Маргарита Дюжева
Жаркий Август. Книга Первая
– Да, давай я прямо сейчас его увезу, чего тебе мучиться?
– Нет, у него еще дела неоконченные остались, – отступила от нее еще на шаг, поморщившись от боли. Там где она меня хватала точно останутся синяки.
– Какие? Стойку что ли починить надо? Да я тебе таких мастеров пришлю, что они в миг все починят, лучше прежней будет! – не унималась Марика, вызывая у меня желание, придушить, – так что давай, собирай его документы, браслеты и все, с глаз долой из сердца вон.
– Нет, не стойку. Другие дела, – ответила уклончиво, поражаясь ее наглости и напору. Нет, ну нельзя же так! Дверь закрою, она в окно лезет. Надо же, как ее пробрало! В нашем первом откровенном разговоре, когда я его заставила побриться, Тимур такую реакцию подразумевал со стороны женского пола? Интересно, от меня он изначально такого же поведения ожидал?
Все, пора с этим заканчивать.
Глядя ей прямо в глаза, решительно произнесла:
– Оставь нас, пожалуйста. У нас с Тимуром очень важный разговор.
– Но… как же….
– Иди к гостям, нам надо поговорить.
– Но ты ведь точно подумаешь о моих словах?
– Да-да, непременно, – отмахнулась от нее.
Власова еще немного помялась, и несолоно хлебавши, направилась прочь, а мы с Тимуром остались наедине. Он выжидающе посмотрел на меня, а я задумчиво крутя чашку в руках, смотрела на то, как капельки воды скользят по ее поверхности.
Устало потерла глаза, чуть приподняв очки. Надоело мне все, пора от гостей избавляться.
– Иди к себе, – сказала Тиму, – и носа не высовывай, пока она не уйдет.
– Как же серьезный разговор? – парень исподлобья смотрел на меня.
– Это и был он. Иди к себе, и не выходи, пока она не уйдет, – повторила, направляясь к выходу, – надеюсь, это произойдет в ближайшее время.
Я, не оборачиваясь, пошла в гостиную, прекрасно зная, что в этот раз Тимур точно послушается, потому что в его же интересах. С кряхтением уселась в кресло, и попыталась вникнуть в разговор. Парни спорили о командах, участвующих в чемпионате, Тая то и дело добавляла какие-то фразы, а Марика встретила меня по-собачьи преданным взглядом. Вот зараза!
Гости просидели у меня еще не меньше часа, и на это время Власову как подменили. Она разговаривала как нормальный человек, а не напыщенная стерва. Постоянно обращалась ко мне, даже, по-моему, шутила.
Я то была в курсе, в чем причина таких разительных перемен – коварная змея пыталась подмазаться ко мне, чтобы заполучить Тимура в свои когтистые лапы, а вот все остальные явно пребывали в шоке, исподтишка переглядывались, пытаясь сообразить, с чего вдруг это снежная королева растаяла.
Постепенно каждый из присутствующих начал вспоминать о том, что гости это хорошо, но пора бы и домой идти. Они, уже привыкшие к моей фирменной гостеприимности и хозяйскому такту, без вопросов навели порядок в гостиной, даже Марика соизволила выкинуть скомканную бумажку в мусорный пакет.
Когда все уже стали уходить, она подхватила меня под локоть и бесцеремонно оттащила на несколько шагов в сторону:
– Ну, что, я забираю это недоразумение?
Во как, недоразумение! Что ж ты мне ковер слюнями чуть ли не закапала, думая об этом недоразумении, с*чка ты крашенная? Заберет она! Сейчас, мечтать не вредно!
– Я же сказала, что подумаю, – с прохладцей ответила, высвобождая локоть из ее захвата.
– Ты еще не подумала? – удивилась она, и в глазах, под маской из фальшивой приветливости, промелькнуло раздражение.
– Даже и не начинала, – приторно улыбнулась, отходя от нее.
Даже и не думала начинать! Вслух я этого, конечно, не сказала.
Таисия, стоявшая у дверей, подозрительно покосилась в нашу сторону, а потом громко произнесла:
– Ребята, я, пожалуй, еще задержусь ненадолго. Нам с Васеной надо посекретничать, по-девчачьи.
