Mon Ten Man
Комната белого рояля
Глава 25. Я люблю тебя, чертов Сатана!
От лица Себастьяна
Вот и все. Я выполнил все пункты моих ожиданий. У меня ощущение, будто я прошел эту жизнь, обыграл и закончил ее, но другой и не будет. Я «завершился» в свои 27. Я заработал свой миллион и не один раз. Я вернул фамильный особняк, отомстил за свою семью, нашел родителей. Я даже успел полюбить и потерять ее в ночь помолвки. Хм… да… я весьма оперативен. «Я не стану твоей жертвой! Ты убийца!» ее слова резали мой слух и делали мне больней. Я, наверное, даже плакал, только без слез. Самое обидное то, что я считал ее слова правдивыми. Я не достоин ее… правда. Я слабак, испугался собственной сущности и предпочел прогнать ее. Еще три часа назад я спрашивал, какие пригласительные заказать на нашу свадьбу, а теперь она собирает вещи, чтобы уйти от меня навсегда. «Любовь побеждает все!» вздор! Если бы она побеждала все, то Мила бы не убежала от меня, не испугалась или разочаровалась. Но нечего уже нельзя вернуть. Я чудовище, с гнилым папашей, с больной и несчастной матерью и с кучей проблем, а она – невинный ангел, который не по своей воле попал ко мне – в ад. Сегодня я потерял все. Цели, мечты, надежды, ее. У меня не осталось смысла жить, а я даже до середины жизни не дошел. «А если принять предложение отца и возглавить его грязные дела?» эта предательская мысль крутилась в моей голове уже, который раз. Я сидел у камина и прямо с бутылки пил свой Chivas. То ли, вопреки убеждениям доктора, я был пьян, то ли орнаменты интерьера действительно танцевали на стенах под мерцающим освещением пламени. Это Италия, гобелены и фрески являются частью всего. Я люблю стиль барокко особенно, когда выпивший. Мне всегда кажется, что статуи вокруг оживают и я не чувствую себя одиноким. В какой-то момент все мои уже неадекватные раздумья и галлюцинации прервались: я услышал шаги Виновной.
– Дома тебе было необходимо несколько часов и две помощницы, чтобы собрать элементарный чемодан на семейный круиз. Делаешь успехи… Браво! Видимо побег от преступника сильная мотивация.
– Ты пьян…, – прошептала она и, спустившись с последней ступеньки, села на нее. Я ей не ответил, а лишь швырнул в нее плед. Она укуталась в комок, обняв свои колена. -У тебя глаза красные.
– Да, можешь пойти и отнять Нобелевскую премию у доктора. Я пьян. У тебя получилось.
– Я тут не при чем, Себастьян, ты пьешь, как лошадь.
– А ты видела, как пьют лошади?
– Себастьян, – я по ее голосу почувствовал, что ей не до шуток, в нем был страх, – что теперь будет?
– Утром ты с Мэтом полетишь домой. Все кончено. Я благодарен тебе за этот месяц, и за этот вечер. Я никогда не забуду наш первый и последний раз, – я быстро сделал еще один глоток, чтобы не заплакать при ней, – Дакота встретит вас, а с Ричардом я поговорю утром, он в курсе всего, думаю, он поймет и тебя, и меня, к тому же обрадуется, наверное.
– И все? Ты забудешь меня? – в ее голосе была обида.
– Ты прекрасно знаешь ответ! Хватит, слышишь, хватит играть с моими чувствами, черт тебя дери! – Я повысил голос. Злость бушевала во мне. – А ты? Ты что будешь делать?
– Я… я не знаю…
– Зато Я знаю! Ты никогда не разлюбишь меня! Ты не сможешь смотреть на другого, не сможешь обнять или целоваться. После меня все будут, как подделка. Моя подделка! Ты выйдешь за какого-то барашка из нашего общества, и каждую ночь, обнимая мужа, будешь представлять меня, будешь искать в нем мои жесты и представлять, где я в эту секунду, а самым обидным будет то, что я буду по соседству. В этом же городе, но в недоступности от тебя, потому что я страшен, а ты ангел. Ты будешь захлебывать свое несчастье дорогим шампанским и врать ему, что у тебя просто болит голова, но ты никогда никому не скажешь, что просто в твоей голове засел я и ты не можешь забыть меня.
