o'Daniel Thistle
Красный камень Каррау
– Мой! – Провозгласил Яншааер. В его голосе-ощущении было столько ненависти.… Как можно так ненавидеть то, что так непереносимо желаешь? – Наконец-то мой!
Боаз оставлял сознание, чтобы питаться мыслями, фантазиями, ужасом и страстью. Яншааер был другой. Он гасил меня свеча за свечой. Как будто я – зал с тысячью канделябрами, а он – густой, ворвавшийся пустынный ветер.
Где-то здесь, рядом, Камень. Я горел с ним в одном огне, и нас связывает это. Он должен быть рядом, чтобы питать демона. Удерживать здесь, а не проваливаться сквозь реальность.
Я позвал его.
Представил, что стою в этом зале – зале Тысячи свечей. С его высоким сводом и холодным полом. (Мозаика пахнет дезинфекцией, как в школе). Спроецировал себя туда. Искал, всматриваясь.
Позвал Камень громче. Требуя ответ. Предчувствуя ответ.
Звук-ощущение-плач. Справа и далеко. Я побежал туда. Поток черного ветра толкал в спину, преследовал. Я обогнал его.
Камень – крохотное существо, размером с детский кулак, свернулось на полу. Оно имело форму зародыша. Оно и было зародышем. Маленький образ, вырезанный из алого как кровь материала. Он плакал от боли. Демон пожирал и его тоже.
Я положил камень на ладонь – и источаемый им растворитель начал проедать кожу, оставляя черные пятна. Стремясь достичь кости – потому, что кости это материал звезд. Достичь костей, растворить кости, упасть на землю – исчезнуть.
Демон вплавил меня в тело Историка и, как краб, переползал из мертвой раковины в еще живую. Он контролировал мои руки и ноги, медленно выдавливая сознание. Оттого, что я сжимал Камень, ничего не менялось – рука все еще была погружена в демона.
Тень клубилась, стекая ближе и ближе, к яме мира, которую создал Яншааер.
Ее демон еще не контролировал.
Словно плащ я набросил на себя край тьмы, от которой всегда отступал. Укутываясь волной раздирающего сосущего аморфного голода, и прилив его поднялся, послушный и жадный. Рухнул сверху – на меня.
И на Яншааера.
Демон зарычал. Моим горлом и горлом Историка.
Тень бурлила. Кусала. Хватала. Высасывала.
Разрывая миллиарды тонких связей – и меня с ними – Яншааер пытался освободиться. Рвался наружу, прочь из моих костей и памяти.
В моей памяти слишком много долга, а долг – последствия – склеивает эту Вселенный.
Сейчас это я держал демона. Вновь и вновь вспоминая взгляд Сванны. Голубой. Голубой взгляд. Сверкающий слезами и ужасом. Ее тело, мягкое и сопротивляющееся.
Тень разрывала, и это было больнее, чем я ждал. Я знал, знал, что так однажды случится – я встану на нее, и она закончит всё, чем я есть, все, чем я был. Разметает на крохотные части. Сотрет.
Яншааер ревел в моей голове. Я наматывал Тень вокруг нас как кокон. Слой за слоем, нить за нитью. Демон отбивался – отбивался от меня. Отшвырнул контроль над телом – ноги провалились в сосущую пустоту.
Плач в моей ладони.
Тень рвала и Камень тоже. Ему тоже было больно.
Первое насилие всегда свершается над новорожденными.
Я всё еще чувствовал Яншааера – его волю, его рев, но как-то… далеко. Демон, конечно, не будет уничтожен. Он растворится в до-создание, чтобы однажды вернуться.
Нечто нетерпеливое схватило меня за ноги, и дернуло вниз – тьма сомкнулась над головой.
Преодолевая сопротивление, я поднял руку – туда, где должна была остаться проталина. Твердый край мостовой расцарапал предплечье, но я пробился. Раскрыл ладонь и выронил на землю плачущий Камень.
Острая разрывающая боль в животе. В ногах. Тысячи ртов ожесточенно жевали их. Уничтожая сначала образ моего тела, а затем и плоть.
Еще один рывок вниз – твари сражались за остатки силы, что я принес им.
Рывок вверх.
За поднятую руку, едва не вывернув суставы.
Я извивался, сопротивляясь. Меня тянули в разные стороны. Хищники тьмы отрывали от меня куски. Обгладывали. Освобождали.
И нечто другое тянуло вверх, выкручивая и обдирая руку.
