Ольга Кузьмина
Коллекционеры редкостей
– Та сторона, – буркнул баргест.
Я прищурился на него. Хвостом из стороны на сторону махнул.
– Когда я это в прошлый раз предложил, ты мне что ответил?
Он молча оскалился.
– Я согласен, – сказал Микаэль. – Я знаю, что такое Та сторона, и что ты хочешь, господин Йольский Кот. И я согласен. Но только сначала разыщи брауни. Того самого, помнишь? Я хочу узнать, что с ним. Если он жив, повидаться на прощанье.
– А пёс твой что, нюх потерял?
– Я его не оставлю, – баргест потёрся мордой о плечо Микаэля. – Двор-то хоть и Благой, но над человеком так подшутить могут, что костей не соберёшь.
– И потом не оставишь? – уточнил я. – На Той стороне?
У баргеста глаза полыхнули двумя провалами в пекло.
– Не оставлю.
***
Вот так я и заключил сделку, о которой сто лет мечтал. Лучше бы не заключал. Я-то думал, что быстренько найду приятеля мальчишки, и буду тихо-мирно радоваться пополнению своей коллекции. А вместо этого почти пятьдесят лет искал чёртова брауни, чтоб у него земля под ногами горела!
В Дублине его не оказалось. Тот профессор давно умер, дом его трижды перепродавали, и никаких следов брауни не осталось. Я всю Ирландию обыскал, всех своих уцелевших должников на уши поставил. Нашли мне след. И вот тут я в голос взвыл – по всему выходило, что брауни подался в Англию, к холму Гластонбери. Туда, где обосновался Неблагой Двор, а кроме них ещё и парочка моих знакомцев-манурмов, с которыми я предпочёл бы дела вовсе не иметь.
Кто такие манурмы? Ну, представьте себе дракона, только без крыльев и без задних лап, зато с белоснежной гривой, вроде короны. За эту корону их и прозвали королевскими змеями. А ещё за ядовитую сущность и манеру грести в свои норы всё ценное, до чего хвост и лапы дотягиваются. Манурмы ещё и оборотни не из последних, умеют в людей превращаться, только глаза змеиные их выдают.
Колдуны и алхимики в прежние времена охотились на манурмов ради их мяса. Кто отведает суп из белого змея, тот начнёт понимать язык зверей и птиц. Ну, и прочее тоже в дело шло: шкура, клыки, яд… В общем, уже триста лет как ни одного манурма на северных островах не осталось. Но те двое, что обосновались в Англии, выжили. На мою голову.
***
Я встряхиваюсь, всполошив пригревшиеся руки. Сделка есть сделка, Микаэль ждёт, только это ожидание и держит душу в его тщедушном теле последние полсотни лет. Так что пора отправляться в долину Авалон, как люди прозвали окрестности холма Гластонбери, хотя настоящий Авалон находился далеко в море и затонул в незапамятные времена. Впрочем, сила Гластонбери-тора легендарному острову не уступала. Да и сейчас там есть, чем поживиться.
Я принюхиваюсь, ловлю кончиками усов сквозняк с Той стороны и проскальзываю в щель. С острова на остров я всегда путешествую по Изнанке, чтобы не мочить лапы в солёной воде. По шкуре пробегает дрожь предвкушения. Скоро я завершу эту историю так, что будет чем похвастаться перед матушкой Грюлой.
Глава 3. Безымянный день
Коллекционирование – это не просто увлечение. Это состояние души. Более того, – это судьба. Особенно, если ты дракон или манурм, хотя сравнение с драконами Лорну никогда не нравилось. Крылатые огнедышащие ящерицы-переростки раздражали его склонностью к излишнему эпатажу, неразборчивостью в средствах и бессистемностью в составлении коллекций. О пренебрежительном отношении ко всем остальным разумным видам и говорить не стоило. Так что о вымирании драконов Лорн не жалел нисколько. Впрочем, как и о сокращении числа собственных сородичей. Меньше конкурентов.
Манурмы не отличаются компанейским нравом, однако исключение из правил найдётся всегда. С Доном Эйриксоном, исландским змеем, перебравшимся в Англию шестьсот лет назад, Лорн дружил. Они были последними в своем роду на Британских островах, а может, и во всем Старом Свете. А истинному коллекционеру требуется ценитель-соперник, желательно, обитающий не слишком близко, но и не в другой части света. Тем более, что жизнь год за годом становилась, с одной стороны, безопаснее, а с другой – скучнее. В одиночку сам не заметишь, как сойдёшь с ума, а в дружеской беседе порой рождаются интересные идеи.
