Ника Вереск
Эра Водолея. Незримые узы
Миша после успешной защиты двух дипломов – на биологическом и физико-математическом факультетах МГУ – перебрался в Дубну, где присоединился к команде молодых ученых, работающих над проектами в области биоинженерии. Выбор направления научной работы был далеко не случаен. Еще во время учебы Миша познакомился с профессором, рассказавшем ему о возможностях, которые может открыть биофизика для исцеления казалось бы безнадежно больных людей. И Миша ухватился за эту идею, как за спасительную соломинку. Именно тогда он решил, что собственное выздоровление в его руках. Увидев цель, он провел не один месяц за тем, чтобы воплотить в реальность заветную мечту – встать на ноги.
– Ты , представляешь, – в завершении своего рассказа добавил Миша, – нашлись врачи и другие специалисты, которые согласились воплотить в жизнь наш научный проект. Правда, пока я единственный пациент, на ком опробовали эту методику, но, как видишь, результат превзошел все ожидания, и мы ждем дополнительного финансирования, чтобы сделать аналогичное лечение доступным всем, кто в нем нуждается.
– Это просто невероятно! – Алена слушала, затаив дыхание. – Я ни о чем подобном раньше не слышала!..
– Молодые люди, мы закрываемся, – вежливо сообщил официант, положив на стол счет.
На улице друзей окутали синеватые весенние сумерки. Приглушенный свет уличных фонарей выхватывал из полумрака изящные очертания невысоких зданий и теплыми мягкими бликами рассеивался по тротуарам. Алена сделала глубокий вдох и на несколько мгновений закрыла глаза, чтобы еще острее почувствовать свое состояние. Почувствовать, что сейчас она проживает свою жизнь, а не смиряется с тем выбором, который сделали за нее родители. Почувствовать, как это здорово, когда рядом есть по-настоящему близкий человек, которому ты можешь безоговорочно доверять, и не нужно довольствоваться мимолетным, ничего не значащим общением с одноклассниками. Все эти годы, не имея возможности решать самостоятельно, она убеждала себя, что сможет быть счастливой в одиночестве. Но теперь ее обман раскрылся, и это разоблачение принесло ей огромное облегчение.
В кармане ветровки зазвонил телефон. Девушка от неожиданности слегка вздрогнула и ответила на вызов.
– Алена, с тобой все в порядке? – взволнованный дедушкин голос вернул ее к реальности.
– Да, да, дед, все в порядке. Я недалеко от дома.
– Не мог до тебя дозвониться!
– Не переживай, мы скоро будем!
– Мы? – с явным удивлением переспросил Илья Васильевич.
– Именно! Ждите! – Алена скинула звонок и вопросительно взглянула на своего спутника. – Ты же не против сказать «привет» моим дедушке и бабушке? Я должна объяснить им, почему меня так долго не было.
– Даже, наоборот! С удовольствием с ними увижусь! – без тени сомнения ответил Миша.
Илья Васильевич и Мария Леонидовна были удивлены встречей с Мишей не меньше внучки. Визит вежливости молодого человека ограничился чашкой чая и непродолжительной светской беседой, после чего он сослался на усталость и ушел домой. Но Алена знала, что столь поспешный уход не имел ничего общего с последствиями долгого трудового дня. Просто по дороге к дому они с Мишей решили, что расставаться еще рано…
Наши дни
– Дедушка тебя не спохватится? – спросила Алена, кутаясь в широкий полосатый шарф и натягивая повыше шерстяные носки, с трудом поместившиеся в домашние тапочки. Она вытащила на балкон свое любимое пестрое кресло-мешок и теперь удобно устроилась в нем, подтянув под себя ноги.
– Я сказал, что пойду спать. Не думаю, что он решит проверить, – донеслось с соседнего балкона: сидя в инвалидном кресле, Миша поправил одеяло, которым прикрыл ноги, и слегка поежился от неожиданного порыва ветра.
На улице было холодно и сыро. Темное, затянутое облаками небо угрюмо нависло над разгоревшейся миллионами огней столицей. Во дворе дома было тихо и безлюдно. Только желтый свет фонарей искрился и поблескивал на мокром асфальте, да беззвучно покачивались макушки высоких, лишенных листвы деревьев.