– От куда такая уверенность? – я сидел к ней спиной, даже не смотрел на нее, но мне было достаточно ее голоса, чтобы понять, что она плачет. Я ненавидел, когда она плакала.
– Потому что если бы ты была в силах забыть меня, ты бы не прошла через это все ради нашей любви. Потому что я тоже не забуду тебя и буду избегать, но ты навсегда останешься в моих мыслях. Я буду в других искать тебя и называть женщин твоим именем, потом меня накроет разочарование, что это иллюзия и ты не со мной. Со мною это творилось до того, как ты стала моей, и видимо продолжиться навечно. Знаешь, когда я боролся и стыдился своих чувств, когда пытался заглушить их я, все ровно, называл женщин твоим именем, потом, променял твое имя на слово “Солнышко” им это нравилось, и никто не подозревал, что я всегда имел в виду тебя. Я называл тебя так в своей голове и сходил с ума.
– Этого не будет…, – уверенно сказала она, встала и подошла. Она закрыла собой камин, но я сгорал больше и жарче – от нее. Я посмотрел ей в глаза, она продолжила, -Этого не будет, Себастьян, я спустилась, чтобы сказать, что не собирала вещи, я была в душе. Я просто хотела понять, как ты попрощаешься со мной. Я никуда не уйду и да ты прав, ты засел в моей голове навечно. Помнишь наш последний разговор в Штатах? Ты спросил, каким должен быть мужчина, чтобы я полюбила его. Я наврала тебе про правильного, а сама уже сходила по тебе с ума. Я уже тогда понимала, что люблю тебя, но не хотела признаваться. Я люблю тебя, чертов Сатана. Люблю! И да… бежевые, я хочу, чтобы наши пригласительные были бежевые.
Я моментально отрезвел. Ее эмоциональные скачки съедали меня, но я был так счастлив, что был не прочь почувствовать эту боль снова, лишь бы услышать подобное вновь. Она заплакала от собственного откровения, а я окаменел. Я родился вновь, понимаете? Человек, который отнял у меня желание жить, снова подарил мне его, спустя час. Я бросил бутылку на пол, как бросил, просто ослабил пальцы, и она упала сама. Виски лился на ковер, Мила в слезах смотрела на меня, а я не понимал, что со мной твориться.
– Ты… скажи что-нибудь…, – умоляющим голосом сказала она.
Я не сказал нечего, взял ее руки и потянул к себе. Она рухнула на меня верхом.
От лица Камиллы
Любить человека, даже если он плохой? Даже если преступник? Да! Я полюбила именно такого. Я, хоть и юна, но мне уже понятно, что счастливой и спокойной жизни мне никогда не ведать. Я не питаю иллюзий, что все закончится и будет, как у нормальных людей. Нет. Не с ним. Он не годится на роль “нормального”. Я, скорее всего, повторю участь его матери, как говорил папа. Наверное, родители невидимым глазом замечают и понимают, что станет с их детьми, а мы никогда не слушаем их. Полюбить парня, которого 17 лет считала братом, мечтать о нем, о его теле и поцелуях и остаться с ним, даже когда он убил твою подругу… Безумие. Как называется моя ситуация? Каким человеком я считаюсь? Я плакала не из-за Кетрин, я плакала из-за собственной неспособности оставить его. На одной стороне весов была моя “правильность” и счастливая жизнь, как на картинках, а на другой чаше были мои грехи, страсть и любовь. Я сделала свой выбор.
– Что ты делаешь со мной? Ммм? И ты делаешь это уже который год. Я как ягненок, попавший в сети охотника. В твои сети. Мммм.... я сойду с ума. Это неконтролируемо, я по тебе схожу с ума, Ведьмочка. Или уже сошел, не знаю…, – прерывал он страстные поцелуи, чтобы шептать это.
– Себастьян, и это все, чем ты хочешь заняться прямо сейчас? – Он уже спустился и целовал мои плечи.
– Это единственное, на что я сейчас способен. Ты мой кокс, дай насладиться дозой.
Его слова обжигали меня, но до его состояния мне было далеко. Он был в неадеквате. Я обняла его шею. Его стоны и хриплый шепот дурманили меня.