С тех пор, как люди построили ювелирные заводы, золото потеряло для манурмов всю свою притягательность. Оно уже не было редкостью, как и драгоценные камни, которые люди научились изготавливать в промышленных масштабах. Но волшебные змеи должны собирать клады – в этом смысл их жизни. Правда, клады бывают разные.
– Нам нужно перейти на что-то принципиально новое. – Дон, заехавший к приятелю в гости, перебирал рекламные проспекты, аккуратными стопками сложенные на столике у камина. – Может, начнём собирать редкие растения? Или животных?
– Редких животных следует держать парами, – резонно возразил Лорн, – чтобы они размножались. А как только они начинают размножаться, сразу перестают быть редкими. У меня и так стадо оленей Давида по парку кочует. Дриады замучили жалобами, что они кору с деревьев объедают. Нет уж, горилл и носорогов я содержать не намерен.
– Можно построить оранжерею, орхидеи разводить.
– Неоригинально. И кто будет за ними ухаживать?
– Дриад можно привлечь.
– Откажутся. Им тропический климат не подходит.
– Вернулись, откуда начали, – Дон начал перелистывать каталог аукциона Сотбис, но тут же отбросил. – Нет, археологические находки – это бесперспективно. Как ни старайся, всё равно перещеголять Британский музей невозможно.
– Ха, зуб нарвала! – фыркнул Лорн, ткнув ухоженным ногтем в страницу каталога не менее известного аукциона Друо. – Лет триста назад его бы продавали, как рог единорога.
– Вот кто действительно стал редкостью… – Дон задумчиво прищурился. – А неплохая могла бы получиться коллекция.
– Чучела, что ли? Не выйдет. После гибельных войн трупы волшебных существ стали разлагаться за полчаса или ещё быстрее, я проверял. Их даже глотать бессмысленно. Чувствуешь себя потом полным идиотом.
– Хочешь сказать, пустым?
Они посмеялись.
– Редкие насекомые? – без особого энтузиазма предложил Дон, рассматривая рекламу журнала «Чудеса природы». – Интересный у них способ хранения образцов, похоже на магические кристаллы.
– Это эпоксидная смола, – Лорн оживился. – Слушай, а ведь это вариант!
– Для консервации единорога? Много смолы понадобится. И во что их заливать?
– Почему обязательно единорога? Можно начать с мелких фэйри. Закажем пластиковые контейнеры. Их сейчас делают любого размера и формы.
Дон скривился. Он не любил новомодные полимеры, предпочитая стекло, дерево и, особенно, старую добрую глину. Но у Лорна уже загорелись глаза.
– Надо узнать подробности, – он вытащил из-под антикварного телефона блокнот. – Есть у меня один знакомый таксидермист. Полагаю, он не откажется нас проконсультировать.
Последовавший за этим разговор Дон слушал со второго телефона – из холла.
– Для начала необходимо сделать пол для ваших жуков, – увлеченно инструктировал Лорнов знакомец, – иначе образец либо всплывёт, либо утонет. Заливаете дно формочки и ждёте, пока подсохнет.
– Долго? – деловито уточнил Лорн.
– Смотря какая смола. Часов пять-шесть. Потом кладёте жука, расправляете, как надо и заливаете, но не целиком, иначе всплывёт или скособочится. Прикрываете крышкой и ставите в тёмное место. На солнце оставлять нельзя, а то смола закипит. Когда затвердеет, заливаете до конца.
– То есть, всего три этапа? А ускорить процесс нельзя?
– Не советую. Испортите всю работу.
– Ясно… – Лорн побарабанил пальцами по корпусу телефона. – А возможно залить кого-нибудь покрупнее? К примеру, ящерицу?
– Можно, если вас не останавливают расходы. Смола, знаете ли, недешёвая. Но, в любом случае, сначала образец высушивается.
– А если я хочу добиться эффекта, скажем так, остановленной жизни?
– Принцесса в хрустальном гробу? – в трубке хохотнули. – Тогда придется заливать чучело. Могу продать несколько штук. Какие животные вас интересуют?
