Ника Энкин
Записки эмигрантки 2
• Ника, я очень доволен тобой и твоей работой, – многозначительно сказал он мне, – ни один документ еще не вернулся. Это значит, что ты не сделала ни одной ошибки. У нас таких сотрудников еще не было.
• Я же Вам сразу сказала, что не делаю ошибок, – хитро улыбнулась я.
• Да, молодец! Мы это очень ценим!
Правда, на этой отметке моя зарплата заморозилась навсегда.
Для проведения корпоративной вечеринки Леня забронирован тот самый ресторан, куда мы отправились с Машей, Эдиком и, тогда еще неизвестным, мне Мишей в день суда. Я вспомнила, какой раздавленной чувствовала себя в тот ненавистный мне день… И как независима я сейчас. Жизнь прекрасна! В ресторане были накрыты несколько больших столов – не только мы отмечали сегодня Christmass здесь. Я увидела Тину с Петей за одним из длинных столов и устремилась к ним. Они, не смотря на то, что никто еще не пришел, уже приступили к празднованию.
• Ника, давай, подсаживайся, что будешь пить? – спросила Тина.
• Как-то неудобно, вроде еще никого нет.
• Как никого нет, а мы? – пошутил Петя.
Позже стал подтягиваться народ. Девочки из второго офиса: кто с мужем, кто с бойфрендом; пузатый мужчина – соучредитель компании; сын Леонида от первого брака с женой и, наконец, Леонид, поддерживающий маму под руку, и Рита с мальчиком лет четырех и парнем лет двадцати.
• Валентин, – представился мне парень, очень похожий на Риту.
• Ника, это мой сын, – сказала Рита, – а это – тоже наш сын. Она показала на маленького: точная копия Леонида.
• Как похож на Леонида! – произнесла я.
• Да, – засмеялась Рита. Сегодня, хоть она и не была в пижаме, но выглядела ничуть не лучше. У этой женщины не было вкуса. Но зато она добрый и хороший человек, – подумала я. И воспитала хорошего сына. По Валентину это было видно.
Все расселись, стали произносить тосты. Леня взял слово.
• Я хочу для тех, кто не знает, сказать, что если бы не моя мама, которая сидит рядом со мной, не было бы никакой фирмы и, соответственно, не сидели бы мы сейчас здесь все вместе. Началось все с нее. Когда у нас появилась эта идея, идея создания фирмы, она продала свой дом в России и оставив там всех друзей, в очень преклонном возрасте, приехала к нам, отдав все вырученные деньги за дом. Это и явилось начальным капиталом для фирмы. Спасибо тебе, мамочка! Я очень люблю тебя! – он нагнулся и поцеловал маму, которая начала плакать.– Давайте выпьем за мою маму!
• Леня очень хороший сын – мне для него ничего не жалко, – повторяла она, вытирая глаза. Чувствовалось, что между матерью и сыном особые, очень теплые и трогательные отношения.
Потом уже пили без тостов, как обычно бывает. Тина сидела рядом с Петей и заигрывала с ним. Я еще в офисе обратила внимание, что между ними проскакивают искры, а сейчас было самое время разжечь пламя из этих искр. Обстановка располагала. Спиртное лилось рекой, танцевальная площадка не пустовала. Играла живая музыка. Я смотрела на Тину, которая лихо отплясывала какой-то быстрый танец. Короткая юбка, сапоги-ботфорты. Никогда не скажешь, что она уже бабушка – причем, дважды. Петя топтался рядом, пытаясь попасть в ритм. Рядом со мной освободилось много стульев, на один из которых и подсела мама Леонида.
• Ника, Ленечка очень доволен тобой, – сказала она.
• Спасибо. Хороший у Вас сын.
• Да-да. Ленечка очень хороший. Он только занятой очень – постоянно что-то придумывает, старается. Но он никогда не забывает обо мне. Даже когда очень поздно приезжает домой, заглянет ко мне в комнату: «Мама, все в порядке?» Поцелует.... Каждое утро тоже – обязательно зайдет попрощаться. Я ведь его очень поздно родила. – разоткровенничалась она со мной. – Мне уже больше сорока было – первый ребенок.