– Мила, родишь мне ребенка?
– Что? – я резко отстранилась от него и с ужасом посмотрела в глаза.
– Я хочу от тебя детей.
– Ты псих! Тебе всего 27, о себе вообще молчу! Какие дети? Я даже школу не закончила! Я не могу поставить крест на свою жизнь… К тому же…
– К тому же? Что? Есть еще аргументы?
– Да есть. Мы не знаем, что с тобой будет, после… ну....
– После, того, как я взорвал Стакера? Хм… Не дождешься милая, я никуда ни денусь.
– А полиция…
– Я не хочу обсуждать это с тобой, просто знай, я буду рядом… всегда!
Я просто обняла его. Спустя несколько секунд он сказал:
– Прости. Да я забегаю вперед. Я просто так сильно люблю тебя… НАС! Я часто мечтаю, как прихожу домой, наш ребенок бежит ко мне, а ты за ним и вы оба кидаетесь на меня. Я хочу, чтобы кроме чувств нас связывали и такие узы… чтобы ты никогда не покидала меня. Я во многом похож на своего биологического отца, но одно я знаю точно: я защищу вас и ты не повторишь участь моей матери.
Я тоже представила нас втроем, но не сказала это вслух. Это все было слишком идеально и просто, чтобы быть реальностью. Реальность была другой. Я влюбилась в того, кого не следовало. Мой отец отрекся от меня. Про отца Себастьяна я вообще молчу: старик, который владеет сетью казино, несколькими барделями и занимается транспортировкой кокаина в Европу. Еще и Элис, которую нужно было спасти и в прямом смысле этого слова. Со слов Себастьяна я поняла, что ей предстояла серьезная операция. Я не знала эту женщину, но уже жалела ее. Себастьян запутался в собственной паутине и отчаянно искал выходы.
– Я всегда буду рядом, Себастьян.
– У тебя и выбора нет, я не отпущу тебя, никогда.
– Тиран…, – сказала я и хихикнула. Мы посмеялись. Остальное время я провела в его объятиях у камина. Вскоре заснула прямо на его груди.
Медицинский комплекс Седарс-Синай. Лос-Анджелес, Калифорния
Пик-пик-пик … звук пульсоксиметра наполнял всю палату. Аппарат боролся за малейшие шансы стабилизирование состояния молодого парня. Рядом с кроватью стояла юная ассистентка врача и заполняла в анкету какие-то цифры. Уже 68 дней парень неподвижно лежал в “наркологической коме”. Абстинентный синдром делал свое. За жизнь парня боролись врачи. В палату вошел молодой мужчина.
– Можно? – вежливо обратился он к ассистентке.
– Мистер Джеффри…
– Я же говорил, просто Джеф.
– Хорошо, Джеф, – вежливо ответила девушка, – его состояние не меняется. Можете посидеть, как всегда, но все мы знаем, что очнется он не скоро.
– Неужели нет никаких шансов? – в голосе мужчины была мольба.
– Я позову доктора. Поговорите с ним. – Ответила юная девушка и вышла с палаты.
Спустя две-три минуты в палату вошел врач. Джеф выскочил с места и встретил врача.
– Доктор, умоляю, делайте все, что можете, он не может долго остаться прикованным к постели. Его семью убили, и я не знаю, что мне делать… я…, – Джеф уже не контролировал себя. Он настолько был в панике, что даже не задумывался о чем можно говорить, а о чем нет. Он был покинут, одинок и в полном замешательстве.
– Доктор, я единственный его близкий, прошу, я не знаю, как поступить.
– Я вас понимаю, – ответил доктор, пожав ему руку, – но поймите, против природы мы бессильны. Я сделал все, что велит мне медицинский протокол, осталось одно, чтобы он очнулся, но ему не стоит знать все эти новости в один день. Мне очень жаль. Но, видите ли, он может опять сорваться, и на этот раз мы будем бессильны. Это его последний шанс, я лечу его от зависимости уже восьмой год, понимаете? Организм на мели, он не выдержит.
После слов врача, Джеф рухнул на стул и прикрыл глаза. Вдруг раздался третий голос:
– Ш… ш.... что? Ш…что ты сказал? К.... Как убили....?!
