Максимилиан Борисович Жирнов
Приключения Кларенса Хантера, путешественника по мирам
Часть 4
Хантеру снилось, будто шагающий экскаватор сгреб его за плечо огромным ковшом и мотал из стороны в сторону, вытрясая душу. Он ударил железный ковш раз, другой и открыл глаза. Лэнс, умытый и причесанный, в новой рабочей одежде, радостно улыбался, усердно стараясь не сломать ему ключицу.
– Вставайте, сэр Хантер! Пора!
Гоночный болид погрузили в транспортер. Но изучить грузовик Хантеру не дали: сэр Дрэйк вместе с Лэнсом втащили его и силой усадили на заднее сиденье лимузина.
– Не будьте как маленький, сэр Хантер! – уговаривал механик. – Обещаем, после гонок мы дадим вам осмотреть все, что пожелаете!
Машина зашипела, взмыла в небо и пристроилась за трейлером. Хантер достал регламент соревнований, и начал дочитывать скучный документ, словно увлекательную книгу.
Ему было не до разбитых стекол небоскребов. Он оторвался, лишь когда снаружи проплыли легкие, почти воздушные, сооружения – ажурные башни, изящные полупрозрачные здания и сверкающие серебром ангары. Полный контраст с тяжелым, словно кованое железо, словом Айронпорт. Как заявил сэр Дрейк, это был интеллектуальный и деловой центр столицы.
Лимузин сел возле огромного, в полнеба, купола с большими буквами «Голодром». Сэр Дрэйк показал на стеклянное здание с лифтами-колоннами по сторонам и приказал Лэнсу идти в боксы. Хантер вошел внутрь и схватился за уши.
– Господи! – воскликнул он. – Что это за народное творчество? Как будто вилкой по стеклу!
– Это последний писк моды, – громом отозвался механик. – Звездное техно.
– Где у вас диджей или кто там еще? Я ему скачаю свою фонотеку! Пусть поставит хотя бы сонную Ву!
– Вам надо в раздевалку, сэр. Нет времени
Хантер тяжело вздохнул и пошел за Лэнсом. Перед ним маячила широкая спина механика со скрещенными лямками комбинезона.
Надевать серебристый костюм со шлемом не хотелось. Хантер поскреб китель: бронеткань защищала куда лучше. Но правила есть правила – пришлось подчиниться.
Ради интереса Хантер прямо на глазах изумленного Лэнса хлопнулся головой об стену. Шлем привел его в полный восторг: легкий и прочный, он почти полностью поглотил удар и сидел, как влитой. Хантер потрепал механика по плечу и прошел к своему болиду. Лэнс помог ему пристегнуться.
По радио объявили первый этап: гонка с препятствиями. Начался предстартовый отсчет. Красные цифры сменились зеленой буквой «Т» и Хантер рванул вперед. Он намеренно стартовал на мгновение позже остальных двадцати девяти машин. Теперь каждый участник был, как на ладони. Но ничего странного, если не считать собственно гонок, не происходило.
Сверкающие болиды проскакивали сквозь висящие в воздухе зеленые кольца – маркеры дистанции, ловко избегая столкновений с нарисованными компьютером препятствиями. Путь пересекали изъеденные оспинами астероиды, хвостатые сияющие кометы и какие-то серые, совсем уж мрачные обломки. Над всем этим хаосом висело черное, усеянное мерцающими звездами небо. Чужое небо.
Через пару кругов пелетон растянулся, и Хантеру пришлось обогнать несколько машин. В зеркалах отражался ярко-зеленый болид номер четыре, он упорно атаковал и пытался пробиться вперед. Хантер заблокировал ему дорогу, чуть притормозив на повороте, и усмехнулся, представив лицо соперника. Прием, конечно, подленький и явно неизвестный здесь, но вполне допустимый в гонках Формулы-1 на пусть и отсталой, но вполне гостеприимной Земле.
Пару кругов все шло спокойно, как по маслу. Номер четыре висел на хвосте, но больше не пытался обогнать умелого соперника.
Вдруг сверху обрушился астероид. Хантер выругался: на секунду угольно-черный булыжник полностью закрыл обзор. Болид номер четыре спикировал и попытался проскочить снизу, но едва не вылетел за пределы трассы.
