Ольга Кузьмина
Коллекционеры редкостей
– Она была очень красивая? – Айри поправила цепочку и пытливо заглянула в глаза Дону.
– Очень.
– Красивее меня?
– Это не имеет значения. Она была, а ты есть. И ты будешь жить, даже если мне придётся выкупить все окрестные земли и засадить дубами.
– Ой, а это великолепная идея! – Айри подпрыгнула, зазвенев бубенчиками. – Тогда всем будет место.
– Кому это всем? – насторожился Дон.
– Ну… – она мечтательно улыбнулась, – лес пустым не бывает.
– Это будет твой лес, – сказал Дон. – Не будет тебя, не будет и леса.
– Значит, я нужна, правда?
– Конечно, ты…
И в этот момент снизу донёсся самый страшный для Дона звук – звон разбивающегося фарфора. Айри ойкнула.
– Если это ваза!.. – манурм выскочил в коридор.
Поджидавший под дверью Пюке едва успел отпрыгнуть к стене. Дон сбежал по лестнице и обмер, схватившись за сердце. Его любимая ваза династии Цинь, хрупкая, миниатюрная и самая драгоценная в коллекции, валялась разбитой на кусочки. По ковру, собирая мелкие осколки, ползал Мики. Возле окна, сжимая молоток, замер Вихан.
– Не успел поймать, – виновато сказал брауни. – Но я склею. Как новая будет!
– Кто рас-сбил? – свистящим шёпотом спросил Дон.
– Э-э, хозяин, тут такое дело, – заискивающе начал Вихан, – крапивник, зараза, в дом залетел. Ну я его и… – он встретился глазами с манурмом, осёкся и выскочил в окно.
***
– Крапивников, значит, прислал? – Винни шипел и плевался, как настоящий разъярённый кот. – Жаль, что ты меня раньше не выпустил, я бы у них перья-то выдрал – хватило бы весь Гластонбери осчастливить!
Лорн выпустил арестантов ровно в полдень. Кунла стрелой помчался на кухню, греться. Оглодавший Спайк – за ним. Винни сначала поискал Скай, но она куда-то подевалась. И Редди тоже не появилась, даже когда по дому поплыл манящий аромат горячего шоколада. Зато на кухню заглянул Лорн и рассказал про крапивников. Реакция Винни его обрадовала:
– Вот, берите пример. Именно так следует реагировать на всех, кто зовёт вас на Ту сторону.
– Надо же! – Кунла с радостным удивлением посмотрел на кайт-ши. – А когда Кот звал, ты чуть не согласился.
– Ничего подобного! – огрызнулся Винни. – Я просто собирался с силами. Что было, то прошло. Аннис меня всё равно не простит – хоть на Той стороне, хоть на Этой, хоть на луне.
– Кто такая Аннис? – спросил Лорн, наливая себе какао в пинтовую кружку.
Гругаш заглянул в опустевшую кастрюлю и душераздирающе вздохнул.
– Чёрная Аннис была моей женой, – ответил кайт-ши.
– Та самая знаменитая колдунья? – Спайк заинтересованно повернулся к нему. – Стало быть, она и вправду умела превращаться в кошку?
– Она умела превращаться в человека! Она кайт-ши, как и я. Когда мы расстались, Аннис перебралась в Англию. А потом пропала в Первую гибельную войну.
– Получается, что Кот увёл Аннис на Ту сторону живьём. Интересно…
– Жива она или нет, мы всё равно теперь чужие друг другу. – Винни хлестнул хвостом, смахнув со стола чайную ложку.
Лорн поймал ложку в полёте.
– Хватит на сегодня гостей! А это ещё что такое?!
Мимо окна промчалась пара оленей. За ними – ещё трое.
– Лорн! – в кухню влетела Скай. – Скорее! Там твои олени затоптали Редди!
Глава 19. Королева Неблагого Двора
Сундук оказался точно в том месте, которое указал Лорн, – прямо под носом у людей, в подвале старой церкви, недавно пережившей нашествие археологов и реставраторов.
«В сообразительности змею не откажешь, – подумала Этайн. – Никто не будет искать клад там, где уже всё перекопали. Интересно, сколько у Лорна тайников в окрестностях Гластонбери? И зачем ему эти тайники?»
