Mon Ten Man
Комната белого рояля
От лица Себастьяна
Я начал шлепать Кетрин своим ремнем. После нескольких ударов, она склонила голову, а в глазах появились слезы.
– Тебе больно? – спросил я. Кожа на спине и ягодицах уже стала багровой.
– Мммм, – она издала звук и головой сказала “да”.
– Шрамы на твоей спине напомнят твоей гнилой семейке, кто ты такая, и как нельзя обращаться с девушками.
Кетрин повернулась и посмотрела на меня с ужасом в глазах, она только сейчас поняла, почему я ее позвал. Я шлепнул ее в последний раз, и она зарыдала, но не от физической боли, а от унижения.
– Поздравляю, шлюшка, у тебя появились новые шрамы, ты же так любишь ими похвастаться, – сказал я и покинул номер. Я слышал ее рычание за собой, но мне было плевать, я спустился в администрацию отеля, оставил карточку и предупредил, что за ней придут. Сел в свою машину и набрал Стакеру:
– Слушаю, -прозвучал старческий голос мерзавца.
– Господин Стакер это Себастьян, я по смс скинул вам имя отеля и адрес, Кетрин ждет вас в номере 606.
– Что это значит? Сопляк! Я…
– Это предупреждение, чтобы вы и ваш малолетний отбросок держались по дальше от моей семьи, а то я могу довести свою жестокость до конца, это пока что “промо ролик” того, что я с вами сделаю, я вам не Ричард.
– Я сотру тебя с лица земли! Что ты сделал с моей дочерью?
– Нечего не привычного для нее. Скажу вам большее, она в восторге. Ах да, не забудьте захватить с собой Чарльза, он что-то мемлил про убложание мужчин и позы, советовал Камилле научиться, привезите его тоже, ему должно понравиться. – Цинично сказал я и бросил трубку.
Глава 16. Разоблачение.
От лица Ричарда
Я сидел в своем офисе и в полном одиночестве играл в шахматы. С кем я играл? С самим с собой. Выдумывать стратегии, потом считать ходы их поражения всегда помогало мне разобраться с трудными ситуациями. Так как была уже ночь, все мои сотрудники ушли, и я наслаждался тишиной. Освещение моего кабинета было на минимуме: лишь два ночника тускло освещали мрачный интерьер. Я курил сигару и играл. Домой ехать я не хотел. Вся эта ситуация с моими детьми и разлад с женой добили меня. Мой сын сделал поступок, который я простить не мог. Я ненавидел его и любил одновременно. Моя дочь была несчастна в двойне. Во первых я ее продал, во вторых она четко асознавала, что ей предстоит погубить свои первые и чистые чувства. Поведение и отношение Дакоты ко мне, были вишенками на торте. Она мысленно развелась со мной, из – за того, что я якобы предал свою семью за темные делишки со Стакером. Никто в этой истории ненавидел Стакеров сильнее меня, и никто не знал их настоящую сущность. Если бы я выдал Себастьяну всю информацию про них, он бы уничтожил всю эту семейку ценой собственной жизни, а этого я допустить не мог. Мои мысли прервали шаги. Кто-то воинственно цокал по мраморному полу моего офиса, и враждебно приближался к моей двери. Я предполагал, кто может это быть. Незваный гость ворвался в мой кабинет, и направил на меня ствол. Он готов был в любой миг покончить со мною. Я даже не возмутился. Поставил сигару в пепельницу и сел удобнее.
– Вижу, ты не напуган, Ричард.
– Рейнхольд, тебе придется попотеть, чтобы напугать меня, и то нет никаких гарантий, что у тебя получится.
– Не называй меня так, – разозлился мой собеседник,– я хочу стереть свое имя с лица земли.
– Стакер, имя то можно позабыть, но то, что ты сотворил под этим именем, забыть невозможно.
– Замолчи! – Стакер был в ярости.
– Так чем обязан, такому теплому визиту? Неужели пришел обсудить меню на свадьбу наших молодых?
– А у меня, в отличии от тебя, Ричард, не такое высокое настроение. Твой молокосос сегодня унизил и надругался над моей невинной Кетрин!
– Объясни?! – Я от удивления кинулся вперед, Стакер, наверное, понял, что я действительно не понимал, что происходит, и опустил пистолет.
