Наталья Брониславовна Медведская
Второй шанс.
Утром голова Ивана раскалывалась от боли. Тошнота подкатывала к горлу. Он обнаружил себя лежащим у порога. Как открывал дверь квартиры, напрочь стерлось из памяти. Стасов с трудом поднялся, побрел на кухню и жадно припал к струе воды из кухонного крана. Потом пересчитал деньги. В ларьке за углом дома купил четыре бутылки водки, булку хлеба и батон копченой колбасы.
Дома Иван налил стопку водки, закусил кружочком колбасы и ломтиком хлеба. Постоял, прислушиваясь к себе, и отправился в кровать. Сон одолевал его. Он просыпался пил грамм пятьдесят и снова засыпал. Иван ни как не мог выспаться. Ему стало казаться, что он один из воздушных шаров, отпущенных Сашей на волю. Тело стало лёгким, воздушным, оно всё выше и выше поднималось в небо. Громкий стук в дверь разрушил эйфорию полёта.
Он не хотел вставать, но в дверь барабанили всё громче и громче. Иван с трудом встал. Ноги тряслись, перед глазами мелькали чёрные мушки. Он с трудом отомкнул дверь. В квартиру ворвался Никита Игнатов.
– Ты совсем чокнулся?
– Уточни вопрос, – прохрипел Стасов. Горло с трудом проталкивало звуки. – Неужели можно чокнуться чуть-чуть?
– Сколько дней ты пьёшь?
Иван опёрся о стену. Комната плыла перед глазами.
– Какое сегодня число?
Никита удивлённо округлил глаза.
– Пятое ноября!
– Шесть дней, – подсчитал Стасов и, держась руками за стены, поплёлся на кухню.
Игнатов обошёл его и первым попал в комнату. На кухонном столе лежала почти целая засохшая булка хлеба, начатая палка колбасы, три пустых бутылки водки, четвертая опорожненная наполовину.
– Не понял, ты шесть дней пил три бутылки? Растягивал удовольствие? Стасов, с чего ты такой пьяный? С дозы двести пятьдесят грамм в сутки не опьянеешь? Хватит сходить с ума! Приведи себя в порядок, а я заварю чай.
– А не пошел бы ты, Игнатов, подальше! – огрызнулся Иван.
Никита собрал бутылки, хлеб, засохшую колбасу в пакет и направился к входной двери.
– Я вернусь, а ты хотя бы умойся!
Стасов от души выругался ему в след. Мысли разбегались в пустой голове, не давая сосредоточиться. Звон в ушах добавлял неприятных ощущений. В ванной комнате из зеркала на Ивана смотрел отец.
«Глюки!» – вздрогнул Стасов, не сразу узнавая своё лицо.
Он судорожно ощупал впалые щеки, заросшие щетиной, пригладил свалявшиеся волосы на голове.
«Господи и, правда, нужно завязывать! Противно смотреть!»
Иван побрился, ухитрившись не порезаться. Принял душ, переоделся. Хлопнула дверь. Игнатов, не обращая внимания на хозяина квартиры, прошествовал на кухню. Зашуршали пакеты. Поплыл запах жареной курицы. Рот Стасова наполнился слюной.
– Ну вот, совсем другой вид! – оглядел его Никита. – Я поставил на плиту бульон с куриной грудкой. После твоего добровольного поста тебе жареную курочку нельзя, – сказал он, заметив голодный взгляд, брошенный Стасовым на стол. – Объясни, чего ты с цепи сорвался?
– Тебе какое дело?
– Значит, есть дело! Прекращай, Стасов. Этим ты только докажешь, что она не зря опасалась!
– Что ты понимаешь? Мне плохо! – озлился Иван.
– Я что понимаю?! Целых пять лет ты находился рядом с ней! Касался её рук, обнимал. Она любила тебя! А знаешь ли ты, что это такое, всегда быть только другом и не больше? «Дружба! – последняя казнь недоказненного тела» 4.
Стасов удивлённо уставился на него.
– Что смотришь? Неизвестно, кому хуже? – буркнул Игнатов.