Она отперла обшарпанный деревянный сундучок, вроде тех, что брали с собой в поход солдаты Первой гибельной войны, и жадно вдохнула аромат золота. В сундуке вперемешку лежали нарезанные на кусочки монеты и сломанные украшения. В прежние времена ни один сид даже не взглянул бы на эти жалкие сокровища, но времена изменились.
Как же распорядиться кладом? Забрать с собой? Но пронести столько золота мимо охраны будет сложно. Впрочем, зачем утруждаться? Само по себе золото – всего лишь жёлтый металл. Важна накопленная в нём сила, а силу можно вобрать в себя. Правда, королева это почует, но столкновение всё равно неизбежно. Чем дольше они с Диланом промедлят, тем больше шансов, что Каридвен заподозрит неладное. Пусть всё решится сегодня.
Этайн запустила обе руки в золото. Сила, скопившаяся за сотни лет, устремилась к сердцу, наполнила его, потекла по артериям, снимая усталость, будоража, опьяняя сильнее любви. Кольцо на пальце потяжелело, запасая магию. Ах, Каридвен, как ты ошиблась, не сделав своего советника принцем-консортом! Нельзя до бесконечности унижать того, чей род не уступает по древности королевскому.
Но с Диланом будет трудно. Ему не понравится договор, который предложил Лорн. Три желания – это уже обременительно, но мирная клятва во веки веков – беспрецедентный случай в истории Неблагого Двора. А включение в договор второго змеиного короля ещё больше осложняло ситуацию, учитывая планы Дилана на живую коллекцию Дона. Единственное, с чем Дилан с радостью согласится, – это подарить змею голову Буна. С гоблинской вольницей следует покончить раз и навсегда.
Этайн впитала столько силы, сколько смогла, а потом захлопнула сундучок и задвинула в угол, прикрыв чарами для отвода глаз. Когда она станет королевой, первым делом пришлёт за кладом стражников.
На кладбище Этайн вернулась в утренних сумерках. Дилан ожидал её у входа в склеп, делая вид, что любуется летящими по ветру пушистыми снежинками. На руке у него сидел ястреб.
– Доброго утра, леди. Королева приказала сразу же провести тебя к ней. – Он едва заметно приподнял бровь.
Этайн коротко кивнула, придерживая полы маскирующего плаща.
– Веди.
Тролли-охранники равнодушно глянули на них, пропуская в зал. Каридвен сидела на троне, закинув ногу на ногу, и читала книгу. Костлявые пальцы нежно поглаживали переплёт из человеческой кожи.
– Ты быстро вернулась. Как успехи?
– Лучше, чем можно было ожидать. – Этайн сбросила плащ и вскинула руку.
Родовой клинок радостно загудел, возникая из незримого тайника. Ещё вчера пришлось бы долго стараться, чтобы достать меч, а сейчас – вот он, только протяни руку!
Этайн крутанулась, посылая по клинку смертельный импульс. Оба тролля, разрубленные пополам, повалились на пол. Дилан отшатнулся, ухватившись за бархатную портьеру. Ястреб слетел с его руки и с пронзительным криком метнулся к выходу из склепа.
– Что ты творишь, Этайн?!
– Это вызов! – она отсалютовала королеве, не обращая внимания на панику Дилана. Сила бурлила в крови, заставляя забыть о привычной осторожности.
– Лан, убей её! – взвизгнула Каридвен.
– Увы, моя королева, вызов брошен, как подобает. – Дилан овладел собой. Стараясь не запачкаться, он обошёл трупы и встал у стены на равном расстоянии между Этайн и Каридвен. – Тебе придётся ответить.
– Так вы сговорились?! – Королева вскочила, стискивая рукоять плети. – Предатели! Ты уже покойник, Лан! А у тебя нет права на вызов, Этайн. Ты не королевского рода!
– Любой может бросить вызов королю или королеве, если он или она не по праву получили престол. Я обвиняю тебя, Каридвен, в убийстве Айвора. И пусть рассудит нас Морриган.
Из дверей, ведущих во внутренние коридоры, начали появляться обитатели Неблагого Двора. Вспышку силы почуяли все – от высокородных сидов до кухонных пикси. Каридвен огляделась, но её подданные молчали, не выказывая желания вставать на защиту королевы. Этайн призвала Морриган. И пусть богиня смерти давно не проявляла себя, никто из неблагих фэйри не рискнул вмешаться в поединок.
– Да будет так! – Каридвен спустилась с трона. – Я докажу, что не убивала брата. А ты сдохнешь – здесь и сейчас!
