Mon Ten Man
Комната белого рояля
Глава 3. Игра
Иногда мы выплескиваем свою страсть, чтобы не сойти от него с ума, но это вовсе не значит, что перед нами тот, кто зародил в нас эту самую страсть.
От лица Себастьяна
Я не находил себе место. Это ее «Мне плевать!» выбило меня из себя.
«Посмотрим, насколько тебе плевать!» с этой мыслю я подошел к бару.
– Мне Chivas безо льда, – бармен молча подал мне мой заказ. Я глазами следил за Милой и выпивал. Она нервно подошла к родителям, взяла фужер шампанского и присоединилась к беседе. Я оглядывался и поймал на себе взгляд Кетрин. Я улыбнулся ей. Спустя несколько секунд она оказалась рядом:
– Почему ты один?
– Я не один. Я с тобой. Что выпьешь?
– А что предложишь? – она флиртовала, я поддавался. Я обернулся к бармену и сделал второй заказ. Спустя минуту, бармен протянул шатенке бокал красного вина.
– Спасибо душка. В вопросах алкоголя ты лучший. Хотя, уверена, что не только в этом вопросе, – ну что скажешь: флирт малолетки. Но я не чувствовал себя виноватым потому что она была рада моей компании и хотела выпить со мной. Я не считал себя центром вселенной, но именно Кетрин, не упускала момента флиртовать со мной. Так что было большим вопросом, кто кого использовал.
– Я могу продемонстрировать свои иные таланты,– тихо прошептал я, наклоняясь к ней. – Потанцуем?!
Ее глаза заблестели. Я взял ее руку, и мы прошли в центр зала. На танцполе танцевали несколько пар, но большинство людей стояли и беседовали. Танцпол был почти пуст. Когда я и Кетрин дошли до центра, начали играть Hauser and Caroline Campbell – Quizas (Tango Version)
«Жаркое танго! То, что надо» подумал я и обнял Кетрин за талию, она положила руку на мою шею. Мы начали танцевать. Я притянул ее к себе больше дозволенного. Она волшебно двигала бедрами, касаясь моих ног. Я покрутил ее и прижал к себе спиной. Она почувствовала тепло моего дыхания на своей шее. Я обнял ее с живота и покрутил. Она сделала легкий реверанс и вернулась в мои объятия. Я погладил ее по щеке. Кетрин подняла руку и погладила мои губы. Я зубами схватил ее палец и чуть прикусил. Она дернула руку, и я зубами снял ее черную бархатную перчатку, затем выплюнул ее на пол. Вторую она сама сняла, повторяя мой страстный жест. Мы сделали еще один круг. Я пальцами впился в ее бедра, так что вены на моих руках стали видны. Она наклонила спину назад, повернула лицо в профиле и, красиво выполняя движение, открыла мне шею. Я поцеловал открытый передо мной участок. Кетрин покрылась мурашками. Ее тело реагировало на мой пыл очень горячо, она была готова отдаться мне в любой момент. После моего поцелуйя, она выпрямилась. Я покружил ее вокруг своего тела и посадил ее на свое колено. Она скинула ногу на ногу и открыла мне бедро. Я погладил ее ногу до самой вершины. Она тихо застонала. Этот стон услышал только я, он был предназначен мне лично. Я пальцами поиграл по ее сокровенным местам. Никто этого не мог заметить. Только она поняла, что музыка и мои жесты стали несовместимы. Я спустил руку и покружил ее. Кетрин занервничала, она жаждала продолжения, но это был лишь танец, большего я бы не успел. Музыка тоже дошла до своей кульминации и Кетрин завершила танец в моих объятиях. Она задыхалась.
– Это было безумно. Я не забуду этот танец никогда, – смотря мне в глаза, прошептала она.
– Спасибо Кетрин, – сухо проговорил я, и мы разошлись. Я подошел к семье.
– Это было горячо, сынок.
– Спасибо, Ричард.
– Ваш танец впечатлил нас всех, – улыбнувшись, заметила Дакота.
– Рад, что вам всем понравилось, – ответил я, смотря в глаза Миле. От моей дерзости она отвела взгляд и не сказала нечего. Нашу внутреннюю войну не заметил никто.
– Может мне поговорить со Стакером старшим? Кетрин привлекает тебя? – тихо сказал мне Ричард, начиная сугубо мужской разговор.
