Оксана Тарасовна Малинская
Сокрушенные
– У нас нет кибернета, – отозвался на ее мысли голос. – Кибернетическая сеть, которая связывает остальные планеты, – это пережиток материальных существ, не способных общаться друг с другом как-то иначе, чем озвучивая свои мысли или выдавливая их в атмосфере и окружающей их среде. Нам все это ни к чему – и люди, живущие на планете, согласны с этим. К чему выкладывать информацию о себе куда-то, когда все и так про тебя все знают?
– А как же вы связываетесь с другими планетами? – спросила Маривонн, нервно оглядывая особняки, мимо которых они пролетали, и, сверяясь с картой на навигаторе.
– Мы существуем обособленно, – пояснило световое существо. – Как только на расстояние примерно тысячи миль к нашей планете кто-то приближается, мы сразу узнаем о них все, а до тех пор нам нет нужды вникать в дела других существ. У них свой образ жизни, у нас свой.
Маривонн поежилась, когда поняла, что эти создания знали о ней все еще тогда, когда она понятия не имела о том, как выглядит эта планета. Они знали обо всех ее мыслях и чувствах, знали о данном Вину обещании, знали о том, как ей до сих пор тяжело и больно, и что она думает о нем каждую ночь, представляя, что он все еще жив, знают о том, что она предала его, что она изменила ему, и что ей теперь очень стыдно за это… Знали о том, что ее родители на Земле умерли, и что в свой приезд на Землю она была на их могилах и плакала, кляня себя за то, что оставила их… Знали о том, что она не доверяет им, и что она настроено решительно… Знали о том, что она чувствует себя солдатом на поле битвы, у которого умерли все родные, и у которого осталась только одна цель – бороться за правое дело. Они знали о ней абсолютно все, все ее мысли, все злые поступки, которые она когда-либо совершала, все издевательства одноклассников в школе, которые она оставила в прошлом, когда покидала Землю, и которые вдруг вспомнила сейчас. Они знали все ее эротические фантазии… Она была совершенно беззащитна перед ними и чувствовала себя голой. Своими рентгеновскими лучами они просвечивали ее насквозь. Они знали о ней абсолютно все. Но она знала о них только то, что они сами позволяли увидеть и услышать. И если так, если она действительно окажется права в своих подозрениях… как же она сможет остановить их? Если они знают о ней даже то, что она сама не знает… Есть ли у нее хоть малейший шанс исполнить то, что она обещала Вину?
Глава 11
Мэдисон сидела в мягком белом кресле, перекинув ногу на ногу и потягивая через трубочку какой-то мудреный коктейль, вкус которого был настолько сложен, что она даже не могла его как следует осознать. Держа хрустальный бокал в одной руке, пальцами другой она нервно барабанила по белоснежной поверхности. Ее темно-русые волосы были уложены в длинную косу-колосок – так она пыталась убить время, пока к ней не прибудет таинственная девушка Вина. Ногти на руках были покрашены в мягкий бежевый цвет, на лице лежал умеренный макияж. Одето на нее было свободное белое платье с длинными рукавами и сандалии, открывающие здоровые ступни с педикюром того же бежевого цвета, что и ногти на руках. Ей уже сообщили, что Маривонн – так звали ту самую девушку – уже приземлилась на планету и находится в пути к ней. Мэдисон немного нервничала, к тому же у нее на душе скребли кошки – что-то ей подсказывало, что вести, принесенные этой странной незнакомкой, вовсе не будут радужными. Наверное, если бы Вин был жив и здоров и покончил со своей работой, он бы сам прилетел к своей родной маме, разве нет? Поэтому Мэдисон готовилась к худшему. То, что никто из гармонианцев не появился и не поспешил ее заверить в том, что она ошибается, только укрепляло ее подозрение.
Она выпила уже третий коктейль и успела окончательно разволноваться, когда вдруг перед ней появилась световая фигура, а в голове прозвучал голос:
– Маривонн Уорд прибыла и желает вас видеть. Пригласить ее?
– Пусть заходит, – нервно одернув платье, Мэдисон поставила пустой бокал на стол.