Хантер нажал на газ, едва успев сбросить скорость у очередного зеленого кольца. Соперник отстал, но не сдался: он снова начал нагонять. И опять не успел. На дисплее вспыхнула надпись «Финальный круг». Несколько минут, и первый этап завершился. Хантер пришел двенадцатым.
Второй этап – групповую атаку вражеского крейсера, Хантер запомнил отрывками. Его взводу достался совсем неопытный командир. Две машины – в том числе и болид номер четыре, выбыли из боя почти сразу, пораженные неприятельскими турелями. Блеснув разноцветными боками, они ушли в зону восстановления. Остальные разбрелись, кто куда, не решаясь сунуться под убийственные залпы.
Хантер глянул на серебристого гиганта, ощетинившегося зарядами плазмы. Оценил обстановку и обругал последними словами командира, который послал его взвод под перекрестный огонь сразу трех турелей. Действовать так мог только откровенный вредитель или зеленый новичок вроде лейтенанта Гормана. Все, медлить нельзя! Иначе конец!
Хантер крикнул: «Делай, как я!» Показал соседнему болиду средний палец, и, прикрываясь надстройкой, обрушился на крайнюю турель из мертвой зоны. Полетели обломки. То же самое стало и с остальными орудиями его сектора. По итогам боя взвод занял второе место.
Едва небесно-голубой болид занял место в боксах, к нему тут же подбежал сэр Дрэйк.
– Какое у вас звание… там, в вашей галактике? – спросил он, едва Хантер открыл дверцу кабины.
– Первый уорент-офицер.
Сэр Дрэйк покачал головой:
– Они вас недооценивают, сэр Хантер. Вам надо дать минимум капитана. Будь все по-настоящему, вы спасли бы бой.
– Вы сюда пришли, чтобы спеть мне панегирик? Упреждая вопрос, скажу, что ничего странного я не заметил. Может быть, меня вызвали зря.
– Дай Бог, чтобы это было так, сэр Хантер, – сказал сэр Дрэйк. – Но впереди третий этап – каждый сам за себя. Смотрите в оба.
– Вы бы могли мне этого и не говорить, – огрызнулся Хантер и захлопнул дверцу.
Перед носом вспыхнула зеленая буква «Т», и катапульта швырнула болид в мрачное пространство голодрома.
Хантер сжал ручки управления и на секунду застыл, замер, потрясенный увиденной картиной. Звездное небо исчезло. Хитроумные голограммы превратили арену в огромный зал, наполненный каменными блоками, колоннами и разноцветными блестящими конструкциями. Сверху горело, полыхало и переливалось багровое небо. Это напомнило Хантеру его трудную и опасную Миссию много лет назад…
Сверху пронесся болид с цифрой «девять» на борту. Хантер машинально развернулся, прицелился и выстрелил. Голубой луч уперся во врага, и на дисплее загорелась зеленая цифра «1».
Хантера накрыло: у него заклинило разум. Он снова увидел себя в далеком неведомом мире, в кабине маленького истребителя. Его окружал беспощадный враг, и в мозг ввинтилось острое, как отточенное жало, слово: «Уничтожить!»
Хантер ринулся в атаку. Он прошел огненной метлой по всем, кто попался ему на пути и погнался за теми, кто хотел избежать его натиска. А перед мысленным взором серые прямоугольники – боевые машины из иного мира, разлетались в клочья под ударами нейтронных пушек.
Хантер кувыркался среди многочисленных врагов, давил и давил на гашетку. Цифра на дисплее росла. Неприятельский дрон выскочил прямо из стены. Хантер выстрелил, но противник никак не отреагировал. Еще залп – безрезультатно. Да что ж он такой живучий? Где у него уязвимое место?
С глаз спала туманная пелена. Морок рассыпался на осколки. Хантер увидел, что висит на хвосте зеленого болида номер четыре, и тот никак не реагирует на стрельбу. Он даже не пытается уклониться!
Хантер чуть отпустил врага от себя. Дистанция увеличилась. Тот выстрелил по малиновой машине с отчетливо видимым номером семь. Она увернулась, и луч ударил в сетку ограждения, в которой тут же появились огромная дыра. Зеленый болид выстрелил еще и еще – целый сектор голодрома остался без покрытия, смягчающего удары.
