Mon Ten Man
Комната белого рояля
– Себастьян…
– Чшшшш, – он заткнул мой рот поцелуем, я закрыла глаза от наслаждения. Себастьян обхватил мою талию и потянул меня на себя. Тогда, в замке, все было наоборот, он лежал на мне, а сейчас, он был под моей властью и умолял, чтобы Я ласкала его. Я села на него удобнее и скинула волосы на бок. Он улыбнулся и облизнул губу, будто голодный зверь, перед вкусным ужином. Я наклонилась и поцеловала его шею. Щетина приятно уколола мою кожу, и это завило меня еще больше. Его руки бродили по моей спине и ласкали меня. Я теряла рассудок от наслаждения.
– Ммм любимая, – шептал он, его руки скользили под моим платьем.
– Себастьян, мне страшно, ты…
– Да, детка, я не контролирую себя и хочу тебя безумно сильно, моя плоть не слушается моему разуму, прошу тебя, еще не много, – умолял он и целовал меня. Его руки начали играть с моей грудью.
– Себастьян, – я задыхалась от наслаждения.
– Да, Мила, – он залез рукой мне под платье и начал ласкать самые интимные места.
– О, боже, Себастьян! – я застонала и укусила губу, он ускорил пальцы, и я почувствовала некий экстаз.
– Да, моя детка, расслабься, вот так. – Я уже задыхалась. Какая-то непонятная волна наслаждения накрыла меня и я ощутила влагу во всем теле.
– Что это было?
– Моя невинная дурочка, – засмеялся он и обнял меня, – я подарил тебе наслаждение, но когда ты будишь готова к настоящей страсти, я сделаю так, что ты будишь требовать порцию блаженства от меня все время.
– Ты совратил меня.
– Так бывает, когда влюбляешься в плохого парня, – сказал он и шутя ударил по кончику моего носа.
– Я вовсе не влюблялась…, – дерзила я.
– Мне все ровно, я люблю тебя так сильно, что этого мне хватит. Ты, может, и не любишь меня, но твое тело зависимо от меня. – В его голосе была победа надо мной, но и чувствовалась некая печаль.
– Себастьян, мне надо идти, – мне было больно из-за того, что я не отвечала его чувствам открыто. Я люблю его, но не могу признаться. Я замешкалась, взяла сумку, чтобы уйти, но он остановил меня.
– Иди, но запомни, отныне ты моя, мы вместе, я никогда никому тебя не отдам, чтобы от меня избавиться тебе придется убить меня и да, еще, не скрывай наши отношения. Мне плевать кто их примет, а кто нет. Ты моя! И я не хочу претворяться твоим братом. В каких мы отношениях? В самых настоящих, страстных и любящих! Ты будишь моей женой и точка! Да у тебя не будет стабильной и спокойной жизни со мной, но я буду любить тебя до самой смерти и сделаю тебя и наших детей самыми счастливыми. Мила обычная жизнь домохозяйки все ровно не для тебя, мы не из того общества, не из того “теста”. Может мы даже хуже нормальных и обычных людей, но мы не такие, как они. Даже если ты была обычной школьницей из Бруклина, и я каким-то образом тебя бы встретил, я бы все ровно влюбился в тебя и исход был один и тот же. Проблемы были одни и те же. Твои родители сказали бы “Держись по дальше от этого злодея он совратит тебя и погубит!” – его слова даже позабавили меня и дали надежду. Он почти сделал мне предложение, и моя душа расцвела. Его слова заставили меня любить его еще сильнее.
– А знаешь что? Я не уйду никуда. Твой доктор говорил маме, что тебя выпишут сегодня, я останусь с тобой, – сказала я и бросила сумку обратно в кресло. Глаза Себастьяна заблестели. Он чуть привстал с лежачего положения, взял моя руку и поцеловал тыльную сторону ладони. Я так любила этот его жест, он сводил с ума. В этот миг в палату пришел доктор.
– Добрый день юная леди. Себастьян, это хорошо, что тебе есть с кем проводить счастливые моменты, – сказал он и с теплотой посмотрел на меня, – я повторяю, тебе нужно исключить стресс, а иначе…
– Доктор, вы не знакомы с моей жизнью, скорее сам Стресс заболеет из-за того, что его испытываю я. Моя жизнь сильно отличается от жизни других, нормальных людей, – в голосе Себастьяна была некая самокритика и печаль.