Белая дверь бесшумно отъехала в сторону, и старая женщина пытливо уставилась на вошедшую девушку. Она немного удивилась, обнаружив, что ей всего лет двадцать с небольшим – по ее прикидкам, Вину должно было быть около сорока лет, и она ожидала, что его девушка будет немного постарше. Конечно, на Гармонии все выглядели молодо – но на других планетах подобных технологий не было, поэтому люди старели, как обычно. Впрочем, Мэдисон не могла не признать, что Маривонн оказалась красивой. Овальное с немного резкими чертами лицо, пухлые губы, изящный изгиб бровей, небольшой нос, стройная фигура с широкими бедрами и высокой грудью, тонкая талия. На ней был надет обтягивающий голубой комбинезон с черной снежинкой посередине и высокие черные сапоги – немного странная одежда для Гармонии, но, наверное, так одеваются на Тиморе. Ее блестящие черные волосы были зачесаны в высокий хвост, а тонкие руки без признаков маникюра сжимали увесистую черную сумку. Макияж так же отсутствовал. Девушка была определенно красивой, и Мэдисон понимала, что могло привлечь в ней ее сына. Однако приглядевшись, она обнаружила в карих глазах Маривонн боль, страдание, агонию, решительность и ярость. Ее сердце похолодело, а по коже, несмотря на теплую погоду, пошли мурашки. Она так и знала, что вести не будут хорошими.
Однако Мэдисон постаралась сохранить приветливое выражение лица:
– Здравствуй, Маривонн Уорд, – с как можно большей теплотой сказала она. – Ты принесла мне вести о моем сыне?
– Да, – кажется, Маривонн выглядела немного растерянной. – Постойте, вы его мама?
– Да, это так, – Мэдисон встала, и ее платье свободно заколыхалось, спускаясь к белому полу из мрамора.
– Но вы не можете ею быть! – воскликнула девушка. – Я подумала, что вы его сестра. Честное слово, вам не дашь больше тридцати!
– Спасибо, дорогая, но так на этой планете выглядят все, – добродушно улыбнулась Мэдисон. – Благодаря удивительным технологиям гармонианцев нам удается остановить процесс старения и даже немного омолодить себя. На самом деле мне около семидесяти земных лет, однако выгляжу я вот так. Поначалу это может казаться странным, но вскоре вы привыкнете. Все привыкают.
– Это так странно, – Маривонн пораженно смотрела на женщину, которая никак не выглядела, как мать ее любимого.
Однако приглядевшись, она заметила знакомые черты: форму носа, губ, изгиб бровей и взгляд удивительных ореховых глаз. Посмотрев в них, она узнала знакомое ощущение – как будто лед начинает таять, и она медленно согревается. На Гармонии, словно в противовес Тимору, царило вечное лето, однако Маривонн всю дорогу чувствовала холод, и вот теперь почувствовала, что согревается. Однако вместе с этим вернулась боль из-за того, что Вина больше нет, и что он никогда ее не обнимет и не успокоит, так что ей пришлось прикусить губу, чтобы не расплакаться. Поморгав глазами и немного успокоившись, она тихо произнесла:
– У вас его глаза.
– Прошу, присаживайся, – Мэдисон указала на соседнее кресло, а сама снова села в свое. – Что ты хотела мне рассказать?
– Мисс Кук…, – Маривонн растерялась: она не знала, как сообщить трагическую вещь. – К сожалению, Вин погиб.
Лицо Мэдисон исказила боль, однако она спокойно кивнула:
– Я ожидала это услышать. Как это произошло?
Маривонн набрала в грудь воздуха и рассказала ей все, начиная с того момента, как она привезла новичков на Тимор. Вновь вспоминать, как погиб Вин, было больно, все равно, что ковырять ножом еще не зажившую рану, однако она нашла в себе силы рассказать все, от начала до конца. Лицо Мэдисон мрачнело и мрачнело с каждым ее словом. Под конец обе женщины залились слезами.
– Мне так жаль, что я так поступила с вашим сыном, – всхлипнула Маривонн. – Вы, наверное, теперь меня ненавидите.
– Вовсе нет, Мари, вовсе нет, – произнесла Мэдисон, и Маривонн снова почувствовала болезненный укол, когда услышала сокращение, которым называл ее Вин. – Мне только одно непонятно: с чего ты взяла, что мы в плену? Мы остаемся здесь по доброй воле, и никого из миноров мы не видели.
– Не может такого быть! – воскликнула Маривонн. – Подумайте, может, вы вспомните. Они должны быть где-то здесь и контролировать вас. Миноры выглядят, как люди, только у них лица холодные и равнодушные, они не способны на человеческие эмоции. Вы видели кого-то подобного здесь?