В общем, закончились, наконец, наши посиделки. Все разбредись по домам, кроме Таисии. Она, не спрашивая, хочу я того или нет, заказала по телефону пирожных, и утащила меня в мою же комнату:
– Рассказывай, давай! – чуть ли не подпрыгивая на месте от нетерпения, начала она, едва только за нами закрылась дверь.
– Чего рассказывать? – в полнейшем недоумении уставилась на подругу.
– Вась! Не томи! Прекрасно знаешь, о чем я!
– Даже не догадываюсь
– О-о-о-о-о, – мученически протянула она, закатывая глаза, – Ладно, для особо сообразительных поясню. Мне интересно, как то замученное нечто, превратилось вот в это.
Фролова кивнула в сторону двери, подразумевая Тимура.
– Ну… Он много ел, – задумчиво произнесла я.
– Вася! Хватит издеваться! Я же сейчас лопну от любопытства. В последний наш разговор, по твоим словам, он все еще был лохматым, бородатым и неопрятным, а тут проходит всего несколько дней и, на тебе, выясняется, что под боком у тебя живет обалденный парень.
– Обычный парень, – пробубнила я, ковыляя к кровати. Устала с этими гостями так, будто всю ночь пахала, поэтому без зазрения совести улеглась на цветастый плед. А кого стеснятся? Таську? Еще чего! Она своя в доску. И минуты не прошло, как подруга завалилась рядом со мной.
– Ничего себе обычный! Марика вон чуть волосы на голове рвать не начала, когда поняла, кого она тебе подарила. Рассказывай, давай, как вы тут живете? Что он делает? Ты ему рассказала про освобождение?
В общем, Таисия умудрилась за пару минут накидать мне три десятка вопросов, все относительно Тимура. Понимая, что отвязаться от нее все равно не смогу, приступила к своему рассказу.
Он слушала, открыв рот, местами ржала как ненормальная, особенно когда я рассказывала, про его чудесное превращение и мою прогулку по кустам. Потом выдала гениальное предложение:
– Как бы я хотела посмотреть на его физиономию, когда ты снимешь свой корсет и станешь сама собой! Надо будет в честь твоего возвращения собрать опять всех гостей, про Марику не забыть…
– Ой, не говори мне про нее ничего, сегодня думала кружкой в нее запущу!
– Ты что! Как же без нее!? На этом мероприятии наша зазнайка точно должна присутствовать! Надо же ей нос утереть! Да и Тимуру твоему тоже! Ты мне только пообещай, что без меня ни-ни! Ни за что не прощу, если лишишь меня удовольствия увидеть, как изменятся их лица!
– Ладно, обещаю, – со смехом ответила ей. Если честно, то сама с нетерпением жду этого момента.
Мы с ней еще просидели не менее часа, сначала в моей комнате, потом перебрались на кухню – пить чай с пирожными, и еще немного в гостиной, пока Таська ждала такси. Все это время, Тимур, как я и велела, не высовывал носа из своей комнаты, по-видимому, решив дождаться, когда уйдут все гости, а не только белобрысая.
Когда Фролова уехала, не прошло и десяти секунд, как из своей комнаты вынырнул Тим. Он под дверью что ли все это время сидел, прислушиваясь, ушли посетители или нет?
Я думала, что он оголодал, ведь обед сегодня пролетел, и пойдет прямым ходом на кухню, но вместо этого, он решительным шагом направлялся в мою сторону.
Ну, начина-а-а-ется! Я, с этими гостями совсем измучилась, мне бы посидеть в тишине, просто прикрыв глаза, отдохнуть, подумать о чем-то спокойном и прекрасном. Но, чувствую, планы так и останутся всего лишь планами, ибо у Тимура, похоже, опять боевое настроение. Заскучал поди поганец, за целый день ведь ни разу не поругались с ним! Или сейчас начнет мне мозг выносить, за то, что я его сегодня случайно перед всеми подставила.
Остановился недалеко от кресла, в котором я сидела, меланхолично наблюдая за происходящим на экране телевизора. Смотреть было нечего, но я упрямо щелкала каналы, игнорируя присутствие Тима, кожей чувствуя, что он смотрит на меня.