Она взмахнула плетью. Этайн парировала, но тугие кольца обвились вокруг меча. Золотые браслеты на запястьях королевы полыхнули нестерпимо ярко, и пол под ногами Этайн взорвался. Меч вырвался из руки. Этайн упала на спину – оглушённая и полуослепшая.
***
Вихан стонал, уткнувшись носом в подушку. Распухшие уши алели сквозь разлохмаченные вихры двумя фонариками.
– Ничего, терпи, – приговаривал Мики, прикладывая к ссадинам на спине лепрекона листья подорожника.
– Он на мне живого места не оставил!
– Главное, что кости целы.
– Да чтобы об него коты в аду когти точили! За какой-то пустой горшок!
– Это очень редкая ваза, – сказала Айри, под звон бубенчиков вылезая из-под кровати. – Их всего четыре штуки сделали для китайского императора. И фазаны дивно нарисованы, как живые.
– Айри, – Вихан оторвал от подушки страдальчески сморщенное лицо, – я люблю твои истории, ты знаешь. Но сейчас мне не до китайский фазанов! Ты монету нашла?
– Прости, – она удручённо вздохнула. – Её нигде нет. Наверное, в горшок вернулась.
– Не может такого быть!
– Почему? Золото лепреконов всегда возвращается к хозяину.
– Это когда силой отнимают, а тебе я сам дал.
– Но горшок ты отдал Дону, стало быть, клад теперь принадлежит ему.
– А моя тогда почему не исчезла?
– Ну, ты лепрекон, тебя золото слушается.
– Точно! – поддержал её Мики. – Всё сходится. А иначе получается, что у Айри кто-то монету украл. А у нас красть некому.
– Сходится-то сходится, только мне от этого не легче, – проворчал Вихан. Разжал кулак, посмотрел на свою золотую монету, изрядно потускневшую, и вздохнул. – Эх, как же я сглупил! Одним махом истратил…
– Я бы тоже истратил, – сочувственно сказал Мики. – Со страху-то.
Когда Вихан выскочил в окно, рябины сомкнулись вокруг него непроходимой чащей. С перепугу лепрекон шандарахнул по кустам всей силой заныканной монеты. Рябины мгновенно отпустили его, зато схватил подоспевший Дон.
Что было дальше, Айри и Мики не видели – манурм за уши уволок лепрекона в свой кабинет. Но, судя по воплям Вихана и отметинам на его спине, Дон нашёл замену хлысту, которым не успел обзавестись.
– Он мне смолу показал и гробы эти прозрачные. Меня прямо жуть проняла! – Вихан сунул монету Мики. – Потри мне спину, может, хоть малость подействует.
– И так заживает. Чем он тебя?
– Ореховым прутом. Айри, как думаешь, змей клятву не нарушил?
– Он бы не смог, – Айри осторожно, чтобы не сдвинуть подорожниковый компресс, накрыла Вихана одеялом. – Он своей силой и жизнью поклялся. А про наказания в клятве не оговаривается.
– В смолу он тебя не станет закатывать, – добавил Мики. – Это несовместимо с жизнью.
– Он сказал, что в следующий раз зальёт меня по колено. Чтобы, значит, жрать и дышать мог, а с места не двигался. – Вихан исподлобья глянул на Айри. – А ничего, что я в твоей постели?
– Ты об этом? – она погладила браслеты. – Это не любовные дары. Это… сложно объяснить.
– Ты главное скажи: Дон меня отсюда в окошко не выбросит?
Айри улыбнулась.
– Не думаю, окошко-то заколочено. Но лучше не показывайся ему на глаза, пока Мики не склеит вазу.
– Ох, правда! – спохватился брауни. – Я мигом.
Он умчался. Вихан пригладил волосы и кашлянул.
– Так я останусь?
– Конечно, оставайся. Я тебе сейчас поесть принесу.
Вихан с горечью уставился на закрывшуюся за Айри дверь.
– Я другое имел в виду, – пробормотал он. – Хотя, пожрать – оно никогда не лишнее.
***
Весь Неблагой Двор, затаив дыхание, наблюдал, как королева медленно, шаркая ногами, бредёт через зал к поверженной сопернице. Каридвен выглядела полностью истощённой и ошеломлённой. Учитывая силу удара, Этайн должна была обратиться в горсть пепла, а её всего лишь оглушило. Это походило на чудо.
