Маргарита Дюжева
Жаркий Август. Книга Первая
– Чего там соображать, все просто.
Ого, целую фразу выдал. Прямо, разболтался не на шутку!
– Вот и отлично. А в машинах что-нибудь понимаешь?
Кивнул.
– Что понимаешь? Что у нее четыре колеса, спереди баранка и где-то внутри мотор? – мне хотелось, чтобы он начал разговаривать, потому что покорное молчание выводило из себя.
– Я работал на станции техобслуживания, – пояснил он, тряхнув головой. Что, патлы мешают? Ну, вот пообвыкнешься, все равно побрею, как бы ни сопротивлялся.
– Отлично. Машина старая, но дорога мне как память, если сумеешь ее завести и заставишь ехать, то буду безумно благодарна.
– Сделаю.
– Вот, в общем-то, и все, что мне от тебя надо, – подвела я итог, радуясь, что тяжелый разговор подходит к концу, – теперь давай по поводу браслетов поговорим.
В тот же миг, начавший было только расслабляться Тим, весь сжался. Не знаю от чего страха, злобы, бессилия. Все причины ужасны, и мне в этот миг стало безумно неудобно перед ним, стыдно и как-то мерзко за все происходящее:
– Я не буду заставлять тебя надевать его, – поспешила произнести вслух, чтобы успокоить, – и сама носить не собираюсь. Я уберу их в сейф, запру и обещаю не доставать. Но ты должен понимать, что доверия между нами пока нет, и я была бы полной дуррой, если бы их отключила. К тому же твой фиолетовый уровень к таким вольностям не располагает. Они будут убраны, но активированы. Если надумаешь что-то выкинуть, будь готов к тому, что я отдам непосредственный приказ, – ненавидела себя в этот момент, чувствовала последней гадиной, но проговорить эти моменты было необходимо, – все понял?
– Да, – последовал сдержанный ответ.
– Благодаря активированным браслетам, ты не сможешь уйти. Радиус действия, по-моему, метров триста, так что сможешь перемещаться по дому, чинить гараж. Отойти дальше сможешь только рядом со мной. Ясно?
– Ясно, – повторил словно эхо.
– Вот и хорошо, – удовлетворенно кивнула, однако, не ощущая ничего хорошего, – надеюсь, наше с тобой совместное существование не омрачится каким-либо досадным инцидентом.
Поскольку убогий ужин подошел к концу, я поднялась на ноги, намереваясь уползти в гостиную к телевизору. Тимур тоже поднялся, и я поняла, что он хочет что-то сказать, но не решается:
– Тим, – устало проговорила, с удивлением заметив, как он опять вздрогнул. Да что с ним такое? Какие-то ассоциации с этим именем? – если хочешь что-то сказать, то не тяни. А вообще, если бы разговаривал со мной, то это очень упростило бы дело.
– Что мне делать сейчас?
Неожиданный вопрос, я замерла, задумчиво почесывая затылок, потом беспомощно развела руками:
– Ну, не знаю, иди, поспи, почитай, – снова поймала уже привычный удивленный взгляд. Я что-то не то говорю? Ну, извините, не знаю, как правильно общаться с рабом! Поэтому раздраженно спросила:
– А чего ты ждал? Ты говори, я исправлюсь! Может, мне надо было тебя сразу послать землю пахать, или может выпороть?
– Нет, – он тотчас пошел на попятный, а мне опять стало стыдно и неудобно.
– Ну, вот раз нет, то иди и спи, и не трепли мне нервы, – недовольно буркнула, грубостью прикрывая стыд.
Он без вопросов развернулся и направился к выходу, и через пару секунд я услышала, как прикрылась дверь в его комнату.
Фуууух, сто потов сошло, пока этот разговор прошел. Вернее не разговор, а мой сумбурный монолог с его унылыми односложными ответами. Просто мечта, а не собеседник!
Махнув рукой, поковыляла к телеку. Все, хватит с меня на сегодня геройств, отдохнуть хочу.
***
Тимур сидел на кровати, уперевшись локтями на колени и размышлял.
В том, что ему достался этот редкий экземпляр "хозяина поневоле", он не сомневался.