Очень хотелось повернуться к нему, спросить в чем дело. Хотя нет, этого как раз и не хотелось. Лучше бы шел к себе, или на кухню, и оставил бы меня в покое. На сегодня мне эмоций хватит.
Он стоял, и не думая уходить, продолжая меня нервировать своим взглядом. Вот же настырный! Через несколько минут я все-таки сдалась, выключила телевизор и недовольно нахмурившись, посмотрела в его сторону:
– Ну, что тебе от меня надо? – устало поинтересовалась, откинувшись на спинку кресла.
Тимур как будто только этого и ждал:
– Поговорить.
Глубоко вздохнула, обреченно понимая, что просто так от него не отделаешься:
– Давай на завтра отложим все разговоры? Я устала, как не знаю кто, хочу тишины, покоя…
– Мне надо сейчас, – он категорично мотнул головой.
Вот упрямец! Ему надо и все тут.
– Совсем нельзя до завтра потерпеть? До утра? За завтраком бы и поговорили…
– Нет, до завтра я могу передумать.
О, как! Даже интересно стало, о чем же таком ему хочется поговорить, и о чем он может передумать. Ладно, твоя взяла:
– Хорошо, давай поговорим. Я слушаю. Только не стой над душой, сядь, пожалуйста, – я кивнула на диван.
Тимур сел, оперся локтями на колени, с увлечением рассматривая свои ладони, и не торопясь заводить разговор, на котором только что сам настаивал.
–Очень увлекательная беседа, – все-таки не выдержала я, спустя некоторое время.
Что ж ты там в своей голове такого накрутил, что никак не можешь рта открыть? Даже предположить боюсь.
– Извини, – прозвучало как гром среди ясного дня.
Чего, блин? Если бы я стояла, то однозначно свалилась бы на пол. Он извиняется? Я сплю, и снится мне какой-то нелепый, сумасшедший сон? Не заботясь о том, как это выглядит со стороны, повернусь к нему, даже не думая, скрывать свои изумление. Глумится что ли?
Сидит, смотрит на меня, чуть прищурив глаза. Точно глумится, с какой-то непонятной целью. Теряясь в догадках, предположениях и каких-то фантастических идеях, подозрительно спросила:
– За что именно?
Он призадумался, пытаясь подобрать слова, а потом спокойно выдал:
– За то, что вел себя как м*дак.
Сижу, хлопаю глазами, не имея не малейшего понятия о том, что должна говорить в таком случае.
Сказать "не парься, Тимурка, давно простила, все нормально"? Или наоборот "хр*н тебе, а не прощение, поганец зловредный". Или может поинтересоваться, не плохо ли ему, не заболел ли часом? Или уточнить, не шутка ли все это? Множество вариантов, один краше другого.
В общем, все так же сижу, хлопаю глазами, молчу, а Тимур явно ждет ответа.
Ё-мое, что ж делать-то? Прямо ступор напал какой-то от неожиданности. Прокашлявшись, спросила севшим от волнения голосом:
– С чего это такие заявления?
– Я подумал над твоими словами,– голос абсолютно серьезный, собранный. Сколько не присматривалась, ни прислушивалась, не смогла выявить фальшивых нот. Неужели по настоящему извиняется? – в общем, ты была права.
– В чем? – уточнила, подозрительно поглядывая на него. Ну, не укладывается происходящее в моей голове, хоть ты тресни. Вот так взял и все понял? Такое бывает? В сказках, наверное, да, но вот в реальности, что-то сильно сомневаюсь.
– Во всем.
Смотрю на него, ожидая пояснений, и во все не для того, чтобы поиздеваться над ним, заставить прогнуться, помахать передо мной хвостиком. Я действительно ничего не понимаю, в том, что сейчас происходит.
Тимур, похоже, понял, что хозяйка в данный момент не блещет сообразительностью, поэтому с тихим вздохом пояснил:
– Я действительно вел себя как свинья, специально испытывая твое терпение и делая все назло.
– Что изменилось сейчас? Тебе наскучило или какая-то другая причина есть?
– Скука здесь не при чем. То что ты вчера сказала– абсолютная правда, как бы мне не хотелось этого отрицать. И меня самого не устраивает, каким я стал в последнее время.