– Хахаха нет Ричард, спасибо. Я и сам могу решить вопросы своей личной жизни, если это будет необходимо, – сказал я и чокнул свой бокал с бокалом Ричарда.
– Слова настоящего мужчины. Молодец сынок. – Сказал он и скинул руку мне на плечо. Я даже не хотел смотреть в сторону Милы. У меня не хватило сил. Я боялся.
На сцену поднялся ведущий вечера: «Дамы и Господа! Прошу уделить чуточку внимания! Мы начинаем объявление итогов нашего закрытого аукциона» объявил он и начал читать список.
От лица Камиллы
Я ждала, когда же этот невыносимый ад закончится. Мое настроение резко упало. Почему? Я не знаю! Я устала. Хотела смыть с себя лицемерие богатого общества и лечь. Мы с мамой стояли и беседовали с двумя женщинами. Это были жены папиных друзей. Беседа на интересные мне темы чуть развеяло меня, но в сердце было пусто. Я была обижена, мне было больно. Я не хотела думать над причинами своего состояния. Я не понимала их, и мне так было спокойнее. Папа и Себастьян стояли в трех или четырех метрах от нас и беседовали. Я не слышала, что они говорили, да и не пыталась подслушивать, но Себастьян явно сказал, что-то такое, что понравилось отцу, ибо он скинул руку на его плечо и они засмеялись. Ведущий кричал коды экспонатов и имена. Двое сотрудников приближались к покупателям и давали купленные экспонаты или же сертификаты на них. Вдруг мой слух порезало предложение, где было мое имя: «Жемчужный браслет Королевы Виктории продан за шестьдесят тысяч долларов! Покупатель не захотел объявить свое имя, но теперь этот уникальный браслет принадлежит уважаемой Камилле Джонсон!» Я не поверила услышанному. Меня это скорее напугало, чем порадовало. Я услышала несколько восхищенных и несколько любопытных окликов. Мама тоже стояла в недоумении. Я повернулась к Себастьяну, он губами сказал «На здоровье, Солнышко» и отвернулся. Толпа позади меня шепталась, кто же этот таинственный и щедрый доброжелатель, который сделал юной девушке такой подарок, а этим таинственным оказался мой брат. Сотрудники принесли мне черную бархатную коробку и сертификаты на имущество. Я подписала все и открыла коробку.
Глава 4. Самообман.
Так легко убедить других. Так трудно убедить себя.
Оскар Уайльд
– Оно тебе идеально подходит, куколка моя. Носи на здоровье.
– Но мама, я… – я потеряла дар речи.
– Для меня тоже поступок Себастьяна был неожиданным. Но милая подарки так не принимают, особенно от членов семьи. Не забудь поблагодарить его. Он не был обязан купить такое, но он хотел же сделать добрый жест. Будет не красиво оставлять это без внимания.
Слова мамы успокоили мой внутренний ураган. Но все же я витала в воздухе. Я подошла к отцу.
– Поздравляю доченька. Самая нашумевшая вещь на аукционе принадлежит тебе, – не было понятно ему вся эта ситуация понравилась или нет.
– Спасибо папа, но я не уверена…
– В чем? – отец любил конкретику во всем.
«Действительно в чем я была не уверена?! Я смотрела этот браслет, он увидел мою реакцию и купил. Но почему я не рада?!» этими мыслями я улыбнулась отцу и поднялась с мамой в свою комнату.
***
Спустя час
От лица Себастьяна
– Сынок, на лужайке бар лучше и уютнее давай выйдем туда. Эта обстановка меня уже наскучила, – я стоял на террасе когда Ричард подошел.
– Конечно Ричард. С удовольствием, – сказал я и жестом пропустил его вперед. Я действительно был рад провести с ним время.
– Нам как всегда.– Сказал Ричард бармену и тот моментально налил два стакана Chivas и передал нам.
– Себастьян, меня поразил твой поступок, – выпивая виски начал он. Когда мы приближались к бару, я примерно понимал, что у Ричарда есть разговор со мной.
– Какой поступок? Что я плохого сделал?
– Плохого ничего не делал. Просто твой щедрый подарок Камилле поразил меня.
– Брось Ричард, я захотел порадовать ее. Хотя у меня не очень получилось, – сказал я и тоже выпил.
