Нина Опалько
Я.Жизнь
9.
21 декабря 2112 года
Аврора, Земля
1 минута после запуска Солнета
Остатки стаи отчаянно стараются выпилить эксплойт Гагарина из кода запуска генератора Титана. При любой попытке переписать код вредоносной программы выясняется, что она уже успела наклепать себе резервных копий, восстановиться и вновь атаковать исходники.
– Зараза, Гагарин! – в сердцах бросает Лайк.
– Прости, командир, я запаниковал.
– Да я не про несогласованный запуск. А про твою талантливую хрень.
– Настолько талантливую, что он сам не может от нее избавиться, – язвит Стрелка.
– Эксплойт сырой, – оправдывается Гагарин, – я его на коленке писал, пока мы тут без дела шатались.
Вот поэтому Лайк и презирает праздность. Именно от союза скуки и свободного времени рождаются самые уродливые дети.
– Лайк, – вдруг просит Стрелка, – отключи данные датчиков, сбивает.
Действительно, датчики движения в комнате срабатывают по десять раз за секунду, и постоянные оповещения мешают концентрироваться на деле. Лайк выполняет ее просьбу.
– Как думаете, почему нас до сих пор не выкинули? – спрашивает Гагарин спустя несколько минут напряженной работы.
– Мне кажется, они знают, что мы делаем. Другого объяснения я не вижу, – отвечает Лайк.
Он смотрит на часы: пять минут простоя генератора. Прорва времени. И, что хуже всего, без всякого результата.
– Давайте зайдем с другой стороны, – предлагает он, – и перепишем исходник.
– Исходник кода генератора? – уточняет Стрелка таким тоном, будто говорит не то с трехлетним несмышленышем, не то с выжившей из ума старушкой.
– Да, тот кусок, который эксплойт использует в качестве уязвимости. Пропишем другое решение, запустим – и дело с концом, наш вредитель просто загнется.
– А это идея! – отзывается Гагарин, – Пиши стаей, так быстрее будет.
Лайк опять переключается в режим стайного сознания, в котором каждый из них перестает быть собой, зато мыслит быстрее и яснее.
Они начинают переписывать код. Теперь, когда оповещения датчиков не напоминают им о нежданных гостях, им проще погрузиться в работу, так что строчки кода появляются из небытия с рекордной скоростью. У них уходит всего несколько минут, чтобы закончить дело. Как только последняя строка высвечивается в пространстве дайва, Лайк рассыпает стаю на полноценные сознания.
– Чего ждешь? – ворчит Стрелка, – Запускай уже, глянем, что вышло.
Лайк делает глубокий вдох и вводит команду запуска. Новый кусок вклинивается в код, затирая старый. Система оживает. Сообщение о критической ошибке исчезает из поля зрения.
– Не заводится?
Лайк шикает на Гагарина: подожди.
В визуализации дайв-режима видно, как эксплойт беспомощно пытается пробиться к системе, в которой теперь нет любимой бреши. Через десяток циклов он уходит в режим бездействия. Если верить коду, генератор на Титане вновь заработает через шестьдесят секунд.
– Готово! Можем выходить, пока там не успели опомниться. Если и правда ждут, когда мы закончим, у нас есть крошечная фора – обращается Лайк к коллегам.
– Погоди, – останавливает его Гагарин, – вы мне помогли, не хочу быть в долгу. На выходе постарайтесь сразу пробиться ко мне. При мне портативный ЭР-мост, я вас перекину за борт.
Коллеги смотрят на него с обалдевшими лицами. Как Гагарину удалось раздобыть такую редкую и дорогую штуку? «Надеюсь, он никого ради моста не убил» – думает Лайк, но ничего не спрашивает: во-первых, не принято, во-вторых, как бы он его ни достал, а это сейчас единственный шанс.
– На счет три выныриваем, – говорит Лайк, –
Раз.
Два.
Три.