– И что теперь? Решил измениться? Стать примерным мальчиком? – не удержалась от иронии.
Тимур потер шею, и немного сконфуженно протянул:
– На твоем месте я бы на это не рассчитывал. Хорошим поведением я никогда не отличался, и вряд ли сумею это изменить. По крайней мере, попробую, держать себя в руках. Правда, гарантий, что получится, никаких не даю.
Усмехнувшись, покачала головой. Что ж, по крайней мере, правдиво и объективно. Было бы даже смешно услышать от него пламенные заверения в том, что непременно станет золотым мальчиком.
– Скажи честно, Тимур, ты сейчас все это говоришь мне только из-за того, что устроила Марика, и ты опасаешься, что я могу передать тебя под ее чуткое руководство? – я не могла не задать ему этот вопрос. Скорее всего, именно алчные взгляды белобрысой подвигли его сделать шаг к примирению. Только по этой причине он сидит тут передо мной, пытаясь подобрать правильные слова.
– Нет, не из-за нее, – резким тоном ответил парень, и я ясно увидела, как его передернуло, при мыслях о белобрысой. Тимур посмотрел на меня в упор, не пряча взгляда, и прохладно, без лишних эмоций произнес, – ты меня вчера своими словами зацепила так, что всю ночь не спал. Поговорить на эту тему собирался еще утром, да только никак не получалось начать. Оказывается, признаваться в своих ошибках – не мой конек. Потом как-то все закружилось и стало не до этого, а потом приехали твои друзья. По-поводу Марики, отрицать было бы глупо. Я не хочу к ней, потому что знаю, чем все это закончится. Я таких хозяек уже видел, и не одну. Если честно, ты в этом отношении, просто идеал. С тобой абсолютно спокойно, потому что ты даже на женщину не похожа. Да к тому же настолько увлечена своим собственным выживанием, что до всего остального тебе просто нет дела.
Словами не передать, какого труда мне стоило удержать на лице маску невозмутимости! Вот ведь, с*ченок! Вижу, что не специально, не по злому умыслу все это сказал, но от этого легче не становится.
Это же надо! Со мной спокойнее, потому что я, видите ли, и на женщину совсем не похожа! Обязательно про это говорить, подчеркивать это?
Знаю, что сейчас не похожа не то, что на женщину, а даже пародию женщины! Абрикос сушеный, как меня одна из подруг Никиты назвала, но от этого не становится легче. Наоборот обидно так, что глаза щипать начало. Ладно, хоть, за этими кошмарными очками и не разберешь, что у меня чуть слезы из глаз не брызнули.
– Но извиняюсь не из-за нее, – продолжал тем временем парень, даже не заметив, на сколько его слова задели меня, – этот разговор в любом случае бы состоялся, с ней или без нее. И я благодарен тебе, за то, что при разговоре с ней, ты была на моей стороне.
– Разве могло быть иначе? – спрашиваю осевшим голосом, отчаянно пытаясь скрыть обиду.
– Могло, – он убежденно кивнул головой, – вы обе свободные, а я просто раб.
При последних словах он поморщился словно от боли.
Я с трудом растянула губы в сдержанную улыбку, хотя непреодолимо хотелось надуться, а еще лучше вскочить и сбежать в свою комнату, где можно было бы в темноте посидеть, пожалеть себя :
– Я не знаю, говоришь ты сейчас правду, или обманываешь, но если бы мы смогли хоть как-то наладить контакт, я была бы счастлива.
– Не обманываю, – просто ответил он, поднимаясь с дивана.
– Ну что ж, тогда давай попробуем начать все с начала, – плоские, банальные слова, но они нужны нам обоим.
Парень кивнул и, развернувшись на пятках, покинул мое общество, оставив меня в смешанных чувствах. С одной стороны, казалось бы, вот оно, страстно желаемое перемирие, новый виток в наших отношениях, надо радоваться, да прыгать до небес.
Вот только с другой стороны горечь такая, что каждый вздох отдается уколом где-то глубоко в груди. Сам того, не желая, Тимур умудрился меня настолько сильно обидеть, зацепить, что я теперь как никогда сильно мечтала скинуть с себя этот невыносимый корсет, чтобы показать ему какая я на самом деле, чтобы он перестал воспринимать меня как некое бесформенное существо, поглощенное мыслями о собственном выживании.