– Хахахаха, сынок если тебе некуда девать деньги – женись! И тогда они всегда будут не хватать, даже если ты будешь миллионером, – мы засмеялись.
– Ричард я люблю Милу очень. Я с удовольствием трачу на нее и время, и деньги, – я открылся ему. Кроме Ричарда у меня не было родного человека. Ричард молчал. Он анализировал мои слова.
– Себастьян, огонь манит играть с собой, и человек, поддаваясь искушению, играет с ним. И тогда огонь обжигает человека дотла.
– К чему это ты?! – его слова твердо уселись в моем сознании.
– Можно вопрос?
– Конечно.
– Твое сердце свободно, сынок? – раньше он никогда не спросил бы такое напрямую. Но обстановка нам обеим позволяла быть честными. Самое ужасное то, что я не знал что ответить.
– Я … я не знаю. Да, наверное, свободно. – Ричард ухмыльнулся и сделал еще один глоток.
– Тогда откуда в тебе столько страсти? Может Кетрин нравится тебе?
– Нет, Ричард! Напротив. Она вообще мне не нравится. Я даже против дружбы между ней и Милой.
– Тогда кто в тебе зажег этот огонь, сынок, которым ты сжег сегодня Кетрин?!
Вопрос был риторическим. Он спросил и встал с места. Он не ожидал, что я ему отвечу. Ричард пожелал мне спокойной ночи и ушел. Я остался один в баре. Гости потихоньку уходили в свои покои. Я практический был один. Ричард поджег фитиль и ушел.
«Действительно о чем я думал, когда танцевал с Кетрин?!»
Я оставил чаевые бармену и тоже поднялся. Я вошел в свою комнату и первым делом расстегнул эту дурацкую бабочку, которая уже душила меня, потом снял пиджак. Я начал расстегивать рубашку как в дверь постучались. Я открыл дверь и мое сердце екнуло. На пороге стояла Мила в нежно розовом атласном платье. Наверное, она в нем и спала.
От лица Камиллы
Себастьян открыл дверь. От его ошарашенного взгляда мне стало не по себе, и я засомневалась, стоило ли прийти в такой час.
– Прости что поздно. Можно? – неуверенно спросила я.
– Брось Мила. Мы живем вместе, что за формальности?! – возмутился он и пригласил меня войти.
– Мама сказала, что не красиво не отблагодарить тебя. Спасибо за браслет, – он смотрел на меня и еле сдерживал смех.
– Что? – улыбнулась я,– Почему ты смеешься?
– Ты никогда не повзрослеешь,– как то по-хозяйски сказал он, обнял меня и поцеловал в макушку. – Носи на здоровье, Солнышко, – от его шепота по моей коже пошли мурашки.
– Но браслет не поднял тебе настроение, – бархатным голосом заметил он. Я не ответила и просто отстранилась от него. Дверь на балкон была открытой. Вечерний ветер играл с занавесом. Белая ткань заманила меня. Я вышла на балкон. С высоты посмотрела на сады, и еще раз влюбилась в окрестность. Я не хотела думать о Себастьяне, о Кетрин, о себе. Меня пугал поток моих мыслей. Я решила занять свои мысли пейзажем вокруг. Себастьян вышел следом. Он приблизился ко мне сзади и обеими руками оперся на балюстраду. Я оказалась в ловушке из изгороди, его рук и тела. Я не отвернулась и не попыталась освободиться. Я чувствовала себя в безопасности. Единственное что меня смущало, это сама вульгарность и дерзость его поступков. Но он мне нравился таким.
– Прости меня, – тихо произнес он. Я мгновенно поняла, за что он просит прощения.
– Ты был прав. Мне не понравилось, – призналась я.
– Я понял это по твоему взгляду. Тебе явно не было плевать, – с победной интонацией, но тихо сказал он.
– Себастьян,– повернулась я лицом к нему и посмотрела в глаза. Он, по-прежнему, не отпускал меня из своей ловушки, – я не хочу быть той сестрой, кто ревнует и ненавидит избранницу брата. Это низко!
– Ахахаха, тебя только это волнует?
– Да! Из-за тебя в моей голове происходит хаос, и я не уважаю себя за это. – Я злилась, но не понимала из-за чего.
– Это чертовский приятно услышать, Солнышко, – бархатным голосом, почти не слышно, прошептал он, и обнял меня. – Меня радует то, что я засел в твоей голове.
