Николай Борисович Башмаков
Деревенский Зорро
– Так что, мне, не дожидаясь экзамена, начинать плакать? – с усмешкой спросил Димка. – Или все-таки сыграть в лотерею?
– Да нет. Зачем же заранее плакать? – Эдик понизил голос и наклонился к абитуриенту. – Я могу сделать так, что ты поступишь в любом случае… Даже если на экзамене вместо ответа просто прокукарекаешь.
– Ну, и что для этого я должен сделать? – тоже негромко поинтересовался Димка.
– Да ничего не надо делать! Короче…, тысяча баксов, и ты студент! На экзамен придёшь чисто формально.
Димка молча уставился на прохиндея. Лицо у того не выражало никаких эмоций. Он давно привык к подобным разговорам. Для него это была обычная рутинная работа. От того, скажет абитуриент "да" или "нет", зависит только одно: будет диалог продолжен или посредник переключится на другой "объект". Тем не менее, Димка односложно отвечать не стал и попытался дипломатично мотивировать свой отказ:
– Предложение заманчивое, но у меня нет таких денег. Мои родители живут в деревне, а там столько не заработаешь и за год.
На лице Эдика моментально поселилась маска полного равнодушия к "клиенту".
– Жаль. Я думал, что ты умный парень. Тысяча баксов, по нынешним временам, не деньги, можно перезанять… Считай, что никакого разговора у нас не было. Ну, пока… Чао какао!
Этот разговор сильно понизил тонус кандидата в студенты. Димка пришёл к Бурлаковым совершенно расстроенный. Как назло, Ольга Николаевна и Наташа считали вопрос о его зачислении в институт практически решённым и завели разговор о том, где ему лучше жить. Они наперебой убеждали его отказаться от общежития и поселиться у них. В доказательство расписали студенческую общагу в таких черных красках, что он на их предложение согласился. Однако решать жилищную проблему ему не пришлось.
Экзамен принимали два преподавателя. Третьим в комиссии был завкафедрой. Он посидел немного в самом начале, а потом ушёл по своим делам.
Димка вытянул билет, который знал прекрасно. Отвечал уверенно, без запинок, но, как только начались дополнительные вопросы, почувствовал, что его топят. Топят в полном соответствии с анекдотом, когда абитуриенту задают вопрос: "Сколько человек погибло в результате атомной бомбардировки Хиросимы и Нагасаки?" А после того, как тот отвечает, следует просьба: "Пожалуйста, перечислите их пофамильно?" Особое усердие проявлял чернявый кандидат наук, который, по слухам, вот-вот должен был защищать докторскую. Массивные очки, солидное телосложение и правильная, хорошо поставленная речь подчёркивали важность этой персоны. В неторопливых действиях и словах светила науки так и сквозило: " Как вы, недоумки, мне надоели… Но, увы… Приходится тратить на вас своё драгоценное время…"
Димка сопротивлялся, как мог, но силы были слишком неравны. В результате дебатов он получил тройку. Юношу захлестнула обида. С досады он импульсивно решился на шаг, который ничего, кроме неприятностей, принести не мог. Он решился поговорить с экзаменатором один на один. Димка дождался, когда тот выйдет из аудитории, и догнал его в коридоре.
– Извините меня, пожалуйста! Можно с Вами переговорить?
Экзаменатор остановился, не спеша повернулся к юноше и солидно, подчёркивая что делает одолжение, проворковал:
– Ну что же. Если это не займёт много времени, пожалуйста… Я вас слушаю!
– Я считаю, что Вы несправедливо поставили мне тройку. Я хорошо знаю предмет. Может быть, Вы меня проэкзаменуете дополнительно?
До светила науки сразу дошло, что речь пойдёт не о его любимых долларах. Мало того, этот мальчишка усомнился в его справедливости. Он сквозь толстые призмы очков окинул Димку взглядом и тихо спросил:
– Мальчик, ты откуда к нам приехал?
– Я?.. Из деревни…
– Так вот в свою деревню и поезжай… А кому какие оценки ставить и кого принимать в университет, предоставь решать нам!