– Господи! Ты очнулся! – Даже доктор был в замешательстве. Он побежал к аппарату, проверил, что-то, посмотрел зрачки…
– Доктор, умоляю, потом…Джеф… Джеф ты меня слышишь? – с каждым словом дикция и мысли пациента приходили в себя. Доктор так обрадовался, что забыл про семейное горе и поздравил обеих.
– Это чудо! Я всегда знал, что пациенты слышат в состоянии комы, но вы заставили его очнуться! И он в полном порядке, если… если нам удастся побороть зависимость, считайте, что вы родились заново.
– Спасибо доктор. Джеф, ты меня слышишь?
– Д…да! Ну с возвращением, старина.
– Да пошел ты! – вяло сказал пациент и захотел шевельнуться.
– Нет, нет, нет. Лежи спокойно! Твое кровообращение еще не стабилизировалось.
– Чарльз, дело в том…, – начал Джеф, – дело в том, что Мистера Стакера и Кет, больше нет.
Доктор молча вколол в капельницу сильное успокоительное и с осуждением посмотрел на Джефа.
– Как? Аааааааа! Как это случилось?
Чарльз закричал животным рывком. Джеф инстинктивно отошел на два шага. Он испугался реакции молодого парня. Тот попытался сдернуть с себя шланги капельницы. Доктор, поняв, что состояние выходит из-под контроля вмешался:
– Чарльз!
– Доктор, вы не понимаете…
– Я все прекрасно понимаю! Но пойми и ты. Если ты умрешь, твой отец и сестра не вернутся, плюс ты спустишь к чертям все его старания вылечить тебя. Если ты плевать хотел на собственную жизнь, так поживи ради них, ради его стараний, он до последнего верил, что ты станешь здоровым и продолжишь его дело.
– Как именно это произошло? – спустя несколько минут утешающих слов доктора и успокоительного, Чарльз немного успокоился и начал разговор с более адекватного русла. Доктор все это время не уходил, он за ширмой сидел и следил за состоянием пациента, но и не вмешивался в семейную трагедию.
– Ваш лайнер взорвали, – тихо ответил Джеф.
– Кто это устроил? Лайнеры не взрываются сами по себе.
– Чарльз, не сейчас прошу…
– Джеф, да я может и зависимый, но я не псих. Не надо меня сюсюкать. Я обязан знать своего врага. В моей жизни нет ни какого смысла, кроме мести, теперь уже. Я вылечусь, поживу, продолжу дела семьи и с каждым годом буду мечтать о том дне, когда наконец отомщу за их смерть. Умоляю, не лишай меня последнего стимула, скажи, кто за этим стоит.
– Себастьян.
– Сукин сын! Аааа!
– Спокойно, Чарльз, прошу.
– Он отнял у меня все. Понимаешь, Джеф? В школе он унижал меня, за тем ситуация с моей помолвкой. В тот день он держал меня под прицелом. Никто этого не увидел, а я не испугался, потому что знал, что он не выстрелит. Камилла была рядом, и она сказала мне «Да!». Этот ублюдок обвинял отца во всех своих несчастьях. Я знаю, что в список наших врагов входит и Ричард. Отец держал его на поводке, а то он не отличился бы от своего гнилого сынули. Просто старик мне уже не нужен, а Себастьяна я сотру в порошок. Этот ублюдок стрелял в меня в бассейне, я был под дозой, много чего натворил, даже не помню подробностей. Что касается Камиллы, она моя невеста и…
– Чарльз не все так просто.
– Что? О чем ты?
– Камилла теперь с ним. Они как бы… они вместе. Я слышал, что она живет с ним с недавних пор, как его невеста. Говорят, что Мистер Стакер летел именно на ее праздник, когда случилась авиакатастрофа.
После услышанного по щекам Чарльза Стакера покатились слезы. Все это время он держался, но последняя информация добила его: он сорвался.
– Скажи что-нибудь, Чак.
– Дрянь. Кинулась в его постель. Я так и предполагал. Он всегда флиртовал с ней. Надо было убить его еще в школе.
– Ричард был против. Он не простил их. Мой источник сказал, что он выгнал дочь из семьи.
– Этот ублюдок даст ей все, я уверен. Я не допущу, слышишь, я убью его. Камилла будет моей и только моей.
– Чак, я все понимаю. Я помогу тебе и буду рядом всегда. Мой долг не угасаем перед вашей семьей. Скажу большее: я сам не прочь проучить этого амбициозного засранца, но Камилле всего 18, она почти ребенок, не стоит рушить ей жизнь. Она ни в чем не виновата и не в курсе событий, пойми.
– Джеф, это ты меня пойми. Я ведь люблю ее. Я сделал ей предложение не только из-за сделки. Все это время я любил Камиллу, но эта дрянь всегда кружилась вокруг своего извращенного братика. Если она отдастся мне и родит мне наследников, я буду счастлив, если же нет, я отомщу ей тоже и буду счастлив, что хотя бы отомстил за все.
– Ты болен. Тебе нужен психиатр. Чак, ты унижал ее! Обзывал! – Преданность Джефа была видна, но это не мешало ему искренно сердиться на Стакера младшего.
– Я любил ее и сейчас люблю, просто я был под дозой и не давал отчет своему поведению. С сегодняшнего дня все измениться.
– Чарльз, – поняв, что разговор двух друзей закончен, начал доктор, – ты понимаешь, что твою программу утвердили на два года и твой отец это подписал.
– Что это значит? – спросил Стакер.
– Твое полное лечения продлится ровно два года, не меньше. Если ты откажешься, твой организм проживет ровную половину этого времени. У тебя было пять передозировок.
– То есть я помру через год?
– В худшем случае да. Но все зависит от тебя.
– Два так два. Я выбираю жизнь! – с полной решительностью ответил Стакер.
Глава 26. Отцы и Сын…
Калифорния. США
Стеклянный небоскреб в престижном районе ослеплял своей мощью и красотой. Луна и звезды отображались в нем, будто это здание было построено в качестве зеркала для ночного неба. Луна смотрелась в нее и любовалась своим отражением. Она озаряла и внутрь темного здания. Каждый день, на протяжении нескольких недель статный пожилой мужчина, цокая обувью по каменному полу, возвращался в свой кабинет, после долгого рабочего дня. По его уставшей походке можно было понять, что состояние и мощь мужчины были на минимуме. Наконец, он дошел до массивной двери с табличкой “Генеральный директор Р. Джонсон”.
“Эх… В последнее время жизнь превратилась в детективный фильм. Я совру, если скажу, что скорблю по Стакерам, но я несостоявшийся отец. Вырастил сына, который пошел по головам, испачкал руки, и дочь – которая влюбилась в брата и в убийцу, а Дакота полностью отдалась своей работе. Ненавидит меня и не хочет видеть дома…” печальные мысли душили изнутри мужчину, но он держался. В его характере не было места для слабости. Как он часто любил говорить “Сдается только недвижимость, человек не вправе сдаваться!”
В любое другое время Ричард выпивал свой виски, но после Себастьяна он даже от этой привычки избавился: слишком больно этот напиток напоминал о нем. Он скучал по ним. Что чувствует отец двоих детей, когда одним своим шагом из-за своих моральных принципов теряет обеих?! Его жизнь рухнула. Сегодняшний вечер тоже не был исключением. Офис, как обычно, был пуст из-за позднего часа. Он открыл дверь и тихо промолвил, будто слова сами лились с уст:
– И снова только я и мои проблемы… одни…
– Хватит называть меня проблемой. – В темноте раздался знакомый, циничный голос. Ричард испугался и разозлился одновременно. Сердце укололо. Он мгновенно включил свет.
– Что ты здесь делаешь? – злость не знала границ. Он чувствовал собственное биение. В кресле удобно расселся Себастьян и улыбался. Он не ответил на заданный вопрос, а лишь глазами указал на стол. Там лежал бежевый конверт, а на нем стояла бутылка виски.
– Я не ясно выразился? В прошлый раз…
– Ричард, умоляю, выслушай меня, и я исчезну так же, как появился. – Серьезно потребовал брюнет.
К этому времени Ричард уже дошел до своего кресла и рухнул в него.
– Я прилетел с Милой, она сейчас в моем доме с Дакотой. С ней все хорошо.
– Я не спрашивал…, – холодно сказал мужчина.