Их действительно не ждали так рано. На выходе из дайва ребята обнаруживают, что комната полна людьми, здесь толпится человек двадцать. И ни одного хакера из стаи. Лайк, который до сих пор не отключил режим предельной концентрации, успевает отметить разную форму незваных гостей и нашивки на их одежде: «Я.Корпорация» и «Я.Голос». В этот миг он вспоминает слова Алисы из обращения на площади, и понимает, о каких сюрпризах та говорила – пока они дайвили, тут явно прошло задержание хакеров в прямом эфире.
Медленно, будто в покадровой съемке, люди в комнате оборачиваются к ним. Все приходит в движение. Мешкать нельзя. Лайк подскакивает с кресла, хватает за руку Стрелку и тянет ее к Гагарину, который сидит напротив них. Тот уже поднимается, засовывает руку под ворот футболки.
До Гагарина остается всего один шаг, когда в бегущих врезается обездвиживающий разряд. Их парализованные тела по инерции движутся вперед, падают. Лайк уже успевает подумать, что это конец, но неожиданно приземляется прямо в светящееся поле портала. Либо Гагарин все же не человек и обладает неестественной реакцией, либо он что-то подшаманил в своем теле, потому что Лайк даже не успел заметить, как хакер достал и запустил ЭР-мост.
Они со Стрелкой проваливаются в портал, Гагарин прыгает следом. Выныривают они уже в воде. Точнее, это владелец моста выныривает и вытаскивает своих обездвиженных товарищей. Лайк обшаривает глазами морскую гладь – Аврора светится в полукилометре от них.
Гагарин отфыркивается, старается удержать на плаву двух парализованных людей:
– Надо с вами что-то делать. Есть идеи?
«Отличный вопрос, чувак. И лучшее в нем – то, что ни один из нас не может говорить».
Парень перехватывает поудобнее Стрелку, которая все норовит соскользнуть под воду и говорит:
– Придется вас хакать, ребята. Перезапуск нервной системы должен помочь.
По ощущениям у Лайка волосы встают дыбом. Хак сознания вообще не особо приятная вещь, а перезапуск нервной системы сулит отключение на несколько секунд. Мало того, что обездвиженный и болтается в воде, так еще и потеряет сознание. Шикарная перспектива, ничего не скажешь. И ведь, действительно, не скажешь. Речевой аппарат парализован, так что даже пожелай он возразить – возможности нет.
– Ну, молчание – знак согласия, – язвит Гагарин, – Лайк, начну с тебя, твою тушку держать тяжелее.
«Тушку» охватывает мимолетная паника от необходимости довериться старому знакомцу, о котором он сейчас почти ничего не знает. Но выбора у него все равно нет, поэтому он старается помочь по мере своих сил: снимает защиту с сознания, легко впускает постороннего и по ходу его действий отключает «ловушки», которые призваны защитить его от вмешательства в сознание – все хакеры, даже самые бывшие, на этом помешаны. Гагарин действует очень осторожно, и Лайк даже не успевает заметить, как его отключают. Когда он вновь запускается, его ждет приятный сюрприз – он уже может двигаться сам.
– Спасибо, – емко благодарит он Гагарина.
– Стрелку подержи, у меня сейчас руки отвалятся.
Лайк перехватывает подругу, игнорируя ее возмущенные взгляды. Гагарин берется за следующий хак. «Как ему удается так быстро провернуть это, да еще держась на воде? Точно не человек» – думает Лайк.
– Гагарин, зараза! – первым делом говорит Стрелка, – Ты почему выход с моста так близко подвесил, да еще в воду?
– Попрошу, не в воду, а в воздух – я его к флаеру подцепил. Я мост уже по пути сюда получил. Не было времени куда-то далеко выход волочь, бросил здесь. У всех есть флаеры или кого-то подкинуть?
– У меня есть, – отвечает Лайк и сразу вызывает свой флаер, который все еще скользит за Авророй в стелс-режиме.
– У меня тоже. Я уже вызывала.
– Значит, разбегаемся? – спрашивает Гагарин.
– Разбегаемся, – подтверждает Лайк, над головой которого уже жужжат двигатели его флаера.