Но Мэдисон покачала головой:
– Уверяю тебя, на Гармонии нет никаких миноров. Это мирная планета, и все здесь живут спокойно. К тому же, вроде ты говорила, что они не выносят гармонического света. Как же тогда они могли бы здесь существовать?
– Миноры иногда сливаются с людьми, чтобы использовать их тела, как щит, – пояснила Маривонн. – Не может такого быть, чтобы никого из них тут не было. Может, вы их просто не помните? Или не признали?
Мэдисон нахмурилась, вспоминая всех людей, которых она знала, но вскоре только вдохнула:
– Увы, но здесь среди нас таких нет. Мы все спокойные и мирные, ты же не это называешь холодностью и равнодушием?
– Нет, совсем не это, – Маривонн опустила голову. – Как же так… получается, Вин делал все эти вещи зря?
Мэдисон лишь растерянно пожала плечами. Маривонн тяжело вздохнула и сказала:
– Все равно это странно. Если вы здесь не в плену и совершенно свободны в своих действиях и перемещениях, почему вы за двадцать пять лет ни разу не попытались связаться со своим сыном?
– Но здесь нет кибернета, – возразила женщина.
– И что? – лицо Маривонн снова приняло недоверчивое выражение, а ее руки непроизвольно сжались в кулаки. – Если бы я была матерью, я бы не смогла жить четверть века в неведении. Я бы на вашем месте села в космический корабль, едва меня вылечили, и полетела бы на Тимор, только чтобы узнать, что с ним все в порядке. Почему вы этого не сделали?
– Я… мне… я как-то об этом не думала, – совершенно растерялась Мэдисон. А ведь и вправду, почему ей это не пришло в голову? Более того, размышляя о своей жизни здесь, она вдруг поняла, что совершенно не вспоминала о Вине долгие годы. Иногда в ее голове мелькали мысли из разряда «а как он там?», но потом она благополучно о нем забывала и снова предавалась своей спокойной жизни. Сегодня был первый день за двадцать пять лет, когда она по-настоящему вспомнила, что у нее был сын.
– Как вы могли об этом не думать? – лишь покачала головой Маривонн. – Что-то тут не так, мисс Кук.
– Зови меня Мэдисон, – женщина растерянно запустила руку в волосы и выдернула одну прядь из косы, даже не заметив этого. – Я не думаю, что к этому приложили руки эти твои миноры. Их тут нет, я в этом совершенно уверена. Скорее всего, дело в том… что к спокойной жизни привыкаешь. Здесь нет войн, здесь нет голода, здесь нет необходимости что-то делать, если только ты этого сам не хочешь… все беды и тревоги остаются позади. Особенно мы, люди, пережившие что-то трагическое в прошлом, цепляемся за это спокойствие, отгораживаемся им от того, что может причинить нам боль. Вот и я предпочла забыть Вина, лишь бы не вспоминать, как тяжело мне приходилось на Земле…
– Своего собственного сына? Я в это не верю, – Маривонн решительно поднялась с кресла. – Но я разберусь в этом, Мэдисон, я вам это обещаю.
Мягкое свечение придавало белой комнате желтоватый оттенок. Все окна были наглухо заперты, чтобы не дать ни одному фотону ускользнуть наружу и помешать проводимой операции. На Скарлетт был надет длинный белый халат, темно-русые волосы собраны в узел на затылке, а тонкие черты лица казались странно острыми от напряжения. Она внимательно следила за тем, как из длинной трубы через небольшое отверстие в голове прямо внутрь черепа лежащего на столе человека льется поток гармонических частиц. У этого тридцатилетнего мужчины был рак мозга, однако на Гармонии это не было смертельно. Достаточно определенное время облучать его голову определенным количеством фотонов гармонического света – и от опухоли не останется и следа.
Вот, потекли последние секунды операции. Скарлетт закусила губу, следя за таймером на столе рядом. Перед операцией она тщательно изучила его мозг, рассчитала необходимое количество частиц, способное победить опухоль, проделала в нужном месте трепанацию, и теперь ей оставалось только дождаться, когда машина сделает свою работу. Ее ореховые глаза напряженно следили за тем, как текло время. С сигналом таймера поток остановился, и она повернула рычажок, который запустил поток фотонов номер два, призванный восстановить рану в голове, вызывая ускоренную регенерацию клеток. Как только от отверстия не осталось ни следа, Скарлетт аккуратно положила трубу на положенное ей место на столе. Она облегченно выдохнула и смахнула пот со лба. Потом посмотрела на экран, на томограмму мозга. Опухоль исчезла без следа. На лице девушки отразилось облегчение: ну вот, еще одна операция прошла успешно. Еще одна спасенная жизнь еще одного человека.