• Да что Вы? – искренне удивилась я, – Вы очень молодо выглядите! – я подсчитала, что ей уже около восьмидесяти. Женщина выглядела не более шестидесяти пяти лет.
• Спасибо, – усмехнулась она.
• Что вы здесь шушукаетесь? – спросил подошедший к нам Леонид.
• Да вот, мама Ваша, производственные тайны выдает мне, – пошутила я.
• Пойдем лучше, потанцуем, – пригласил меня Леонид.
Играла медленная музыка. Леонид, не смотря на мой немаленький рост и наличие высокого каблука, возвышался надо мной. Приятное доброе улыбающееся лицо. Большие голубые, глубоко посаженные, немного детские глаза. Сегодня на нем был какой-то свитер, штаны, как у рокера. С цепочками. Волосы, обычно беспорядочно взлохмаченные, сегодня были пострижены. По всей видимости, Ритой. Тупыми ножницами. Точно такая же стрижка «украшала» головку их сына. Я очень по-доброму относилась к этим людям, но не могла понять, как при наличии жены ( а Рита прожила в Штатах много лет) можно ходить таким «охламоном». Но, не судите....
В конце вечера раздавались подарки. Развернув красивую упаковку, я обнаружила дорогую ручку в кожаном футляре и открытку: «Ника, С Новым Годом! Мы рады, что ты так хорошо вписалась в нашу команду и считаем тебя незаменимым сотрудником. Леня, Рита». Приятно, когда тебя считают незаменимой, черт побери! Чуть позже, уходя, я еще раз бросила взгляд на танцплощадку. В моей памяти на всю жизнь запечатлелся кадр: Леня лихо отплясывает быстрый танец, широко расставляя свои длиннющие ноги с необъятного размера ботинками ( такого не существует в природе). Рядом топчется Рита. Он пытается закрутить ее. Оба смеются. Они счастливы. Что нужны друг другу. Такие, как есть: без дорогих нарядов и макияжей, без навороченных стрижек и украшений. Просто за то, что они это они. Что трудности все позади, есть любимое дело и растет общий сын. Что просто все хорошо!
Кто бы мог знать, что этот Новый Год окажется для Леонида последним…
Сегодня тридцать первое декабря. Последний день 2005 года. Настроение приподнято-выжидательное, как всегда в этот день. Ближе к обеду позвонил Гия.
• Ника, можешь спуститься вниз на пару минут? – спросил он.
Он был с другом, знакомым мне – мы ходили как-то вместе ужинать. Гия спас этого парня, избавив от наркотической зависимости. Оба стояли сейчас возле машины в ожидании меня.
• С Новым Годом тебя, Никуша! – Гия протянул громадный букет красных роз и бумажный пакет.
• Ой, спасибо! Как-то неожиданно! А я без подарка! – растерялась я.
• Ерунда! Я же мужчина… Да, еще! Я не стал класть в пакет, чтобы не расколоть. Вот, возьми! Помнишь, я обещал тебе? – Гия протянул мне два фирменных диска Dido.
• Ты помнил? – я была удивлена. Когда мы ездили в его машине, всегда включали эту музыку и Гия говорил, что теперь голос Dido будет у него ассоциироваться со мной.
• Я все помню, красавица! – он грустно улыбался, внимательно глядя мне в глаза.
• Где вы будете встречать Новый Год, ребята? – спросила я, чтобы как-то сгладить момент, – А то приходите к нам!
• Спасибо, может быть зайдем, но позже. Мы должны сначала заехать к нашим друзьям – они только дом купили. Постараемся зайти, – пообещал Гия.
• Спасибо за подарок, Гия! Пока! С Новым годом! – поцеловала я его.
Они уехали. Странно, с Гией у нас отношения плавно сошли на «нет», так толком и не начавшись. Однако он не поленился подъехать и поздравить меня. Чего не скажешь о Максиме, который просто пообещал позвонить мне в Новогоднюю Ночь. Какая прелесть! Дома я вытащила из пакета подарок Гии: французский коньяк с двумя пузатыми бокалами в красивой упаковке. Поставила букет роз в вазу. Хороший парень, Гия. Жаль, не мой человек, – подумала я.