Глава 20
Осталось 23 дня
Сказать, что мой лечащий врач был зол – это значит не сказать ничего. Сергей Геннадьевич колоритно и совсем не этично прошелся по моим умственным способностям, расписал радужные перспективы, которые меня ждут в ближайшее время.
– В общем так, дорогая моя! Даю тебе последнюю неделю на исправление. Если не удержишь вес на сегодняшней отметке, – он красной ручкой демонстративно обвел в карте мои жалкие килограммы и поставил жирный восклицательный знак, – то я положу тебя в стационар. И будешь ты получать пятиразовое питание: два завтрака, обед, полдник и ужин через капельницы. Привяжу тебя к кровати, хуже уже не будет, ты ведь все равно как морковина на грядке сидишь, и не думая шевелиться, и будешь целыми днями получать внутривенные вливания! Этого хочешь!?
– Нет, – отчаянно затрясла головой, ничуть не сомневаясь, что свое обещание он выполнит, и придется мне до конца срока сидеть в реабилитационным центре, даже носа на улицу не показывая.
– Тогда все в твоих руках! Сохранишь массу, сумеешь себя хоть немного в тонус привести – останешься на воле, если нет – то упеку в палату без зазрений совести!
От врача я уходила в совершенно расстроенных чувствах. Как мне удержать этот дурацкий вес, если кусок в горло не лезет? Ну не хочу я есть, и что теперь? Уж про движение вообще молчу! О какой подвижности может идти речь, когда с кровати с трудом сползаешь, и нет сил лишний раз по дому пройтись?
Таисия в этот раз была занята, поэтому пересечься, как в прошлый раз, нам не удалось. Делать в центре мне было абсолютно нечего – гулять не хочу, по магазинам ходить стыдно. Да и косые взгляды прохожих уже начали нервировать. Что они на меня все так смотрят? Можно подумать, до этого никогда человека в корсете Августовского не видели? Или я особенно красива в этом металлическом облачении?
В общем, быстренько вызвала такси и отправилась домой. Там тихо, спокойно, там мой любимый диван.
Машина притормозила у родного крыльца, мягко шелестя шинами по дорожке. Расплатившись с водителем, кое-как выбралась наружу, кряхтя и охая, как старая бабуля.
Осмотрелась вокруг. Красота-то какая! Теплые лучи солнца ласкают кожу, легкий ветерок играет волосами. Аллея в конце весны была особенно прекрасна, яркая насыщенная зелень молодых листьев гармонировала с нежно-розовыми цветами. Так бы и стояла, и любовалась вечно этим великолепием природы. Несмотря на то, что, сняв корсет, я собиралась покинуть Ви Эйру, поскольку не люблю эту планету, это место, в котором я провела свое детство, навсегда останется в моем сердце.
Неторопливо направилась к дому, думая, чем бы заняться. Поспать у себя в комнате или подремать в гостиной? Даже и не знаю что выбрать, все такое заманчивое.
Однако на крыльце, уже взявшись за ручку входной двери, остановилась, вспомнив, что надо бы доползти до гаража, посмотреть, чем там Тимур занимается.
С нашего памятного разговора прошло уже три довольно-таки мирных дня. Тим, как и обещал, старался вести себя в рамках приличия, а я, хоть и пыталась, но все-таки не могла так сразу избавиться от подозрительности. Мне все казалось, что он опять играет в какую-то игру, пользуясь моей доверчивостью.
Итак, три мирных дня. Как они прошли? Обычно, ничего особенного.
Я слонялась по дому, не находя себе интересного занятия, а Тимур вернулся к работе в гараже. Точно так же, как и раньше, пропадал на крыше, приводя ее в порядок. На этот раз вроде без подвоха.
Пока он был занят ремонтом, я тихонько пробиралась в кладовку и подглядывала за ним, сквозь маленькое, затянутое выцветшей от времени шторой окно. Он действительно работал: чем-то гремел, стучал, переносил с места на место стройматериалы. Меня же интересовало только одно. Показные дела или все-таки настоящие? При этом мне было неудобно выходить и проверять его. Вроде как получится, что он обещал исправиться, а я ему не поверила и теперь неустанно контролирую каждый шаг. Некрасиво.