Димка стушевался. Он всегда терялся, когда сталкивался с неприкрытым хамством. Экзаменатор выжидающе смотрел на него. В его глазах мелькнул мимолётный интерес. Как и, главное, что ответит ему абитуриент. Димка, наконец-то, собрался с мыслями. В его ответе прозвучали дерзость и вызов:
– Вообще-то я сам уже расхотел учиться в ВУЗе, где такие преподаватели, как Вы… Ничему хорошему, кроме приёмов вымогательства, Вы не научите!
– Ну, вот видишь! – спокойно ответил будущий доктор наук. – Считай, что я удержал тебя от ошибки!
Он повернулся и неторопливым шагом солидного и уверенного в себе человека пошёл своей дорогой.
А Димка забрал документы, наскоро распрощался с семьёй Бурлаковых и на вечернем автобусе отправился туда, куда его отослал преподаватель, преградивший дорогу в университет: в село под названием Большая Гора. Излишне описывать, с какими чувствами вернулся он домой. Он ничего не стал скрывать от родителей и рассказал всё, как было.
Их реакция была вполне естественной. Мать поахала, поохала, немного пожалела его, а потом успокоила:
– Не переживай, сын! Не было бы горшей беды, а это не беда! Через год, два, если не передумаешь, всё равно поступишь!
Отец жалеть сына не стал. Он не преминул высказать своё суждение о порядках в университете, а потом даже похвалил его:
– Представляю, что за "юристы" попрут в ближайшее время из наших ВУЗов. Молодец, что раздумал учиться в этом заведении. Поищи что-нибудь более достойное мужчины!
Солидарность родителей помогла парню. Он успокоился и начал разворачивать свои планы в ином направлении. К приезду Витьки и Светы Димка излечился от депрессии окончательно.
Его друг, узнав о Димкином провале, расстроился, но ненадолго. Витька буквально лучился от счастья. Они со Светой оба поступили в сельхозинститут. Теперь вуз стал называться сельскохозяйственной академией. Димка порадовался за них. Друзья до сентября опять были вместе, и от его уныния не осталось и следа. И только один вопрос волновал его. Приедет ли Маринка, как обещала, на несколько дней? Или им в ближайшие два года увидеться не придётся?..
Глава 9
Вся мужская половина семей Кузнецовых и Ерохиных занималась очень приятной и "сладкой" работой. Откачивали мёд. Николай Фёдорович вполне серьёзно занялся пчеловодством. С весны купил три пчелосемьи. После роения у него их стало шесть. Ещё один приблудный пороек прилетел в ловушку с какой-то пасеки. Итого: семь пчелосемей. Хоть и небольшая, но уже пасека.
Здесь же был и сосед Ерохина Петрович. Он-то и был за главного инструктора. Петрович свыше двадцати лет держал личную пасеку и на правах профессионала все лето учил Николая Фёдоровича "как ходить за пчелой".
Когда закончили работу, на сладкое прибежали женщины. Вся компания на лужайке, возле бани, уселась пить чай. Расположиться ближе к дому не разрешили обиженные пчелы. Екатерина Никифоровна принесла две бутылки вина. Первый тост был провозглашён за новоиспечённого пчеловода и процветание пасеки.
В самый разгар чаепития неожиданно подошли две женщины. Заведующая библиотекой Наталья Букина и учительница младших классов Екатерина Костина. Обе матери-одиночки. Букина воспитывала дочь Машу. Маша перешла в десятый класс. Костина растила сына. Юра был на год старше Маши. Женщины явно были чем-то расстроены.
После традиционного приветствия нежданных гостей пригласили отведать свежего медку. Женщины присели, но Букина отказалась пить чай и сразу завела деловой разговор:
– Егор Ильич! Николай Фёдорович! Мы к вам за помощью… Нет у нас мужиков… И обратиться больше не к кому! – она всхлипнула, достала носовой платок и принялась вытирать глаза.
– А вот это лишнее! – остановил её Николай Фёдорович. – Вы нам так весь праздник испортите! Ну-ка успокойтесь и быстренько рассказывайте, что случилось!