– Вставайте, Эдуард, – сказала она мужчине. – С опухолью навсегда покончено.
Эдуард медленно поднялся, посмотрел на экран, на котором отображались результаты операции, и недоверчиво спросил:
– И все? Полчаса пооблучали – и нет опухоли? Как-то слишком просто. На Земле я с этим долго мучился. Но врачи смогли только замедлить процесс, а не вылечить.
– Ну, вы же больше не на Земле, – улыбнулась Скарлетт. – Ученые давно установили, что правильное количество гармонического света способно вылечить любую болезнь, ну, кроме болезней зрения.
– То есть я теперь здоров? – удивился Эдуард.
– Да, вы здоровы. Вы же чувствуете себя лучше, не так ли?
Мужчина замер, прислушиваясь к своим ощущениям, и вынужден был признать, что она права. Горячо поблагодарив врача, он, довольный, поспешил скорее домой. Скарлетт улыбалась, глядя ему вслед: Эдуард радовался, как ребенок, что наконец-то избавился от того, что мучило его долгие годы. Как все-таки приятно приносить людям пользу.
Выключив всю аппаратуру, Скарлетт запечатала операционную паролем и направилась по коридору в свой кабинет. Люди приветливо улыбались ей при встрече, и она чувствовала себя счастливой. Она нужна им, она приносит пользу, она спасает человеческие жизни и помогает им стать достойными членами общества. Теперь, без рака мозга Эдуард сможет заняться тем, о чем всегда мечтал. И как же чудесно, что случится это именно благодаря ей!
Легкое касание двери, и она отъезжает в сторону. Как и все прочие помещения на Гармонии, комната была залита светом, и, если бы не линзы, Скарлетт ослепла бы. Но девушке нравилось, что все вокруг такое светлое и чистое. По крайней мере, у них был хороший и добрый мир, без зла и тайн. Всегда день, всегда телепатия, всегда свет – и все всё знают, ни у кого нет секретов друг от друга, все просто и понятно. Это лучше, чем скрытничество, которое царило на других планетах.
Снимая халат и вешая на крючок, Скарлетт не сразу заметила, что в кабинете есть кто-то еще. Лишь когда в голове раздался голос одного из гармонианцев, которые, разумеется, знали тут все, она обернулась:
– К вам ваша сестра, мисс Кук.
Даже не вздрогнув, настолько девушка уже привыкла, что в ее голове постоянно кто-то есть, она оглянулась на белоснежный диван и радостно воскликнула:
– Хлои, привет! Давно не виделись!
– Привет, Скарлетт! – Хлои поднялась с дивана и бросилась обнять сестру. – До тебя прям не дозовешься, вся такая деловая…
– Ой, прости, ты давно ждешь? – забеспокоилась Скарлетт. – У меня была операция, и гармонианцы знают, что в такие минуты меня нельзя прерывать.
– Да ничего страшного, – отмахнулась Хлои. – Хорошо выглядишь!
– Как и ты, сестра, как и ты, – Скарлетт довольно улыбнулась.
Несмотря на то, что обеим девушкам уже было ближе к тридцати (если судить по земным меркам), они до сих пор выглядели на восемнадцать лет. Едва достигнув этого возраста, они решили навсегда такими и остаться, и каждый год проходили курс омоложения. Скарлетт с удовольствием смотрела на сестру, которую не видела уже пару лет. Младшая Хлои всегда была больше похожа на отца – у нее были светлые волосы, серые глаза, тонкие губы и вытянутое лицо, в отличие от темноволосых мамы и Скарлетт с более широкими лицами. Скарлетт всегда любила свою сестру. Да и как можно было ее не любить, если она была такая любознательная и открытая всему миру?
– Ну, присаживайся, рассказывай, – Скарлетт опустилась на диван. – С чего ты вдруг решила прийти ко мне после всех этих лет?
– А ты что, не слышала? – вскинула брови Хлои. – На Гармонию прилетела девушка с вестями о Вине!
– Ох, ну, у меня была операция, в это время меня, как правило, никто не беспокоит, – смутилась Скарлетт. – Напомни, а кто такой Вин?
– Ну, ты даешь, сис! – рассмеялась Хлои. – Это же наш брат! Забыла, что ли, благодаря кому мы здесь очутились?
– Ой, и вправду, – Скарлетт совсем растерялась.