– Я знаю больше, чем ты можешь себе представить, – сказал доктор и добавил, – оденься сынок, я буду ждать тебя в своем кабинете. Я выписываю тебя.
От лица Себастьяна
Слова доктора дали мне повода для раздумий. Знает больше, чем я могу представить? Что это значило, я пока понять не мог. Мила обрадовалась и позвонила Дакоте, сообщив, что меня выписывают, она еще и сказала, что остается со мной в ближайшие несколько часов. Я, в это время, скрылся за ширмой, чтобы сменить одежду, как услышал знакомы голос в палате:
– Привет, Принцесса. Где твой хозяин или рыцарь, я пока не определился?!
– Том, мне твой стиль речи не особо понятен, но могу предположить, что ты ищешь Себастьяна, он за ширмой, одевается. – Мне нравилось, когда моя кошечка показывала клики, там, где их нужно было показывать.
– Привет, Себа! А когда ты начал скрывать свое тело от сес… – он хотел сказать “сестры”, но взял паузу, – …-от Милы. – В это время я застегнул последние пуговицы рубашки и вышел к ним.
– Во первых, она не Мила, а Ка-милла.
– О, так называешь ее только ты?! Все понял, – Том нарывался на новенький фингал под глазом.
– Милая, жди меня в кофейне, – Мила поняла, что ей не следует участвовать в наших “терках” и спокойно ушла.
– Ого, нечего себе дрессировка?! Ты уже успел довести ее до орг… – я не дал ему сказать не слово больше. Мои пальцы впились в его горло, и я стал наблюдать, как он задыхается и хрипит.
– Хррр....т…ты…чего?!
– Твари, вы все сделали из меня маньяка. Я не позволю такое неуважительное отношение к своей будущей жене! Ты понял меня?
– Т....к.... так это правда? – он еле бормотал.
– Чистейшая! Ты что-то имеешь против? Или Кетрин тебя уже не удовлетворяет? Решил глазеть на достойных девушек? Кто ты? Кто она? Не высоко ли ты взлетел, на чужих крыльях, шакал?! – я уже кричал.
– Отпусти, поговорим. – Я резко толкнул его, он еле удержал равновесие.
– Такой ты друг? – но мне было не особо больно, я всегда знал его сущность.
– Откуда ты знаешь про…
– Про то, что Кетрин единственная, кто тебе дает? Про то, что ты как проститутка спишь с ней для, того, чтобы не платить за лечение отца? Я знаю все, Том!
– Ну уж прости, мне миллионы с небес не упали. Мне нечем платить за лечение.
– Мне тоже они не с небес упали. Я корчился с пятнадцати лет. Я стыдился просить что-то у Ричарда, я уважал его и боялся! Ты рос более спокойнее и счастливее, чем я. А за твоего отца я бы с удовольствием заплатил, но нет, ты же не обратился к другу, тебе же легче телом и репутацией торговать?!
– Себа, ты не все знаешь.
– Ты не покинешь эту палату, пока не расскажешь мне все.
– Прости за мое поведение, я… когда Кет сказала, что вы с Камиллой вместе… я, я заревновал. Вспомнил вас тогда в отеле. Я чувствовал себя обманутым идиотом.
– Таааак?! Дальше? – я пытался сдерживать себя, но моя кровь кипела. Теперь ревновал я и хотел придушить его.
– Она попросила мне об одолжении…
– О кaком одолжении?
– Скорее это не была просьбой, а… Себа, она угрожает, что медсестра навредит папе.
– Том, ты знаешь, у меня есть и возможность и желание, помочь твоему отцу и я сделаю это. Один лишь звонок и его переведут в самый охраняемый, безопасный и лучший медицинский центр.
– Себа, Кетрин требовала, чтобы в день рождение Камиллы, на вечеринке, я подошел к ней, закатил скандал, мол она со мною тоже, и я зол на ее помолвку, что она беременна от меня и так далее, чтобы люди подумали, что она не достойна быть невестой Стакеров. Я должен был опозорить ее перед всеми, закатить скандал, чтобы прессе было что написать, а Чарльз чистым путем избавился бы от женитьбы. Она сказала, что и Камилла не будет против избавиться от Чарльза. Потом я должен был влить в ее бокал снотворного и…
– И что, ублюдок?! – я удивлялся собственному контролю.
