Нина Опалько
Я.Жизнь
От обшивки капсулы отделяется тень, черная на черном. Нет, это лишь игра света – конечно, там человек. Что, впрочем, ничуть не лучше. Стрелка всматривается в темноту, но не может разобрать, кого же видит. Пока фигурка сама не выходит на свет.
– Что ты здесь делаешь? – в лоб спрашивает Стрелка, не утруждая себя мнимым дружелюбием.
– Мне кажется, или это должна быть моя реплика? – ухмыляется в ответ Тея.
Этого только не хватало! Какая-то сопля решила посостязаться с ней в уровне цинизма.
– Девочка, – снисходительно выговаривает хакер, – иди, куда шла, и не лезь во взрослые дела.
– Говорит мне подросток с розовыми волосами.
Это уже начинает раздражать.
– Что тебе надо? Ты работаешь на Алису?
В ответ Тея смеется каким-то странным, диковатым смехом, который совершенно не подходит к ее хрупкой внешности. Стрелка вглядывается внимательнее. Мимика, жесты – все стало чуть-чуть другим. Неужели у этой мелюзги хватило таланта и самообладания, чтобы все время до этого разыгрывать перед ними дурочку?
– Я ни на кого не работаю. А то, что мне надо, я сейчас получу.
Девчонка делает шаг навстречу, и Стрелка инстинктивно отступает, каким-то древним, первобытным органом почуяв реальную угрозу. Из белого рукава рубашки в ладонь Теи выскальзывает маленький черный прямоугольный предмет. «Что за?» – успевает подумать беглянка, и тут на кончине предмета вспыхивает длинный красный огонек.
Лазерный нож. Сюрреалистичность ситуации превышает разумные пределы. На нее идет девчонка-археолог с лазерным ножом, которым она должна бы ковырять какие-нибудь окаменелости. Идет, и Стрелка действительно боится. Не может объяснить, почему, но объяснения ей и не нужны. Ее первое правило – всегда доверять интуиции – ее никогда не подводило.
Так что плевать на репутацию, надо бежать. Она уже разворачивается на каблуках, готовая пуститься бегом к выходу, но девчонка неожиданно оказывается с ней лицом к лицу. Стрелка даже не успевает вскрикнуть, не успевает поднять руку, да что там, даже не успевает заметить движение. Острая боль полосой рассекает горло. Девушка инстинктивно зажимает его правой рукой, чувствует, как сквозь пальцы толчками просачивается кровь. Ее должен бы шокировать сам факт, но, увы, на ее долю выпадает что-то еще более шокирующее.
Тея, на лице которой читается только холод невозмутимости, насильно впихивает ей нож в свободную левую руку и, схватив Стрелку за запястье, ее рукой начинает кромсать собственное тело. Кровь смешивается с кровью. На лице девчонки не двигается ни один мускул.
Последнее, что человек хотел бы видеть перед смертью – то, как другой у него на глазах уродует себя, не моргнув глазом. Ледяной ужас сковывает сердце. Затмевает боль, страх, обиду, заполоняет собой весь мир. А потом приходит спасительная темнота. Стрелка бы никогда не поверила, что будет радоваться смерти. Но она рада.
16.
25 декабря 2112 года
Офис главы Я.Корпорации, Москва, Земля
4 дня после запуска Солнета
– Алиса, – зовет ее вкрадчивый голос, – Алиса, ты меня слушаешь?
Она фокусирует рассеянный взгляд на собеседнике:
– Да, Герман, прости, я отвлеклась. Что ты говорил?
– Я говорю, что мне нужна твоя помощь в урегулировании нашего дела с Единым советом. Они из меня скоро все жилы вытянут. Могу их понять, конечно, впервые за двадцать лет у них народные возмущения. Но это же не повод делать козлом отпущения меня, правда? Будь добра, надави, как ты умеешь, пусть они от меня отвяжутся. Не дают нормально работать.
– Ты же про наш хакерский материал сейчас, да?
Он смотрит на нее с такой укоризной и подозрительностью, будто прикидывает шансы на то, что она выжила из ума. Склоняет голову набок, спрашивает:
– Скажи мне, душечка, когда ты последний раз спала?