То как он сейчас с ним разговаривала, как вела. Все неправильно, не по-хозяйски. Обычно теплый прием начинается с размечивания территории, демонстрации силы, раздачи наказаний, так сказать авансом.
А у этой все не так, даже извинилась за ночь. А уж когда имя вернула, свое родное, он был готов ползать перед ней на коленях. Нет, она не была первой, кому не нравилась кличка Барсик, но обычно хозяева сами выбирали имя, и, не дай Бог, было забыть, как тебя зовут в этот раз. Иногда спрашивали, какое имя он бы хотел. Но что толку, если ментальный блок не позволял и слова на эту тему сказать. А тут стала перебирать разные имена, а он сидел и гадал, назовет его настоящее имя или нет. И когда назвала, от удивления вздрогнул. Чучундра оказалась внимательной и заметила. Вуаля, и он снова Тимур. Впервые за этих три скотских года!
Когда заговорила про работу, чуть не заржал. Готовить? Хм, в прежней жизни все говорили, что у него талант, и самому нравилось, что можно отвлечься от любых мыслей, если погрузиться в готовку.
Подумать только, завтрак к десяти! Да его обычно за шкирку в пять утра поднимали, и на работу выкидывали, а тут к десяти! О*ренеть можно!
Уборка? Неприятно, но привычно. Почти у каждого хозяина приходилось этим заниматься, так что справиться.
Перекрыть гараж? А почему бы и нет? Всегда любил работу на свежем воздухе.
А уж поковыряться в машине! Вспомнить увлечение юности вообще одно удовольствие.
Когда начала про браслеты говорить, струхнул по полной программе. Думал все, сейчас нацепит и при первом же удобном случае начнет все кнопки пробовать, наслаждаясь его агонией. Но и тут все не как у людей. Сама не будет носить, уберет в сейф, и его не заставит.
В общем, не хозяйка, а мечта.
Хотя, не стоит забывать, что все хозяева сволочи. Может сейчас наобещает, а потом раз, и с диким смехом скажет, что пошутила, и превратит его жизнь в ад. А может, и нет. Вдруг все так, как она говорит? Так хотелось в это верить.
Ладно, будь что будет. И не из таких передряг выбирался! В этот раз, судьба, похоже, решила дать ему передышку, послав эту Чучундру.
Что там говорил приятель? Такие хозяева не рады своему имуществу, их напрягает все происходящее? По ней заметно. Прямо видно, как она мечтает поскорее от него избавиться, спровадить куда-нибудь.
Инстинкт выживания подсказывал, что в таких условиях надо попытаться продержаться как можно дольше. Набраться сил, восстановиться, придти в себя. Значит нужно постараться, чтобы у нее задержаться.
Не хочет напряга? Значит, он будет тише воды, ниже травы. Не хочет, чтобы мотал нервы? Значит, он будет сама покладистость. Опасается его, не доверяет? Даже в таком потрепанном виде? А что будет, когда он начнет набирать форму? Так, вот с этим сложнее. Надо сделать так, чтобы она как можно дольше считала его лохматым заморышем. Тяжело конечно с его-то характером, но ради завтрака в десять можно и потерпеть!
Глава 9
38 Дней
Утро началось с того, что я просто не могла пошевелиться. Вчерашняя ночь и все последующие события меня настолько вымотали, что казалось, ни одной клеточки в теле не осталось, которая бы не пыталась свести меня с ума раскатистой болью.
Сегодня мне не хотелось ничего, разве что тихонько помереть, чтобы больше не мучатся.
Протянула руку за очками, без которых мир – одно сплошное непонятное пятно. Надела, стало четче, но не менее тоскливо. Потом по привычке потянулась за календариком, отметила очередное число и отбросила в сторону. Календарь скользнул под стол. Проклятье, теперь придется ползать на коленях, чтобы достать его. Как же мне все надоело!
Полежала еще немного, рассматривая потолок и пытаясь набраться сил для подъема.
Тоска. Настроение на нуле. Из угла с тихим жужжанием выехал электронный доктор. Я отрешенно наблюдала за его привычными четкими манипуляциями. Проверил кровь, давление, просканировал спину и выдал результаты. Все хорошо, медленно, но верно поправляюсь. Только почему-то даже такие новости не развеселили. Я устала. Несмотря на то, что только что проснулась. Просто это не мимолетная, а какая-то глобальная усталость от всей этой ситуации.
Корсет, вид этот чудовищный, постоянная боль, а теперь еще и Бирюк бородатый под боком.
Очень-очень устала.
Кстати о Бирюке. Чем он там занят, интересно? Я ему, конечно, все обязанности вчера расписала, он вроде понял. Только вот не факт, что делает. Эхххх.
Наверно именно мысли о новом имуществе и придали мне сил, так отчаянно не хватавших для подъема. Выбралась из кровати и "побежала" в ванную комнату, намереваясь по быстрому привести себя в порядок. Как ни странно, но с появлением лохматого Подарочка я напрочь забыла об утреннем ритуале "полюбуйся в зеркало на свой небесный лик". Лишь бросив на сверкающую поверхность раздраженный взгляд, я поспешила в душ. Некогда наслаждаться своей красотой, надо идти проверять, что там Тим (о, надо же не забыла) делает. Может, уже весь мой уютный домик разворотил и кухня вся в руинах!
Может, он спит? Вот было бы здорово! Я не против, чтобы он сидел в своей комнате и носа оттуда не показывал, желательно все четыре месяца, чтобы бедную меня не нервировать!
Собравшись в рекордно короткие сроки, направилась к выходу. Бесшумно приоткрыв дверь, выглянула в коридор и прислушалась. С кухни явно доносились какие-то звуки. Выдохнула, призывая себя к внутреннему спокойствию, и побрела смотреть, что же там происходит.
В кухонных дверях я появилась как раз в тот момент, когда не подозревающий о моем коварном приближении Тимур, зачерпнул ложку того, что стояло на плите, и отправил ее в рот. Я так подозреваю, что он, дорвавшись до еды, втихаря хомячил, уплетал за обе щеки, пользуясь моим отсутствием. Я вообще-то не против, но картина показалась такой нелепой, что изумленно уставилась на него. Он почувствовал, что не один, резко обернулся в мою сторону и испуганно замер.
Так и стояли друг напротив друга. Я с изумленно поднятыми бровями, и он с ложкой во рту. Картина маслом.
– Что ты делаешь?
Зачем я задаю этот вопрос? И так понятно, ест человек.
– Простите, – смутился, ложку убрал, стоит голову опустив. Потом подумал и вообще взял и плюхнулся передо мной на колени, вогнав меня в ступор. Не менее минуты я смотрела на коленопреклоненную фигуру, прежде чем смогла выдавить из себя хриплое:
– А ну-ка вставай живо!
Послушно встал, глаза все так же в пол.
– Посмотри на меня, – обратилась к нему сердито, до сих пор пребывая в шоке от его выходки.
Он, все так же покорно, поднял на меня взгляд, взглянув из-под лохматой челки.
– Чтоб больше я этого не видела. Никогда!
– Извините, привычка, – последовал тихий ответ, и мне стало неудобно за свою злость. Скорее всего, именно этого от него и требовали все предыдущие хозяева, загоняя пагубную привычку глубоко под кожу. Чтоб наверняка, на автомате выполнял, демонстрируя покорность. Неудивительно, что он срывался, и не раз, заработав себе фиолетовый уровень.
– Давай договоримся так. Ты постараешься избавиться от этой привычки, потому что мне этого не надо, – уже спокойно, прогнав все свое раздражение, сказала я.
Молча кивнул.
– Вот и хорошо, – подошла к одному из ящичков и достала баночку, которую мне выдал врач, – вчера забыла сказать, во все, что готовишь, добавляй вот это.
Тим подозрительно покосился на баночку. Я была не уверена, что он вообще умеет читать, поэтому пришлось добавить:
– Не переживай, травить тебя не собираюсь. Это витамины, которые мне врач прописал для восстановления.
Он забрал у меня емкость, и больше ничего не спрашивая, сделал то, что я от него хотела. Добавил ложку в кастрюлю стоявшую на плите. Так, а что он там, собственно говоря, готовит? Вытянула шею, пытаясь рассмотреть содержимое кастрюльки, но безрезультатно.
Зато Тимур мой жест заметил, поэтому спросил своим сиплым, простуженным голосом:
– Накладывать?
– Угу, – кивнула и почувствовала, что краснею. Блин, как все неправильно, по-глупому. Вот могла ли я два дня назад подумать, что в моем доме заведется какой-то подозрительно-лохматый мужик, который будет прыгать возле моей плиты и готовить завтрак? Сумасшествие какое-то.
Тем временем он поставил на стол тарелку. Каша! Блин, я уже не помню, когда мое утро начиналось с настоящей сваренной каши, а не из разведенных водой суррогатов. О*ренеть! Чувствую, что краснею еще сильнее. Настолько мне в этот момент стало неудобно за свои жалкие кулинарные возможности, что была готова провалиться сквозь землю. Хотя вроде никогда по этому поводу и не комплексовала, а тут на тебе, прорвало. Все из-за этого Барсика лохматого, будь он неладен.
Стоит в стороне как каменное изваяние, весь какой-то сжатый, скукоженный, взгляд как всегда в пол. Так и не поймешь, то ли указания какого ждет, то ли задумался о чем-то. Эх, тоска зеленая! Напрягает он меня своим присутствием, как ни крути. Внутри прямо все переворачивается при взгляде на него.
– Себе тоже накладывай, – пробубнила, усаживаясь на стул.
Он бросил в мою сторону быстрый удивленный взгляд.
– Чего смотришь? Уж извини, я не в курсе, чем там обычно вашего брата кормят. У меня никакой специальной еды для тебя нет, и не будет. Поэтому все, что готовишь, это для нас обоих. Поэтому накладывай, садись и ешь, – потом все-таки не удержалась и пустила в его сторону шпильку,– или ты уже в процессе готовки нахватался досыта?
Тим еще ниже опустил голову, и за свешивающимися волосами было не разобрать выражения лица. Я представила, как вскакиваю, хватаю ножницы и отрезаю все эти заросли. Хм, будь я здоровой, может, так и поступила бы. Пока же приходится только фантазировать.
Парень как всегда молча выполнил мои указания. И вот мы опять сидим друг напротив друга, молча едим. Прямо сказка, а не жизнь. Вчера "романтический" ужин, сегодня не менее романтический завтрак. Надо Нику рассказать, вот уж он поржет надо мной.
– Каша кстати вкусная, – прошамкала я, отправляя в рот очередную ложку.
Он пожал плечами. Ах, ты, надо же, какой скромный нашелся. И молчаливый. Молчание раздражало. Может приказать ему разговаривать?
Глупость. Даже не глупость, а дурость. У человека жизнь такая, что не до лишней болтовни, а я тут сижу, кривлюсь недовольно, не разговаривают, видите ли, со мной. Надо оставить парня в покое, дать ему привыкнуть, а там, глядишь, и разговаривать начнет, не из-под палки, а сам, по своей воле.
Словно прочитав мои мысли, он заговорил:
– Холодильник пустой. Обед не из чего готовить. И ужин тоже.
Пфффф. Лучше бы молчал!
Он прав. В холодильнике у меня мышь давным-давно повесилась. Кроме полуфабрикатов и нет ничего. С этим лечением у меня аппетит напрочь пропал, поэтому отсутствие продуктов не было проблемой. До сегодняшнего дня. Теперь у меня есть Барсик, и его надо кормить. Учитывая, что он какой-никакой, но все-таки мужик, да еще и тощий как палка из-за постоянного недокорма, кормить его надо много, и одними кашами тут не отделаешься. Проклятье, вот не было печали…
Несколько минут я пыталась решить, что делать с этой проблемой. Поездка в магазин вызывала у меня священный ужас, так как я до сих пор не отошла от веселой ночки и лишний раз боялась пошевелиться. Просить кого-то из знакомых привезти продукты тоже не хотелось. Начнутся расспросы как тут, что тут. К этому я пока не готова.
Что ж, придется заказывать через службу доставки. Теперь надо решить что брать. Ох, не люблю я все это, терпеть не могу. Я и поход по продуктовым, не важно, реальным или виртуальным, – это две несовместимые вещи.