Женщины, перебивая друг друга, принялись излагать суть дела. После смерти Краснова его магазины и дом выкупил азербайджанец, которого все звали Алик. Он перетащил из города своих младших братьев, и таким образом в селе образовалась небольшая азербайджанская диаспора. Новосёлы вели себя мирно. Товаров завозили много, выбор был большой. Цены выше других не поднимали. Наоборот, кое-какие продукты у них были дешевле. Одним словом, большегоринцам упрекнуть их было не в чем. Если бы не одно странное обстоятельство. Может, это было и простым совпадением, но с момента переселения братьев Мамедовых в селе появились и наркоманы. Точнее будет сказать, кое-кто из молодых ребят и девчонок попробовал эту отраву. В их числе оказалась и Маша Букина вместе с тремя своими одноклассниками.
А с Машей дружит Юра Костин. Юра – паренёк принципиальный. Он твёрдо убеждён, что водка и наркотики – это удел неудачников, людей слабых, не умеющих реализовать свой потенциал. Но за Машу он готов бороться. Вместе с другом Володей Морозовым они быстренько разобрались с Машиной компанией. Выяснили, что наркотики им дал попробовать молодой цыган из табора, который две недели назад расположился на окраине села. Компашка "поймала неземной кайф" и в следующий раз покупала у цыгана зелье уже за деньги. Цена была невысокой, но это пока…
Юра с Володей подкараулили цыгана, побили его и предупредили, чтобы он с наркотой в селе больше не появлялся. На другой вечер ребят подловили братья Мамедовы. Их было трое. Глава "клана", Алик, в разборке не участвовал. Братья избили ребят и пригрозили их убить, если те ещё раз тронут цыгана. Несмотря на угрозу, ребята вчера снова поймали этого торговца. Отобрали у него наркотики и выбросили их. Тот пообещал, что это им даром не пройдёт и "азеры их накажут".
Из всего этого можно заключить: наркотиками торгуют именно Мамедовы. Сами азербайджанцы стараются не светиться и рук не пачкают. Они продают зелье цыганам, а те распространяют его среди населения. Поймать их трудно. Чуть что, табор снимается с места, и пойди, ищи ветра в поле.
Несмотря ни на какие уговоры, Юра с Володей не признались, кто и за что их побил. За ребят испугалась Маша. Она и выложила всю эту информацию. Матери тоже перепугались. Если не вмешаться, Мамедовы могут и в самом деле ребят убить. Вон что показывают каждый день по телевизору… Вот потому женщины и прибежали просить помощи.
Они закончили свой рассказ, и Ерохин, не очень вежливо, почти грубо, спросил:
– Ну, а что вы от нас-то хотите? Я – теперь не участковый… Николай Фёдорович – не глава администрации… Почему не обращаетесь к властям?
– Да что они могут?! – с горечью воскликнула Букина. – Вы ведь сами знаете, новый глава Невзоров ни рыба ни мясо… А наши менты только фиксируют преступления…, а раскрытием им заниматься некогда!..
Николай Фёдорович сидел молча. Он размышлял о превратностях жизни. Всего каких-то три месяца назад эти женщины были его ярыми противниками. Они входили в состав "инициативной группы" Краснова и приложили максимум усилий, чтобы снять Кузнецова с должности. И вот теперь умоляют о заступничестве…, но он не хотел их ни в чем упрекать. Тогда как Егор Ильич был настроен более агрессивно. Тот взял на себя грех и припомнил былое:
– Вы, Наталья Сергеевна, наверное, забыли нашу беседу. Помните, я просил Вас провести с учениками цикл лекций и бесед о наркотиках и наркоманах? Вы, помнится, мне ответили тогда так: "Пусть они, эти наркоманы, все сами передохнут… В стране чище станет… Останутся только те, кого родители воспитали правильно!.." И, кажется, привели в пример свою дочь, которую Вы воспитываете одна, но исключительно "правильно"… Как же получилось, что она Вас подвела?
