Ника Энкин
Записки эмигрантки 2
• Как красиво! – искренне выразила я свой восторг, выйдя на нее.
Уже стемнело и Эмпайр Стэйт Билдинг светился огнями. Весь Манхэттен как на ладони… Да, вид на миллион!
• Ну, давай праздновать, – предложила я.
• Я купил все, что ты просила, – отчитался Михаил.
Я стала накрывать на стол – а ставить-то оказалось нечего.
• А что мы будем кушать? – поинтересовалась я. – Ведь яблоки и орехи – это не основная еда.
• Рыбу, – наивно сказал Михаил, – вот я как раз был в Бруклине сегодня и купил. – он показал на пластиковый контейнер, в котором лежало два маленьких кусочка фаршированной рыбы.
• Кусочком фаршированной рыбы сыт не будешь, – заявила я. – У тебя есть что-нибудь в холодильнике?
«Хороший кавалер, – подумала я. – То ли недалекий, то ли жадный. Он ведь знает, что я сразу после работы. Решил накормить меня орешками с яблочками.»
• Ну, пельмени были, – ответил Михаил.
• Пельмени я не ем. – категорично заявила я, – Давай пока вино, что ли, откроем.
• Давай, – согласился Михаил, доставая штопор и рассматривая этикетку на бутылке. – О, хорошее вино. Французское, – заметил он.
• Должно быть неплохое, – заметила я, вспомнив стоимость бутылки.
• Ты разбираешься в винах? – удивился Михаил.
• Есть немного, – скромно ответила я.
Он долго не мог откупорить бутылку – мне пришлось это сделать самой.
• Я сейчас закажу что-то поесть, – объявил Михаил. – Суши хочешь?
• Хорошая идея, – одобрила я.
• Я, честно говоря, не очень голоден. В Бруклине хорошо поел, так что только для тебя, – заявил хозяин дома.
На десерт мы макали кусочки яблок в мед, запивая вином. Язык у Михаила развязался и он много рассказывал – в основном, о своей работе и способностях с легкостью зарабатывать деньги, не выходя из дома. С его слов можно было понять, что он один из лучших в своем деле. Когда ужин был закончен, он предложил мне посмотреть второй этаж квартиры.
• Это джакузи, – открыл он дверь в еще одну ванную комнату, на втором этаже,– для гостей, в основном. Моя спальня, спальня моего сына, когда он приезжает. А это мой кабинет. Проходи, покажу тебе что-то, – предложил он.
Я вошла в кабинет. На письменном столе стоял компьютер, во весь экран которого красовалась моя фотография. Да, учитывая мою нефотогеничность, вышла я здесь очень удачно. Этакая сексапильная красотка. Наверное, сказался экспромт. Еще несколько уже напечатанных на принтере копий лежали здесь же. На столе.
• Хорошая фотография, – похвалила я.
• Мне тоже очень нравится, – довольно сказал Михаил. – давай я сфотографирую тебя еще, – предложил он. – Прямо в этом кресле – ты хорошо смотришься. Как директор.
• А я и есть директор. – ответила я с улыбкой, – Была им, – уточнила я. – в Москве.
Он сделал несколько кадров и мы спустились назад, на первый этаж.
• Давай посидим на террасе, – предложила я.
Ночная панорама Манхэттена завораживала, притягивала взгляд. Можно было только представить себе, сидя в удобном кресле и потягивая хорошее вино в тишине тупиковой улице Нью Джерси, что творится там, совсем недалеко, через реку Гудзон, в мировой столице.
• Хотела бы я иметь такой балкончик, – шутливо заметила я, – Здесь можно и барбекю сделать и сад развести. Делаешь барбекю?
• Иногда, очень редко. Вот последний раз на День независимости, с друзьями.
• Ты мне очень нравишься, Ника! – признался вдруг Михаил и впился в меня своими губами.
Именно впился – целоваться он не умел совсем. В Америке есть выражением “good kisser”. Так вот то, что пытался сделать сейчас Михаил было совершенно противоположно этому. Он был настолько bad kisser, что хотелось спросить его: «Ты делаешь это впервые?» Он как будто хотел не поцеловать меня, а клюнуть. Я с ужасом ждала, что он захочет повторить свою попытку. Когда через несколько минут он клюнул меня опять, я, насколько могла нежно, предложила:
• Давай, теперь я научу тебя целоваться?
• Ну, давай, – с улыбкой согласился он, добавив с издевкой, – она меня будет учить целоваться… – По всей видимости он считал себя «профи».
Я бы не делала этого ни в каком случае, но еще один клевок Михаила не смогла бы пережить без сарказма. Однако, он был необучаем….
Узнав, что обычно гуляем в одном и том же месте, мы договорились в следующий выходной объединить наши усилия. В воскресенье, подъехав к его дому, я увидела Михаила, ожидающего меня. Спортивный прикид: шорты-майка. Длинные ноги-циркули, выглядывающие из-под шорт, казались еще длиннее. Неспортивное телосложение его не притягивало взгляд, отнюдь! Я часто совершала свои прогулки под Вашингтон Бридж, возле Гудзона. Это место начиналось как раз через дорогу от улицы, на которой проживал Михаил.
• Надо же, – веселился Михаил, когда мы спустились к реке, – я так часто гуляю здесь. Может быть, мы с тобой и пересекались когда-то.
• Вполне вероятно, – откликнулась я.
• А мне всегда не с кем было гулять. Вот, наконец, нашел компанию.
Мы прошли до самого тупика, где заканчивался паркинг для яхт и катеров. Здесь можно подойти к самой реке, постоять на камнях. Я очень любила это место и могла долго медитировать здесь, сидя на камне и глядя через Гудзон, на «аптаун» Манхэттена. Михаил устроился на скамейке и привлек меня к себе, усадив к себе колено.
• Я так рад, что познакомился с тобой, – сказал он. – как ты смотришь на совместное путешествие в недалеком будущем?
«Еще один хочет меня осчастливить путешествием», – подумала я.
• Давай поедем в Майами, – сказал он.
«Что же у них дальше Майами дело-то не идет? Как медом намазано!» – удивлялась я.
• Мы можем поехать на моей машине. – разошелся Михаил не на шутку. – На машине здорово… Везде останавливаться можно.
Я была более негативно настроена на счет путешествия на машине. И на счет Михаила. Я пока не могла понять, нужен ли он мне вообще. Вроде бы он и не отталкивал… Но не было в нем чего-то, что завело бы, от чего загорелись бы глаза. Понаблюдаю еще немного, подумала я. Все должно открыться очень скоро.
В следующую субботу он пригласил меня поужинать вместе. В очень популярный ресторан, где места нужно бронировать заранее, особенно вечером выходного дня, о чем я и сообщила Михаилу.
• Вот еще, глупости, – отозвался он. – два места всегда найдутся.
• Мое дело тебя предупредить, – сказала я. Меня начала раздражать его упрямая самоуверенность.
Когда мы обнаружили возле ресторана толпу людей, ожидающих своей очереди быть посаженными, Михаил улыбнулся в свое оправдание:
• Ну, бывает!
• Я ведь не первый раз здесь. Предупреждала тебя!
Взяв номерок, мы отправились коротать время на набережной вдоль Гудзона. Михаил опять рассказывал о своей работе, не забывая восхвалять себя, любимого. Наверное, он действительно умен и профессионален,– думала я, слушая его повествование. Имея хорошее финансовое образование и отлично развитую, никогда не подводящую его интуицию, он служил в финансовой корпорации советником-прогнозистом.
• Со мной даже риелторы советуются! – продолжал хвалиться он. – Я в недвижимости тоже очень хороший прогнозист. Когда я покупал свою квартиру, моя мама схватилась за голову: «Дорого!» Сейчас цена квартиры увеличилась в несколько раз.
• Молодец! – похвалила я его.
После ужина Михаил предложил поехать к нему домой.
• Завтра воскресенье. Торопиться некуда, – мотивировал он свое предложение. – посмотрим кино.
Мы сидели на террасе, потягивали вино. Михаил периодически «клевал» меня. Потом отправились смотреть какой-то фильм, во время которого мой кавалер приступил к более решительным действиям. Третье свидание, подумала я, об этом он хорошо осведомлен. Я совершенно не была настроена на его лад и попытки завершились крахом. Я чувствовала, что не надо себя заставлять встречаться с ним – у нас ничего не получится. Он меня начал раздражать. «Зачем все это?» – задавала я себе вопрос. Только, чтобы не быть одной? После Вадима я вообще была настроена очень негативно по отношению ко всем мужчинам. Не представляя, каким должен быть тот один, чтобы я перестала думать о нем, Вадиме, и невольно сравнивать всех с ним.
• Ника, так я завтра заеду за тобой в пять часов, – на прощание сказал мне Михаил.
• Зачем так рано? – поинтересовалась я.
Мы собирались пойти в кино. Только что вышел на экраны The Departed с Ди Каприо. Мы заранее планировали посмотреть этот фильм и мне уже не хотелось отказывать Михаилу в этом последнем свидании. О том, что оно будет последним, я решила сегодня.
• Ты не представляешь, сколько там будет людей – ведь первый день фильм выходит на экран.
• Окей, но не за час же приходить! – возразила я. Мне хотелось сократить свидание до минимума. Или вообще не пойти на него.
• Ника, ты не понимаешь. Мне очень тяжело высидеть с моими длинными ногами на обычном месте полтора часа. Обычно я захожу в зал первым и занимаю специальное место – там, где можно вытянуть ноги. Таких мест немного.
За какие же грехи мне попадаются такие кадры, – думала я. Копыта ему не вытянуть!
• В зал ведь не пускают за час! – я пыталась продолжать спорить с ним – уже на зло. – Там идет предыдущий сеанс.
• Правильно, люди выходят, зал убирают и мы должны стоять первыми, чтобы зайти.
• Хорошо, – вздохнула я, – заезжай в пять.
На следующий день у меня было огромное желание позвонить Михаилу и сказать, чтобы в кино шел без меня, но совести не хватило. Ровно в пять он стоял под подъездом. Кинотеатр был рядом и, купив билеты, у нас оставалось очень много времени до начала. Михаил двинулся по направлению к залу.
• Я пойду занимать очередь, – мотивировал он свое продвижение.
В коридоре возле зрительного зала было темно и пусто – никому не надо было занимать очередь заранее, чтобы протянуть ноги. Из стеклянной двери для выхода зрителей призывно зазывало солнце.
• Ты как хочешь, – сказала я, – а я пойду на улицу. Еще сорок пять минут до начала и я не собираюсь стоять в душном темном коридоре.
• Ладно, выйдем, – нехотя согласился Михаил.
Кинотеатр находился на набережной Гудзона и мы медленно пошли вдоль реки. Шли молча. Говорить было не о чем. Михаил нервно посматривал на часы.
• Все, поворачиваем назад, – скомандовал он, – уже тридцать минут осталось.
Я его начала тихо ненавидеть, но решила спустить все на тормозах и не портить себе вечер. Последний вечер с ним. Возле зала топтались несколько таких же предусмотрительных зрителей и Михаил изменился в лице.
• Вот, уже опоздали, – нервно сказал он мне.
Через некоторое время стали выходить люди с предыдущего сеанса. Не успели еще зрители покинуть зал, как Михаил, всех расталкивая локтями, устремился вперед. К вожделенным местам! Я, не торопясь, стала подниматься по лестнице за ним. Он уже махал мне откуда-то из середины зала, размахивая своими длинными руками.
• Слава Богу, успели! – выдохнул он.
Но не тут то было. Не успел он комфортно протянуть свои конечности, как всех, кто уже устроился для просмотра, попросили покинуть зал. Для уборки.
• Никуда не уйду отсюда, – объявил он.
Я стала спускаться по лестнице, вслед за другими законопослушными людьми. Михаил в это время пререкался с уборщицей. Наконец, воздвигнув длинное тело, он пошел на своих ходулях вниз. При входе в зал стояла очередь из тех, кто спустился вместе со мной. Первыми была интеллигентная пожилая пара. Михаил, не церемонясь, встал перед ними. Они недоуменно пожали плечами, выразив свое неудовольствие, и что-то сказали ему.
• Я был первым при входе в зал, – во всеуслышание заявил мой кавалер, – и буду первым опять.
• Мне нужны места, где можно вытянуть ноги, – резонно заявил он паре, когда они попытались возразить ему.
Я стояла рядом и сгорала от стыда. Может быть, в России эта сцена не вызвала бы ни у кого удивления – это норма. Поругаться, поспорить, набить морду. Здесь же это нонсенс. Мне казалось, что на нас все смотрели даже после фильма, когда мы выходили на улицу.
На следующий день Михаил позвонил мне вечером и сказал, что заболел.
• Наверное, инфекцию подхватил в кинотеатре, – предположил он.
• Выздоравливай, – сказала я ему на прощание, порекомендовав несколько рецептов из народной медицины.
Больше я ему не звонила. И он, наверное, все понял. Спустя какое-то время, я узнала от Лины, что он распространил бредовую сплетню: мы расстались потому, что я много требовала от него. В частности, он «якобы не купил мне платье, которое я очень хотела». Ко всем его прелестям, он еще и оказался «бабой». Чтобы оправдать себя в глазах своего друга Николая, Лины и других, кто интересовался нашими отношениями в маленьком городке на берегу Гудзона, где все русские знали друг друга. Ведь таких, как Михаил не имеет права бросить никто! Просто, по определению…
Осень
Душа не переставала саднить и ныть… По Вадиму. Время не лечило. Я продолжала исповедоваться Лине, моей, в общем-то, единственной приятельнице сейчас, – отношения с Машей постепенно сходили на нет.
• Ты знаешь, наверное, мой удел остаться одной, – задумчиво произнесла я, потягивая кофе в маленькой кофейне на берегу Гудзона. – значит, так тому и быть. Я представляю, кого бы хотела видеть рядом с собой, в идеале. Может быть, я завысила планку, не знаю… Но опускать ее не собираюсь. Уж лучше быть одной, чем лишь бы с кем попало.
• Что за глупости? Я уверена, что есть тот единственный, который предназначен только для тебя. И ты его еще встретишь! – с оптимизмом в голосе пообещала мне Лина.
• Спасибо тебе, Линочка, за хорошие слова, – я была признательна ей, что она выслушивает меня и подбадривает, – но я ведь не сижу на одном месте. Смотри, сколько попыток сделала – ничего хорошего из этого не вышло. Получается, как закон подлости: если хотят меня – не хочу я. Как только кто-то подходит мне – а их было всего два человека – они не настроены серьезно…
• Никуля, все будет хорошо! – а что она могла еще мне сказать?
• Я не уверена, что после Вадима с кем-то захочу встречаться… – задумчиво протянула я. – Извини, наверное, я повторяюсь и начинаю тебя раздражать этим. Я понимаю, но мне не с кем больше обсуждать эту тему.
• Брось! На то и друзья, чтобы выслушивать и советовать. Знаешь, – вдруг сказала Лина, – я тебе могу порекомендовать одну женщину. Ее зовут Галя. Она гадает на картах. На особых картах – я таких не видела никогда. Потомственная гадалка, из бухарских евреев, живет в Квинсе. Мне она как-то помогла в свое время. Хочешь, съезди, может тебе это хоть как-то облегчит страдания по несостоявшемуся кавалеру. Я уверена, что она прояснит ситуацию с ним.
• Это хорошая идея, – отозвалась я, – в Москве мне тоже помогала одна ясновидящая. Мне надо, чтобы кто-то мозги на место поставил – я ведь под знаком Рыбы по гороскопу. Очень мнительная, подвержена чужому мнению и пребываю в постоянных сомнениях.
• Вот и поезжай, – одобрила Лина.
Ехать одной не хотелось и я предложила Маше составить мне компанию – она не была уверена, стоит ли продолжать неопределенные отношения со своим старым бойфрендом. Позвонив предварительно Гале и договорившись о времени, в одно из воскресений, мы отправились в Квинс. Прояснять свою судьбу…
Галя жила в старом здании, типичном для Квинса. Дверь нам открыла черноволосая девушка и мы оказались в прихожей – душной, темной, заставленной мебелью, заваленной вещами. У Гали были посетители, пришедшие до нас, и девушка пригласила нас пройти на кухню. Мы с Машей устроились на маленьком диванчике, стоящем здесь же. Очень тесная кухня, как и прихожая, была завалена-заставлена. Девушка что-то варила в огромной кастрюле, стоящей на плите, периодически помешивая. Было очень жарко – октябрь стоял теплый. Обычно в таких домах включают отопление по графику, а не в зависимости от температуры воздуха за окном. Мы же с Машей привыкли к «здоровой температуре» в квартире – градусов этак семнадцать: ведь в нашем здании жильцы подтапливали сами и только тогда, когда это было действительно необходимо.
• Как люди живут в такой духоте? – тихонько задала я риторический вопрос Маше. Она только закатила глаза к потолку.
Откуда-то из комнаты раздался плач ребенка. Девушка ушла, а я в этот момент не упустила возможность приоткрыть окно. Мы сидели молча и слышали все, о чем говорят в соседней комнате. У Гали были две посетительницы, одна из которых интересовалась своими отношениями, конечно же, с мужчиной. Ради чего или кого еще придет женщина к гадалке? Голос был взволнован, она заготовила много вопросов, на которые Галя терпеливо отвечала.
Вошла девушка с малышом на руках и опять принялась помешивать в кастрюле.
• Это Ваш малыш? – поинтересовалась я. – Хорошенький!
• Спасибо! Нет, это моей сестры, – улыбнулась девушка.
• А эти дамы закругляются? – поинтересовалась я. Мы уже сидели минут двадцать, – Они давно пришли?
• Пойду, спрошу у мамы, – отозвалась девушка.
• Интересно, почему каждый раз, когда приезжаешь к гадалкам, ясновидящим, где угодно – в России, здесь, – надо ждать? – обратилась я к Маше. – Мы ведь приехали к своему времени, платим немалые деньги…
Вся обстановка, запахи, духота и бесполезность затеи начинали оказывать на меня депрессивное воздействие. Мне хотелось бежать отсюда.
• Мама сказала, что еще пол-часа, – сказала девушка, войдя на кухню.
Проведя пол-часа в сквере рядом с домом, мы вернулись в квартиру. Дамы все еще задавали вопросы и создавалось чувство, что это не закончится никогда.
• Можно помыть руки? – спросила я девушку.
• Да, вот ванная – справа по коридору, – указала она мне на дверь.
Ванная производила такое же впечатление, как и вся квартира. Кучи грязного белья были свалены прямо на пол. Раковина, впрочем, как и унитаз, чистотой не отличались. Внезапно, какое-то движение по стене привлекло мое внимание. Громадный таракан черного цвета совершал свой обход, не боясь быть раздавленным. Какой ужас, подумала я, как можно жить в такой грязи, заставленности, захламленности…
Наконец, дамы, задавая последние вопросы на ходу, – Галя мягко дала им понять, что сеанс закончен, но они старались выжать из нее информацию за каждый заплаченный доллар, – стали собираться.
• Проходите в комнату, – пригласила девушка.
Маша пропустила меня первой и, выйдя из кухни, я столкнулась в коридоре с нашими предшественницами. Бросила быстрый взгляд на них. Типичный «бруклинский вариант»: бриллианты, куча косметики на лице, явные признаки уколов Ботокса…
Я вошла в комнату. Под потолком горела люстра – без нее было бы слишком темно, так как единственное окно упиралось в кирпичную стену соседнего дома. Это удел такого рода старых домов – в Квинсе, Бруклине, Бронксе. Во многих квартирах жильцы вынуждены пользоваться электричеством целый день – дневной свет является дефицитом. Как кроты…
Да, стиль «минимализм» явно не знаком жильцам этой квартиры, – подумала я, усаживаясь в большое кресло с плюшевой обивкой, накрытое ковриком. Даже в советских квартирах, обычно заставленных из-за отсутствия квадратных метров, я не видела такого нагромождения мебели и такой безвкусицы. Несколько сервантов с посудой, два дивана, большие плюшевые кресла, журнальный столик, ковры ( на стенах!) дешевые картины повсюду, фотографии в золоченных рамках. Тут же детский манеж и повсюду разбросанные детские игрушки. Все это умещалось на каких-то восемнадцати метрах жилой площади.
Галя поинтересовалась, что меня волнует. Я описала в двух словах свою «проблему» и достала фотографию Вадима. Она разложила на столе большие карты и стала внимательно всматриваться в них. На фотографию она даже не взглянула.
• Странно, – промолвила она озадаченно. – твой избранник ( я имею в виду спутник, предназначенный тебе судьбой) должен быть светлоглазым и светловолосым. Я никак не могу понять, он это или нет. Если это другой, то они очень похожи, по крайней мере…
Я смотрела, как она раскладывает карты и мысленно молила, чтобы они подтвердили принадлежность Вадима к моему будущему. Галя же выступала сейчас в роли вершительницы моей судьбы.
• Ты знаешь, – заключила она, впервые взглянув на фотографию, где мы были изображены вдвоем с Вадимом, – не воспринимай серьезно этого человека. Он добрый, хороший. Но это тип мужчины, который сам не знает, чего он хочет по жизни. Более того, он не знает, чего он хочет от самого себя… Как же он может искать спутницу жизни? Мы таких людей называем «лунный человек».
• У него вообще никаких чувств по отношению ко мне нет? – расстроенно спросила я. Мир в лице Вадима переворачивался для меня с ног на голову. Я-то надеялась услышать совсем другое.
• Нет, он хорошо к тебе относится, думает о тебе, но вы не будете вместе. Ты пока еще не знакома с мужчиной, предназначенным твоей судьбой. Это будет позже. Будет брак. Я вижу колечко. Более того, я вижу ребенка на твоих руках – девочку.
• Наверное, это будет внучка, – предположила я.
• Нет, я так надолго не загадываю, – опровергла Галя мои предположения. – Сколько твоему сыну лет?
• Шестнадцать, – ответила я.
• Нет, это не внучка, – еще раз подтвердила Галя.
Потом, как обычно бывает, когда рассказывать больше не о чем, – вопросов у меня больше не было, – она стала говорить о себе: что не так давно перенесла инсульт, что старшая дочка вышла замуж не за того, кого нужно… И много других, очень личных вещей. Я удивлялась, как она мне, совершенно незнакомому человеку, рассказывает такие подробности. Меня это абсолютно не интересовало, но Галя продолжала исповедоваться. Мое внимание привлек еще один большой таракан, перемещавшийся по ковру на стене. Да, у них здесь большая семейка, – подумала я. В конечном итоге Галя, закончив все свои истории и взяв причитающуюся сумму, отпустила меня.
Как-то, беседуя с Тиной, я рассказала ей о походе к гадалке. Она заинтересовалась и через несколько дней уже отчитывалась мне о «проделанной работе».
• Сказала, что я еще не встретила своего избранника, – рассказывала Тина, – но впереди брак. Она сказала, что видит колечко.
• Ну надо же, тоже самое, что и мне, – удивилась я.
• Две женщины, одна судьба, – развеселилась Тина.
Впоследствии, вспоминая Галю, мы постоянно смеялись над этим изречением Тины. Только позже мы поняли, как она была права!
В один из октябрьских дней я получила сообщение еще от одного кандидата, размещенного на сайте знакомств. Мне стало интересно, когда он назвался капитаном и вызвался покатать меня на собственном катере. Долго не переписываясь, он приехал из Бруклина ко мне, в Нью Джерси. На свидание.
Невысокого роста, крепенький, лысенький, приятное доброе лицо… Павел. Интересен в разговоре, образован, много рассказывал, стараясь придать всему оптимистический расклад. Временно в ожидании контракта, он не работал капитаном дальнего следования, нет. Развлекательный вариант – корпоративные вечеринки, мальчишники с приглашением дорогих проституток .... Для таких дел арендуются корабли, капитаном на которых и служил мой новый знакомый.
После первого свидания у меня не осталось негатива по отношению к Павлу и в следующую субботу я отправилась в Бруклин. Мой новый кавалер пригласил меня провести выходной вместе, познакомиться с его собакой. День стоял прекрасный, солнечный – один из тех октябрьских дней, когда уже не лето, но еще не осень. Бруклин жил своей обычной суетливой жизнью. Бывшие советские пенсионеры катили перед собой тележки с продуктами, другие соотечественники сплетничали возле подъездов на выносных стульчиках. За рулем шикарных дорогих авто гордо восседали преуспевающие молодые бруклинцы с подругами или женами на соседнем сиденье.
Припарковавшись в ожидании Павла возле одного из Брайтонов, я вспомнила, что здесь живет тот самый «сладкоголосый соловей», который никак не мог удовлетворить свои сексуальные потребности и баловал всех своих возлюбленных фруктами в шоколаде. Все рядом, – думала я, в ожидании Павла. Наконец, на противоположной стороне улицы я заметила предмет своего ожидания. Павла. С огромной собакой, которую он периодически одергивал с помощью поводка. Лицо Павла было напряжено, собака пыталась тянуть поводок вперед. Вся ситуация выглядела комичной. Очевидно, собака не прислушивалась к командам хозяина и он ничего не мог сделать с этим. Мне стало смешно. «Мальчик с собакой – символ нашего города!» – вспомнилась фраза из фильма моего детства «Приключения Электроника». Павел в это время перешел на мою сторону и я вышла из машины, чтобы поприветствовать его.
• Привет, – слабая улыбка вытеснила напряжение с его лица и он чмокнул меня в щеку.
• Привет! Какой пес красивый! – погладила я животное по холке.
• Давай, ты встанешь на мое место, я специально держал его для тебя, а мы поедем на моей машине, – предложил Павел.
В Бруклине всегда очень тяжело с паркингом, а особенно в выходные дни, когда многие приезжают сюда за продуктами, даже из других, соседних, штатов.
• Я тебе покажу пустынный пляж, где мы обычно гуляем, – гордо пообещал Павел.
Мы шли по берегу океана, людей вокруг не было. Пес бежал где-то впереди. Вода, солнце, красивая собака, несущаяся по песку и мягкий голос Павла, о чем-то вещающий… Полная идиллия.
• Мы можем купить что-то в магазине и поесть у меня дома, – предложил Павел, когда мы, нагулявшись, вспомнили о том, что надо бы и подкрепиться.
• Давай пойдем куда-нибудь. Здесь есть очень неплохое место, – предложила я, – мы всегда с подругой «отмечались» в нем, когда ездили в Бруклин.
Вот еще, – подумала я, – возьмем с собой! Мы второй раз встречаемся, что за посиделки дома… Я понимала его нежелание тратить деньги – он ведь без работы, но это не мои проблемы. Тем более, что в Бруклине все очень дешево. И, в конце концов, я приехала к нему из Нью Джерси.
• Хорошо, – согласился Павел, – только собаку заведем домой.
Мы вошли в его квартиру, которая вся поместилась бы в одной моей ливинг рум. Как же можно такую большую собаку держать в такой «клетушке»?-подумала я. Но промолчала. И он еще хотел взять с собой какие-то салаты, чтобы клевать их на этой кухне ( что вернее было бы назвать отсутствием кухни: плита, мойка и маленький столик). Или в этой крохотной гостиной, сидя на диване, который, наверное, никогда и не пылесосился после собаки. Вот уж, поистине, мужики ничего не соображают. Конечно, когда отношения уже сложились, на многое закрываешь глаза и порой, действительно, никуда не хочется идти, а просто посидеть на кухне и пожевать салаты вдвоем. Но сейчас ему ведь надо произвести впечатление!
Изучая меню в небольшом ресторанчике под названием «Блинная», Павел долго соображал, что бы ему заказать. В результате, он обошелся каким-то легким овощным салатом, сославшись на то, что не голоден. Я же, наоборот, уехав рано утром из Нью Джерси на одном кофе, надышавшись океаническим воздухом, могла много чего съесть. Без церемоний я заказала куриную печенку с жареной картошкой и салат. Надо было видеть лицо Павла! Оговорюсь, все это стоило копейки.
• Давай выпьем кофе, – предложила я Павлу, когда трапеза была окончена. Что может быть лучше чашечки капучино после сытного обеда!
• Нет, я «пас», – ответил Павел.
Может быть я не права, но мое мнение таково: если у тебя нет денег, то есть вообще нет, зачем затевать эпопею со знакомствами? Ведь ты предполагаешь, что не будешь кормить понравившуюся тебе женщину сказками. Я не говорю о подарках, но пойти поесть или выпить кофе – это норма. Более того, ты ставишь в неудобное положение саму даму. Возьми «тайм аут» до тех пор, пока у тебя в кармане появится нужная сумма на мелкие расходы. Так думала я, направляясь через Бруклин Бридж к себе домой, в Нью Джерси. После обеда мы мило попрощались, хотя лицо у Павла продолжало оставаться сконфуженным.
Поздно вечером, а вернее за полночь, зазвонил мой мобильный. Кто бы это мог быть, так поздно, подумала я, бросив взгляд на экран. Аня ( одна из девочек, работающих у Лени, с которой мы периодически общались). Странно!
• Ника, привет! – срывающимся голосом поприветствовала меня Аня, – ты знаешь, что случилось?
• А что случилось? – мне передалось ее волнение.
• Леня умер, – она плакала.
• Как…? – только и смогла произнести я. Только вчера я еще разговаривала с ним – он, как всегда, был весел и шутил. – Как умер, что произошло?
• Разбился на машине, – Аня плакала.
• Успокойся, – попросила я ее, – как это произошло? Когда?
• Пока мало, что известно. Сегодня рано утром. Они ехали с рыбалки. Это было где-то на границе с Канадой. Он, сын и Саша, помнишь, работал у нас механиком? Машина перевернулась. У Саши ни одной царапины, у сына какие-то мелкие переломы, Леня насмерть.
• Господи, – только и смогла произнести я. – как жалко-то!
Аня продолжала что-то рассказывать, всхлипывая, а я думала: как же внезапно может оборваться жизнь, как скоротечно наше существование на этой земле.. Лене было чуть больше сорока. Мама жива. Сын маленький, даже не школьник еще… И все это сейчас ложится на плечи Риты – свой, взрослый, но еще ребенок, мама Лени, маленький, которого нужно поставить на ноги, бизнес. Я вспомнила, как он лихачил, когда я пару раз садилась к нему в машину, и его слова на мои предостережения: « Никуля, я уже столько лет за рулем и в стольких передрягах побывал, что со мной на дороге ничего не может случиться. По определению!» Вот и случилось! Мне было безумно жаль Леню – хорошего, доброго человека, Риту, оставшуюся без него, и маму, пережившую смерть единственного любимого сына.
На следующий день, в обеденный перерыв, я позвонила Тине.
• Ты уже знаешь? – поинтересовалась я.
• Ужас, – только и смогла произнести Тина. Не смотря на то, что Леня так жестоко обошелся с ней, она не держала на него зла.
• Так что же произошло на самом деле, ты знаешь? – спросила я у нее. Тина всегда все знала.
• Да бухой он был… – в сердцах сказала Тина, – не знаешь Леньку? Он всегда так, только Бог до сих пор миловал. Я с Сашей разговаривала. Он сидел сзади. Леня потянулся за пивом на заднее сиденье, машину занесло, пока он выруливал, она стала переворачиваться… Во время переворота Леня перевесился через окно, пристегнут он не был. Машину перевернуло несколько раз через Леню и ему сломало шею. Моментальная смерть. Был бы пристегнут – все бы обошлось…