– Я подумаю. Благодарю за консультацию. – Лорн повесил трубку.
– Заливать нужно живых фэйри, – Дон вернулся в кабинет. – Оглушённых или одурманенных. Тогда есть шанс, что они останутся такими навеки.
– Заодно проверим, поддаётся ли магия консервации. Ты в деле?
Дон задумчиво надул губы.
– Не знаю… Охотиться на фэйри – та еще морока. И король Неблагого Двора будет недоволен.
– Это едва ли, учитывая, что Айвор уже три года как погиб. На троне его сестра, а она мне задолжала. Мы просто подождём Безымянный день.
Дон кивнул. В Безымянный день Неблагой Двор, по давней традиции, приносит жертвы богине смерти Морриган. Правда, последние сто лет жертвоприношения всё больше напоминают казнь преступников, но сути это не меняет.
– Ладно, – вздохнул Дон, сдаваясь. – Если не придётся за ними бегать, я согласен.
***
Осень в этом году выдалась промозглая и хмурая, зато зима пришла редкостная для Сомерсетшира – светлая и хрусткая. Выйдя из машины, Дон с удовольствием потянулся, вдыхая вкусный ночной воздух. Город Гластонбери, расцвеченный праздничными гирляндами, уже затихал. До Рождества осталось три дня, а какая сегодня ночь, люди давно забыли.
Синего BMW поблизости не обнаружилось. Должно быть, Лорн подъехал с другой стороны кладбища, такого старого, что его граница давным-давно стёрлась. Дон покачал головой. Раньше люди умнее были, отделяли мир живых от мира мёртвых. А сейчас что кладбище, что парк для прогулок – никакой разницы. Самоубийственная беспечность – вот как это называется.
Пахло свежей землёй и фэйри. Дон шёл не скрываясь, похрустывая заиндевевшими палыми листьями. Он чуял затаившихся поблизости часовых Неблагого Двора, но его никто не останавливал.
– Счастливого Йоля! – послышалось с боковой тропинки. Сидящий на покосившемся надгробии Лорн помахал рукой.
– На третью ночь поздравлять не принято, – педантично поправил его Дон и неодобрительно покосился на новые туфли приятеля, сшитые из змеиной кожи. – Ты бы ещё табличку на грудь повесил: «Манурм, он же линдурм, король змей. Прием с полуночи до утра. Приходить со своими дровами и мешком для сокровищ».
– А чего зря добру пропадать? – Лорн полюбовался обновкой. – Можно подумать, ты свои выползки сжигаешь.
– Нет, я их в сейфе храню. В банковском, – Дон прислушался к едва слышным кладбищенским шорохам. – Где вход?
– Третий поворот налево, седьмой склеп.
Среди облетевших тисов и ясеней мелькали редкие огоньки.
– Да, меняются времена, – пробормотал Дон. – Каких-нибудь триста лет назад здесь было бы не протолкнуться.
Лорн философски пожал плечами.
– Кладбищенская нежить – не то, о чём стоит жалеть. Да и без толпы зимних духов, если подумать, стало спокойнее. Мне и Неблагого Двора хватает.
– Ты у них частый гость, как я погляжу.
– Наведываюсь время от времени. – Лорн уверенно толкнул дверь увитого плющом мраморного склепа. Плющ зеленел, несмотря на зиму.
Дверь бесшумно отворилась. Дон услышал далекие голоса, музыку и смех. Неблагой Двор веселился. Как всегда. Сиды не менялись, отказываясь подстраиваться под новые правила людского мира, и в результате вымирали. Впрочем, вымирали и те фэйри, кто, казалось, сумел подстроиться. Должно быть, сам воздух изменился. Дон невольно задумался, сколько осталось жить им с Лорном, но тут же тряхнул головой. Не время и не место для таких вопросов.
Камни ступеней шатались под ногами, со стен осыпалась сухая земля. Шум впереди стал громче. Лорн отдёрнул пахнущую плесенью портьеру из облезлого бархата, Дон наклонил голову и шагнул вслед за приятелем в пахнущую волшебством и кровью залу. Большую часть полутёмного пространства занимал длинный стол, заставленный блюдами с мясом и фруктами, кувшинами с элем, винными бутылками, обтянутыми паутиной… На лавках по обеим сторонам сидели, скакали, дрались и обжимались фэйри всех мастей. Между ними мелькали чумазые человеческие дети. Под столом жизнь кипела ещё более бурно. Возле королевского трона играли музыканты, но их, похоже, никто не слушал.