Пусть мне действительно не особо верилось в его чудесное исправление, но ему об этом знать не стоит. Недоверие может подорвать куда более крепкие союзы, чем наш.
Ах да, забыла сказать! Кроме всего прочего, за эти три дня я получила не менее десятка звонков от Марики, которая все пыталась меня убедить в необходимости избавиться от Тимура, передать его в ее жадные лапки. Я уже прямо говорила, что не собираюсь его отдавать, а этой змее хоть бы хны. Несколько часов пройдет, и она снова обрывает мой телефон, пытаясь добраться до Тима. Озабоченная!
В данный момент я все-таки собиралась сходить в гараж, проведать Тимура. И повод вроде как есть – сообщить о том, что вернулась. Хотя ему, наверное, глубоко фиолетово. Не лезу к нему, не мельтешу за спиной, он и рад.
Мелькнула мысль снова обойти дом по тайной тропочке и подкрасться к гаражу с другой стороны, но я от нее отмахнулась. После поездки в город на прием к сердитому врачу нет ни сил, ни настроения по кустам скакать. Так что идем напрямую, не скрываясь.
Обошла дом и направилась в сторону гаража. Как-то подозрительно тихо. Ни стука, ни шума, ни самого Тимура.
Тааааак, опять чудит! Решил воспользоваться моим отсутствием и снова начал валять дурака?
Эх, Тимур, Тимур, ничему ты не учишься, все, о чем говорили, прошло мимо твоей головы. Жалко, у меня теплилась хоть крохотная, но все-таки надежда, что ты исправился.
Как ни странно, я совсем не рассердилась на него. Ни капли.
Я расстроилась.
Мне стало обидно, что он снова решил воспользоваться моим доверием, и все вывернуть так, как ему надо. Вообще заметила, что после нашего вечернего разговора в гостиной, я стала на него обижаться по каждой мелочи. Именно обижаться. Не сердиться, беситься, злиться, негодовать. Нет. Именно обижаться, раз за разом прокручивая в голове слова, что я даже на женщину не похожа.
Вот что за напасть! Казалось бы, плевать на его высказывания с высокой колокольни, так ведь нет. Никак не получается отойти, успокоиться, отпустить обиду. Знаю, что совсем немного осталось и это орудие пыток с меня снимут, но от этого не легче. Чуть больше трех недель мне еще предстоит быть существом, непохожим на женщину, не пойми кем, сушеным крокодилом…
Ну вот, опять себя накрутила и снова надулась.
Неторопливо подошла к гаражу, и задумчиво глядя по сторонам, стала его обходить, не скрываясь, не крадясь. Просто шла вперед, предполагая, что снова обнаружу Тима на том же самом месте, что и в прошлый раз.
Так и оказалось.
Он сидел на крыше, уперевшись локтями в колени и смотрел куда-то вдаль. Как всегда в одних брюках, скомканная футболка лежит на макушке, прикрывая от полуденного солнца.
– Кх-кх, – наигранно покашляла, чтобы привлечь его внимание.
Парень медленно повернул голову в мою сторону, и посмотрел, чуть прищурившись из-за яркого солнца:
– Вернулась, – спокойно констатировал очевидный факт.
– Да, а ты, я смотрю, за старое взялся, – сложив руки на груди, мрачно посмотрела в его сторону, – воспользовался моим отсутствием, моим доверием и снова ничего не делаешь.
– Не делаю, – просто согласился он, и я почувствовала, что снова начинаю злиться. Ну и ладно, хоть обида пройдет. Лучше уж кипеть от злости, чем сидеть в комнате и жалеть себя несчастную.
– И что мешает заняться чем-нибудь важным?
– Отсутствие желания, – равнодушно пожал плечами.
– Ничего не меняется, так ведь, Тимур? Только ты и твои желания, все остальное не имеет значения? Знаешь, кто ты после этого? Ты…
Он не стал меня дослушивать, хмыкнул, и по-кошачьи проворно спрыгнул на землю, смерив меня скептическим взглядом, обошел и направился в сторону зарослей, из которых я эффектно появилась в прошлый раз.