Он смотрит, как медленно сползает трап, и добавляет:
– Спасибо, что остались со мной. Приятно было с вами поработать.
Стрелка и Гагарин тоже хватаются за трапы своих флаеров.
– Взаимно, Лайк, – говорит Стрелка.
– Может, еще свидимся, – добавляет Гагарин.
«Надеюсь, что не доведется» – думает Лайк и вежливо кивает. Все трое синхронно взбираются по трапам, залезают в кабины, опускают двери. Кивают друг другу на прощание и разлетаются в разные стороны.
Лайк задает флаеру координаты, которые ему скинула Лика. Придется таки воспользоваться хижиной и пересидеть пару дней в глуши. Если силовиков с журналистами послала Алиса, она так просто не упустит добычу.
Теперь, в одиночестве, пока флаер с каждой секундой приближает его к тишине отшельнической глуши, у него есть время подумать. Первым делом он проверяет срок своей подписки на бионическое тело. Тот увеличился на двадцать лет. Получается, оплату перевели. Теперь надо придумать, как забрать бионика для Теи. Зет так и не объявился, возможно, его взяли. Вместе с координатами отгрузки. А что, это даже можно использовать и пустить потенциальное преследование по ложному следу. Только понадобится помощь. Он скидывает Симке сообщение с вопросом о том, удобно ли тому сейчас разговаривать. Как-никак, у нормальных людей сейчас разгар празднования. Через минуту друг сам перезванивает:
– Здорово, Лех! Ты куда пропал?
– Да так, внезапные дела появились.
– Я думал, ты у меня первый в очереди будешь стоять на завтрашний корабль, а ты как сквозь землю провалился. Ты хоть летишь?
– Лечу, но не завтра, через несколько дней. Может, через неделю, как пойдет.
На том конце голосовой связи возникает неловкая пауза:
– Получается, зря я тебе место придержал?
Лайк не может удержаться от счастливого смеха.
– Ты чего ржешь, как арабский скакун? – спрашивает Симка.
– Да я уж думал, что придется тебя подкупом или шантажом уговаривать дать мне свободное место на завтрашний рейс, а ты уже позаботился.
– Погоди, ты же сказал, что не полетишь.
– А я и не полечу. Мне для переправки бионика надо.
– Кому отправляешь?
– Тее. Ну помнишь, сестра Крис, вредная такая, упрямая, как ослица.
– Как же, помню! Частенько с ней на космодроме пересекался. Только в последнее время ее что-то не видно было. Все с ней хорошо?
– В целом – да, – уклончиво отвечает Лайк. Не хочет врать другу.
– Ну добро. Может, игранем, когда бионика привезешь?
– Я б с радостью, но привезу не я. Доставщик.
– Мне стоит волноваться?
Очень тяжело общаться с людьми, которые знают тебя, как облупленного. Не хотелось бы подставлять друга, уверяя, что все хорошо, но и вываливать на него правду – тоже лишняя морока, так что он старается ответить обтекаемо:
– За доставщиком может быть хвост. Но если и будут искать, то меня, так что тебе нечего опасаться.
– Да я не за себя. За тебя, дурень! За тебя стоит волноваться?
– Не больше обычного.
– Это и пугает.
Лайк в ответ отмалчивается. Симка сдается:
– Ладно, дружище, я тебя понял, все сделаю.
– Спасибо, Симк! Я предупрежу Кристину, чтобы она встретила.
– Только это, Титан пока недоступен.
– Да, я слышал, что будет перерыв. Потом свяжусь.
– Нет, погоди, ты не понял.
Что-то в голосе друга заставляет Лайка нервничать.
– Что ты имеешь в виду?
– Послушай, я не знаю, насколько могу это разглашать, – неуверенно начинает Симка, а потом его голос меняется, – А, к черту, это же ты! Короче, там какая-то заминка вышла при запуске. Старую связь уже отключили, а Солнет еще не подцепился. Вроде с зондом что-то, точнее не знаю. Пока что вообще никакой связи нет. И никто не говорит, когда будет. У меня там клиенты тикают, на нашу контору ограничивающий лимит не распространялся, я со всеми должен был связаться сразу после запуска. И пока глухо.