– Меня сегодня опять возили к психологу, – призналась Алена.
– Это из-за того, что тебе вчера в школе плохо стало?
– Ну, если так можно сказать о припадке эпилепсии, то да… Директор вызвала родителей и предложила им подумать о моем переводе на домашнее обучение или в спецшколу какую-нибудь…
– Домашнее обучение – это не конец света. Я же так занимаюсь.
– Мой папа другого мнения. Он думает, что так я совсем перестану со сверстниками общаться и окончательно превращусь в социопатку…
Миша только хмыкнул в ответ.
– А вообще, я тут погуглила… – продолжила девочка. – Так вот, ничего страшного в этом слове нет. Это даже не болезнь – социопатия. Это просто небольшие отклонения от нормы. А кто решает, где норма, а где нет? Может, как раз социопатом быть нормально, а вот все остальные в этом мире с отклонениями.
– Никакая ты не социопатка, – уверенно заявил Миша. – Директору просто легче от тебя избавиться, чем время свое тратить.
– Я тоже так думаю. Да я бы и сама оттуда ушла… А психолог этот говорит, что нужно учиться общаться с другими людьми. Что дело вовсе не в моих припадках, а в том, что я ни с кем не могу поладить… А я и не хочу ни с кем ладить! Нужны они мне, эти другие…
Недалекое будущее
– Прям как в старые добрые времена! – улыбнулась Алена, усаживаясь в кресло-мешок и накидывая на ноги флисовый пледик. Она уже переоделась в футболку и пижамные клетчатые штаны, а на плечи накинула уютную толстовку.
– Да, все почти как раньше, – согласился Миша, перегнувшись через перила и помахав девушке рукой. Их незастекленные балконы частично были разделены стеной, а частично кованым парапетом, но, как и много лет назад, ни одно, ни другое не было преградой для общения.
Алена поднялась на ноги и встала рядом: теперь сосед был от нее на расстоянии вытянутой руки. В детстве ей очень хотелось, чтобы в этой разделявшей их стене была маленькая лазейка, через которую можно было бы пробраться на Мишин балкон. Друзья даже думали, каким образом можно такой проход сделать. Но, к сожалению, надежная конструкция сталинских времен не оставляла им шансов.
– Так странно, – заговорил Миша, глядя куда-то вдаль. – Мне кажется, что между нами все осталось по-прежнему. Как будто не было этих лет, и только вчера мы стояли здесь, каждый на своем балконе, и разговаривали обо всем, что нас беспокоило…
– И мне так кажется, – согласилась девушка.
Бросив взгляд на Мишин профиль, она вдруг заметила несколько тонких черных вертикальных линий у него на шее, которые прежде скрывались за воротничком рубашки. Алена чуть перегнулась через перила и протянула руку, чтобы повнимательнее рассмотреть то, что ей показалось краем татуировки. И в это мгновение странное тревожное чувство накрыло ее с головой, а резкая, хоть и терпимая боль пронзила вытянутую руку. В ту же секунду она увидела, как напряглись Мишины плечи, его руки сжались в кулаки, и еще ей послышался какой-то тихий звуковой сигнал…
– Что происходит? – Алена испуганно вглядывалась в его лицо.
– Все в порядке, – коротко и очень напряженно отозвался Миша. – Я должен идти.
