Майкл Бранд
Сказания Древних
* * *
Наёмник открыл глаза. Он лежал на очень сухой и рыхлой земле, ничем не напоминавшей ту кровать, в которую он бессильно завалился сегодня утром. С трудом найдя в себе силы, Грегор поднялся, стряхнул с себя пыль и грязь и, посмотрев вперёд, с трудом сдержал своё удивление.
Он увидел деревянный домик, слегка покосившийся, но не потерявший свою красоту. Резные рамы, широкие окна, крепкая дубовая дверь – они особенно выделялись на серых стенах, которые никак не омрачали дом, а украшали и выделяли его среди множества других деревенских домов.
Из дома выбежал мальчишка. Его растрёпанные волосы колыхались на ветру, и весёлый детский смех заполнил всю округу. Но гулял он недолго – его позвала мама. Грегор не расслышал ее голоса, но в глубине души он догадался, кому он принадлежит.
Он попытался подойти ближе, но много ему пройти не удалось – расстояние было велико, и потому наёмнику пришлось наблюдать за домом и его хозяевами издалека. В окне он увидел маму мальчика: на ней было одето белое кружевное платье, которое не закрывало ее красивых рук. Она что-то объясняла мальчику, и он не смотрел на неё.
Грегор улыбнулся. Она воспитывала мальчика, но без криков и побоев – на ее лице было лишь спокойствие и лёгкая улыбка. Ребенок внимательно слушал ее и кивал. Эта картина очень успокаивала наёмника, но он уже знал, что последует за ней.
Грегор услышал шум и повернул голову в сторону дороги, ведущей в деревню. Он увидел поднятые клубы пыли и силуэты всадников, едва заметных, но все равно внушавших страх. Некоторые всадники несли зажжённые факела и на полном скаку бросали их в дома. Пламя и дым были очень хорошо видны с холма, где стоял наёмник. Он рванулся вперёд, но ноги его не послушались. От бессилия он упал на колени и посмотрел на горящую деревню.
Крики детей и женщин, разрывающих мертвую тишину, полностью уничтожали Грегора. У него нервно задёргался глаз, и он со всей силы ударил кулаком в землю, понимая своё бессилие, а на его невозмутимом лице застыла гримаса ненависти и отвращения. И тут он увидел родителей того мальчика. Отец, крепкий и сильный мужчина лет тридцати, держал в руках молот. На нем почти не было одежды – рваная рубаха и штаны, все было в грязи.
Грегор перевёл взгляд в сторону леса и увидел мать, бегущую вместе с мальчиком в надежде спастись. Не раздумывая, он бросился к ним, но какой-то барьер остановил его, держа на расстоянии от них.
Он услышал свист стрелы и увидел, как падает мама мальчика, держась за свою пробитую грудь. Ребенок заплакал, но она сказала ему ледяным тоном:
– Беги в лес. И жди там своего отца.
Но мальчик не мог уйти. Он сжимал ее руку, и шептал: «Не умирай, не умирай, мама…». Шептал и плакал, глотая слезы, чтобы вновь повторить свою молитву. Но мама уже его не слышала: она нашла силы лишь погладить сына по голове, и ее глаза закатились. Она умерла. На глазах собственного ребенка.
Понимая, что он не сможет увести мальчика в безопасное место, Грегор во весь голос крикнул:
– Малыш, в лес! Беги в лес! – он заревел, и по его щекам текли слезы, которые он был не в силах остановить.
Мальчик оглянулся в его сторону, но никого не увидел. Он раздумывал, но приближающиеся крики бандитов быстро убедили его убраться отсюда. Юнец побежал в лес, и перед тем, как исчезнуть в его чаще, посмотрел на деревню в последний раз. Грегор, все время следивший за ним, тоже обратил внимание на уже выгоревшие дома. Он увидел отца мальчишки, поваленного на землю с размозжённой головой – Грегор сразу распознал его молоту, лежавшего совсем недалеко от тела, – увидел несчастных женщин и девушек, которых ожидала участь страшнее, чем смерть. Его разрывал гнев, но, скованный неизвестной силой, он ничего не мог сделать и лишь кричал, колотя в исступлении землю так, что в кровь разбил свои кулаки, и рыдал, окончательно добитый всем тем, что наблюдал здесь.