– Морриган проявила свою волю! – Каридвен попыталась свернуть плеть, но тугие кольца вырывались из трясущихся пальцев.
Дилан не сомневался, что придворные втихомолку заключают пари, сможет ли королева нанести последний удар. На советника никто не смотрел. Прикрываясь полой плаща, Дилан вытянул из поясной сумочки золотую монету, сияющую, словно крошечное солнце, и сжал в кулаке.
Этайн вслепую нашарила меч.
– Вот и всё… – Каридвен с явным усилием замахнулась плетью и вдруг покачнулась.
Этайн пнула её в лодыжку. Королева вскрикнула, выпустила плеть и упала – прямо на подставленный меч.
Потом все долго спорили, на чём именно поскользнулась Каридвен, даже разыскали ошмёток гнилой банановой кожуры, оставшейся от ночного пира. Но большинство сошлось во мнении, что Морриган действительно проявила свою волю, пусть и не сразу.
Алтарь Морриган не просыхал от крови до конца Йоля – богине смерти жертвовали крыс, лисиц и бродяг, пойманных возле городских мусорных ящиков. Но больше чудес не случилось.
Дилан первым оказался возле Этайн и протянул ей левую руку. Правую он прятал в складках плаща. Монета исчезла, исчерпав свою силу, но напоследок сильно обожгла ладонь.
– Моя повелительница!
Ещё не до конца пришедшая в себя Этайн позволила проводить себя до трона. Неблагой Двор в едином порыве преклонил колени перед новой королевой.
***
Два вывиха, перелом и множественные гематомы. Другая бы визжала от боли, но пэк переносила боль молча, чем впечатлила Лорна настолько, что он даже не стал ругаться.
– Могло быть и хуже, – сказал змей, туго бинтуя Редди сломанную ногу.
– А Кунла болтал, что ты безо всего лечить умеешь, – она сморщила нос от резкого запаха мази.
– Умею, но не буду. Ты сама виновата.
– Тогда давай я перекинусь. Быстрее заживёт.
– Нет, не перекинешься. Это твоё наказание. – Лорн закрепил повязку железным браслетом и защёлкнул замочек. – А если ещё раз напугаешь оленей, вообще на цепь посажу!
Чего ради Редди вздумалось пугать оленей волчьим воем, он спрашивать не стал. Пэки славились своими внезапными хулиганскими выходками.
– Спайк, не смей снимать с неё браслет! А не то возьму ножницы и остригу тебя наголо, понял?
– Понял, хозяин, – Спайк съежился так, что даже кончики пальцев исчезли под копной волос.
– Я сейчас поеду в город за покупками, – Лорн осмотрел притихших фэйри. – Винни, даю тебе шанс реабилитироваться. Ты остаёшься следить за порядком.
– А это не опасно, одному разъезжать? – спросил Спайк. – Вдруг гоблины нападут? Или Кот?
– Пусть попробуют. Кунла, ты список составил?
– Ага, – Кунла вырвал листок из блокнота и протянул Лорну. – Вроде всё.
– Десять пунктов?! А вы не обнаглели?
– Это всё необходимое!
– А ну-ка… – Лорн забрал у Кунлы карандаш и принялся водить по строчкам. – Куртка, шапка и шарф для Редди – это понятно. А зачем ботинки? Тебе ведь починили те, синие.
– Они неудобные, – хмуро ответила Редди. – И всё равно скоро развалятся.
– Вот когда развалятся, тогда и куплю. Кунла, а тебе новый свитер зачем? Ты ещё мой не сносил.
– Это не для него, – сказал Винни. – Вдруг мне перекинуться придётся, мало ли… А без шерсти я мёрзну.
Лорн смерил его взглядом.
– Полагаю, в антропоморфном виде ты крупнее Кунлы?
– Выше на голову примерно. Тебе до плеча.
– Котолаки, вообще, крупные, – сказала Редди. – Ты ему серый свитер купи, такой пушистый, как из тумана. А мне всё красное.
– Я не котолак! – Винни дёрнул хвостом.
– Элурантроп, – вспомнил Лорн. – Вот как называют оборотней, способных превращаться в кошек.
– Я кайт-ши, – медленно и чётко произнёс Винни. – И попрошу называть меня только так.
Лорн хмыкнул и вернулся к списку:
– Резинки для волос разного цвета – три дюжины упаковок?! Спайк, ты что, есть их собираешься?
– Теряются они, – пояснил гругаш.