– И переспать с ней. Насиловать…, – Том заплакал. Моя кровь застыла в венах. Я даже не смог представить эту картину, мой мозг отказался выдавать мне картинки. Я потерял рассудок.
– Себа, умоляю, прости меня, хотя я никогда бы этого не сделал, поэтому я сейчас рассказываю это все. Ты можешь быть уверен, умоляю…, – Том упал на колени у моих ног, стал плакать и умолять. Если бы он вел себя по мужски, я бы решил дела с ним по мужски. Но так, как он вел себя как девчонка, я лишь дал ему пощечину, и с презрением сказал:
– Вставай и проваливай. Жди моих инструкций. А на счет отца не беспокойся, я займусь этим сегодня же, но знай, я просто уважаю его, ради тебя я бы и пальцем не провернул.
Я вышел из палаты, оставив Тома на полу. Он был не плохим, но одна черта мешала ему быть настоящим мужчиной – он был тряпкой. У него не было не собственного стержня, ни ума, ни дастойнства. Только от одной мысли, что моей Миле могли навредить, я готов был сжигать города и убивать людей. Это не любовь, а безумство. Ради нее я готов был на все самое ужасное в этом мире, и даже не моргнул бы глазом. Я уже мысленно убивал Стакеров, и думал куда деть их туловища. В этих мыслях я зашел в кабинет моего доктора.
– Присаживайся, сынок.
– Доктор, я… у меня просьба. Вы можете прописать мне лечение, я выпью таблетки в домашних условиях и буду благодарен вам. У меня нет времени на лечение в клинике и на всякие анализы…
– Нет, Себастьян, ты не понимаешь, – перебил он,– ты не болен. Морфос не диагноз, это вид депрессии. Он наследственный из-за иных признаков. Тебе наследственно пришла дисфункция на алкоголь. Ты не пьянеешь и тоже любишь виски.
– Тоже? Доктор, что вы пытаетесь намекнуть все время?
– Терпения, Себастьян, когда Ричи привел тебя, я не догадался, кто ты.
– Что это значит? – я чувствовал легкий холодок. Все эти скрытности и нечаянные знакомые высмеивали меня с каждым днем все больше и больше.
– Себастьян, я не закончил, про твою болезнь. Ты никогда не опьянеешь, смирись с этим.
– Но так-то это удобно. Я много пью и не плохо, что он не действует…
– Да, но на твой организм так же не действуют лекарства, наркоз, и мозг твой никогда не отдохнет. Иными словами: ты перед опасностью. Если тебе понадобится операция, когда-нибудь, ты можешь ее не пережить, а твой мозг в любой момент может дать сбой. Люди пьют, чтобы развлечься, а твой мозг лишен этой возможности.
– То есть я свихнусь?
– Как вариант…, – хладнокровие доктора забавляло меня.
– Доктор, я понял, что у меня вид депрессии и генетическая индивидуальность. Как вы можете мне помочь? И что мне делать?
– Опять спешишь? Кстати, я заметил, что у тебя есть девушка. Это хорошо. Тебе нужны положительные эмоции.
Доктор просто не знал, что все отрицательное и негативное в моей жизни появилось именно из-за моих чувств, и отношения с Милой грызли меня изнутри. Но я лишь улыбнулся, как невинный влюбленный парнишка, ждущий благословления на романтическую свадьбу.
– Себастьян, я буду краток: лечения для тебя у меня нет. Морфос не болезнь. Многие вообще думали, что это моя выдумка, но со временем я смог доказать свою правоту. Как врач, я могу рекомендовать одно – постарайся поменять жизнь в лучшую для себя сторону. Но как человек и знакомый, я хочу отдать тебе одну вещь.
Доктор повернулся и стал рыться в своем ящике и достал оттуда маленькую серую визитку.
– Что это? – я был в недоумении. Визитка? Серьезно?!
– Это визитка моего первого пациента, на симптомах которого я и написал диссертацию. Он был первым носителем Морфоса.
– Нет, доктор, это излишнее, я вряд ли встречусь с ним, мне этого не надо, – сказал я и оттолкнул от себя визитку.
– Нет, сынок, как раз, ты единственный, кому это надо. – Он настоял, чтобы я взял кусок картонки. Я положил его в карман, попрощался с ним и вышел. “Чудик, со странными диалогами” подумал я.
Глава 19. Ветер новых перемен
"Все самое прекрасное в мире сделано нарциссами. Самое интересное – шизоидами. Самое доброе – депрессивными. Невозможное – психопатами. Здоровые почти не вносят вклад в историю."
П.Б. Ганнушкин
От лица Камиллы
Я сидела в кофейне клиники. Каким-то чудом, здесь был филиал Старбакс, и я решила наслаждаться любимым кофе. Мама написала, что едет на деловой ужин с папой, а прислугу она отпустила по раньше, то есть если бы я поехала домой, была бы в полном одиночестве. Иногда мне очень не хватало этого, но мама всегда предпочитала, чтобы я была под чьим-то присмотром. Так ей было спокойнее. Из текста сообщения было видно, что мама не против, чтобы я проводила время с Себастьяном, и от этого мне было стыдно. Я любила его безумно и стыдилась собственных чувств. Мама всегда была на моей стороне, но впервые жизни мне казалось, что я этого не заслуживаю. Я верила в Бога и молилась ему. Я спрашивала по ночам, за что он наказал меня? За что он дал мне чувства к запретному человеку? Я не считала себя ангелом, но Себастьян был настоящим потомком Сатаны. Он посылок Ада, и жизнь у него была адской. В свои двадцать семь он нарушил все возможные заповеди и даже не парился по этому поводу. Он был примерным в семье, но мы всегда знали, кто сидит у него в душе. В глубине души я боялась еще одной мысли “Может ли такой человек любить? Способно ли его каменное сердце чувствовать любовь? Или же я мимолетная страсть для него, которая слаще остальных, потому что запретна?!” Я задыхалась в собственных мыслях, как почувствовала теплое дыхание у моего уха:
– Ведьмочка моя, я вернулся,– я дрогнула от испуга потом улыбнулась, поняв, что это он.
– Ты напугал меня. Ну что? Что сказал доктор? Какое лечение он назначил?
– Тебя,– своей фирменной самоуверенностью заявил он и рухнул на стул напротив меня и жестом позвал официанта.
– Как меня?
– Он сказал, чтобы я делал то, что меняет мою жизнь в лучшую сторону, а этого умеешь делать только ты.
От его слов я покрылась румянцем. Меня заводили его слова, его манера речи. Я теряла голову сто раза в день. Я даже забыла, что мне надо в школу. Мои мысли были заняты только им. К этому моменту к нам подошел официант:
– Мне виски, пусть будет со льдом, и два шоколадных кекса.
– Эмм… Мистер, но это больница и к тому же мы сеть кофеен, у нас не продается алкоголь.
Себастьян хотел, как всегда съязвить, но я посверлила его взглядом и он спокойно произнес.
– Тогда счет. Платить буду наличкой.
– А может я хотела кекс, – я любила его дразнить, и меня бесило, когда он все решал за меня.
– Прямо здесь и сейчас? Да ты извращенка…, – сказал он и ехидно улыбнулся. Я поняла его прикол, но мне было не до смеха.
– Иногда у меня складывается впечатление, что ты не любишь меня, у тебя только страсть ко мне и…
Себастьян, в миг, стал серьезным. В его глазах опять появилась тоска. В эти минуты я даже жалела его и не хотела злить.
– Что я должен сделать, чтобы доказать свою любовь? Я люблю тебя сильнее, чем говорят об этом чувстве.
Официант вернулся с чеком и прервал наш серьезный разговор в неподходящем месте. Я взяла сумку и встала. Он оставил чаевые и мы ушли. Спустя пол часа полной тишины, он заговорил:
– Мила, какой он?
– Кто? – я испугалась его вопроса.
– Твой идеал мужчины? Каким он должен быть, чтобы ты полюбила его?
Я не знала, что ему ответить. Я любила его, дерзкого, жестокого, харизматичного дьявола, с мрачной внешностью, с вечно нервными жестами и с кучей проблем, которые решались криками и пулей. Я любила плохого, зная, что это не правильно.
– Нууу, понимающий, добрый, сострадательный, наверное. – Ответила я. Себастьян во второй раз спрашивал такое. Тогда, во время танца, я не понимала смысла его вопроса, но теперь… теперь все было иначе. Он резко остановился и потер руль. Себастьян даже не смотрел на меня, я, лишь, видела его дрожащие скулы и нервный тик.
– Значит, я тебе сочувствую, – сказал он и резко тронул машину с места. Я прилипла к сидению. Его голос был жестоким и полон ненависти.
– Себастьян, что происходит?
– Ты вынуждена быть с противоположностью своего идеала!
– А кто решил, что я буду с тобой?
– Я так решил! ТЫ МОЯ!
– Я не игрушка! Я не твоя вещь! Ты не можешь решать все! – мы кричали друг на друга, и не заметили, как разговор превратился в ссору. Он опять остановил машину, повернулся ко мне и почти со злобой дернул мое запястье:
– Больно!
– Дитя! Ты не с тем играешь! Я не твои друзья малолетки. Я натворю с тобой такое… ммммм....... Что ты делала под моим телом, тогда в замке, а? Что ты делала сегодня, лежа на мне? Дай ка напомню, ублажалась! Стонала и просила еще! По твоему я родился вчера? По твоему я не в состоянии понять нравлюсь девушке или нет? Но я не в состоянии понять одно: чего ты добиваешься? Я мало для тебя делаю? Жесты? Поступки? Слова? Страсти? Чего тебе не хватает?! ЧЕГО МИЛА?! Я ради тебя поставил крест на всем, даже на нашей семье.
– Страсть, еще не любовь! Тебя, – по моим щекам пробежали слезы,– тебя не возможно любить. Ты чудовище. Ты способен убивать, избивать, мучить, наказывать. Я выросла на твоих руках, ты даже меня не пощадил. Ты совратил меня, околдовал, и обманул. Ты приставал ко мне, не давал общаться с другими, чтобы я не полюбила никого, кроме тебя, ты осыпал меня дорогими подарками, кружил голову просто своим присутствием, и ради чего? Ради своего гнилого Эго. Папа был прав, от тебя надо держаться по дальше.
– Дура! Я любил тебя и сейчас люблю! Видит Бог, я до последнего старался убить в себе эти чувства, я прогонял тебя не один раз, соблюдал дистанцию, но не вышло! Убей меня! Да я извращенец, который влюбился в сестру! Да я могу убить человека! Да, моя деятельность не самая чистая! Да я не святой, но тебя я люблю свято. Ты единственный луч в моей темной жизни.
– Бесы не любят свято! – сказал я, и открыла дверь машины, чтобы побежать прочь. Я не могла его простить за все эти события, за различные флирты с девушками, за утехи с Кетрин. Я не верила, что такой человек способен на любовь.
– Мила постой, – он пытался остановить меня, но я выбежала из машины и зашагала в сторону незнакомого мне переулка.
Поняв, что я оторвалась и он больше не найдет меня, я ослабила шаги. “Куда идти теперь?” завис вопрос в моей голове. Домой не хочу, да и не надо, к нему тоже без вариантов. Я сердцем рвалась к Себастьяну. Я хотела упасть в его объятия, слышать его дерзкий и строгий голос, играть с его щетиной. Я гордилась им всегда и была бы счастлива рядом с таким мужчиной, но нет. Я слишком хорошо знала его сущность и в глубине души боялась его. Он не контролировал свой гнев, и я никогда не знала, что от него ждать в моменты, когда он зол. Я была счастлива, когда он баловал меня, когда обнимал, целовал или сопровождал меня в нашем обществе, но хватит ли этого, чтобы подарить человеку всю себя?! Я никогда не посмотрю на другого, не смогу, но с ним тоже я не буду, это точно. “Ты украл мое сердце и разбил его” это была моя последняя мысль. Перед глазами потемнело и я, наверное, потеряла сознание.
От лица Себастьяна
“Стерва! Малолетняя!” кричал я и бил по рулю. Эта ведьма убежала от меня, так умело, что я не смог проследить за ней. Я был удивлен, что она сумела обхитрить меня, и был в ярости, от того, что она думает обо мне. Она любила меня и ненавидела одновременно. Я бил по стеклу машины от нервов, потом додумался, что надо взять себя в руки и позвонил Мету:
– Слушаю, шеф!