Вечером, захватив заранее приготовленные салаты и выпечку, мы с Данькой отправились на два этажа ниже, к Маше. За сервированным столом скромно сидел мексиканский парень Хосе, лет двадцати пяти, и слащаво улыбался. «Что же ее так на молоденьких-то тянет?» – подумала я. Ладно, работают вместе, но зачем домой его тащить на Новый год? Вся квартира была нарядно украшена блестками, гирляндами. Впрочем, как и сама Маша. Шею ее, как боа, обматывал блестящий дождик. Одним словом, создаем праздничное настроение! Под елкой лежали красиво упакованные подарки. Я принялась расставлять на столе принесенные тарелки с едой. Хосе с интересом рассматривал содержимое каждого блюда.
Ближе к полуночи подтянулась Альбина с бойфрендом. Она – дама интересная во всех отношениях. Он – оттталкивающий тип а-ля «альбинос»: белые ресницы, брови, светлые глаза и белый остаток волос на голове. Очень бледная кожа. Лицо, не выражающее ничего. Просто блин. Компенсировал отсутствие лица высокий рост. Гонор так и пер из него, не успели они переступить порог. «Что она в нем нашла?-подумала я. – Неужели отсутствие нормальных мужиков толкает женщин на таких уродов?»
• Он хорошо обеспеченный и имеет свою квартиру, – ответила на мой вопрос Маша, когда Альбина с «альбиносом» вышли покурить.
• Да.... – протянула я задумчиво, – «.... уж лучше быть одной, чем лишь бы с кем попало». Омар Хайям. – пояснила я Маше.
В полночь, как и полагается, все подняли бокалы и поздравили друг друга с Новым Годом. Ура! 2006 год! Я успела написать желание на клочке бумаги, сжечь его и съесть пепел. И все это за двенадцать ударов. Надеюсь, оно сбудется! Буквально через пару минут зазвонил мой мобильный. Максимушка, ну надо же! Не забыл, что обещал!
• С Новым Годом, Никуля! – поздравил он меня.
• С Новым Годом, Максим!
• Как настроение?
• Отличное! У нас тут весело! А ты как?
• Ничего. Нас всего пять человек. Две пары и я, – отчитался он, чтобы я, не дай бог, не подумала, что он отмечает новогоднюю ночь в компании женщины.– Спокойно так сидим…
• Спасибо, что позвонил, Максим! Хорошо вам погулять, – пожелала я.
• С Новым годом!– еще раз поздравил он меня.
А веселье у нас только начиналось.
• Сейчас будем разыгрывать подарки, – весело объявила Маша голосом массовика-затейника. – Вот видите, сколько подарков у нас под елкой! Но просто так они не достаются – их надо заслужить. Поэтому каждый будет вытаскивать записочку с пожеланием, что надо сделать, чтобы получить подарок. Кто-то должен будет спеть, кто-то рассказать стихотворение… Итак, начали.
Кто-то кукарекал под столом, кто-то пел песню, кто-то бегал вокруг елки....
• А вот и наш самый большой подарок, – произнесла Маша, снимая покрывало с коробки, стоящей под елкой, – это музыкальный центр, который Дед Мороз подарил нашей Нике. Что нужно сделать ей для того, чтобы получить подарок? Ну-ка, тяни бумажку.
Я вытянула клочок бумаги из коробочки: « Прочесть стихотворение» – было написано на нем.
• Я прочту Омар Хайама, – сказала я.
«Не завидуй тому, кто силен и богат
За рассветом всегда наступает закат
С этой жизнью, короткою, равною вздоху
Обращайся, как с данной тебе напрокат!»
• Могу еще одно, – продолжила я:
«Чтоб мудро жизнь прожить – знать надобно не мало
Два важных правила запомни для начала
Ты лучше голодай, чем что попало есть,
И лучше будь один, чем вместе с кем попало!»
• О, какие философские четверостишия! – воскликнула Маша, – забирай свой музыкальный центр. Ты его заслужила!
• Спасибо! – поблагодарила я Даньку, подойдя и поцеловав его. Мой родной мальчик! Как он старается показать, что он взрослый и единственный мужчина у меня. Который заботится, дарит подарки.