А вот это хреновые новости! Они же заново запустили генератор, все должно работать. Зонды стая вообще не трогала. Тогда что за черт?
– Ладно, – отвечает Лайк, – я понял. Держи меня в курсе если что. Ок?
– Ок. Давай, до связи.
Нехорошее предчувствие скребется на окраине сознания, и только тогда Лайк вспоминает, что до сих пор не отключил психомодуляцию. Он лезет в настройки, подкручивает почти все до исходных значений, лишь в небольшой степени повышает концентрацию и снижает чувствительность психики, потому что сейчас, когда надо успешно уйти с радаров Я.Корпорации, реакции, основанные на стрессе, могут стоить слишком дорого. Дышать становится легче. Он вновь чувствует себя самим собой.
Потом Лайк подключается к камерам флаера в режиме погружения. Осматривает окрестности, вглядывается в линию горизонта с хвостовой части, скользит глазами по темной водной глади под ним. В воде появляются сначала редкие огоньки, потом – скопище огней. Их сияние пробивается сквозь многотонную толщу воды – флаер Лайка пролетает над подводным мегаполисом, судя по всему, довольно крупным. Но ни в воздухе, ни на воде он не видит хвоста. Если только за ним не идут в стелс-режиме. Да, в таком виде перемещаться запрещено, но его самого же это не остановило, значит, и преследователей, если таковые имеются, – тоже.
Следом он подгружает карту наводных станций, фиксирующих перемещения флаеров, накладывает ее на реальность в дополненном режиме. Строит сложный маршрут, чтобы обогнуть вышки и не проходить через ЭР-мосты – это прямая дорога в лапы Я.Корпорации. Когда водная часть маршрута готова, он достраивает его по земле до отшельнических угодий. Эко-поселения были страшно популярны несколько десятилетий назад, но сейчас они считаются вотчиной чудаков. Несмотря на необходимость и даже обязанность всеми силами спасать планету, лишь немногие люди искренне готовы слиться с природой, постараться наносить ей минимум вреда и принимать ее условия. Лесные хижины стали пристанищем для борцов за права животных, для одиночек, для тех, кто устал от прогресса и современного мира. Отшельники в большинстве своем живут по одному, редко когда встретишь скопление живых домов в одном месте. Так уж сложилось, что можно объединяться либо с природой, либо – с людьми.
Лайк тоже не в восторге от живых домов, даже их выращивание наводит на него необъяснимое гадливое чувство. Есть что-то жуткое в том, чтобы жить внутри живого организма, пусть и растительного происхождения. Но делать нечего, сейчас это лучший вариант, чтобы залечь на дно. Отшельники отвоевали свое право на жизнь без датчиков, камер и вышек – а это как раз то, что ему сейчас требуется. Спасибо Лике, она не настолько дикая, всегда легко шла на контакт и много лет поддерживала с ним связь даже после того, как решила уйти в отшельники и зоозащитники.
И теперь флаер несет его к старой подруге, под крыло дикой природы. Маршрут идеальный, преследования пока не видно. Но паранойя Лайка все равно заставляет его в третий раз просканировать все тело на предмет поиска следящих кодов или устройств. И, к его удивлению – и удовлетворению его внутреннего параноика – в этот раз он находит крошечный маячок, который уже впился под кожу на плече. Чертыхаясь, Лайк достает с заднего сиденья сумку, берет из нее набор инструментов. Нужен нож и пинцет. Левой рукой работать не очень удобно, но он все же вырезает «жучка», достает его пинцетом и выкидывает за борт – пусть ищут ветра в… море. Маячок мог оставить кто угодно, достаточно лишь коснуться человека, чтобы ловкая маленькая дрянь попала на кожу и начала в нее вгрызаться, как чесоточный клещ. И с очень большой долей вероятности предатель был среди стаи.