***
Иван сидел в кресле на балконе и не мог принять решение: ехать на встречу в Ремезов или нет. Тогда во время его первого и последнего запоя Никита основательно встряхнул его. Он устроился на работу и стал готовиться к поступлению в институт. Стасов не хотел учиться в Ростове, боялся столкнуться с Сашей. Подвернулся удачный обмен с квартирой, и он уехал из города детства. К тридцати годам у Ивана имелась интересная работа, неплохая зарплата и пустота в сердце. Он всё чаще задумывался, а правильно ли он поступил, отказавшись от Александры. Даже не попробовал побороться за свою любовь. И кто из них оказался большим трусом? Стасов очнулся от дум, когда первые лучи солнца пронзили облака.
«Неужели я просидел на балконе всю ночь?»
Его охватило сумасшедшее желание посмотреть на восход солнца. Он вышел из квартиры. Потревожив охранника на стройке, полез на башенный кран. Иван стоял на площадке и любовался встающим солнцем. В какой-то миг перед глазами возникло изображение какой-то комнаты, заплаканная Саша держала в руке лезвие бритвы. Он понял, что она собирается сделать, и дико закричал: «Нет!!!»
Картинка пропала.
«Бессонная ночь до добра не доводит», – подумал Стасов. Любоваться солнцем перехотелось.
«Если бы я мог изменить прошлое!»
Иван вернулся в квартиру. Умылся. Руки тряслись от пережитого страха. Солнце вставало над городом, когда он лёг в кровать и тотчас заснул.
ГЛАВА 8
Сквозь плотно сомкнутые веки Саша почувствовала, лицу жарко от настырных солнечных лучей, вероятно, давно наступил день.
«Хорошо, что сегодня воскресенье, на работу идти не нужно. После вчерашней ночи воспоминаний и слёз лицо, скорее всего, опухло? Я пойду на встречу с учительницей», – решила она и сладко потянулась.
И тут же испуганно съёжилась в кровати. Солнце не могло светить ей в глаза. Спальня находилась на северной стороне квартиры. Недоумевая, оглядела комнату – невесомую капроновую занавеску трепал тёплый ветерок. В широко открытое окно вливался свежий воздух. Взгляд уперся в стену оливкового цвета, в обои в белых веточках ландышей. Она выбирала их, когда училась в десятом классе. Саша встала с кровати, удивляясь лёгкости во всём теле, и оглянулась вокруг. Множество мягких разноцветных игрушек расположились повсюду.
«Что за метаморфозы?»
Она узнала свою девичью комнату в родительской квартире.
«Я что не уходила с альбомом домой и осталась тут ночевать? – Саша ущипнула себя за руку. Ой, больно!»
Окончательно запутавшись, выглянула в окно. Во дворе бегала малышня, сопровождаемая сонными молодыми мамашами.
«Весна?!»
Мозг отказывался признавать очевидное. Она заснула в квартире мужа осенью, а проснулась в квартире родителей весной. Перевела взгляд на стену над кроватью. Конечно же, никакого полотна не оказалось. Картина! Мысль зацепилась за подарок Никиты. Это его необыкновенная картина стала проходом в прошлое. Саша снова выглянула в окно. По дорожке, пересекающей двор по диагонали, шла Элина. Увидев её, подруга помахала рукой. Машинально Саша ответила на приветствие.
Юная Элина, не тридцатилетняя, чуть располневшая женщина, а именно юная девушка семнадцати лет.
Саша вышла из комнаты и побрела на кухню. За столом обедали родители. Мать строго блюла воскресные обеды и только в выходной готовила курицу в духовке. На половину съеденная птица лежала на овальном блюде.
– Наконец-то! Мы не могли тебя добудиться. Двенадцать часов дня. Я понимаю, полночи готовилась к экзаменам, но больше так не засиживайся! – возмутилась сердитая мать.
По выходным они всегда завтракали вместе – правило семейного обеда соблюдалось свято. Ольга Вадимовна обожала за совместными трапезами советоваться с мужем и намечать планы на будущее.
Саша снова метнулась в спальню.
– Дочь, с тобой всё в порядке?