Мой ребенок, начав свою трудовую деятельность в пятнадцать лет, никогда не оставлял меня без подарка. На Новый год, День рождения и, по старинке, на Восьмое марта. Причем, покупались нужные в хозяйстве вещи. Сначала пылесос, потом микроволновая печь. Сейчас, вот, музыкальный центр. Он всегда был этаким «мужичком». Еще в Москве, начиная сдавать бутылки незадолго до моего дня рождения и подкапливая какие-то сэкономленные на завтраках деньги, он всегда старался придумать что-то интересное и оригинальное: настенные часы, кашпо для цветов, фарфоровые чайнички, которые я собирала. Открытки собственноручного производства остались в прошлом, когда ему было лет восемь. Не знаю, правильно это или нет – не мне судить. Дай бог, чтобы мы никогда не нуждались и всегда имели силы помочь нашим детям… Но когда «ребеночек» лет двадцати пяти-тридцати, имея приличный заработок, на День Рождения присылает маме открыточку по почте… Я считаю, что он просто не уважает мать и все то, что она для него сделала. Или не сделала. Но.... Это мое мнение, которое остается при мне. Каждый родитель защищает свое чадо, как может.
Тем временем гулянка продолжалась. Народ в состоянии подпития выделывал танцевальные пируэты возле елочки. Маша плясала с Хосе, мы с Альбиной иногда составляли им компанию. «Альбинос» постоянно был недоволен и что-то бурчал, отзывая Альбину и выясняя с ней отношения. Данька с Никитой смотрели на все с нескрываемой иронией. Правда, Никите тоже позволили выпить и он, развеселившись и одев на себя шарф, подаренный Данькой «СПАРТАК – чемпион», тоже пытался что-то отчебучивать. И тут зазвонил мой мобильный. Гия.
• С Новым Годом, Никуша! Вы нас еще ждете? Спать не ложитесь?
• Наши ряды пополняются! – объявила я во всеуслышание, повесив трубку – сейчас приедут еще два гостя. Гия с Леваном.
• А что за имена такие нерусские? – тотчас поинтересовался «альбинос».
• А они грузины, – сказала я с вызовом.
До этого за столом уже поднималась тема национального вопроса. «Альбинос» оказался ярым патриотом, не признающим никакие национальные меньшинства. У нас даже разгорелся спор на эту тему: я пыталась высказать мысль, что с таким патриотизмом ему не следовало приезжать в Штаты. Америка – страна эмигрантов и, наверное, только здесь собраны все нации и национальности воедино. Патриот – живи в России. Хотя и там хватает интернационала! Но ему невозможно было что-то доказать: он сразу горячился, бледная кожа его становилась красной, как у вареного рака, и я оставила все свои попытки восстановить справедливость. Не в данном случае, подумала я. Сейчас он воспринял новость о том, что придут два грузинских парня, совершенно неожиданно:
• Тогда я ухожу! Или я или они!
Ну, это уже было слишком. Да кто ты такой? Ты, первый раз явившийся в этот дом, празднуя Новый Год в компании, пытаешься подчинить всех своим правилам.
• Успокойся, пожалуйста! – стала упрашивать его Альбина.
• Нет, я не успокоюсь! Для меня это дело принципа! – кипятился «альбинос». – Я никогда не сидел с грузинами за одним столом и сейчас не собираюсь.
• А что, грузины не люди? – стала закипать я.
•
• Нет, не люди! – с вызовом ответил «альбинос». Он сидел красный, маленькие «поросячьи» глазки зло смотрели на меня из-под стекол поблескивающих очков.
• Почему же они не люди-то? Древнейшая нация, благороднейшие люди!
• Да, на рынке мандаринами торговать! Много благородства нужно!
• Зачем же равнять всех под одну гребенку? Ведь и среди русских сколько подонков и мрази! – это уже был театр двух актеров. Остальные притихли и слушали нашу перепалку.
• Я свое слово сказал, – он не нашелся, что мне ответить. – Альбина, поехали, нам пора! Я не буду сидеть за одним столом с грузинами.
• Да пусть едет себе, оставайся, – стали мы уговаривать Альбину, когда ее кавалер отошел от стола.– Ну и товарищ у тебя!
• Да, он нелегкий, – вздохнула Альбина, – но он меня любит. Балует. А в постели какой он! Никогда еще не было таких мужиков у меня.
• Странно, он не выглядит, как темпераментный мачо, – сказала я.
• Он мне сначала делает такой массаж – как будто чувствует всю меня, каждую клеточку! – разоткровенничалась Альбина. – Наверное, я только из-за этого с ним.
• Это немало, наверное, – пожала я плечами, – но надо еще, чтобы человек был.
• Да, – вздохнула Альбина, – чувствую, что эта наша ночь будет последней. И она пошла к «альбиносу» – наверное, уговаривать его остаться.
В течение минут тридцати, пока не появились грузины, представление продолжалось. «Альбинос» дважды демонстративно уходил и дважды же возвращался. Он думал, что Альбина побежит за ним, но она и с места не сдвинулась. Он негодовал: краснел, пыхтел, взывал к ее совести и даже угрожал. Она была непреклонна.
• Может, они и не приедут уже, – обмолвилась Маша, глядя на часы. – Прошло пол-часа со звонка.
«Альбинос» успокоился и сел за стол, но тут снизу позвонили в домофон.
• А вот и наши грузинские мальчики, – злорадно объявила я и пошла открывать дверь.
• Познакомьтесь, – представила я вошедших ребят, – это Гия. А это Леван.
Все стали называть по очереди свои имена. Данька, Никита и Хосе пожали при знакомстве руку. «Альбинос» руки не подал. Ребята принесли несколько бутылок шампанского и принялись откупоривать их, чтобы поднять бокалы за Новый Год.
Гия, человек умный, сразу почувствовал скованность. «Альбинос» пытался вскакивать, тогда как все остальные сидели за столом и мирно общались. Альбина бегала за ним, утешая и успокаивая. Он возвращался, с грузинами не разговаривая и демонстративно отворачиваясь.
• Он очень странный товарищ, – пыталась оправдать его Маша, чтобы как-то сгладить создавшуюся ситуацию.
В конечном итоге, «альбинос» отбыл один. Альбина осталась. Было уже часов пять утра: пора и честь знать. Попрощавшись с хозяйкой дома и поблагодарив ее за терпение и гостеприимство, все стали расходиться. Новогодняя Ночь, которую мы всегда так ждем, подошла к концу.
Авария
Первого января к нам зашел Никита.
• Вася появился, – возбужденным голосом сообщил он.
• Кто это Вася? – поинтересовалась я.
• Это мамин бывший бойфренд, из-за которого она уехала из Бруклина.
• А-а, это Игорь? – Маша рассказывала мне о нем, – А почему Вася-то?
• Я его так называл, – сообщил Никита. – Теперь, наверное, поедем назад, в Бруклин!
Так вот почему он так воодушевлен! Я редко видела его таким. У него, оказывается, свой интерес: уехать назад, в Бруклин.
• Не думаю, что мама назад уедет с ним, – высказала я свое сомнение.– также, как и не думаю, что она опять сойдется с ним.
• Посмотрим! – сказал Никита.
Но мои предположения оправдались не целиком. Либо Игорь был очень настырен, либо, как говорят, «на безрыбье и рак рыба», но Маша опять стала встречаться с ним.
Игорь оказался интересным видным мужчиной. Породистый. Брюнет, правильные черты лица, нос – стрелой, аккуратная бородка. Что-то в нем было такое, манящее… Наверное, карие глаза – чуть прищуренные, смеющиеся. Как я потом узнала, у него в роду были цыгане – правда, в очень далеком прошлом, но цыганская кровь сыграла свою роль во внешности Игоря. Умен, интересный собеседник, Игорь работал архитектором в Манхэттене. И очень любил Машу – это было видно.
• Так что тебе еще надо? – недоумевая спросила я подругу, – нормальный мужик, с приличной работой и, самое главное, любит тебя. Кого ты ищешь? Вот он, рядом!
• Да, это с первого взгляда нормальный! Мы ведь вместе шесть лет были – много всего произошло за этот период.
• Шесть лет? – в свою очередь удивилась я, – не знала, что вы так долго были вместе… Почему же разбежались?
• Это не мы разбежались. Это я убежала от него. Он ведь даже не знал, куда я уехала. А тут позвонил первого января – с Новым Годом поздравить. Вот я и раскисла. Позволила ему приехать.
• Почему же ты убежала от него? – поинтересовалась я.
• Ой, Ника, это долго рассказывать. Мы с ним разные люди. С ним хорошо встречаться и быть независимой, а жить вместе – не дай бог! Как только мы съехались, он стал совсем другим. После работы я должна была быть дома сразу же – он высчитывал, сколько мне ехать из Манхэттена, и если я задерживалась – устраивал допрос с пристрастием. Я не могла пойти в бар посидеть с подругами. Нет, домой! Ревнивый страшно.
• Ну, я его отчасти понимаю. Какой бар с подругами? Приезжай домой и иди с ним в бар! Ты ведь уже не одинокая.
• Когда надо было нести чек за оплату квартиры в менеджмент – разгрывался целый спектакль, – продолжала Маша, – мы должны были идти вместе. Я сначала не поняла, зачем? Что вдвоем, взявшись за чек, пойдем? Ты свободен –отнеси. Я буду свободна – я отнесу. Нет, только вместе. Потом я поняла: он хотел, чтобы все видели, что мы вдвоем оплачиваем квартиру: во избежание претензий в дальнейшем. Мы ведь пополам платили арендную плату. Зарплату я должна была отдавать ему, а потом мы уже планировали расходы – потребности каждого, ну и совместные покупки. Что касается его зарплаты – я не знала, сколько он зарабатывает: никогда не видела его чеков. Мамочку свою он обеспечивает полностью, практически содержит. Мама для него – это все. Машину, вот, ей купил совсем недавно – перед тем, как я ушла. У меня машины не было все это время. А зачем? Он говорил, что у нас одна на двоих – достаточно. Тогда как маме, пенсионерке, нужна новая машина. Зачем, спрашивается, в Бруклине? В «садик» ездить?
• Да, это неприятно, – согласилась я.
• Конечно! Учитывая, что я получаю приличные деньги… – продолжила Маша. – Сейчас я сама себе хозяйка. Да, я в долгах, но планирую все сама. И квартира у меня хорошая, и машина новая, и мебель.
• Видишь, как первое впечатление обманчиво! Ну и что он сейчас хочет?
• А что он может хотеть? Опять начать встречаться! Посмотрим! – неопределенно ответила Маша.
А моя личная жизнь продолжала оставаться на той же замороженной стадии непонятных отношений. В начале января мы встретились с Максимом. Я заранее подготовила ему подарок, завернула в нарядную упаковку. Приехав к нему, протянула сверток:
• Это тебе, Максим! С Новым Годом!
• Ой, Никуля.... – протянул он, явно растерянный неожиданностью ситуации,– А что это?
• Открой, посмотри! – предложила я.
В упаковке находилась итальянская рубашка в мелкую полоску – размер я заранее подсмотрела, открыв шкаф Максима и найдя там пару сорочек. Все заранее продумала, чтобы сделать сюрприз. Чтобы человеку было приятно.
• Ой, какая красивая! Спасибо тебе большое! А я как-то.... – он медленно, как бы раздумывая, полез в шкаф, доставая с полки какую-то коробку. – Вот, с Новым Годом тебя!
Я понимала, что эта коробка не была куплена именно для меня. «Удобный» подарок – его можно подарить как мужчине, так и женщине. Как другу, так и начальнику. И любовнице тоже. Это были подсвечники. Из тончайшего фарфора, просвечивающегося при полыхании свечи изнутри. Нежно расписанные весенними цветами – ландышами-подснежниками. Три штуки. Быть может, этот набор подарили ему друзья из Бостона, когда он праздновал с ними Новогоднюю ночь?
• Спасибо, – поблагодарила я.
Он не пригласил меня отпраздновать Новый Год вместе. Он не побеспокоился о том, чтобы заранее купить мне подарок. Дело ведь не в подарке. Главное знать, что предназначался он именно тебе. Что о тебе подумали, когда покупали его. А не вытаскивали из шкафа то, что передается из рук в руки за ненужностью. Я не понимала как такое может быть. Ведь если ты встречаешься с человеком, даже не планируя ничего серьезного, все равно думаешь о нем. И когда ты покупаешь подарки своим родным, само собой разумеется ты вспомнишь и о нем. Может быть, он такой человек, – успокаивала я себя, но все больше и больше утверждалась в мысли, что надо начать забывать Максима. Однако хотеть – это одно, а реальность преподносит нам совсем другое. Я не могла начать забывать его. Не могла – и все тут. Как магнитом меня тянуло к нему. От моего офиса дорога в Бруклин занимала не так много времени и я стала наезжать к нему после работы. Он, конечно, был рад. Необременительно. В тот же вечер я уезжала домой.