Действительно, у них был старший брат, Винтроп Кук, который согласился выполнять какую-то работу на Тиморе в обмен на то, что их привезут на Гармонию и позволят их маме пройти курс лечения. После ее окончательного выздоровления они решили остаться жить на этой чудной планете, и с тех пор Скарлетт как-то редко вспоминала о том, что у нее есть брат. Даже как-то странно стало…
– Да ты не переживай, я, если честно, тоже не сразу вспомнила о том, что он есть, – легкомысленно отмахнулась Хлои. – Гармонианцы утверждают, что Маривонн – так зовут ту девушку, которая прилетела – уже поговорила с мамой, и что вести у нее не очень радужные.
– Ооо, а что случилось? – забеспокоилась Скарлетт.
– Гармонианцы не сказали, – Хлои пожала плечами. – Говорят, лучше нам это услышать лично. Но я, кажется, догадываюсь, что все это значит. Наверное, он умер, Скарлетт.
– Что? – на девушку вдруг опустилась волна грусти. – Ох, нет! Как же так?
Ей было грустно, а еще неожиданно совестно. Все эти годы их брат отрабатывал им возможность жить на этой чудесной планете, а она забыла о том, что он есть. Как она только могла? В конце концов, это же ее родной брат! Она даже не могла как следует расстроиться его смерти, потому что он уже давно перестал быть частью ее жизни. А ведь если бы не он, ее бы здесь не было, и она бы не смогла спасти всех тех людей, которых спасла… Получается, что все эти люди должны быть обязаны жизнью Вину…
– Мы должны пойти к маме и все у нее разузнать, – решительно сказала Скарлетт. – У меня сегодня нет больше операций. Ты идешь?
– Я за этим и пришла, – кивнула Хлои и поднялась с дивана.
Едва Маривонн вышла из апартаментов мисс Кук, перед ней снова возникла световая фигура, а в голове зазвучал голос:
– Чего теперь желаете, мисс Уорд?
Девушка поморщилась и подумала:
– Чтобы ты вылез из моей головы.
Она не сомневалась, что странное существо ее услышало, однако предпочло оставить последнее замечание без комментариев. Либо оно не могло этого сделать, либо не хотело. Маривонн готова была поспорить, что второе. Однако ничего с этим не поделаешь, придется мириться с этим существом у нее в голове.
– Я устала, – сказала она вслух, хотя существо, без сомнений, могло ее услышать и так. – В этом здании есть свободные комнаты?
– Вы желаете поселиться в особняке Бесконечности? – переспросил гармонианец.
– А то вы не знаете, что да, – раздраженно буркнула она. – Ну, так есть или нет?
– На пятьдесят седьмом этаже, семьдесят восьмом, семьдесят девятом, восьмидесятом и сто двадцать пятом. Какой предпочтете?
– А сейчас мы на каком? – Маривонн осмотрела белоснежную прихожую.
– На восемьдесят пятом.
– Тогда восьмидесятый, пожалуй, – Маривонн прикинула, что ей лучше оставаться неподалеку от мисс Кук, ведь ее конечной целью было спасти ее.
– Следуйте за мной, – и световая фигура направилась к лифту.
Следуя указаниям дурацкой фигуры, от которой ей, честно говоря, не терпелось избавиться, она зашла в прозрачный лифт, набрала на сенсорном экране восьмидесятый этаж, и стала наблюдать за тем, как они медленно опускались вниз. Через прозрачные стены ей были видны другие этажи, все такие же белые стены, иногда попадались люди в свободных развевающихся одеждах. Обтягивающего тут никто не носил, и Маривонн чувствовала себя подростком, который заявился на изысканный вечер в футболке и джинсах. Интересно, есть ли у нее что-то свободное и светлое среди вещей? Была пара платьев, но все они были с зимними узорами, а тут, похоже, рисунки на тканях вообще не любили. И куда она только попала?
Лифт остановился, прозрачные двери скрылись в стенах. Девушка последовала за световой фигурой вглубь коридора. Все такие же белые стены, белый мраморный пол, плюс желтоватое свечение, хотя нигде не было ламп. От всей этой навязчивой «чистоты» у нее уже разболелась голова. Не то что бы Маривонн была неряхой, но здешний порядок ей казался нарочитым, как будто все вокруг говорили «нам нечего скрывать». Вот уж во что во что, а в это она точно не верила. И так отчаянно пытаются все зачистить как раз те, у кого есть тайны. Вопрос только в том, насколько они опасны?
Конечно же, гармонианец слышал все ее рассуждения, но предпочитал молчать, и хорошо. Все равно бы эти «у нас миноров нет» и «мы открытое и мирное сообщество» ее бы не убедили.
Они остановились перед одной из дверей, на которой было написано «релаксация». Девушка нахмурилась:
– Мне не нужен массаж или что вы тут делаете. Мне нужна комната, в которой я смогу спокойно поспать и разложить свои вещи.
– Это и есть ваша комната, – пояснил гармонианец. – У нас все комнаты не под номерами, а под названиями.
– Что за чушь, – пробормотала под нос Маривонн, однако коснулась рукой двери.
Скрывшись в стене, дверь открыла ее взору очередную залитую светом комнату. Все те же белые стены и пол, лишь несколько предметов мебели бежевого цвета, кровать у стены с кремовыми покрывалами. Шкаф с бледно-желтыми пустыми полками. Бежевый диван перед бежевым ковром. В правой стене двери, предположительно ведущие на кухню и в ванную. А в самой дальней стене широкие окна, в которые были видны соседние особняки-небоскребы, залитые светом, который был тут повсюду.
– Вас все устраивает? – снова зазвучал в ее голове голос.
– Сойдет, – кивнула Маривонн. – Вот только как мне избавиться от этого света, если я захочу поспать?
– Легкое прикосновение вот здесь закроет все окна металлическими пластинами, – еле различимая рука указала на место на стене. – А если вы дотронетесь сюда, то весь свет засосет вон в ту решетку, – Маривонн подняла глаза на маленькое зарешеченное отверстие в стене.
– Отлично. А теперь оставьте меня. Я хочу побыть одна, – Маривонн швырнула черную сумку на пол, и из нее вывалилась пара тряпок. Она сразу почувствовала себя лучше, нарушив их чистоту и порядок.
– Если вам вдруг что-то понадобится, мы сразу услышим и появимся, – произнесла напоследок фигура и исчезла.
Маривонн вздохнула. Она прекрасно понимала, что, хоть гармонианец и исчез из ее поля зрения, он по-прежнему слышит ее мысли, и стоит ей пожелать чего-нибудь, как он появится. Так что на самом деле она вовсе не была одна. Это всего лишь иллюзия, как, собственно, и все на этой планете. Поэтому расслабляться нельзя. Маривонн собиралась найти миноров и разоблачить их, но сегодня она уже этим заниматься не будет. Трехдневный полет на корабле утомил ее.
Она понятия не имела, какое сейчас время на Гармонии и сколько у них вообще часов в сутках, но по ее личным ощущениям уже был, по крайней мере, поздний вечер, если еще не ночь. Поэтому она прошествовала в душ и подставила свое запотевшее тело струям воды, позволяя им смыть с нее все тревоги. Потом она завернулась в полотенце, подхватила волосы резинкой и прошла на кухню. Она была совсем небольшой: термобокс, плита, стол и стул. В нескольких отделениях стола пряталась посуда. Маривонн была не в настроении стоять у плиты, так что она решила выбрать что-нибудь из готовых блюд.
Но, к сожалению, все блюда на Гармонии представляли собой лишь соки да коктейли. Что за фигня? На Тиморе они в основном питались практически тем же, чем и на Земле, за исключением нескольких местных фруктов и ягод. Сначала девушка подумала, что у нее просто нет еды в квартире, но почитав описание продукта на упаковке, она поняла, что эти коктейли заменяют почти все привычные блюда. Она недовольно скривилась, но разве у нее был выбор? Конечно, можно попытаться выйти на улицу и поискать какое-нибудь приличное место поесть (не могут же они питаться только водой), но она уже слишком устала, к тому же ей не хотелось больше видеть никого из гармонианцев. Поэтому она взяла наугад один из коктейлей, задумчиво поцедила его через трубочку, почти не улавливая вкуса, настолько он был сложен, и решила пойти спать.
Коснувшись стен во всех положенных местах, она погрузила комнату в полную темноту. К кровати ей пришлось пробираться на ощупь, но она была этому даже рада: по крайней мере, теперь внешняя обстановка соответствовала ее внутреннему ощущению. Ничего не видно и ничего непонятно. Накрывшись мягким и теплым одеялом, она снова стала вспоминать Вина, стараясь не обращать внимания на жгучую боль в груди. Вскоре ей удалось убедить себя в том, что он жив, и что он лежит с ней рядом, и тогда она благополучно уснула.