Расцарапывая всё тело – асфальтом, краями дыры. Вытягивая, как бестолковую рыбину. Подняв достаточно высоко, схватило за волосы, едва не сорвав скальп.
Я отбивался. Звонкий удар в ухо – и Начальник Крепости выдернул меня, а затем отволок в сторону от смыкающейся бреши.
На руках Лара из Ларов выступали белые бескровные следы укусов, а от кожи поднимался пар. Тяжело дыша, он упал в снег рядом.
Я потянулся, и подобрал с земли красный как кровь, плачущий Камень. Хотел спрятать в карман – но руки дрожали. Я зажал его в кулаке.
Останки Историка двигались. Беспорядочно подергивались конечности. Стучала по мостовой голова. Зеленовато-прозрачное все еще было заключено в нем, все еще пыталось взять тело под контроль. Демон, рассеченный пропастью надвое, остается демоном. Как гидра.
Как очень маленькая гидра.
Я не смог встать, потому, отшвырнув руку попытавшегося остановить Лара, подполз к телу Историка.
– Пошел прочь. – Я вытянул пальцы над рассеченным лбом того, кто однажды мог бы стать прилежным учеником, отличным магом, счастливым человеком. – Пошел прочь из моего города.
Воля рассекла демона и вымела из мертвого тела. Упругое сопротивление сменилось затягивающей податливостью – Яншааер рассеялся.
Лар из Ларов закричал, падая на мостовую. И тоже исчез.
Эпилог
В зале пахло гарью и кровью.
Или это от меня пахло гарью и кровью?
Я оделся так, как нравилось Принцу: в черное кимоно и бежевые шаровары. Вместо оби – портупея, вместо пальто – одолженная у Давида кожанка. Набросил её на плечи не застегивая.
Золотой и белый зал, с лепниной в стиле барокко, с портретами Принцев, тянущимися сплошным полотном по стене – вплоть до трона Принца действующего.
Или правильнее говорить – Принцев?
Принц заняла свое место – прямая и безмолвная, сегодня в платье цвета топленого молока, с белоснежными бантами по лифу, которые оттеняли бугристую желтизну кожи. Ее голова, плечи, руки сильно пострадали в огне. Вампиры исцеляются. Но на ней так и остались ожоговые шрамы. Обожженные глаза Принц затянула золотой лентой, положила руку на белую голову Терции, то перебирая ее пряди, то тянула.
Терция, подобрав ноги, восседала на подушке у ножек трона, в нежно-розовом облегающем платье, поверх которого вампир набросила куртку, похожую на мою. Она хранила неподвижность и невозмутимость. Даже когда Принц резко дергала ее за локоны.
Даже когда Принц кивнула, и блондин-гигант с копьем в руке, казнил двух немертвых Терции, уже принесших Принцу присягу. Шагнул вперед – и ткнул копьем с каменным лезвием на конце, тех, кто верил Терции, подчинялся Терции – и ушел с Терцией, когда между сестрами вспыхнул раскол.
Принесение присяги длилось два часа. Вампиров у Терции оказалось много больше, чем я полагал. Сама Терция ни в чем Принцу не клялась.
Ноги болели стоять. Вообще-то у меня всё болело. Хотелось свернуться прямо тут, на мраморном полу, и уснуть. Царапины все еще кровили. Волосы обгорели с одной стороны больше, чем с другой, и теперь лезли в лицо. Несмотря на то, что я пах, как отличная закуска, никто из вампиров – голодных вампиров – не смел подойти. Тень моя тянулась длинным черным шлейфом. От нее они отступали, не от меня.
Вперед вышел Акрам.
Красный камзол шел ему. Здоровенный парень, смертоносный. И потерянный. Он, в отличие от предыдущего вампира, распластавшегося на полу, и долго ожидавшего решения Принца, лишь приложил руку к груди, и коротко поклонился. Традиционные слова: “служить и защищать ценой всего” Акрам произнес сухо. Как будто выталкивал из горла. Стоял, ожидая ответ Принца, и ни единого взгляда не бросил на блондина с копьем. Тот перехватил оружие удобнее – если получит сигнал. Рядом с палачом то и дело мелькала Куратор. У женщины на пол-лица сиреневел фингал, но в остальном она, похоже, была в порядке.
Принц молчала. Акрам ждал. Двор застыл мертвым лесом. Те, кто еще не принес клятвы, звенели голодными тревожными безднами.