– Лорни, какая радость тебя видеть! – королева Каридвен расцвела улыбкой. – И твоего друга тоже. Присаживайтесь, угощайтесь.
Дон вежливо поклонился, оценивающе рассматривая темноволосую королеву. На своего покойного брата она походила мало. Низкорослая, худощавая, с чересчур острыми скулами и раскосыми глазами. Примесь чужой крови налицо, особенно в сравнении с сидящими рядом высокородными сидами – золотоволосыми, стройными, сияющими в полутьме. Как ей удалось заполучить трон?
– Мы ненадолго. – Лорн посмотрел в тёмный угол, где стояли две большие клетки. Внутри каждой валялись скрюченные тела. – Кари, дорогая, я смотрю, в этот раз у тебя нет недостатка в жертвах. Сможешь выделить мне парочку? Живых и относительно здоровых.
Улыбка Каридвен увяла.
– Зачем они тебе?
– Для одного опыта. Не хочу утомлять тебя скучными подробностями.
Даррен, первый советник королевы, медленно поднялся со своего места справа от трона.
– Не в обычае Неблагого Двора выдавать своих подданных. Даже осуждённых на казнь.
Лорн его проигнорировал, продолжая смотреть на королеву.
– Мне ведь нет нужды напоминать тебе о небольшом долге, Каридвен?
– Нужды и в самом деле нет, – она небрежно махнула унизанной браслетами рукой. – Этой швали у нас больше, чем нужно. Забирай любых.
Сиды удивлённо переглянулись. Даррен прикусил губу, но смолчал. Дон прошёл вслед за Лорном к клеткам. Прутья из холодного железа надёжно удерживали осуждённых и не давали остальным раньше времени их замучить. Дон ностальгически вздохнул, вспоминая золотое время, когда даже сидов можно было остановить простой подковой. А сейчас правильно откованное железо днём с огнём не сыщешь. Но эти решётки выглядели новыми, стало быть, Каридвен нашла в окрестностях кузнеца и каким-то образом доставила холодное железо под холм. Уважение Дона к королеве-полукровке возросло. Он натянул кожаные перчатки и отодвинул засов. Придирчиво изучил бесчувственных пленников.
– Боггартов не берём, слишком уродливые. Гоблинов тоже, их на любой свалке найти можно.
– Согласен, – Лорн открыл вторую клетку. – А как насчёт пикси?
– У него крылья поломаны.
– На тебя не угодишь. А это кто?
– Сложно сказать… – Дон брезгливо отбросил бесчувственного, пахнущего дешёвым виски гоблина. Под ним обнаружилось израненное лохматое существо с рожками, как у косули. – Кто-то из лесного народца. Я думал, их уже не осталось.
– Редкость – это хорошо, – Лорн вытащил из соседней клетки похожее создание, но с круто закрученными рожками. – Премного тебе благодарны, Каридвен. Кстати, возможно, мне потребуется ещё… расходный материал.
– Обращайся в любое время, дорогой мой! – королева широко улыбнулась, показав острые клыки. – Доброй вам обоим дороги.
Она пощёлкала пальцами.
– Эй там, заприте клетки!
Когда занавес за незваными гостями опустился, Даррен склонился к Каридвен.
– Моя королева, как случилось, что ты задолжала манурму?
– В то время я ещё не была королевой. И не предполагала, что он потребует в уплату рабов. – Каридвен побарабанила острыми ногтями по подлокотникам трона. – Проклятье! С этим нужно что-то делать.
– Два змеиных короля в одном графстве – это чересчур, – подал голос Дилан, второй советник королевы. – Как они до сих пор не передрались?
– Дон живет в Глостершире, – ответил Даррен.
– Всё равно близко, – Дилан мечтательно сощурился. – А если попробовать их стравить?
Каридвен тяжело вздохнула.
– Не получится, они не первый век знают друг друга. Как жаль, что среди людей не осталось ни одного настоящего мага. В прежние времена любой алхимик душу бы отдал за шкуру манурма или за кусок его мяса.