– Брось, зная тебя, я никогда не поверю, что ты можешь зачеркнуть своих детей с собственной жизни.
– Могу, если они делят ложе…
– Ричард прекрати, она мне не сестра!
– Да! Но вы были моими детьми… оба! – отцовская боль и разочарование пересекли все границы души и теперь сливались наружу.
– Прошу тебя, ты можешь ненавидеть меня, но не отрекайся от нее, она не сможет без тебя, она несчастна. Ричард наказывай меня, она не виновата. – Несмотря на самоуверенное требование, Ричард заметил искренность в его глазах.
– В любви “виноваты” оба, сынок. – Тихо ответил он.
После этой фразы Себастьян руками схватился за голову и несколько секунд промолчал. Внимание мужчины привлекло бежевое бумажное изделие с кружевом и с инициалам. Сердцебиение ускорилось. Взяв со стола серебренный нож, он аккуратно вскрыл конверт: это было пригласительное на свадьбу. Глаза мужчины заблестели, слезы рвались на сцену, но хозяин их оставил в закулисье.
– Хм… цвет добра и спокойствия. Ты специально выбрал цвет противоречивший твоей сущности?
– Цвет выбирала Мила. – Коротко ответил Себастьян.
– Так ты за этим явился? ЧТОБЫ ПРИГЛАСИТЬ МЕНЯ НА ВАШУ СВАДЬБУ?!
– Ричард, не ори… все решено с тобой или без тебя. Что касается документов, которыми Стакер шантажировал тебя… я дам их лично тебе в руки через некоторое время. Сейчас не самый безопасный момент....
– Довольно! Вырос да? Думаешь, твоих денег и безрассудных поступков достаточно, чтобы стать главой семьи и нести ответственность?
– Ричард, Мила любит меня так, что даже мой поступок не заставил ей оставить меня. Я добился этой любви всеми возможными и не возможными способами. Я любил ее так, что у нее не осталось выбора не влюбляться в меня. Сейчас я люблю ее сильнее, чем тогда. Она никогда не будет счастлива с другим, а я не выживу без нее. Ты этого хочешь? Разрушения? Пойми, она счастлива со мной и завтра едет с Дакотой на примерку свадебного платья. И что ты от меня требуешь в этом этапе? А? Убить любовь и разбить ей сердце из-за твоих гребанных принципов?!
Слова брюнета коснулись души Ричарда. Он встал с места, медленно подошел к Себастьяну и дал громкую пощечину. Себастьян ладонью прикрыл место удара и в ужасе посмотрел на мужчину. Ричард на секунду посмотрел ему в глаза, крепко обнял и сказал:
– Я скучал, сынок.
***
От лица Камиллы
После нашего приезда прошло три недели. Все это время, я каждый свой день проводила с мамой, а вечером возвращалась домой и ждала Себастьяна. Он поговорил с папой и у нас появилась надежда увидеть его на нашей свадьбе. Я выбрала свое платье, но оставила его в бутике, чтобы Себастьян не увидел его. Все шло пугающе идеально. И наконец настал самый волнительный вечер: последний вечер до свадьбы. Завтра мы должны были пожениться и попытаться быть счастливоми навсегда.
– Что за озадаченное лицо? – вернулся Себастьян и прервал мои раздумия.
– Себастьян мне страшно. Все слишком глатко, чтобы быть правдой.
– Что за негативный настрой, Веьмочка моя? Завтра все закончится. Ты официально станешь моей.
– И что потом?
– Потом, будем готовиться к твоему выпускному.
Мы оба посмеялись на абсурдность наших решений. В ином раскладе мы бы так не торопили события, но у нас не было другого выхода: слишком многим не устраивало наше счастье.
– Знаешь, однажды я и Ричард говорили о тебе, обо мне, в целом он как отец решал, кого выберешь ты, и кого возьму в жены я. Я заявил, что никогда не женюсь, потому что тогда я уже любил тебя, но понимал, что не могу говорить о своих чувствах. Если бы в тот вечер я знал, что этот день настанет, и что мы поженимся, я бы так не волновался.
– Хахахах, и как ты волновался? Боялся потерять меня?