– Мет, действуй! Время!
– Но… шеф ведь…
– Никаких НО! Не обсуждай и не перечь моим решениям! Выполняй немедленно! – наорал я и бросил трубку. Я был спокоен, Мет никогда не подводил.
Глава 20. Театр с постановкой «Жизнь»
Глубокая ночь. Тусклый свет луны озаряет комнату, где сидел молодой мужчина и смотрел на костер. Черные полы, стеклянные стены, вид на город с ужасающей высоты, несколько тусклых светильников и черный рояль – интерьер олицетворял своего хозяина. Брюнет сидел у мраморного камина, пил виски и пялился в потолок. Он сделал еще глоток, за тем еще и еще, пока не пришлось открыть новую бутылку. Все было в затишье, пока атмосферу горя и душевного терзания не нарушила шумная мулатка, которая цокала по полу каблуками и чуть ли не с порога начала ругаться:
– Так ты это себе представлял? Да? Я что твоя вещь?
– Тайра, какого черта ты делаешь в моем доме?
– Может такого, что буквально две недели назад ты брал меня во всех углах этого самого дома? Или моя секс-виза в твой чертов мрачный дом уже рассрочена?!
– Тайра, убирайся от сюда.
– Ты самовлюбленный критин, который играет с судьбами людей и не несет за это ответственность. Думаешь, если ты богат, влиятелен или красив тебе все можно, да?
– Тайра, я сам нуждаюсь в помощи. Можешь мне помочь? – на все крики и ругань девушки, брюнет отвечал отчаянно и разбито. Вскоре, Тайра поняла, что состояние Себастьяна серьезное и сбавила темп.
– К…конечно. Прости меня, я получила твой букет, прощальную записку и деньги. Ты достойно расстался со мной, я теперь могу купить себе дом и начать более правильную жизнь, но пойми я… я не хотела терять тебя.
– Тайра, застрели меня, если любишь. – На полном серьезе сказал брюнет и взглядом указал на револьвер, лежачий на стеклянной тумбе.
– Что? – девушка явно испугалась.
– Тайра, я так больше не могу. Убей меня, потом сними эту запись с моих камер и покажи следствию, тебе нечего не сделают.
– Ты..... ты свихнулся. Я ухожу, – сказала мулатка и напугано зашагала назад, – Прощай. Я обещаю, ты никогда больше не услышишь обо мне. И да спасибо за деньги. – Сказала девушка на последок и убежала прочь.
– Трусишка, – пробормотал он себе под нос и закрыл глаза. Это была их последняя встреча.
От лица Себастьяна
“Он слабак” может, подумали вы. А может и правы. В мои годы я имел все. Связи, деньги, всех девиц, которых только бы захотел, но я хотел лишь одну, а та ненавидела меня. Я был в состоянии победить всех, но как победить семью? Как победить человека, который заменил тебе отца, не дал оказаться в трущобах? Как заставить человека любить тебя, если она боится и призирает? Я потерял Камиллу, и не думайте, что все это время, когда я, по своему, ухаживал за ней, не думал об этом дне. Я просто не хотел признаться себе, я боялся этого дня. В глубине души я понимал, что никто не примет наши чувства, а она не рискнет убежать со мной. Ричард сделал бы все, чтобы не допустить этого. Будь любой иной на его месте я стер бы его в порошок, но собственного отца я не мог победить силой, а он не захотел понять меня. Я потерял семью в десять лет и жил жаждой мести. Теперь, я уже устроил наказание Стакеров, и жизнь потеряла смысл. Я перевел отца Тома в надежную клинику, а он, взамен, поделился некой информацией, которая мне помогла. На этом мы попрощались, и я четко решил, что знакомого по имени Том, у меня больше нет. Во второй раз терять семью было больнее. Я сходил с ума без Милы, и осознавал, что изначально должен был не допустить себе влюбляться в нее, а теперь уже было поздно. Любовь болезнь неизлечимая. От настоящей любви есть только одно спасение – смерть. Я взял свой револьвер и начал играть с собой в Русскую Рулетку. Снял все пули, кроме одной, покрутил барабан и начал стрелять. Если бы меня не стало в этот вечер, Мет знал, что делать. Он должен был доделать планы со Стакерами, выполнять мои указания на счет Милы и некоторое время помогать Ричарду и Дакоте. Эти несколько секунд я ждал скорой кончины, как услышал хриплый и отчаянный голос Ричарда:
– Нет! Псих! Остановись!
Я опустил оружие и встал с кресла. Я действительно не хотел, чтобы он видел подобное. От осознания, как я напугал его, мне стало не по себе, и я резко пришел в себя.
– Какого черта ты делаешь, слабак?
– Что ты здесь делаешь, Ричард?
– Себастьян, Камилла исчезла, ее похитили!
Спустя неделю этих событий.
От лица Камиллы
Я открыла глаза от бледных лучей солнца. Окон здесь не было, но зато у меня была витражная крыша. По ночам я лежала и смотрела на звезды, по утрам на ясное небо. Мне было открыто целое небо, но я не видела пейзажа во круг и не понимала где именно я нахожусь, умно, не правда ли?! По началу я хотела просыпаться и понять, что меня не похитили, а это лишь сон, но спустя несколько дней я потеряла надежду и мое желание изменилось. Теперь я хотела вовсе не проснуться. Да это суровые мысли для совсем юной девушки, но цифры в паспорте нечего не значат, все эти события, которые творились в моей жизни, заставили резко повзрослеть. В душе мне уже не было семнадцать, или уже восемнадцать?! Я даже не знала дату. Я не знала сколько дней нахожусь уже в этой комнате. Я не помнила, как меня похищали и даже не боялась. Помню на улице я рыдала из-за Себастьяна, потом перед глазами потемнело, и я открыла глаза уже здесь – в роскошно обставленной комнате классического стиля. При других обстоятельствах я была бы рада пожить здесь, но не сейчас, не в без ведемости. Со мной обращаются, как с королевой, у меня личная слуга, который выполняет все мои поручения. Мне можно все, кроме телефона, интернета и покидания этих стен. Мне даже приносят дорогие наряды и белье, и это раздражает еще больше. Я уверена, что нахожусь в лапах Стакеров, поэтому у него не хватает духу обращаться со мной плохо, ведь не дай бог пострадает один хоть волосок на моей голове, он лишиться всего. Так что пока их и моего отца связывает общий бизнес, мне бояться нечего. Только вот я представляю состояние моей мамы. Каждое упоминание о ней ранит мое сердце, она не выживет без меня. Папа сейчас хладнокровно будет искать меня, мама же, наверное, потеряла все силы и лежит как живой мертвец. Надеюсь с ней все хорошо. Все это время, сидя взаперти, я поняла только одно, Себастьян был прав на счет этой семейки и даже на счет Кетрин. Поведение Чарльза меня не удивляло, но предательство подруги ранило меня. Мне было больно и обидно. “Мама, папа, где вы сейчас? Чем занимаетесь? Как мне передать вам весточку, что со мной пока все хорошо?!” я рыдала. Я хотела связаться, хоть, с кем ни будь. Все это время мои сны и мысли занимал Себастьян. Я представляла, как он сердится, услышав весть о моей пропаже, он, наверное, опустошил все запасы виски в городе. И как бык мечется и ищет меня. Была бы рада, если бы он не застрелил кого-то из-за злости и нервов, Тома на пример. “А что если ему наплевать и он не ищет меня?” “Нет, такого быть не может!!!” я поедала себя изнутри. Дверь моей роскошной клетки открылась, и вошел мой голубоглазый “помощник” со странным акцентом:
– Сеньорита, ваш завтрак.
– Постой, мне не нужен телефон, я буду вести себя хорошо, только, прошу, скажи своему боссу, чтобы передали моей маме, что я жива и не пострадала. Умоляю, наверняка твой заказчик знает, чья я дочь.
– Сеньорита, я…
– Умоляю, мне больше нечего не нужно, ты даже не доверил мне своего имени, я не знаю где я, кто вы все, какая опасность может быть от семнадцатилетней девчонки?
– Восемнадцатилетней, кстати. С днем рождения, сеньорита, сегодня ваш праздник, – он был красивым, бездушным роботом. Я еле сдерживала себя, чтобы не швырнуть в него поднос.
