Марк Вэндэмс
один
– Тебе пока рано, но ты обязательно узнаешь, когда придёт время, – проговорил Мавон, его лицо излучало теплоту.
Проснулась Сади в холодном поту, со слезами на глазах. Она осмотрелась и поняла, что это был сон. «Ночные эмоции», которые люди иногда переживали во снах, улетучились, оставив за собой лишь размытые мысли. Сади встала и вышла из палатки, несмотря на то, что на улице была ночь. Ей просто необходим был свежий воздух и дуновение ветра на лице, чтобы развеять туман в голове.
– Присаживайся, – послышался мужской голос сзади. Сади обернулась и увидела Люциана, который сидел на земле, опираясь на корень дерева.
После астероида «тени» пробродили оставшийся день без каких-либо происшествий, затем нашли очередное дерево с большими корнями и разбили походный лагерь.
Девушка присела рядом.
– Что-то случилось? – спросил Люциан.
– Тебе часто снятся сны о прошлом?
– Бывает.
– А когда во сне прошлое искажается, но проснувшись, ты будто понимаешь всё по-другому?
Лициан взглянул на девушку, но ничего не ответил.
– Мне раньше не снились сны об этом. Ещё и настолько реалистичные, – продолжила Сади.
– О чём? – спросил Люциан.
– О том побоище у Джунглей номер один.
– Ты часто вспоминаешь об этом?
– Вспоминаю редко, но до сих пор пытаюсь понять, почему меня не трогали животные. И этот сон… Я начинаю верить в судьбу. Начинаю верить в то, что у каждого из нас есть какая-то миссия.
Они несколько минут молчали.
– Мне кажется, что это место, – сказала Сади и очертила в воздухе круг, – нечто неземное.
– Из-за яблони и того камня?
– Не только. Природа всегда была загадкой для человека, а что если она и есть тот, кого называют богом? Что, если она решает всё? Что, если она ведёт нас к нашим финалам, которые она же и спланировала.
– У меня были такие мысли. Только я называл это Землёй. То, что ты назвала природой, я называл Землёй. Думал, что планета – не просто планета.
Сади ничего не ответила и даже не восприняла слов товарища. После своих слов Джунгли показались ей огромным монстром, в чреве которого они находятся и полностью зависят от его настроения. Ветер периодически поддувал из недр этого чрева, словно оно делало выдох, а затем прекращался на время вдоха. Мирное пение птичек казалось обманом, иллюзией безопасности и умиротворения; вой волков наталкивал на мысли о давно потерянных в этом месте душах. А деревья только то и делали, что шептались между собой, раскрывая свои мысли на никому не известном языке. Тело Сади покрылось мурашками.
– Ты веришь в предназначение? – спросила она после долгого молчания.
– Я верю в то, что человек настолько сложное существо, что своё предназначение может выбирать сам.
– Думаешь, меня тогда не тронули звери, потому что я выбрала себе другое предназначение?
– Думаю, твои планы были настолько сильны, что окружение решило их поддержать.
– А у остальных в лагере они были не так сильны?
Люциан помолчал некоторое время, затем ответил:
– Может, нас и вправду кто-то направляет и решает, в какую сторону идти, но мне не хочется в это верить.
– Почему?
– Потому что тогда нет смысла в наших выборах и вообще в жизни. Тогда получается, что мы живём просто, чтобы разбираться в себе и окружении, но в итоге умереть там, где было известно уже в самом начале. Не хочу, чтобы все мои поступки, из-за которых я ломал голову и чем-то жертвовал, оказались давно кем-то спланированными.
– Но так проще. Если принять это на веру, то получается – и голову над выбором ломать не нужно.
– И что у нас тогда остаётся? – спросил Люциан.
Сади хотела что-то ответить, но закрыла рот и замолчала.
– Вот и мне так кажется, – проговорил Люциан.
– Но почему-то же звери меня не тронули?
– Может, от тебя пахло как-то иначе, – предположил Люциан и усмехнулся, но Сади даже не улыбнулась.
– Я уже подумал, что вы сбежали, – произнёс Рик, высунув голову из палатки. Он бросил взгляд в небо. – Рассвет. Скоро будем выдвигаться.