Хантер закричал в микрофон: «Четвертый номер стреляет боевыми!» Более он ничего не успел сказать. Зеленая машина резко развернулась и накрыла седьмого, разворотив кормовую часть. Получив мощный импульс, малиновый болид, беспорядочно вращаясь, понесся к лишенной покрытия секции. На такой скорости никакая защита не могла спасти гонщика.
Для Хантер не существовало проблемы выбора. Он бросил свою машину вперед, наперерез седьмому, и все вокруг вдруг застыло, словно скованное льдом. Хантер потянул ручку на себя и мысленно прокричал: «Ну, поднимайся же! Давай!» Его машина медленно и плавно вышла на один уровень с изувеченным болидом номер семь. Малиновый приплюснутый нос коснулся борта чуть впереди кокпита, и Хантер увидел, как сминается металл. На гладкой поверхности появились мелкие складки, которые тут же стали горами и долинами. Сцепившись в стальных объятиях, обе машины помчались туда, где боевой лазер убийцы не успел коснуться сетки.
Хантер увидел, что серый прямоугольник вражеского дроида ударил его истребитель в борт. Индикаторы защитных полей погасли. Машину сотряс удар, и мир полыхнул термоядерным пламенем…
Переливаясь всеми цветами радуги, монстр отчаянно визжал соплеменникам, окружившим разбитый истребитель. И когда щупальца, раздирая металл, бесцеремонно сорвали фонарь, Хантер вырвал из консоли ручку управления. Он размахнулся и, что было сил, ударил чудовище в середину того, что могло бы называться телом. Тщетно – щупальце поймало руку. Хантер забился, закричал, но монстр прижал челюсти к шее. Что-то ощутимо кольнуло, и свет сменился тьмой.
Часть 5
Хантер обвел взглядом залитую солнцем больничную палату. Стул, мягкое кресло, инкрустированный золотом столик. На нем ваза с фруктами и шоколадными конфетами. У входа отделанный резьбой по дереву шкаф. Огромный экран во всю стену. Слишком много роскоши для одного маленького человека. И койка, пожалуй, чересчур мягкая. На Полигоне они жестче и привычнее.
Пластиковая дверь бесшумно открылась. В палату вошел коротко стриженый мужчина в очках. Он сел на стул, достал из кармана блокнот и ручку, и сказал:
– Меня зовут капитан Патч. Я – психолог. Не буду скрывать, ваш посттравматический синдром дал о себе знать. Триггером послужили события на голодроме.
– А вы, значит, будете меня патчить? – чуть оживился Хантер, которому было все равно, что воля, что неволя.
– Вроде того, – согласился психолог. – Вы едва не убили рабочего, который вырезал вас электрическим резаком. Хорошо, что Лэнс успел перехватить руку. Но вырвать ручку управления из консоли: это надо постараться. Но… пределы возможностей организма неизвестны никому.
– Постойте! – вдруг подскочил Хантер. Странно, голова совсем не болела. – А гонщик в седьмом болиде жив? Преступника поймали? Кто за всем этим стоит?
Капитан Патч поправил очки. Несколько секунд он сидел неподвижно, мрачно уставившись в пол. Наконец психолог решился:
– Гонщик жив. Обо всем остальном расскажет сэр Дрэйк. Я не располагаю исчерпывающей информацией.
– Где мое оружие?
– У вас под койкой. В гоночном комбинезоне. Едва с вас сняли одежду, смертоносный гаджет начал бить током каждого, кто пытался к нему прикоснуться. Неплохая защита от воровства.
– А форма?
– В шкафу. Почему вы не спрашиваете про звездолет?
– А что с ним случится? Угонят? Никто не знает, как им управлять. К тому же он к себе никого просто так не подпустит. Пока планета не расколется пополам, с «Призраком» ничего плохого не сделается.
Капитан Патч улыбнулся.
– Что ж, тогда начнем лечение. Методика называется ДПДГ – десенсибилизация и переработка движением глаз. Садитесь на койку, и внимательно смотрите на ручку и фигуры, нарисованные в блокноте…
Началось скучное, пусть и безболезненное, лечение. Но все-таки терапия принесла свои плоды. На третий день Хантер впервые умудрился никого не испугать своей улыбкой. На пятый же он в его больной душе начали прорастать первые ростки радости.