– Спала? – глупо переспрашивает она, и мысленно костерит себя за этот ответ на чем свет стоит.
– Так и думал, что ты за эти дни забыла, что это такое. Алиса, ты же здравомыслящая женщина. Сама должна понимать, что в таком состоянии ты, уж прости за прямоту, совершенно бесполезна. Сходи хотя бы в дайв-сон.
– Нет, Герман, я не могу в такой ситуации.
– Брось! Ситуация под контролем. Общественное мнение мы пока еще регулируем. Системы колонии твои обезьянки починили, людей уже везут сюда. Ну что может случиться, если ты поспишь часок?
Он отчитывает ее, как маленькую девочку, и в любой другой ситуации Алиса бы уже взбесилась, но сегодня его лекция почему-то даже успокаивает, создает иллюзию того, что и о ней кто-то заботится. Не все сама-сама.
Возможно, он и прав. Двое суток еще можно держаться на стимуляторах, трое – с натяжкой. А она уже четвертые сутки увеличивает дозу, и с каждым разом «зелье бодрости» дает все меньше притока энергии.
В который раз Алиса убеждается, что у журналистов чутье, как у собак: Герман сразу улавливает ее сомнение, чувствует себя хозяином положения и продолжает дожимать:
– Давай так. Ты сейчас погружаешься в дайв-сон, есть же у тебя тут где-то кресло, а я пока подежурю рядом. Если что-то случится – сразу тебя разбужу. Договорились?
Она молчит, как упрямая трехлетка, которая не хочет есть манную кашу. Умом она с ним согласна, но ее внутренний паникер говорит, что, стоит ей уснуть, непременно что-нибудь случится. Но Германа так просто не отвадишь.
– Ну же, Алиса, всего час! Давай, ты нужна мне бодрая и во всеоружии. Мне тобой еще от Единого совета отмахиваться.
Такой прагматичный подход окончательно убеждает Алису.
– Ладно, твоя взяла, только отстань. Будь душкой, подготовь мне дайв-кресло, оно там, за портьерами.
Она откидывается на спинку обычного кресла и лениво наблюдает, как Герман кошачьей походкой пересекает длинный кабинет, отдергивает портьеры и настраивает дайв-сон.
– Иди сюда, душа моя! – манит он ее к себе, когда заканчивает.
Забавно ради разнообразия послушаться чьих-то команд. Алиса ухмыляется и подходит к Герману. Он галантно подает ей руку и помогает усесться.
– Сладких снов! Я за секретаршу.
В этом, конечно, нет никакой необходимости, но Алисе приятно думать, что в случае чего ее точно разбудят. Да и сам факт того, что она оставила «на посту» верного человека, тоже греет душу. Так что она почти спокойно закрывает глаза и погружается в дайв-сон. Система тут же обрубает все способы связи с главой Я.Корпорации.
Пока Алиса спит, Герман удобно устраивается в ее кресле, будто примеряет на себя роль главы такого гиганта, как корпорация «Я», подмявшая под себя практически все сферы человеческой жизни. Представляет, что это он входит в Совет, управляет цифровой империей, что именно к нему бегут за помощью, что о встрече с ним мечтают миллионы человек. Представляет… и понимает, что ни за какие блага мира не захотел бы поменяться местами с этой маленькой рыжеволосой женщиной.
Пока он размышляет о том, какое бремя приходится тащить Алисе, дверь в ее кабинет открывается, и внутрь проскальзывает гибкая Мариночка из отдела управления сознанием.
– Алиса, я к вам по поводу… – тут она видит в кресле Германа и осекается.
– А где?
– Заставил ее поспать, – прямо отвечает журналист.
– Как вам удалось? – тепло улыбается девушка. – Я буквально два часа назад убеждала ее хотя бы в дайв-сон погрузиться, а она послала меня ко всем чертям и заказала литр кофе.
– У меня природный дар убеждения.
– Ну конечно, иначе вы бы не были медиа-магнатом.
Герман в ответ смеется:
– Слово то какое вспомнила! Я не магнат, милочка. Просто делаю свою работу. Можешь мне не верить, но я всего лишь обожаю журналистику. Это вечная профессия, люди всегда хотят знать, что творится вокруг.
