Ника Энкин
Записки эмигрантки 2
На следующий день Роберт звонил несколько раз. Сославшись на занятость, я пообещала приехать непосредственно перед концертом.
• Зато завтра я свободна и мы проведем почти весь день вместе, – решила я «подсластить пилюлю».
Развлекать Роберта, видеть его влюбленные глаза и пытаться отстраниться от его объятий мне хотелось чем можно меньше. А так, думала я, обойдемся малой кровью: концерт, потом домой, ну и один день остается. Всего ничего!
Карнеги Холл мне не довелось посетить ни разу. В Америке не придают особой роли одежде. Здесь никто не посмотрит косо, если ты придешь в джинсах даже в концертный зал. Мне хотелось какой-то торжественности – все-таки это известный Карнеги Холл! Я одела темно-синие бархатные брюки, нарядный топ черного цвета, туфли на высоком каблуке и набросила норковое манто. Не броско, но торжественно-нарядно.
Роберт звонил в течение дня постоянно. Отчитаться: где он, что делает, какие музеи посетил…
• Приезжай поскорей, – каждый раз просил он меня, – я скучаю…
Днем, когда я еще была дома, позвонил Максим.
• Никуля, привет! Как твои дела, как знакомые?
• Спасибо, все по плану! – ответила я.
Перед приездом Роберта я сообщила Максиму, что приезжают мои приятели из Москвы, на праздники, и у нас с ними совместная программа. Так что я буду в Нью Йорке каждый день. Скучая по Максиму, я думала о нем постоянно.
• Чем собираешься заняться сегодня? – поинтересовался он. – Я очень соскучился по тебе.
• Сегодня мы идем на концерт. Если он закончится не очень поздно, я могла бы приехать к тебе! Но не обещаю – поэтому планируй свои дела. Если получится – получится…
• Это было бы здорово! Позвони, когда освободишься, – попросил Максим.
• Хорошо! До связи.
Лучше бы он не звонил. Теперь все мысли у меня были о том, как «отбыть повинную» с Робертом и побыстрее освободиться. Вся создавшаяся ситуация отдавала маразмом. Я через силу встречалась с Робертом, думая о Максиме. Зачем? Только потому, что он не подумал и приехал на четыре дня, не спросив меня: а хочу ли я видеть его четыре дня, а свободна ли я для него? Но ничего сделать нельзя. Я заехала за Робертом ровно за час до концерта. И опять букет – правда, поскромнее вчерашнего.
• Ты меня балуешь! – улыбнулась я. – Спасибо.
• Кого мне ещье баловать, если не тебья!
• Как провел день? – задала я дежурный вопрос.
• Нормально – ходил по музеям. Гульять сейчас холодно, – ответил Роберт.
В Карнеги Холл, помогая мне сбросить норку с плеч, Роберт поинтересовался:
• Это настоящий мех?
• Нет, искусственный. – пошутила я. – Чебурашка.
Непосредственный и простой, Роберт не понял моего юмора. Говорят, «простота хуже воровства». Именно этот вариант и соответствовал поведению моего кавалера.
• Какая ты красивая – как модель! – восхитился Роберт.
• Спасибо! – скромно поблагодарила я.
Зал был полон. Как я и ожидала, кто-то пришел послушать музыку в вечернем платье, а кто-то даже не подумал сменить джинсы после прогулки. Мой наряд был очень кстати. Первое отделение не тронуло за живое – как обычно и бывает. Для разогрева. В антракте мы не стали никуда выходить и остались сидеть на своих местах.
• Я хотел тебя попросить о чем-то. Можно? – задал мне вопрос Роберт.
• В зависимости от того, о чем ты будешь просить, – ответила я.
• У нас в декабре будет юбилей компании. Планируется грандиозное пари в честь этого. Каждый должен прийти со своим спутником или спутницей. Я хочу попросить тебия приехать на этот юбилей. Ты моя спутница. У мения больше нет никого. – он смотрел грустными, по-собачьи преданными, глазами и мне стало ужасно жаль его.
Я знала, что Роберт работает в авиаконструкторской компании инженером уже много лет. Для него представлялось немаловажным появиться на пари с подругой. Но что я могла ему сказать, если наш завтрашний день должен был стать последним днем наших встреч.
• Я пока ничего не могу тебе обещать, – ответила я.
• Конечно, я оплачу все расходы, билеты, – поспешно сказал Роберт.
• Да дело не в этом! Просто я собираюсь на работу устраиваться… По всей видимости, после праздников. Не думаю, что только устроившись смогу взять даже несколько дней, чтобы уехать, – нашлась я.
• Будет Рождество – все отдыхают в эти дни!– возразил Роберт.
• Давай подумаем об этом ближе к делу, – мягко попросила я.
• Хорошо, – вздохнул Роберт. – Я же вижу, что ты пока ничьего ко мние не испытываешь! – опять грустный взгляд.
• Я не могу так сразу, зачем ты меня торопишь? – что я могу еще ему сказать.
Настырность и упрямство раздражали не меньше его простоты. Человек дожил до сорока и не понимает: насильно мил не будешь! И чем больше навязываешься, тем сильнее идет отвержение.
Во время второго акта Роберт вдруг взял меня за руку. Как электрический разряд прошел по мне – не от страсти, нет. Немного потерпев, я мягко высвободила свою руку. Мучение, да и только!
Концерт закончился поздно. На улице было морозно, а машину я припарковала достаточно далеко.
• Ника, мнье так не хочется расставаться с тобой сейчас. После такого вечера. Давай зайдем куда-нибудь, перекусим, пообщаемся… Или хотя бы просто выпьем по бокалу вина.
• Уже поздно, Роберт!
• Пожалуйста, я прошу тебья. Куда тебье торопиться сейчас? Всие равно приедешь и льяжешь спать. Вот смотри, суши-ресторан. Давай зайдем!
• Ну давай! – не устояла я.
Мне было жалко его – хотя жалость не хорошее чувство. Нос Роберта от холода приобрел бордовый оттенок, тоненькая курточка, в которой он приехал, абсолютно не соответствовала морозной погоде. Впрочем, во Флориде всегда тепло и, наверное, эта легкая куртка – единственное, что у него есть теплое. Собачий, на все готовый, взгляд. Лишний час погоды не сделает, а Максиму я все равно не обещала приехать.
В ресторане Роберт сел рядом со мной и пытался приобнять меня. Суши были отменными, саке горячим и время прошло незаметно быстро. Роберт развеселился после выпитого и стал рассказывать какие-то истории из жизни. Я же слушала его в-пол-уха и только думала, как бы упасть в объятия Максима.
• Во сколько ты приедьешь завтра? – спросил Роберт. – Ты обьещала пораньше.
• Проснусь, выпью кофе и поеду, – сказал я.
• Это во сколько?– уточнил он.
• Ну, часам к двум.
• Ты только просньешься? – удивленные глаза.
• Я поздно встаю – это мой режим. Я ведь не работаю. Всегда была «совой».
Прощаясь возле гостиницы, куда я подвезла Роберта, он спросил:
• Можно я поцелую тебя в щьечку?
Я подставила щеку без слов. Смешно, ей богу! Все мне не нравилось в нем, все отталкивало. Странное дело, ведь хороший парень! Отъезжая, я посмотрела на часы: перевалило за полночь. Конечно поздно, но я очень хотела позвонить Максиму. Несколько гудков, он поднял трубку и повесил ее, не сказав ни слова. Обиделся? Вот еще! Я не давала ему слово приехать. Сколько он не звонил мне! Какие могут быть обиды? Однако настроение у меня здорово испортилось.
На следующий день, когда я собиралась в Манхэттен для очередного «отбытия повинной» с Робертом, позвонил Максим.
• Ника, я видел, что ты вчера звонила, – начал оправдываться он, – но уже спал – не очень хорошо себя чувствовал и лег пораньше.
• Ничего страшного. Я все равно уже не поехала бы – мы засиделись в ресторане после концерта.
• Ты сегодня опять поедешь в Манхэттен?
• Да, уже собираюсь.
• Когда ты освободишься, давай увидимся. Меня, правда, пригласили на день рождения в русский ресторан, но я могу уйти оттуда в любое время. Ты, когда будешь выезжать из Манхэттена, позвони мне.
• Хорошо, я думаю сегодня освобожусь в районе часов восьми-девяти.
• Отлично, жду твоего звонка, – сказал Максим и отключился.
В Манхэттен я ехала в хорошем расположении духа. Правда, надо было что-то придумать, чтобы уехать пораньше. Сегодня ведь последний вечер Роберта в Нью Йорке и он наверняка захочет продлить его подольше, а это совсем не входило в мои планы. Вечером увижу Максима – вот что действительно радовало меня.
• Ника, у менья для тебья сегодня сюрприз, – сказал Роберт, когда мы встретились.
Он опять был с цветами.
• Надеюсь, приятный? – поинтересовалась я.
Он загадочно улыбнулся.
Мы припарковались в «даунтауне» Манхэттена и пошли гулять. Где-то в районе четырнадцатой улицы я увидела секс-музей.
• Роберт, давай зайдем! – попросила я.
Он как-то неопределенно поморщился.
• Тебе это не интересно?
• Секс интересен, а вот музей – не знаю. Никогда не был там. Да я уже насмотрелся разных музеев в Нью Йорке в ожидании тебя.
• На самом деле это должно быть интересно. Я была в таком музее в Амстердаме – произвел впечатление. Правда, музей мадам Тюссо там тоже значительно интересней, чем музей восковых фигур здесь, на 42-й. Давай посмотрим, Роберт!
• Ну давай, если тебье так хочется. Просто я хотел сказать, что первая часть моего сюрприза состоит в том, что я забронировал столик на семь часов
в настоящем испанском ресторане. Обыскав и перерыв все, чтобы найти в Манхэттене ресторан с настоящей испанской кухней, я нашел его.
• Отлично, мы успеем до семи и музей посетить, и прогуляться еще.
Я ходила по залам, с интересом рассматривая экспонаты и фотографии, размещенные здесь. Да, надо признать, амстердамский секс-музей был более обширным и познавательным. Роберт бежал по залам вприпрыжку. Я вспомнила себя, не так давно перемещающуюся в таком же темпе по залам Метрополитен музея – быстрее бы закончить просмотр и вырваться наружу. Глаза его были опущены в пол и создавалось впечатление, что он просто стыдится смотреть на искусственные фаллосы, выставленные здесь, и древние машины для получения оргазма у женщин. Мне же, напротив, было любопытно: я останавливалась возле каждого экземпляра и рассматривала его подолгу.
• Тебе не интересно? –в очередной раз поинтересовалась я у Роберта, когда выдалась возможность догнать его.
• Честно говоря, нет. Мне хочется поскорее покинуть это место.
• Значит, тебе неинтересен и секс? – решила я поиздеваться над ним.
• Совсем наоборот! – он даже голос повысил от неожиданности вопроса, – Это как раз мне очень интересно!
• В таком случае, для тебя должны представлять интерес все аспекты, связанные с сексом. Игрушки, искусственные фаллосы, вагины – это ведь составляющие. Культура секса. А какой тебе секс нравится, Роберт? – я продолжала иронизировать, но он не понимал этого.
• В смысле какой?
• Ну как, в каждом человеке есть какие-то скрытые фантазии и желания. Просто, кто-то более раскрепощен и выдает эти фантазии своему партнеру и, в зависимости от смелости этой фантазии, они либо воплощают ее в жизнь либо она так и умирает в зародыше.
• Ника, я не понимаю, о чьем ты. Я льюблю просто секс, – прямолинейно заявил Роберт.
• То есть он снизу – она сверху или наоборот? И все? – я понимала, что ставлю парня в тупик, но «Остапа понесло».
• Ну не только, но поверь мне я хорош в этом деле. – Роберт говорил с абсолютно серьезным лицом. – Я тебья не разочарую. Мнье нравится секс с льюбимой жьенщиной. А игрушки нужны, наверное, когда чего-то не хватает. Потенции, например. У менья с этим полный порьядок.
• Так вот, на счет фантазий, – продолжала я развивать свою тему и тем самым еще больше доводить Роберта, – например, кому-то нравится садо-мазохизм. Ты знаешь, что это такое?
• Приблизительно, – по-моему, он даже покраснел.
• В сексе дозволено все! – продолжала вещать я с учительскими интонациями в голосе, просвещая своего «ученика», – Главное, чтобы это нравилось обоим партнерам и не унижало их достоинства. Нет ничего зазорного. И, наверное, секс – это единственный аспект жизни, где человек полностью раскрывается и воплощает то, что не позволено в других жизненных аспектах. Мой «поинт» в том, что если еще и в сексе быть закрепощенным и держать все желания нераскрытыми, то нет никакой разрядки в этой жизни вообще. А желания есть у каждого, поверь мне. Просто большинство людей стыдятся своих фантазий, и так и держат нераскрытыми внутри себя.
По-моему, Роберт меня уже не слушал. Наверное, в его голове сейчас роились мысли о моей порочности и о том, не ошибался ли он до сих пор во мне.
• Ника, ты, если хочешь, еще походи, а я тебья подожду у выхода, – сказал он. – Мне противно здесь все.
• Ладно, – согласилась я, рассматривая старинное сооружение, установленное в центре зала. Это было нечто наподобие гинекологического кресла с торчащим из сиденья фаллосом. Для получения оргазма.
Когда Роберт ушел, мне стало неинтересно. И скучно. Что я могу здесь еще увидеть то, чего не видела до сих пор? Меня увлекало смотреть глазами Роберта – я-то все это уже видела раньше. И я не стала задерживаться.
• Ты не думай, что я отсталый в этом, – продолжил Роберт, когда мы вышли на улицу, – просто всье это очьень интимно. А здьесь всье выставлено на показуху. Есть такое слово в русском языке?
• Есть. Но это культура. Секс-культура. А как же музеи? Рембрандт тоже писал женщин в стиле «ню». Это тоже показуха? И картины его смотрят те, кто голых женщин не видели, что ли?
• Ньет. Это не так. Но мне кажется, в секс – музей ходьят льюди, которым не хватает этого в жизни.
• Это глупости. Просто многие хотят почерпнуть что-то новое.
Я понимала, что наша дискуссия ни к чему не приведет. У нас с ним разные взгляды на вещи. Интересно, а Максиму был бы любопытен секс музей, – поймала я себя на мысли. Он достаточно традиционен в сексе. Наверное, нет! – сама за него и ответила.
Мы шли по Вилледжу. Запахи, исходящие из ресторанов, встречающихся на каждом шагу, одурманивали.
Мы зашли в забронированный Робертом ресторан: большой, ярко освещенный и шумный, так соответствующий характеру этой нации. Просто столовая, как и большинство испанских мест. В отличие, скажем, от французских, всегда маленьких, уютных, затемненных – интимных, можно сказать. Роберт повеселел – свое место, испанское, можно поговорить на родном языке. Я же сделала кислую мину: мне надо было сыграть роль «желудочное отравление».
• Что с тобой? – спросил Роберт, клюнув на приманку.
• Мне что-то не очень хорошо, – я еще больше скривилась.
• ??? Что ты имьеешь в виду?
• Что-то подташнивает, я вообще не знаю, буду ли кушать.
• А давно это началось? – спросил он озабоченно.
• Ты знаешь, я чувствовала что-то днем, но сейчас, со всеми этими запахами, мне совсем нехорошо. Ты заказывай, а я есть не буду, – отрицательно замотала я головой. Сказать по правде, испанская кухня не стояла главным пунктом в листе моих кулинарных пристрастий и я запросто могла пропустить ужин.
• Ты что, Ника! Это одно из лучших мест в Манхэттене. Тьебе обьязательно надо что-то попробовать.
• Я у тебя попробую.
• Ладно, сейчас закажем и всье у тебья сразу пройдет.
Роберт что-то заказал, а я так вошла в роль, что мне на самом деле стало казаться, что меня подташнивает. Может, это у меня аллергия на Роберта началась? Но он «сел на своего конька»: разговаривал с официантом по-испански, шутил, смеялся, периодически, правда, спрашивая:
• Ну что, тебье не лучше?
• Если это отравление, оно не пройдет через час, – ответила я.
В разгар ужина я отошла в туалет – позвонить Максиму:
• Я выеду из Манхэттена где-то через час, – сказала я ему.
• Отлично! Я нахожусь на Брайтоне, в ресторане «Распутин». Подъедешь за мной? Я без машины.
• Конечно!
• Ну как ты, принцесса? – поинтересовался Роберт, когда я вернулась назад.
• Не очень! – я сделала лицо, как будто похоронила кого-то.
• Мне так жаль! Я после ужина хотел пойти с тобой на дискотеку. «Капакабана» называется – это самая известная дискотека здесь.
• «Ты танцуешь? А я пою!» – изрекла я крылатую фразу из фильма «Начало».
• Ещье как! – он опять не понял моего юмора. – Там испанская музыка. Я хотел устроить испанский вечер длья тебья сегодня.
• Жаль! – произнесла я, хотя на самом деле сожаление чувствовала меньше всего. – Но там одна молодежь – я как-то проезжала мимо.
• А мы что, не молодежь? Ты знаешь, как я танцую? У меня специально есть желтые брюки, яркий пиджак и галстук. Да я лучше любой молодежи! – разошелся Роберт. – Сегодня наш последний вечер! Я думал, ты зайдешь ко мнье в номер, посмотришь, как я разместился.
Теперь это уже называется: « посмотришь, как я разместился»! Как только не называют мужчины «это»: посмотришь, какое белье я купил; попьем пива; посмотришь мои картины; просто побыть вместе; просто подержать тебя за руку и так далее. Список можно продолжать до бесконечности. А почему просто не сказать: «хочу заняться сексом с тобой». Коротко и ясно! Нет, дорогой, даже если бы у меня не было Максима и я не «отравилась» бы сегодня, я бы ни за что не пошла смотреть размер твоего гостиничного номера. Извини!
• Я понимаю, у тебья нет пока тех чувств, которые есть у менья по отношению к тебье. – продолжил Роберт. – Или ты просто холодная, сдержанная. Но я добьюсь твоих чувств, ты ещье не знаешь, какой я упорный. И ты будешь довольна.
Роберт, как мог, пытался оттянуть окончание ужина. Я практически не притронулась к еде – усомниться в том, что я симулирую болезнь было невозможно. После десерта Роберт подозвал официанта и стал что-то говорить ему по-испански.
• Я заказал алкогольный напиток, который пьется в Испании послье еды. Попробуй! – предложил он мне.
• Нет, спасибо! Я правда не могу! – отказалась я. – Давай побыстрее уйдем отсюда – мне нехорошо от запахов и от вида еды.
Оказавшись на улице, я вздохнула с облегчением. От свежего морозного воздуха. И от того, что вот сейчас, наконец, мы дойдем до места, где запаркована машина, я отвезу Роберта к отелю и вся эта комедия закончится. Мой кавалер после выпитого осмелел, держал меня под руку и все пытался поцеловать. Я уклонялась.
• Извини! Мне, правда, дурно! – оправдывала я себя.
• Бедненькая! Что же ты так?
• Бывает… – неопределенно произнесла я.
«Бывает, когда человек вместо первого, и единственного, свидания приезжает на четыре дня и заставляет совестливую женщину проводить с ним эти дни, не смотря на полное отсутствие желания» – продолжила я про себя. Бывает!
• Спокойно ночи! – пожелала я ему, останавливаясь возле отеля. – Поеду лечиться!
• Выздоравливай! – и он попытался поймать мои губы и страстно присосаться к ним. Меня чуть не вывернуло.
Все было как в плохом кино. Имея богатое воображение, я могла представить, что творится в душе этого несчастного испанского парня. Не говоря уже о том, что происходит внутри его штанов ( извините за прозу). Ему приглянулась женщина на сайте и он выдумал историю любви с «хэппи эндом». Наверное, он представлял себе, как это будет романтично – плавный переход от концерта классической музыки к испанской кухне и испанской же дискотеке. И испанский секс на простынях дорогого манхэттенского отеля после этого. Ночь любви, а затем – слезное прощание и обещание встретиться вскоре вновь. Программа была шикарная – что и говорить! Одного не учел наш «испанский мучачо» – нюансов. Жизненных нюансов. Ведь от малейшего нюанса в нашей жизни все может полететь в тартарары. Не говоря уже о таких тонких вещах, как личные отношения. Все может измениться от одного вздоха, одного взгляда, одного жеста – даже, когда есть чувства. А когда их нет? Увы! Мне его было жалко, но всех не пожалеешь.
А сейчас, уже начиная забывать о Роберте, я мчалась на всех порах в Бруклин, к Максиму. Дискотека «Капакабана» находилась недалеко от Вест сайд, по которой пролегал мой путь, и я остановилась на светофоре напротив ее. Молодежь толпилась на улице – кто-то с бокалом, кто-то с сигаретой. Все раздетые, разгоряченные после испанской музыки.
Подъезжая к ресторану «Распутин» я увидела Максима, поджидающего меня. Он мне показался таким несчастным в своем костюме «не по фигуре» и какой-то «совковой» куртеночке! Лицо выражало радость, но тоже было каким-то жалким.
• Привет! – сказал он, поеживаясь и садясь в машину. – Зима! Замерз даже за те пару минут, что ждал тебя. Шикарно выглядишь!
• Спасибо! – скромно поблагодарила я. Теперь я поняла, почему он выглядел несчастным: он просто съежился от холода.
Ни костюм с чужого плеча, ни совкового вида курточка не имели никакого значения, когда все это снялось. Не было сумасшедшей африканской страсти в наших отношениях, не было секса на полу или на столе кухни. Все спокойно и размеренно. Максиму нравилось стоять со мной под душем и я получала огромное удовольствие от этого. Мы целовались под струями воды, мыло в его руке томно скользило по моему телу. Его мягкий голос, взгляд, тело – такое обычное, не накачанное, но такое желанное. Это был «мой» человек и мне было безумно хорошо с ним. Его интеллект, начитанность и наши общие вкусы в культуре усиливали притяжение. Мы неспешно занимались любовью. После чего пошли на кухню перекусить, а потом смотрели фильм. Конечно, я не собиралась ехать домой. Роберт? Я знала, что он позвонит завтра утром. Ну так что теперь? Уезжать в морозную ночь мне совсем не хотелось. Так хорошо и уютно было в объятиях Максима!
• Мне очень хорошо с тобой! – высказал вслух мои мысли Максим.
• Мне тоже! – ответила я.
Проснулись мы достаточно поздно от звонка моего мобильного. Время: около полудня. Роберт! Оставишь ты меня в покое или нет? Я пошла в туалет, захватив с собой телефон. Максим оставался в постели. Вот и хорошо, не услышит ничего! У меня даже в мыслях не было просто не позвонить Роберту, исчезнуть, испариться. Так, как сделал бы это любой мужчина. Без зазрения совести. Ведь мы ничего не должны друг другу! Мы не давали никаких клятв и обещаний. Вместо этого я позвонила и сонным голосом спросила:
• Ты звонил? Я напилась лекарств на ночь и только проснулась.
• Конечно, я звонил! – сказал Роберт расстроенным голосом. – Ужье много раз. Ты не собираешься приезжать сегодня?– удивленно спросил он, как будто мы договаривались.
• Сегодня? Ты ведь уезжаешь, – растерянно сказала я ( или попыталась сказать растерянно).– Мы ведь не собирались встречаться. – я услышала, что Максим встал и понизила голос.
• Вот именно, что уезжаю. Я был уверен, что ты приедешь попрощаться, – в голосе Роберта зазвучали неприятные нотки.
• Но ты ведь уже должен ехать в аэропорт.
• Да, через полтора часа. Ты приедьешь?– опять поинтересовался он.
• Роберт, зачем? Сказать «до свидания»? Мы вчера уже попрощались. Я и не собиралась сегодня приезжать в Манхэттен. И вообще я практически не спала всю ночь и чувствую себя еще не очень хорошо.
• Видишь, а я думал по-другому, – расстроенно произнес он. – Мы по-разному думаем с тобой. Я сижу в лобби отеля с громадным букетом цветов и жду тебья, а ты даже не собиралась приезжать. Ну ладно, до свидания! – сказал он и положил трубку.
Он был обижен, а я зла. На него и на себя, что позволила впутаться в такую авантюру. Да, конечно, мы думаем по-разному. Не я, а ты придумал всю эту романтическую историю. Он сидит с громадным букетом цветов, а я должна нестись на «крыльях любви» к нему, чтобы сказать «до свидания»! Да не нужны мне твои цветы! Мой предыдущий муж Саша тоже цветочками меня постоянно баловал. Разве в них дело? Неужели, милый Роберт, ты прожил пол-жизни и настолько слеп и самовлюблен, что не понимаешь свою ненужность мне. Все это я думала, с остервенением чистя зубы.
• Все в порядке? – спросил Максим, когда я вышла из ванной. – Кто-то звонил?
• Да, это мои москвичи – позвонили из аэропорта попрощаться, – соврала я.
Через пару дней я решила написать письмо Роберту – чувствуя себя не в своей тарелке, я не могла все оставить как есть. Все-таки он хотел и старался сделать как лучше. Все продумал… И не его вина, что встретилась ему я, а не другая женщина, с которой могло бы что-то срастись. Мне не хотелось, чтобы он держал зло на меня и потерял веру в знакомство по Интернету. И я обязана была сделать еще один шаг. Я кликнула мышкой «написать письмо» и написала всего несколько фраз: «Спасибо за твой приезд и за все, что ты старался сделать. Ты очень хороший человек: заботливый, надежный, добрый, но ты НЕ МОЙ ЧЕЛОВЕК. А сердцу не прикажешь. Прости, если чем обидела и не держи зла. Желаю тебе счастья.» И кликнула мышкой «отправить». Вот и закончилась история с Робертом. Чувство вины испарилось вместе с отправкой письма.
Забегая вперед скажу, что он удалил свой профайл, получив это письмо. Наверное, разочаровавшись во всех женщинах этого сайта, яркой представительницей которых выступила Ника, то есть я. А через очень продолжительный период времени, прогуливаясь по этому же сайту, я увидела его опять. Искренне обрадовавшись, отправила ему короткое сообщение, в котором сказала, что рада опять его видеть здесь. Поинтересовалась, как у него дела. На что он мне прислал..... мое письмо. Он просто его хранил. Как реликвию. Наверное, я очень ранила его тогда. «Обидела хорошего человека»! Грустно!
Максим звонил постоянно, но я уже не рвалась приезжать к нему в течение недели.
• Я очень хочу увидеть тебя, – сказал он, позвонив в будний день. – Просто увидеть!
• В чем проблема? Приезжай! Заметь, кроме первых двух раз ты больше в Нью Джерси не приезжал. В основном я являюсь частой гостью Бруклина.
• Ну ладно, сейчас будем считаться! А давай пойдем в кино! Сто лет не ходил в кино! – предложил он.
• А давай! – развеселилась я. – Тоже не помню, когда последний раз была там.
• Рядом с вами есть кинотеатр? – поинтересовался он.
• Конечно!
• Тогда вечером я приеду. Пока!
С ума сойти! Чтобы Максим поехал вечером, после работы, в Нью Джерси только ради того, чтобы пойти вместе в кино! В назначенное время он позвонил мне:
• Я внизу, у твоего дома! – объявил он.
• Так поднимись! – удивилась я. – Шестой этаж.
• Нет, я тебя подожду здесь!
• Максим, ты что боишься? Я дома одна и еще даже не собралась. Зайди!
• Ну ладно, – по голосу было слышно, что он сомневается.– А может, я все-таки подожду здесь?
• Заходи давай! Дверь открыта.
• Ну хорошо!
Я услышала, что поднимается лифт и вышла встретить Максима в коридор. Он озирался в поисках квартиры и, увидев меня, направился навстречу. Опять этот жалкий вид. Почему он вызывает жалость? Максим абсолютно не умел одеваться. Светлый плащ, опять-таки устаревшего фасона, под пояс. По-моему, у моего папы когда-то такой был. Кто сейчас такое носит? Какие-то несуразные штаны, которые абсолютно не гармонировали с этим плащом. Он подошел ко мне, поцеловал.
• Максим, ты ел что-то после работы? Может, хочешь перекусить? – поинтересовалась я.
• Если честно, ничего не ел. Не было времени.
• У меня ничего нет готового – могу пельмени сварить. Будешь?
• Ну, если тебе не трудно… – опять это сомнение в голосе.
• Конечно, не трудно. Пока сварятся – я уже и соберусь к тому времени…
• Ника, ты не подумай ничего, – начал Максим речь, по всей видимости, заготовленную в лифте,– я не потому не хотел заходить, что боюсь встретить твоего сына. Нет! Просто ты пойми правильно: я не планирую никаких серьезных отношений – нам хорошо так, как есть. Когда знакомят с ребенком – это уже серьезный шаг вперед. Дети, по крайней мере, так это воспринимают – как что-то серьезное. Я не хотел бы, чтобы у тебя ухудшились отношения с сыном, если мы расстанемся.
• Я поняла тебя. Спасибо за твою заботу, конечно. Я знаю, что ты имеешь в виду. Но я пригласила тебя просто зайти, а не остаться, например, на ночь или пойти всем вместе поужинать. Просто друг. Что тут такого? Моему сыну уже скоро шестнадцать и он все понимает.
• Ну да, конечно, – согласился Максим, пережёвывая пельмени. А в голосе все равно было сомнение.
Когда мы ожидали лифт, чтобы спуститься вниз, навстречу нам из поднявшейся на наш, шестой этаж, кабины вышел Данька.
• Привет, Данька! Познакомься это Максим! А это мой сын Даниил.
– представила я их друг другу.
Они обменялись рукопожатием. Мой ребенок серьезно посмотрел на Максима – как сфотографировал. И мы отправились в кино. Пошли на что попало. Какой-то фильм ужасов. Максим купил полное ведерко поп-корна, мотивировав:
• Какое кино без поп-корна? Если уж выбрались – пусть все будет по-настоящему!
Мне было смешно. Максим в этом несуразном плаще, с ведерком поп-корна. Но это была добрая, нежная усмешка. Я пребывала в отличном настроении. Наверное, даже гордость читалась на моем лице. Как у Нееловой в «Осеннем марафоне», когда она заставила Басилашвили пойти с ней в кино. Я не помню, правда, о чем был фильм – все время отрезались какие-то головы, руки, ноги и я больше зарывалась лицом в плечо Максима, чем смотрела на экран. Но ведь не это было главное, а то, что он, МОЙ человек, приехал после работы из Бруклина в Нью Джерси – посмотреть вместе кино!
Вечером, придя домой, я конечно же, поинтересовалась у Даника:
• Ну как тебе Максим? – я всегда очень дорожила его мнением.
• Ты знаешь, мам, у него такой вид, как будто каждый может обидеть его.
• Это как? – поинтересовалась я, хотя замечательно поняла, что имел в виду мой сын. Вот засранец, он всегда найдет такое точное определение человеку, после которого твои и без того запутанные мысли начинают еще больше запутываться.
• Ну так, такой у него вид, что завидя его каждый собирающийся обидеть заранее знает, что не получит отпор, – объяснил сын.
Больше мы не возвращались к теме Максима. Он приезжал еще как-то вечером, просто так. Я вытащила его на прогулку вокруг пруда. Максима хватило на один круг, после чего он сказал:
• Пойдем лучше покушаем где-нибудь. Очень холодно!
• Надо быстрее идти! Когда идешь быстро – согреваешься, – поучительно сказала я. Обычная прогулка у меня охватывала кругов шесть.
Но возражать не стала. Не все любят быстрые прогулки, как я. Уже надо отдать должное, что приехал. И мы пошли лакомиться лобстером в Краб Хаус на берегу Гудзона. Мне было очень хорошо с Максимом. Душевный комфорт – вот чего нам так часто не хватает в отношениях, где вроде бы все в порядке. Здесь сексуальная гармония удачно сочеталась с душевным комфортом.
Но не все продолжалось так гладко. Я заметила, что Максим старается встречаться только в будние дни, освобождая для себя выходные.