Сэр Дрэйк пришел только через неделю. Хантер, воздев руки, кинулся ему навстречу, как к божеству:
– Я замучился смотреть дурацкие сериалы! Когда я смогу отправиться домой?
– К сожалению, «Орфей» уже улетел. Следующий рейс только через полгода. Ваша галактика не балует нас вниманием.
– Я не могу столько ждать! – возопил Хантер. – Я могу лететь на «Призраке»! Он вполне пригоден к межгалактическим перелетам.
Сэр Дрэйк состроил торжественную мину и вручил ему сложенный вчетверо лист бумаги:
– Это мне передал капитан «Орфея».
Хантер плюхнулся на стул и начал читать вслух:
– В связи с особенностями поведения прибывшего к вам для выполнения особой миссии Кларенса Т. Хантера в любом случае дождитесь корабля для его транспортировки к месту постоянной дислокации. В случае задержки, дождитесь грузового трансгалактического звездолета «Харон». Хантера ни в коем случае нельзя оставлять одного!!! Командующий полковник Дж. Манн, директор Центра разработки вооружений профессор Невтриносов Т. Ф.
– Теперь понятно? Я навел справки: «Харон» прибудет через месяц.
– Понятнее некуда. Особенности поведения, место постоянной дислокации. Такая канцелярщина убедит кого угодно, – издевательски сказал Хантер. – Я могу и сам улететь. И никто меня не остановит.
Сэр Дрэйк сел в кресло, чуть подался вперед и, строго глядя в глаза, сказал:
– Сэр Хантер. Я надеюсь, что вы, как джентльмен, не осмелитесь скомпрометировать и мою, и свою репутацию недостойным поведением.
Хантер тяжело вздохнул:
– Иными словами, я должен торчать в больнице месяц.
– Почему в больнице? Вас завтра выписывают: ушибы не опасны для жизни, сотрясение мозга легкое. Вы будете жить в усадьбе Кальдеронов. Или в своем звездолете, если хотите. Капитан Патч может продолжать свои сеансы и у нас.
– Хорошо. Но только при одном непременном условии. Вы расскажете мне, чем закончилась вся эта история с покушением, и кто за ней стоит.
– Боюсь, я и сам знаю слишком мало. Гонщика номер четыре застрелили, когда он бежал на космодром. Мы выяснили, что он – наемный убийца, работавший на враждебную нам корпорацию Курита. Разумеется, у нас нет никаких доказательств – заметать следы картели и синдикаты умеют очень хорошо. Остался только боевой лазер, неотличимый от имитатора.
Хантер подскочил на койке:
– Слушайте, а может, мы их того? Бах, бах, ба-бах! У меня достаточно оружия, чтобы превратить в руины половину планеты. Одних термоядерных ракет четырнадцать штук!
Сэр Дрэйк улыбнулся одними глазами.
– Кажется, я теперь понимаю, почему начальство не желает оставлять вас без присмотра, сэр Хантер. Давайте все-таки обойдемся без сильных средств.
– Мое дело предложить, – Хантер обиженно надул губы. – Как пожелаете.
Сэр Дрэйк покинул палату, осторожно закрыв дверь. Хантер лег на койку и включил сериал про леди Амелию. Шоу продолжалось и не собиралось заканчиваться. Безразмерная тягомотина. Но лучше, чем ничего.
На ближайший месяц садовник Кальдеронов стал лучшим другом Хантера. В домике толстяка он собирал все семейство и рассказывал истории о полной опасностей жизни в далекой галактике. Его слушали, раскрыв рты.
– Вам определенно нужно быть писателем, сэр Хантер! – приговаривал садовник. – Такой талант пропадает! Не зарывайте его в землю!
Однажды Хантер поведал печальную быль о Теодоре Эллисоне, павшем жертвой человеческого равнодушия и преданности долгу. Луиза Гордон плакала навзрыд, когда он повествовал о том, как Эллисон считал секунды до самоуничтожения звездолета, держа в руках фотографию умершей невесты. Леди Джоан вытирала платочком глаза. Лишь сэр Дрэйк сохранил невозмутимое спокойствие. Он спросил:
– Откуда вы знаете, сэр Хантер, что сэр Эллисон сидел в машинном отделении и считал секунды до взрыва? Вас же там не было.