– Себастьян, ты ведешь себя странно, – резко заметила я.
– Это Chivas! – сказал он и носом уткнулся в мои волосы. Он глубоко вздохнул, будто наслаждался любимым ароматом и спросил,– Я подарил тебе эти духи?
– Да, – улыбнувшись, ответила я.
– Мила, прошу тебя, уходи, – сказал он, но сам не отпускал меня.
– Что? – я была в недопонимании. Вообще, в последние месяца я, общаясь с ним, была в недопонимании, но сегодня особенно.
– Если ты сейчас же не покинешь эту комнату, ты долго будешь жалеть об этом вечере. Я почти пьян, самоконтроля от меня не жди.
– Я чем-то разозлила тебя? – я не понимала его.
– Да! Тем, что тебе семнадцать, и ты считаешься моей сестрой.
– Псих! – сказала я и вырвалась с его объятий. Я дошла до двери, он крикнул мне вслед.
– Чтобы носила мой сегодняшний подарок, не снимая! – я на миг остановилась, потом хлопнув дверью ушла.
Глава 5. Друг или Враг
Не бойтесь врагов, бойтесь друзей. Предают друзья, а не враги!
Джонни Депп.
От лица Себастьяна
После того как Мила покинула мою комнату я кулаком ударил об стену. Что на меня нашло, не знаю. «Ты опять обидел самого дорогого тебе человека» проскользнуло в моем сознании. Я не смог объяснить ей того чего сам не понимал. Это то же самое, как ждать, что учитель литературы объяснит тебе законы Ньютона. Мое состояние ухудшалось. С каждым днем я приближался к истине и чем больше приближался, тем сильней она пугала меня. Я посмотрелся в зеркало.
«Сегодня ты заревновал сестре, заявил о привязанности, представлял что она сидит на твоих ногах, потерял самоконтроль с прикосновения пальцев, затем назло ей страстно станцевал с ее подругой, чтобы доказать ей ЧТО?! Что она тоже ревнует? А теперь ты еле сдерживал себя, чтобы не переходить грань дозволенного. И после всего этого ты прогнал ее и даже не смог объяснить зачем. Потому что ответ скрыт в твоем позорном и гнилом сознании. Ты ничтожество Себастьян!» Это все я говорил сам себе. Я смотрел в свои же глаза и ненавидел себя. Я ударил во второй раз, но теперь по зеркалу. Оно треснуло на мелкие кусочки. Громкий звук разбитого, огромного зеркала раздался по всему этажу. Комната Ричарда и Дакоты была рядом. Они услышали, что я в отчаянии крушу комнату и прибежали ко мне. Я не рассчитал, что потревожу кого то. Мне вообще не было до расчетов.
От лица Дакоты
Ночь. 02:32. Мы уже легли, как с комнаты Себастьяна раздался гром. Ричард всегда не лез в его личное пространство, но я как мать (а именно таковой я себя считала) не могла остаться равнодушной. К тому же я не припоминала, чтобы Себастьян истерил. Это что-то новое. Я накинула на себя халат и пулей помчалась в его комнату. Я даже не стала церемониться и стучать, а резко открыла дверь. Ричард, не успев понять что случилось, следом за мной появился на пороге комнаты сына. Увиденное поразило нас: Себастьян, не переодевшись, сидел на полу. Его руки были в собственной крови. Кровь из рук испачкало его белую рубашку. Он сидел среди разбитых стекал и пил прямо из бутылки. Я ужаснулась. Мне стало больно за него.
– Себастьян! Что с тобой? – вырвалось с моих уст. Я еле сдерживала слезы.
-Дакота, Ричард, простите, что напугал вас. Все в порядке. Я просто чуток занервничал, – полностью в адеквате сказал он и встал с пола в знак уважения. Следом он обратился к отцу:
– Ричард серьезно. Нечего не произошло, идите спать.
От лица Ричарда
–Себастьян ты в своем уме? Ты видишь свое состояние?! И черт тебя побрал, почему на тебя не действует алкоголь! – в истерике уже был я. Дакота начала копаться в ящиках, в надежде отыскать бинты и, какое ни будь, лекарство. Так как хозяин торжества приготовился приходу гостей очень тщательно, Дакота быстро нашла аптечку со всем необходимым.