– Нет! – хотелось ей крикнуть в ответ, она пробормотала что-то неразборчивое и подбежала к зеркалу. В нём отразилось молодое лицо. Сердце колотилось, сознание бунтовало. Саша замерла в догадке.
«Я получила второй шанс!»
Ум ещё не принимал очевидное, а душа уже ликовала: «Я увижу Ивана!»
Саша взглянула на календарь.
«Что я собиралась делать в этот день?»
Память услужливо подсказала: она хотела с подругами пройтись по магазинам и подобрать аксессуары к бальному платью для выпускного бала.
Раздалась трель дверного звонка. Саша как была, в пижаме, помчалась открывать.
– Ты почему не готова? Мы же договорились, – Римма обиженно надула губы.
«Интересно, она всегда строила из себя капризную девочку», – промелькнула в голове у Саши.
– Придётся вам отправиться без меня. Извините, я себя плохо чувствую.
– А по тебе не видно, – укорила Элина.
«Бродить по магазинам с Риммой ещё то удовольствие», – вспомнила Саша.
– Может, по мне и не видно, но это так! – Ей хотелось быстрее отделаться от подружек.
– Девочки, проходите, попейте с нами чаю, – послышался голос Ольги Вадимовны.
Подружки замахали руками, зная, что мать Саши замучает расспросами, если они согласятся разделить с ней чаепитие.
– Ольга Вадимовна, мы торопимся! – громко ответила Элина.
Подруги ушли. Саша отправилась в ванную умываться и чистить зубы. После с удовольствием поела. Она давно не чувствовала себя такой живой. Чувства переполняли. Саша открыла шкаф, рассматривая подзабытые девичьи вещи. Выбрала белые джинсы и белую рубашку поло. Ей хотелось бежать к Ивану Долгие тринадцать лет разлуки съеживались в тугой ком и рвали сердце своей тяжестью.
Судьба дала ей второй шанс. Она всё исправит. И никогда больше не будет жить, как во сне, без радости и желания. Теперь она знает, как дорого обходится комфортное существование и обеспеченная жизнь с подходящим, но не любимым человеком. Больше она не будет мямлей! Не станет бояться трудностей – лишь бы Стасов находился рядом. Этот Иван не знает о её предательстве, она постарается не сделать ему больно.
Машинально Саша наводила порядок в своей комнате, размышляя, что предпринять дальше.
– Чего ты взялась за уборку? – мать отвлекла её от мыслей. Ольга Вадимовна стояла на пороге, с удивлением глядя на опустевшую комнату. Ещё вчера вечером мягкие игрушки сидели на столе, трюмо, тумбочке, кровати. Этими цветными зверюшками заполнялось всё свободное пространство. Они жутко раздражали её.
– Куда ты дела игрушки?
Саша огляделась вокруг, она не заметила, как убрала мягкие игрушки. Комната приобрела строгий вид.
– В шкаф.
– Ты даже стол очистила от глупых анкет? – изумилась мать и стала поправлять причёску. Она всегда так делала, когда её что-то ставило в тупик.
Саша посмотрела на родительницу новым взглядом. Перед ней стояла стройная сорокалетняя женщина с гладкими чёрными волосами и жёсткими складками у рта.
– Мама, не волнуйся, всё в порядке. До окончания школы два месяца, пора взрослеть. – Саша поправила покрывало на кровати. – Пойдём пить чай.
Она допивала чай, удивив Ольгу Вадимовну ещё раз, своим нежеланием класть сахар в кружку.
– Ты же любишь сладкий! – поразилась мать изменившимся за ночь вкусовым предпочтениям дочери.
Саша чертыхнулась про себя. Нужно быть внимательнее.
«Была бы шпионкой, уже бы прокололась».
– Мне нужно в библиотеку, вернусь не скоро, поищу материал для реферата.
– Ты же собиралась с девочками в магазины, а потом на примерку платья, – напомнила мать.
Точно. В тот день она ходила в ателье.
– Я зайду, примерю платье, – успокоила её дочь.
Конец марта в тот год выдался тёплым. Она вышла во двор, вдохнула весенний воздух, расстегнула лёгкую куртку. Сердце пело от радости. Саша не заметила, как добралась до швейной мастерской.
– Ну как, понравилось? – спросила портниха. – Это, конечно, первая примерка. Ещё нет рюшей и должной пышности, но обещаю, ты будешь, как золушка.
Саша в ужасе смотрела на платье: она будет похожа на шапку торта, обильно украшенного сливками и кремом.
– Скажите, вы уже раскроили материал на рюши и оборки?
– Ещё нет.
– Слава Богу, – вырвалось у неё. – А можно сделать так и так. – Она взяла лист бумаги и быстро нарисовала классическое платье строгих линий с расклешенной юбкой.
– Зачем тогда розовый шелк? – удивилась швея.
– А не надо никакого розового шелка. Платье будет просто белым. Для вставки на груди я принесу кружева.
– Хорошо, что я раскроила только силуэт, основу, – пробурчала мастер. – Ещё раз не передумаешь?
– Нет.
«На выпускном балу я выглядела, как пирожное», – усмехнулась Саша и вспомнила: кто старательно убеждал шить платье именно такого фасона, а потом уверял, что она самая красивая. Римма! Тогда она послушалась мнения подруги, хотя считала иначе.
«Завтра я увижу Стасова!», – вспомнила Саша.
Ей хотелось скакать от радости. И тут она похолодела: именно сегодня вечером старший брат изобьет Ивана. Саша в ужасе прижала ладонь ко рту.
«Нужно предотвратить избиение любым способом!»
Иван тем вечером работал допоздна. Они собирались встретиться только в понедельник. Она посмотрела на часы – четырнадцать сорок.
«Что же делать?»
Нервно переступила с пятки на носок. Повздыхала и решительно устремилась к остановке маршрутного такси. Саша помнила адрес, он врезался ей в память: Лесная шесть. Вышла на остановке у завода и направилась знакомым маршрутом к квартире Стасовых.
«Надо же, ничего не изменилось, – подумала она и одернула себя: – Здесь не прошли тринадцать лет, пролетевших в прошлой жизни».
И тут Саша замерла. Ей показалось: сном была та жизнь, она приснилась ей ночью. Приснилось, что она расставалась со Стасовым, выходила замуж, училась на экономиста. Саша тряхнула головой, разум играл с ней в странные игры.
«Так, спокойно! Если прошлая жизнь только сон… Я не знаю семью Стасовых, поскольку не была у них дома. И если сейчас будет всё, как я помню – значит, действительно меня вернули в прошлое».
Она поднялась по грязным ступенькам лестницы и постучала в приоткрытую дверь. Нестройное пение доносилось из глубины квартиры.
«Пьют и к вечеру, когда закончится водка, начнут ломать дверь в комнату Ивана».
Страх вдруг накрыл с головой, она не забыла, как бросил её на пол старший брат Ивана. Захотелось бежать сломя голову от этой жуткой квартиры. Саша с трудом заставила себя стоять на месте.
– Хозяева! – сдавленно пискнула гостья.
– Чё надо? – в коридоре, шатаясь, показалась мамаша семейства. – Ты кто такая?
– Неважно. Вот деньги. Это зарплата Ивана, передайте деньги сыну, – Саша вложила купюры в руку обрадованной женщины.
– Передам, не сомневайся! – хозяйка облизнула сухие губы и крепко сжала в кулак смятые бумажки.
Саша молча отправилась к выходу. Надеюсь, им хватит на пропой. Эти деньги мать дала ей на аксессуары к платью.
«Придется соврать, что украли в маршрутке или потеряла, – подумала она, ничуть не стыдясь своего обмана. – Если эти скоты напьются так, что не тронут Ваню, может, смогу изменить дальнейшую судьбу».
Поздно вечером, не выдержав переживаний, позвонила Стасову.
– Привет! – раздался в трубке его мягкий басок. – Что-то случилось?
– Нет! Просто я соскучилась и захотела услышать твой голос. Спокойной ночи, – дрожащим от волнения голосом произнесла Саша.
– Я тоже соскучился и рад тебя слышать. Отдыхай, моя маленькая! – ласково сказал Иван и отключился.
Остаток дня Саша потратила на усердное перелистывание учебников. В комнату несколько раз заходила мать, увидев дочь, обложенную книгами, удалялась, бормоча под нос: «Какая муха её укусила?» Забежали Римма с Элиной похвастаться покупками. Перебивая друг друга, рассказывали о походе по магазинам, демонстрировали сережки, колье, заколки. Саша осмотрела их приобретения, нехотя похвалила.
«Когда же они выдохнуться и перестанут болтать? – злилась она. – Элина во всём полагается на Римму. Интересно, какая она на самом деле? Я не обращала на неё внимания потому, что Эля никогда не высказывала своего мнения и всегда служила тенью Петровой. Она для меня осталась безликой, а я не замечала этого».
– А что ты купила? С нами не пошла, хочешь отличиться? – ревниво заметила Римма.
– Я или потеряла деньги, или их вытащили в маршрутке, – сообщила Саша, глядя честными глазами на стоящую в дверях мать.
– Как ты могла?! Любовалась каким-нибудь облачком в небе, разинув рот! – рассердилась Ольга Вадимовна. – Я не миллионерша, если ты думаешь, что снова дам денег, то ошибаешься!
– Мама не волнуйся, моя вина и я готова пойти без украшений, – спокойно ответила дочь.
Ольга Вадимовна остолбенела, не зная, как реагировать. Потом недоверчиво хмыкнула:
– Это что-то новенькое. Ну-ну…
Саша проводила взглядом растерянную мать и повернулась к подругам.
– Девочки, у меня голова раскалывается. Хочу пораньше лечь спать.
– Правда, пойдешь без бижутерии, просто в платье? – удивилась Римма.
– Ты это сказала так, будто я собираюсь отправиться на выпускной голой, – улыбнулась Саша.
– С тобой всё в порядке? Что-то в тебе изменилось? – Элина заинтересованно посмотрела на неё.
– Ничего не изменилось. Давайте я провожу вас, – она недвусмысленно выпроваживала подруг.
«Наконец-то они ушли, – облегченно выдохнула Саша и отправилась в ванную комнату готовиться ко сну.
Поздно ночью по привычке протянула руку в сторону прикроватной тумбочки за стаканом воды. Провела по чему-то прохладному и лохматому. В ужасе подпрыгнула на кровати. Ночника на месте тоже не оказалось. Зажмурила глаза и медленно открыла их, привыкая к полумраку. В окно, не задернутое ночными шторами, светила луна.
«Бог мой! Я забыла, это же моя спальня в родительском доме».
На тумбочке стоял её любимый цветок – розовый «бальзамин». Ночника в этой комнате просто не существовало. Для чтения вечером служила настольная лампа.
Саша отправилась на кухню, попила воды. Из приоткрытой двери родительской спальни доносился громкий сердитый шепот матери.
«Дежавю. Я уже слышала их разговор однажды ночью»
– Сережа, с дочерью что-то случилось! Ты заметил, она кардинально изменилась за одну ночь? Будто стала другим человеком. Спрятала мягкие игрушки в шкаф, не пошла в магазин с подругами. А ещё я видела: ей не хотелось с ними разговаривать. Только позавчера я еле разогнала их по домам, не могли наговориться, а сегодня Сашка откровенно скучала. Дочь что-то скрывает!
– Не выдумывай, девочка стала взрослой, а мы не заметили.
– Объяснила: мол потеряла или украли деньги. Боюсь всё серьезнее. По-моему, что-то случилось, и виноват в этом Стасов! Думаю, наша дочь беременна. Он все-таки сломал ей жизнь! Говорила я тебе: нужно гнать его поганой метлой от нашего дома!
Саша усмехнулась, дальше не стала слушать стенания матери, пошла досыпать.
Утром за завтраком Ольга Вадимовна выглядела плохо. Красные глаза, усталый вид выдавали бессонную ночь. Она не собиралась разводить дипломатию с дочерью, спросила её в лоб:
– Ты беременна?
Саша, ожидавшая сначала упреков, потом примеров, какая жизнь ожидает рано родивших девушек, без профессии и образования, поперхнулась чаем. Откашлявшись, с трудом произнесла:
– Насчет беременности не волнуйтесь – я девственница.