– Откуда я это знаю? – переспросил Хантер. – Да потому, что я на его месте делал бы то же самое, черт побери!
Через два дня его вызвал сэр Дрэйк. Вместе с ним в кабинете сидел невозмутимый молодой человек в строгом костюме.
– Познакомьтесь, сэр Хантер. Дрю Маккормик, официальный представитель телекомпании «Новости, события, развлечения».
– Очень приятно. Чем могу быть полезен? – Хантер сел в свободное кресло.
– Я хотел бы купить у вас историю про сэра Эллисона. Мы ее экранизируем.
– Откуда вы о ней узнали? – удивился Хантер.
– О, у нас свои секреты. Позвольте они останутся тайной, – Маккормик достал из кармана блокнот и чековую книжку.
– Позволяю. Знаете, что? Мне деньги ни к чему. К тому же я в любом случае не хочу наживаться на памяти друга. Я дарю вам эту историю, чтобы увековечить её если не у нас, то хотя бы в другой галактике. Надеюсь, вы сделаете все, как надо. Но взамен вы расскажете мне, чем закончится сериал про леди Амелию. Вряд ли мне удастся его досмотреть.
– Это большая тайна, сэр Хантер, – сказал Маккормик. – Но ради вас я сделаю исключение. Все интриги затеяла мать семейства – она не хотела, чтобы ее дочь вышла замуж за человека без рода и племени.
– Я же говорю, бояр-аниме, – ввернул Хантер. Молодой человек позволил себе улыбнуться и продолжил:
– Когда мать узнает, что дочь в положении, она захочет убить ее и жениха, чтобы избежать позора. Усадьба сгорит, все погибнут, кроме леди Амелии – ее спасет возлюбленный, пожертвовав собой. Она поселится в маленьком городке, родит ребенка, и будет вести скромный образ жизни. А теперь, если можно, расскажите мне историю Эллисона как можно подробнее.
Хантер закинул ногу на ногу, и заунывным голосом начал печальное повествование…
Через несколько безоблачных и беззаботных дней прилетел трансгалактический грузовик «Харон». Хантер попрощался с сэром Дрэйком, послал Луизе и Джоан воздушный поцелуй, тепло пожал руку садовнику и захлопнул за собой люк шлюзовой камеры. «Призрак» негромко засвистел, убрал опоры, чуть приподнял нос, и сорвался в небо. За считанные секунды планета превратилась в укутанный облачной пеленой диск.
К вящей ярости командира «Харона», Хантер, не запрашивая разрешения, с размаха вогнал звездолет в стыковочный узел. Транспорт вышел в точку равных энергий и провалился в гиперпространство.
Часть 6
Хантер открыл дверь, вошел в кабинет Невтриносова и сел на стул. Ученый, злобно глядя на него покрасневшими глазами, проворчал:
– Чтоб ты сдох… та так, чтобы тебя не смогли демортифицировать!
Хантер задумался. Чем он не угодил профессору? Подумаешь, разбил несколько стекол в небоскребах. Невтриносов оскалился, точно загнанный в угол волк, и продолжил:
– Я из-за тебя выспаться не могу! Две лаборатории на уши поставил! Отправил запросы в центральный банк данных! И только сегодня утром Лилианна Андреевна послушала твою песню и сказала, что нет там никакой Ву! Сон наяву там поется, понял? Сон наяву! Вали с глаз моих долой, пока я не разозлился!
Хантер счел за благо закрыть за собой дверь и ретироваться.
В комнате ждала Наташа – маленькая подвижная девушка с длинными, черными, как вороново крыло, волосами.
– И как там, в другой галактике? – спросила она, плотоядно проводя по своей руке лезвием остро отточенного ножа. На ламинированном полу расплылись алые капли. Хантер поежился и сказал:
– Они предлагали мне все. Деньги, власть, любую должность в корпорации.
– И что ты сказал?
– Ты же сама знаешь. Лучше быть самым распоследним нищим в индустриальном обществе, нежели королем у дикарей! Но леди Амелию мне все равно жалко.
Хантер отобрал у Наташи ножик, залил рану на ее руке медицинским клеем и усадил в кресло. Сам сел на стул и начал долгий и нудный рассказ о своих подвигах в далекой галактике, не обращая внимания на страстный огонь в глазах подруги.