– Ричард, Себастьян унизил и наказал мою дочь. Теперь ты же понимаешь, что твоей Камилле не быть счастливой в моем доме, мой сын поступит точно так же…
– Стоп! Стакер! Ты перепутал все роли! – он вывел меня из себя, – Ты забыл из какой ямы вышел! Ты забыл, что если не Себастьян Старший, ты бы мыл тротуары Нью-Йорка! Если ты предал своего босса и стал членом высшего общества, это еще не значит, что ты мне ровня, и что я забыл твое происхождение! Я не рассказывал, обманывал своего сына ради тебя. Он не знает кто он, чей он наследник, а то твои “невинные” детки оплакивали бы тебя уже сегодня! Стакер не играй с игрушкой вдвое выше себя! – он был в ярости от услышанного. Я выплеснул все, что накопилось в последние двадцать лет. Я напомнил ему то, о чем он хотел забыть навечно. Он боялся этой истории, как ребенок смерти своих родителей. Стакер дрожащей рукой вновь поднял на меня оружие. “Шелк” послышался звук второго оружия. Это был звук заряжения револьвера:
– Так, так, так, господа с этого места по подробней. Стакер, опусти пистолет. У тебя минута, чтобы рассказать, кто таким был твой босс и почему на нем мое имя! – Случилось то, чего боялся я – явился Себастьян и все услышал.
– Что ты здесь делаешь? – в ужасе спросил я.
– Я пришел, чтобы предупредить тебя, что Милу нельзя выпускать из дома, ибо эта скотина, со своим выродком, захотят навредить ей. Я пришел, Ричард, чтобы сообщить, что выродок младший унижал Милу и я поступил точно так же с их шлюшкой. Только с одним отличием: Кетрин была готова ублажать и облизывать меня до самого утра. – Себастьян был в ярости. Его глаза покраснели, он говорил это все, держа под прицелом затылок Стакера. Тот грязно выругался под носом, но не рискнул повернутся.
– Кто ни будь объяснит что к чему? – я был в бешенстве, что было недопустимо для моего возраста.
– Ричард, я всегда хотел этого, но сегодня особенный случай, напомни прикончить или хотя бы избить твою чертову охрану, которая ни к чему не годится! – кричал Себастьян.
– Думаешь, эти молокососы сумели бы противостоять мне? – гордо сказал Стакер.
– Молчи, время тикает. Или ты рассказываешь, почему твоего босса звали, как моего дедушку, либо я воплощаю свою давнюю мечту и избавляю мир от такого гниды, как ты!
– Сынок, откуда ты узнал…,–шах и мат. Я недооценивал сына.
– Я узнал это все, когда выкупал свой фамильный особняк. Моего дедушку предали, люди от которых он скрывал меня и маму, они каким то образом нашли и его, и застрелили, на глазах у моей матери, после чего она свихнулась! – Себастьян плакал, но не показывал этого, его ярость была сильнее печали и горя, – Я был ребенком и не понимал, что мама больна! После этого я попал к Ричарду и боролся в обществе с клеймом “сироты”, в то время, когда был наследником знаменитой династии и был знатнее и богаче тебя, скотина! И почему-то я уверен, что предателем моей семьи был именно ТЫ!
– Да, это был я! Себастьян старший тогда возглавлял высшее общество. Он был влиятелен и богат, но он имел врага. И этим врагом было, его большое сердце. Однажды в Нью-Йорке, на открытии центрального банка, который основал твой дедушка, перед входом в здание на тротуаре, под дождем он увидел меня. Тогда я чистил обувь знатным мужчинам за деньги. Я ему понравился или его жалость сыграла роль. Он предложил мне солидную работу, и вытащил из трущоб. Я работал у твоего деда долгие годы. Он отправил меня в вуз. Все было хорошо, но в какой-то миг мне захотелось большего. Однажды я узнал, что его зять, то есть твой отец, ввязался с мафией в Италии, и решил подстроить все так, чтобы все думали, что ноги растут от туда. Мне нужна была власть и деньги. Я унаследовал его империю, потому что был в курсе всех его дел и документов. Я просто изменил его подпись на свою. Твоя мать, думала, что из-за мужа убили его отца, и развелась с твоим отцом. Остальное ты и сам знаешь. – Признание Стакера оглушило меня. Даже я не знал таких подробностей.
– Ты не достоин такой смерти. Моя мать работала прачкой, пока ты развлекался ее наследством. Ты не должен умереть от пули. – Сказал он и опустил пистолет. Стакер тоже скинул свое оружие. Он рухнул на диван и руками закрыл лицо.
“Вот почему Себастьян всегда ненавидел семью Стакеров” меня осенило. То есть с прошлого года он примерно знал имя своего врага, а я не догадывался, что творится внутри сына. Я встал, налил полный стакан виски и дал Себастьяну. Он взял стакан, но не успел сделать глоток, как вырубился.
***
От лица Тайры
Я открыла глаза в 08:30 утра. Сегодня мне не нужно было в бутик, поэтому я могла себе позволить немножко поваляться в постели. Все мои мысли с утра пораньше были забиты только им: смуглокожим брюнетом, кто своим тяжелым характером и страстным телом околдовал меня. Изначально он был моим клиентом, мы познакомились в стрип клубе, где я танцевала. Однажды он пришел туда с друзьями, потом решили снять девушек и уединиться. Я, по какой-то счастливой случайности, досталась ему. Мы провели незабываемую ночь. Тогда мне было 24, ему- 25. Потом, он сказал мне, что из всех девушек оказывающих “услуги” я самая страстная и красивая, и что он больше не желает бегать по шлюхам Калифорнии, и подцепить различные болезни. Я стала его фавориткой. Представляете на сколько мужчина должен влюбить в себя девушку, чтобы та радовалась роли “предпочтенной шлюхи”. С тех пор мы виделись и занимались сексом минимум в четыре раза в неделю, а то и больше. Себастьян оставлял мне щедрый гонорар, но в последнее время я спала с ним из-за моих чувств и отказывалась брать деньги. После этого он уходил и скидывал мне деньги на карту. Он скидывал мне деньги каждый божий день, в не зависимости от того приходил или нет. Себастьян жалел меня и обеспечивал, но в последнее время он неделями не приходил. Я ждала его, скучала, но он не появлялся. Я думала, что он удовлетворяется с другой и хотела умереть от этой мысли. Но кем была я? Я четко знала свое место и понимала, что рожденной ползать, не сможет взлететь с благородными орлами. Себастьян был мне не по зубам, такие, как я даже не имели права мечтать о семье, да еще и о таком муже, но сердцу не прикажешь. Я любила его и люблю до сих пор. У меня не было вестей от него после той встречи в бутике, но последние три дня мне даже не поступали деньги. Честно, мне было плевать на поступления, просто это было знаком, что все не ладно. Все эти годы Себастьян не пропадал, и эти три дня убивали меня морально. Я беспокоилась и чувствовала что-то плохое. В старом блокноте, я нашла номер его друга, и решила позвонить ему. Долгое время не решалась набрать номер, но мое сердце рвалось на части, и мне было все ровно, что подумают его знакомые. Шли долгие гудки, наконец, в другом конце линии я услышала мужской голос:
– Слушаю.
– З… здравствуйте.
– Доброе утро, а кто это?
– М…меня зовут Тайра, я говорю с другом Себастьяна? – я не чувствовала себя такой неуверенной, даже в момент потери девственности.
– Да, милашка, я Том. А ты кто?
– Я, я его знакомая, у меня нет вестей от него несколько дней и…
– Какая ж ты знакомая, если не знаешь, что Себа попал в кому. Обстоятельства мне тоже не известны, мы как дураки стоим в коридорах больницы, потом расходимс…
-… ,– я не ответила нечего. Мое сердце будто остановилось. Мир рухнул, а вместе с ним и я.
– Алло, алло, вы меня слышите?
– Д…да, в какой он больнице? – мой собеседник услышал мой плачь и согласился скинуть мне адрес.
Глава 17. Морфос
Хотела упасть в объятия Морфея, но Дионис оказался проворнее.
Я гулял по темным коридорам, и, инстинктивно, двигался вперед. Откуда-то капала вода, и звук этих каплей нервировал меня. Я наступил в лужу. Встряхнув с себя воду, насколько это было возможно, я прошагал дальше. Темные ущелья напоминали средневековую тюрьму. С секунды на секунду я ждал, что вот-вот наступлю на человеческие кости или на череп. Вскоре я дошел до двери, и долго не думая, открыл ее. «Фух, я дома!» проскользнуло в моих мыслях. Это была библиотека моего особняка. Я сел и стал изучать все портреты, которые весели на стенах. “Разве тут было столько портретов?” я не помнил этого. Мой взгляд пал на портрет пожилого мужчины в странных одеяниях, который сидел в поле красных маков. В какой-то момент мною стала двигать некая сила и я, взяв нож, начал резать все холсты. «Все дело в картинах!» кричал мне мой разум. Я начал именно с той, на котором были маки. «Нужно вскрыть все» подумал я и зарезал все холсты до единой. Поняв, что не нашел то, что искал, я сел на пол и закричал. Это была истерика разочарования. «Но что я искал?» я не знал что ищу, но переживал из-за того, что не нашел. Я свихнулся? Кто знает?! Мне стало невыносимо холодно. Я подошел к камину и попытался разжечь огонь. После нескольких неудачных попыток, я смог разжечь костер, не смотря на то, что дрова тоже была влажной, как и все пространство. «Интересно, а влага не вредит книгам?» подумал я. Взяв плед, я лег рядом с камином, настолько ближе, что всем телом ощущал блики огня. Мне было холодно, но я смог заснуть. В какой-то момент я повернулся, во сне и не рассчитав расстояние между мной и горячими углями, рукой задел костер и обжегся. «Ааааахх!!!» закричал я и от боли открыл глаза.
От лица Себастьяна
Первым делом я посмотрел на руку – ожога не было. Я сразу увидел белые стены, лимонные жалюзи и мебель голубого цвета. Я был в палате. «Я что в больнице?»
Передо мной стояла приятная молодая девушка и заполняла какую-то бумагу. Я оглянулся и понял, что лежу голым торсом, а на всем теле прикреплены электроды дефибриллятора.
– Можно воды? – хрипло промолвил я.
– О господи, вы очнулись! Доктор! Доктор! – испуганная медсестра выкрикивая помчалась из палаты, так и не дав мне воды. Я тихо засмеялся. Спустя несколько секунд в мою палату вошел мужчина средних лет, с седой бородой и со странной прической. Мог поклясться – он был евреем.
– Вы мой доктор?
– Да Себастьян. А вы мой второй странный пациент за всю 38 летнюю карьеру. – Он был немножко чудоват, но было видно, что всей своей сущностью был настоящим врачом и гордился этим.
– Так можно мне воды? Или нет?
– Ох, простите, я так обрадовалась, что вы пришли в себя, что забыла, вот держите. – Медсестра сгорала от стыда. Она поклонилась мне в знак извинения и подала мне бутылочку Fiji со соломкой.
– Благодарю.
– Хммм, странный вы случай, юноша.
– Доктор, можно максимально внятно и коротко? Что со мной? Я помню, что отключился на диване, и проснулся здесь. Еще и странный сон приснился… Не важно. Какой у вас диагноз?
– Важно сынок, – доктор сел на кровать, возле моих ног, – я предполагаю, что ты был в Морфеевском сне.
– Где?
– Морфе́й – формирователь, тот, кто формирует сны, бог добрых, пророческих, или лживых сновидений в греческой мифологии. Его отцом является Гипнос – бог сна и сновидений. По одной из версий, его матерью была Аглая, дочь Зевса и Эвриномы, одна из трех граций, спутниц Афродиты. Морфей может принимать любую форму и являться людям во сне. Он умеет абсолютно точно подражать голосу и стилю речи человека, которого изображает. Греки почти всегда изображали его в виде стройного юноши с небольшими крылышками на висках, однако на некоторых памятниках искусства он представляется в образе бородатого старца с цветком мака в руке. Главная эмблема Морфея – сдвоенные ворота в мир сновидений. Из символики и атрибутики бога всегда особо выделяют чёрный цвет, как цвет ночи и забытья, и цветы мака. Морфея зачастую изображали в чёрной одежде с рассеянными по ней серебряными звёздами. В руках он держал кубок с маковым соком, обладающим расслабляющим, обволакивающим снотворным действием. Иногда считается, что он носит на голове корону из цветков мака, что символизирует сновидения. Греки обычно изображали его на вазах, а римляне – на саркофагах.
– Стоп, доктор, не думаете, что не самое удобное время рассказывать мне мифологию и легенды?
– Ах уж эта нетерпеливая молодежь, Себастьян, я к тому, что у тебя редкий диагноз и передается он только по генетике.
– А причем тут древние боги, в существование которых я даже не верю.
– Ты лжешь, Себастьян, в твоем сновидении должны были быть маки и черный цвет.
– М да, было дело. Я видел темный тоннель и портрет старика, который сидел в маках, но…,– признался я.
– Вот видишь? – доктор улыбнулся, но не удивился.
– Но, как…?
– Ты второй пациент с таким диагнозом, первый лечился у меня двадцать лет назад. Он страдал диагнозом, который выяснил я, впервые за историю врачебного психоанализа и сам дал название своему творению «Морфос». Раньше таких, как вы считали просто исключением из правил природы и не обращали на это внимания, а когда болезнь достигала до своей последней стадии, вас считали эпилептиками и лечили против эпилепсии. Многие лечились, но было и много погибающих.
– Так и как проявляется ваш Морфос? – я скудно понимал этого чудика.
– На вас с рождения не действуют лекарства и алкоголь. А во время эмоциональных всплесков, будь то стресс или счастье не важно, вы падаете в обморок.
– Да было дело…, – его слова звучали все убедительнее и убедительнее.
– Кто-то в твоей семье по любому страдал этой болезнью.
– Я не знал свою генетическую семью.
– Так или иначе, пока ты был в отключке, мы сделали анализы, они по большинству совпадают с моим первым опытам, я про него даже писал в своей научной книге.
– Доктор, я пил бутылками и не пьянел, но обморок… это уже второй раз.
– Можешь описать состояния, когда ты терял сознание? В каких ситуациях это было?
– В первый раз я был дома. Меня переполняли радостные эмоции, воодушевление и любовь, но тогда я не мог выпустить их наружу и… не помню, потом утром меня нашел садовник, – доктор молча слушал и делал заметки, – а вчера я хотел убить человека. Я… он признался, что погубил мою семью, и я захотел застрелить его. – Доктор с ужасом посмотрел на меня, мне стало неловко.
– Говорите, погубил вашу семью?
– Только не говорите, что у вас новая легенда, про бога убийств и гибели.
– Нет, нет… продолжайте. – Доктор вел себя странно, но я не зациклился на этом.
– Все, остальное вы и сами выяснили.
– Себастьян, у вас поразительное сходство с моим первым пациентом. На него не действовал даже виски, и он тоже жил жаждой мести за погубленную семью и за женщину, кто отвергла его. Я, как доктор, могу сделать новый научный вывод: пациентов страдавшими Синдромам Морфоса объединяет горе, жажда мести за что-то важное, иными словами – у вас высокий уровень стресса и депрессии. Можете быть спокойны за то, что у вас нет скрытых проблем, которые предстоит выяснять. С этим диагнозом я боролся ранее и сумел вылечить своего пациента. Мне даже дали Нобелевскую премию за это, так что, Себастьян, вы в надежных руках. – Заявил доктор и вышел из палаты. Не успел он закрыть за собой дверь, как в комнату ворвалась девушка пышными формами и с очень откровенной одеждой.
– Господи, любимый! Что с тобой? – в палату ворвалась Тайра. Я вздохнул и закрыл глаза. Мне было не до нее.
– Как ты вообще узнала, где я?
– Я увидела, что ты пропал на целых три дня, и мое сердце подсказало мне, что ты в беде. Ох, не ошиблось оно, – у Тайры была сельская манера речи. Она разговаривала громче остальных и во время «горя» била ладонями об свои колена. Ее цветочные шорты, оранжевый топик, и манера речи позабавили меня. Я стал смеяться.
– Ахахах, да не оплакивай ты меня. Я, то есть, был в отключке целых три дня?
– Да, я чуть не умерла! Позвонила твоему другу…
– Тому?
– Да! И он дал мне информацию.
– Да уж, есть у него такая привычка, – с явным недовольством сказал я.
Тайра подсела ближе и, наклоняя пышную грудь к моему лицу, погладила мою щетину.
Глава 18. На шаг ближе …
От лица Камиллы
После нашего с Себастьяном «побега от полиции» я не выходила из дома. Отец наказал меня и даже отобрал телефон. Я не ходила в школу, но этого не хотела я. Все эти дни я общалась только с мамой. Сегодня утром мама пришла и сообщила, что Себастьян уже три дня лежит без сознания. Она сказала, что его в больницу отвез папа и не говорил нам, чтобы мы не паниковали. А утром он очнулся, и уже можно было навестить его.
– И папа не против, чтобы я навестила его? – я искала подвох в этой ситуации. А еще я почувствовала, как сильно боюсь его потерять. Пока мама сказала, что его здоровье не грозит опасность, я уже не чувствовала земли под ногами, хотя и была в обиде от него.
– Не против, милая, он против иных отношений, но Себастьян наша семья и бросить его в больнице мы не можем.
Я обрадовалась и кинулась в гардеробную. Надев первое попавшееся, мы с мамой пулей выбежали из дома. От мысли, что три дня Себастьян лежал в коме, мои руки дрожали. Я не знала об этом, и мне казалось, что он не ищет способов поговорить со мной или увидеться, просто из-за того, что не хочет. Это не было похожим на него. Для него не было закрытых дверей или отключенных телефонов. Поэтому я думала, что он просто потерял интерес или испугался папы. Я мысленно ссорилась с ним и призирала его. Теперь же, узнав настоящую причину, я стыдилась своих воображений. Мне не терпелось доехать до клиники, где он лежал. Спустя некоторое время мы с мамой доехали. Мама сказала, что папа отлучился на пол часа, ему нужно было подписать некие бумаги, но наша охрана стояла у дверей. Медсестра нам любезно показала дверь и ушла. Один из наших охранников подошел к маме и попросил минуту ее внимания, наверное, спрашивал что-то, я же не подождала и нетерпеливо открыла дверь. Увиденное разозлило меня: Себастьян лежал под аппаратом, но флиртовал с полуголой Тайрой. “Так все эти дни ты не был в состоянии вспомнить обо мне, но как открыл глаза, уже кувыркаешься с ней?!” я с призрением посмотрела на них, и захотела закрыть дверь обратно, как Себастьян вскрикнул:
– Мила! Стой! Подойди ко мне.
– Нет, простите, что без стука… Не буду вам мешать. – Ответила я. Себастьян грубо потряс голову, чтобы скинуть с лица ладонь девушки. Тайра виноватым взглядом убрала руку, но почти враждебно, посмотрела на меня.
– Любимая, подойди, пожалуйста. – “Любимая?” “Он, что головой ударился?” я была в недопонимании. Себастьян встал с лежачего положения и сел, на что электроды дефибриллятора отключились, и аппарат начал звенеть. Тайра испугалась и захотела позвать доктора, но Себастьян не дал ей этого делать.
– Я уже в порядке, – сказал он и отключил аппарат.
– Так нельзя, я позову доктора, – сказала я, но не думала о докторе, я думала о его дерзости. Он явно показывал, в каких мы отношениях, и даже не боялся, что мама или папа могут войти в любой момент. “Может, ты используешь меня, чтобы избавиться от Тайры? Посылок Дьявола!” я мысленно убивала его.
– Не надо мне доктора. Подойди ко мне, милая, прошу. – Я подошла к нему.
– Так вы… это самое…, – Тайра была в ужасе.
– Мы вместе. Уже несколько дней, три из которых я провел в коме. – Сказал Себастьян и поцеловал мою руку.
– Я лучше пойду. – На глазах Тайры были слезы, мне стало ее жаль, и я непроизвольно сказал:
– Нет, Тайра, оставайся, я закажу нам кофе.
– Что?
– Кофе, мы девочками попьем кофе, пока Себастьяна осмотрит врач. – Предложила я.
– Нет, спасибо не думаю…
– Тайра я не против, чтобы вы попили кофе, не смотри на меня так, – сказал Себастьян. Тайра посмотрела на него и согласилась. Она явно не понимала, что происходит, да и я тоже. Я нажала на специальную кнопку на стене и заказала кофе. В этот момент в палату зашла мама.
– Добрый день, – мама поздоровалась и посмотрела на Тайру, та испуганно встала с места и кивнула в ответ. Тайра изучала маму так, будто ребенок новую статую, которую впервые увидел в музее на первой школьной экскурсии. Мне стало забавно. – Сынок, как ты? Ричард мне сказал, как все произошло, я только что говорила с врачом, и немного успокоилась.
– Дакота все хорошо, не беспокойся. Я скучал, по вам по всем, – с улыбкой сказал Себастьян и открыл руки для объятий. Мама обняла его. Наверное, для мамы, он навсегда останется тем десятилетним мальчиком, нуждающимся в поддержке. В эту минуту сотрудница буфета принесла нам три кофе.
– Ох, милая, в самый раз. – Сказала мама и дала несколько долларов сотруднице, та поблагодарила за чаевые и ушла.
– Себастьян, не познакомишь нас с твоей гостьей? – вежливо сказала мама и посмотрела на Тайру. Образ девушки точно поразил маму, но она была другого воспитания, никогда нельзя было понять, что ей нравиться, а что нет, пока она об этом не сказала бы вслух.
– Дакота, это Тайра, моя давняя знакомая и мой личный путеводитель в ночную жизнь, – “Какая изящная замена слову <<шлюха>>” подумала я, -Тайра, а это Миссис Дакота Джонсон, мама Милы и женщина, которая заменила мне мать, а мою Ведьмочку ты уже знаешь. – На слове “Ведьмочка” он тепло и страстно посмотрел на меня, мама уловила его взгляд, но лишь засмеялась.
– Очень приятно, я Тайра Слоу, – девушка пыталась казаться воспитанной. Я ценила ее старание.
– Ну ладно Себастьян, рада, что тебе уже лучше, я пойду, Камилла, спасибо за кофе. Миссис Джонсон рада была знакомству. – Вежливо попрощалась Тайра и ушла.
– Себастьян, ты обидел эту милую девушку? Она была расстроена. – Мама замечала все на свете.
– Дакота, я… ну… в общем я был с ней, пока…, – он не знал, как сформировать мысль “Я спал с ней и платил деньги, пока не влюбился в сестру”. – Я был с ней и платил ей деньги, но потом мои чувства изменились и я понял, что подобные особы меня больше не привлекают. – “А ты умеешь выкручиваться, пупсик” подумала я. В последнее время я замечала в себе циничность: у меня был хороший учитель.
– Ох, вот как, понятно сынок, прости, что задала подобный вопрос. – Мама делала вид, что не знала о нас.
– Все нормально Дакота, а где Ричард? – спросил Себастьян.
– Ох как во время я доехал, – раздался голос отца. Мое сердце забилось быстрее. Я не знала, какую он даст реакцию на то, что я сижу на кровати Себастьяна, и он держит мою руку. Я захотела освободить ладонь и встать, но Себастьян сжал ее сильнее и не дал мне этого делать.
– Ричард, рад тебя видеть. Спасибо, что…
– Ни слова больше. Мы семья. – Отношения папы и Себастьяна стали теплее, я и мама переглянулись.
– Где этот ублюдок?
– Готовиться ко дню рождению Камиллы, – сказал отец и посмотрел на меня.
– Я усилю охрану, он не попадет на вечеринку.
– Попадет, сынок, крысы попадают в любую щель, в которую могут сунуть свой нос.
– Что происходит? – не сдержав испуг и любопытство, спросила я.
– Молодой человек, руку которого ты так нежно держишь, доченька, три дня назад в моем кабинете хотел застрелить Стакера старшего. Теперь, тот точит зуб на нашу семейку, и его первым прицелом будишь ТЫ, потому что я забыл подчеркнуть тот факт, что Себастьян позвал Кетрин в отель и…, – папа резко замолчал. Мое сердце укололо, будто мне резали грудную клетку без наркоза.
– И что?! – я резко убрала руку, встала и посмотрела на него.
– Солнышко, успокойся, между нами нечего не было…, – его даже не смущало, что из-за его открытых выражений папа может заподозрить, что-то. Или же он уже знал, просто не принимал и не одобрял наши с Себастьяном отношения.
– Да ты задолбал! Как ты не понимаешь? Она кидается на тебя, даже если ты решил бы сделать с ней самые ужасные вещи, она может, и не была бы против! Ты подверг этим опасности НАС!
– Мила, успокойся и сбавь темп, детка. Я наказал эту сучку, за слова Чарльза тебе. Я даже не дотронулся до нее, это и унизило ее. Если бы я с ней спал, она была бы счастлива и план Стакера бы сработал! Он готов продать свою шлюшку кому угодно, лишь бы была выгода.
– В прошлый раз ты говорил то же самое!
– И сейчас говорю, Мила, она мне не интересна! Ты можешь это зафиксировать или нет? Между мной и этой шлюхой нечего нет и быть не может, я… Мила не вынуждай меня открывать душу прямо сейчас.
– Дети, вы себя слышите? – мама была в ужасе.
– Прости Дакота, умоляю, прости. – Я вывела Себастьяна из себя, потом он осознал, что мы не одни.
– Себастьян! Я тебе предупреждал! – папа наорал на него, но я уловила какой-то подтекст. В прочем, какой подтекст? Мы ссорились, как пара, а он все понял.
– Ричард, я же говорил: тебе придется застрелить меня, – он цинично, но слабо улыбнулся.
– Поверь, этот день не за горами! – сказал папа и снял сигару.
– Милый, это больница, спрячь сигару обратно,– спокойно сказала мама.
– Черт, пошли Дакота, – бросил он и направился к выходу, мама встала в след за ним.
– А… а я?
– Тебя заберет водитель.
Мама с папой ушли. Я была рада, что осталась с Себастьяном наедине, но в то же время не понимала, как папа допустил этого. После последних событий он хотел ослабить нашу с Себастьяном связь, и я подозревала почему, но сегодня он вел себя странно.
– О чем задумалась, Ведьмочка? – когда мы оставались одни, менялся даже его голос. Он сводил меня с ума.
– Ты говорил с папой о…
– О нас?
– Нету никаких НАС, Себастьян, я не понимаю в каких мы отношениях. Со стороны это выглядит пошло. Брат и сестра ждут, когда останутся одни, чтобы покувыркаться?!
– Оххх, Мила, ты не представляешь, как же я жду этого, как желаю тебя, как хочу покувыркаться, я хочу тебя каждой молекулой своего тела, не говори об этом так убедительно, я могу не сдержать себя. – Страсть ослепила его. Он подвинулся ко мне, потянул мою руку так, что я рухнула на него. Он обнял меня и начал гладить по спине.
– Себастьян, прошу тебя…
– Тебе неприятно? – шепнул он у моего уха. Я закрыла глаза, мне было так приятно, что я готова была отдать все, чтобы этот момент не закончился. Его губы коснулись моей шее, он поцеловал ее. Несколько страстных поцелуев согрели мою шею, за тем я почувствовала сильный укус.
– Ай, больно! – закричала я.
– Ахахахахах, – его накрыл смех, – теперь ты посмотришь в зеркало и вспомнишь про мой пыл, и захочешь обратно в мои объятия.
– Кетрин ты кусал по той же причине?
– Хватит девочка, не выводи мужчину на много старше себя, я могу сотворить с тобой такое, о чем не говорят в твоих книгах, – прошептал он смотря мне прямо в глаза. Он властно схватил мой подбородок, и наши губы слились в поцелуе. Все мое тело накрылось мурашками. Внизу живота странно ныло “Я что, хочу его?”, от этой мысли я покрылась румянцем, хорошо, что он этого не заметил.
– Ты околдовала меня безвозвратно, как? Как семнадцатилетняя девочка так влюбила в себя мужчину под тридцать? Я люблю тебя, моя Ведьмочка, – он прервал поцелуй, прошептал мне признание и продолжил целовать. Его пальцы бродили по моим волосам, а слова обжигали душу. Просто он не понимал, что делал то же самое со мной. Я любила его сильнее. Я никогда не говорила, что люблю его, не успела признаться в любви, да и не хотела, боялась. Но одно было ясно: я не смогу жить без него.