– Я как-то ел суп из белого змея, – Дилан причмокнул пухлыми губами. – Вкусно, но бессмысленно. Зверей и птиц мы и без того понимаем.
– Однако от змеиного клада я бы не отказалась, – усмехнулась Каридвен.
– Не стоит начинать войну первыми! – Даррен предостерегающе поднял палец. – Они пережили охоту на ведьм и гибельные войны, а многим ли из нас это удалось?
– Предпочитаешь платить дань белобрысой рептилии?! – вскинулся Дилан.
– Отдавать осуждённых змею – не худший вид казни. Возможно, это приведёт к снижению преступности среди бродяг.
– Предпочитаю казнить сама. – Каридвен вдруг побледнела. – О боги, а ведь Лорн так и не объяснил, зачем ему пленники! Вдруг он их вылечит? Надо было языки этой падали вырвать!
Дилан кокетливо поправил заплетённые в косы волосы и подался ближе к трону.
– Моя королева, но ведь сила Той Самой Флейты наверняка справится даже с самым могущественным манурмом.
– А кто рискнет на ней сыграть? Ты?
– О нет! – Дилан отшатнулся. – Настолько древняя магия по силам разве что Даррену.
Первый советник одарил его мрачным взглядом.
– Нет, это слишком опасно. Даже если получится уничтожить одного, второй может отомстить.
– Не успеет, если навестить его в ту же ночь, – возразил Дилан. – До Глостершира рукой подать.
– Это если на машине. А я не люблю эти пропахшие бензином чудовища! Внутри них только и думаешь, как бы удержать гламур.
– Только в один конец, Дар, – ласково сказала королева. – Обратно вернёшься своим ходом.
Она достала из складок мантии деревянную флейту и протянула ему.
– Ты ведь знаешь подходящую мелодию?
Даррен дотронулся до инструмента кончиками пальцев и тут же отдёрнул руку.
– Нет. Ты не понимаешь, Каридвен! Эта флейта слишком много забирает у музыканта. Я не готов столько отдать.
– Какое возмещение ты хочешь?
Даррен заколебался, что-то мысленно прикидывая.
– Один клад мне.
– Половину!
– Хорошо, но я сам выберу, что взять.
– Договорились, – Каридвен ярко улыбнулась. – Это будет достойный подвиг для завершения Безымянного дня.
«А если вы оба сгорите вместе с проклятой флейтой, это будет идеально», – добавила она про себя. Даррен верно служил её брату, и всем известно, что он остался при дворе только ради того, чтобы узнать истинную причину смерти Айвора.
Даррен взял флейту, встал и молча поклонился. Наблюдая, как он пробирается между пирующими к выходу из залы, Дилан едва слышно прошептал:
– Что, если он погибнет, а Лорн выживет?
– Ничего страшного, – Каридвен погладила его по щеке. – Ты ведь не проговоришься, верно? А я скажу Лорну, что Даррен узнал о его роли в убийстве короля и попытался отомстить – на свой страх и риск.
– Восхищён твоим умом, моя королева! – он пылко поцеловал ей руку. – Кстати, когда Даррен вернётся, он будет полностью измотан, верно?
– О да… – Каридвен усмехнулась и подняла свой кубок. – А мы приготовим ему угощение.
Глава 4. Та Самая Флейта
Вонь была настолько резкой, что чесалось в носу. Но если чихнуть, утихшая боль наверняка снова проснётся. А ещё дико раздражал гудящий звук, как от застрявшего в щели шмеля. Кунла слышал такое в человеческих домах, значит, он больше не в подземелье Неблагого Двора. Рядом кто-то насвистывал «Зелёные рукава» – старую мелодию, известную только фэйри, а не ту, что украли и испортили люди.
Кунла самую малость приподнял ресницы. Высокий потолок, обшитый светлыми досками, светильники такие яркие, что режут глаза. Слева – большое окно, одна створка приоткрыта, рядом крутится вентилятор на длинной ножке. Снаружи темно, значит, ночь ещё не закончилась. А лежит он на чём-то твёрдом, вроде стола. Кунла скосил глаза вправо. Спиной к нему стоял и размешивал в жестяном ведре что-то вонючее высокий человек в чёрной рубашке с закатанными рукавами. Густые белоснежные волосы падали на расстегнутый ворот неровными прядями. На колдуна не похож – на бледной коже предплечий ни одной татуировки. Да и перевелись колдуны давным-давно. Но откуда он знает правильную мелодию?
Кунла не любил людей, особенно таких – холёных и упитанных. Живёт, небось, сытно и спокойно. Кунла последний раз ел три дня назад, а что такое покой, знал только понаслышке. От вони глаза начали слезиться, заболела голова. При этом, как ни странно, тело ощущалось лёгким и прыгучим. Даже чистым.
Человек перестал свистеть. Кунла тут же закрыл глаза.
– Так, это готово, – произнес приятный голос. Таким рассеянным тоном обычно ведут разговор с самим собой. – В следующий раз надо купить смолу подороже, а то рехнуться можно от запаха. Ну-с, малыш, готов сыграть роль прекрасного принца?
Ответа от него явно не ждали, и Кунла счёл за лучшее промолчать.
– Или сначала ветки? – задумчиво пробормотал голос. – Да, пожалуй.
Послышался сухой шелест. Кунла приоткрыл правый глаз. Непонятный человек укладывал красиво изогнутые дубовые ветки в прозрачный ящик, по размерам вполне способный вместить средних размеров фэйри.
«Это что, гроб? Как в сказке?! Ну уж нет!» – Кунла сгруппировался и одним прыжком оказался у окна. Дёрнул раму и прыгнул, даже не посмотрев, что внизу.
– Стой!
Окрик догнал его уже в полете. Башня! Сердце оборвалось, но в ту же секунду он влетел прямо в объятья раскидистого дуба. Кунла намертво вцепился в покрытые листьями ветки и повис. Листья зимой? Обдумать это чудо не было времени. Кунла оглянулся на дом. Надо же, какой большой, с двумя башнями. А вот и хозяин – тоже решил из окна вылезти, правда на первом этаже. Как это он так быстро спустился?
Кунла стремительно, по-беличьи, соскочил на землю и кинулся в глубину парка, больше похожего на лес.
– Стой, тебе говорят! – раздалось сзади. – Всё равно поймаю!
Только сейчас Кунла заметил, что на шее у него что-то болтается. Флейта? Неужели Та Самая?! Радость обожгла волной и тут же схлынула. Флейта оказалось новенькой, человеческой работы. Он хотел было сдёрнуть её, но не стал. Пригодится, даже такая.
Впереди замелькали испуганно разбегающиеся олени.
– Задержите его!
Он что, оленям приказывает? Кунла не удержался от смешка. И тут его левая нога попала в петлю вынырнувшего из-под земли корня. Кунла покатился по земле, взвыв от резкой боли.
– Попался, стервец! – голос преследователя слышался совсем близко.
Кунла вскочил, стиснув зубы, подпрыгнул, ухватился за нависшую ветку огромного ясеня и закинул себя наверх. Не останавливаясь, полез дальше. Нога болела, но по сравнению с тем, что ему пришлось пережить в лапах палачей Неблагого Двора, это была сущая ерунда.
– Слезай! – потребовали снизу слегка задыхающимся голосом. – А то хуже будет!
– За дурака меня держишь? – Кунла поудобнее устроился на последнем прочном суку. Лезть выше было уже рискованно. – Ты кто такой? Колдун? Ну, так сними меня, если сможешь.
– И сниму! – пообещал незнакомец. – Отдышусь только.
Волосы у него растрепались и ещё сильнее напоминали гриву. «Как он не мёрзнет в одной рубашке? – с тоской подумал Кунла, ёжась на пронзительном ветру. – И в темноте видит, зараза!»
Он присмотрелся к своему преследователю повнимательнее. Прятные, вполне человеческие черты лица, тёмные брови вразлёт. И большие, цвета желтой яшмы глаза с вертикальными зрачками. Кунла вцепился в дерево так, что кора начала крошиться под пальцами. Белая грива, зеленеющий зимой дуб – всё сходится!
– Ты… манурм?! Этот, как его, Лорн?
– Польщён, что мое имя широко известно среди фэйри. – Лорн принялся расстёгивать рубашку. – В последний раз предлагаю: слезай сам. Обещаю, больно не будет, ты просто уснёшь.
– Я уже выспался. – Кунла оценил расстояние до соседнего дерева. Пожалуй, можно перепрыгнуть, даже с больной ногой.