• В конце января я уезжаю в Прагу, – объявил он мне в один из приездов.
• Прага....– мечтательно протянула я, – Как я люблю Прагу. Возьми меня с собой!
• Да нет, что ты – это ведь деловая поездка, – сразу испугался Максим.
• Да пошутила я, куда сейчас – работаю ведь! – успокоила я его.
• У меня нет времени даже пойти в магазин купить пару рубашек, – пожаловался Максим. – Как-то поизносился весь. Столько работы перед отъездом!
• Хочешь, давай вместе пойдем, я тебе помогу выбрать… – предложила я. – Хватит работать. «От работы кони дохнут».
• Да, когда работаешь не на себя. А я ведь должен и детям помогать, и отцу, и сестре. Да и ситуация с кражей так и не разрешилась.
• Все, давай, я приезжаю в пятницу, после работы, остаюсь, а в субботу поедем в магазин покупать тебе рубашки, – я знала, о чем сейчас подумал Максим: покупать вместе рубашки – это уже что-то более серьезное, чем просто заниматься любовью. Это пахнет совместной жизнью, а ее Максим боялся, как огня.
• Нет-нет! – испуганным голосом произнес Максим. – Мне надо работать – какая суббота? Ты за меня отчеты будешь делать?
Мне стало противно. Да он, оказывается, трус. Тогда он боялся познакомиться с моим ребенком, сейчас боится рубашки вместе покупать. Он хочет, чтобы были отношения, но боится сделать хоть что-то, чтобы они были лучше. Шаг влево-шаг вправо – расстрел. Он себе поставил планку: ресторан-секс в будние дни. Без захватов выходных. И все. Но милый Максимушка не понимает одной простой вещи: ни одну женщину не устроят отношения без динамики роста. Если это только не замужняя леди или дама по вызову . Норма, заложенная женской сущностью, естеством. На первое время ресторан-секс – это куда ни шло. Но если люди испытывают взаимную симпатию друг к другу, если им хорошо вместе, есть гармония – им нужно большее. Отношения должны расти, развиваться. Хотя бы в арифметической прогрессии, не говоря уже о геометрической.
Большой и жирной точкой, поставленной в наших отношениях, стал один эпизод. В один из вечеров, когда я в очередной раз появилась у Максима после работы, ближе к полуночи раздался звонок моего мобильного. Кто бы это мог быть? – подумала я. Номер абсолютно незнаком. Я взяла трубку. Рядом стоял Максим.
• Здравствуй, Виктория, это Клаудио! – заговорила трубка на ломанном английском.– Ты можешь сейчас выйти на Скайп? Я хотел увидеть тебя.
• Клаудио? Привет! – не смогла я сдержать своих эмоций.– Я не дома.
Клаудио – итальянец, с которым мы переписывались. Познакомились на сайте, он жил в Италии, неплохо говорил по-английски. Переписка ни к чему не обязывала, он обещал как-нибудь приехать в Штаты, но больше приглашал меня в Италию. Я много знала о его семье и мы даже несколько раз поговорили по Скайпу. Звонил он мне впервые, что, конечно, явилось большой неожиданностью. Я могла не взять трубку, если бы знала, что звонит он.
• Я не вовремя? – спросил Клаудио. – Ты не дома сейчас? Сегодня ведь пятница – я забыл. Просто уже ночь и я думал, что ты дома.
• Я у друзей. Давай созвонимся, может быть, завтра, – предложила я.
• Хорошо! Спокойной ночи! – пожелал мне Клаудио и отключился.
Все было некстати. И разговор, и какое-то нелепое объяснение. Уж ему-то я точно ничего не должна была объяснять, а он тоже звучал обиженно. Я не умела врать. Никогда. Поэтому и Клаудио понял, что я с мужчиной и Максим понял, что я разговариваю не с женщиной.
• Мужики какие-то звонят по ночам, – натянуто улыбнулся Максим, чтобы хоть как-то заполнить затянувшуюся после звонка итальянца паузу.
• Это знакомый, из Италии, – сказала я.
• Понятно, – коротко сказал Максим.
Что ему было понятно? Непонятно! Но я не считала нужным оправдываться и объяснять то, чего не существует. После этого ночь потекла своим чередом, но, как говорится, «ложки нашлись – осадок остался»… А потом Максим уехал в Прагу.
Это случилось тридцать первого января. Я возвращалась домой с работы. Было темно и моросил мелкий дождь. До моего дома оставалось минут пять, когда зазвонил мобильный. Тина. Она любила позвонить мне, когда ехала за рулем домой, поболтать. Хотя мы только недавно расстались, выходя из офиса. Она мне стала что-то говорить. Что-то, абсолютно не заслуживающее внимания. Слушала я ее впол-уха: въезжая в горку, я видела впереди стоящую машину, мигающую левым «поворотником» и пытающуюся выехать мне навстречу. Немного сбавила скорость – никогда не знаешь заранее, что у человека на уме. Но машина стояла и ждала, когда я проеду – у меня была главная дорога, а она выезжала от супермаркета с боковой дорожки. Сзади нее стояло еще несколько машин, ожидающих своей очереди выехать на основную дорогу. Прекрасно понимая свое преимущество, я двигалась к светофору на свой зеленый свет. И тут, внезапно, когда я уже почти поравнялась с той самой машиной, она вдруг ломанулась ( именно ломанулась – иначе это назвать нельзя было) мне навстречу. Сильнейший удар в левую часть моей машины. Было такое чувство, что она специально ждала, чтобы потом так резко «газануть» и врезаться в меня. Иначе, как понять ее ожидание: времени выехать до того, как я поравнялась с ней, избежав аварии, было предостаточно. Или же водитель просто перепутал педаль тормоза с педалью газа – вот как можно расценить это. Конечно, инстинктивно я резко затормозила, но это уже мало что дало. Сказать, что я обалдела – ничего не сказать. Удар был очень сильным и от него машину отнесло в сторону. Я сидела, не выходя – как будто кто-то пыльным мешком огрел по голове. Звонок. Опять Тина.
• Я в аварию попала только что, давай попозже, – пробормотала я.
• Да ты что! С тобой все в порядке? – взволнованным голосом спросила она.
• Вроде да.
Через минуту, когда я все еще сидела в машине, позвонил Леня.
• Ника, мне Тина сказала, что случилось. Ты в порядке?
• Пока не поняла еще, но вроде в порядке.
• Помощь нужна какая? – поинтересовался Леонид.
• Лень, пока ничего не соображаю.
• Если что – звони, – сказал он.
• Спасибо.
В этот момент кто-то постучал в стекло машины с моей стороны. Я открыла окно.
• Are you okay? – поинтересовался какой-то мужчина. За ним толпились еще какие-то люди.
• Да, – ответила я и вышла из машины.
Это не первая авария в моей жизни. Были и до этого – в Москве. Первым делом выскакиваешь и пытаешься понять, насколько изуродована машина. Потом, в зависимости от того кто виноват, – начинаешь либо извиняться, либо наезжать на того, кто был не прав. Иногда, для особо непонятливых, применялись угрозы. До мордобоя, правда, никогда не доходило – я же женщина все-таки. Хотя для Москвы мордобой не редкость. Так решались вопросы в России. До тех пор, пока не ввели обязательную страховку. После ее введения все стало цивилизованно – более или менее.
Я с горечью обошла машину. Вся левая сторона была вмята вовнутрь. Валялись куски бампера, разбитая фара, что-то, не успевшее упасть – висело. Напоминая куски разорванного материала. Все представляло жалкое зрелище. Не знаю почему, но первой мыслью у меня было: как я завтра поеду на работу? На общественном транспорте – нереально. А на такой машине? Тем временем, из той машины, которая въехала в меня, с водительской стороны вышла девочка-подросток. Наверное, первый раз села за руль, предположила я. Она шла с таким лицом, как будто только что похоронила кого-то очень дорогого. В тот момент, когда она поравнялась со мной я, не сдержавшись, спросила:
