Ника Энкин
Записки эмигрантки 2
Да, действительно, Жванецкий приехал с новой программой и ее тяжело понять эмигрантам, которые последние тридцать лет живут в Штатах. Все не так в России сейчас, как раньше. И юмор другой тоже. Смеяться можно над жизнью в той стране, если ты только недавно приехал оттуда. А для них – как будто Жванецкий на другом языке говорит.
Долго еще в моем дневнике был вложен билет с этого концерта, непонятно каким образом оказавшийся у меня. Затертый, помятый, сиреневого цвета.
Millenium М. Жванецкий, «Концерт для своих», 11 марта 2006 года, Суббота. Ряд Н, место 115. Интересно, у Вадима было место 116 или 114? Зачем я хранила этот билет? Наверное, как ребенок, который съел вкусную конфету и решил оставить на память фантик от нее, чтобы каждый раз, доставая его из своей заветной коробочки, опять ощутить вкус этой конфеты на губах?
Попрощавшись с друзьями, мы отправились к моей машине.
• Давай поедем куда-нибудь, посидим. Очень не хочется, чтобы этот вечер кончался… – попросил Вадим. – Ты не против?
О, я была только «за»! Наверное, если бы он предложил прямо сейчас улететь с ним в Майами, я бы тоже согласилась. Нет, я не потеряла голову, но чувствовала, что очень близка к этому состоянию.
Мы отправились в ночной клуб. Людей было немного, играла громкая музыка и Вадим попросил, чтобы нас провели на второй этаж, где было чуть тише, но все равно музыку перекричать практически было невозможно. Поэтому о какой-либо содержательной беседе можно было забыть. Мы пили коктейли, закусывая фруктами, огромное блюдо которых предусмотрительно заказал Вадим. Я чувствовала себя не в своей тарелке. Никогда не любила подобные заведения с оглушающей музыкой – особенно сегодня и сейчас. Мы сидели на маленьком диванчике, Вадим приобнимал меня, гладил по волосам и смотрел, смотрел, смотрел… Слова были, наверное, и не нужны. Воздух между нами был наэлектризован до такой степени, что я боялась пошевелиться. Более того, я, девушка не робкого десятка, чувствовала себя сейчас, как девственница на первом свидании. Мне хотелось, чтобы все это закончилось… Но тогда я уеду домой. А расставаться с Вадимом не хотелось.
Но.... рано или поздно все кончается. Уже было очень поздно, когда я подвезла Вадима к дому, где он остановился у своих родственников.
• Спокойной ночи, Никуля, – попрощался Вадим, выходя из машины, – мне было очень приятно встретиться с тобой. Ты даже не представляешь, как приятно.
Он мог ничего не говорить – его взгляд выражал все его чувства без слов.
• Спокойной ночи, Вадик!– ответила я.
Он даже не поцеловал меня – а мне так хотелось почувствовать его губы на своих. На следующий день, около полудня, Вадим позвонил мне.
• Ника, привет! Как ты доехала вчера? Нормально?
• Да, конечно!
• А я уже в аэропорту. Долго еще не мог вчера заснуть после того, как ты уехала, а сегодня только проснулся, а родственники уже стол накрыли. Все, как полагается, с водочкой на дорожку, – смеялся Вадим. – Ну ты-то как себя чувствуешь после вчерашнего? Не разочарована?
• Вадик, конечно, нет, – пролепетала я.
• А я по уши...., – откровенно признался он.– Теперь буду только жить нашими звонками и следующей встречей. Я должен бежать, извини, посадку объявили. Целую тебя, милая!
• Ну пока! – попрощалась я, – хорошего полета и мягкой посадки. Целую тебя тоже.
Все внутри во мне пело и плясало. Я была счастлива, что человек, в которого я влюбилась чувствует ко мне тоже самое. Энергия била через край – мне хотелось перевернуть мир. Наконец-то я встретила нормального мужчину! Неужели такое еще возможно?
С тринадцатого марта вся моя жизнь стала подчинена телефонным звонкам и сообщениям, приходящим на мой электронный адрес. От него, Вадима. Все остальное просто перестало существовать для меня.
Уже утром, в понедельник, придя на работу, я получила от Вадима наши фотографии, сделанные в японском ресторане, где мы обедали с его друзьями. И надпись: « наверное, это любовь с первого взгляда».
Вадим работал программистом в крупной фирме. Он просиживал целый день у компьютера и мы перебрасывались сообщениями как мячиком во время игры в теннис. Он еще умудрялся делать их разными по цвету, в зависимости от настроения. Красный – любовь, энергия. Голубой – грусть, депрессия. Также имел место быть фиолетовый и желтый. К сообщениям прикреплялись различные «смайлики». В общем, рабочий день у меня превратился в ожидание писем от Вадима. Если писем какое-то время не было, я начинала грустить. Появился долгожданный конвертик – и улыбка озаряла мое лицо. Представляю, как я выглядела со стороны, какой Петя видел меня. Одержимой!
Кроме писем были звонки – много звонков. Утром, когда я ехала на работу: « С добрым утром, милая, хорошего дня!», днем во время обеда: « Просто позвонил сказать, как я скучаю». Ну и вечером несколько раз, заканчивая очень поздним «Спокойной ночи, любимая!». Я была как наркоман и уже не могла жить без всего этого. И, наверное, у меня началась бы ломка, если бы меня вдруг лишили этой подпитки.
Уже через несколько дней после своего отъезда, Вадим прислал мне сообщение:
« Как ты смотришь на вариант приезда в Майами? Когда у тебя будет возможность вырваться с работы и на сколько? Дай мне знать, я закажу для тебя билет».
Конечно, я смотрю положительно. Очень положительно. Поговорив с Леней, я сообщила Вадиму, что смогу приехать в начале апреля, числа, этак, шестого с захватом выходных. Получалось полных четыре дня. Четыре дня в Майами! Да все равно где, главное – вместе с Вадимом! Он заказал билет, прислал мне распечатку его по Интернету и написал : «пошел отсчет – тяжелые девятнадцать дней. Как это выдержать?» Все его послания были переполнены любовью и он не боялся показывать свои чувства. «Любимая» – так он часто называл меня. «Скучаю, не дождусь твоего приезда» – эти фразы звучали по нескольку раз в день.
Как-то он прислал мне фотографии – виды со своего балкона на залив в разных ракурсах. Когда я написала: «Наверное, приятно каждый день видеть такой восхитительный вид с балкона!», незамедлительно получила следующее сообщение:«Этот вид сейчас мне не в радость без тебя. Я хочу, чтобы ты стала хозяйкой этой квартиры».
Вечером этого же дня, позвонив по телефону, он поинтересовался:
• Я не получил ответ на мое последнее сообщение!
• Какое? – прикинулась я дурочкой. Я прекрасно понимала, на какое сообщение я ничего не ответила ему.
• Никуся, ты прекрасно понимаешь, какое. Я бы хотел, чтобы ты переехала ко мне жить.
• Вадик, ты же понимаешь ответственность такого решения… – начала я.
• Так, товарищ завуч! – прервал он меня.
• Извини, – засмеялась я, – не хотела. Просто мы с тобой недостаточно знаем друг друга.
• То, что я знаю о тебе и то, что я чувствую, для меня вполне достаточно, чтобы прийти к такому решению. А для тебя?
• А что для меня? Я тоже чувствую к тебе.... Но ты забываешь, что у меня сын, который живет со мной. Кот, в конце концов, – засмеялась я, пытаясь перевести все в шутку.
• Кота на мыло! – пошутил Вадик, – а сын.... Здесь очень неплохие школы тоже имеются. Не только в Вашем Берген Каунти. «Кучерявом» Берген Каунти.
Берген Каунти, где мы жили с Данькой, всегда считался самым престижным и богатым районом Нью Джерси. Об этом, оказывается, даже в Майами были наслышаны.
Еще через пару дней Вадим, позвонив мне в мой обеденный перерыв, сообщил, что он выбил еще один подземный паркинг, который недавно освободился в их доме.
• Мы же должны будем теперь две машины ставить, – объяснил он мне так, как будто я уже собрала свои чемоданы и завтра переезжаю к нему. – Кстати, надо подумать, какую машину тебе купить. Какую бы ты хотела?
Я думаю, еще одна БМВ нам совсем не помешает. Как тебе эта «малышка» Z3? Она тебе подойдет! Я хотел себе ее взять, но тогда я буду думать о более большой машине для себя.
• Мне всегда нравились двухдверные машины, – ответила я.
Что я могла сказать? Я всегда очень серьезно относилась к словам. Никогда просто так их на ветер не бросала. И люди мне встречались такие же, не болтуны. Все они отвечали за свои слова. И выполняли обещанное. Может быть, за редким исключением. Поэтому, когда изо дня в день тебе говорят и пишут, что любят тебя, ждут тебя, скучают о тебе, планируют дальнейшую жизнь с тобой, то ты начинаешь в это верить. Тем более, что ты тоже скучаешь, ждешь и очень хочешь планировать будущую совместную жизнь. Не смотря ни на что!
• Где я там буду работать? – спрашивала я его.
• Тебе не надо будет работать – я достаточно зарабатываю. Будешь заниматься собой, домом. Рядом океан, бассейн, тренажерный зал. Да мало ли? А в пять я уже дома, будем ходить ужинать куда-нибудь с друзьями и весь вечер наш, – планировал Вадим.
Все звучало очень заманчиво. Как-то вечером, после работы, я заехала в магазин, где не услышала вовремя звонок мобильного – было очень шумно. Выйдя на улицу, я увидела пропущенный звонок и сообщение от него, Вадима. Прослушала. Своим сексуальным сиплым басом он сказал:
• Я просто хотел сказать тебе, что люблю тебя, моя единственная! И счастлив, что ты у меня есть. Моя жизнь приобрела смысл.
Это было сказано приблизительно таким же голосом и с той же интонацией, как говорит Ален Делон, исполняя с Далидой песню «Пароле» или Гоша Куценко, как плохая имитация его. От одного голоса и этих слов, принадлежащих мне одной, уже можно было получить оргазм. Жизнь играла всеми своими цветами и оттенками.
Не забывал Вадим баловать меня и маленькими сюрпризами. Мы оба любили музыку, в частности, джаз. Когда он узнал, что мне нравится Kenny G, он возмутился:
• Он же занимается плагиатством! Извини, конечно, я не хочу тебя обидеть – но это не джаз.
Совершенно неожиданно я получаю пакет с несколькими дисками Гато Барбьери, и надписью: « Послушай! Вот это джаз!» Не успевала я выехать с работы под музыку Гато Барбьери ( я теперь с ней не расставалась – ведь ее слушает Вадим!), как он уже звонил:
• Милая, как ты?– он знал, что я еду на массаж, – перезвони мне обязательно после массажа. Буду ждать.
Не успевала я еще попасть в руки массажистки, как он звонил опять сказать какую-то приятность:
• Ты еще не на массажном столе? Тогда слушай....
И все в таком духе. Времени до моей поездки в Майами оставалось все меньше и меньше. Отсчет пошел на часы. Накал «мэйлов» достиг предела. Все больше проскальзывало эротики. « Я хочу целовать тебя всю» писал он мне. Я, конечно, была более сдержанна. Но когда открытым текстом написала ему: « Я безумно хочу тебя», он прислал «смайлик» с зардевшимися щечками ( якобы ему стыдно) и отшутился как-то. Странно! Мог бы подыграть!
Вадим рассказывал, что у него много родственников, в частности в Нью Йорке, которые, сменяя друг друга, постоянно приезжают в Майами, останавливаясь у него. Он отдает гостям две спальни, а сам спит «на кожаном диванчике», в гостиной.
• А что мне, много надо? – говорил он. – Но в последнее время меня они начинают утомлять. Тем более, когда приезжают с маленькими детьми. Нет, я очень люблю детей, но это уже наглые американские дети. А к этому прибавь еврейские. Которым все дозволено и они не знают слова «нельзя».
• А зачем ты это терпишь? – интересовалась я. – Скажи, что не можешь принять их. – Понятно было желание всех этих родственников, включая очень дальних, попользоваться добротой Вадика.
• Ты знаешь, я бы так не смогла, – продолжила я, – одно дело иногда принять людей, которые тебе действительно очень близки и дороги, но делать из квартиры гостиницу.....
• Если ты скажешь «да» – эта форточка закроется для всех.
Что еще нужно услышать женщине, чтобы понять: мужчина серьезен по отношению к ней в своих намерениях?
• Так еще лучше, – продолжал Вадим, – в последнее время ко мне зачастила моя родственница из Бруклина, с которой я сейчас тоже, кстати, встречался. Это жена моего двоюродного брата – он умер год назад. Интересная баба, яркая, молодая, ей еще сорока нет. Она стала делать «закидоны» – чтобы жить вместе. И дочку так настроила, что та каждый раз говорит: «Дядя Вадик, ты один и мама одна, живите вместе!» Последний раз, когда они были здесь у меня, она, мама, просто вечером набросилась на меня с поцелуями. Я обалдел. Мы же родственники! И попросил больше у меня не останавливаться. Еще не хватало мне, чтобы меня у меня же дома изнасиловали, – смеялся Вадим.
Мне было не до смеха. Мне ли не знать, сколько голодных баб вокруг ходит. Я ревновала.
Майами
Накал страстей достиг своего предела, когда до поездки оставалось пару дней.
• Мне надо хоть иногда создавать видимость работы, – говорил Вадик, – а то меня просто выгонят. Я постоянно переписываюсь с тобой.
Вечером он начинал звонить, когда я только выезжала с работы и заканчивал, когда я шла спать.
• Вадик, дай мне возможность ужин приготовить, – просила я.
На улице был апрель – природа ожила, что тоже способствовало моему состоянию. Весна – мой любимый сезон. И любовь. Что может быть лучше? Начинали цвести деревья и я не могла в свой обеденный перерыв высидеть в авторемонтной мастерской. Раздражали запахи красок, отсутствие света и воздуха. Весеннего воздуха. Я старалась выскочить из офиса и просто походить по улицам, впитав в себя немного весны и солнца и, подзарядившись, опять шла в офис. Я знала, что лето здесь не выдержу. Наша клетушка прогревалась от крыши и дышать было нечем из-за отсутствия окон. Леня принес кондиционер – еще один трофей с помойки, но он мало что давал. Буквально за пару дней до поездки, Леня зашел ко мне и сказал:
• Собирайся, сейчас поедем на почту, посмотришь, где наш почтовый ящик. С сегодняшнего дня это будет твоей обязанностью получать и распределять почту, а также отвозить чеки в банк. Это обычно делала Тина, я могу этим заниматься, но у меня нет времени и иногда почта залеживается в ящике подолгу, а там могут быть срочные заявки на «лайсенс». Люди платят большие деньги и мы должны все выполнять вовремя.
Когда я ждала его на улице, какие-то друзья-хохмачи, с которыми Леонид выходил из офиса и садился со мной в машину, крикнули ему:
• Леня, смотри там аккуратно, а то Рита узнает!
• Да-да,– закричал Леня им в ответ, – вот только Виагру сейчас приму.
Леонид повел машину, как настоящий лихач. Мне стало не по себе. Улицы маленькие, не рассчитанные на передвижение на большой скорости.
• Леня, аккуратно, – попросила я, – а то въедем куда-нибудь.
• Не переживай, я столько лет за рулем, что если бы уже должно было что-то случиться, оно бы уже произошло. Что я точно знаю, что на дороге со мной ничего не случится.
• Все равно аккуратно, – повторила я.
С этого дня у меня появился еще один повод для отлучек из офиса – получение почты. Мне ужасно не хотелось сидеть в офисе – все мое естество противилось этому. И если зимой все было ничего – холод и ранние сумерки, то сейчас я себя чувствовала, как в тюрьме.
Но вот наступил день отъезда. Самолет улетал около пяти вечера и я, отработав почти целый день, попросила Петю поехать со мной в аэропорт, чтобы потом забрать мою машину. Мы решили, что так будет лучше. Аэропорт находится в пяти минутах езды от офиса и соответственно, от Петиного дома. Он же меня должен был и встретить.
Заняв, наконец, свое место в самолете, я забыла обо всем. Думала только о встрече с Вадимом. Какой она будет? Как это все будет? Ведь столько дней предшествовало ей, столько писем и звонков. Ожиданий, предвкушений, планов. Что она принесет, эта встреча? Ведь она должна была решить все. Или ничего. Зазвонил мобильный, который я еще не успела отключить.
• Ты уже в самолете, милая? – прервал мои мысли голос Вадима. – Хорошего полета тебе, любимая! До встречи! Жду тебя с нетерпением!
• Целую, – ответила я, – до встречи!
Два часа полета проходили в мыслях и желаниях. Наверное, я никогда никого не хотела так в жизни, как сейчас я хотела Вадима. Я не знала ничего о том, будет ли мне с ним хорошо или плохо. Какой он в постели, Вадим? Нежный, ласковый? Наверное, да. Темпераментный или спокойный? Не знаю. Конечно, сыграло свою роль почти месячное ожидание встречи и этот постоянный контакт, существующий между нами. Во мне все внутри было накалено донельзя. Я хотела только одного – почувствовать его наконец внутри себя, вобрать его в себя, обхватив ногами, и не отпускать. Никогда. Мое сегодняшнее состояние можно было опистаь так: если долго возбуждать женщину всеми способами – приходит момент, когда достаточно одним пальцем дотронуться до клитора – и вот она, долгожданная разрядка. Невозможно постоянно находиться в состоянии возбуждения – оно должно закончиться облегчением. Рано или поздно. Все наши предшествующие письма и звонки были именно этой подготовкой к сегодняшнему дню – долгожданной разрядке, оргазму. Странно, что за все это время Вадим ни разу ни сказал, ни написал простые три слова, такие характерные для влюбленных мужчин: «Я ХОЧУ ТЕБЯ!» Но я старалась не думать об этом. Может быть, он считает ЭТО желание слишком интимным, чтобы так вслух говорить о нем.
В аэропорту Майами я, двигаясь в потоке прибывших, и везя свой маленький элегантный чемоданчик на колесиках, не так давно приобретенный специально для этой поездки, взамен сломанного здесь же, в Майами, старого, издалека увидела, как за колонной прячется Вадик в яркой майке с надписью «Brazil”. Хитро улыбаясь. Я быстро подошла, обогнула колонну.
• Я тебя издалека увидел – самая высокая, – обнял он меня и поцеловал, – с приездом, милая!
Он взял меня за руку и мы направились к паркингу.
• Вот он, мой красавец, – подвел он меня к БМВ 7 темно-синего цвета не самой последней модели, – я назвал его Вольфганг.
• Красивый! – похвалила я, – но ты ведь хотел себе новую взять.
• Ты знаешь, очень хорошая сделка – я не мог не купить его за ту цену, которую просили. Я ее даже не оформил еще – завтра придется ехать.
Наконец, мы выехали из паркинга и я, открыв окно, вдыхала в себя воздух Майами – теплый и соленый. Уже стемнело. Пальмы, растущие вдоль дороги, подсвечивались откуда-то снизу лампочками. Вадим держал меня за руку. Подъехав к светофору, мы остановились. Горел красный свет. Я не выдержала и обняв его за шею, прикоснулась своими губами к губам Вадима. Сколько же можно ждать и терпеть? Я не считала это актом нескромности и невоздержанности. Все и так между нами было предельно ясно и понятно. Остальное – дело лишь нескольких минут или часов. Так почему же я не могу почувствовать, наконец, его губы, если я терпела так долго?
• Поехали, потерпи немножко, – сказал Вадим, отрываясь от меня и смеясь, – еще не хватало мне за это «тикет» получить.
• Мы уже почти рядом, – сказал мне через минут десять Вадим, – справа океан, видишь?
Через подземный паркинг, где мы оставили машину, поднялись в здание.
• Проходи, располагайся, – сказал Вадик, открывая дверь в квартиру.
Я оказалась в холе, который плавно переходил в огромную гостиную. Вадик провел со мной быстрый обзор квартиры.
• Это кухня, это моя ванная – мне она была выделена сразу же, как мы купили эту квартиру. Так я по старинке и пользуюсь ею. Это мой кабинет, а это наша спальня. Я могу так называть? И твоя ванная.
Квартира оказалась шикарной – большая, хорошо отремонтированная, но … не обжитая. Я не имею ввиду занавесочки, шторки и вазочки – атрибуты «мнимого уюта». Вывешенные в большом количестве рубашки и штаны Вадика и выставленная коллекция его мокасинов в роскошной гардеробной комнате не доказывали обжитость этой квартиры. Нет! Не чувствовалось присутствия хозяина здесь. Эта квартира использовалась такими привычными гостями здесь по своему прямому предназначению. Это была гостиница. Здесь чувствовался дух гостиницы. Хорошего дорогого «сьюта». В огромной гостиной стоял кожаный диван и напротив него новый телевизор с плоским экраном. На полу стоял старый, только что снятый с тумбочки.
• Купил на днях, к твоему приезду, – перехватил мой взгляд Вадик, – давно пора уже было обновить на плоский экран. Все руки не доходили.
• А это тот самый кожаный диванчик, на котором тебе приходится спать? – усмехнулась я.
• Да-да.
Еще один маленький кожаный «лавсит» стоял в глубине гостиной, напротив полностью застекленного, от пола до потолка, угла комнаты. Отсюда, наверное, приятно любоваться красивой панорамой чем и занимался Вадик. Балкон был угловым и, таким образом, можно видеть как залив, с одной стороны, так и наблюдать за жизнью обывателей, на окна которых выходила другая сторона.
Когда мы зашли в «нашу» спальню, я увидела на полу вазу с огромным букетом красных роз. Наверное, их было не меньше пятидесяти.
• Я не отважился везти этот букет в аэропорт. Это тебе, Никуся! – Вадик подошел ко мне и легко поднял меня таким образом, что мои ноги обхватили его талию, а руки, соответственно, шею. – Я так счастлив, что ты приехала. Я так ждал!
• Я тоже счастлива! – сказала я.
• Я предлагаю пойти перекусить. Ты как, наверное, голодна? Боюсь, что потом будет слишком поздно. А дома у меня шаром покати! Извини, я не закупил продукты к твоему приезду. У нас не так много времени, чтобы заниматься готовкой.
• Так ты что, вообще дома не питаешься? – спросила я, открывая холодильник.
Мне совсем не хотелось куда-либо идти сейчас и я надеялась, что хоть что-то можно найти в доме. Маслины, сыр, вино – вот и весь ужин. Уж это найдется в каждом доме – даже холостяцком. Девственно пустые полки предстали перед моим взором. Только упаковка с творогом маячила где-то вдали.
• Да-а-а, не густо, – протянула я. – Что же ты кушаешь? Ну, иногда ведь хочется что-то перекусить дома.
• Этот творог остался еще с приезда моих последних родственников, – объяснил мне Вадик, – когда приезжают гости кормят меня обычно, а так стараюсь кушать где-нибудь. Мне много не надо.
Действительно, Вадик для своих почти пятидесяти отличался отличной фигурой – ни намека на животик, такой частый спутник многих современных мужчин. Правда, и накачан он тоже не был. Сказывалось просто отсутствие еды в доме. Вот он, секрет. После шести, даже если очень хочется что-то поесть – а нету! Засыпай голодным – зато живот не растет!
• Пойдем перекусим, правда есть хочется, – сказала я.
Последний раз я что-то забросила в себя во время своего ланча на работе, а после этого, казалось, прошла целая вечность. Учитывая нервозность перед полетом и встречей, и едой это нельзя было назвать. Конечно, я рассчитывала, что наша встреча состоится по другому сценарию, но увы...., а кушать хочется всегда.
• Я уверен, что ты хочешь суши, – сказал Вадик голосом провидца, когда мы садились в машину.
• Как ты догадался? – рассмеялась я.
• Есть здесь очень неплохое местечко, если оно открыто еще, поехали!
• Хочешь сесть внутри или снаружи? – спросил меня Вадим, когда мы подъехали к небольшому японскому ресторану.
• Конечно, на улице, спрашиваешь! Я не могу надышаться вашим океаническим воздухом!
• У тебя еще будет возможность, – сказал Вадик, подмигивая.
Мы устроились за маленьким столиком, заказали еду. Вокруг нас никого не было и я, сбросив свой шлепанец с ноги, положила ее на конечность Вадима. Сначала на ту часть, которая была открыта между брюками и мокасинами, а затем плавно продвинулась выше и уютно устроила ее где-то возле его бедра. У Вадима были интересные глаза. Они вроде и смеялись и вместе с тем выражали удивление. В дальнейшем, когда я смотрела сериал «Доктор Хаус», главный герой мне очень напоминал глазами Вадика. И голосом тоже.
• Девушка, Вы что вытворяете такое? Мы что, с Вами разве знакомы? – он все переводил в шутку.
• Ну если нет, то будет повод познакомиться, – подыгрывала я ему.
Когда мы подъехали к дому, Вадим предложил:
• Хочешь, пройдемся?
• Давай, – я не могла отказаться. Соленый теплый воздух Майами пьянил меня.
Мы обошли дом и вошли во двор, подобие двора, окруженное несколькими такими же домами. И стали целоваться.
• Как раз окно моей бывшей тещи выходит прямо сюда, – через несколько минут сказал Вадим, – вот будет смешно, если она в окно смотрит, как бывший зятек целуется с девушкой.
• Тебе не все равно? Ведь твоя бывшая жена, как я поняла, не только целуется, но и живет с другим мужчиной. Давно уже.
Создавалось чувство, что он всего стесняется, боится. Всего, что касается секса, эротики. Как маленький ребенок. Мне было непонятно – по его поведению нельзя сказать, что он стеснителен. Что за предрассудки? Но самое главное меня ожидало впереди.
Наконец мы оказались дома.
• Ты можешь разместить свои вещи в гардеробной комнате, – предложил Вадик.
• Спасибо. Завтра, сейчас что-то не хочется. Я пойду в душ, – сказала я.
Ванная, выделенная мне, поражала роскошью. Она выходила прямо из спальни – как у меня, в Нью Джерси. Только качество дома было совсем другим. Размер ванной соответствовал размеру комнаты, в которой раньше проживала молодая советская семья, даже обзаведясь уже ребенком. И при этом считала себя очень счастливой.
Ванная комната всегда была моим «пунктиком».
• Мам, ты проводишь большую часть своей жизни в ванной, – говорил мой сын, когда в Москве мы пользовались одним помещением. Благо, в Нью Джерси у каждого была своя ванная комната, – сколько можно находиться в ней?
Делая ремонт в Москве, я потратила немало денег на то, чтобы довести ванную комнату до того состояния, в котором хотела ее видеть. Самый современный на тот момент «мойдодыр», джакузи, красивейший итальянский кафель сделали ее действительно моей самой любимой комнатой. И даже спустя много лет, повидав много всего, приезжая в Москву и останавливаясь в своей московской квартире, я получала громадное эстетическое удовольствие, находясь в этом помещении.
Вернемся к Майами. Длинный комод со вставленными двумя раковинами, биде, унитаз и ванная на гнутых ножках терялись в этой большой комнате. Вся отделка была выполнена в нежно-розовых тонах – пол, стены. Даже мрамор на покрытии комода был розовым. Чувствовалось, что человек, задумавший ремонт, явно постарался для себя, любимой. Это была вторая жена Вадика – он мне о ней рассказывал раньше, по телефону.
Она приехала из Одессы к каким-то родственникам, познакомилась с Вадиком и назад уже не уехала. Через две недели после знакомства они расписались. Когда ей удалось перевезти всю свою семью в Америку, она оставила Вадика. За это время они успели купить квартиру, в которой я сейчас находилась, и сделать там ремонт.
• Красивая, худенькая, – так описывал ее Вадик. – Была помешана на «брэндах». Когда я дарил ей вещи от Версаче, Диора, она просто млела. А потом она пошла работать продавцом в Neuman Marcus ( один из самых дорогих магазинов в Штатах) и, конечно, уже сама себе позволяла покупать все эти вещи с большой скидкой. Она была одета как с иголочки. Все подобрано – шарфики, перчатки, малейшие нюансы. Ее там в магазине выставляли как модель. Сейчас она уехала в Чикаго и, что самое смешное, дружит с моей первой женой. У них даже имена одинаковые.
Я не вдавалась в подробности, почему они развелись, но в голосе Вадима чувствовала досаду. И то, как он описывал бывшую жену, мне, честно говоря, было неприятно – в его голосе явно слышался восторг от ее любви к «именным» вещам. Ведь то, что у человека в голове одни “брэнды” не говорит о его большом уме.
Приняв душ в ванной, так любовно отремонтированной его бывшей женой, я вышла в спальню. Вадим уже лежал в постели. Свет был погашен. Зачем, -подумала я, -неужели ты собираешься заниматься любовью в темноте? Однако промолчала. Вадим так и не включил свет. И то, что произошло в дальнейшем, совсем не соответствовало картинкам из моего буйного воображения. Было чувство, что мы прожили вместе как минимум десять лет и занятия ЭТИМ превратились в рутину. Он не любил секс и все, что с этим связано. Поэтому мы и пребывали в потемках.
Когда он стал целовать меня, у меня создалось ощущение, что он только что прочел учебник по физиологии или сексологии и сейчас пришла очередь практики: абсолютно без эмоций – просто поцелуи. В шею, грудь, живот и чуть ниже. Как отработав свою повинность, он лег рядом. Я, все это время борясь со своей страстью, решила все же взять реванш. Тебе не надо – отдыхай. Мне надо и я возьму свое. И я двинулась в бой. Я стала покрывать поцелуями его тело, спускаясь все ниже и ниже. Дойдя до предмета своего вожделения, я сразу же поняла причину комплексов – предмет оказадся очень небольшим. Но я была настолько влюблена или меня настолько влюбили в себя, что более верно, что я стала ласкать этот уже заранее любимый мною предмет, дабы в дальнейшем с его помощью выполнить свои самые смелые фантазии. Каково же было мое удивление или разочарование, когда сперма выстрелила из него практически сразу же после моего прикосновения. Что я могла сказать? Перевелись нормальные мужики!
• Пойдем мыться, – деловито предложил мне Вадим практически сразу же.
Мне стало смешно, но виду я не подала. Опять-таки, все по схеме – как мама учила.
• Вадинька, – представила я себе его поучающую маму, – после того, как ты выпустил из себя семя, обязательно пойди помойся и девушку свою помой, чтобы не забеременела.
Может зря я, конечно, иронизирую, но мне сорок лет и словосочетание «гигиена секса» не чуждо мне. Тем более, шанс забеременеть исключался целиком и полностью. Как только я поднялась с кровати, Вадим подошел сзади и накинул мне что-то на плечи. Тонкое и шелковистое. Нежнейшего качества пеньюар кораллового цвета.
• Это тебе, – произнес он.
Пока он мылся, я вышла на балкон и села в кресло. Конечно, я все поняла. Я поняла, почему изначально не было слов «я хочу тебя» в его письмах, почему был погашен свет и почему занятие любовью после почти месяца страстной переписки и ожидания было похоже на рутинное выполнение супружеских обязанностей. Вадим никак не относился к физиологической стороне отношений. Вернее нет, он не любил секс и ему он был абсолютно не нужен. Что это? Комплексы? Ведь, как известно, размер члена не имеет никакого значения для получения удовольствия обоими партнерами– это уже доказано. Значит, дело в другом.
• Ты что же здесь, голая сидишь? Соседи через дорогу… – поучительно заметил подошедший Вадик.
• Где ты видишь соседей? Все давно уже спят. И потом, я не голая, на мне пеньюар.
