Максимилиан Борисович Жирнов
Приключения Кларенса Хантера, путешественника по мирам
– Белобрысый, отпусти ручки! Сейчас мы их всех уделаем!
В динамиках заиграл саундтрек к шоу Бенни Хилла, и Гвоздодер начал сражаться сам, молниеносно уходя от атак и поражая противника точно в уязвимые места. Он отпрыгивал, стрелял из плазменных и обычных пушек, отбегал в сторону и снова стрелял. Реакция машины не шла ни в какое сравнение с реакцией человека, и ванзеры, практически в такт музыке, валились на землю, кувыркались или взрывались.
Когда мелодия закончилась, робот вновь вернулся под контроль пилота. Хантер без труда добил немногочисленных уцелевших врагов.
В чемодане осталось одно-единственное яйцо какого-то совсем уж неприличного размера – почти с самого «Гвоздодера». На боку красовалась надпись «сюрприз». «Подарок» подскочил, резво прыгнул в песок и кракнул. Из белесого тумана медленно, словно ей некуда было торопиться, материализовалась массивная фигура. Настоящее чудовище.
Новый ванзер был лишь чуть больше обычной модели, но, судя по толстым рукам и ногам, явно обладал куда более мощной броней. Хантер пригляделся – грудной панцирь покрыт потеками ржавчины. Они настолько органично смотрелись на зеленом металле, что, казалось, робот вышел с завода именно в таком состоянии.
Хантер выстрелил из обоих пиписов, но сгустки энергии не произвели на супостата никакого впечатления. Впрочем, ответная стрельба оказалась столь же неэффективной. Тогда в руке робота появился металлический прут. Хантер пригляделся и с ужасом понял, что это банальный лом. Только очень большой. Вдруг в наушниках раздался голос Невтриносова:
– Кларенс, друг! Я выяснил, из чего состоит ванзер-босс! Доломитно-титановый сплав с добавлением остерлона! Неуязвимый металл! Это что-то вроде нашей обработки звездолетов!
– Интересно, как вам удалось это узнать? – полюбопытствовал Хантер и выдал новый залп из всего бортового оружия. Счетчик патронов жалобно звякнул и показал дупель пусто. Обе пушки – всё. Остались только пиписы. И фомка.
– Я спросил у вражеского пилота! Он любезно прислал мне молекулярное строение брони! – кричал профессор. – Твой единственный шанс – найти уязвимое место! Попробуй ударить под дых! И перейди на открытый канал, он хочет с тобой поговорить!
Хантер повернул переключатель, из динамиков раздался хриплый пропитой голос:
– Меня зовут Безумный Иван! Слухай сюды, галактическая свинья! Ты думал, твои безобразия на Земле просто так сойдут с рук? Справедливое возмездие настигло тебя, вонючка! Готовься к смерти!
– Безумный Иван? – переспросил Хантер, налегая на первое слово. – Надеюсь, трансорбитальная лоботомия тебе поможет! Или ты хочешь, чтобы я сделал эту операцию трансректально?
Хантер нажал кнопку. В руке робота появилась фомка. Началась битва титанов.
Засверкали снопы искр. Иван нанес мощный удар по торсу, и Гвоздодер, вздымая тучи песка, полетел кувырком. Хантер успел вскочить на ноги, увернулся от лома и шарахнул врага в солнечное сплетение. Безрезультатно.
Размахивая ломом, Иван пошел врукопашную. Хантер старался найти уязвимые места, но ванзер, казалось, был сделан из сплошного куска металла. Монолит какой-то. Ни к чему не привели даже попытки загнать фомку в места крепления рук и ног. Зато защитные поля Гвоздодера начали быстро таять под мощными ударами противника. Индикаторы замигали красно-желтым – энергии осталось совсем немного. Ванзер замахнулся, и тяжелый лом опустился Гвоздодеру на плечо. Брызнула жидкость из гидросистемы, левая рука робота повисла. «Критические повреждения» – проревел металлический голос.