Букина заплакала:
– Егор Ильич! Ну что Вы старое ворошите? Ну, неправа я была! Да и не пошли бы мы к вам, если бы у нас были мужья…
В унисон ей подпела и Костина:
– Вы же мужчины! А вместо того, чтобы помочь женщинам, счёты сводите…
Николай Фёдорович оторвался от своих размышлений:
– Да нет! Если бы вы были простыми женщинами, может быть, мы вели бы себя как джентльмены… Но вы идеологи! И должны понимать, что должности, на которых вы работаете, ко многому вас обязывают. Если бы наш Дом культуры, в том числе библиотека, работал, как положено, у ребят не было бы проблем с досугом… А при вашем мещанском подходе к делу: "зарплата есть, прилавки полны, больше ничего не надо", можно не только наркоманов вырастить… Так что, не прибедняйтесь. Егор Ильич прав. Вам есть над чем подумать. А теперь хватит здесь разводить сырость! Идите домой, мы постараемся вам помочь. Машу лучше всего оставить сегодня дома, а Юру с Володей мы подстрахуем.
Женщины ушли. Димка с Витькой сидели рядом и слышали всё. Николай Фёдорович подозвал их поближе.
– Я тут подумал над тем, что можно сделать. Предлагаю следующее: Мы с Егором пойдём в табор и поговорим с цыганами… А вы, ребята, последите за Юрой и Володей на дискотеке. Если Мамедовы попытаются их избить, вмешайтесь… Но, предупреждаю, на ножи не лезть! Лучше всё обговорить миром. Если не удастся и станет туго, сообщите нам!
Отцы направились в табор. На подходе их остановил коренастый широколицый юноша, меньше всего похожий на цыгана. Он вызвал начальника охраны. Вышел простой русский парень, лет тридцати, тоже не атлетической внешности. Он поздоровался первым:
– Здравствуйте, что Вы хотели?
– Мы бы хотели, – начал Николай Фёдорович, – переговорить со старшим табора… Как он там у них называется?
– А по какому вопросу? Может быть, нам легче его решить здесь? Я уполномочен вести переговоры с местными властями.
– Возможно! – включился в разговор Ерохин. – Вы, судя по выправке, бывший военный?
– Да, я служил в армии. Уволился капитаном после вывода войск из Германии.
– Вот и отлично! Мы с подполковником Кузнецовым, – Ерохин кивнул на Николая Фёдоровича, – тоже бывшие армейцы! Так что, думаю, договоримся. Вы откуда родом? По говору, похоже, из Рязани?
– Точно, угадали. Только не из самой Рязани, а из области… Так по какому, товарищ подполковник, вы вопросу? – повернулся он к Кузнецову.
– Ну, раз вы офицер, тогда мы не станем крутить вокруг да около! – Николай Фёдорович в упор посмотрел на капитана. – Те, кого вы охраняете, распространяют в селе наркотики. Вчера наши ребята одного поймали… Надеюсь, вы в этом не участвуете?
– Что Вы, товарищ подполковник! Конечно, нет! Нас в охране три человека. Нам платят деньги за то, чтобы мы решали все вопросы с гаишниками и местными властями. А чем они торгуют, нас не интересует!
– Плохо это, капитан! У Вас есть дети?
– Есть. Двое. Я понимаю, о чем Вы… Они тоже могут стать наркоманами. Но что мне делать? Мы живём в селе. Оно ещё меньше вашего. Оплачиваемой работы нет! Вот и приходится подрабатывать, где только можно. Эти, – он кивнул на двух цыган, подслушивающих разговор метров с тридцати, – платят хорошо. Правда, нам приходится всё лето жить на колёсах.
– А как они к вам относятся? Каковы взаимоотношения с хозяином табора?
– Нормальные. Так что вы хотите от них?
Кузнецов раздумывал. Есть ли смысл выставлять требования начальнику охраны? Хватит ли у того авторитета, чтобы убедить своих хозяев? Надо попробовать немножко надавить.
– Ну, раз Вы, капитан, берёте на себя роль посредника, то передайте вашим хозяевам…, мы не будем поднимать скандала с наркотиками, если табор завтра снимется и уйдёт!
– Хорошо. Я сейчас переговорю с ними. А вы немного подождите, и я сообщу их решение.
– Да, и не забудь их предупредить, капитан! – громко, так, чтоб слышали "слухачи", крикнул вдогонку Ерохин. – Если они не захотят уехать добром, мы будем вынуждены вызвать областной ОМОН! Те за наркотиками прилетят мгновенно!