– Себастьян, иди помой руки я привяжу их, -ее голос выдавал ее внутреннее состояние.
– Дакота, я в порядке. Серьезно. Спасибо большое. Иди спать. – Себастьян подошел к ней и обнял, как обнимал в детстве. Он называл ее по имени, но Дакота была для него настоящей матерью.
– Хорошо сынок. Но Ричард пускай остается. Вы, наверное, лучше поймете друг друга. Поделись хотя бы с отцом сынок. Спокойной ночи, – сказала она, отдала аптечку мне и ушла. Я за это и любил ее всю свою жизнь: за дьявольскую красивую внешность и за ангельскую душу.
– Ну, Псих?! Рассказывай! – сказал я и бросил аптечку в сторону.
– Ричард, прости за беспокойство. У меня случился нервный срыв.
– Из-за чего?
– Ричард, прошу тебя. Мне нужно успокоиться. Я не хочу говорить об этом.
– Сынок, я беспокоюсь. А что если ты попал в плохую ситуацию или… – я действительно боялся за него. Я любил его и считал своим сыном.
– Я обещаю тебе, Ричард, тебе никогда не придется бояться или краснеть из-за меня, – я посмотрел в его глаза и успокоился. Его вырастил Я, и мне было достаточно нескольких секунд, чтобы понять врет он или нет.
– Хорошо Себастьян, но, то что ты творишь, ребячество. Мужчины так не злятся. Ты порезал себе всю тыльную сторону руки.
– Потому что разозлил себя Я, Ричард. Никто иной. Я ВЫВЕЛ САМОГО СЕБЯ И ХОТЕЛ ВРЕЗАТЬ ПО СОБСТВЕННОЙ МОРДЕ !!!! И врезал, в зеркало. – Мне стало жалко сына. Еще я зауважал его честность и способность самокритики.
– Себастьян я не буду спрашивать, что вывело тебя из себя, но включи инстинкт самосохранения. Прошу. И еще. В последние месяцы ты стал очень много пить, но я ни разу не видел тебя опьяневшим.
– Что ты этим хочешь сказать?
– Обратись к врачу. На этом все. Спокойной ночи Себастьян. – Сказал я и наступая на осколки стекла вышел из комнаты.
От лица Себастьяна
Ричард ушел. Так как сейчас уже было около 03:00 ночи, уборщика я не стал искать. Я решил руками собирать осколки зеркала и порезал еще несколько пальцев. Мне уже даже не было больно. Я не чувствовал ничего. Выбросив все в мусор, я пошел в ванную. Струны воды умывали мою собственную кровь. Зрелище было не из приятных. Я прямо под душем, кое-как, начал растягивать рубашку. Струны воды спускались с головы до пяток и как будто отключили мне мозг. Но мои навязчивые мысли все ровно мелькали в голове.
«Интересно Мила услышала шум?!»
«Хватит думать о ней!»
«Я бы не хотел, чтобы она увидела меня в этом состоянии!»
Этими мыслями я закончил свои водные процедуры и принялся «лечить» руку.
От лица Кетрин
Я в нижнем белье танцевала перед зеркалом, как Себастьян подошел сзади и медленно стал расстегивать мое белье. Его горячие пальцы медленно скользнули по всему моему телу. Он целовал мою шею. Я чувствовала его неровное дыхание. Он грубо притянул меня к себе и начал играть с моей грудью. Каждое его движение возбуждало меня до сумасшествия, и я ждала, когда же он возьмет меня. Его руки опустились ниже. Он начал ласкать участки между ног. Я непроизвольно начала стонать. «Я хочу тебя Кетрин» простонал он. Я легла на кровать и дала ему возможность завладеть мною. Он лег на меня сверху и начал целовать грудь и шею. Я в это время начала раздевать его. Он продолжал свои ласки, и спустя несколько мгновений, я ощутила его в себе. Это было прекрасно. Я зависима от него.
Я открыла глаза. Тяжело дыша, посмотрела на часы. 03:15 ночи. Поняв, что это все было сном, я немного огорчилась. Мозг и подсознание показывают нам все самые сокровенные желания именно через сны. «Я хочу твоего похотливого братика, Камилла Джонсон!» поскользнулось в моем сознании. Вчера вечером я безнадежно влюбилась в Себастьяна. «Интересно, что он делает сейчас?». Я не обдумывая свое желание, кинулась в его комнату. Я следила за большинством уходящих гостей, и он не был исключением, за то теперь мое любопытство сыграло мне на руку: я четко знала, какая именно его спальня.