– Ты ничего не понимаешь в военном искусстве! – закричал Иван, отскочил, и, размахнувшись, понесся на «Гвоздодера», как экспресс Чаттануга.
Хантер успел метнуться в сторону и подставил заклятому другу ножку. Тот запнулся и рухнул на колени.
– За предположение о моей некомпетентности – пинок ногой! – спокойно сказал Хантер, отвешивая супостату смачный подсрачник. Что-то хрустнуло, бронеплиты разошлись, и ступня Гвоздодера проделала в корпусе пониже спины здоровенную дыру. Вот оно – уязвимое место! Ванзер зашатался, и с металлическим скрежетом повалился на бок. Хантер выстрелил из единственного оставшегося рабочим «пиписа», потом еще и еще. Засверкали вспышки, ослепительно-яркие даже под раскаленным солнцем пустыни, загудело пламя. Повалил черный дым. В динамиках раздался хохот, от которого стыла кровь в жилах. Где-то уже было нечто подобное…
Хантер бросился бежать так быстро, насколько это позволяла конструкция Гвоздодера. Он прыгнул через гребень бархана, и ему показалось, что в небе взорвалась тысяча солнц. Ударная волна покатила робота по песку. Указатели уровня защитных полей заморгали красным и погасли окончательно. Из центрального пульта вырвался сноп фиолетовых искр, появилось оранжевое пламя. Запахло горелой изоляцией.
– Откуда эти спецэффекты? – изумился Хантер вслух. – Здесь же максимум тридцать шесть вольт!
– Я встроил в панель высоковольтный блок, – донесся сквозь помехи голос профессора. – Во всех фильмах пульт всегда искрит, чем ты хуже других? Гаси быстрее!
Хантер вытащил огнетушитель и направил струю пены на огонь. Гвоздодер рухнул в песок, красный баллон вылетел из рук, отскочил от дисплея и ударил прямо в лоб. Хантер вырубился.
Через час возле обломков Гвоздодера сел десантный челнок «Шайенн». Опустилась грузовая рампа. Три черных существа, ловко орудуя плазменными резаками, вскрыли грудную клетку поверженного, но непобежденного робота, разрезали ремни и вытащили покрытого шишками и синяками Хантера. Они осторожно положили его на носилки, челнок поднялся в воздух и помчался прочь от клубящегося в небе гриба.
***
Едва Хантер, абсолютно целый и невредимый, вышел из приемной камеры медстанции и надел новую форму, два дюжих десантника подняли его на руки, закричали «гип-гип, ура!», подбросили к потолку и понесли в кабинет профессора. Там они посадили его на стул. Сами остались стоять, как часовые.
– Небольшие меры предосторожности, – пояснил Невтриносов. – На разборе полетов ты почему-то становишься неадекватным.
– В этот раз все работало, как надо. Разве что необходимо отрегулировать стабилизатор кокпита. Из меня всю душу вытрясло и чуть не расколошматило об стену. Я теперь как та старушка, что живет возле железной дороги. Да-да, да-да. Да-да, да-да.
Ученый схватился за подбородок.
– Боже мой, – вырвалось у профессора. – Я совершенно забыл о нем! Кокпит жестко встроен в корпус!
Хантер хотел швырнуть в Невтриносова тяжелой статуэткой со стола, но десантники успели поймать его за руки и усадили обратно.
– Мы тебя прекрасно понимаем, – сказал солдат с погонами сержанта. – Но все же потише. Не стоит он того.
– Вот как, серенький козлик, делать что-то без моих рекомендаций, – пробурчал Хантер и вдруг встрепенулся: – Зато ты подумал о высоковольтном блоке для создания спецэффектов! Вредитель!
– Пожалуй, стоит проучить нашего ученого друга, – задумчиво сказал сержант. – Пусть это и будет стоить нам трибунала.
Солдаты, изрыгая непечатные выражения, схватили профессора за руки и выдернули из-за стола.
– Десантура своих не бросает! – ухмыльнулся сержант. – Только свистни!