Пока ждали, пришли к однозначному выводу. Если цыганский табор может позволить себе нанять за хорошие деньги охрану, то торгуют они явно не китайскими тряпками. Без наркотиков такое было бы вряд ли возможно. Теперь важно было понять: испугаются или нет цыганские бароны угрозы.
Начальник охраны вернулся через десять минут и сообщил: утром табор снимается и уходит в соседний район.
А в это время сыновья изображали из себя парней, которые пришли на дискотеку потанцевать и развлечься. На самом деле они внимательно следили за обстановкой и не спускали глаз с Юры и Володи. Маши на площадке не было. Ребята держались особняком и время от времени о чём-то совещались.
Дискотеку, а проще говоря танцы, проводили на открытой площадке перед Домом культуры. "Сыщики" незамедлительно отметили, как недалеко от танцплощадки остановилась красная девятка, принадлежащая одному из братьев Мамедовых. Братья сидели в машине и выжидали.
Когда Юра с Володей покинули площадку и пошли в сторону дома (они жили по соседству), девятка тронулась с места, обогнала ребят в безлюдном переулке и остановилась. Мамедовы вывалили из машины и встали полукругом, загораживая ребятам дорогу. Братья были небольшого роста, но постарше ребят, да и расклад был трое против двоих. Их необычная для русского человека внешность и хмурый вид могли напугать любого слабонервного, но Юра с Володей стояли спокойно. Обе стороны выжидали. Первым заговорил старший из братьев, которого звали Эдиком.
– Мы же вас предупредили, чтобы вы не трогали наших людей… Пачиму вы абидели цыгана?
– Потому, что он торгует наркотой! – ответил сравнительно спокойно Юра. – А мы не хотим, чтобы наших пацанов травили этим дерьмом!
– Никаких наркотиков у него не било! Это ви всё придумали! А за то, что побили его, мы вас накажем!
– Езжайте на свою историческую родину! – не выдержал и сорвался Володя. – Там командуйте! А тут наш дом, вы тут люди временные!..
– Ашибаешься, маладой! – братья медленно начали приближаться к ребятам. – Хозяин сейчас тот, у кого деньги! У тебя есть деньги? Нэт? Тагда сиди молча, кушай сваю картошку и нэ лезь в наши дэла!.. Мы вам ещё раз это объясним… Но это паследний. В следующий раз у тваих радитэлэй будут похороны!
Братья подошли к ребятам вплотную, но драку не начинали. Те стояли, сжав кулаки, готовые сопротивляться до конца. Не выдержали нервы снова у Володи:
– А пошли бы вы на хрен! Будете тут разбойничать, похороны будут у ваших родителей!
Братья нанесли удар одновременно. Володя свалился сразу. Юра попытался сопротивляться, но через несколько секунд тоже лежал в пыли. Мамедовы начали пинать ребят ногами, и в этот момент раздался звон разбитого стекла. Братья бросили свои жертвы и повернулись. Возле машины стояли два человека в камуфляжной форме. На лице у них были маски. В руках – деревянные дубинки, которыми они и разбили автомобильное стекло.
Гадать, менты это или нет, у братьев времени не было. Двое выхватили ножи, старший вытащил из кармана цепь, и они с яростью кинулись на людей, изуродовавших их автомобиль… Однако одной только ярости и азарта для боя с этими противниками оказалось мало. Бойцами братья Мамедовы оказались никудышными. Димка и Витька, а это, конечно же, были они, напротив, за последний год сильно окрепли. Постоянные тренировки по рукопашному бою, увлечение лыжами, штангой, баскетболом, футболом, гонки на мотоцикле способствовали тому, что они стали универсальными бойцами.
Ребята ловко замахали палками, умело защищаясь и уклоняясь от ударов ножом. С большим трудом старшему из братьев, Эдику, удалось зацепить цепью дубинку одного из нападавших. Он потянул за цепь, пытаясь подтащить к себе противника… Тот отпустил дубинку, кавказец мгновенно потерял равновесие, и тут же сильнейший удар ногой в пах свалил его. Младшие братья, оставшись с нападавшими один на один, сопротивлялись недолго.