Неожиданно для него Мариночка усаживается в кресло напротив, подпирает симпатичную голову ладошкой и говорит в шутливой манере:
– Хотите поговорить об этом?
А почему бы и нет? Все равно ждать, когда проснется Алиса. Так что они действительно пускаются в пространную беседу о журналистике, новостях, древнейшей тяге людей к историям. Говорят о призвании, о том, что работа должна быть наполнена смыслом.
Герман с удивлением обнаруживает в миловидной Мариночке глубокого собеседника, не замечает, как летит время в ее обществе и уже всерьез подумывает о том, чтобы пригласить красавицу на свидание. При этой мысли его взгляд невольно скользит по портьере, за которой уже сорок минут спит Алиса. «Брось, приятель, такая рыбка тебе не по зубам» – говорит ему здравый смысл. Действительно, Алиса – прекрасная, недостижимая мечта. А Мариночка вот она, рядом.
Он уже собирается воплотить свой план в жизнь, как дверь кабинета резко распахивается.
– Где Алиса? – с порога кричит мужчина, которого Герман видит впервые. Судя по форме, это кто-то из Центра управления полетами.
– Она в дайв-сне, – раздраженно отзывается журналист. Идеальный момент для предложения разрушен.
– Срочно выводите! У нас сигнал бедствия со Странника.
Раздражение Германа испаряется вместе с сонной леностью, царившей в кабинете. Он с ловкостью пумы подскакивает к креслу Алисы и запускает систему пробуждения. Через три секунды она открывает глаза и тут же спрашивает:
– Что-то случилось?
– Да, сигнал бедствия со Странника.
– Так я и знала! – она говорит это уже на ходу, пересекая кабинет. Распахивает дверь с ЭР-мостом, вводит координаты Центра управления полетами. Мужчина, который стоял в дверях, бежит через кабинет и вскакивает в портал следом за Алисой.
В ЦУПе царит напряженная тишина.
– Докладывайте, – командует глава Я.Корпорации после перехода.
– Странник посылает сигнал бедствия.
– Что у них произошло?
– Не говорят. Требуют личной связи с вами. Самостоятельно связаться не смогли.
«Ну знала же, знала, что так и будет. Стоило уснуть – и на тебе, тут же что-то стряслось».
– Соединяйте, – коротко бросает она и усаживается.
– Алиса слушает, – говорит она уже по внутреннему каналу со Странником.
– Твою мать! Где тебя носило? – звучит вместо приветствия голос. Она сразу узнает его. Это Лайк.
Пропустив грубость мимо ушей, она сразу переходит к сути:
– Что у вас случилось?
– Все потом. Сейчас слушай меня внимательно. По своему ЭР-мосту отправляй человека в Третий московский космопорт. У выхода с той стороны уже ждет сопровождающий с грузом. Это бионическое тело. Забирайте его и готовьте срочный перенос сознания. Мы приземляемся через тридцать минут, к этому моменту капсулы переноса должны быть запущены. Встречайте нас в космопорте с лучшими стабилизационными носилками и с портативным ЭР-мостом до места переноса. Ты все поняла?
– Что случилось, черт побери?
– Алиса! Отдай распоряжения, потом поговорим!
Что-то в его голосе заставляет ее послушаться. Она моментально отдает распоряжения подчиненным. На это уходит всего несколько секунд. После чего она возвращается на связь:
– А теперь объясни мне, что происходит, и почему я должна доставлять какого-то бионика в корпорацию, где своих бионических тел валом?
– Потому что это персональный бионик, подогнан ко всем параметрам человека. Ты его так быстро не сделаешь, а у меня уже есть готовый.
– Ты ранен? Болен? Тебе нужен перенос? – спрашивает она, и в ее голосе уже начинает сквозить раздражение.
– Не я. Тея. Ее надо как можно скорее перегрузить. Вызывай лучших спецов, у меня есть опасения, что поврежден мозг.
Сердце Алисы гулко ухает вниз, срывается с головокружительной высоты и летит в пропасть. Но перед тем, как поддаться панике, она связывается с отелом контроля сознания:
– Мариночка, еще одно распоряжение. Всех лучших спецов по переносу отправляй к капсулам, которые вы готовите.
– Всех? – удивленно переспрашивает Мариночка.
