Марк Вэндэмс
один
Мальчик поднял голову. В его лице, казалось, отражалась сама смерть, настолько оно было худое и безжизненное. Он молча поднялся и последовал за спасителем.
Мужчина привёл Караама в свою мастерскую, где он чинил технику. Таких мастерских в городе было очень мало, и их называли подпольными, так как официальные ремонтные услуги предоставлялись в автоматизированных мастерских от Производственных Полей, где и производилась вся техника на Новой Земле. Но и подпольные ремонтные заведения пользовались определённой популярностью, так как технику можно было починить или модернизировать за какие-либо услуги. Кроме того, там брались за ремонт нелегальной техники, то есть созданной не в полях Нюлайфа.
Мужчина, как и обещал, накормил мальчика и уложил спать на своей кровати, которая была настолько мягкой (ну или так казалось самому Ка, поскольку он уже долгое время спал на полу), что он сразу же уснул и проспал практически сутки, а пробудившись, увидел лицо незнакомого мужчины. Он улыбался.
– Выспался? – спросил незнакомец.
Караам молча приподнялся и кивнул.
– Меня зовут Дерек Дарст, – представился мужчина и протянул руку. – Следуй за мной, и твоя жизнь больше никогда не будет одинокой и голодной.
Голос незнакомца показался настолько надёжным и доброжелательным, что Ка молча встал с кровати и взялся за его руку. У выхода из мастерской они встретили того самого человека, который вчера забрал мальчика с улицы. Караам улыбнулся дяде, но тот даже не глянул на мальчика.
– Мы в расчёте, – проговорил Дерек.
Перед тем как приютить мальчика, Дерек сказал, что даст ему хорошее воспитание, крышу над головой, пищу, работу и всё необходимое для хорошей жизни, если тот выполнит одно-единственное задание. Караам согласился и в этот же день был брошен в лесу между Шансом и Нюлайфом с несколькими подсказками, как вернуться домой, и надеждами на хорошее будущее. Спустя шесть дней Ка вернулся в город и с тех пор сильно изменился. В лесу с ним случалось то, что не хотел бы пережить здравомыслящий человек. Но он выжил, а это означало, что его ждёт роскошная жизнь, как он думал тогда.
Дерек приютил мальчика и принялся за его воспитание, которое в итоге и привело на службу, только не в армию, а на управляющего Шансом, где он, впрочем, прослужил недолго.
Углубившись в воспоминания, что с Ка случалось крайне редко, только в моменты схожести ситуаций, он и не заметил, как очутился в Мёртвой Зоне и уже бежал по пустому полю.
Братья-охотники тем временем дошли до бункера и молча уставились на спящего перед входом медведя и разбитого рядом робота. Дверь в бункер была открыта, завал расчищен, а внутри горел свет.
– Интересно… – улыбнулся Максим и хлопнул в ладоши.
***
Раскат.
Александр Турко, управляющий городом-цитаделью Раскат, наблюдал на экране, как к дверям кабинета приближается его помощница Скай, с нетерпением ожидая, когда они начнут конференц-связь с блокпостами.
Начинать без неё у Александра было не в правилах, а единственное, чего придерживался управляющий Раскатом, так это своих жизненных правил, благодаря которым, собственно, и функционировал весь город.
Раскат образовался примерно в то же время, что и остальные города. Главной его целью было обеспечивать защиту жителей Новой Земли от набегов зверей.
Первым главой города Раскат, а тогда ещё лагеря, был хороший коллега и друг Александра – Михаил. Они вместе, даже будучи частично управленцами лагеря, часто сами отправлялись сражаться, стараясь всеми силами помогать своим собратьям в нелёгкое время. Саша и Миша, как их называли военные, побывали, наверное, во всех самых важных и опасных столкновениях с животными и всегда выходили победителями. Под руководством Саши и Миши Раскат превратился в единственный город, способный выдержать атаку даже нескольких медведей сразу. Что, собственно, и произошло.
Однажды на город, по непонятным для учёных причинам, напали звери. Это было первое масштабное нападение животных, и закончилось оно победой жителей города, а всё благодаря Михаилу, который пожертвовал собой и в решающий момент переломил ход битвы. С тех пор Раскат называют городом-цитаделью, а Михаила Раскатова – героем. В его честь на главной площади поставили монумент, на котором большими буквами выбили его инициалы, а под ними – имена павших в той битве воинов.
После гибели Михаила его место занял Александр. Он достойно правил и вот уже двадцать пятый год находился на посту управляющего городом, вызывая всеобщее уважение.
Второе масштабное нападение зверей произошло на съезде искателей и охотников около десяти лет назад, а третье – совсем недавно, о нём Александр Турко и собирался поговорить с управляющими блокпостов.
Скай наконец дошла до кабинета главы, извинилась за задержку и встала за спиной Александра.
Вся полукруглая стена перед столом управляющего превратилась в один большой экран. На нём появились заведующие блокпостами, готовые к началу беседы.
– Что вчера произошло? – спросил Александр.
– Мы провели исследования, – заговорил Дональд, заведующий блокпостом № 3, на который и было совершено нападение, – и выяснили, что среди животных были пумы, с которыми мы ещё не сталкивались, а также лев. Это он появился буквально из ниоткуда и издал душераздирающий рёв, который, судя по всему, и заставил зверей вернуться в Джунгли.
– Лев? – переспросил один из заведующих.
– Да, его вы все можете увидеть на записях дронов.
– Есть предположения о причинах нападения? – спросил Александр.
– К сожалению, нет. Как и о причинах отступления.
– Больше нападений не было? Или чего-нибудь необычного? – продолжал Александр.
– Датчики показывают высокую активность недалеко от границ Джунглей, – ответил Дональд.
– А к нам периодически выбегают одинокие животные, – включился в разговор ещё один представитель блокпостов.
– У нас так же, – подтвердили остальные.
– Похоже, это ещё не конец, – сказал Александр.
– В случае масштабного нападения блокпосты могут не выдержать, – заговорил Дональд. – Мы и в прошлый раз думали, что не выживем.
Александр помолчал некоторое время.
– Хорошо, я распоряжусь разослать по блокпостам эвакуационные капсулы. В случае неизбежного поражения – капитулируйте. Главную атаку будем принимать городом.
Все заведующие кивнули.
– А если дальнейшее нападение будет не на Раскат? Они же могут просто обойти город.
– Тогда применим оружие массового поражения. В полях их Джунгли не защитят от ракет.
Заведующие снова закивали.
– Тогда всё, держите оборону до последнего, а я начну выбивать подкрепление, – сказал Александр и отключился от конференции. – Лев, значит, – проговорил он себе под нос, когда экраны погасли.
– Сэр, у меня плохое предчувствие, – сообщила Скай.
– У меня тоже.
***
Джунгли № 2.
Группа «теней» передвигалась по Джунглям уже более пяти часов с момента начала операции, но так ничего и не обнаружила, не считая нескольких грызунов, которые просто убежали, не испытывая удачу. Несмотря на тревожную информацию от Александра по поводу агрессии животных, Джунгли выглядели вполне мирными и приятными. Днём тут оказалось очень красиво и спокойно: между ветками можно было разглядеть кусочки голубого неба, словно над Джунглями и не было никаких слоёв грязи, отделяющих солнце от земли; меж листьев пробивались жёлтые лучи солнца, падали на землю и словно поглаживали её; вдалеке плохо скоординированным хором пели птички, листья тихонько шуршали со всех сторон, а кожу щекотал тёплый летний ветерок. Всё это никак не соответствовало представлению «теней» о, возможно, самом опасном месте на Земле.
От предложения отменить задание после известий о массовом нападении животных все единогласно отказались, посчитав, что Джунгли всегда были не самым приветливым местом, так что вряд ли что-то сильно изменилось.
Гриша шёл впереди и рубил ветки кустов, так как рубить хотелось, но было некого. В те моменты, когда пробивать путь не было необходимости, его руки отдыхали, придерживая топоры. Поначалу он передвигался весь наготове, в ожидании непредвиденного, но с каждой минутой готовность гасла, а надежда и вовсе давно читала газету, покуривая сигарету. За ним шли все остальные, но наоборот, приободрившись со временем, так как угрозы ещё не появлялись. Позади всех шёл Грей и старался не поддаваться всеобщему расслаблению.
– Пока всё спокойно, – произнёс Рик.
Всё это время группа «теней» поддерживала связь с одним из блокпостов. Рик отвечал каждые пять минут на вопрос диспетчера, контролирующего весь путь.
– Я представлял себе это место как ад, кишащий монстрами, готовыми разорвать тебя в любую секунду, – заговорил Гриша. – А оказалось – это курорт.
– Я бы на твоём месте не расслаблялся, – ответил Грей.
Гриша лишь фыркнул и рубанул очередной куст.
– В прошлый раз было по-другому? – поинтересовалась Сади.
– Да, в прошлый раз на нас напали практически сразу. Хоть и не большими силами, но потери у нас были уже в первые часы.
– Значит, что-то не так, – предположил Люциан.
– Конечно, не так! Я мог бы сейчас охотиться, а вместо этого греюсь тут в лучах солнца, чёрт бы его побрал! – возмутился Гриша.
Следующие несколько минут они провели в тишине, не считая периодических вздохов Гриши.
– Меня слышно? – спросил Рик.
Ответа не последовало, тогда он повторил свой вопрос, но ничего не изменилось.
– Что такое? – спросил Грей.
– Связь пропала, – ответил Рик и глянул на свой браслет. – И не только связь.
Браслет был выключен, как, собственно, и вся техника.
– Мы перешли рубеж, – проговорил Грей.
Команда посмотрела на своего опытного коллегу. Его глаза широко раскрылись, дыхание участилось, голос дрожал.
– Что за рубеж? – спросил Гриша.
– Рубеж – это граница в Джунглях, за которой вся техника начинает вести себя странно.
– В каком смысле?
– Мини-спутники падают, ракеты меняют траекторию и теряют связь, камеры гаснут, роботы отключаются… – начал перечислять Грей.
– Ты боишься? – спросил Люциан, всматриваясь в Грея.
– Точно, – подтвердил Гриша, – боится.
– Ты не потерял страх? – спросила Сади.
Грей вздохнул.
– Именно поэтому я и пошёл второй раз. После того похода я стал ощущать себя несколько странно в некоторых ситуациях. Я начал чувствовать желание не влезать в передряги, всегда носить с собой оружие и никогда больше не покидать город. Меня это начало раздражать и стоило больших усилий, чтобы решиться прийти сюда, но теперь я начинаю думать, что зря я это сделал.
– Значит, правда… – тихо, с ехидной улыбкой проговорила Сади.
– Нам стоит вернуться? – спросил Рик.
– Я не знаю, – ответил Грей. – Мы в прошлый раз так далеко не заходили.
– Вы же были в самом долгом походе, который длился три дня, чем вы занимались? – спросил Рик.
– Мы шли, но никак не могли дойти до этого места… Нас водили кругами.
– Водили? – спросил Люциан.
– Тихо! – резко сказал Гриша и уставился куда-то вверх.
Все замолчали и проследили за его взглядом. Сверху, кроме деревьев, ничего не было. Рик спросил:
– Что такое?
– Тишина, – ответил Люциан.
Внимание группы переключилось на абсолютную тишину Джунглей.
– Даже шелеста не слышно… – проговорил Рик.
Они простояли так несколько минут, прислушиваясь к окружению. Ничего не происходило. Но как только Гриша сказал, что можно выдвигаться, из-за дерева выскочил волк размером с человека и прыгнул ему на спину. С другой стороны, оскалив зубы и сверкая красными глазами, от земли отталкивался другой волк – его целью была Сади, которая стояла к нему спиной. Третий волк был ещё далеко, но Люциан заметил, как тот бежит в сторону Грея.
Гриша смотрел прямо на Люциана, его губы медленно растягивались в улыбку. Такую картину зафиксировала память Люциана.
Собрав факты в кучу, он начал действовать, пока остальные даже не успели понять, что на них напали. Он достал пистолет и стрельнул за спину Грея, пуля попала прямо в лапу бегущему волку – он полетел кубарем. «Грише помощь не нужна», – подумал Люциан, быстро переместился к Сади и воткнул нож в шею летящему волку. Сади не успела даже голову повернуть. Гриша в это время быстро присел и пропустил летящего волка над собой, затем так же быстро встал, пока волк находился над ним, обхватил его руками и что было силы вмазал в землю. Шея животного громко хрустнула. Гриша схватил топор и с одного удара отрубил зверю голову – так, на всякий случай. Рик отреагировал на первый выстрел Люциана и добил раненого волка.
Лес вновь зашумел, листья зашелестели. Сади стояла и широко раскрытыми ярко-голубыми глазами глядела на Люциана. Тот, в свою очередь, смотрел на девушку.
– Это… – протянула девушка.
– Ого… – добавил Грей. – Вы кто такие?
– Люди, – ответил Люциан, не сводя глаз с Сади.
– Как ты так быстро передвигаешься? – спросил Грей.
– Лучше скажи мне, почему перед нападением всё затихло, – сказал Люциан и отвёл взгляд от девушки. Сади полезла в рюкзак.
– Ага, – включился Гриша, который явно стал энергичнее, – меня тоже это интересует.
– У меня нет ответа, – проговорил Грей. – В прошлый раз такого не было.
– У меня работает компьютер, – заговорила Сади, что-то клацая на клавиатуре маленького ноутбука, который держала одной рукой.
– Как так? – спросил Рик и проверил свой браслет – тот всё ещё не подавал никаких признаков «жизни».
– Этот компьютер работает не от батареи Крампера (так называли батареи, созданные на основе вечного двигателя), а на обычном допотопном аккумуляторе, – пояснила Сади.
– Попробуй связаться с блокпостом, – предложил Рик.
– Пробую.
– Зачем тебе понадобился такой компьютер? – поинтересовался Люциан.
Девушка бросила взгляд на коллегу, но ничего не ответила.
– Связи нет, – спустя полминуты сказала Сади.
– Что ж, тогда нам не будет пользы от твоего компьютера, – констатировал Рик.
– Будет, – сказала Сади и спрятала ноутбук в рюкзак.
– Идём дальше? – спросил Грей. – А то сюда может прийти и вся стая.
– Ты прав, – сказал Рик и качнул головой вперёд.
Команда «теней» без остановок и новых приключений около трёх часов блуждала по джунглям, натыкаясь на соседство растений, казавшихся несовместимыми. Сама местность с каждым километром становилась всё гуще и гуще, но это было только в радость Грише, который ни на секунду не опускал топоры, используя их как продолжение своих рук. Казалось, даже усталость не могла его остановить.
– Темнеет, – проговорил Рик, – пора искать ночлег.
Остальные согласились с капитаном и хотели было расходиться по парам в разные стороны в поисках подходящего места, но за следующим кустом, прорубленным Гришей, оказалось как раз оно: высокий и толстый дуб с расползшимися по земле корнями, среди которых они и начали обустраивать свою палатку.
– Добрый вечер, – послышалось откуда-то сверху.
«Тени» подняли головы и увидели на одной из веток разлёгшуюся обезьяну. Шерсть её была серая, как у самой обычной мыши, и так мягко колыхалась на ветру, что хотелось уткнуться в неё лицом и ощутить всю нежность чистой природы. Она лежала на ветке, откинувшись спиной на ствол дерева, закинув ногу на ногу; одна её лапа была за головой, создавая своеобразную подушку, вторая просто свисала.
– Прошу, не агрессируйте, я не драться с вами пришёл, – заговорил примат.
Никто не почувствовал лжи в его словах, но на всякий случай все взяли оружие наизготовку.
– Чего тебе надо? – спросил Грей.
– Пообщаться.
Голос у обезьяны был низкий, хриплый, чёрствый, но весьма тёплый, приятный для ушей и будто созданный для успокоения людей. Грише даже показалось, что его слегка расслабило, как после короткого массажа плеч.
– О чём? – спросил Грей.
– Хочу узнать, кто именно из вас, – проговорила обезьяна и замолчала.
– Что «кто именно из нас»? – спросил Грей.
– Останется жив.
«Тени» переглянулись.
– Это угроза? – спросил Рик.
– Нет, что вы, я мирное существо. Угроза для вас это… – обезьяна обвела свободной рукой Джунгли, – …а не я.
– Выживет после чего? – спросил Люциан.
– Вот это правильный вопрос, – сказала обезьяна и, как показалось «теням», на её лице промелькнула улыбка, но, может, это лишь чудилось из-за темноты или усталости. – Но на него я, к сожалению, не могу ответить.
– Как ты собрался… – Люциан запнулся, – собралась?..
– О, простите! Меня зовут Мавон, и я мужского пола.
– Так как же ты собрался определять выжившего? – продолжил Люциан.
– У меня уже есть предположение, но, к сожалению, не все хотят общаться, – проговорила обезьяна и бросила взгляд на Сади, которая смотрела на примата с огнём в глазах. Её губы приоткрылись и растянулись в скупую улыбку.
Обезьяна молча смотрела своими глубокими зелёными глазами на Сади, словно пыталась засосать её внутрь своей вселенной.
– Как близко мы к центру? – спросил Рик, завершив тему о выжившем.
Мавон перевёл взгляд на капитана «теней» и проговорил:
– Кто-то из вас близко, а кто-то очень далеко.
– И что это значит? – спросил Гриша. – Ты нам голову морочишь?!
– А вот он понимает меня, – сказала обезьяна, глядя на Люциана. – Я прав?
Люциан молча смотрел на обезьяну.
– Что там, в центре? – спросил Рик.
– Луч и ещё кое-что, о чём вам знать не положено. И не рекомендую соваться глубоко, а то придётся вас вышвырнуть, а это может иметь страшные последствия, – Мавон перевёл взгляд на Грея. – Особенно для некоторых.
– Что такое луч и почему он погас? – продолжал допрос Рик.
– Всё тебе надо знать, да? – спросила обезьяна и снова улыбнулась… или так показалось Рику. – Если бы это было необходимо, то вы бы уже знали, что такое луч, а пока… Простите, но я не могу вам рассказать.
– Кто же тебе запрещает? – спросил Люциан.
– А ты молодец, – проговорил Мавон и снова усмехнулся.
Обезьяна точно улыбалась. Три раза подряд, да ещё и в нужном месте, ошибки быть не могло.
– Скажу одно, – продолжил Мавон, – недолго вам осталось.
Он начал медленно вставать.
– Так это ты был в наших лабораториях? – спросил Грей.
– Не в ваших, мистер Грей, – ответила обезьяна и приготовилась прыгнуть на другую ветку, – но да, это был я.
– Что значит эта фраза? – спросил Рик.
– Только то, что недолго вам осталось. Но не всем, мистер Рик, не всем.
– Ты уже определил, кто выживет? – поспешил спросить Люциан, но обезьяна прыгнула на другое дерево.
Группа «теней» простояла, глядя вверх, ещё с несколько минут. Наконец Гриша нарушил тишину и предложил ставить лагерь, остальные согласились.
Походный лагерь (так в Джунглях называли место ночлега) создали у того же большого дуба, корни которого торчали из-под земли и закрывали выбранное место с трёх сторон.
Сам походный лагерь состоял из одной большой палатки, размеры которой подрегулировали так, чтобы она не выступала за пределы корней. Ткань была оснащена наночастицами, способными копировать цвет окружения. Таким образом, палатку можно было увидеть лишь вблизи, и то, если присмотреться.
Внутри «тени» разожгли искусственный костёр, который отдавал тепло и выделял свет, а сами разместились по кругу.
– Обезьяна сказала, что ты что-то понял, – обратился Рик к Люциану. – Не поделишься?
– Ничего я не понял. Просто предположил – может, по глазам что-то увидела.
– Что предположил?
– Он сказал, что кто-то из нас близко к центру, а кто-то очень далеко. Существует мнение, что луч олицетворяет рвение человека к чему-то верховному, духовному, божественному. Будто он не что иное, как вместилище погибших во время войны душ, всё ещё пытающихся постичь неведомую истину бытия. Вот я и подумал, что кто-то из нас ближе к этому, а кто-то дальше.
– Ты веришь в это? – спросила Сади.
– Во что?
– В олицетворение.
– Нет. Просто предположил.
– А я слышал, – начал Гриша, чем и прервал следующий вопрос Сади, которая уже открыла рот, – что в том месте треснула земля, и этот луч – свет от ядра.
Сади всё ещё смотрела на Люциана, тот смотрел в ответ, но оба молчали. Все молчали. Гриша улёгся, положив голову на портфель, как-то уныло вздохнул и заговорил:
– Я ожидал чего-то более устрашающего. Волки – это, конечно, круто, но всё же мы не в полях где-то, а в самих Джунглях.
– Да, как-то слишком спокойно, – подтвердил Грей. – В прошлый раз мы потеряли половину группы всего за несколько часов.
– Было весело, наверное, – сказал Гриша и издал смешок.
Грей глянул на молодого парня, как на дурака, и спросил:
– А ты всё ждёшь, пока на нас нападут?
– Пусть только попробуют… – проговорил Гриша и поднял один из своих топоров вверх. – Я орошу их кровью все Джунгли.
Грей лишь покачал головой и откинулся на корень. Рик и Люциан тихо в сторонке проглотили пищевые таблетки, а Сади закинула в рот жвачку, села в позу лотоса и уставилась на огонь.
Всё это выглядело, словно в голове ребёнка, сидящего в уютной хижине из подушек, одеял и игрушек, так аккуратно выстроенных между угловым диваном и столом, под которым и был главный вход. Снаружи была опасность, но внутри… Внутри он был среди друзей, готовых всегда стать горой друг за друга, сплотиться в одно целое, покинуть логово и полететь навстречу новому, неизвестному и будоражащему, кружа головы не только себе, но и всем на своём пути, затягивая в вихри авантюризма и открытий. Эти вихри бушевали снаружи, а внутри всегда царил уют, чувство полной безопасности и предвкушения предстоящего водоворота событий.
Однако на самом деле никто из присутствующих не ощущал себя в безопасности и уюте, не был готов сплотиться в одно целое и погнаться за переменами. У каждого была своя цель. Пока была своя цель. Пока не был готов сплотиться.
– Ну… Как вы все сюда попали? – спросил Грей.
– Меня назначили, – ответил Рик.
– Это мы знаем, а остальные?
Все переглянулись, никто не хотел начинать.
– Ну, давайте же, – продолжал Грей. – Обо мне уже знаете.
– Кстати, а как ты выжил? – поинтересовался Люциан.
– Сбежал.
– Повезло нам… – протянул Гриша.
– Ну, и всё-таки? Какие у вас причины? – спросил Грей.
– Уничтожить как можно больше этих тварей, – заговорил Гриша. – На моей прошлой работе мне было мало.
Грей искоса посмотрел на Гришу.
– Понятно… Ну, а ты, Сади?
Девушка, не отвлекаясь от огня, отчуждённо заговорила:
– Я единственная выжила в набеге на лагерь учёных. Вы наверняка слышали о нём. Причём выжила я не благодаря своим навыкам – животные просто пробегали мимо, даже те, кого я пыталась убить. Это была какая-то мистика… – она подняла голову, в её глазах отражалось пламя костра, создавая впечатление, что сама Сади пылала изнутри, – …тайна, которую я не разгадала и по сей день. Думаю, Джунгли могут ответить на некоторые мои вопросы.
– Хорошо, – кивнул Грей и взглянул уже на Люциана, но Сади продолжила говорить:
– А ещё я слышала, что Джунгли приводят людей в чувства. Что всё происходящее тут пробуждает природные инстинкты, эмоции, которые в свою очередь дают возможность жить, а не существовать, и дарят любовь. Говорят, это лучшее чувство. Хм…
– Тебе нужна любовь? – спросил Гриша, скептически разглядывая девушку, которая чавкала, жуя жвачку.
– Не то, чтобы нужна… Просто интересно, что скрывает в себе жизнь, – она глянула куда-то вверх.
– Любовь – зло, – заговорил Люциан, чем привлёк к себе взгляд Сади. Она спросила:
– Почему?
– Любовь – это основа для всех негативных чувств. Без неё человеку куда проще жить.
– Без неё человеку не интересно жить, – стояла на своём Сади.
– Но просто.
– Откуда ты знаешь что-то про любовь?
– Много размышлял.
– Ты против любви?
– Любовь была когда-то одной из фундаментальных основ человека – кто я такой, чтобы быть против неё? Всё, что я хочу сказать, что без неё нет ненависти, зависти, ревности, чувства утраты, разбитости, страха и ему подобных. Без любви не болит в груди, – проговорил Люциан и прижал кулак к груди. – Не слишком ли большой противовес?
Сади прищурилась и тихо спросила:
– Ты что, ощущал её?
– Она не стоит того, поверь.
– Как же все эти бабочки в животе, радость от простых прикосновений или разговоров на любые темы? Как же чувственный секс? Как же чувство защиты и поддержки?
– Это всё сказки. Любовь – это желание отдать кому-то или чему-то всё, что у тебя есть.
– Разве это не прекрасно? Отдаться чему-то полностью?
– И с чем ты тогда останешься в итоге? Любовь, как вор, приходит и уходит, а ты остаёшься ни с чем и ждёшь новый её приход, чтобы вновь отдать то, что насобирал за время отсутствия.
– Пожалуй, я не буду верить в твои слова, пока сама это не прочувствую. Пусть даже и с букетом негативных чувств. Эмоции для меня не меньшая тайна, чем эти Джунгли…
– Это всё рассуждения. А в целом, я тебя прекрасно понимаю, – проговорил Люциан. – Я бы тоже хотел ощутить хоть что-то. Так что, в некоторой степени, надеюсь, что ты окажешься права.
Сади какое-то время смотрела на Люциана, затем снова уставилась в огонь. Все молча наблюдали за беседой, пока Грей, осознав, что диалог окончен, не спросил:
– Ну, а ты чего здесь?
– Чтобы понять себя, – ответил Люциан.
– Кстати о тебе, – включился Рик, – что это было, там, с волками? Насчёт Гриши я не удивлён, от него подобное и ожидалось, но ты… Как ты так быстро двигаешься?
– Разве это имеет какое-то значение? – спросил Люциан.
– Я тоже так хотел бы, – сказал Грей и многозначительно закивал головой.
Люциан понял, что разговор движется в неприятную сторону, улёгся на бок спиной ко всем и предложил ложиться спать, но Сади спросила:
– Может, поделишься с нами?
Люциан помолчал, затем, не разворачиваясь, тихо сказал:
– В детстве на мне ставили некоторые опыты, связанные с восприятием времени, вот и всё. Давайте спать, хорошо?
– Кто такое делал? – спросила Сади.
Люциан ничего не ответил.
***
Хижина.
Очнулся Пётр привязанным к стулу стеблем гибкого, прочного растения. Ноги и руки онемели, рот закрывала звукопоглощающая маска. Помещение напоминало заброшенную столовую без окон, заставленную пыльными столами с полуоткрытыми консервами, перевёрнутыми чашками и разбитыми бутылками. Недалеко от Петра на полу валялась битая посуда, а лампочки были настолько грязными, что создавали иллюзию туманности. Прямо напротив стоял высокий и чистый табурет, разительно выделяющийся на фоне всего помещения.
Пётр задёргался и хотел заорать, но получилось издать только мычание, и то приглушённое. На звуки пришёл Альвиан и смиренно вытянул оставшуюся руку ладонью вперёд. На месте правой руки висела «мгновенка».
– Тихо, успокойся, – проговорил он. – Я не желаю тебе зла.
Пётр в ответ замычал ещё громче.
– Я же могу и шлем звукопоглощающий надеть, а в нём дышать трудно, – пригрозил Альвиан; Пётр немного успокоился. – Я хочу с тобой поговорить, но так как ты не хочешь того же, то просто выслушай меня, хорошо? Хотя чего я спрашиваю? – спросил он сам себя, махнул рукой, присел на высокий табурет напротив Петра и продолжил: – Я не знаю, с кем ещё могу это обсудить, так что слушай. Просканировав тело мальчика, ну того, что с вами, я обнаружил кое-что.
Пётр окончательно перестал дёргаться и внимательно уставился на Альвиана.
– У меня давно зародилась теория, что эволюционировало всё человечество, а не отдельные личности, а данные тела мальчика помогли мне это доказать. Работа его мозга немного отличается от работы моего, но незначительно. Весь вопрос заключается в генетическом коде. Грубо говоря, эволюция – это генетически передаваемая болезнь, под которую наш организм подстраивается, так? То есть, определённые физические недостатки исчезали у следующих поколений. Но что, если я скажу, что в этот раз эволюция была не только на физическом уровне? Что, если она прошла и на ментальном? То есть, те люди, чьим предкам не хватало логического мышления, вроде твоих, теперь владеют им лучше остальных без каких-либо физических изменений мозга.
Пётр нахмурился и промычал что-то, но Альвиан не обратил на него внимания и продолжил:
– Проведя исследования на разных группах людей, я обнаружил, что есть четыре типа генетического заболевания. Я их классифицировал следующим образом: природа, – Альвиан начал загибать пальцы, – сила, разум, эмоции, ну или душа, называй как хочешь. Каждый из этих типов делится на два вида: на физический и ментальный.
Пётр молча сидел и слушал своего недавнего врага, совсем позабыв о происходящем.
– Например, я, – продолжал Альвиан. – Моя болезнь – природная ментальная, то есть, я на ментальном уровне могу взаимодействовать с природой как одно целое. Ваш мальчик – ментальный разум, то есть влияние воображения, мысли на окружение. Ты – физический разум, то есть логика и тяга к познаниям, заполнение мозга данными. Хотя тут, может, я и не прав, – сказал Альвиан и указал на чернокожую руку Петра. – Караам, известный убийца из Монастыря – ментальная сила или, иначе, сила духа. Тревор из Нюлайфа – грубая физическая сила. Большинство людей Новой Земли лишились чувств – физические эмоции; то есть, напитавшись негативными эмоциями, организм их просто отключил или же ослабил. К ментальным эмоциям я бы отнёс и лично Су, владельца Чёрного рынка. Находить настолько редкие предметы в ограниченной местности без интуиции невозможно. Так что интуиция, или шестое чувство – ментальные эмоции. Самое интересное вот что. По каждому типу я нашёл хотя бы одного представителя болезни, кроме одного – физической природы. Их просто нет.
Альвиан встал с табурета, обошёл Петра и остановился сзади.
– Отсюда такой вывод: либо моя теория неверна, что сомнительно, либо где-то за нашей территорией есть ещё люди, больные физической природой, – он замолчал где-то на минуту, а потом спросил: – Ты готов снять повязку?
Пётр кивнул. Альвиан медленно снял маску с Петра и положил её рядом, но выходить из-за спины не стал.
– Я вот о чём подумал, – заговорил Пётр. – А может, у человека по два заболевания? По одному виду в каждом типе? То есть, развитие каждой личности произошло как на физическом, так и на ментальном уровнях.
Альвиан нахмурился и всё-таки вышел из-за спины собеседника.
– Вот ты – я бы не сказал, что у тебя нет тяги к науке. Так может, у тебя физический разум и ментальная природа?
– А ты?
– А у меня физический разум и ментальная сила. На руку мою посмотри? Чем не сила духа?
Альвиан присел на тот же табурет и проговорил:
– Что ж… Может быть, и так… Караам – ментальная сила и физические эмоции, то есть атрофированные чувства. Падальщики – ментальная природа и физические эмоции, что в совокупности даёт не такой эффект, как у меня! – воскликнул Альвиан, будто его осенило.
– То есть соединение той или иной болезни приводит к особым последствиям! – подхватил мысль Пётр. – Очень интересная теория.
– Спасибо, – Альвиан склонил голову. – И всё-таки, физическая природа?
– Добрый вечер, – послышался голос у входа в комнату.
Альвиан развернулся. На пороге стояли братья-охотники с направленным на него оружием.