Невтриносов поднял честные глаза и умоляюще-растерянно посмотрел на Хантера. Ему стало жалко ученого. Зря, что ли, спасал?
– Отпустите его, – сказал он. – Пусть живет. Что-то я сегодня агрессивно-добрый.
Профессор плюхнулся на стул, оперся подбородком на руки и сказал:
– Извини, Хантер. Серьезно, это мой косяк. Я ходатайствовал о награждении тебя второй почетной медалью Генри Зае. К сожалению, ее отклонили с формулировкой… В общем, они сказали, что такие садисты бывают только в романах. И то в качестве злодеев. Но за мной в любом случае должок!
–Ладно. Адью, профессор, – Хантер отсалютовал, зевнул и добавил: – Как же вы все меня утомили.
Он вышел из кабинета, и устало побрел по коридору. Надо принять душ и как следует выспаться. Завтра прилетает Наташа, а с ней какой же сон?
ФОНТАН и «Кит»
Хантер сломя голову мчался по коридорам. Он выбежал через тоннель на посадочную площадку и нос к носу столкнулся с профессором Невтриносовым. Ученый схватил его за плечи, встряхнул и прорычал:
– Наконец-то явился! Где тебя черти носили?
Хантер попробовал высвободиться из навязчивых объятий. Неудачно. Он вздохнул и подумал, что профессору с его комплекцией надо было бы заниматься вольной борьбой, а не руководить научным центром.
– Но-но, потише там, Трофим Федосеевич. Чего надо-то?
Профессор отпустил Хантера и сказал уже спокойнее:
– Серьезное ЧП. В нашем секторе вышел из-под контроля транспорт «Кит». Бортовой компьютер заблокировал команду в помещениях. Управление деактивировано. Наши специалисты выработали рекомендации, как вернуть корабль под контроль. Реализация на тебе, как на штатном пилоте центра. Ты же наш кормчий, если можно так выразиться!
Хантер открыл входной люк и вдруг остановился.
– Профессор, откуда известно, что команда взаперти?
– Старший помощник сумел передать сообщение морзянкой. Фонариком через иллюминатор. Древний, как мир, способ. Раскочегаривай «Призрак». Нужно спасти людей.
Хантер проследил, чтобы профессор пристегнулся, взялся за управление и желтая, покрытая морщинами поверхность планеты-полигона провалилась в тартарары.
Прошло немало времени, прежде чем серый матовый борт грузовика заслонил собой звездную россыпь. Рядом с гигантом «Призрак» казался назойливой мухой. Включив сканер, Хантер пролетел вдоль массивного вытянутого корпуса от кормы до носа. Наплывы вихревых двигателей, выступ рубки управления, погрузочные люки, антенные поля – на первый взгляд все казалось в полном порядке.
На ходовом мостике и в иллюминаторах горел свет, красные, зеленые и белые глаза навигационных огней, как и положено, светили ровно и ярко. Хантеру показалось, что «Кит» издевается над ним, ухмыляясь кривым частоколом гравитационных сенсоров.
– Переключись-ка на их частоту, – подсказал Невтриносов.
Хантер щелкнул переключателем, и по кабине «Призрака» поплыл радостный баритон:
– Вижу я, надвигается на меня керогаз, но бояться мне нечего, у меня есть фугас…
– Видать, эмоциональный контур сбрендил, – заметил Хантер. – Хотел бы я знать, почему? Кстати, где советы спецов?
– Посмотри в бортовом компьютере.
По дисплею поплыли строчки. Некоторое время Хантер читал молча. Потом обернулся к профессору:
– Они предлагают, образно говоря, «почесать» «Кита» бортом. Считают, что неожиданное внешнее воздействие вызовет дополнительную нагрузку на блоки. Сбитый с толку компьютер будет вынужден обратиться за решением к человеку. Давайте попробуем.
– … в каморке папы Карло у камина валялся в стельку пьяный Буратино, – безумие в динамиках продолжалось.
– Ты не хочешь выключить этот бред? – спросил профессор.
