Петр Вяземский
Князь Козловский

Как-бы то ни было, а признаться должно, что доживи князь Козловский до нашего времени, был бы он некоторыми из наших публицистов заклеймен словом полякующий. Да, он оставил по себе в Варшаве самое сочувственное предание. Он и сам полюбил Варшавское общество.

Спустя несколько лет после Польской бури он приехал в Варшаву на постоянное житье. В обществе еще нашел он несколько всплывших обломков, уцелевших от общего крушения. Буря уже утихла, но осталось еще колебание в море. За всем тем, общественная жизнь, разумеется не в прежнем размере, мало-помалу приходила в себя. Она начинала опамятоваться от ударов над нею разразившихся, от угара, которым была она охвачена. Время постепенно залечивало язвы, отрезвляло умы. Польское общество имело в себе большую жизненную силу. В судорожных припадках своих оно падает, разбивается в кровь и опять восстает, как будто ни в чем не бывало. И этим свойством сближается оно с Французами, в которым притягивает их какая-то роковая и зловещая сила. Это свойство пагубно было для Польши и в историческом отношении. Политическое легкомыслие лишает Польский народ той рассудительности, той сдержанности, которые нужны для собственного самосохранения и здравого воззрения на свое настоящее положение и на свое будущее. Но, в отношении к светскому общежитию, эта забывчивость, эта легкость в жизни имеет свою прелесть, по крайней мере, для посторонних.

Поляку сродно или беситься, или наслаждаться жизнию. Унывать он неспособен. Здесь опять замечается Французское воспитание Польского народа. Этим объясняется, отчасти, и международное сочувствие Поляков и Французов. Француз узнает себя в Поляке; Поляк верует во Француза, молится ему. Безуспешность верований и молитв не разочаровывает, не озадачивает его. Умный и, без сомнения, благодушный Мицкевич не видел-ли в Наполеоне И-м нового Мессию? Можно ли после того сердиться и негодовать на Поляков? Не скорее ли должно жалеть о них? Должно противодействовать их политическим увлечениям и мечтаниям, но, между тем, следуя здравой, а не страстной политике, делать им добро часто против собственной их воли.

Вскоре по прибытии своем в Варшаву, князь Козловский завязал знакомство и приязни в Польском обществе. Образованные Поляки и особенно Полячки очень чутки к умственным и блестящим способностям благовоспитанного человека. Они легко вглядываются в него и к нему прислушиваются. Тут забываются политические и племенные разногласия. Варшавское общество не могло не оценить превосходство Козловского и не увлечься прелестью его. И он не мог не порадоваться новой своей аудитории. А слушатели были ему необходимы.