Едва слышимый звук: Винсент, застывший на границе Тени, переступил с ноги на ноги. Он был в голубом костюме и красноватых ожогах: половина лица и рука. Немертвый закусил нижнюю губу, пустив себе кровь клыком и быстро слизывая.
Принц хранила неподвижность.
Терция хранила неподвижность.
– Вас выжили с места за троном? – Спросил я Винсента.
– Надолго ли? – Немертвый не отрывал взгляд от Акрама. Которого создал. Которого убил. Боаз сказал, что это я сломал Акрама, напомнив об отце, к которому он хотел вернуться.
– Кем он был?
– Что? – Шепотом. Быстро глянув на меня – и вновь впившись взглядом в своего птенца.
– Кем он был до того, как вы…
– Создал его…?
– Уничтожили того, кем он был.
Винсент дернул плечами. Как будто не знал. Как будто немертвые не отбирают каждого претендента в боях и в постели.
Принц тянула время. Хотелось рассмеяться. Хотелось швырнуть в нее чем-нибудь, чтобы разрушить затягивающуюся удавку паузу. Дешевые приемы. Вдвойне, учитывая, что это вопрос жизни. Или нежизни.
– Дураком. – Ответил Винсент.
– Он был магом. – Я не спрашивал, я знал.
Нечто изменилось в воздухе. Принц сейчас ответит. Я размотал, как нить, заклинание, которое перебьет древко в руке палача.
Принц вдохнула – для ответа.
– Да. – Шепнула она.
Винсент вздрогнул. Медленно расслабился. Блондин поставил древко копья на мраморный пол.
Акрам развернулся на каблуках и возвратился в толпу. К тем, кому посчастливилось быть принятыми назад. Прощенными.
Принц шевельнула пальцами у уха Терции. Та повернулась ко мне. Подняла треугольный подбородок.
– Ваш черед. – Подсказал Винсент. – Идите.
Что ж. Я ведь за этим здесь.
Я направился к месту перед троном, не отмеченным, но все там останавливались. На приличном расстоянии от женщин, оказывается.
Я боюсь публики. Боюсь выступать. Начинать урок – это перешагивать через себя. Чуть-чуть, но – каждый раз. Кажется, что они смотрят так внимательно, чтобы выждать нужный момент и набросится.
Здесь, перед вампирами, так и было.
Я постоял немного привыкая. Поправил куртку – и подошел ближе, остановившись в шаге от туфель Терции. На коленях младшей сестры лежала знакомая мне коробка. Книга – или то, что они назвали книгой – предназначенная мне в дар. Та, которой она дразнила в нашу первую встречу. Которую отобрали люди Принца. О которой мне безумно интересно – что же это? Может быть, документы? Или дневник одного из старых мэтров? Или подписка на “Нью Сайентист”.
– Нет. – Оторвал я взгляд от коробки.
– Поколения магов служили мне… – Прошептала Принц хрипло и неровно. Шею ее перечеркивали черные следы когтей. Глаза она потеряла в огне, или ей их Терция выцарапала? Как они договорились после этого? Как собираются делить власть?
– Больше нет. – Повторил я.
Объяснений с меня не требовали.
Я поклонился, не отводя взгляд от сестер, сделал три шага спиной вперед. Затем развернулся и пошел прочь. Тень, вопреки законам оптики, сжалась пружиной, развернулась в реку – и потянулась следом за мной, мазнув хвостом по трону.
Стукнув каблуками, Терция вскочила, избегая прикосновения тьмы на полу. Принц я Тенью задел, и поток ее голода усилился, словно отвернули кран.
Я прошел треть зала, когда шепот Принца меня настиг:
– Остановись.
Все звуки из помещения словно пропали. Вампиры окаменели. Не дыша. Не двигаясь. Боясь существовать.
Я остановился, но не обернулся. Сердце стучало все быстрее и быстрее, и быстрее.
Шаги. Шелест платья. Принц шествовала по Тени, возмущая её и дразня. Может быть, ждала, что я утрачу контроль над ней хоть немного. Покажу двору, что сам собой не владею. Но я отдал один из долгов, и Тень уменьшилась. Я взял ее под контроль. Или она меня взяла под контроль. Сложный вопрос.
Жесткие худые руки оплели меня сзади за талию, и крепко прижали к прохладной мягкой груди, к точеному, как у статуи, телу.
Я не ощущал от нее запаха. Только свои кровь и гарь.
Принц шумно втянула воздух, прижавшись носом к моему уху. Скользнула губами по шее вниз.