– Я должен знать, сработало или нет.
Несколько секунд Хантер сидел неподвижно, как мраморная статуя. Наконец он решился и перевел вихревые двигатели «Призрака» на торможение. Когда бесконечно бубнящий исполин превратился в размытое вытянутое пятно, Хантер откинул крышечку панели управления вооружением. Выбрал четвертую пусковую трубу, и неожиданно толкнул ручку управления ускорением вперед. Страшная тяжесть навалилась на тело.
– Сидите спокойно, профессор, и не рыпайтесь, – сказал он. – Я отключил компенсатор перегрузок. Маленькая предосторожность. Ну, три, два, один, залп!
«Призрак» вздрогнул. Из крыла выскользнула ракета. Она в полном безмолвии выбросила голубоватую искру и помчалась к цели. На центральном дисплее появилась серая черточка. Отметка степенно продефилировала к белому прямоугольнику и пропала. Возле борта исполина полыхнуло ядерное пламя. Веселый баритон в динамиках оборвался, раздался громкий треск. Навигационные огни «Кита» погасли. Прошло несколько секунд. Разноцветные крупинки моргнули и весело вспыхнули, отчетливо различимые среди звезд.
Хантер включил компенсатор перегрузок. Отстегнул ремни и бросился к профессору, который сидел в кресле навигатора, уронив голову на грудь. Хантер влепил ему пощечину. Бесполезно.
– Профессор! – закричал Хантер. – Всего-то было пять же! Кто ж знал, что вы такой хилый?
Ученый открыл глаза, сжал руки в кулаки, зарычал и потянулся к Хантеру, словно разъяренный орангутанг. К счастью, его прервал восторженный бас из громкоговорителей:
– Получилось! «Кит» под контролем! Повторяю: «Кит» под контролем! Говорит старший помощник капитана Дэви Джонс!
Невтриносов еще раз посмотрел на Хантер, на этот раз осмысленно, и сказал:
– Ну, Хантер! Повезло тебе, свинтус полосатый!
– Научный подход, профессор! Ваша школа! – Хантер, оставаясь серьезным, повел «Призрак» к стыковочному узлу транспорта.
Возле шлюза спасательную группу ждал высокий офицер в форме звездного флота.
– Старший помощник Джонс, – отрекомендовался он. – Капитан ждет вас на мостике. Я провожу.
Хантер открыл дверь, и ему показалось, что ходовая рубка залита сиянием, исходившим от женщины неописуемой красоты. Изящная, хрупкая, с тонким аристократическим лицом и пышными каштановыми волосами, она восторженно и невинно смотрела на вошедших огромными зелеными глазами. Ее взгляд сверкал, словно у юной девушки, которая держит за руки возлюбленного на первом свидании. И все же Хантер заметил деталь, которая несколько нарушала немыслимое совершенство. Он протянул руку и коснувшись волос, провел ладонью по торчащим вверх острым ушам.
– И где такие произрастают?
– Хантер! – зашипел профессор. – Ты что себе позволяешь? Ее зовут Галадриэль Галионовна Морская, она один из самых заслуженных капитанов звездного флота!
– Как? – вытаращился Хантер. – Хорошо, что не пегая кобыла…
– Пушистик, – перебила его Галадриэль и провела тонкими пальцами по светлому ежику волос на его голове. – Я с Друида-4. Мы живем в единении с природой. У нас мало технарей. Я – редкое исключение.
– Простите его, – навязчиво извинился Невтриносов. – Он всего лишь пилот-десантник. Кормчий, так сказать…
– Вот еще, – напыщенно сказал Хантер. – Я – следователь транспортной безопасности. Так что, профессор, разбирать происшествие буду я. При всем моем к вам уважении, здесь я главный!
Галадриэль снова провела рукой по макушке Хантера.
– Ха-ха! – серебристо рассыпался ее смех. – Пушистик, а ты вполне годен, чтобы дать мне кое-что сладенькое. В тебя можно даже влюбиться…
«Точка равных энергий через пять минут» – прогудел приятный баритон бортового компьютера. «Приготовиться к гиперпрыжку» – голос машины странно задрожал.