– А ты не теряй! Редди, что значит «платье типа рубахи»?
– Это опять для меня, – гругаш застенчиво посопел. – Я штаны не ношу, с ними мороки много. С рубахой-то проще: просунул голову и всех дел. Только моя порвалась.
Лорн всмотрелся в копну волос, но что именно надето на гругаше, не разглядел. Лохмотья какие-то.
– Ладно, с платьем разобрались. А зачем вам книга про Винни-Пуха, да ещё «как первое издание»?
– Надо, – сказал Винни напряжённым голосом.
– Так это ты брал Милна в моей библиотеке?
– Я на место вернул. – Винни покосился на Кунлу. Тот ехидно улыбался, сообразив, что уверенный в своей неуловимости кайт-ши всё-таки оставил следы.
– Капканы поставлю, чтобы вы не совались, куда не надо! – Лорн дочитал список до конца. – Ну, мёд – это понятно. А мыльные пузыри кому?
– Мне! – прозвенела с люстры Скай. – Они дешёвые, я знаю.
– Зато следы оставляют на мебели. – Лорн сложил листок и сунул в нагрудный карман. – Так, я поехал, а вы отправляйтесь в свои комнаты и не выходите, пока я не вернусь.
Кунла подскочил к Редди и подставил плечо. Опершись на него, пэк поковыляла к двери. За ними побрёл Спайк. Спрайт слетела с люстры и уселась ему на голову. Винни загадочно сверкнул на Лорна глазами и удалился последним, гордо задрав хвост.
«Как же он всё-таки выглядит? – подумал Лорн. – Может, хоть в обновке покажется».
Второе обличье кайт-ши интриговало его всё больше.
Глава 20. Далеко идущие планы
Дон закончил расставлять в застеклённом шкафу коллекцию китайского фарфора, запер дверцы и недовольно посмотрел на гору выселенных с полок старинных книг. Придётся покупать новый шкаф, не ставить же бесценные тома на открытые стеллажи.
Пюке, всё это время наблюдавший за змеем из-за кадки с фикусом, бочком подобрался к заваленному книгами креслу, понюхал переплёты и блаженно вздохнул.
– Приятно пахнут, правда? – Дон взял зайца на руки.
Пюке ткнулся твёрдым лбом ему в плечо и часто задышал. Дон осторожно прощупал костлявые бока – нет ли где трещин или разболтавшихся соединений. Будет жаль, если эта ласковая нежить начнёт распадаться на части.
– Вот, я принёс! – в дверях возник Мики. В ладонях он бережно держал вазу с фазанами.
– Неужели склеил? – Дон выпустил зайца и недоверчиво принял фарфоровый сосуд. Каким-то чудом брауни собрал все осколки и соединил так, что остались лишь едва заметные, не толще волоска, трещинки. Если не знать, что ваза была разбита, ни за что не догадаешься.
– Как тебе удалось? Это что, особая магия брауни?
– Н-наверное, – неуверенно ответил Мики. – Я не знаю, как. Само собой получилось.
– Что ты хочешь за работу?
Мики пошаркал расхлябанным башмаком и, не глядя на Дона, прошептал:
– Айри с Виханом предупредили меня насчёт Йольского Кота. Я его помню, мы встречались однажды. Ты знаешь, зачем он меня ищет?
– Кошачьи пути неисповедимы, – уклончиво ответил Дон. – Но, судя по крапивникам, ему нужен не только ты.
Мики упрямо покачал головой.
– Он спрашивал про меня. Я знаю, он этот… псих. Нет, психом!
– Психопомп, – Дон невольно усмехнулся. – Проводник душ. Отчасти верно, но это, скорее, его увлечение, чем постоянная работа. Кот действительно может увести душу или живое существо на Ту сторону. Но только по договорённости. Силой он никого не забирает.
– Я всё думаю… – Мики рассеянно погладил зайца, трущегося о его ногу. – А вдруг Кот меня ищет, потому что Микаэль и Ворчун уже на Той стороне?
– Ворчун?
– Наш пёс-баргест, – пояснил Мики. – Мы втроём дружили, а потом он пропал. Я хочу поговорить с Котом. Можно?
– Нет, – Дон поставил вазу в шкаф. – С Йольским Котом ты не увидишься, и это не обсуждается.
– Почему?
– Потому что я так решил! Попроси что-нибудь другое.
Мики подумал и лукаво улыбнулся:
– Тогда я хочу навести порядок во всём доме.