Почти мгновенно Михаил скрылся за балконной дверью, так что Алена и слова не успела сказать. Боль отступила. В полной растерянности она постояла на балконе еще некоторое время, а потом, будто опомнившись, быстро вернулась в комнату и выглянула в коридор. Через приоткрытую дверь в спальню бабушки и дедушки лился теплый свет, но голосов слышно не было. Алена на цыпочках прокралась мимо комнаты и почти беззвучно вышла из квартиры на лестничную клетку. Немного помешкав, она нерешительно нажала на звонок у двери соседской квартиры, но никто ей не открыл. Она выждала несколько секунд и позвонила еще раз, но ответа по-прежнему не было. Вернувшись в комнату, она взяла в руки телефон, но тут же вспомнила, что не знает номера своего друга… Вариант спросить телефон Мишиного дедушки у своих предков она даже рассматривать не стала. Но настойчивое тревожное чувство не отпускало Алену. Почти всю ночь она провела без сна и задремала только под утро. За завтраком дедушка и бабушка списали ее состояние на разницу во времени, и Алена в душе была признательна им за такую догадку, а также за то, что никак не прокомментировали ее желания весь день оставаться в своей комнате, разбирая старые игрушки, тетрадки и прочие мелочи, притаившиеся в шкафах и на полках нетронутыми со времени ее отъезда в США.
Оставаясь дома и разбирая вещи из своего прошлого, Алена преследовала две цели. Во-первых, она всеми силами старалась отвлечься от мысли о Мише и его поспешном уходе, а во-вторых, ей не давали покоя все еще не достаточно четкие воспоминания о кулоне. Рассматривая старые фотографии, разрисованные альбомы и исписанные тетрадки прошлых лет, она пыталась найти хоть что-то, способное освежить ее память. И вот на глаза ей попалась потрепанная тетрадка в темной обложке на 48 листов. Руки девушки сами потянулись к находке, хотя она и не помнила, что именно там записывала. Но тетрадь оказалась неким подобием дневника.
– Не помню, чтобы я вела дневник… – вслух пробубнила девушка, перелистывая страницы. – Хотя, кажется, вела…
Смутно Алена вдруг припомнила визит к одному из многочисленных психологов. Это была пожилая женщина с очень проникновенным взглядом. Именно она посоветовала Алене завести дневник. Завести его только для себя и никому не показывать. Вспомнив это, девушка с интересом погрузилась в чтение. Поначалу она не находила в записях ничего примечательного: просто перечисления событий, произошедших за день. Но потом характер заметок неожиданно поменялся: и почерк стал каким-то другим, и слова, и выражения…
… Я могу чувствовать чужую боль так же остро, как свою собственную… Сегодня на уроке физкультуры мой одноклассник Боря Михайлов сломал ногу. Он не кричал от боли, потому что был в шоке. Кричала я. Мне было очень больно! Просто до искр из глаз! А потом у меня начался припадок. Но этого я уже не помню. Об этом мне рассказала мама…
Алена оторвалась от чтения и посмотрела на свою руку, вспоминая события минувшей ночи… Могла ли та недолгая боль быть не ее собственной?..
…Наверное, мои одноклассники правы, и я сумасшедшая… Вчера Раиса и Маша, стоя за мной в очереди в столовой, поссорились из-за какого-то мальчишки… Я ощущала их злость и ярость… Они были готовы вцепиться друг другу в волосы… Это было так ужасно… Но еще страшнее было почувствовать, как и во мне поднимается волна гнева… И я повернулась к ним и что есть силы закричала: «Прекратите! Заткнитесь! Слышите?! Заткнитесь!» А потом я уронила поднос на пол и выбежала в коридор.
Алена ни разу за минувшие годы не вспоминала о тех событиях. Они словно были стерты из памяти, а теперь возвращались одно за другим. Подобных заметок в тетрадке было еще немало.
– Что же это со мной? – вслух спросила она. – Неужели я и в самом деле больна? Но тогда почему ничего такого не происходило со мной в штатах?
Девушка потянулась к телефону и набрала маме.
– Привет, родная! А почему я тебя не вижу? Или в Москве проблемы с видеосвязью?
– Сейчас, – Алена включила камеру и помахала. – Вот, со связью все в порядке!
– Ты выглядишь уставшей…
– Это все разница во времени, – отмахнулась девушка.
– Дедушка и бабушка с утра мне тоже самое сказали. Ну, как тебе в Москве?
– Замечательно! Я вчера Мишу встретила, – сходу выпалила Алена, подозревая, что бабушка уже сообщила маме о недавнем визите соседа. – Помнишь его?
– Миша… – слегка нахмурилась мама, делая вид, что не сразу поняла, о ком идет речь. – А! Из соседней квартиры. Внук Павла Михайловича…
– Да, представляешь, какое совпадение!
– Он по-прежнему живет с дедушкой?
– Нет, ну это долгая история. Я на самом деле про другое хотела спросить. Помнишь, как я страдала от эпилепсии?
– Да, конечно, – мама явно не об этом собиралась поболтать с дочерью. – Но болезнь уже в прошлом… Или что-то произошло? – теперь в голосе женщины звучала тревога.
– Нет, мам! Все в порядке! – поспешила заверить ее Алена. – Я просто перебирала старые тетрадки, нашла кое-какие записи и удивилась, что со мной не было ни одного припадка, с тех пор как мы перебрались в штаты…
– Я думаю, решающую роль сыграла полная смена обстановки и переходный возраст… Во всяком случае, так считал психотерапевт, к которому мы обратились в Чикаго. Он не нашел ни следа эпилепсии, ничего, что подтвердило бы прежний диагноз. Алена, ты ведь ничего от меня не скрываешь?
– Нет, мам… Мне просто было интересно.
В сотый раз пообещав быть осторожнее и следить за своим самочувствием, Алена попрощалась с мамой. Она решила дать себе передышку: поужинала и прогулялась по набережной с бабушкой и дедушкой, освежив в своей памяти куда более приятные воспоминания, чем те, что фигурировали в дневнике. Как ни крути, но ее детство, и в самом деле, было чудесным временем, проведенном в кругу искренне любящих ее людей. Было… до тех пор, пока она не получила кулон…
Оставшись вечером одна в комнате, Алена продолжила чтение своих заметок… Теперь она почти не сомневалась, что ее «ненормальное» поведение было связано со странным украшением. Больше года после аварии, пока кулон был рядом, она походила на шизофреника, чувствующего больше, чем свойственно обычным людям. Словно антенна, она улавливала чужую боль и эмоции, и ее мозг физически не мог справиться с этим потоком переживаний иначе, чем через эпилептический припадок. Неужели теперь, когда она снова обнаружила подарок незнакомки, ее болезнь вернется? Алена нерешительно коснулась кулона, собираясь снять его с шеи, но вдруг ее телефон тихо пискнул, уведомив о входящем сообщении:
«Посмотри в окно», – гласило оно.
Алена с сомнением покосилась на плотно задернутые шторы.
«Пожалуйста», – настаивал телефон.
Девушка поднялась с кровати и подошла к окну, отдернув одно из полотен. На балконе стоял Миша. Он улыбался и неловко махал ей рукой. Алена помедлила мгновение, а потом, всунув ноги в тапочки, открыла дверь и вышла наружу.
– Привет! – Молодой человек снова виновато улыбнулся.
– Как ты сюда пробрался? – вместо приветствия поинтересовалась Алена. – Перелез через парапет?!
– Ну да…
– Это же опасно! Мы никогда так не делали…
– Ну, это БЫЛО опасно для подростка, прикованного к инвалидному креслу. Сейчас я лучше владею своим телом.
Алена не могла не согласиться с этим замечанием: судя по рельефным мышцам и подтянутому торсу, которые с легкостью угадывались даже под накинутой поверх футболки рубашкой, ее друг и в самом деле был в хорошей физической форме. Но вслух она ничего не сказала.
– К тому же, я подумал, что куда опаснее будет в двенадцатом часу ночи звонить тебе в квартиру и объясняться с бабушкой и дедушкой.
– Пожалуй, ты прав, – Алена поплотнее закрыла за собой дверь, чтобы их разговор не услышали в квартире и, сложив руки на груди, вопросительно посмотрела на нежданного гостя:
– Что с тобой случилось? – она решила пока не рассказывать Мише о своих переживаниях и ощущениях и узнать его версию произошедшего.
– Этого не объяснить в двух словах… так бывает… – он замолчал и потупился.
– То есть это не что-то из ряда вон выходящее, и ты регулярно вот так исчезаешь? – уточнила Алена.
– Нет, дело не в исчезновениях… Черт!.. – Миша шумно выдохнул, резким движением руки взлохматил волосы и, повернувшись спиной к девушке, оперся руками на балконные перила. – Черт!
Алена нахмурилась:
– Знаешь, мы ведь долго не виделись… – со вздохом произнесла она, прислоняясь спиной к прохладной стене, но по-прежнему внимательно наблюдая за молодым человеком. – Может, далеко не все осталось по-прежнему?.. Я хочу сказать, то, что связывало нас раньше…
Девушка заметила, как напряглись при этих словах сомнения Мишины плечи.
– То, что связывало нас раньше, никуда не делось. – Он, резко обернувшись, шагнул ближе. Его чересчур прямой взгляд немного смутил Алену. – Я это чувствую, – с непоколебимой уверенностью добавил молодой человек. – Сам не понимаю, как такое возможно… – он помолчал. – Но ты права, кое-что все же изменилось.
Алена по-прежнему терялась в догадках.
– Моя жизнь изменилась…
– И у тебя появился секрет, которым ты не можешь поделиться?
– Даже если это секрет, то не от тебя, – без тени сомнения отозвался Миша. – Просто ты так неожиданно вернулась в мою жизнь. И все вернулось! Я в один момент перестал чувствовать одиночество. А оно ведь просто преследовало меня с тех пор, как ты уехала. Странно звучит, конечно. Мы же были детьми! А как детские привязанности могут оставить такой глубокий след? – он пристально посмотрел на Алену.
– Я не знаю, – честно призналась девушка. – Но я чувствую тоже самое: будто бы и не было этих лет, будто бы мы и не расставались, и я по-прежнему могу доверять тебе, как никогда и никому больше не доверяла.
Миша взял ее за руку, продолжая пристально вглядываться в ее лицо. И это осторожное прикосновение и открытый взгляд сказали Алене больше, чем любые слова. Все было по-настоящему. Словно она вновь вернулась в детство, когда в душе не было ни единого сомнения в том, что этот мальчишка – неотъемлемая часть ее жизни, что только рядом с ним она может ощущать собственную целостность. И его чувства были для нее так же очевидны, как свои собственные: он не лукавил, она, и в самом деле, была так же важна для него, как и раньше.
Миша чуть отстранился:
– Тогда я должен тебе кое-что показать. Но для этого нам нужно поехать в Дубну. На пару дней. Родители тебя отпустят?
– Думаю, да, – Алена закивала и чуть сильнее сжала его руку. – Тем более, что я очень хочу поехать!
– Тогда решено! – Он с облегчением вздохнул. – Чем ты там занималась? Молодой человек взглядом указал на ее прибывающую в некотором беспорядке комнату.
– Копалась в своей памяти… – честно призналась Алена. – По странности, я о многом забыла…
– А я все помню, – пожал плечами Миша. – Например, как на даче ты по ночам залезала в мою комнату через окно, потому что тебе снились кошмары, помнишь?
Алена нахмурилась…
Наши дни
Опустевшие, построенные из неотесанных булыжников приземистые дома выглядят давно заброшенными. Их распахнутые настежь и почерневшие от сырости деревянные двери и окна скрипят от редких порывов ветра. И этот скрип – чуть ли не единственный звук, нарушающий окутавшую город кромешную тишину. Другой звук – кажущийся невероятно громким и эхом разносящийся по городу – это звук Алениных шагов по узкой, выложенной неровной брусчаткой дороге. Пока она здесь одна, но это ненадолго. В сгущающемся вокруг тумане девочка начинает смутно различать высокие силуэты. Они кажутся похожими на людей, облаченных в длинные плащи с капюшонами. Но она не видит их лиц. Очертания силуэтов все четче, их присутствие все ощутимее. И вот они уже обступают ее со всех сторон. Алена слышит, как они перешептываются, но не может разобрать их слов. Ее сердце бешено колотится. Мысли путаются в голове. Страх парализует все тело. Один из призрачных образов выступает вперед и протягивает к ней руку. Она пытается кричать, но из ее груди не вырывается ни звука… Она отшатывается назад и пытается пробраться сквозь толпу безликих силуэтов, но ноги словно увязают в трясине, и каждый следующий шаг дается сложнее, чем предыдущий…
– Оставьте меня в покое! Убирайтесь!.. – Обессилев от тщетных попыток убежать, она падает на колени и закрывает уши руками, стараясь заглушить непрекращающийся шепот. Но он звучит прямо у нее в голове… На смену страху приходит отчаяние. – Убирайтесь!.. Пожалуйста, оставьте меня в покое!.. – вдруг кто-то легко касается ее плеча…
Алена резко открыла глаза и села на кровати. Часто и прерывисто дыша, чувствуя, как сердце почти выпрыгивает из груди, она прижалась спиной к высокому изголовью кровати и судорожно огляделась по сторонам. Она снова была одна в своей комнате на даче. Редкий случай, когда образы из сна не последовали за ней в реальность. А ведь бывало и такое: она открывала глаза, а одна из тех пугающих теней, что преследовали ее во сне, стояла прямо перед кроватью и протягивала к ней руки… Именно тогда Алена начинала кричать и звать на помощь, и серый нечеткий силуэт рассеивался, подобно туману, не дожидаясь, пока в комнату вбегут перепуганные родители.
Девочка еще раз огляделась по сторонам и рукавом пижамы вытерла со лба холодную испарину. Она сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, как ее учил психолог, но избавиться от страха так и не смогла. Будильник показывал два часа ночи. Она встала и походила по комнате. Звать дедушку и бабушку было бессмысленно: единственное, что они могли сделать – это уложить ее обратно в кровать, а именно этого ей сейчас хотелось меньше всего. Алена обхватила себя руками, стараясь усмирить нервную дрожь. Но страх только усиливался. Оставаться в одиночестве ей было уже просто невыносимо. И тогда, не долго думая, она всунула ноги в кроссовки, открыла настежь окно и вылезла через него в сад. Ночной воздух наполняли свежие ароматы цветов и заливистое стрекотание сверчков, но Алене сейчас было не до умиления красотой летнего пейзажа: ее трясло от страха.
Прошло уже две недели, с тех пор как они с бабушкой и дедушкой перебрались из города на дачу. Плохая новость заключалась в том, что смена обстановки никак не повлияла на ее психику: ночные кошмары продолжали мучать ее как минимум два-три раза в неделю. Хорошая новость: соседняя дача принадлежала Мишиному дедушке, и ее друг тоже приехал сюда на каникулы. Алена опасливо оглянулась на свое окно: раз никто из предков до сих пор не пришел, значит, во сне она не кричала и никого не разбудила. Девочка слегка подвернула пижамные штаны и на цыпочках двинулась в глубь сада. Там, за старым покосившимся сараем в заборе была небольшая брешь, через которую можно было пробраться на соседнюю территорию. Свет многочисленных фонариков, озарявших садовые дорожки, остался позади, и Алена пробиралась между кустами почти на ощупь. В доме Павла Ивановича тусклый свет горел только в Мишиной комнате на первом этаже, и Алена с облегчением вздохнула: значит, он не спит. Встав ногами на лавочку, она с легкостью дотянулась до окна. Ее друг, полулежа на кровати, читал какую-то книгу. Девочка толкнула приоткрытую раму и заглянула внутрь.
– Привет.
Мальчик слегка вздрогнул от неожиданности, но тут же улыбнулся, завидев в окне знакомое лицо.
– Привет. Опять кошмары? – шепотом уточнил он.
Алена кивнула.
– Тогда залезай. Только тихо, – он отложил книгу.
Девочка почти беззвучно перебралась через широкий подоконник, на цыпочках преодолела расстояние до кровати, стараясь ступать так, чтобы пол не скрипел, и наконец-то с облегчением приземлилась на одеяло.
– Все тот же сон? – Миша взял теплый плед, висевший на спинке его инвалидного кресла, и протянул гостье.
Алена благодарно кивнула:
– Да, все тот же… А тебе о новом ужастике хочется послушать? – она пыталась пошутить, но улыбка ей сейчас давалась с трудом.
– Ты вся дрожишь… – Миша нахмурился. – Может, нужно принять лекарство?..
– Они не помогают, – помотала головой девочка. – Можно я просто с тобой немного побуду?
– Конечно.
Она натянула повыше плед, подобрала под себя ноги и, подвинувшись поближе, положила голову Мише на плечо.
– А тебе кошмары снятся? – Алена почувствовала, как дрожь ослабевает, и последние серые клочки пугающего образа из сна рассеиваются в тусклом свете прикроватной лампы.
– Как тебе? Про Монстров? – уточнил мальчик.
– Ну да…
– Нет. Ужасы мне не снятся. Но сон, в котором я могу ходить, после пробуждения превращает в кошмар мою реальную жизнь…
Алена закрыла глаза, прислушиваясь к размеренному биению Мишиного сердца. Рядом с ним ей всегда становилось очень спокойно и легко… Одновременно она чувствовала и его печаль, которая время от времени перерастала в настоящее отчаяние. Но даже тогда Алена не уходила. От любого другого страдающего человека она бежала бы как от огня, опасаясь очередного припадка, но с Мишей все было иначе: не было приступов, не было страха, не было одиночества. Она добровольно делила с ним его печаль, его горесть. И каким-то чудом рядом с ней ему тоже становилось легче.
Недалекое будущее
– Эй, все в порядке? – Мишин голос вернул ее из мира воспоминаний к реальности – на балкон пятого этажа дома на Котельнической набережной.
– Да, – Алена закивала. – Я тоже это помню… И как мои предки ни разу меня не хватились? – она тепло улыбнулась. – Даже не знаю, чтобы я тогда делала, если бы мы не подружились…
– Я тоже. Ну, тогда до завтра?
– До завтра, – она удостоверилась, что ее друг благополучно вернулся на свой балкон и тоже отправилась спать.
Глава 3
Рано утром, надежно спрятав тетрадку-дневник поглубже в еще не до конца разобранный чемодан, Алена поспешила к завтраку.
– Ты хорошо спала? – вежливо поинтересовалась Мария Леонидовна, выкладывая на тарелку внучки свежеприготовленные сырники.
– Абсолютно! – с энтузиазмом закивала девушка и передала Илье Васильевичу пиалу с вишневым вареньем. – Кстати, вчера мне позвонил Миша и предложил поехать к нему на дачу. Это в Дубне. Вы же не против?
Дедушка с бабушкой неуверенно переглянулись.
– Вы же столько лет не виделись, и ты вот так сразу хочешь поехать с ним за сто километров от Москвы?! – с сомнением переспросил дедушка.
– Да бросьте! Миша столько времени у нас дома проводил! Вы и деда его хорошо знаете, и отца. Мне кажется, именно с ним вы можете спокойно отпустить меня, скажем, на пару дней…
– С ночевкой?! – вскинула брови бабушка.
– Вы же сами сказали, что это в ста с лишним километрах от Москвы… – Алена нахмурилась. – Что именно вас беспокоит?
– Понимаешь, милая, – бабушка присела на стул рядом с Аленой и покосилась на дедушку, словно ища поддержки. – Мы весьма старомодны… В наше время было как-то не принято оставаться на ночь у молодого человека… Даже у очень хорошего друга…
– Ба, ну ты о чем вообще сейчас говоришь? – изумилась Алена. – Во первых, мы только друзья. А во-вторых… Да тут и во-вторых не нужно! Я еду в гости к другу. Мы же не встречаемся как молодой человек и девушка!
– А мама что скажет, а отец? – уточнил дед. – Ты их предупредила?
– Они не против, – девушка мгновенно продемонстрировала на телефоне ответное сообщение от родителей. – Совершенно не против! Только с вами просили согласовать.
– Ну раз так…
Миша оказался крайне пунктуален и ровно в одиннадцать позвонил в дверь соседской квартиры.
– Спасибо, что согласились отпустить со мной Алену, – вежливо улыбнулся он все еще слегка обеспокоенным бабушке и дедушке. – Уверяю вас, со мной она будет в полной безопасности.
– До воскресенья! – Алена звонко чмокнула предков в щеки. – Скоро увидимся!
– Галантный такой юноша, – прошептала Мария Леонидовна на ухо мужу, наблюдая как Миша берет из рук внучки сумку с вещами и вежливо пропускает ее вперед.
– Да уж, редкость в наше время, – согласился Илья Васильевич. – Интеллигентные родители, и дети под стать…
На улице ярко светило солнце. В свежей, еще не запылившейся зелени высоких деревьев плясали солнечные зайчики.
– Ты за рулем? – спросила Алена.
– Да, присаживайся! – Миша остановился возле высокого черного джипа, который мгновенно опознал его по универсальному электронному браслету на руке и тихо пиликнул, сообщив об отключении охранной системы.
– Прикольно! – девушка забралась на переднее сиденье. – А у меня пока прав нет…
– В моем случае машина – это необходимость. Мне частенько приходится выезжать из Дубны, и без автомобиля это проблематично.
– А я и без необходимости водила бы! – мечтательно вздохнула Алена. – Так классно, поехать куда глаза глядят, чтобы впереди только бесконечное шоссе и солнце, скрывающееся за линией горизонта! И ты мчишься за ним следом, а за твоей спиной уже сгущаются сумерки…
– Очень поэтично, – усмехнулся молодой человек. – У меня есть приятель, он гоняет на мотике, так вот он тоже влюблен в дороги и путешествия, как начнет рассказывать – не остановишь. Я тебя с ним познакомлю!
– А ты не любишь путешествовать? – искренне удивилась девушка.
– У меня нет на это времени, – честно признался Миша. – Деловые поездки же не в счет?
Алена помотала головой.
Джип резво выкатил на набережную и запетлял по центру Москвы в сторону пригорода. Система навигации, установленная в автомобиле, уверенно прокладывала маршрут и меньше чем через полчаса вывела путешественников на скоростную магистраль Москва – Дмитров. Миша включил режим автопилота и отпустил руль, сняв ноги с педалей.
– Мой папа по-прежнему не доверяет этой системе, – заметила Алена, наблюдая, как спокойно и расслабленно чувствует себя Миша в автомобиле, управляемом бортовым компьютером.
– Вся моя жизнь очень тесно связана с технологиями, и я доверяю новым разработкам, тем более, что перед использованием обязательно их тестирую.
– Наверное, мои предки слишком старомодны, – улыбнулась Алена. – Бабушка, например, никак не может привыкнуть к унифицированным электронным браслетам… У них даже замок в двери ключом открывается! Самым обычным, металлическим, представляешь?..
Разговор о том, как далеко шагнули в своем развитии технологии за последние несколько лет, занимал молодых людей большую часть пути. Всего за два – три года правительства большинства развитых стран совместными усилиями изъяли из оборота печатные банкноты и монеты и сделали банковские карты и электронные деньги единственным способом оплаты. Бумажные документы граждан также перестали существовать, уступив место идентификационной электронной карте. На ней было все – водительские права, паспорт, налоговые данные… А потом и обе карты было решено заменить одним единственным электронным браслетом, который были обязаны носить граждане всех стран–участников проекта. Контроль за информацией, так же, как и производство всей электроники, осуществляла глобальная корпорация CYBRG (САЙБРГ).
– Это ведь удобно, – заметил Миша, бросив короткий взгляд на свой браслет – ничем не примечательный черный силиконовый ремешок с маленьким дисплеем. – Никаких тебе потерянных документов и украденных кошельков! Сканируешь браслет, подтверждаешь личность отпечатком пальца или сканированием сетчатки – и готово! Старшему поколению, конечно, непросто перестроиться, но это все дело привычки!
– Да уж, нам проще, – согласилась Алена, рассматривая свой браслет в цветах известного бренда Tiffany, который ей купили в Нью-Йорке. – Они и к путешествиям в другую страну относятся как к полету в космос. А вот я до возвращения в Москву вообще чувствовала себя человеком МИРА. Мне было совершенно все равно, где жить, учиться, а потом и работать… В смысле географии… В штатах, в Европе или Канаде…