– И куда это ты намылился, – грозно окликнула его, и в висках кровь от негодования пульсировать начала, – а ну-ка стой!
Он остановился, развернулся ко мне, и, чуть склонив голову на бок, наблюдал за тем, как грозная хозяйка, сжимая кулаки, идет к нему.
Поравнявшись с ним, уперла руки в бока и посмотрела со всем презрением, на которое только была способна. Из-за очков, конечно, все равно ничего не понятно, но я, по крайней мере, попыталась создать образ суровой хозяйки… Которая и на женщину-то не похожа (тьфу ты, блин, опять эта чушь в голову лезет).
– Итак, я жду объяснений, какого хр*на ты опять начал гнуть свою линию.
Тимур вместо ответа, глядя мне в глаза, просто кивнул в сторону крыши. Не совсем поняла, чего он хочет, в полном недоумении перевела взгляд на гараж. И что? Чего он мне тут кивает? Что я должна увидеть?
Снова перевела взгляд на этого упыря и сердито спросила:
– Я должна прочитать твои мысли, чтобы понять чего ты от меня хочешь? Извини, с телепатией сегодня никак.
Тимур шумно выдохнул, потер шею, запрокинул голову к небу, а потом скептически спросил:
– Ты меня вообще за каким отправила в гараж, сама помнишь? Или все тю-тю, памяти нет совсем?
Ах, он наглец, еще и огрызается!
– Я тебя отправила сюда, – тихим голосом, наполненным змеиным шипением и едкой иронией, произнесла, глядя на его самодовольную физиономию, – чтобы ты починил эту чертову крышу! Заделал эти чертовы дыры! И не мотал мне нервы.
– Браво! – он несколько раз хлопнул в ладоши, – с памятью все нормально, поздравляю.
– Тимур, сейчас напросишься, – чуть ли не дрожа от гнева, процедила сквозь зубы.
Чего я, собственно говоря, хотела? Три мирных дня? Получила Василиса передышку, пора заново впрягаться в этот кошмар. Все, кончилась лафа, надоело Тимурке хорошим быть. Вспомнил гаденыш, что нет ничего приятнее, кроме как доводить меня до белого каления.
Он раздраженно мотнул головой, сделал ко мне шаг и бесцеремонно развернул лицом к гаражу:
– Смотри внимательно.
– Да отпусти ты меня! – чуть опешив от такой наглости, попыталась скинуть его руки со своих плеч.
– Смотри, – повторил он, не обращая ровным счетом никакого внимания на мои попытки высвободиться.
– Да на что там смотреть-то! – вне себя от злости выкрикнула я.
– Ох-ты, как все запущено! Еще раз, зачем ты меня послала в гараж?
– Тебе опять повторить? Забыл уже!?
– Повтори!
– Да, пожалуйста! Мне не жалко, толку, правда, все равно никакого, но раз ты так настаиваешь… Я тебя отправила в гараж починить крышу и заделать дыры! Доволен? Могу написать на бумаге, если так хочется!
– Теперь еще раз посмотри на крышу и скажи, сколько дыр ты на ней видишь.
– Да до хр*на! – выкрикнула я и осеклась, скользя растерянным взглядом по абсолютно ровной, гладкой, без единой вмятины крыше.
Тимур, почувствовав, что я затихла и перестала вырываться, отпустил мои плечи и невозмутимо отошел в сторону. Кожа в тех местах, где меня касались его руки, горела, словно по ней крошечные разряды пробегали.
Я, изумленно моргая, пыталась собрать в кучу все мыли. Это что получается, он все починил? Все исправил? Обалдеть!
– Эээ… То есть… Ты все сделал? – промямлила, чувствуя, что краснею.
Тимур лишь развел руками, обозначая свою позицию.
– Как … Ты смог… Сделал, – как умалишенная пытаюсь построить полную фразу, но ничего не выходит. Слишком велико удивление от случившегося.
– Как смог, так и сделал, – буркнул он.
– Но…
– Не нравится, могу все разобрать и вернуть в исходное состояние.
– Не надо, – сдавленно прошептала, рассматривая безукоризненную крышу, с трудом удерживаясь, чтобы не смотреть на него.