Хм, а кто сказал, что этим должна заниматься я? У меня теперь есть волшебный поваренок, вот пусть он и выбирает! Я с сомнением посмотрела на сидящего напротив Тима. Вот только можно ли ему доверять в таком вопросе? Вдруг наберет какой-нибудь гадости или супердорогих деликатесов? Впрочем, чего гадать? Попробую один раз, если натворит дел, то больше таким безобразием заниматься не буду, а если все нормально пройдет, то значит, так тому и быть.
– После завтрака будешь заказывать продукты.
– Я? – в голосе сквозило удивление.
– Ты, – кивнула головой, наблюдая за его реакцией. Сидит, нахохлился, видно, что думает.
– И что мне брать? – интересуется осторожно, подозрительно косясь в мою сторону.
– Сам решишь, – с глумливой улыбкой ответила я. Ничего пусть помучается, голову поломает, не все же мне страдать.
– Это проверка какая-то? – подозрительно спросил Тимур, замерев, словно каменное изваяние.
– Пока не решила, – хмыкнула в ответ, переключая свое внимание на кашу. Действительно вкусно, почти половину тарелки умяла, для меня это рекорд. Он же в ответ на мои слова опять подобрался, поэтому с тяжелым вздохом пришлось пояснять:– Тим, я пошутила. Не ищи в каждой мой фразе двойной смысл. Поскольку я не умею готовить, то и к выбору продуктов отношусь скептически. Вот и все. И никаких проверок.
А дальше опять молчание.
Закончили завтрак, после чего Тим все убрал, а я отправилась за планшетом. Принесла, включила его и теперь сидела, ломала голову, как объяснить рабу принцип действия этого устройства. Почему я раньше не задумалась о том, что для него это может быть неведомой штуковиной? А если он все-таки не умеет читать? Ууу, как все сложно!
Ладно, хватит ныть, поехали:
– Знаешь, что это? – задаю интересующий вопрос напрямую.
Парень равнодушно посмотрел на планшет и кивнул.
– В руках держал когда-нибудь?
Снова кивнул. Ах, ты ж многословный мой!
– Хм, держал, когда убирал хозяйские вещи, или сам работал на нем? – вопрос с выбором, кивком не отделается.
– Работал, – покорно ответил он.
– Уже радует. Может, ты порадуешь меня еще больше, и скажешь, что умеешь читать?
– Умею. И писАть тоже!
Ого, мне кажется, или в его голосе проскочила обида? Похоже, я достала его вопросами о том, что он знает и понимает. Ничего, милый мой, потерпишь! Должна же я узнать, чему тебя в неволе научили.
– Супер, – выложила перед ним планшет, с уже запущенным приложением заказа продуктов, – держи. Тут все просто, выбирай, тыкай на картинку, указывай количество. Разберешься. А я пошла… по делам.
И я, недолго думая, направилась прочь с кухни, намереваясь, как обычно, пойти поваляться перед телеком.
– Госпожа, – раздался его голос сзади, от которого меня просто передернуло.
Обернувшись, я сердито на него посмотрела:
– Не называй меня так больше. Никогда! Понятно?
Тимур кивнул.
– Если хочешь сказать что-то, то обращайся по имени!
– Я не знаю вашего имени.
На меня опять напал ступор. Не знает имени? Я что до сих пор не представилась? Мысленно вспомнила наши разговоры. Действительно не представилась! Вот, ведь клуша рассеянная. Стыдобища!
– Меня Василиса зовут, – смущенно пробормотала себе под нос, снова краснея. Черт, я с этим Подарочком только и делаю, что туплю, а потом безбожно краснею! Что за напасть такая?!
Он тем временем кивнул, и спросил:
– Мне надо знать, какой набор продуктов заказывать, на какой срок, на сколько человек, и в какую сумму уложиться, – все это сказано настолько спокойно и размеренно, словно он только этим всю жизнь и занимался.
Я несколько раз удивленно моргнула, собирая мысли в кучу, и рассеянно ответила:
– Бери обычные продукты, повседневные, так чтобы хватило на неделю на нас двоих. Сумма? Не знаю какая. Когда наберешь, покажешь, там видно будет.
Опять кивнул и уткнулся в планшет, а я поковыляла к телевизору. Уселась и приготовилась к долгому переключению каналов, справедливо полагая, что озадачила Тимура на полдня.
Каково же было мое удивление, когда он появился рядом со мной через десять минут и протянул планшет.
– Не получается? – хмуро поинтересовалась у него.
– Нет, я все сделал.
– Уже? – невольно удивилась я, забирая планшет, и готовясь к тому, что сейчас передо мной откроется волшебный список из всевозможного барахла. Итак, посмотрим, что он тут на выбирал.
Мясо. Ну конечно, какой же мужик без мяса! Курица, молоко, штук пять разных круп, овощи, приправы, сыр, яйца, макароны, немного консервации, творог, сахар, чай.
Еще раз пробежалась глазами по списку. Все нормально. Ни тебе лобстеров, ни черной икры, ни консервированных глаз летучих мышей, ни сушеных куриных пупочков. Действительно обычный набор продуктов, который должен быть в каждом холодильнике. Изумленно покосилась в его сторону. Он это за десять минут накидал? Я бы долго и упорно пыхтела над таким списком.
– Что-то не так? – поинтересовался он, на что я лишь отрицательно покачала головой.
– Все хорошо, разве что фрукты добавить можно и что-нибудь сладкое.
Тим молча взял планшет, что-то там пошамкал и вернул обратно. К списку добавилось то, что я просила. Обалдеть! И это я его вначале посчитала бестолковым не умеющим читать бородачом? Как же я ошибалась. Это умный бородач! Интересно у кого из хозяев он этому научился? Хотела поинтересоваться, но потом передумала, решив, что опять обижу его своими вопросами. Поэтому просто сказала, что он молодец, и отпустила его восвояси. Он бесшумно развернулся и покинул гостиную, оставив меня в состоянии какого-то рассеянного изумления. Я никак не могла четко сформулировать свои ощущения после каждого общения с ним. Кроме слова "напрягает" должно было быть что-то еще, но вот что? Понимание этого крутилось рядом, но мне никак не удавалось схватить мысль за хвост.
Дальше день проходил на удивление спокойно. После покупки продуктов Тимур ушел смотреть гараж. Когда наша семья жила здесь, отец все собирался снести это неказистое сооружение с треугольной крышей, стоящее за домом, на расстоянии метров двадцати. Было очень неудобно идти до гаража в непогоду. Приходилось скакать по дорожке, мокнуть под дождем. Папаша мечтал построить вместо него нормальный гараж, из которого можно попасть сразу в дом, не выходя на улицу. Но почему-то руки всегда не доходили. Год за годом он откладывал это мероприятие. В результате наша семья уже давным-давно не живет в этом доме, да и семьи нет как таковой, а гараж по-прежнему на своем месте, только вот крыша местами прохудилась.
В первый заход Тим успел только осмотреть поле работы, потому что потом ему пришлось возвращаться на кухню. На обед он сварил суп, и недолго думая сразу потушил овощи с мясом на ужин, чтобы потом еще раз у плиты не плясать. Надо сказать, голова у парня работала как надо. Он не просто выполнял работу, как безмозглый тупой скот. Нет. Он ее строго оптимизировал, таким образом, чтобы сократить свои усилия и время, затрачиваемое на выполнение. Редкое умение для раба. Помню, отец всегда сокрушался, что его рабы могут выполнять только линейные задачи, никакой импровизации или продуманности. Дай им решето, они и будет в нем целый день воду носить.
У Тимура же было все в порядке и с продуманностью и со всем остальным. Это, кстати, тоже почему-то меня напрягало. Хотя с чего? Казалось бы, радуйся, что смышленый малый достался, а не овощ бестолковый. Так ведь нет, все мне не так, и не эдак. Как бабка старая стала.
После ужина Тим опять ушел в гараж, оставив меня в гордом одиночестве. Не то чтобы я переживала по этому поводу, но когда большая стрелка на часах перевалила за одиннадцать, а за окном опустилась темень, стало как-то не по себе. Что он там, в темноте ковыряется? Может, уже свалился и шею сломал? Или нашел способ сбежать?
От этих мыслей на душе стало тревожно, и я поспешила на улицу, чтобы убедиться, что Тим на месте и при этом жив-здоров.
Выбралась через черный выход и поковыляла по тускло освещенной уличной лампой дорожке. Темные густые тени деревьев подступали со всех сторон, заставляя ежится от каких-то непонятных страхов и опасений. Что если он нашел способ обойти браслеты, зонды и все остальное? И сейчас придушит меня в этой темноте, закопает под кустами и все, никто никогда не найдет останки бедной Чу.
Бред. Глупости. Не может этого быть. Так я себя успокаивала, продвигаясь вперед. Дошла до гаража, который в темноте выглядел, как черная нелепая огромная голова с распахнутым ртом, которым она собиралась меня съесть.
– Тим? – позвала я хриплым голосом, напряженно всматриваясь в темноту и прислушиваясь.
Минуту стояла тишина, а потом я услышала какую-то возню и свет фонарика внутри гаража.
Тимур вышел ко мне, вытирая руки о какую-то замызганную тряпку.
– Что ты тут делаешь? – спрашиваю, подозрительно вглядываясь в его лохматую физиономию.
– Работаю, – просто ответил он, пожимая плечами.
– В такой темноте?
– Я фонарик нашел, – он демонстративно поднял его повыше, – мне хватает.
– Уже двенадцатый час, – не сдавалась я в своих попытках найти какой-то подвох, – почему ты не идешь спать?
Тимур постоял немного, задумчиво глядя себе под ноги, а потом спокойно произнес:
– Вы мне не разрешали.
– Хочешь сказать, что если бы я сейчас к тебе не вышла, то ты так бы всю ночь и ковырялся? – сердито сложила руки на груди.
– Да.
Вот так просто. Да. И все. Как же мне это все надоело! Я устала, и скоро, наверное, сойду с ума от этого всего! Как можно жить и контролировать, регламентировать каждый шаг другого человека? Лично мне это точно не под силу.
– Идем, – проворчала и направилась к дому, Тим послушно последовал за мной, – значит так, слушай меня внимательно. Устанавливаю тебе нормированный рабочий день. В семь часов, вне зависимости от стадии, на которой находится работа, ты ее прекращаешь. Ясно?
– Ясно, – раздалось из-за спины, – и что я должен буду делать после этого времени?
– Да что хочешь, делай! Сиди у себя в комнате, читай, ешь. Мне все равно, – вспылила я, – но чтоб больше никаких ночных ковыряний в гараже. Шею сломаешь и тю-тю. Если еще раз будет похожая ситуация, в которой я не дам тебе четких указаний, то будь добр, подходи ко мне и уточняй, что, как и зачем, я за всем уследить не могу. Ты все понял?
– Понял.
– Вот и молодец, – сердито припечатала я, заходя внутрь дома.
Дождалась, пока он скрылся в своей комнате, и поковыляла к себе, держась за бок. Нет, вся эта ситуация точно меня доконает, и я помру раньше времени, так и не избавившись от проклятого корсета! Его же, как ребенка, надо чуть ли не за руку водить! Чуть что и все, он в глубокой обороне, а оправдание только одно "вы мне не разрешали". Это что же надо было с человеком делать, чтобы он вот так совершенно не имел своего мнения?
В голове зазвучал внутренний голос, подозрительно похожий на насмешливый баритон Лазарева: "Чу, очнись, он раб. И ведет себя соответственно, а ты пытаешься его измерять рамками свободного человека!".
Все верно, все так. Только вот почему от этого так тошно?
Дальше потянулись наши совместные будни. Однотипные, размеренные спокойные. К десяти я выползала на наш совместный молчаливый завтрак. Попыток разговорить его, я так и не оставляла, и к моей огромной радости дня через три-четыре, он перестал отвечать на мои вопросы пожатием плеч или кивком головы. Теперь это были словесные ответы, пусть односложные, но я уже была в восторге и от этого.
Еду он готовил сразу на несколько дней, исправно добавляя витамины, которые я ему оставила, а большую часть своего времени проводил на улице, ремонтируя крышу. Я его не торопила, не дергала. Даже, если честно, лишний раз старалась и не выходить к нему. По себе знаю, что когда над душой стоят, то все из рук валится. Так что пусть спокойно работает.
Мы так же вместе обедали и ужинали. Не знаю почему, но вот это, мне было важно это делать совместно. Мне кажется, говорила моя внутренняя подозрительность, считающая, что столь занимательный объект надо хоть иногда держать на виду.
После семи он уходил в свою комнату, и чем там занимался – понятия не имею. Может, спать ложился, а может, читал. Я ему отдала кучу книг, надеюсь, хоть что-то нашел себе по душе.
В принципе, жизнь была спокойной и размеренной. Дома чисто, убрано, везде порядок. Каждый день теплый завтрак, обед и ужин. Я практически не пересекалась со своим имуществом, не считая совместных приемов пищи. Вот такое противоречие, с одной стороны старалась избегать встреч с ним, а с другой непременно должна была сидеть с ним за одним столом. Почему? Понятия не имею!
Да и он себя вел тише воды, ниже травы. По-моему, я даже начала привыкать к его присутствию. Нет, он по-прежнему меня напрягал самим фактом своего существования, и по-прежнему, находясь с ним в одной комнате, я ощущала какую-то непонятную неловкость, тревогу, но теперь, по крайней мере, я не чувствовала тоскливой обреченности, да и страх перед неизвестностью отступил. Если наша жизнь и дальше будет течь в таком русле, то думаю, что смогу выдержать эти четыре месяца.
Единственный раз, когда он уперся как баран рогом, случился, когда я попробовала намекнуть, что неплохо было бы побриться и подстричься. Не знаю, что у него там за пунктик по поводу бороды и лохматой шевелюры, но он так отчаянно сопротивлялся всем моим попыткам облагородить его внешний вид, что, в конце концов, я отступила. Что он так к этим лохмам прицепился, мне было не понять. Самому же не нравилось все это кучерявое безобразие! Я много раз видела, как он с раздражением откидывает назад длинную растрепанную челку, или чешет заросший подбородок. Может, борода и волосы давали ему иллюзию того, что он сам что-то смог решить в своей жизни, без указаний хозяев? Черт с ним, хочет ходить как лохматый бабуин, пусть ходит. Может когда привыкнет и успокоится, мне удастся от этих зарослей избавиться.
Та же самая ситуация и с одеждой. Я предложила купить ему новые вещи, пусть это будут самые простые футболка и брюки, но он отказался, продолжая в жару работать в рубашке с длинными рукавами. Стеснительный, что ли? Хотя в памяти остался фрагмент его спины, когда я в первый день кинула его на колени. Там были рубцы, шрамы. Я увидела лишь небольшой участок кожи, но, скорее всего, вся спина такая. В результате я опять уступила. Нашла в кладовке пакет со старыми вещами отца и отдала Тиму. Папаша был у меня крупный, крепкий, в теле. Поэтому его рубашки на Тимуре просто висели, ему даже пришлось рукава закатывать. Про брюки вообще молчу. Там в одну штанину два Тима влезет. Нам пришлось проколоть несколько новых дыр на старом отцовском ремне, прежде чем парень смог его использовать по назначению.
В общем, вместо стриженного, выбритого, опрятного парня у меня под боком по-прежнему обитало лохмато-бородатое Нечто в мешковатой нелепой одежде. Меня это раздражало, а ему, по-моему, наоборот нравилось. Загадочный он какой-то, по-другому и не скажешь.
Во всем остальном, кроме одежды и своего внешнего вида, он был сама покладистость. Все делал, ни на что не жаловался. Руки у него, кстати, прямые, росли оттуда, откуда надо. Гараж медленно, но верно приходил в норму, да и в доме он уже перечинил все, о чем я просила. Золото, а не парень. Я даже серьезно начала подумывать о том, чтобы рассказать ему о документах, поданных на его освобождение. А что, молодец, старается, заработал право на хорошую новость.
Вот только, что же мне никак не дает покоя? Словно внутри сидит маленький вредный червячок, монотонно грызущий изнутри…