Танцы с вампирами
Хантер искренне восхищался новеньким крейсером, пришвартованным к стыковочному узлу звездной верфи. Стремительные обводы, покатая боевая рубка, плазменные турели и пусковые установки фотонных торпед – все дышало совершенством смерти и разрушения. Интересно, какое имя уготовано кораблю?
Об этом знал лишь один человек: заместитель председателя Совета развития Дастин Мэйн. К сожалению, он где-то задерживался, и торжественная церемония застыла в томительном ожидании. Представители верфи, приемная комиссия – не семеро, а целых пятьдесят человек ждали одного. Начальство, говорят, не опаздывает. Оно задерживается.
Наконец загудел лифт, распахнулись двери и на смотровую площадку чинно прошествовал Дасти Мэйн: толстяк в строгом костюме. Он пригладил пышные усы и поднялся на трибуну. В пухлой белой руке блеснула традиционная бутылка шампанского.
– Прошу меня серьезно извинить за опоздание, – сказал он. – Итак, сегодня у нас торжественный день…
– Поздравляю, – перебил его Хантер.
– Кларенс, у тебя совесть есть? – сморщился Мэйн.
– А у вас? Полсотни человек ждут битый час, пока вы соизволите явиться.
– Но никто из них не…
– А я – да, – злобно сказал Хантер. – Я не обучен вежливым манерам в отличие от директора верфи Гротона или полковника Манна.
– Я вас удалю из зала! – зашипел Мэйн.
Хантер демонстративно пощупал орденскую планку, криво прикрученную к мятой военной форме.
– Представляю заголовки в газетах: опоздавший чиновник Мэйн изгоняет пилота-ветерана с церемонии наречения. Неплохой конец политической карьеры. Я все сказал и обещаю более не вмешиваться. Продолжайте.
Дасти махнул рукой, принял напыщенный вид, надулся, точно индюк и встал на традиционную трибуну, собранную из металлических труб и кусков обшивки звездолетов.
– Итак, сегодня мы даем имя новой боевой единице звездного флота – модернизированному тяжелому крейсеру класса «Смелый»! – сказал он в микрофон. – От имени всей Галактики я нарекаю тебя «Шенандоа», что на древнем языке означает «Дочь звезд»!
Хантер взял из рук Дасти бутылку и вложил ее в казенник пневматической пушки. Навел орудие на нос корабля и нажал спуск. Пушка глухо ухнула. На площадке воцарилась мертвая тишина – промах предрекал звездолету несчастливую судьбу. Но все обошлось: бутылка ударилась о броню и разлетелась, сверкнув мириадами разноцветных брызг. От многоголосого «Ура!» зазвенело в ушах. Хантер не первый раз был «пушкарем»: на верфях давно ходили слухи, что у него легкая рука.
Когда всеобщее веселье улеглось, он хлопнул Мэйна по спине:
– Дасти, скажите командиру «Шенандоа», чтобы принял «Призрак» в четвертый шлюз. Я полечу на ходовые испытания.
– Тебе мало игрушки размером с городской микрорайон? Зачем тебе еще один звездолет?
– Некомфортно как-то без родного дома. К тому же лишний разведчик на борту не помешает.
Мэйн только развел руками:
– Ты абсолютно бестактный и бессовестный тип. Но вот смотришь ты на меня своими бесстыжими глазами, и почему-то тебе совсем не хочется отказывать. Может, ты телепат?
Хантер растянул в усмешке тонкие губы:
– Вряд ли. И спасибо вам, Дасти. Большое спасибо.
Он развернулся и пошел в док. Через пятнадцать минут «Призрак», до смерти перепугав ответственного за стыковку офицера, с разгона влетел в четвертый шлюз. Хантер выбрался из «Призрака», прошел главным коридором и поднялся на ходовой мостик. За главным пультом с сосредоточенными лицами сидели навигаторы и инженеры. Старший помощник суетился возле вспомогательной консоли.