– Ладно, – Дон обречённо вздохнул. – Тряпки и тазик в кладовке под лестницей.
Мики издал восторженный вопль и исчез.
– Работа – лучшее средство от ненужных мыслей, – сказал Дон зайцу. Пюке вытянулся столбиком, пытливо заглядывая в лицо. – Мики слишком близок к Той стороне, но я не позволю ему уйти, даже если его там ждут.
Дон вытащил из стопки книг растрёпанный блокнот. Всего лишь пачка рыхлой бумаги, прошитая вощёной нитью и зажатая тонкими дощечками, но то, что записано на этих листках, сто́ит целой библиотеки.
Манурм полистал записи, освежая в памяти древние заклинания, которые не применял уже несколько столетий. Йольского Кота невозможно убить, но можно отпугнуть или ранить. Впрочем, драка – это самый крайний случай. А вот порошок, про который рассказали Спайк с Кунлой, пригодится. Только надо кое-что добавить в его состав, кроме кладбищенской плесени, чертополоха и перца.
– Ты у меня будешь чихать, пока в мозгах не прояснится, – пробормотал Дон. Пюке встревоженно прянул ушами. – Не бойся, это я не тебе.
Змей отложил блокнот и снова поднял зайца на руки. Пюке мелко задрожал.
– Успокойся, я ведь сказал, что никого из вас не отдам. Мой дом – моя крепость, а теперь и ваша. Эй, а почему ты мокрый? Из лейки пил? Не делай так больше, я туда удобрения добавляю. Растениям оно на пользу, а на тебя неизвестно как подействует.
Дон вытер мордочку зайца платком. Мелькнула мысль, что это слёзы, но Дон тут же отмахнулся от такой нелепости. Молочные зайцы не плачут.
***
Разочарование или удивление? Удивления всё-таки больше. Я-то искренне полагал, что Лорн, услышав моё щедрое предложение, помчится выменивать у Дона экспонаты живой коллекции, чтобы потом продать мне. А в процессе, глядишь, и поцапаются. Дважды ошибся. Изменились манурмы, сильно изменились за те три сотни лет, что мы не виделись. А ведь я помню, как они первый раз повстречались и клад «делили». Только чешуя в разные стороны летела! Да и потом то и дело в горло друг другу вцеплялись за каждую редкость. Какие питомцы, какие заповедники?! В те времена любой фэйри, если из ума не выжил, обходил логово манурма десятой дорогой.
Впрочем, любые изменения можно обернуть себе на пользу. Пусть и дальше собирают живые редкости, а я буду заходить, как в лавку, выбирать, прицениваться… Главное, чтобы не бросили это дело. Пожалуй, не стану их обдирать подчистую, оставлю несколько экземпляров – из тех, кто мне не очень-то и нужен.
Затаившись за кустами возле супермаркета, я наблюдаю, как Лорн укладывает пакеты с покупками в машину, и прикидываю, кто из его коллекции мне без надобности? Спрайт, пожалуй. У меня этой летающей мелочи довольно – в кусках янтаря. Застыли во всех позах: хочешь – любуйся, а хочешь – анатомию изучай.
Пэк никуда не денется, сама придёт, когда закончится время скрипки. У любой вещи есть свой срок, даже у волшебной. И Кунла пусть пока остаётся – слишком много в нём страха перед Той стороной. Да и Ту Самую Флейту сиротить не хочется, а то как бы оно потом не аукнулось самым непредсказуемым образом.
С кайт-ши дело решённое, дело чести, можно сказать. А вот гругаш… Я в сомнении чешу лапой за ухом. Увести-то, может, и получится, но как удержать? Ладно, пусть остаётся. Всё равно он доставит Лорну больше беспокойства, чем радости.
Дону я, от щедрот своих, оставлю лепрекона с его золотом. На Той стороне солнечный клад опаснее, чем факел в пороховом погребе.
О брауни и говорить нечего, он, считай, уже мой. А что касается Айри, у меня на неё особые планы…
– Домой поехал! – Бун плюхается животом на присыпанную снежной крупой траву рядом со мной. – Местный боггарт говорит, что змей накупил кучу барахла. И всё не для себя – по размеру не подходит.
– А что в супермаркете делает боггарт?
– Ценники меняет, товары портит, тележки угоняет. Он и нам тележку подогнал, мы с чуваками лихо катались. Жаль, недолго. Непрочные они, тележки-то.
Он выжидательно смотрит на меня.
– Привести боггарта?
– Зачем?
– Ну, мало ли… Змей уехал, а ты всё здесь сидишь. Я думал…
– А ты не думай. – Я поднимаюсь и широко зеваю. Бун бледнеет под слоем грязи и отодвигается. – Как у вас с подготовкой к штурму?
– Так почти всё готово. Только пушку ещё почистить надо.
– Отлично, тогда я вас на пару дней оставлю. У меня дела. А вы будьте готовы к моему возвращению.
– В новогоднюю ночь штурмовать будем, господин Кот? Это правильно. Везде шумиха начнётся, салюты всякие, петарды. Никто и не почешется, когда мы из пушки жахнем.
– В последнюю ночь Йоля, – поправляю я его.
О времена, о нравы! Уже и фэйри стали забывать, что Йоль длится две недели. Но я не позволю, чтобы при мне последнюю, Тринадцатую ночь просто новогодней называли! Даже если это одно и то же.
В прежние времена в Тринадцатую ночь Йоля сила моя возрастала неимоверно. Теперь уже не то: жалкая волна вместо мощного прилива. Впрочем, и этой волны хватит, чтобы затопить средних размеров город.
– В последнюю, так в последнюю. – Бун радостно скалится.
Нет, я его не обманываю. Это он сам себя обманул. Рвать жилы за гоблинов я, разумеется, не стану. Зато манурмы, зная о моей связи с Буном, приготовятся к встрече основательно. Вот и пусть готовятся. Живее будут.
***
«Это не разруха, это уже запустение», – думала Этайн, обходя с Диланом заброшенные нижние ярусы Неблагого Двора. Когда-то здесь пылали очаги и сотни слуг готовили угощения для непрекращающегося пира. А теперь сохранилась всего одна кухня, и в той огонь поддерживается больше углём, чем магией. Кладовые пусты, в сводчатой зале, бывшей когда-то сокровищницей, даже запах золота выветрился. Вся казна умещается в одной комнатушке.
– Сколько мы продержимся?
– Год, – не задумываясь ответил Дилан. – Может, два. Нам срочно нужно набрать новых подданных. Городские боггарты платят дань крайне неохотно, а гоблины в этом году вообще ничего не заплатили, даже те, кто Ярмарку держит. Ждут до последнего, ублюдки!
– Когда мы подавим бунт, они снова подчинятся Двору. Или кто-то пустил слух о возвращении Железного короля?
– Нет, этого нелепого пророчества я не слышал уже лет сто. Полагаю, гоблины оплакали своего короля и наконец-то смирились с его гибелью. Но всё равно нам нужно как можно убедительнее продемонстрировать свою силу. Я обдумал договор с Лорном, – Дилан брезгливо смахнул с волос клочья пыльной паутины. – Три желания – это слишком много.
– Попробуй поторговаться. Я отправила ему послание, сообщила новости и предупредила, что ты нанесёшь ему визит сегодня ночью.
– Почему я?
– Потому что мне сейчас неразумно покидать Двор, даже ненадолго. А это официальный визит, жест доброй воли. К тому же, разве у нас есть, кому доверить столь важные переговоры?
– Ты права, – неохотно согласился Дилан. – Но что будем делать с Доном? Его включение в договор ломает все мои планы. Которые ты, кстати, одобрила.
– Да, нам необходима дочь Кернунна и золото лепрекона. – Этайн остановилась перед дверью, ведущей наверх, к тронному залу. – Твой шпион по-прежнему в доме Эйриксона?
– И останется там, пока я его не отзову.
– Тогда не вижу проблемы. Мёртвых не включают в договор.
– Ты абсолютна права, моя королева! – Дилан радостно улыбнулся. – Признаться, я и сам обдумывал варианты убийства Дона…
– Убийство – это слишком грубо, – прервала его Этайн. – Пусть он сам себя погубит – своей собственной клятвой.
Дилан понимающе кивнул. Клятвы и долги – основа основ жизни Волшебного Народа. Но любая клятва может обернуться против того, кто её произнёс.
***
Кунла перечитал рецепт из старой поваренной книги, раскопанной в кухонном шкафчике. «Румфордский суп» привлекал своей основательностью, вот только половина листа с рецептом была оторвана, пришлось импровизировать.
«Перловка, горох, картошка, чуток муки, лук, – перечислял про себя Кунла, – что ещё?»