Хантер изменился в лице. Он схватил Галадриэль за руку и силой поволок ее по коридорам.
Палубой ниже он крикнул дежурному инженеру: «Открывай, быстро!» – и влетел в техническое помещение. Ткнул пальцем в сервисный экран, вызвал меню «настройки блока эмоций» и приложил палец к окошку «сменить пол». Едва Хантер успел подтвердить выбор, женский голос приятным контральто возвестил: «Гиперпрыжок через пять секунд, четыре, три, две, одну, поехали!». Грузовик вздрогнул, по корпусу пронеслась волна, словно кто-то быстро провел по обшивке гигантской стальной щеткой.
– Кажись, пронесло, – облегченно вздохнул Хантер. – Еще немного, и кранты. Мы бы надолго здесь застряли.
– Я уже ничего не понимаю, – пробурчал профессор.
– Бортовой компьютер втрескался в капитана. По самые уши. Кто-то, вопреки инструкции, переключил эмоциональный блок на противоположный шкиперу пол. В момент гиперперехода нагрузка резко возрастает, и у влюбленной вычислительной машины сорвало кукушку.
– Зачем он закрыл двери? – резко спросил профессор.
– Что делает человек с любимым? Защищает его. Всеми возможными способами. Компьютер заблокировал помещения, чтобы с его ненаглядной Галадриэль ничего не случилось!
– Для чего тебе понадобилось стрелять в транспорт ракетой? – спохватился Невтриносов.
– Мне пришлось почесать кита фонтаном или большому кораблю – большая торпеда.
– Выражайся яснее, Хантер!
– Вспомните, что мы собирались испытывать перед ЧП? ФОНТАН! По-другому эта штуковина называется фотонно-нейтронная торпеда с аннигиляционным нейтрализатором. В отличие от стандартного термоядерного оружия, она почти всю энергию взрыва переводит в электромагнитный импульс. Он перегрузил антенны и сенсоры, и вызвал фатальный сбой компьютера. Как и полагается. Ваша чертова перечница работает, поздравляю!
– Ни за что не поверю, что эти знания ты почерпнул из университетского курса.
– Нет, конечно. А еще, если вы потрудитесь полистать архивы, то в списках комиссии по приемке «Кита» найдете мою фамилию.
Профессор схватился рукой за лицо и простонал:
– Теперь я понимаю, откуда компьютер знает про керогаз и папу Карло с Буратино!
– Ну, эта модель всегда отличалась повышенной восприимчивостью. Но я бы не стал делать отсюда далеко идущие выводы.
Галадриэль сладко улыбнулась. В помещении словно взорвалась маленькая ядерная бомба. Хантер сглотнул слюну. Обольстительница взяла его за руку, прижала к груди и сказала:
– Послушай, как бьется сердце! Пойдем, посекретничаем, расскажешь мне кое-что перед вахтой. Мое предложение остается в силе, пушистик.
– Сладенькая, я согрею тебя греческим огнем пылкой любви, – расплылся Хантер.
Профессор набычился:
– Но-но, герой-любовник! Твоя душа сгорит в адском пламени! Что скажет Наташа?
– Она же не узнает, – улыбнулся Хантер. – Не будете же вы ей обо всем докладывать. Иначе вам же хуже.
Он обнял Галадриэль за тонкую стройную талию, вышел в коридор и направился к лифту на жилой этаж.
Наперегонки со смертью
Часть 1
Мало кто любит срочные вызовы. Особенно когда его вытаскивают из постели, в которой, сладко посапывая, лежит подруга. Хантер, разумеется, не был исключением. Он грубо и грязно выругался на неожиданный звонок коммуникатора, но потом махнул рукой. Ладно. Все равно Наташа не обидится. Привыкла уже к тому, что пилот – сущий Фигаро. То здесь, то там.