Коренастый мужчина с суровым, словно у каменного истукана, лицом, поправил белую фуражку, окинул Хантера тяжелым взглядом исподлобья и представился:
– Я – кэптен Джонатан Бэйнс Паркер, командир «Шенандоа». Хантер, я наслышан о твоих художествах. На борту своего корабля я не потерплю самодеятельности. Будешь валять дурака, запру тебя в каюте и выпущу только, когда придет время подписывать акты!
Хантер пробежал взглядом по многочисленным орденским планкам шкипера, ухмыльнулся самой унылой улыбкой, какую смог изобразить и сказал:
– Кэптен, Вы же видели меня в списке консультантов верфи. Я – специалист по безопасности и защите. Для меня не существует задраенных переборок. Вот такой жук у вас на борту.
Паркер закусил губу и пробежал руками по многочисленным авторучкам, торчащим из его карманов.
– Хантер, не балуй. Пожалуйста, – процедил он сквозь зубы.
– Так бы сразу. Не переживайте, я тоже жить хочу.
Хантер повернулся и пошел к лифту.
– Куда? – остановил его Паркер. – Через полчаса отчаливаем! Ты обещал!
– В носовой блистер. Репитеры там есть, вид лучше, чем с мостика. Что еще надо для счастья?
Хантер обманул командира. Он нахально совал любопытный нос везде: от мрачных высоких башен нейтринных генераторов до унизанной блестками сигнальных ламп главной навигационной системы. Только когда до старта осталось несколько минут, Хантер открыл сервисным кодом люк, протопал по лестнице к толстой герметичной двери в носовой блистер и едва не свалился на голову стриженой под мальчишку брюнетке.
– Надеюсь, ты не будешь ко мне приставать? – резко сказала девица, не вставая с кресла. – Не то я дам тебе по сопатке.
– Буду, – определенно ответил Хантер. – Можешь треснуть заранее. Кстати, как ваше имя, о принцесса?
Девица обернулась и сверкнула веселыми карими глазами:
– Шейла Рут Гордон, сержант первого класса десантной группы.
– Очень приятно. Кла…
– Не трудись, первый уорент-офицер Хантер. В отличие от тебя, я умею читать.
Хантер встал за креслом и положил Шейле руки на неожиданно горячие плечи. Она не произнесла ни слова. Даже не пошевелилась. Так и продолжала смотреть в усеянную точками звезд черноту космоса.
С правого края, у ограждения, виднелся целый железный лес: беспорядочное нагромождение лебедок, трубопроводов и башен. С них в крейсер упирались щупальца многочисленных прожекторов: свет рассеивался на силовых полях.
Вдруг хаос построек качнулся и уплыл за корму. Нежный багрянец залил блистер – крейсер развернулся носом к звезде – никому не нужному угасающему красному гиганту. На репитере компенсатора перегрузок защелкали цифры: звездолет ускорялся, командир спешил вывести его в точку равных энергий.
Шейла встала, подошла прямо к выпуклой прозрачной стене и раскинула руки в стороны на манер крыльев. Хантер обнял ее сзади, пристроив ладони на маленьких соблазнительных выпуклостях, и заголосил: «Я верю, что мое сердце будет биться вечно!». Впрочем, он никогда не страдал ни голосом, ни музыкальным слухом.
Шейла звонко и весело расхохоталась. Целовать её Хантер не стал: запросто можно лишиться пары зубов. Она сама прижалась к нему сильным, тренированным телом и строго сказала:
– Что стушевался-то, трусишка? Я за куда меньшие вольности солдатам в глаз бью. А раз ты еще без фонаря, продолжай.
Звезды за прозрачным куполом вытянулись в блестящие иголочки, и пропали: крейсер ушел в гиперпространство. Хантер расстегнул молнию на форменной блузе Шейлы. Под одеждой она оказалась вполне обычной девушкой. Разве что несколько более мускулистой, чем положено…
Когда стихли спазмы наслаждения, Хантер плюхнулся в кресло. Шейла, не застегивая форменную блузу, устроилась у него на коленях.
– Муррр, – сказала она. – Удивительно, почему к тебе не выстраиваются очереди поклонниц?
– Я и сам не пойму, – ответил Хантер, честно глядя в томные глаза. – Обычно на меня не очень-то и обращают внимание. Но тебе я чем-то приглянулся, верно?
– Мне приказал кэптен Паркер… – Шейла закусила губу.
– Нет уж, договаривай, – Хантер сжал ее запястье.