– Мы будем править Каррау. – Прошептала она. – Вдвоем…
– Почему не втроем? – Не сдержал я усмешки.
– Ты так хочешь? – Поцелуй в пульс. Сначала мягкий, затем царапающий, когда она прижалась к вене зубами.
Я развернулся, преодолевая сопротивление рук Принца. Взял ее за подбородок и поцеловал. Трогая губами обожженные бугристые губы, трогая языком быстрый жадный язык.
Ожидая… но не чувствуя ничего. Ни капли живого жара нет во мне. Как и в ней.
Принц улыбнулась, считая поцелуй согласием. Я отпустил ее лицо и шагнул прочь.
– Ты придешь ко мне. – Выплюнула она. – Приползешь на коленях.
Угрозы. Она ослаблена, и не станет нападать сейчас. Если мы сцепимся, даже если Принц победит, она не сможет противостоять Терции, которая, конечно, желает трон, а не подушку собачки.
– Я уже силен. Я стану сильнее. Можешь попытаться убить меня сейчас. Вдруг получится. Твой город останется без мага – и всё вернется.
Демоны вернутся.
– Если твои ученики…
– … у меня нет учеников. А будут – они бесполезны.
– Я созову магов всего мира сражаться с тобой!
– Призывай. Мы живем сражаясь.
Друг с другом. С осколками чужих надежд. С собственными грехами.
Я приехал сюда в поисках укрытия, отдыха от бесконечного смертельного соревнования. Надеясь, что обретя город, получу и защиту. Но всё происходит наоборот.
– Каррау мой дом. – Сказал я. – Я готов за него драться.
Принц не приказала меня убить. Но бесшумным эскортом за мной двинулись двое – вампир Лиз и ее создатель. Тени, держащиеся по обе стороны от моей.
Я вышел из резиденции Принца, застегнул куртку, и сделал вид, что не замечаю их. Что мне все равно.
От забора отлип Давид и двинулся параллельно со мной. Еще двое сопровождающих – вполне человеческих и хорошо вооруженных, из людей Лара, потянулись следом.
Давид выглядел нездоровым. Сильно нездоровым. Сквозь порезы на его лице в темноте просвечивала белизна, проступала по краям глаз, у ногтей, у корней волос.
Вместо отдыха в ближайшие сутки предстоит разбираться, что я с ним натворил:
– Я просил тебя возле дома подождать.
– Так к тебе деваха пришла. Я вроде как лишний, чувак.
– Какая деваха?
– Высокая такая. Ноги. Мини.
– Что ей нужно?
– А ты как думаешь?
– Прогнал бы.
Мы прошли два шага, прежде, чем Давид ответил:
– … если бы она меня видела.
Вера сдала мне квартиру – “только сейчас, и только до темной луны”. Взяла двойной аванс, трижды заставив согласиться, что я не буду приводить в дом женщин, мужчин, … и вообще никого; не буду магичить и не буду химичить; не буду разговаривать с ее внучкой и заходить на кухню.… В общем, все, что я мог, это спать там. Меня устраивало.
Адриана ждала на ступеньках дома, скрестив ноги и грея коленями ладони.
Она выглядела бледной и волосы распустила – они свисали нежными печальными прядями.
Дернулась перепугано, когда увидела меня. Затем медленно выдохнула и извинилась.
– Адриана, что вы тут делаете? – В половину третьего ночи. – Если к Вере, она не…
– Принесла ваши документы. Из университета. И почту. И… их нужно разобрать, там есть для подписи и уведомления. – Девушка поднялась со ступеньки, оказываясь даже выше меня. Она замерзла и дрожала.
Смерть Историка лишила меня одного из студентов – а значит, курс университет закроет. И работы у меня нет. Я об этом пока не думал.
– Конец моего профессорства? – Усмехнулся я, протянув руку за папкой с обещанными бумагами.
– Вообще-то нет. Вам нужен секретарь?– Выпалила Адриана. Смутилась. Твердо: – В смысле: вам нужен секретарь. Помощник. Просто необходим. Деловые бумаги, расписание, … почта.
Адриана отступила еще на одну ступеньку вверх.
– … так случилось, что мой работодатель пропал. А вам нужен секретарь.
Давид расхохотался, запрокидывая голову и сверкая светом, льющимся из горла.
Он прав. Адриана его не видела.
В оформлении обложки использована фотография автора ХiXinXing “Silhouette of a face” c http://canva.com