Миранда Эдвардс
Союз, заключенный в Аду

Полная версия

– До встречи на свадьбе, Аврора.

Через три недели будет заключен наш брак. Второй за мои неполные девятнадцать лет. Бездушная оболочка женщины и ледяной монстр под человеческой личиной – это союз, заключенный в Аду.

Глава 4

Аврора

Мне дали двадцать один день, чтобы свыкнуться с моим будущим. Пятьсот четыре часа, проведенные в муках ожидания. Когда ты понимаешь, что ты не просто не хозяин своей судьбы, а простая пешка в чужих играх, сильнее осознаешь ничтожность своего существования. Я – муравей под сапогами Гидеона Кинга, клана Доэрти и чикагской Братвы, которого они задавят, если захотят.

Моя помощница заходит в номер, снятый в отеле «Peninsula Chicago» для моих сборов. В ее руках вижу свое свадебное платье в чехле, и меня едва не выворачивает. Пусть оно – это единственное, что я сама выбирала для сегодняшнего «торжества», я все равно даже не могу смотреть на него без отвращения. В отличие от моего первого платья, выбранного матерью, в этом я чувствовала себя хотя бы чуть-чуть комфортно. Оно пышное, сшито из легкого многослойного фатина, руки прикрыты объемными рукавами, а декольте подчеркнуто вырезом в форме сердца.

Но все же я предпочла бы не видеть его. Никогда.

Надя вешает конверт на дверь шкафа и семенит ко мне. Ее спина ссутулена, руки сцеплены в замок спереди, а глаза опущены к полу – ее привычная поза. Надя ровесница мамы, тоже росла среди мафии, но ее положение было еще хуже нашего. Когда нам пришлось переехать в дом Орана, я всеми силами пыталась вытащить ее оттуда, представляя, как мой почивший муж будет обращаться с моей служанкой, предлагала сбежать и начать жить собственной жизнью. У Нади не было ни мужа, ни детей. Она только и умела, что ухаживать за мной. Много лет назад ей было велено, чтобы она следила, что я не порву одежду, не испачкаю туфли и не разобью колени. Для сорокалетней женщины Надя выглядит плохо. Русые волосы практически полностью поседели, на лбу и у глаз давно покоятся морщины, а тощая фигурка делает ее похожей на старушку. Меня убивает, что мой секрет разрушает ее, как и меня.

– Рори, дорогая, пора одеваться, – тихо объявляет Надя.

Мне приходится подняться и позволить ей одеть меня. Белая ткань рябит в глазах, она такая яркая, что голова начинает кружиться. Корсет ощущается, как клетка, из которой я не могу вырваться, а рукава и шлейф – кандалы. Раньше считали, что белый – цвет траура и печали. Увидев современных невест, дамы прошлого подумали бы, что мы либо вдовы, либо идем на похороны родственника. Иронично, что я и вправду вдова, однако белый цвет на мне не из-за этого.

Поправив рукава платья, Надя откидывает мои волосы на спину, слегка разбив кудри, сделанные стилистом. Церемония начнется через пятнадцать минут, через пять отец уже будет здесь. После свадьбы я не вернусь домой, все мои вещи уже перевезены в квартиру Гидеона, однако на этот раз Надя не поедет со мной. Мой жених четко высказал свое нежелание пускать кого-то еще в свой дом. Он не запретил ей посещения, но жить она с нами не будет. Надя была со мной с самого детства, мы, конечно, еще не расстаемся, но я уже ощущаю, что у меня забрали едва ли не последнее, что осталось в моей жизни. Пора привыкать, что я уже не ребенок, и мне не нужны ни помощница, ни родители.