Ребята быстро надели на них наручники, после чего начали связывать им ноги и руки. В этот момент к ним подскочили очухавшиеся Юра и Володя.
– Давайте мы вам поможем!
Они навалились на одного из братьев, попытавшегося встать, свалили его и держали, пока "маска" (это был Витька) не стянула ему верёвкой руки и не сняла наручники. После этого они подбежали ко второй "маске", связывавшей Эдика, но та вместо благодарности грубо рявкнула:
– А ну, брысь отсюда! Если хотите остаться живыми, не светитесь!
Когда вызванный по телефону Алик приехал к месту происшествия вместе с милиционерами Парновым и Кошелевым, они увидели автомобиль с разбитым стеклом и около него лежащих в пыли, связанных по рукам и ногам братьев. На видном месте в машине была прикреплена записка:
"Прекратите торговлю наркотиками! В противном случае, это только цветочки. Дублёр".
Алик метался от братьев к машине и обратно и взволнованно у милиционеров вопрошал:
– Что это? А?.. Что это за беспредел?!
– Это не беспредел! – со злостью ответил Кошелев. – Это расплата! Это вы, кавказцы, творите на нашей земле беспредел!
– И это говорит представитель власти? Это какой-то шовинизм!.. Это фашизм!.. Вы угнетаете национальные меньшинства!..
– А при чем здесь это? Не надо сваливать с больной головы на здоровую. Вы уничтожаете наш народ! В России земли много… Живите себе… Никто вас и пальцем не тронет, если будете нормально жить и торговать. Но ведь вы хотите своими наркотиками отравить нашу молодёжь! А с этим мы мириться не станем! Мы вам не индейцы… Люди не будут подавать на вас в суд… Это бесполезно… А просто сожгут вас вместе с вашими магазинами!
Алик задохнулся от ярости:
– Вы что?! Это же прямая угроза! Я завтра же поеду к прокурору! За такие слова отдают под суд! Это разжигание межнациональной розни! – он повернулся к Парнову, пытаясь у него найти поддержку. Но тот его надежд не оправдал.
– Он Вам не грозит, а предупреждает! Вы не знаете наших людей. До поры до времени они спокойны и покорны… Но если припечёт, мало не покажется! А этот, – Парнов кивнул на записку, – если пообещал, обязательно сделает! Так что лучше закройте, пока не поздно, вашу нарколавочку добром!
После этого инцидента азербайджанская "колония" сделала ещё одну попытку продолжить свой выгодный "бизнес". Они стали торговать наркотиками через подставных лиц, приезжающих из города, которые, якобы, не имели с ними никакой связи. Однако через неделю на усадьбе Мамедовых сгорела баня. Это было предупреждение, потому как на воротах дома братья обнаружили записку, "написанную" вырезанными из газеты буквами:
"Если не прекратите торговать наркотой, в следующий раз сгорит дом и магазины! Жители села".
Только после этого наркотики в селе появляться перестали. Правда, из города периодически приезжали подозрительные личности, искавшие "клиентов", но они почти всегда уезжали ни с чем. Первая атака наркоторговцев была отбита.
Это было последнее "совместное дело" Дублёра и его помощника. Витька уезжал на учёбу в сельскохозяйственную академию. Димка уходил служить в армию. Наркоторговцы, конечно же, не собирались сдаваться. В будущем село ожидали новые битвы. Но уже без наших героев. Обнадёживало то, что к происшествию с баней Димка с Витькой не имели никакого отношения. А значит, в этой неравной борьбе они были не одиноки.
В самом конце августа прибыл в отпуск Костя-Шлягер. Бравый воин-десантник в голубом берете выгодно отличался от того, пусть и видного, но совершенно неотёсанного, малоразвитого юноши, ушедшего год назад на армейскую службу.
Родители в честь приезда сына собрали вечеринку. Костя пригласил своих приятелей, знакомых девчат и отметил свой приезд "на всю катушку". На следующий день село подробно знало о том, что Костя служит в городе Пскове, в элитных воздушно-десантных войсках. Служба ему нравится, и после окончания срочной он не собирается увольняться, а намерен подписать контракт и служить дальше. У него пять прыжков с парашютом, уйма всяких заслуженных значков, командир его сильно уважает и буквально "упрашивает" остаться на сверхсрочную… Костя участвовал в специальных операциях по задержанию бандитов и вооружённых дезертиров, отличился, и потому раньше других его отпустили в отпуск. Одним словом, за прошедший год он сделал в армии столько нужных и полезных дел, что односельчанам и без объяснений стало понятно: без Константина Ясноглазова воздушно-десантные войска не справились бы с возложенными на них задачами, а вооружённые силы в целом пришли бы в полный упадок.
Однако событие, произошедшее на следующий вечер, показало, не всё в его пьяном бахвальстве было голым вымыслом. В армии его действительно кое-чему научили.
Так уж случилось, что именно в этот день приехала Маринка Серова. Она поступила в МГИМО и вернулась всего на три дня, чтобы забрать вещи и попрощаться с подружками и друзьями. С особым нетерпением ждала она встречи с Димкой. Пока они были рядом, между ними постоянно происходили стычки и размолвки. Но стоило им расстаться, как она поняла, что скучает и ждёт не дождётся встречи с ним. Примерно то же самое происходило и с Димкой. Их взаимоотношения вполне соответствовали тому выражению, которое придумал народ: "Врозь им скучно, вместе тесно!" Однако в этот вечер судьба преподнесла ей совершенно другого собеседника.
Едва дождавшись вечера, Маринка со Светой побежали на танцы. Света сообщила, что Витька с Димкой должны быть уже там. Но у входа на танцплощадку они увидели только сидевшего в одиночестве Витьку.
– Вить! А где Димка? – растерянно спросила Маринка. – Он что … не пришёл?
– Димки не будет. Они всей семьёй уехали на похороны. Умер друг дяди Коли. Приедут только послезавтра к вечеру.
Было видно, как Маринка расстроилась:
– Какая жалость. А я приехала всего на три дня. Один уже прошёл…
Она засобиралась домой, но Света с Витькой её отговорили. К ним подошли бывшие одноклассники, и начался обычный в таких случаях разговор. Кто куда поступил, кто провалился, а кто не прошёл по конкурсу… Кто давно уже работает, а кто "бьёт балду" перед армией… Маринка понемногу разговорилась. Потом начались танцы. Витька, чтобы поднять Маринке настроение, пригласил на первый танец не Свету, а её. И, немного погодя, это уже снова была знакомая всем, общительная и весёлая Маринка Серова.
А в это самое время доблестный десантник Костя, основательно опохмелившись после вчерашнего, с приятелями Мишкой и Лёшкой тоже собирался на танцы. Повод для этого дал Лёшка. Он сообщил Косте последнюю новость:
– Костик! А ты знаешь, твоя бывшая мамзель прикатила!
– Да ну?! Ты же говорил, что она в Москве!.. Может, перепутал спьяну?
– Точно говорю! Они со Светкой пошли на танцы. Я с ними нос к носу столкнулся!
– О-о-о! Это хорошая новость! Мне надо с ней поговорить. Давайте, парни, ещё по стаканчику и двинем на танцульки. Посмотрим, что у вас тут новенького…
– Есть у нас тут кое-что новенькое! – ехидно захихикал Мишка. – У твоей бывшей как раз новенький!
– Кто такой?! А ну-ка быстро докладывай!
– А этот…, приезжий…, Димка Кузнецов. Поэт…, одним словом.
– Этот хлюпик?! Мало я его в прошлом году отмутузил… Ну, теперь у него защитничка нет. Придётся ещё разок поучить!
– Да зря вы так на него! – вступился за Димку Лёшка. – Он нормальный пацан. Спортсмен. Отжаться от пола сотню раз может. Ростом только невысокий.
Костя поднял приятеля на смех:
– Ха-ха-ха! Отжаться может! Разве это главное? Это только американские вояки, как идиоты, без конца отжимаются… А драться не умеют! Наши парни соревновались с ними по всем видам… От стрельбы, до самбо… Янки выиграли только в баскетбол! Зато отжимаются здорово!
Костя снова засмеялся, но внезапно что-то вспомнил и уже вполне серьёзно спросил:
– Вы вот что лучше парни расскажите… Кто этот Дублёр? Это ведь он Флюгера засадил? Хотелось бы мне с ним поквитаться!
– А никто так и не знает, кто он! – ответил Лешка. – И вообще их двое… Говорят, это какие-то менты из спецназа развлекаются. Вот совсем недавно наших "азеров" наказали!
И он рассказал о последней стычке "спецов" с наркодельцами. Костя внимательно выслушал и скептически улыбнулся:
– Ну, с такими противниками я бы один справился… У нас, у десантуры, подготовка лучше, чем у ментов. В Чечне их валили по– чёрному… Если бы не наши армейцы, боевики прихлопнули бы их, как мух! Им только демонстрантов дубинками разгонять!
– Ладно! Хватит трепаться! – осадил его Лёшка. – Войну проиграли политики. Жаль, столько парней зря погибло… Всем досталось… И армии и МВД!
– Перестаньте! – встрял в разговор Мишка. – Пойдём лучше в Дом культуры, там, говорят, опять городские объявились. Третий день что-то вынюхивают… Юрку, моего двоюродного братана, за что-то побили.
– Юрку побили?! – удивился Костя. – Юрка хороший пацан. Пошли. По дороге зайдём к нему и всё выясним. Я это так не оставлю!
У воина-десантника заиграла кровь. Компания направилась к дому Костиных. Юра был дома. Под глазом у него расплылся лиловый синяк, нос и губа распухли.
– Привет, Юрик! Ну-ка рассказывай, кто и за что тебя так отделал? Я хочу разобраться с твоими обидчиками.
– Это городские… Вчера. Они ищут людей, которые отлупили Мамедовых. Азеры их навели… Видимо, рассказали, что мы с Вовкой участвовали в той драке. Вот они меня подловили и начали допрашивать. А я и сам не знаю, кто они, эти "люди в масках"!..
– Сколько их?
– Четверо.
– Как выглядят?
– Парни здоровые. Лет по двадцать пять. Одному под тридцать. Приехали на темно-серой иномарке…
– Сегодня они здесь?
– Говорят, здесь.
– Пойдём с нами! – Костю так и распирало желание поквитаться с чужаками, обижающими своих…, местных. – Мы их отвадим ездить в наше село!
Юра печально вздохнул:
– Куда мне в таком виде. Девчонки засмеют.
– Ну, ладно. Мы обойдёмся и без тебя. Я тут кое-что придумал. Мне надо срочно достать маску и одежонку попроще…
Городские, приглашённые Аликом Мамедовым, чтобы провести собственное расследование и найти "людей в масках", которые изуродовали машину и так нехорошо обошлись с его братьями, были действительно в селе. Мало того, они находились рядом с Домом культуры и на скамейке спортплощадки уже допрашивали очередную жертву. Жертвой стал один из местных пацанов, которому сегодня явно не повезло. Он сам-то знал про существование этого Дублёра только по рассказам других, но уже изрядно за него пострадал.
Допрос вёл старший группы по кличке Активист. Он задавал вопросы. Второй, по кличке Флегматик, воздействовал на допрашиваемого физически. У пацана уже был разбит нос, и он время от времени прямо рукой вытирал капающую из него кровь. Ещё двое "братков" стояли поодаль возле машины и следили за тем, чтобы "следствию" никто не мешал.
"Расследование" шло по плану. Но в самый разгар допроса с пристрастием на спортплощадку зашёл какой-то очень небрежно одетый парень и вызывающим тоном спросил:
– Эй, вы! Городские! Случайно, не меня ищете?
Активист лениво посмотрел в сторону парня и спросил у пацана:
– Кто это такой? Что за попугай?
– Это Костя, солдат, вчера пришёл в отпуск! – почти скороговоркой выговорил запуганный парнишка.
– Ну, что молчите? Язык что ли проглотили? – с явным вызовом вновь обратился к приезжим "солдат Костя". Он надвинул на лицо маску. – Мне сказали, вы ищете человека в маске… Вот он, я!..