Мальчик уже скрылся в лесу, но Грегор этого не заметил. Он поднял голову всего раз – и разглядел лицо главаря бандитов. Он был очень рад и даже возбужден – глаза его нервно бегали в поисках жертв, а ухмылка показывала всю его отвратную сущность.
Грегор с криком метнулся к нему, ловко вытащив свой клинок из ножен. На удивление, барьер не сдержал его, и он почти добрался до него. Но, стоило ему сделать пируэт, резко оттолкнувшись от земли, как вдруг все исчезло. Абсолютно все вокруг стало было белым, и очертания выгоревшей деревни и людей в одно мгновение сменились на зал лечебницы.
Грегор выругался и убрал меч в ножны, чувствуя, как ненавистный барьер вновь сдерживает его, делая лишь безмолвным наблюдателем.
В отдельной комнате лежала девушка, а рядом с ней сидел парень и плакал. Девушка была стройной, с рыжими волосами и очень красивым, добрым и ещё неискушенным тяжестями жизни лицом. Она даже умирала легко, не тратя много сил и чувств на прощание.
– Не печалься, брат. Ты справишься, – с огромным трудом прошептала девушка, – Я… в тебя… верю…
И через мгновение ее дыхание остановилось, но парень продолжал сжимать ее горячую руку и не переставал рыдать, пока два помощника коронера не оттащили его от койки. Они закрыли за ним дверь, а он сел перед ней на колени и ревел, понимая, что стал теперь одинок. Одинок в этом чертовски несправедливом и жестоком мире.
Грегор смотрел на все происходящее уже спокойнее, но слезы, не переставая, предательски текли из его глаз, несмотря на то, что он пытался сдержаться. Он подошёл к парню, и хотел по-дружески положить ему руку на плечо, но барьер сработал. Снова.
Лечебница исчезла, и Грегор в негодовании закрыл глаза – он видел эти сны снова и снова, и они словно высасывали все жизненные силы из него. Он уже знал, каким будет следующее видение.
Вокруг Грегора возникла большая городская площадь. Все купцы уже покинули свои прилавки – уже вечерело, и из-за редкости факелов ничего нельзя было увидеть дальше нескольких шагов. Но один силуэт, заметный даже при этом тусклом свете, стоял неподвижно, и чего-то ждал. Наёмник сразу узнал его – эльфийские уши предательски торчали у незнакомца, и меч выглядывал из-под плаща.
– Учитель… Нитирнваэль… – прошептал Грегор и двинулся к нему, но вновь был остановлен невидимым барьером, – Опять наблюдать, не зная, что предпринять… Дерьмо.
На крышах показались шесть силуэтов. Это были Незримые, и Грегор знал, за кем они пришли. Они тихо спустились, но эльф смог их услышать и оголил клинок. Теперь он выглядел устрашающе, и наёмник с прежним восхищением, как и в своей юности, взглянул на старого эльфа, ожидая окончания поединка.
Двое приблизились быстрее, чем оставшиеся, и начали операцию раньше положенного. Оба были вооружены только короткими кинжалами и мечами, которые уже были готовы вонзиться во врага.
– Готов умереть, эльф? – презрительно спросил Незримый.
– Да. А ты? – усмехнулся Нитирнваэль и рванулся к ним, стиснув в руках свой клинок.
Два простых удара и две бессмысленных жертвы. Один упал, держась за разорванную грудь, а другой зажимал глубокую рану в животе. Оба уже не могли больше сражаться, упав на землю и медленно истекая кровью. Но оставалось ещё четверо, подошедшие чуть позднее, но всё ещё готовые растерзать старого мастера.
Они молча вытащили клинки из ножен. Никаких пафосных речей, просто нечестный, яростный бой против одного старого эльфа. Незримые дрались очень эффективно и быстро, но это мало им помогало – один из четверки уже лежал, закрывая рану на горле и медленно погружаясь в небытие. Но остальные ещё могли фехтовать и были очень опасны.
Грегор нервно переступал с ноги на ногу. Он знал, какой будет конец, и не хотел это смотреть в очередной, но такой же больной для его души раз.
Оставшаяся троица смогла отвлечь внимание Нитирнваэля, и нанести ему рваную рану на правой руке и груди. Постепенно теряя кровь, эльф смог нейтрализовать ещё одного, с необычайной для раненого ловкостью отрубив ему руку. И чувствуя постепенно надвигающуюся слабость, Нитирнваэль рискнул и использовал самый сложный фехтовальный прием, которому так и не успел обучить Грегора.
Устремив острие своего клинка к Луне, как бы доверив ей свою судьбу, он резко развернулся и начал яростно и быстро разрезать воздух вокруг своего тела, ритмичным и уверенным шагом приближаясь к своим врагам. Такой прием всегда вводил противников в ужас, и один из Незримых не стал исключением – на секунду его парализовало от страха, и он стал жертвой этой вертушки – его внутренности разлетелись, забрызгав всю площадь вокруг.
Но через мгновение эльф неожиданно зашатался и потерял равновесие, распластавшись на луже свежей крови. И оставшийся Незримый воспользовался этим – он быстро подскочил к старику, ещё не успевшему подняться с земли, сделал несколько ударов в живот, схватил его и мерзко усмехнулся.
– Вот теперь-то ты и сдохнешь, эльф, – прошептал он и воткнул мастеру кинжал в горло.
– Нет! – крикнул Грегор и в ярости рванулся к Незримому.
Но барьер не пустил его, а убийца не смог услышать его крика. Наёмник снова был немым наблюдателем, страдавшим каждый раз, когда он оказывался в таком сне.
Грегор знал, кто убил его учителя. Это был Олерон – тот самый Олерон, которого он искал уже шесть лет, и следы которого он нашёл лишь пару дней назад. Он на всю жизнь запомнил лицо, которое выглядывало из-под капюшона: гнилые зубы, щетина и неровно подрезанные усы, поломанный нос… И глаза, темные и мертвые, в которых, казалось, отпечатались само безумие… И Грегору не хотелось больше видеть их – хотя его кошмары считали иначе.
– Ну сколько можно мучить меня? – крикнул он в гневе, обращаясь к ночному небу.
Ответа не последовало. Но видение резко прервалось, оставив самый трогательный момент сна нераскрытым.
Грегор услышал странный шум и понял, что это сработал знак Фаогр. В следующее мгновение он покинул это странное место, где все сны были столь реальны, как сама жизнь, и где любое воспоминание превращалось в кошмар, заставляя его владельца страдать…
* * *
Грегор проснулся и резко подскочил с кровати, чтобы посмотреть в окно. На улице уже ярко светило солнце, суетились горожане – в городе кипела дневная работа, и наёмник понял, что проспал всего несколько часов.
Он торопливо спустился вниз и собрался идти к Каю, чтобы попрощаться, но у выхода его остановил трактирщик и передал ему письмо. На нем была поставлена магическая печать, и наёмник сразу распознал адресанта. Грегор отсыпал трактирщику пару монет, снял печать и раскрыл письмо.
– Здравствуй, друг. Мне нужна твоя помощь. Как только получишь это письмо, приезжай в Галерию. Я буду ждать тебя днём в трактире, где мы в первый раз встретились, а вечером в городской библиотеке. Это очень важно, поэтому сильно не тяни. Если у тебя нет сейчас других дел, конечно… Твой друг Каспар, – прочитал вслух Грегор и, слегка усмехнувшись, прошептал, – Уже еду, старина…
Наёмник быстрым шагом направился к крепости и нашел Кая в окружении нескольких стражей и ярла. Глава стражи сидел рядом с Лейлой Прекраснейшей и рассказывал какую-то милую историю – они оба смеялись, и Грегора невольно посетила мысль, что их встреча явно была не по расписанию Лейлы, которого она очень любила придерживаться.
Он решил дождаться своей очереди и осторожно, стараясь никому не мешать, подошёл ближе и облокотился на одну из колонн в ожидании своей очереди. Но Кай заметил его и жестом позвал к себе. Наёмник кивнул и медленно направился к ним.
– Здравствуй, Грегор. Все в порядке? – настороженно спросил капитан.
– Да. Зашёл попрощаться и попросить… – он поклонился, почувствовав на себе взгляд ярла.
– Продолжай, Грегор. Ты справился с довольно трудным делом, и потому тебе полагается награда, – вмешалась в разговор Лейла.
– Благодарю… – Грегор почтительно склонил голову, – Если что-то случится: сообщение ли придет от Олерона, или придет ещё один Незримый в город – пожалуйста, отправьте гонца за мной. Я помогу справиться с этой проблемой. Только сообщите об этом вовремя, прошу вас. Я еду в Галерию, так что вы знаете, где меня искать.
– Хорошо, – почти одновременно сказали Лейла и Кай. Они переглянулись и засмеялись.
Грегор неловко переступил с ноги на ногу.
– И ещё кое-что… Я могу купить здесь дом? – неуверенно спросил наёмник, – Чтобы потом вернуться сюда…
– Само собой. У нас есть один, свободный. Хорошо обставленный внутри, и с облагороженным садиком. Тебя устраивает? – ответила Лейла.
– Конечно, – Грегор поклонился, – Сколько вы за него хотите, ярл?
– Ты будешь удивлен, – с доброй улыбкой заметила она и повелела своему слуге, который в это время проходил мимо, – Принеси ключ от дома Вольдемара.
– Слушаюсь, – почтительно склонив голову, отозвался слуга, и пошел исполнять волю ярла.
– С его бывшим владельцем все в порядке? – непринужденно спросил Грегор, желая хоть как-то развеять тишину, повисшую в зале.
Лейла ненадолго задумалась.
– Да… Он уехал из Золдена несколько лет назад, забрав почти всю свою семью и оставив дом своему брату, который недавно умер, когда работал на фамильной ферме, – поймав на себя внимательный взгляд Кая, очарованного её голосом, она слегка улыбнулась, – С той поры прошло всего две недели, а потом приехал ты. А за домом ухаживали несколько моих слуг – так что с ним все должно быть хорошо…
Слуга вернулся, держа маленькую подушечку с ключом. Он подал ее ярлу, преклонив колени и опустив голову. Лейла взяла ключ, встала с трона и, отпустив слугу, вручила ключ Грегору со словами:
– Этот дом стоил очень много… Но его цену ты уже заплатил, избавив меня от этих двух негодяев и … – она помедлила, подумав, что такие слова неприлично говорить ярлу Золдена, – В общем, это моя благодарность за твои заслуги. Теперь этот дом – твой.
– Благодарю вас, – неловко улыбаясь, сказал Грегор и поклонился, – Тогда, пожалуй, я пойду…
Лейла кивнула, и Грегор уже направился к выходу, как вдруг услышал голос Кая:
– Беатрис хотела уехать с тобой, верно? – спросил он, вспомнив о вчерашнем разговоре со своей дочерью.
– Да. Вы ведь ее отпустили? – Грегор медленно развернулся и внимательно посмотрел на него.
Кай улыбнулся.
– Разумеется. Ты – человек слова, Грегор. Но если с ней что-то случится…
– Она будет под моей защитой, Кай, – уверенно произнёс наёмник, – Обещаю.
– Тогда удачи вам. В походе она зачастую бывает крайне нужна, – добродушно заметил Кай и подмигнул ему, – Возвращайтесь скорее…
Наёмник почтительно склонил голову и, слегка улыбнувшись, покинул крепость. Спустя несколько минут он уже стоял у дома Кая и обнимал Беатрис, уже готовой к предстоящему путешествию.
И сейчас, чувствуя её чарующий запах и нежные руки на своей спине, Грегор невольно поймал себя на мысли, что время вокруг них словно остановилось. Что вся суета лишь иллюзия жизни, в то время как ощущение счастья и чистой, непорочной любви – это и есть сама жизнь…
– Ты готова? – тихо спросил он, неохотно выпуская её из своих объятий.
– Конечно, Грегор, – улыбнулась она.
– Тогда нам пора. Не стоит заставлять судьбу ждать, – заметил Грегор, принимая наплечный мешок Беатрис.
Дозорный открыл им врата. Посмотрев на него внимательно, наёмник не сразу узнал в нем Бальтазара, скрывавшем своё разбитое лицо под капюшоном, накинутым на его почти седую голову.
Однако, едва покинув Золден, Грегор наконец облегчённо выдохнул. Всё, что осталось за этими вратами его уже не могло интересовать – ведь сейчас он вместе с Беатрис уже ехал в Галерию на помощь своему старому другу Каспару, которого не видел уже несколько месяцев…
Глава 7
Все города и села Хальмстада были соединены большими дорогами, по которым ещё не так давно ездили купцы со своими обозами, и было их так много, что они с трудом могли разъехаться, не сломав колесо на своей телеге. Но за ближайшие пару месяцев все изменилось – из-за участившихся нападений бандитов и более страшных чудовищ торговый путь из Золдена в Галерию опустел. И сегодняшний день не стал исключением – Грегор и Беатрис, прошедшие уже большую часть пути, не встретили ни одной души, и наёмник всю дорогу был насторожен, готовясь к засаде или неожиданной встрече с чудовищем.
Вскоре наступил вечер, и Грегор, чувствуя вяжущую усталость, решил поискать место, где можно было разбить лагерь. Беатрис указала ему на маленькую рощицу, находящуюся недалеко от дороги, и он молча кивнул, одобряя её выбор. Бегло осмотрев местечко перед рощей, он неуклюже слез с коня и, передав ей поводья, направился искать хворост.
Беатрис не стала терять время – привязав коней отдыхать после тяжёлого дня, она приготовила место для будущего костра и достала немного еды из своего наплечного мешка. Через несколько минут, держа в руках охапку веток, вернулся Грегор, развел костер и под руководством девушки приготовил ужин.
Пока мясо жарилось на костре, наёмник уделил немного времени фехтованию, обучив свою спутницу основам боя на мечах – нанесению быстрого колющего удара и умению держать блок. Лёгкая улыбка впервые озарила его лицо при виде успехов Беатрис, но усталость и манящий запах готового ужина заставил его прервать урок. Они ели молча, тяжело дыша после тренировки, но с огромным аппетитом, стараясь не тратить время на разговоры. И, когда с ужином было почти покончено, Беатрис с интересом произнесла:
– Грегор, пожалуйста, расскажи мне о своей семье. Моего отца ты знаешь, а я о твоих родителях даже не слышала.
Наёмник чуть не поперхнулся от такой неожиданной просьбы.
– Я сирота, Беа, – он отставил свою часть ужина, приготовившись к долгому разговору, Меня воспитал мой дядя… Злобный был старик, но много чему научил и меня, и мою старшую сестру Элизу.
– У тебя есть сестра? Это так мило, – улыбнулась Беатрис, – А вот я первый и единственный ребенок в семье. Моя мама умерла при моих родах…
Она замолчала и опустила взгляд, стараясь сдержать подступающие слёзы. Грегор подвинулся к ней ближе и нежно обнял ее незапачканной рукой, крепко прижав к себе.
– Я сочувствую тебе, Беа. Твоя мама бы тобой гордилась, я уверен, – успокаивающе произнёс он и тяжело прибавил, – Моей сестры тоже нет в живых…
– Ох, и щекотливую же тему я подняла… – попыталась пошутить Беатрис и, немного помолчав, с улыбкой добавила, – А помнишь, ты говорил мне, что занимаешься алхимией? Кто тебя этому научил?
– Хм… – Грегор ненадолго задумался и, покончив с ужином, лег на собственный мешок, – Это был мой лучший друг Каспар. Кстати, мы к нему едем сейчас – поэтому скоро ты познакомишься с ним лично… А пока, если не хочешь спать, то я расскажу тебе о том, как мы познакомились…
– С удовольствием, – ответила девушка и легла рядом, слегка приобняв своего спутника.
Наёмник взглянул на звёздное небо, собираясь с мыслями. И когда история полностью восстановилась в его памяти, он неторопливо начал свой рассказ.
* * *
Пару лет назад я был в Галерии – выполнял заказ одного вельможи, которого очень интересовали маги-отшельники. Наверное, он считал их самыми опасными преступниками, но я не хотел узнавать у него причины подобной ненависти. Да и какой в этом смысл, если тебе сразу отсыпали полцены за заказ, верно?
Я нашел Каспара в трактире. Выглядел он, как обычный маг в самом расцвете сил: роба кроваво-красного цвета со знаком детеныша дракона, старые потёртые краги, которые, как я узнал позже, достались ему ещё от учителя. И, что самое удивительное, у него при себе не было ни посоха, ни кинжала, однако на его хищном лице выражалось опасное, вызывающее недовольство и явное желание забыться.
Он выпил уже не одну кружку медовухи, но взгляд его не был расплывчатым. Словно он был абсолютно трезв и понимал, что творилось вокруг.
Пройдя к его столику, я присел и крикнул трактирщику, чтобы он принес ещё две кружки выпивки. Каспар посмотрел на меня с лёгким недоверием, но когда мы выпили и разговорились, то все пошло как нельзя лучше.
Он рассказал о своей нелегкой судьбе. Ему тогда было почти тридцать лет, и единственной целью, которая ещё могла привнести радость в его жизнь, были новые знания, ради которых он и путешествовал раньше… Выслушав его, я не смог выполнить заказ – мне претила сама мысль об его убийстве, – и я впервые нарушил свои личные правила. До сих пор помню это неловкое признание:
– Каспар, мне нужно кое-что тебе сказать.
– Говори, конечно. Я тебя утомил? – спросил он.
– Нет, отнюдь нет. Но… У меня на тебя заказ, – медленно закончил я.
Каспар встретил мои слова крайне спокойно, но странный, почти безумный огонек в глазах выдал его. Он оценивающе оглядел меня и, усмехаясь, промолвил:
– Так чего же ты ждёшь?
Моё сердце яростно забилось, а рука плавно опустилась на рукоять кинжала.
– Я отменяю его. У меня появилась масса вопросов к моему заказчику. Как и у тебя, скорее всего…
Он быстро допил свою выпивку и резко поднялся со стула.
– Ты прав, черт возьми. Хорошо, Грегор. Пойдем, навестим твоего заказчика.
Через полчаса мы уже стояли у дома этого вельможи и терпеливо ждали его лакея, чтобы он впустил нас внутрь, к своему хозяину. Но вельможа вышел сам, и был очень не рад увиденному.
– Это он? – грозно спросил Каспар.
Я навсегда запомнил этот день – и особенно страх на лице моего заказчика. Только тогда я понял, насколько я был глуп…
– Кто он? Вы знакомы? – стараясь говорить спокойно, спросил он у меня.
– Знакомы. И у нас будет к тебе пару вопросов, – произнёс я.
Но Каспар не стал тратить время на это. На его лице резко проявились морщины и шрамы, он усмехнулся и выкрикнул заклинание:
– Ceangal!
Вельможа упал на колени, связанный по рукам и ногам. Он даже не мог ничего крикнуть, хотя отчаянно пытался – об этом говорил его раскрытый в ужасе рот.
Каспар медленно подошёл к нему, положил руку ему на голову и произнес:
– Bàsachadh!
Глаза вельможи закатились, и он, неестественно дернувшись, умер через несколько секунд.
И в тот день я впервые увидел его искреннюю улыбку. Она озаряла его уставшее от жизни лицо – он тогда повернулся ко мне и довольно произнёс:
– Спасибо, друг, – он протянул мне руку, – Мне приятно, что ты сделал правильный выбор. Может, вернёмся в трактир и пропустим ещё по одной кружечке?
Я просто кивнул, и весь тот оставшийся день мы провели в трактире, рассказывая задушевные истории и вспоминая сложные и, на удивление, похожие ситуации из жизни…