Теперь пришла очередь поперхнуться матери. Красный, как рак отец похлопал её по спине.
«Опытная девственница», – развеселилась Саша.
Она встала раньше родителей, вымыла голову, подсушила волосы феном и еле удержалась от макияжа: раньше в школу не красилась.
«Неужели я увижу Стасова?»
В классе с удовольствием разглядывала одноклассников. Немного подзабыла, как они выглядели. Пыталась унять волнение и не могла. Ладони вспотели, сердце выпрыгивало из грудной клетки. Наконец Иван появился на пороге класса. Саша забыла: какое ошеломляющее впечатление он производил на неё! Она не отрывала от него влюблённых глаз.
«Я вытерплю всё, ни за что больше с ним не расстанусь!»
Стасов остановился возле неё, наклонившись, чмокнул в щёку и прошептал:
– Кто это соскучился?
– Я! – ответила она охрипшим голосом. И не заметила, как удивлённо распахнулись его глаза: Иван впервые уловил в её голосе страсть.
После школы он, как всегда, пошел провожать её домой. В запасе у них был только один час, потом он отправлялся на работу. Они говорили ни о чём. Саша еле выталкивала из себя слова, мечтая об одном: «Поцелуй меня! Я столько лет не касалась твоих губ».
В парке они присели на лавочку. Стасов наконец решил её поцеловать. Ответный взрыв эмоций с её стороны насторожил Ивана.
– Саша, что случилось? Ты как будто прощаешься со мной!
– Нет, не прощаюсь, а встретилась. Я тебя никогда не отпущу. – Слёзы покатились по щекам Саши
Иван нахмурился: она говорила и поступала непривычно для него. Принялся осторожно снимать слезинки с её щек губами, приговаривая:
– Это я тебя не отпущу, – бросил взгляд на часы. – Извини. Мне пора бежать. – На мгновение крепко прижал к себе любимую. – Будь умницей.
Дома её встретила злая мать.
– Почему ты не на работе? – удивилась Саша.
– В обеденный перерыв я зашла к портнихе и узнала: ты изменила фасон платья, не посоветовавшись со мной.
– И поэтому ты ушла с работы? – улыбнулась дочь.
– Домой я шла через парк и видела тебя со Стасовым…
– И… – невольно покраснела Саша.
– Вы целовались, как ненормальные, и ты ещё врёшь родителям, что между вами ничего не было!
Саша молчала.
– Даже если и так – недолго осталось! Ты понимаешь, что гробишь свою жизнь? Это моё последнее предупреждение: или ты оставляешь этого сына алкоголиков или придётся тебе поступать на заочное отделение и работать, голубушка!
«Понятно, время и место финального разговора поменялось», – вздохнула Саша.
– Нечего вздыхать и закатывать глазки! Всё серьёзно. Родители Стасова – алкаши, а брат – уголовник. Догадываешься, какая жизнь тебя ждет? Наши знакомые не пустят его даже на порог. Я не желаю внуков с испорченными генами! – кричала, уже не сдерживаясь, мать.
«Удивительно, но мне страшно, как раньше, и хочется уступить матери, – разозлилась на себя Саша. – Она волнуется за меня, хочет мне счастья. Но я-то знаю теперь, в чем это самое счастье заключается».
– Постой, ты не удивлена. Знала о его семье?
Саша кивнула.
– Чего улыбаешься, как придурочная? – Спокойствие дочери действовало на Ольгу Вадимовну, как красная тряпка на быка. – Ты слышала: никакой помощи, никаких денег, никакого платья и выпускного бала, – голос матери сорвался.
«А про выпускной бал раньше речи не велась», – отметила про себя Саша.
– Мама, перестань нервничать. Иван не похож на родителей. Он другой, чтобы выжить работает с шестого класса, кто ещё способен так поступать? Ваня держит слово, данное отцу, и он ответственнее многих в его годы!
– Ты поёшь ему дифирамбы, но от родословной не уйти. Уверена, что он не сопьется?
– Стасов натерпелся от всего, что связано со спиртным, и я уверена в нём.
Кожа на лице матери приобрела свекольный оттенок.
– Я тебе своё слово сказала. Стасова в моём доме не будет!
«Она доведет себя до инфаркта!» – перепугалась Саша и попыталась как можно спокойнее сказать:
– Дай ему шанс.
– Нет! А ты если не одумаешься – будешь всего сама добиваться! – пригрозила Ольга Вадимовна.
«Боже, как страшно произнести эти слова», – промелькнуло в голове Саши.
– Мама, я люблю его! А на выпускной бал могу пойти в школьной форме. И ещё я твердо решила на экономиста учиться не буду. Поеду в Ростов поступать на искусствоведа.
«Вот чем мне понравилось заниматься. Я поняла это, работая в антикварном магазине».
– Тебе, мама, придется смириться – это моя жизнь, не твоя!
– Ах, не моя! Не жди от нас с отцом помощи!
– Ты уже грозила этим, – разозлилась дочь. – Мама, ты ведь тоже была молодой, и сейчас ещё не старая, почему не хочешь понять меня? Не нужно ссориться.
– Ты не знаешь жизни и не разбираешься в людях. Мой родительский долг подсказать, что для тебя лучше. – Она начала нервно поправлять волосы.
– Мне семнадцать лет! – Саша вздрогнула, вспомнив, что недавно ей было тридцать. – Да пойми ты меня. Без Ивана я буду несчастна!
– Ой, только вот этого не надо, таких, как он, вагон и маленькая тележка…
– Я все решила…
– Посмотрим, решила она. Соплячка! Поглядим, как ты будешь учиться и работать!
Ольга Вадимовна швырнула на стол кружку с недопитым чаем. Саша посмотрела на стол: коричневые лужицы растеклись по лакированной поверхности.
«Здорово мать распсиховалась. С её аккуратностью так поступать с дорогой мебелью…»
На следующий день они снова гуляли в парке. Саша старалась держать себя в руках, она почти привыкла и уже ощущала себя юной девушкой. Ей хотелось сказать Стасову, что больше нет нужды скрывать от неё правду о семье. На соседней аллее она увидела Никиту. Тот стоял у мольберта.
– Давай подойдём, – обрадовалась она. – Посмотрим, что сейчас рисует.
При виде их Игнатов улыбнулся.
– Привет, ребята, гуляете. А у меня сегодня ничего не получается, – пожаловался Никита. – Я мазила и бездарь!
– Нет, Ники, ты хороший художник. Твои полотна будут обладать волшебством. А ещё у тебя, со временем конечно, появится своя картинная галерея и мастерская с высокими стрельчатыми окнами.
– Ты так уверена во мне? – удивился Игнатов. – Даже мою мечту озвучила. Как только догадалась?
– Угадала. И да, я уверена в тебе. Считай это пророчеством, но твёрдо знаю, так и будет.
Повеселевший Никита взял кисть в руку.
Стасов как всегда спешил на работу. У дома Саши они попрощались.
– Маленькая моя, ты какая-то другая – второй день.
– Четвертый, – поправила его Саша. – Я, наконец, повзрослела. И не волнуйся насчёт своих родителей, их и правда не выбирают. Тебе нечего стыдиться!
Иван побледнел.
– Никита сказал?
– Нет. Сама случайно узнала, но это не меняет моего отношения к тебе. Я тобой горжусь! – Она глядела ему в лицо, поэтому не просто увидела, а почувствовала, как в душе Ивана тает ледяной ком из боли и страха. А его глаза загораются радостью. – Я никогда не покину тебя! И ты пообещай мне, что всегда будешь рядом! – Саша смутилась: получилось немного пафосно, и спрятала вспыхнувшее лицо у него на груди.
– Ты для меня всё – обещаю быть с тобой отныне и навсегда! Дождёшься меня из армии? – прошептал он в макушку. Что-то странное промелькнуло в его глазах, неясное воспоминание или затаённая боль. Необычный, неприятный сон приснился ему ночью, будто он жил без Саши много лет. Воспоминание промелькнуло и пропало. Лицо Ивана осветилось счастьем.
Саша улыбнулась. На её щеках заиграли, так любимые им ямочки.
– Всего два года? Конечно! Впереди вся жизнь!