Он добавил в кастрюлю щепотку базилика, лавровый лист и вытряс из банки остатки «Восточной приправы». Лорн эту красивую банку выкинул в мусорное ведро, а Кунла забрал себе. Потом можно в неё бусинки складывать и пуговицы.
– Не готово ещё? – спросил Спайк, только что сменившийся с дежурства у ворот.
Они долго сомневались, сто́ит ли нарушать наказ Лорна, но решили, что сто́ит. Если уж оказался в осаде, надо выставить часового. Сейчас была очередь Скай.
– Почти готово, – Кунла опасливо попробовал варево.
Гругаш сунул нос в поваренную книгу и одобрительно причмокнул:
– Румфордская похлёбка? Это дело, в самый раз живот набить. Только в неё непременно пиво добавляют.
– Точно?
– Это же немецкий рецепт, а они без пива жить не могут.
– Можно подумать, ты видел много немцев!
– Пришлось повидать. Я в Первую гибельную войну к Шотландскому полку прибился. Немцы их «Адскими леди» прозвали. – Спайк тряхнул головой. – В общем, пивом похлёбку не испортишь. У Лорна в холодильнике наверняка найдётся.
– Он свой холодильник опечатал. – Кунла вздохнул, жалея, что не прихватил в прошлый раз мороженого с запасом. – Два волоска и чешуйка приклеены к дверце. Незаметно не откроешь.
Спайк насмешливо щёлкнул языком и ушлёпал по коридору. Вернулся он расстроенный и с пустыми руками.
– Нету пива. Змей что, одно кофе пьёт?
– Он без него жить не может. Ты холодильник закрыл, как было?
– Само собой. Я только замки запирать не умею, а с печатями проще – снял, а потом на место поставил. Если Лорн докажет, что холодильник открывали, я съем сандвич с крысой.
Кунла выключил плитку и ещё раз попробовал варево.
– Ух ты, язык проглотишь, даже без пива! Давай миски.
Обедать они решили наверху, чтобы Редди лишний раз не пришлось мотаться по лестнице.
– И как она умудрилась попасть под копыта! – сокрушался Кунла, пока они поднимались, нагружённые полными подносами. – Олени ведь от неё убегали, а не наоборот.
– Стало быть, постаралась попасть, – ответил Спайк. И когда Кунла непонимающе посмотрел на него, добавил: – Боль, она порой на пользу идёт. Мысли лишние из головы вышибает. И снова жить хочется.
Кунла озадаченно похлопал ресницами. Он и предположить не мог, что Редди потянет на Ту сторону.
– Так её отвлекать надо! Одну не оставлять.
– Винни с ней, – Спайк плечом толкнул дверь в комнату Редди.
Там действительно обнаружился кайт-ши. Развалившись на полу, он что-то напевно рассказывал, а Редди заинтересованно слушала, облокотившись о подушку.
– От начала времён на Земле было два рогатых бога – Фавн и Кернунн. Люди придумали им разные имена, но сами они предпочитали именно эти. Все фэйри произошли от Рогатых, получили часть их силы. Кто-то больше, кто-то меньше. Когда пришло время иных богов, Фавн отдал себя Земле и своим детям – всего себя, без остатка. А Кернунн выбрал иной путь – ушёл на Ту сторону, стал вожаком Дикой Охоты.
Винни перестал рассказывать и принюхался к поднимающемуся над мисками пару.
– Мне лучше молока налейте и хлеба оставьте побольше.
Кунла обиженно надулся. Редди забрала свою миску, отважно зачерпнула похожую на клейстер похлёбку, попробовала и расплылась в улыбке.
– Вкуснятина! А ты хлебай своё молоко, нам больше достанется.
– Чего это вы о богах заговорили? – спросил Спайк, пристраиваясь у шаткого столика. – Незачем хозяина Дикой Охоты впустую поминать.
– А я давно хотела узнать, каким это образом великий лесной бог стал рогатым пугалом, – ответила Редди. – Только при Айри не решалась спрашивать. Она на своего отца чуть ли не молится.
– Не достоин он её молитв, – хмуро сказал Винни. – Когда-нибудь она поймёт.
– Что поймёт? – переспросил Кунла.
– Всё. Кернунн свою шкуру спасал, когда выбрал Ту сторону. Но богам там несладко. Да и не только богам. Как говорится, все там будем, но спешить незачем.