Шейла без видимых усилий расцепила захват. Она сунула руку пилота к себе за пазуху и определенно сказала:
– Дружок, здесь для твоих шаловливых пальчиков куда более подходящее место. Так вот, кэптен Паркер приказал, чтобы я чем-нибудь тебя заняла и не спускала глаз. По-моему, я хорошо справилась с заданием.
– На отличненько, – буркнул Хантер, наслаждаясь нежным и упругим сокровищем, которое точно легло в его ладонь. – Что ж, по крайней мере, честно. Ха! А ты умеешь совмещать приятное с полезным.
– Только прошу тебя, не надо от меня убегать, – шмыгнула носом Шейла, и губы ее задрожали. – Иначе командир устроит мне выволочку.
– Чего только не сделаешь ради такой очаровашки, как ты, – ухмыльнулся Хантер.
По крейсеру пробежала едва уловимая дрожь. Хантер тут же вскочил с кресла, едва не сбросив Шейлу на пол.
– Что это было? – процедил он сквозь зубы.
– По-моему, все получилось прекрасно.
– Я не про это. Что с крейсером?
– Может, сработал какой-то механизм?
Хантер уже взял себя в руки.
– Дорогая, – сказал он, – Чтобы качнуть такую махину, как «Шенандоа», да еще в гиперпространстве, нужны силы вселенского масштаба. На мостик, живо!
Двинуться он не успел. За прозрачной стеной сверкнули разноцветные иглы и, словно испугавшись чего-то, съежились в крупинки звезд. Возле светлого перекрестья поплыла изумительной красоты голубовато-бирюзовая капля.
Сердце ушло в пятки. Хантер упал в кресло, не в силах вымолвить ни слова. Шейла схватила его за руку и вытащила в коридор.
Хантер бросился на мостик. За минуту он без лифта промчался два уровня. Шейла, не отставая, мчалась позади.
В рубке управления капитан Паркер метался от одного навигатора к другому.
– Что… это? – спросил Хантер, указывая на бирюзовый шар, на котором теперь были заметны клочья облаков.
– Планета, – спокойно сказал командир.
– Ух, ты! Спасибо, кэп. На всей дистанции ходовых испытаний не должно быть никаких объектов. Какая это система?
– Понятия не имею. Навигационная система выдает тяжелую дрянь. Повреждений нет, непосредственной опасности тоже.
– Может, попробуем аварийный скачок? – неуверенно предложил Хантер.
– Спасибо, кэп, – передразнил его Паркер. – Некуда. Невозможно определить координаты точки назначения.
– Да ведь аварийная система работает вообще без привязки!
– Тем не менее. Что можете еще посоветовать, господин консультант? – серьезно спросил командир.
Хантер достал боевой разрядник и почесал в затылке. Через пару минут он сказал:
– Исследовать планету. Может, найдется, у кого спросить?
– А если нет? – откликнулся первый инженер-навигатор – желчного вида человек по фамилии Солтык.
– Мы ничего не теряем, – ответил Хантер. – Все равно мы застряли. Выходите на орбиту и запускайте процедуру широкополосного картографирования.
Солтык повернулся к пульту.
– Стоп! – зарычал Паркер. – Хантер, пока я здесь командир, и я отдаю приказы! Вы слышали, что он сказал? За дело! Как только закончим, я соберу брифинг!
Шейла скромно приютилась в самом темном уголке мостика. Хантер взял её под руку:
– Ближайшие сутки-двое нам делать нечего. Пойдем, я покажу тебе «Призрак». Это мой милый дом, так сказать. Уютное гнездышко. Шейла, дорогая, я желаю, как говорится в романах, впитать каждый миг нашего знакомства.
– Артист разговорного жанра, – Хантер скорее уловил, чем услышал реплику Паркера в свой адрес.
Он поморщился и потащил Шейлу по коридору, ответив на ее милую улыбку чем-то вроде ухмылки питекантропа. Пара дней отдыха и немного любовных утех никому не помешают.
Брифинг состоялся спустя три дня – сканирование заняло чуть больше времени, чем обычно. В кают-компании выступал второй инженер-навигатор со странной фамилией Моон. Желчный и худой, вечно в темных очках, он водил лазерной указкой по составленной компьютером карте.