В том, что их сдали, нет никакого сомнения. Но кто? Слишком много переменных. Зет получил ключи от человека из корпорации. А человеческий фактор всегда все усложняет. Если кто-то способен предать своего работодателя, значит, и до двойного предательства недалеко. Да и в самой стае было много таких, как Лайк, кто давно вышел из дела, так что не рисковал остаться без работы. И сам Зет – кто его знает, как тот переменился за последнее десятилетие. Любой мог заключить сделку с Я.Корпорацией и сдать стаю в обмен на индульгенцию. Впрочем, Айриш с самого начала был прав, когда говорил, что в деле было слишком много спорных моментов, чего теперь удивляться.
Он не раз успел пожалеть, что ввязался в это дело. И все же, вопреки здравому смыслу, Лайка охватывает что-то сродни гордости. Провернуть такую операцию после десятилетнего перерыва – это многого стоит. И стаю он повел сам, и решение в итоге нашел. Пожалуй, достойное завершение карьеры. В нем теперь растет и ширится плотное ощущение, что это был последний раз. Совсем. Больше к хакингу он не вернется. Это пройденная глава. Теперь можно влиться в нормальную жизнь, включиться в нее на полную. Не бояться. Не бежать. Не оглядываться. Только бы сейчас унести ноги и забрать бионика для девчонки.
Лайк еще раз проверяет камеры и, убедившись, что все чисто, погружается в Сеть, чтобы под анонимным аккаунтом заказать доставку. Для верности он заказывает три перевозки дронами с разными точками назначения. Отправлять напрямую – это уж совсем дураком быть. Когда все закончено, он с удовлетворением откидывается в кресле пилота и прикрывает глаза, дает им отдохнуть.
Флаер скользит над ночным берегом, вид под ним сменяется с морской глади на холмистую местность, плотно покрытую лесом. Лайк приосанивается в кресле, скидывает с себя ленную дрему – пора включаться, в любой миг может понадобиться ручное пилотирование. Прибрежная зона плотно усеяна вышками контроля, и надо быть готовым к тому, что их карта изменилась за последнюю неделю. Актуальные данные получить невозможно, поэтому Лайку приходится довольствоваться картой семидневной давности и полагаться на системы флаера, которые он переписал так, чтобы засекать пинг вышек с опережением на долю секунды. Если сработать четко – есть шанс увернуться в ручном режиме, выйти из поля действия и остаться незамеченным.
Первый раз ему доводится опробовать свои силы в таком маневре уже спустя несколько минут. Второй раз – через семь минут полета над сушей, третий – через десять. Следующие вышки появляются в самых неожиданных местах так быстро, что он едва успевает выкручивать штурвал. Их слишком много. И они слишком перепутаны. Совпадение? Едва ли. Такое расхождение с исходной картой не может быть случайным. В штатном режиме переставляют не больше десяти-двадцати процентов вышек. Сейчас же он видит не больше десяти процентов совпадений с картой. Дело дрянь.
Он уже чувствует, что попадется в зоне покрытия. Чувствует, но продолжает упрямо маневрировать, до последнего хватается за надежду проскочить. Только так и надо. Если хочешь выжить, нужно цепляться до последнего, пусть шанс совсем призрачный. Даже когда флаер попадает в радиус действия первой вышки, Лайк продолжает отчаянно следить за сигналами предупредительной системы и обходить все остальные опасные точки. До того, как он успевает нырнуть в угодья отшельников, его ловят еще три вышки. Паршиво. Четыре сигнала. Возможно, одна из вышек даже успела зафиксировать то, что флаер находится в стелс-режиме.
Как бы там ни было, а под ним уже расстилаются свободные вотчины. Даже если корпорация узнает, что подозрительный флаер вошел на территорию отшельников, здесь его еще придется поискать. Угодья огромны, а живые хижины с воздуха невозможно отличить от обычных деревьев. Сыграем в прятки, Алиса?