– Тогда я тебя укушу, – голос змея стал опасно-вкрадчивым. – Яд манурма, к твоему сведению, парализует. И это очень болезненно.
– Ты меня сначала достань, пивной бочонок!
Манурм со свистом втянул в себя воздух, резко выдохнул и начал меняться. Кунла внимательно следил за метаморфозом и, когда массивное тело гигантского змея полностью втянулось на дерево, прыгнул.
***
Рогатое существо оказалось женского пола и совсем юное, насколько Дон мог судить. Хотя возраст фэйри не определишь, пока не посмотришь в глаза. Манурм пропустил сквозь пальцы медные кудри, недавно слипшиеся от крови, а теперь собственноручно им вымытые и расчёсанные. Что понадобилось Неблагому Двору от этой девочки? Её пытали всерьёз, не ради развлечения.
Дон потрогал острые отростки рожек. На них должны позвякивать крошечные бубенчики, а в пушистой кисточке на конце хвоста блестеть цветные бусины. И браслеты – золотыми завитками охватывать тонкие руки…
Чутко вздрагивают острые кончики ушей, настороженно смотрят раскосые глаза. Мгновение узнавания – и звенит серебром радостный смех…
Нет, его лесная нимфа Лара была совсем другой. Вся как росчерк птичьего крыла – быстрая, изящная, с текучими локонами цвета ночного ручья, перламутровой кожей, зеленоватой, как мох, и такой же мягкой шёрсткой на стройных ногах дикой козочки. А у этого существа круглое лицо с пухлыми губами, нос картошкой и золотистая кожа с россыпью веснушек – там, где её можно разглядеть между синяками и коростой. Так почему же он вспомнил те времена, когда в Исландии ещё шумели леса? Люди их вырубили, уничтожили вместе с лесными духами. И он не сумел уберечь Лару.
Дон смочил клочок ваты в свежеприготовленном целительном эликсире и протёр лицо маленькой фэйри. На ней хорошо бы смотрелся венок из лесных цветов, но где их взять зимой? Можно, конечно, купить оранжерейные, но это будет не то. Или подождать до первоцветов? Хочется, чтобы первый экспонат коллекции стал шедевром, а что эффектного в истощённом теле? Подкормить, вылечить как следует, нарядить майской королевой… И вообще, пусть Лорн первым рискует, а он учтёт его ошибки и сделает лучше.
Дон поднял невесомое тело, перенёс из лаборатории в кабинет, уложил на кожаный диван и укрыл пледом. Сходил на кухню, вскипятил чайник, залил полную тарелку овсяных хлопьев с ягодами. Что едят британские нимфы, он не знал, но от овсянки ещё никому плохо не было. Подумав, добавил в кашу масло и мёд. Вернувшись в кабинет, поставил поднос на столик рядом с диваном.
Ноздри круглого носа дрогнули, длинные ресницы поднялись. Дон ждал синевы лесного озера, но глаза у неё оказались травяного цвета с золотистыми крапинками. А взгляд взрослый. Манурм вздохнул с облегчением – невелика радость возиться с ребёнком.
– Не бойся. Ты можешь сесть?
Она моргнула, прислушиваясь к себе. Облизнула губы.
– Cмогу, наверное, – голос звучал хрипловато.
Дон аккуратно приподнял её за плечи, подсунул под спину две подушки. Придвинул стол поближе и сел в соседнее кресло.
– Питайся.
Она недоверчиво посмотрела на него, потом на кашу. Сглотнула и потянулась за ложкой. Тарелка опустела за минуту. Дон прикинул, сколько у него осталось коробок с овсяными хлопьями. Надо будет в ближайшие дни пополнить запас.
– Пить хочешь?
Она облизала ложку.
– Ага.
Дон усмехнулся и пошёл за второй порцией каши и соком. Он сомневался, можно ли оставить фэйри без присмотра, но решил, что в таком состоянии она безопасна. По возвращении обнаружил её на том же месте. На этот раз каша поглощалась медленнее.
– Не ешь лишнего, а то плохо будет, – предупредил Дон, наблюдая, как округляется под пледом тощий живот.
– Нет, мне хорошо, – она причмокнула и взяла кружку. – Это что?
– Грейпфрут. – Дон придвинул ей коробку с соком.
Она изучила картинку.
– На апельсин похож. Я ела однажды апельсины. Их тогда на свалку выбросили, целый ящик, и мы… – она осеклась. В раскосых глазах снова вспыхнуло подозрение. – А ты кто? Ты из Благого Двора?
– Я сам по себе и не подчиняюсь дворам.
Она сосредоточенно осмотрела его – от добротных, хотя и не новых домашних туфель до тщательно уложенных белых волос. В глаза всматривалась особенно долго.
– Ты дракон?!
Дон удивился надежде, с которой она задала вопрос. Лично он бы встрече с драконом не обрадовался.
– Нет, хотя почти угадала. Вторая попытка?
– Значит, змей, – она нахмурилась. – Я слышала про тебя. Твое имя Лорн, да?
– Дон, – поправил он. – Лорн живет в соседнем графстве.
– А мы где? – она почему-то сильно испугалась.
– В моей усадьбе в Глостершире. – Дон невольно заинтересовался. Что такого важного у неё осталось в Сомерсете? – Кстати, не пора ли представиться? Мое имя ты знаешь, а как называть тебя?
– Айри, – она пожевала губу. – Тебе сокровища нужны, да?
Дон склонил голову набок.
– Допустим. А у тебя их много?
Айри прищурилась.
– У меня есть нечто более ценное – информация. Очень важная для тебя и Лорна. Если ты меня отпустишь, я расскажу.
Дон хмыкнул. А девочка не так проста, как показалось.
– Сначала расскажи, а уж потом я решу, хватит ли этого для выкупа. – Он скрестил руки на груди.
– Нет, так не пойдет! – она замотала головой. – Но я клянусь дубом, тёрном и ясенем, солнцем, луной и звёздами, что это очень важные сведения, от них зависит жизнь вас обоих.
Дон задумчиво надул губы. Такие клятвы фэйри не нарушают. Айри вполне могла услышать что-то действительно важное. В присутствии осуждённых на смерть палачи за языками не следят.
– Ладно, – он поднял правую руку. – Клянусь своей силой, что отпущу тебя на свободу, если твоя тайна окажется действительно полезной.
Айри залпом допила сок и торжественно выпрямилась.
– Я знаю, где сейчас Та Самая Флейта.
Дону потребовалось пара секунд, чтобы осознать её слова. Потом он вскочил.
– Где?!
– У королевы Каридвен, – Айри передёрнула плечами. – С прошлой ночи.
Дон замер. Древняя флейта, способная подчинить кого угодно, считалась давно сгинувшей. Если она нашлась, это очень скверно. Едва ли у королевы-полукровки получится справиться с могущественным артефактом, но при её дворе есть чистокровные сиды, способные обуздать древнюю магию. Каридвен явно осталась недовольна требованием Лорна, а это означает, что он в большой опасности.
Дон кинулся к телефону, набрал номер, который знал наизусть. Раздались долгие гудки. Седьмой, восьмой, десятый… «Да где же ты?!»
– Поехали! – Он бросил трубку, схватил Айри в охапку вместе с пледом и бегом бросился к двери.
– Куда? В Гластонбери? А почему так срочно?
– Потому что Каридвен наверняка сообразила, что ты можешь проговориться о флейте. Значит, нанесёт удар этой же ночью!
Дон истово надеялся, что не опоздает.
***
Нога болела всё сильней. С пятого дерева Кунла сорвался, чудом удержавшись на нижних ветках. Клыки змея лязгнули, промахнувшись всего на пару дюймов.
– Ну вс-сё… – манурм шипел и свистел, как перекипевший чайник. – Допрыгалс-ся, с-сукин с-сын! С-сейчас я тебя…
Кунла прижался к дереву и зажмурился. На новый прыжок сил уже не было.
– А последнее желание? – пискнул он.
– Обойдёшьс-ся! – змей примерился. – Впрочем, давай. Что ты хочешь?
Кунла взялся за флейту.
– Позволь мне сыграть напоследок.
– Не надейс-ся, что с-сумеешь меня зачаровать! – Манурм свернулся кольцами под деревом, не сводя с жертвы глаз.
«А ведь всего пару дней назад я мог бы попытаться, – Кунла вздохнул. – Эх…»
Он поднёс флейту к губам. Зазвучала мелодия – тёмная, тягучая, как смола. Манурм содрогнулся всем телом. Кунла испуганно опустил флейту, но музыка продолжалась.