– Ш…что? Откуда ты…
– Мой босс отправил вам подарки, сегодня состоится балл-маскарад в честь вашего дня рождения, но так как мой босс предпочитает сохранить загадочность все приглашенные и даже он будут в масках.
– Что? Как это понимать? Все эти наряды, за тем бал в мою честь, вы что издеваетесь? Так пленников не держат!
– Вы не пленница, а почетная гостья, сеньорита. А я как всегда к вашим услугам. – Сказал он, поклонился, чтобы уйти, но я остановила его.
– Подожди!
– Я вас слушаю.
– То есть я встречусь сегодня с тем, кто меня похитил?
– Мммм, получается, что так, сеньорита.
– А это безопасно? Он не навредит мне?
– Я и так болтнул многое, сеньорита, вы рискуете оставить меня без головы. Но будьте уверены, вам нечего не грозит.
– Где мы? Ответь, все ровно я должна сегодня выйти из этих стен, чтобы поехать на свой день рождения. – Мои слова рассмешили меня саму. Это был смех отчаяния.
– Комо, Италия, Сеньорита. Мы на озере Комо, на яхте моего хозяина.
Услышанное добило меня окончательно. Италия?! Осознание, как далека я от дома, напугало меня до ужаса. Я не чувствовала такой страх, наверное, никогда. “Кому понадобилось увести меня в Италию и содержать на своей яхте?! Ты явно богатый сукин сын! Потратил на меня почти целое состояние, но почему? Смысл? Так вот от куда это иностранное обращение «Сеньорита» и чайки в небе?! Мы на озере Комо!”
– Вы в порядке?
– Что? – голос парня вырвал меня из собственного осознания и мыслей, я нечаянно налила кофе на себя.
– Простите, если отвлек, я принесу вам новый халат, – как всегда с настроенной вежливостью сказал он и побежал за халатом.
Я еще раз огляделась по сторонам и только сейчас поняла, что это каюта. Роскошная комната, но на яхте.
Тем временем в США
От лица Стакера
Я сидел у бассейна собственного особняка и безмятежно читал, Нью-Йорк Таймс. Прошло больше недели после исчезновения Камиллы и после того, как подавленный Ричард согласился плясать под мою дудку, лишь бы я сказал где его сокровище, и он даже не удостоверился дам я ему информацию или нет. Я всегда умел ловить возможности, которые предоставляла мне жизнь, и это тоже не стало исключением. Я воспользовался отчаяньем Джонсонов и добился заветной подписи Ричарда, я оказался на шаг впереди него. Опять.
– Папа, у тебя пугающе довольный взгляд. Чем порадуешь? – прервал мой покой пискливый голосок Кетрин.
– Я вчера избавился от моего охранника, с кем ты успела переспать. Плюс один труп на твоей совести, минус один болтающий язык, очерняющий твою репутацию.
– Папа, не начинай, к тому же Джеф мне нравился.
– Так, так, я говорил про Бена.
– А, ой…
– Следующим будет Джеф, если ты не уймешь свое одно местечко, девочка. И черт побрал, отвяжись от моего персонала, я задолбался нанимать сотрудников!
– Пап, а что за коробка лежит на столе, – Кет не имела чувство стыда, да и я особо не интересовался ее жизнью, она была удобной пассией для моих сделок, но пока я не знал кому выдать ее, но она явно решила сменить тему, так как указала на черную бархатную коробочку с изысканной лентой.
– Это приглашение на маскарад, в ней маска. Так что собирай вещи, мы летим в Италию.
От лица Себастьяна
После похищения Милы, я переехал обратно в дом Ричарда. Дакота целыми днями лежала в постели, ругалась с Ричардом, обвиняла его, мы давали ей успокоительные, она засыпала. Мне было больно видеть ее в таких муках. Я пошел в свою любимую комнату, где стоял белый рояль. Была ночь. В целом я всегда играл по ночам, меня это успокаивало. “Так странно, меня не было всего несколько недель, а ощущение, будто я в гостях, в чужом доме” я скучал по ней. Этот дом ассоциировался в моей голове только с Милой, теперь, когда ее не было, эти стены душили меня, я ненавидел все вокруг.
– Твоя мелодия, как всегда, мрачная, – вскоре послышался голос Ричарда. Я перестал играть.