Он подлетает к месту на рассвете. Золотистые клочья тумана стелятся между кронами деревьев, испуганными завитками рассыпаются в стороны, когда в их мягкие объятия ловко плюхается флаер. Дверь сползает в сторону и впускает в кабину насыщенный цветочно-древесный аромат. Лайк выпрыгивает на влажную землю, вдыхает полной грудью. В лесной благодатной тишине с трудом верится в ночной экстремальный перегон. Парень стряхивает с себя остатки нервного напряжения, как мокрая собака – воду с шерсти, озирается в поисках хижины. Да вот же она, красавица, раскинулась ветвями могучего дуба. Сноровистый взгляд, привыкший выискивать, впиваться, изучать, быстро находит вход. Едва заметные очертания дверного проема при первом осмотре кажутся лишь узором на коре, но Лайка не обмануть. Он подходит к тому, что должно казаться деревом, прикладывает ладонь к середине двери, как когда-то учила его Лика. Ради этого пришлось отложить смену внешности и зарегистрироваться в текущей – он отправлял подруге скан именно этой ладони. Ладно, еще успеет. А пока он успешно проходит авторизацию, и дверь расходится в стороны, будто в дереве открылось огромное дупло.
Лайк оглядывается на флаер, едва заметный в стелс-режиме.
– Придется тобой пожертвовать, дружище.
Он достает из «пташки» груз: свои вещи и обещанные Лике портативные АЭС-ки, уносит в дом. Потом залезает в кабину, задает верному летуну новые координаты.
– Еще свидимся, если придется, – говорит он вдогонку флаеру, который уже поднимается над кронами деревьев и готовится к ускорению.
Последние отголоски двигателей затихают вдали, и лес наполняется естественными звуками: пением птиц, суетливым шуршанием, далеким рокотом ручья. «Хорошо здесь» – думает Лайк. Не худшее место для того, чтобы залечь на дно. Доводилось отсиживаться где похуже. Ладно, чего душой кривить, все места, где ему раньше приходилось скрываться, были куда хуже.
С этими мыслями он отправляется в дом. И с желанием прилечь, вытянуться всем уставшим телом, может, даже вздремнуть. А как полностью рассветет – позвонить Лике, обрадовать ее поставкой. Да и просто поболтать, сто лет же не виделись. Холл встречает его столь непривычной обстановкой, что Лайк невольно замирает с открытым ртом. Ему еще не доводилось бывать в полноценных живых домах, а потому тот факт, что и внутри все живое, становится для него настоящим откровением. Диван, кресла, стол, шкаф – все смотрится, как причудливо выросшие растения. Будто природа где-то раздобыла картинки с мебелью и решила воплотить ее на свой лад. В доме четыре этажа, и каждый преподносит ему сюрпризы: то крошечный водопад в ванной комнате, то сетевая комната, застеленная мягким мхом, то безумная кухня с гейзером и ледяным источником. Спальня, естественно, на четвертом, надо плестись по лестнице до конца.
На кровати, к его огромному облегчению, есть настоящее постельное белье. Какое-то жутко экологичное, из натуральных волокон, но белье, а не какие-нибудь гигантские листья или мшистые пни вместо подушек. Лайк с удовольствием растягивается на кровати.
Первое, что он понимает: она невероятно удобная.
Второе, что он понимает: он в ловушке.
Тело отказывается шевелиться – значит, он обездвижен. Инстинктивно он пытается отчаянно биться, посылает импульсы от мозга к мышцам, но ничего не происходит.
Третье, что он понимает: его затягивает в Сеть.
Когда тебя кто-то погружает против твоей воли, втягивает в сетевой мир, это всегда неприятно. Будто твое тело волокут сквозь вязкое желе. Медленно, с ноющим ощущением в каждой клетке организма, отвратительно.
Когда Сеть поглощает его сознание, он оказывается в белой комнате без окон и дверей. На противоположной стене светятся ровненькие красные буквы:
«Добро пожаловать в сетевую тюрьму! Вы задержаны по обвинению во взломе генераторов трех населенных колоний. Дайв- и видеодоказательства подтвердили вашу вину. Можете ознакомиться с решением суда по ссылке. Срок заключения – 50 лет. Приятного пребывания!».