– Лучших трех. И следующих трех – на подхват. Если заняты – быстро организуй замены. Через двадцать минут первая тройка должна быть там.
– Принято, выполняю.
Алиса тут же возвращается к разговору с Лайком:
– Я все сделала. Говори. Что там у вас?
– Стрелка пыталась сбежать. Судя по всему, Тея встала у нее на пути. Точнее не знаем, камеры в отсеке спасательных капсул были выключены. Была борьба. На месте мы обнаружили лазерный нож.
– Состояние?
– У Теи – ужасное. Нам кое-как удалось ее стабилизировать в медблоке. Я погрузил ее сознание в защищенный режим, чтобы она не подключалась к телу и не погибла от болевого шока. Счет идет на минуты. До Земли мы должны дотянуть, но перегружать ее надо срочно.
Алиса не верит своим ушам:
– Такие сильные повреждения?
– Она вся исполосована. Мы ее и узнали только потому, что больше вариантов не было.
– А что со второй?
– Мертва, – коротко отвечает Лайк, и Алиса ощущает прилив гнева и разочарования – эта дрянь слишком легко отделалась.
Краешком сознания она благодарна парню за краткость и за то, что не пытался щадить ее чувства, оправдываться или просто тянуть время. Коротко, ясно, строго по существу. Он даже начал с тех распоряжений, которые отдала бы она сама. Только вот бионика она бы взяла из своих запасов или приказала бы срочно делать на полной мощности производства. Кстати, об этом.
– Откуда у тебя бионик для Теи?
– Готовил в подарок к переезду. Девчонка давно клянчила, мне Кристина говорила.
Алиса чувствует что-то странное в его речи. Ныряет в дайв, заходит в систему корпорации и запрашивает данные. Так и знала! Она выныривает:
– У нас не производился бионик по таким параметрам. Откуда он?
На том конце связи повисает тишина. Потом Лайк резко выпаливает:
– Получил его в качестве оплаты за атаку на колонии.
У Алисы что-то щелкает внутри. Такие вещи постфактум не решаются, оплата заказывается заранее. Значит, он ввязался в дело после десяти лет простоя ради того, чтобы получить бионика для Теи? Она добавляет эту мысль в избранное, чтобы вернуться к ней позже. Сейчас не до того.
– Заходим на посадку, – говорит Лайк, – я пойду к ней, мне надо убедиться, что она хорошо зафиксирована. Встречайте.
Даже не выслушав ее ответ, хакер отключается.
Голова Алисы грозится взорваться. Ее мутит после резкого выхода из дайв-сна и от страха. Тея может умереть. Три слова, такая маленькая мысль, но она никак не укладывается в голове. Это невозможно. Так не должно быть. Она уже потеряла Ника. Нет, она не может потерять еще и Тею.
Алиса тигрицей расхаживает по Центральному управлению полетов, слушает краем уха, как отдают команды ее подчиненные, как заводят они корабль на посадку.
Когда «Странник 312» касается земли, Алиса уже стоит на ледяном полу космопорта. Рядом ждут чуть ли не на низком старте медики с носилками. Где-то в глубинах Я.Корпорации уже жужжат капсулы переноса, готовые в любой момент взяться за дело. Рядом с ними дежурят лучшие специалисты. Если и этого не хватит – тогда все пропало, никто в мире не сможет ей помочь.
Она всегда хотела, чтобы Тея как можно дольше пожила в человеческом теле, почувствовала все по-настоящему, стала сильной, выносливой, подготовленной к этой действительности. Жизнь в бионическом теле расхолаживает, не учит справляться своими силами, делает зависимым от технологий. Но только сейчас Алиса понимает, как рисковала. При переносе из биологического в бионическое тело на серверах корпорации остается цифровая копия, которую потом пользователь может обновлять так часто, как только захочет, хоть каждые полчаса. Если основное бионическое тело погибает – всегда можно подгрузить копию в новое, и максимум, что может случиться неприятного – потеря тех воспоминаний, которые не были перезалиты в копию. В биологическом теле умираешь навсегда, воскрешать людей человечество пока не научилось.
Какой глупой, какой беспечной она была! Почему решила, что на Титане с Теей не случится ничего страшного? Неужели она, Алиса, настолько избалована цифровым бессмертием, что в ее сознании давно нет такого понятия, как смерть?