***
Нюлайф.
Квартира Лолы выглядела роскошно, вся мебель была новая, свежая, чистая. Повсюду царил белый цвет, что заставило Олега чувствовать себя тёмной кляксой на светлом одеянии. Ему потребовалась ночь, чтобы привыкнуть.
Вчера они почти не говорили. Лола «поселила» Олега и отправилась по срочному вызову в управление Нюлайфа, а когда вернулась, тут же пошла спать. Сегодня с самого утра они беседовали в холле. Лола сидела в кресле, попивая шампанское из длинного узкого бокала, из которого вырывались искры, словно внутри сидела фея и размахивала волшебной палочкой, создавая жёлтые шлейфы из магической пыли. Олег поначалу пристроился на краю дивана, напоминая девственника на школьной вечеринке, а со временем свыкся и прилёг.
– …И последнее, что отец мне сказал… – Лола замолчала, делая вид, что вспоминает точную формулировку: – «Счастье слишком могущественно, не надо за ним гнаться, оно разгромит тебя ещё в начале поисков, просто наслаждайся жизнью и, если повезёт, оно само тебя найдёт». После того как я осознала эти слова – живу моментом, – договорила Лола и осушила бокал.
– А последнее, что услышал я, было… – Олег тоже сделал вид, что вспоминает точность произношения. – Ах да! Точно! Он сказал: «Ещё увидимся!» После этого мы не виделись.
– Ещё увидитесь, – Лола улыбнулась и приподняла уже полный бокал с шампанским.
Лола была уже изрядно пьяна и совсем не следила за собой. Платье задралось, позволяя трусикам периодически мелькать между виляющими туда-сюда ножками. Олег понимал, что она – дочь его неродного отца и мысленная сестра, но всё же иногда поглядывал на розовые трусики, которые, как ему показалось, были даже немного мокрыми.
«Девочка она симпатичная, и фигурка очень даже ничего, почему бы не насладиться видом?» – успокаивал себя Олег, когда мысли твердили, что это как-то не совсем правильно. «А что, в конце-то концов, есть правильно и неправильно? Все мы – животные и следуем инстинктам и желаниям!» – защищался он от себя же, в то время как глаза стремились прожечь хотя бы маленькую дырочку в трусиках девушки и узреть, наконец, что же там за виды.
Вряд ли бы он увидел там что-то новое для себя, но ведь каждая женщина имеет нечто особое, нечто притягательное и отличительное, словно картина мастера, содержащая на своём полотне известные всем образы, но так разительно отличающаяся от остальных, манящая своей простой, открытой загадочностью, доступной всем, но понятой единицами.
Сколь странным является притяжение полов, ведь все люди практически одинаковы, но в то же время настолько разные, что невозможно сыскать на свете и двух человек, порождающих абсолютно одинаковые чувства. Вот глядел Олег на ножки Лолы и не мог понять, что же в них такого необыкновенного, что он не может оторвать взгляд, хотя при этом видел множество других ног, женских и мужских, которые, по сути своей, ничем не отличаются. Так что же является тем самым двигателем притяжения? Мозговые волны сплетаются в нечто единое? Энергия сливается в нечто одноцветное? Или, может, время переплетает судьбы, делая различные судьбы более близкими и любимыми? А может, всё дело в глазах? Олег лежал, стараясь размышлениями отвлечь себя от возбуждения; в этом ему помог звук сообщения на браслете Лолы – ей пришлось сменить позу, чтобы дотянуться до стола, где он лежал. Поток мыслей Олега прервался.
«Ну и хорошо», – подумал он, чувствуя прилив крови ниже живота.
– Это наёмники! – чуть вскрикнула Лола. – Завтра вечером около дома номер 832. Отлично!
Олег впервые за время знакомства с Лолой обратил своё мужское внимание на её лицо и улыбку, которая показалась ему такой родной, что он и сам невольно улыбнулся, ощущая странное тепло внутри лишь оттого, что девочке что-то подняло настроение.
Олег посерьёзнел и задумался. Это не было простое сексуальное влечение, в котором не было бы ничего страшного, даже учитывая «мысленное родство». Что-то странное с ним происходило. Что-то, чего он раньше не испытывал, но догадывался, что начинает привязываться к женщине. «Может, всё-таки дело в сердце? Разве оно у меня не мертво? Или оно ожидало какой-то искры? Чёрт».
Он постарался отбросить эти мысли.
– А тебе работать не надо? – спросил Олег, наблюдая, как Лола принимает вольную позу и снова подливает себе шампанского.
– Сегодня у Дэмиена конференция с новым управляющим Шанса, так что он нас не вызы…
– Каким ещё новым?
– А ты не знал? Шанс захватили люди из Мёртвой Зоны. Представляешь, там были люди! Арама казнили прямо на центральной площади, теперь там всем заправляет некое существо с именем Вито. Ты что, за новостями не следишь?
– Ничего себе… – протянул Олег и как-то машинально встал. – Я пройдусь.
– Угу…
Олег около часа бродил по улицам города. Мысли в голове метались из стороны в сторону. Его не покидало чувство, будто он бросил город, которому отдал почти всю свою жизнь; бросил управляющего, который в определённом отрезке жизни играл роль его отца, хотя, вероятно, и сам того не понимал; бросил людей, за которых боролся, и теперь они все захвачены какой-то неизвестной армией; и окончательно утерял возможность вернуться. А всё из-за его детской жажды приключений.
Он прошёл несколько километров и остановился у входа в местный бар, вывеска которого так и зазывала заблудшие души, так как на ней было мелким шрифтом указано: «Наш бармен станет твоим лучшим другом».
Олегу просто необходимо было выпустить внутреннее напряжение, созданное дисбалансом от резкой смены приоритетов, целей и самой жизни, но изливать душу было некому. Он тяжело вздохнул и вошёл в помещение.
Внутри было почти пусто, день всё-таки. Сам бар оказался из тех, в которых специально не расщепляли запах дыма, оставляя слабый вкус никотиновых палочек, создавая своеобразную атмосферу отчуждения, вседозволенности и раскованности. Ведь что такое курение, если не минутка расслабления среди дня, выталкивающая из реальности и позволяющая задуматься о чём-то неземном, нематериальном. Даже некурящий Олег ощутил себя в ином мире. В мире, где очищаются, где освобождаются и душевно омолаживаются.
Живых барменов в городах осталось очень мало, почти везде их заменили роботы или автоматы по разливу напитков, но в некоторых местах работали и люди, как раз для таких вот, как Олег, которые по окончании разговора действительно становились «друзьями» заведения и помогали в будущем.
Олег подошёл к небольшой коричневой барной стойке и уселся на высокий стул. Бармен в это время возился с моющей машинкой, но отложил свои дела, как только увидел клиента.
– Чего желаете? – спросил он.
– Скотч.
– Отличный выбор.
– Ещё бы…
Спустя полминуты бармен вернулся с открытой бутылкой скотча и чистым стаканом.
– Со льдом, – сказал Олег.
Бармен поставил на стол стакан, достал ведёрце со льдом. Бутылку убирать не стал и оказался прав, так как первый стакан Олег опустошил одним глотком, даже не дав льду смешаться с алкоголем.
Бармен молча принялся подливать.
– Как это происходит? – спросил Олег, приобняв ладонью стакан.
– Что?
– Как начать разговор?
– У каждого свои методы. Обычно люди рассказывают о клубках мыслей, которые никак не развяжутся, о шалостях или бедах, а я стараюсь их куда-то направить.
«Прям всезнающее существо», – подумал Олег. Трудно было даже представить, как его может направить совершенно посторонний человек, не знакомый ни с ситуацией, ни с самим Олегом. Он никогда не пользовался подобными заведениями и относился к ним скептически, но сегодня его что-то привело сюда.
– И как? Недовольные бывают? – спросил Олег.
Бармен усмехнулся.
– Только такие и приходят.
Олег тоже усмехнулся, но он выглядел весёлым лишь снаружи, внутри всё было в напряжении.
– Так что у вас случилось?
Олег поднял стакан, снова его осушил и заговорил:
– Понимаю, что сам сделал выбор и готов был принять последствия, но всё-таки… Всё поменялось как-то очень быстро и безвозвратно. Я уже не так молод, чтобы ценить подобные масштабные перемены и бежать за ними.
– Человек как личность и есть ком прошедших перемен, которые есть и будут всегда. Не стоит из-за них так заморачиваться, – ответил бармен, снова наполняя стакан.
– Да, но бывают моменты, когда просто необходимо всё проанализировать и свести в кучу.
– Так что произошло? – спросил бармен и упёрся обеими руками в барную стойку.
Олег обхватил стакан, приподнял и уже даже приоткрыл рот, на мгновение замер, затем опустил стакан и шмыгнул носом.
– Не уверен в правильности выбора. Теперь то, ради чего я работал почти всю свою жизнь – погибло. Да, я сознательно сменил вектор и пошёл на перемены, но я и не предполагал, что прошлое просто сгорит, не оставив и надежды на возврат… А вдобавок к этому, у меня появилось странное, необъяснимое притяжение к женщине, дочери моего неродного отца, которого я пытаюсь найти, почему-то предположив, что он жив. И это притяжение… Оно не такое, как раньше. Я не просто хочу женского тела, я хочу видеть её счастье. Судя по описанию, я мог влюбиться. Это же нонсенс, верно?
Олег отпил скотча, несколько раз взболтнул его во рту и проглотил.
– За спиной пропасть, перед носом совсем не то, чего я ожидал, но самое странное то, что единственный вопрос, который возникает у меня в голове: зачем всё это? Скажи мне, зачем это всё? – спросил Олег и обвёл руками окружение. – Зачем этот мир? Зачем я тут? Зачем я стал таким? Зачем просидел в офисе кучу лет? Зачем я потратил столько времени, сил и терпения? Чтобы всё, что кажется важным, распрощалось со мной? Чтобы ценности опять сменились и повели в другом направлении, а в наказание уничтожили всё то, ради чего я жил? И ценности ли это для меня? – Олег замолчал на некоторое время, затем тихо проговорил, прокручивая стакан со скотчем на барной стойке: – Мне иногда кажется, что жизнь – это одна большая насмешка, которая оборвётся, когда ты перестанешь быть смешным.
– Если жизнь и есть одна большая насмешка, то не над вами, а вместе с вами, – проговорил бармен. Олег поднял голову. – Вы задумываетесь над вещами, познать которые человеку не под силу – так может, лучше и не пытаться даже? Да, всё меняется, но раз вы оказались в другом месте, то, может, так и должно быть? Может, стоит взять и «насмехнуться» над этими мыслями, бесконечными вопросами, переменами и просто брать и делать то, чего желаете сами? Я имею в виду того вас, который внутри, под оболочкой строгого военного.
– Как ты узнал, что я военный?
– У всех свои оболочки, и многие из них шаблонны.
Олег вздохнул, глядя на бармена, и снова отпил.
– Хорошо, – продолжил он, протягивая пустой стакан, – но нельзя же всю жизнь прожить, полагаясь лишь на свои внутренние желания.
– А вам откуда знать?
Олег на мгновение задумался, затем продолжил:
– Иногда желания выходят за рамки понимания мира и самого себя. Они словно… словно ведут в другую сторону и… кхм, – Олег отпил скотч. – Странно всё это, я не узнаю себя. Или теряю…
– Или наоборот, находите.
Брови Олега приподнялись.
– Мне уже под пятьдесят, куда ж ещё находить?
Бармен усмехнулся и пожал плечами.
– А сколько, по-вашему, нужно лет, чтобы познать себя полностью?
Олег не ответил.
– Может, своим давним выбором вы загнали себя в тупик и много лет простояли, глядя в стену, украшенную надуманными ценностями. Ну а теперь решились развернуться и пойти другой дорогой, по которой должны были идти всегда. Ваша жизнь не остановилась, так идите вперёд, впереди всегда лучшее.
Олег молчал. Мимо него проплывали остатки дыма, выпущенного соседом. Дымок, словно занавес, отворил совершенно новую сцену в голове Олега. Как же иногда странно бывает лицезреть вот такие «занавесы», которые снова и снова открывают новую реальность в, казалось бы, уже устоявшейся жизни взрослого человека. Действительно – ведь он отвернулся от себя. Выбрал чужие цели, чужие желания, чужую жизнь. Выдумал совсем другого себя. Он бросил не город, не Арама, и не ценности общества, он бросил себя, причём давным-давно. Отказ Лиама от совместной работы повлиял на него куда сильнее, чем ему казалось раньше. Мысли о том, что всё самое интересное в его жизни уже прошло, будто породили другого человека, заперев настоящего Олега в чулане. Почему некоторые мысли настолько велики в своей глупости, что иногда загораживают картину реальности? Олег вдруг ощутил себя незнакомцем, неизвестной личностью, обманутой жертвой, которой предстоит, наконец, покинуть чулан и выйти в свет, который он уже успел позабыть.
Олег сделал глубокий вдох и ощутил себя свободным. Ощутил себя на своём месте. И стало не важно, что будет дальше, – Лиам или Лола? Или, быть может, жизнь его ещё куда-то заведёт?
Арам и Шанс вдруг перестали быть чем-то важным, перестали быть частью его. Они стали призраками прошлой жизни, причём чужой жизни, воспоминания о которой каким-то образом просочились в голову Олега и мучили его долгие годы. Пора их выбросить. Неизвестные странные чувства, которые он испытывал к Лоле, вдруг перестали быть тревожными. Может, не стоит их анализировать, – лучше просто попробовать узнать, куда они приведут? Будет так, как будет, и нечего тут думать. Олег поймал себя на мысли, что впервые за долгое время ощутил себя живым, настоящим.
Камень, тянущий куда-то в бездну, расщепился. Олегу полегчало.
– Впереди всегда лучше… – повторил он слова бармена и осушил очередной стакан.
***
Нюлайф.
Компьютерные темницы находились по всему городу, но тайные были расположены в подвалах городских помещений. Об этих темницах знал весьма узкий круг людей. Одной из таких людей была Валерия Крон, начальник отдела наёмников в городе Нюлайф. Именно она сейчас и сидела на краю открытой регенерирующей камеры в ногах у взрослого человека, который пролежал в этой комнате школьного подвала, подключённый к компьютеру, чуть больше четверти своей жизни.
Валерия сидела у его ног и смотрела прямо на умиротворённое и вроде бы даже счастливое лицо. У всех проживающих в компьютерной реальности лица были спокойные и счастливые, за исключением преступников – им в голову загружали совершенно иную реальность.
Девушка перевела взгляд на монитор, который показывал, чем занят человек в компьютерном мире.
Мужчина, ещё в возрасте сорока двух лет (в том, в котором его заточили в темницу) крутился около школьной доски и что-то чертил на ней мелом.
– Отсоединяй, – приказала девушка.
Человек в капюшоне и чёрной маске нажал на клавишу. Монитор погас. Глаза заключённого резко открылись и так же резко закрылись в сопровождении стонов.
– …то ткое… – проговорил он, но засохшие и слипшиеся губы не дали внятно произнести слова.
Пробуждение после долгого заключения всегда сопровождалось мигренью, потерей ориентации в пространстве, голодными болями и проблемами с работой позвоночника, не говоря уже о боли во всём теле.
– Вас отключили от компьютерной темницы, – заговорила Валерия. – И сейчас доставят в подходящее место, где вы продолжите исследования.
– Но я уже почти… – мужчина закашлялся.
Его подняли два человека и потащили по коридорам. Валерия последовала за ними.
– Какой сейчас год? – поинтересовался заключённый.
– 99-й, – ответила Валерия.
Она не видела его лица, но знала, что на нём сейчас возникает досада.
– Семнадцать лет… – тихо протянул мужчина.
Он хотел бы вырваться и избить этих людей, но обмякшее тело не хотело слушаться – пришлось смириться и предоставить своё перемещение двум незнакомцам. Но узнать, куда его несут, он был обязан.
– В ваш новый дом, мистер Мастав, – ответила Валерия.
– А сейчас мы где?
– Этого вам лучше не знать, – ответила девушка и надела на Лиама светонепроницаемые очки.
Она могла бы его просто «вырубить» очередным уколом в шею, но после долгого сна это могло сказаться весьма плачевно, поэтому обошлась простыми очками.
– Я видел ваше лицо, – проговорил Лиам.
– Это не важно, поверьте.
Лиам замолчал, так как горло болело невероятно, да и на вопросы, по всей видимости, никто бы не стал отвечать.
Его вынесли из темниц, усадили в полностью чёрный автомобиль и вывезли из Нюлайфа. Спустя некоторое время, проехав десяток километров, автомобиль остановился. Лиама вынесли из машины и пересадили в парящее инвалидное кресло.
– Неплохо выглядишь, – услышал Лиам и почувствовал улыбку на лице незнакомца.
С него сняли очки. Перед ним стоял улыбающийся мужчина в костюме.
– Бенджамин? Значит, это всё ты.
Бэнни развёл руки и улыбнулся ещё шире.
– Не только я, друг мой. Пройдём, – сказал он, взглянув на Валерию, которая стояла позади Лиама и должна была его везти.
Они вошли в небольшой дом из прозрачного материала. Внутри была одна просторная комната и небольшая кухня.
– Здесь ты теперь будешь жить, пока не завершишь свои исследования, – сказал Бэнни. – У тебя будет всё необходимое. В подвале имеется большая лаборатория с новейшим оборудованием.
– Почему это я должен на вас работать?
Бэнни усмехнулся, сомкнул руки на животе и сказал:
– Ты и раньше работал.
– Все семнадцать лет?
– К сожалению, да, – протянул Бэнни. – Мы, конечно, надеялись, что ты быстрее разберёшься, но у тебя никак не получалось. Казалось, тебе не хватает какой-то мелочи… Мы несколько раз передавали данные твоих исследований другим учёным, но никто из них и близко не понял, как завершить начатое тобой. Приходилось ждать. Как же долго приходилось ждать!
– Почему меня освободили? Я ведь не завершил ещё.
– Придётся на тебя надавить, ты и так слишком долго работал спокойно.
– Даже не представляю, как вы сможете на меня надавить…
– У нас под прицелом твоя возлюбленная.
– Какая ещё возлюбленная?
– Роза.
– Она ещё жива?
– Пока да.
– Но я её не люблю.
– Знаю, все мы никого не любим, – Бэнни подмигнул. – Но, тем не менее, живём вместе.
– Я не буду ради неё работать на вас.
– Ну ладно, ладно, – Бэнни махнул рукой, – она мертва уже как полгода, но попробовать стоило. Ну, а вообще, у нас Лола.
Лиам посмотрел на Бэнни с таким недоверием, что тот даже рассмеялся.
– Я хочу удостовериться, что она жива, – сказал Лиам.
– А если я откажу?
– Тогда я останусь сидеть на этом месте и не пошевелю и пальцем.
– Хорошо, сегодня вечером я пришлю тебе видео.
– Обман я увижу.
Бэнни молча осмотрел своего заключённого, затем заговорил:
– У тебя есть два дня, а надумаешь бежать – вот эти парни тебя остановят, – он указал на трёх мужчин в костюмах позади себя. – Ну, а теперь о хорошем. Это Курт, он будет твоей связью со мной и достанет всё, что потребуешь, – он указал на молодого парня.
– Всего два дня? – спросил Лиам.
– Ты же уже почти завершил. Я всё видел в темницах. Тем более, при правильной мотивации нет ничего невозможного.
Бэнни посмотрел на Лиама, улыбнулся и постучал пальцем по браслету.
– Время пошло.
– И всё-таки, почему именно сейчас?
– Это не твоё дело.
Бэнни подмигнул и исчез за дверцей машины. Лиам проследил за удаляющимися автомобилями, затем повернулся к Курту и проговорил:
– Отвези меня в лабораторию.
***
Шанс.
Обосновался Вито в здании управления, в том самом кабинете, где работал Арам. Он сидел на стуле бывшего управляющего, а его помощники в лице Марси и Лавы пристроились рядом. За окном только начинало светать.
– Ну как? – спросил Вито, закинув ноги на стол.
– Роско-о-ошно, – улыбаясь, протянула Марси.
– Дома лучше, – проговорил Лава и сморщился.
– Привыкнешь, – сказал Вито. – Марси вот, уже привыкла, – он глянул на девушку. Та с интересом, даже с каким-то вожделением, смотрела на своего лидера.
– Даже больше, чем привыкла, – сказала она. В её глазах и краткой томной улыбке можно было заметить двойной смысл сказанного, и Вито его заметил. Ну, или хотел заметить.
В дверь постучались. В кабинет вошли Дерек с Людмилой.
– Присаживайтесь, – сказал Вито.
– Добрый день, – почтительно проговорил Дерек.
Людмила лишь едва заметно склонила голову. Оба присели напротив захватчиков.
– Значит, вы были помощниками главы этого города? – спросил Вито.
– Советниками, – ответила Людмила.
Вито смотрел в глаза Людмилы.
– Советниками, – повторил он. – Что ж, думаю, вы уже догадались, что больше ими не будете.
Молчание.
– Возражения?
– Какие могут быть возражения? – спросила Людмила.
– Да, я хочу остаться советником, – сказал Дерек.
Вито глянул на Людмилу, та покачала головой. Ей, по сути, было всё равно с кем работать, пусть даже и с захватчиками, ведь главное – сам город, а не его глава. Так что отказалась она скорее из-за того, что ей надоела работа в Совете. Вечные разъезды, занятость, загруженная голова. Вообще, она и так собиралась уходить, но никак не могла отвернуться от Арама в сложной ситуации, которая с каждой неделей только усложнялась. А потом ещё и выступление Икута… Но теперь всё кончено, она спокойно может уйти на пенсию, ведь люди, которые проработали в Управлении города более двадцати пяти лет, могли жить за счёт города до конца жизни. Было, конечно, опасение, что Вито изменит законы, и она лишится своей пенсии, но, во-первых, так быстро у него это не получится; во-вторых, он сам сказал, что будет делать всё, чтобы местные жители жили даже лучше прежнего; а в-третьих, в случае ужесточения пенсионного закона она не сомневалась, что в любой момент сможет найти себе место в Управлении, с её-то знаниями и связями. Не в Шансе, так в любом другом городе.
Вито ткнул пальцем в Людмилу.
– Свободна.
Людмила не без опаски встала и покинула кабинет, мельком глянув на Дерека, который на неё даже не посмотрел.
– А вы что? – обратился Вито к Дереку, когда дверь закрылась.
– Я готов предложить вам свои услуги.
– Скажите мне вот что, – Вито подался вперёд, облокотившись на стол. – Что вы знаете о нас?
– Ничего.
Вито прищурился, словно в попытке заглянуть в голову собеседнику и найти там табличку с мигающей надписью: «Лгу!».
– Значит, глава этого города не вводил вас в курс дел? Или вы хотите сказать, что не имеете никакого отношения к истреблению нашего народа?
– Честное слово, я не понимаю, о чём вы говорите. О вас на Новой Земле никто не знает.
Вито вздохнул и откинулся на спинку стула.
– Ну конечно, а убивают нас ещё одни неизвестные вам жители этой планеты.
– Послушайте, – Дерек поднял руки ладонями вперёд, – да, я что-то такое слышал. Что-то о каких-то группах людей, которые верили, что защищают нашу землю от странных существ; время от времени они тайком собирались и делали вылазки в Мёртвую Зону. Но это было ещё даже до моего рождения! Сейчас уже давно ничего такого не происходит. После исчезновения нескольких групп с их лидерами, которые продвигали эти истории, про странных существ из Мёртвой Зоны забыли. Это было лет шестьдесят назад, а то и семьдесят.
– Да, мои предки, которые, кстати, на тот момент почти не отличались от ваших, сильно постарались, чтобы отбить последнее массовое нападение. Тогда многие наши погибли. После чего мы и начали прятаться. Мы редко видели солнце, жили в самом центре сраной радиации, не в состоянии вырастить себе еду. Наше тело продолжало страдать и меняться. И вот кем мы стали, – Вито обвёл рукой себя и своих коллег. – А всё благодаря вам, мелочным, униженным жизнью существам, не способным проявить понимание и разглядеть в ком-то, отличном от себя, жизнь.
– Но…
– Это не всё! – Вито подался вперёд, его лицо налилось злостью. – Это не закончилось семьдесят лет назад. Ваши люди приходят почти каждый месяц. И каждый месяц я вижу тела своих людей. Каждый месяц мне приносят тела ваших, «не испорченных радиацией», людей. Каждый!
– Я не понимаю, как такое может быть.
Вито снова прищурился и уставился на впавшего в раздумья Дерека. Судя по лицу, он действительно не знал, о чём речь. Вито сжал челюсти и более мягким тоном сказал:
– То, что вы не знаете об этом, ещё не говорит, что такого нет.
– Я… Я понимаю. Но я не последний человек на Новой Земле и знал бы о таких операциях.
– Что ж, видимо, и не первый.
– Что?
– Не первый человек.
Дерек глянул на Вито, пожал плечами и сказал:
– Ладно. Не это сейчас важно. Я создавал этот город и не хочу бросать его в трудную минуту.
Вито бросил взгляд на своих советников. Марси внимательно изучала Дерека, Лава отстранённо смотрел в стену.
– Что думаете? – спросил Вито.
– Что ж, старая команда нам не помешает, – ответила Марси. – Не похоже, что он врёт.
– Это Марси и Лава, – представил Вито своих товарищей. – За что ты отвечал в городе?
– Я был кем-то вроде куратора остальных советников и личным советником Арама.
– Глава над главами? Всё-таки вы немного странные, – усмехнулась Марси, – хоть и красивые.
– Хорошо, поможешь тогда моим коллегам разобраться в новом деле. Но первое время о каждом своём решении и действии относительно города будешь отчитываться мне или ей, – Вито указал в сторону Марси.
Дерек кивнул и спросил:
– Можно?
– Что? Сказать? Можешь не спрашивать перед тем, как говорить, – ответил Вито.
– Насколько я понял вашу речь на площади, вы хотите управлять городом и развивать его.
Вито кивнул.
– Местные жители вам тоже нужны?
– Да, мы такие же, как и вы. Мы пришли, чтобы выйти в свет и объединиться. Чем больше людей нас признают, тем лучше. Я, в свою очередь, постараюсь повысить уровень качества жизни местного населения. Никто не будет ущемлён.
– Ну, тогда вам бы не помешало сделать что-нибудь для народа, чтобы он начал лучше к вам относиться. А то города-то может и не стать…
– Есть идеи? – спросил Вито.
– Во-первых, необходимо отреставрировать все разрушенные здания. Во-вторых, показать народу, что вы в хороших отношениях с другими городами. И, в-третьих, позвольте работать в управлении тем, кто тут работал до вас, так люди поймут, что вы не скрываетесь от них.
– Справедливо, – проговорил Вито и махнул рукой Лаве. – Займись, пожалуйста, восстановлением города, а ты, – он глянул на Марси, – выбери, кого можно оставить в управлении.
Марси кивнула и подмигнула. Вито едва заметно улыбнулся ей. Советники ушли. Вито встал и подошёл к стене.
– Почему тут нет окон?
– Притроньтесь к стене рукой, – сказал Дерек.
Вито прислонил ладонь к стене и убрал её – стена на том месте стала прозрачной.
– Впечатляет, – сказал он и протёр себе окно. – Дерек, расскажи мне, что тут и как.
– Позвольте пригласить вас на прогулку. Я вам всё покажу.
***
Нюлайф.
Дэмиен сидел в кресле в библиотеке своего дома, окружённый полочками с бумажными книгами и теплом от пылающего камина, подготовленного специально для сегодняшней утренней встречи, погружённый в собственные мысли, когда его потревожил голос сына:
– Пап!
Кресло Кинга стояло напротив камина, освещавшего тусклым светом весь кабинет. Голова Дэмиена была откинута на спинку кресла, глаза устремлены в потолок, и когда он их открыл – увидел склонившегося над ним Мартина.