– Нет, я боялся себя. В тот вечер я окончательно понял, что я за человек такой и на какие поступки я способен, лишь бы нас не разлучили.
– И на какие же? – улыбаясь спросила я.
– На всякие! – его ответ был кратким, но искренним. Недавние события доказали, что я связала жизнь с человеком, кто не останавливается ни перед чем. Но я не хотела думать об этом и решила развеять тему.
– А Элис? Какие планы на счет твоей мамы? – осторожно спросила я, чтобы не задеть чувства Себастьяна.
– Знаешь, я помню ее очень смутно. Одно могу сказать, она была хорошей матерью и доброй женщиной. После свадьбы мы навестим ее уже вдвоем. Я познакомлю жену с матерью, заодно и прооперируем ее.
– Да уж…, кто бы мог подумать, что все повернется таким образом? Полгода назад, я бы не представила даже, что ты найдешь семью, что Стакеров не станет, и что мы с тобой поженимся. Я раньше стеснялась тебя как брата, а теперь лежу в твоих объятиях.
– Ты чем то не довольна? – шутя спросил он.
– Я счастлива с тобой, но есть еще одна вещь, которая тревожит меня.
– Какая вещь? – Себастьян стал серьезней.
– Себастьян, я выбросила кольцо Чарльза в день же помолвки. Помнишь этот день?
– Его невозможно забыть. Ты сказала «ДА» этому придурку. – Он слегка помрачнел, будто маленькая часть его души еще не простила мой поступок.
– Себастьян!
– Ладно, ладно. И? Выбросила, молодец, что дальше?
– Но ведь помолвку не расторгают, лишь, избавляясь от кольца. Перед глазами завтрашних гостей я невеста Стакеров.
– Хахахах, – Себастьян искренне посмеялся, – во первых все уже проинформированы дальнейшими событиями, говорят даже он в клинике слышал про Стакеров и про нас с тобой. Во вторых не всегда женится тот, кто обручился.
Мы засмеялись, поужинали и легли спать. Завтра нас ждал бурный день. Мы организовали довольно пышную свадьбу. Все высшее общество, съемки, репортажи и само венчание, а вечером роскошный банкет в престижном отеле.
Тем временем. Рим. Италия
Мужчина в сером пиджаке сидел и наслаждался нотами скрипки. Заодно он ел свои любимые спагетти в грибном соусе и запивал это все вином. Ресторан веял старинной атмосферой и некой теплотой. К мужчине подошел тот, кого он уже полчаса ждал:
– Отец, могли и дома поговорить, почему ты вызвал меня в такой час в самый центр Рима?
– Ах, Ник, не будь таким занудой. Наслаждайся скрипкой, меню. Вот, выбери себе что-нибудь и не стой над душой.
– Папа, у тебя раздражающе хорошее настроение.
– Что еще нужно старику? Вкусная еда и счастье своих детей.
– Ты издеваешься да? Утром Себастьян женится, а мы…
– А мы не допускаем, чтобы этот «Ромео» погубил и себя и нас.
– Не нас, а твои грязные планы, для которых семья станет помехой.
– Не суть… выбери себе пасту и поужинай.
– Я не голоден. Спасибо.
– У нас все готово? – уже серьезно спросил пожилой мужчина, покрутив ложку в руке.
– Да, все готово. Только вот…
– Ммм? – отец издал вопросительный звук, жуя еду.
– Папа, давай подумаем в последний раз. Может не стоит а? Он не простит никого из нас, будет мстить. К тому же мы еще не знаем, как справится Камилла. Ей всего восемнадцать, мы губим жизнь молодой и невинной девочки. – Молодой мужчина перешел уже к мольбе.
– Слабак. Я даже не отвечу на твое нытье. Что касается нашей невестки – у нее грозный папаша, который выведет дочь из любого горя. Спустя несколько поездок и пять походов по бутикам, она забудет нашего «Ромео» вот увидишь. К тому же нечего было в семнадцать лет прыгать в постель к брату. Попахивает на разврат.
– Довольно! Говоришь ты, а стыдно мне. Я пошел. В отличии от тебя, у меня завтра тяжелый день, а не счастливый. Приятного аппетита. – С призрением сказал Ник, взял со стола ключи и телефон, и пулей покинул ресторан.