Но вот же она, поглядите, оскалила свою безобразную морду. И не на кого-нибудь. На Тею, на ее маленькую девочку. Неужели она может вот так умереть и никогда не узнать, кем ей приходится? Кем был ее отец? «Боже, Ник, видел бы ты, как я сглупила!». Даже в двадцать первом веке она никогда не была религиозна, но сейчас она стоит в промозглом космопорте и молится всем известным и неизвестным богам, чтобы они спасли ее девочку. Чтобы хотя бы позволили Алисе спасти ее. Она бы упала сейчас на колени, но не может позволить себе такое на глазах у подчиненных. Хотя ей очень, очень хочется.
Двигатели Странника уже остыли. Люк приходит в движение. Только вот открывается тысячу лет. Первым по трапу сбегает Гагарин, видит Алису:
– Носилки, скорее!
Команда медиков по кивку Алисы бросается на корабль. Через несколько минут они выходят, и глаза каждого пристально следят за парящими носилками. Это вовсе необязательно – их система стабилизации умнее всех медиков вместе взятых, но такова уж человеческая природа: каждому нужно чувствовать, что он контролирует ситуацию.
Алиса хочет и одновременно боится взглянуть на носилки. Решается, подходит и ужасается. То, что лежит там, просто не может быть Теей. Только не это кровавое месиво! Алиса чуть не теряет равновесие, но чья-то рука подхватывает ее под локоть. Лайк.
– Она стабильна, – говорит он непривычным бархатистым голосом, успокаивающим, убаюкивающим, – у нас есть все шансы. Запускай мост, они уже подходят.
Действительно, процессия медиков уже приближается к тому месту, где установлен вертикальный ЭР-мост. Алиса удаленно запускает его. Ждет, пока носилки скроются в портале, и сама входит в светящееся поле плечом к плечу с Лайком. Следом за ними спешит Гагарин, и девушка краем сознания успевает заметить, что выглядит он просто ужасно. Но эта мысль тут же улетучивается из ее воспаленного разума.
Начинается самое сложное – то, что должно быть Теей, надо переместить в капсулу переноса сознания. Носилки балансируют в десяти сантиметрах от нее. Один медик встает у их изголовья, второй – в ногах. Они синхронно достают генераторы антигравитационного поля, выставляют значения и запускают. Поле сгущается вокруг фигуры Теи. Алиса вслушивается в короткие переговоры специалистов:
– Фиксирую.
– Увеличить значение вязкости!
– Готово! Поднимаем!
– Скорость?
– Пять миллиметров в секунду.
– Смещаем вправо. Скорость та же.
– Еще немного, давай на два сантиметра правей.
– Опускаем. Снизить скорость.
– Есть снизить. Два миллиметра в секунду.
– Хорошо, стой. Еще снижаем.
– Три, два, один. Касание. Снимайте показатели!
В работу включается еще один медик, он считывает данные с датчиков показателей здоровья. И сходит с лица.
– Внутреннее кровотечение! – он поворачивается к специалистам отдела сознания, – Срочно делайте копию сознания! Мы попробуем выиграть вам время.
Вокруг Теи толпится столько людей, что Алиса уже едва видит, что там происходит. У головы «колдуют» два спеца по сознанию, три медика возятся с брюшной полостью. Медицина никогда не входила в сферу интересов Алисы – она и в человеческом теле не болела, что уж говорить про бионическое – и теперь она об этом горько жалеет, потому что ни черта не понимает. Ей остается только ждать и довериться своим специалистам. «Если бы только это было так же просто, как звучит» – с горечью думает она, не привыкшая доверять никому, кроме себя. Впрочем, даже себе она доверяет не всегда и не во всем. Увы, сколько бы она ни старалась избегать ситуаций, в которых ей приходится зависеть от других людей, от таких дней, как сегодня, не убережешься. Она чувствует себя уязвимой. Бесполезной. Никчемной. Вот она, Тея, лежит перед ней на грани смерти, а Алиса больше ничего не может сделать.
– Повреждения мозга в пределах допустимых значений, – вдруг рапортует спец, – Начинаю снимать копию.