Я начала стучать, и не дожидавшись ответа, приоткрыла дверь. Глаза Себастьяна выпучились от удивления:
– Что ты здесь делаешь, Кетрин?– в недоумении, но строго спросил он. Он сидел в белом махровом халате и одной рукой пытался обматывать другую. Зрелище заставило мое сердце биться сильнее.
– А ты груб, но это заводит меня еще больше, – я не могла скрыть свое возбуждение. Себастьян посмотрел на меня, но не ответил, так как зубами держал вторую сторону бинта и пытался завязать, -дай помогу, – предложила я. Но к этому моменту он уже закончил свое задуманное и выплюнул остатки бинта изо рта.
– Так девочка,– обратился он ко мне,– у тебя 30 секунд, чтобы покинуть мою комнату.
– А во время танца ты не был так груб, – дерзила я, – или хочешь, чтобы я рассказала своему папочке, что сын его давнего друга обидел ее дочь, – я всегда считала, что шантаж хорошее орудие.
– Кетрин, во первых тебе должно быть стыдно из за твоего поведения. Ты вроде из знатной семьи, но открыто кидаешься на каждого встречного и позоришь свою репутацию. В твои 20 я уже пятый твой «выбор». Еще и самое смешное то, что именно твой отец основал девичью школу «Воспитания и этикета юных леди», а с собственной-то не справился. Бегает по ночам по спальням мужчин как легкодоступная женщина. Во вторых, когда я давал тебе повода или надежд? Ты не интересна мне в этом плане.
– Себастьян те парни в прошлом. Я хочу только тебя. И после того как я увидела сколько страсти в тебе, я хочу тебя сильнее с каждой секундой, – меня даже не обидели его нравственные нотации. Страсть ослепила меня.
– Кетрин, я со всем уважением прошу тебя. Уходи. Ты встретишь еще того самого, кто будет достойнее меня. Для меня ты лишь подруга Милы, – его слова резали меня изнутри. Я в этот момент осознала, что ненавижу Камиллу. Она для меня была конкурентом, а не подругой. Конкурентом во всем! Я не сдержала все накопленное и стала кричать:
– Я УСТАЛА ЖИТЬ ПОД ТЕНЬЮ ЭТОЙ ТВАРИ! ВСЕ ВСЕГДА ПРИВОДЯТ В ПРИМЕР ЕЕ! ЧТО В НЕЙ ТАКОГО? ДУМАЕШЬ, ОНА СВЯТАЯ? ЭТОМУ ОСТАЛОСЬ НЕДОЛГО, МОЙ БРАТ ТОЧИТ НА НЕЕ ЗУБ! ОН ПОСТУПИТ С НЕЙ ТАК ЖЕ, КАК ТЫ ПОСТУПАЕШЬ СО МНОЙ!
От лица Себастьяна
Ее крик выводил меня из себя, но я держался. В какой-то момент я стал чувствовать собственное кровообращения. Вены на лице стали пылать. Я не понял, как оказался перед ней и схватил за горло.
– Дрянь, я сожгу весь ваш шаткий клан и сотру вас с лица земли, если кто-то из твоего гнилого семейства приблизится к Милее, – сквозь зубы зарычал я. Лицо Кетрин уже краснело.
– Мой брат так не защитил бы меня, может она еще и ублажает тебя? – после этого высказывания я готов был убить ее.
– Не мерь всех девушек по себе беспринципная тварь. Держитесь от нее подальше. Ты поняла меня? – Кетрин молчала. Я надавил сильнее и спросил еще раз:
– ТЫ ПОНЯЛА МЕНЯ?!
– Да…, – еле ответила она. Я душил ее. Потом разум взял верх, и я швырнул ее в сторону. Она закашлялась.
– Ты пожалеешь об этом дне, – сказала она и выбежала прочь.
«Да что б всех вас! Что за чокнутая ночь?!» Я был в недоумении. За что было навалено столько проблем на одного человека, я не понимал. Я не был святым, но и жизнь не была непорочным раем. По моим расчетам я должен был быть в квидах с жизнью. А нет…
Я вышел на балкон и уселся на кресло. Только небо меня не раздражало в этот момент.