Но что вообще произошло? Зачем профессор Невтриносов звонит в такой ранний час?
Терзаясь догадками, Хантер, как мог вежливо, постучал в дверь кабинета профессора Невтриносова.
– Да! – был нетерпеливый ответ.
Хантер шагнул внутрь. Ученый указал ему на стул и достал из ящика стола карманный компьютер.
– Ты помнишь своего предшественника – Теодора Эллисона? Однажды его послали…
Хантер помрачнел.
– По моему, его послали так, что он предпочел ужасный конец ужасу без конца.
Профессор нервно заерзал в кресле.
– Я не про это. Однажды его послали в командировку на Альдерон…
– На Альдебаране я уже был. Помните Новый год? Я тогда все-таки прикарманил одну термоядерную ракету…
Невтриносов хватил кулаком по столу.
– Хантер, стрелять-колотить! Ты можешь выслушать меня до конца? Альдерон – военный спутник возле Эрдельтрона. Есть такая планета в соседней галактике.
– Эрдельтерьера? – съехидничал Хантер.
Ученый не обратил на реплику никакого внимания.
– Эллисона пригласили участвовать в местных гонках. К сожалению, возникли какие-то проблемы. Он вроде бы хорошо выступил, но вернулся мрачный, ни с кем не разговаривал. Теодор был молчун, каких мало. Впрочем, глядя на тебя, я думаю, что это не самое плохое качество.
Хантер пожал плечами. Разговор о Теодоре Эллисоне всегда утомлял. От мыслей о человеческом равнодушии на глаза наворачивались слезы. И куда-то исчезали сарказм и самоирония. А Невтриносов продолжал вбивать гвозди в душу:
– Тебе придется пойти по его следам. Защитить, так сказать, честь. Пришло приглашение. На Эрдельтроне не знают, что Теодор того… ну… что мне объяснять?
В голове Хантера словно перезагрузился компьютер. Он встал и, глядя ученому прямо в глаза, сказал:
– С тем же успехом Вы могли бы меня послать туда, не знаю, куда и принести то, не знаю что. Я почем знаю, что у них там за гонки? Может, на волах? А из меня погонщик – сами знаете, какой.
– Раз Теодор сумел разобраться, и ты сможешь. Через час с Тилля отправляется трансгалактический экспресс «Орфей»…
– Я уже не успею, даже если выжму из «Призрака» все, чего он не может…
– Слушай дальше! «Орфей» выйдет из гиперпространства возле Полигона и заберет тебя вместе со звездолетом. Ни к чему лишний раз гонять челнок.
– Я мог бы полететь и сам. Думаю, мой аппарат справится и с межгалактическим перелетом.
Ученый от души улыбнулся и сказал:
– На экспрессе ты, по крайней мере, будешь под присмотром. Иди, собирайся. У тебя четыре часа.
Хантер состроил в кармане фигу и пошел к двери. На полпути он вдруг обернулся:
– Профессор, кто такая Ву?
– Простите?
– Я нашел у себя в компьютере веселенькую песенку. Париж, Париж, сонная Ву… Ну, и так далее.
– Можно послушать?
Хантер сунул руку в карман, пошарил и вытащил антикварный плеер. Профессор почесал подбородок:
– Действительно, сонная Ву. Скачай мне файл, я попробую навести справки.
– Я уже давно сбросил свою фонотеку в интрасеть. Думаю, найдете.
Хантер закрыл за собой дверь, оставив профессора в одиночестве размышлять над новой проблемой. Спустя пятнадцать минут он поднял «Призрак» в небо, взлетел и пристыковался к транспорту «Орфей». Капитан лично проводил его в каюту.
– У меня строгое указание не выпускать тебя за пределы пассажирского салона. Я сам за тобой буду приглядывать. Не хватало мне проблем на борту.
– Я буду вести себя хорошо
Хантер не стал хвастаться, что на любом звездолете для него не существует ни замков, ни дверей, ни переборок. И если ему захочется, он без труда доберется в любую часть корабля.