Алиса видит, как все присутствующие нервничают. Обыкновенно операции по работе с сознанием проводятся в закрытых капсулах, но сегодня ее сотрудникам приходится работать с открытой, чтобы дать медикам возможность удерживать тело на грани смерти.
Третий лучший сотрудник отдела по работе с сознанием поглядывает на Алису, потом приближается к капсуле и нажимает какую-то кнопку на боковой панели. В Алисе разливается теплая волна благодарности, потому что этим движением он запускает экран с визуальным прогрессом. Теперь можно смотреть, как идет копирование. На экране светится два изображения мозга, одно из которых постепенно заполняется. Рядом меняется процентное значение: шестьдесят процентов, шестьдесят три, шестьдесят пять, семьдесят… Экраны вспыхивают красным предупреждением: «Ошибка». Его повторяет голос системы. Один из медиков кричит:
– Остановка сердца! Реанимируем!
Спецы по сознанию моментально отходят, чтобы освободить дорогу докторам. У Алисы кружится голова. Она впивается глазами в происходящее, пытается понять, что именно делают медики, чтобы хоть как-то узнать, какие у них шансы.
Они цепляют реанимационные датчики. Еще двое на ходу оперируют.
– Зашил!
– Отпускай, даем разряд!
– Пульса нет! Еще разряд!
– Три кубика стимулятора. Разряд!
– Еще крови!
– Разряд!
– Пульса нет!
Один из медиков с бледным лицом оборачивается к Алисе:
– У нас есть экспериментальный стимулятор. Разрешите?
– Выполняйте. Не спрашивайте, просто спасите ее!
Главный медик кивает и раздает указания. После дозы стимулятора и трех разрядов Алиса наконец слышит:
– Есть пульс! Продолжайте копирование.
Это самая долгая минута в ее жизни. Даже обратный отсчет наверху башни, даже падение в бездну не были такими мучительно-бесконечными, как эта реанимация. И с ней ожидание не заканчивается. Счетчик копирования снова начинает наматывать проценты. И чем больше их набегает, тем больше Алиса боится, что на отметке в девяносто девять все прервется.
Когда те самые роковые девяносто девять процентов появляются на экране, ей кажется, что она ужасно долго гипнотизирует эту цифру, но нет, та сменяется на сто. Все в комнате облегченно выдыхают – копирование завершено. Один из спецов по работе с сознанием подходит ко второй капсуле, в которой уже лежит подготовленный бионик, закрывает ее и начинает загрузку сознания.
Через двадцать секунд сердце Теи останавливается. В этот раз ее не реанимируют – биологическое тело уже не нужно, новым «храмом души» девочки будет бионик. Алиса плюет на все приличия, садится на корточки и обхватывает голову руками. Потом чувствует, как кто-то присаживается рядом, обхватывает ее за плечи, поднимает за руки и прижимает к своей груди. Ей даже не надо смотреть, чтобы знать – это Лайк.
– Перенос и полная настройка займут не меньше часа. Это первая загрузка, да еще и после таких событий. Мне понадобится время, чтобы стабилизировать пациентку.
Алиса узнает голос Максима, ее лучшего специалиста по работе с сознанием. Она понимает, что нужно повернуться к нему, поговорить, но не может пошевелиться.
– Запустите ЭР-мост и настройте на ее кабинет, – произносит Лайк.
Она слышит гудение портала. И послушно идет за хакером, который уже тянет ее в сторону звука. Внутренний параноик внутри нее нашептывает, что все это надо будет либо объяснить подчиненным и взять с них обещание о неразглашении, либо уничтожить все воспоминания об этой ее слабости. Никто не должен знать, что здесь произошло. Она разберется с этим сразу, как только сможет. Но пока что Лайк прав – ей надо скрыться с глаз и успокоиться.
Алиса боится, что Герман до сих пор в кабинете, но, к счастью, нет. В тишине своего убежища Лайк снова притягивает ее к себе. Она не сопротивляется. Ее трясет. Слезы сбегают по щекам.
– Это моя дочь, Леш. Моя маленькая девочка.
Она слышит, как он нервно сглатывает.
– Все хорошо, – тихо отзывается он, – теперь с ней будет все хорошо. Ты ее не потеряешь.