Наверное, стоит и думает о том, какая я тупица! Это же надо, вместо того, чтобы реально оценить обстановку, рассмотреть поле работы, сразу начала наезжать. Будто и не я это была. Куда моя рассудительность подевалась?
Из-за этих обид, которые засели глубоко внутри, не могу адекватно оценить обстановку, сразу горечь всю выплескиваю. Покосилась на Тимура, стоявшего неподалеку и хмуро смотрящего куда-то в сторону, и стало неудобно. Повела себя как самая настоящая истеричная хозяйка. Сейчас он подумает и придет к выводу, что на фиг ему все это нужно, раз нет никакой разницы, и я все равно его носом по земле вожу при первом же удобном случае.
Нельзя этого допустить. Ни в коем случае.
– Тим, извини, – выдохнула, надеясь, что еще не поздно исправить то, что наделала своими высказываниями.
Парень, чуть склонив голову на бок, подозрительно покосился в мою сторону. В глазах нет привычной враждебности, но и доброжелательность тоже отсутствует, только настороженность и не более того. Понимаю, что он не доверяет мне, так же, как и я ему.
Давай, Тимур, не смей опять закрываться. Да, я была не права, но готова это признать, извиниться. Только не превращайся опять в то злобное создание, каким ты был до этого.
– Я… Я не знаю, что на меня нашло. Прости меня, – в этот момент почувствовала себя совершенно несчастной. Как так вышло, что с трудом установившийся мир, может разлететься на осколки именно по моей вине? Он-то во всей этой ситуации – молодец, свою часть сделки выполняет, в руках себя держит, работает, а я наоборот, все испортила. На крыше, наверное, сидел без дела, потому что просто отдыхал после окончания ремонта, и тут я такая деловая "прибегаю" и начинаю вопить "ты опять за старое, ни хр*на не делаешь". Тьфу, хоть иди и вешайся от тоски.
– Извини, – еще раз чуть слышно повторила и направилась в сторону дома, намереваясь спрятаться в своей комнате и отсидеться там, придаваясь печали и разрушительному самоедству.
Понуро опустив голову, прошла несколько шагов, прежде чем услышала за спиной, как он хмыкнул и произнес:
– Ладно, не парься, спишем на то, что зрение так себе. Пойдем, я тебе кое-что покажу,– и с этими словами отправился внутрь гаража.
Почему-то от этих слов у меня все внутри замерло. Я стояла и смотрела ему в спину растерянным взглядом. Он принял мои извинения? Понял, что была не в себе? Или просто проглотил обиду, как и я, затаив ее глубоко внутри?
На пороге Тимур обернулся и выжидающе посмотрел на меня:
– Идешь? – в голосе напряжение, словно ему действительно не все равно, пойду я за ним или нет.
– Иду, – сиплым голосом ответила, и побрела следом.
Он стоял в дверном проеме, наблюдая за моим приближением, а я шла, не в силах поднять на него взгляд, мне все еще было стыдно, неудобно, неуютно.
Наконец я поравнялась ним, после чего Тимур зашел в гараж, внутри которого царил прохладный полумрак – теперь, когда дыр на крыше не стало, солнечный свет проникал внутрь только через небольшие, расположенные высоко над землей окошки. Парень нащупал на стене выключатель, и помещение залил бледный, чуть мерцающий свет.
В углу, на том самом месте, где его оставили много лет назад, стоял наш старый автомобиль. Краска, которая раньше была ярко-синей, поблекла, местами облупилась, открывая взору бурую ржавчину, колеса давным-давно спустились. Грустное зрелище, а ведь когда-то это была сверкающая на солнце машинка, с отрытым верхом.
Тимур подошел к ней, уверенно, по-хозяйски открыл капот и поманил меня, призывая подойти поближе и посмотреть.
Я, конечно, подошла, и даже без энтузиазма заглянула на механические внутренности. Изнутри машина выглядела так же печально, как и снаружи.
Тимур начал рассказывать, что с ней не так, показывать на какие-то штуки, загогули, провода. Я же стояла и, открыв рот, смотрела на него.
Парень сначала пытался игнорировать мой взгляд, но потом не выдержал и спросил:
