М. Картер
Последствия
– Нет.
– Вечером из Нортфилда.
– И туда успеем. А если там ещё и девушки будут…
Генри подмигнул брату и метнул нож- он вошёл в щит в паре сантиметров от центра.
– Как всё решите, зайди ко мне.
– Хорошо.
– До встречи, братец. Только не забудь нашего новобранца, пусть и сегодня продолжит так же удачно.
Генри обернулся, улыбнулся Вильяму и возвратился к метанию. Не попрощавшись, Лиам не спеша вышел из палатки, следом за Вильямом.
– Ты теперь на совет? – спросил Вильям, когда они остановились в центре оврага.
– Да, они скоро соберутся.
– Я с тобой. Теперь-то ты никуда от меня не улизнёшь. – оба улыбнулись и понадеялись, что так неожиданно выросший между ними барьер, так же резко исчез. – У меня столько вопросов, но всё же я лучше сначала послушаю, а уже вечером, если они к тому времени останутся, задам их.
– Согласен. Значит сейчас идём в штаб.
– Мне кажется, что ты совершенно не изменился.
– Нет, изменился. Ты был с Генри только несколько минут и не видел его в другой обстановке. Он поведёт вас на дело, тогда и приглядись к нему.
– Я верю тебе и надеюсь, что мои ожидания, приукрашенные твоими словами, оправдаются.
– Не сомневайся.
Они вошли в палатку и Лиам сел на стол, а Вильям, по правилам банды, опустился на землю.
– Нортфилд далеко?
– От Грейвсенда? Несколько миль. Но дорог в лесу, где может проехать гружёная телега немного. А самая короткая, которая ведёт в Лондон, всего одна.
– И ты уже всё придумал.
– Почти.
– Зачем тогда созывать совет?
– Наш лагерь разделён на несколько отрядов, и каждый из тех руководит группой из пятнадцати человек.
– А в какую группу буду определён я.
– Я ещё не знаю. У нас как раз везде было поровну… Может быть ты сегодня сработаешься с кем-нибудь.
– Как я сработаюсь, если не знаю, под чьим командованием пойду?
– Там ты будешь с Генри. У него нет своего отряда.
– Хорошо.
К этому времени пришёл первый командир отряда, Вильям встал с земли, и Лиам их друг другу представил. За следующие пару минут собрался весь штаб, а по мере прибывания его членов проводилась та же процедура. Заседание началось, мужчины расположились по кругу, а Вильям встал у стены. Он наблюдал больше не за ходом обсуждения, а присматривался к разбойникам. Одежда их была изорвана, но некоторые зацепки были зашиты, спины их были сутулы, а на лицах некоторых заживали порезы. Хотя со стороны казалось, что все участники разговора держат себя на ровне с остальными, но, присмотревшись, можно было заметить, что стоявшего во главе стола Лиама никто ни разу не перебил, в то время как, не соглашаясь друг с другом командиры обрывали речи оппонентов, повышали голос. По итогу недлинного заседания выбрали четыре группы: члены одной были редко рассеяны в начале дороги для наблюдения и сообщения о приближении, два другие, расположившись кучно с двух сторон определённого участка дороги одновременно нападали, четвёртый запасной отряд вставал за ними. Совет окончился; одни покидали его с разгоравшимся азартом и шли к своим отрядом, радовать разбойников; другие идти не торопились и шли, разговаривая с такими же неизбранными, делая вид, будто совершенно не расстроены своим бездействием. Нескольких командиров Лиам задержал и дал поручение отправить своих подопечных на разведку в другие города.
– Мне уже пара собираться? – хотя Вильям и был выше Лиама, шагали они нога в ногу.
– Не беспокойся, не опоздаешь. У нас есть прекрасные ребята, и они узнают точное время их выезда.
– Тогда что сейчас? Что вы вообще делаете? То есть целый день сидите здесь и ждёте, пока в лес не въедет какая-нибудь телега?
– Для того, чтобы находить незваных гостей у нас дежурят два отряда в лесу и несколько ребят в городах. Они меняются каждый день. А остальные ждут.
– Я должен просто сесть и ждать вечера? – удивлённо и в то же время радостно переспросил Вильям.
Идя тем же путём, но в обратном направлении, они пошли в сторону палатки Лиама.
– Тебя больше ничего не интересует?
– Ничего.
Вильям сцепил руки за спиной и шёл, отклонившись назад и ударяя кулаком об ягодицы. Лиам же на его ответ пожал плечами и резко развернулся. Столкнувшись с шедшим за ними мужчиной, он оттолкнул его и пошёл назад. Разбойник крикнул ему вслед извинение, а Вильям побежал за Лиамом.
– Зачем так резко? Мог бы и предупредить. – догнав друга, воскликнул Вильям и, не услышав ответа Лиама, продолжил. – Куда мы?
– К Генри.
Лиам остановился, взвёл глаза на растерянного Вильяма и снова повернул в сторону своей палатки.
– Да что происходит!
Вильям перегнал друга и остановил его.
– Ты будешь спать на телеге? – тоном, будто до этого он не совершал необоснованных движений, спросил Лиам, подняв и сведя брови.
– Н-нет. – Вильям замялся, сначала не поняв вопроса.
– Пойдём.
Вильям отпрыгнул перед Лиамом, когда тот тронулся с места, и пошёл за ним.
– Только я не хочу спать у края. А сосед будет нормальный?
– Что ты имеешь в виду? Среди нас нет разделения. Никто не выделяет друзей и врагов. Мы… как семья.
– Я не первый раз живу в большой семье. И в семье не без урода, как говорят.
– Нет. Если ты с нами, то уже должен считать каждого из них своим другом. – Лиам провёл рукой в бок, указывая на сидевших в палатках мужчин. Их лица показались Вильяму неприятными и грубыми, а некоторые даже отвратительными и уродливыми- и в общем они все составляли выделяемый им класс «ненормальных».
– А ты мне говорил, что у тебя нет друзей. – заметив не соответствие его прошлым словам, усмехнувшись, указал Вильям.
– Если так…, то считай их своими товарищами.
– Что ж, теперь и не придраться.
Идя за быстрым Лиамом, который шел посредине дороги, не останавливаясь ни пред кем и никого не обходя, с пути которого сходил каждый встречный, Вильям дошёл до палатки друга.
– Я буду спать с тобой?
– Нет.
Лиам прошёл в следующую палатку, а оглядевшийся по сторонам на не обращавших на него внимания разбойников, неприглашённый, Вильям вошёл следом.
– …к вечеру найди новый спальник. – распоряжался Лиам, стоя вежду двумя разбойниками. – Арн, это Вильям. – Лиам схватил вставшего у входа в палатку Вильяма и, втащив его внутрь, поставил перед собой.
Вильям широко улыбнулся двум суровым мужским лицам, которых не причислил к «ненормальным» и отчасти радость его заключало и это, кроме того, что жить он будет буквально в метре от Лиама.
– Пойдём, Вильям. – поворачиваясь и по кругу, ведя перед собой друга, скомандовал Лиам, но, оглянувшись, повторил. – Собирай вещи, Ник.
Торопливо, они перешли в палатку Лиама.
– Что ты меня за собой тянешь? – возмутился Вильям, когда Лиам отпустил его только под навесом. – Я, может быть, хотел осмотреть новое место.
– Не лучшее время. Посмотришь вечером. – Лиам упал на стул, на секунду будто остановившись, успокоившись от развитой им скорости движений, положил руки на стол и принялся обводить деревянные круги.
– Это почему? – Вильям хотел было наклониться к сундуку, чтобы забрать одну из бутылок эля, но, вспомнив правила лагеря, остановился и сел напротив Лиама.
Теперь они сидели, противоположно местам, которые занимали утром.
– Они давно жили вместе. Не думаю, что они обрадовались моему приказу.
– И что?
– Слишком давно. – процедил сквозь зубы Лиам, не сводя глаз со стола.
– Почему ты тогда решил их разделить. Для того чтобы я был рядом с тобой? – с издёвкой спросил Вильям, искренне обрадовавшийся осознанию сказанного в последнем предложении.
– Причин у меня может и не быть, но в их случае достаточно.
– Лиам, это настолько заметно, что я даже слышу этот барьер. Ты сердишься на меня. Но я надеюсь, что скоро мои убеждения о семье изменятся. Я доверяю тебе, и если ты говоришь, что все эти люди- мои товарищи, то так и есть.
Лиам поднял лицо, украшенное улыбкой и отражающими радость глазами.
– Можно мне взять эль? – выдержав небольшую паузу, спросил Вильям.
В ответ Лиам кивнул. Взяв бутылку и для друга, Вильям поставил обе на стол, и они просидели около двух часов, пока он рассказывал всё, что с ним произошло с того момента, как он проснулся в пабе. В конце времени, но не в конце повествования, продлённого рассказчиком с помощью описания своих чувств и мыслей, в палатку вошёл Эндрю.
– В семь.
– Сообщи отрядам и пусть будут на позициях в шесть.
– А сейчас сколько? – спросил Вильям, когда докладчик вышел.
– Думаю, около полудня.
– Тогда у меня ещё есть время рассказать.
Когда Вильям закончил, они выпили по две бутылки. Лиам предложил другу выбрать оружие, которым сам он не пользовался. Выбирали они около полутора часов, и вместе с тем о каждом предмете Лиам рассказывал небольшую историю, приключившуюся с ним во время владения этим оружием. Вильям остановил свой выбор на привычном его захвату мушкете, и они пошли к Генри. По дороге, к своему удивлению, за весь день, кроме утра, Вильям не чувствовал ни голода, ни жажды. Казалось, что на улицах прибавилось разбойников, но всего лишь только из-за того, что многие вышли из палаток и объединились в небольшие группы. Больше их концентрация становилась по приближении к центру. Всё так же не обращая внимания на товарищей, Лиам шёл вперёд, а Вильям не отставал от него у его правого бока. На этот раз между ними играли дружба и веселье. Они улыбались, кивали прохожим и друг другу, а видевшие их разбойники удивлялись ранее не встречавшейся им на глаза весёлости руководителя.
В палатке Генри не было, чему пара громогласно удивилась и растерянно выбежала. Искать его они пошли к цирюльнику, к оружейнику, в кладовую и штаб- нигде главы лагеря не было.
– Где он? – к кому-то обращался Лиам, отходя от центра оврага.
– Где твой брат?
– Где мой брат?
– Ищем?
– Где?
С подобными бессмысленными разговорами они обошли половину лагеря, пока Вильям, шедший у края дороги, не ударился в чью-то спину, отходящую от поварского стола.
– Генри! – воскликнул Лиам, когда мужчина обернулся, и обхватил Вильяма за плечи. – Ты пойдёшь с ним.
– Со мной. – Вильям указал пальцем на себя.
– Ты прав, Лиам. Новичкам надо сразу же учиться на примере лучших. – Генри не был пьян, но его слова звучали так же бессвязно, как и те, которыми раскидывались Вильям и Лиам.
– Я тебе его отдаю… Но куда вы?
– Не хочу уходить голодным, так что стою, тороплю их. – повернув голову в сторону усердно ускорявших работу поваров, Генри грузно выдохнул и снова с улыбкой повернулся к брату. – Подожди с нами.
Вильям уже стоял рядом с Генри, опёршись о стол, а Лиам, для устойчивости, после нескольких покачиваний тела, поставил ноги на ширине плеч.
– С удовольствием. – ответил он брату.
Лиам подошёл к столу, встал справа от Вильяма, и двое развернулись, так как стояли к поварам спиной. Наблюдая за работой товарищей, они прождали полчаса, и перед ними поставили три тарелки мяса. Ничего не спрашивая, мужчины принялись за еду, с которой расправились через несколько минут. Развернувшись, Генри отошёл молча, Вильям хотел последовать за ним, но услышав, что Лиам поблагодарил поваров, остановился и, сделав то же самое, пошёл рядом с Лиамом. Братья снова поменялись Вильямом, и Лиам ушёл.
– Уже устроился здесь? – дорогой к своей палатке, через которую они должны были пройти, чтобы выйти с северо-восточной части лагеря, где собирались отряды, спросил Генри.
– Да не так чтобы хорошо.
– Почему?
– Тот ещё из палатки не вышел…
– Кто?
– Да тот.
– Кто тот?
– Я откуда знаю, кто он! Я… я только сегодня пришёл, а ты с этими именами.
– Не беспокойся- сегодня тебе спальник не понадобится. А если он и завтра не уйдёт, то приходи ко мне.
– Уйдёт… Лиама послушает.
Как и перед его братом, все расступались и перед Генри, за быстрым шагом которого пытался поспеть Вильям, у которого земля уходила из-под ног, из-за чего ему приходилось удерживать равновесие с помощью рук, которыми он выводил в воздухе круги и резкие линии. К тому времени, как Вильям доплёлся до палатки Генри уже выходил из неё в полном обмундировании: при себе имея два заткнутых за пояс пистолета и три метательных ножа.
– Взбодрись. – с силой похлопав начавшего садиться на землю Вильяма, сказал Генри и, толкнув его вперёд себя, пошёл следом.
– Я бы всё же немного отдохнул. – усмирив тело и выпрямив его, пробурчал Вильям.
– Если собрались не все, то, пока будем их ждать, отдохнёшь.
Вильям громко выдохнул, что как будто придало ему сил, и он продолжил идти, не отставая от Генри. Между палаток уже можно было разглядеть собравшуюся на северо-востоке внушительную группу людей, количество которых воображение Вильяма пририсовывало, отталкиваясь от увиденного, и, к его сожалению, так он насчитывал полное количество выбранных Лиамом отрядов. К его же счастью, стоявшие впереди люди и были всеми пришедшими к месту отправления и, дожидаясь остальных, за которыми были посланы погонщики, он успел отдохнуть минут десять. В то же время наблюдая за разбойниками он замечал, что никто из них не делает никаких приготовлений к делу: всё оружие было вычищено ещё с утра, и им не оставалось ничего, кроме того, чтобы, сидя или стоя, говорить о совершенно сторонних вещах.
Спустя десять минут прибыл последний отряд, и разбойники выдвинулись на позиции. До дороги, по которой должна была проехать повозка, шли около двадцати минут. Ещё через полчаса было занято последнее место, выделенное недалеко от начала леса. И все принялись ждать. Кто-то по дороге сорвал яблоки, кто-то нашёл ягод. Генри и Вильям примкнули к левой стороне основных сил. Те из солдат, кто не был занят ужином, шептались с товарищами, что и призвало Вильяма обратиться к рассматривающему свои ножи Генри.
– Вообще мне у вас понравилось. Лиам познакомил с теми… ну, кто живёт рядом с тобой.
– Ну и как в общем впечатление?
– Пока что всё нравится.
– Ещё бы. – Генри усмехнулся и убрал оружие в ножны.
– А проснулся я утром вообще не у вас, а сверху- меня потом кто-то к Лиаму проводил. А он поселил меня рядом с собой.
– Где?
– Да прям рядом, в соседней палатке.
– Как зовут того, кого выселил Лиам?
– Не выселил, а выгнал. – устрашая свои слова грозящим перед своим лицом пальцем, поправил Вильям.
– Как выгнал? Из лагеря? – чуть не воскликнул Генри, но быстро снизил голос.
– Из палатки.
– Дак так и надо говорить. И кого?
– Я что, должен их имена запоминать?
– И правда, сначала-то тебе это не нужно. Главное тех, к кому будешь чаще остальных обращаться, а всех- это после.
– Да.
– Раз ты теперь живёшь рядом с Лиамом…
– Ещё не живу. Я же сказал, что по его виду, тот уходить не собирался.
– Тебе Лиам правила не рассказывал? – Генри удивлённо посмотрел на Вильяма.
– Я даже выучил.
– Все наши приказы исполняются безоговорочно и вовремя, помнишь?
– Возможно и нет. А на кого распространяется это «наши»?
– От меня и Лиама- на весь лагерь, а от командиров отрядов- на их отряды.
– А у меня, кстати, нет командира, и я не в каком отряде. – Вильям насмешливо посмотрел на сидевших за ним разбойников, которые повернули к нему свои уродливые лица, а он в ответ сделал дружелюбное выражение и возвратился к Генри.
– Напомни мне об этом завтра.
– Если сам не забуду.
– Постарайся. – грубо парировал Генри. – И окажи мне кое-какую помощь.
– Это просьба или приказ? А то, если приказы выполняются безоговорочно, то над просьбой я могу ещё подумать. Хотя мы же с тобой товарищи, так что говори, помогу.
Первые рассуждения Вильяма не пришлись по душе Генри, и он уже хотел настоять на том, что это приказ, мышцы его лица уже начали открывать рот, когда тот согласился, и Генри тут же остановился и улыбнулся.
– Мой брат… довольно необычный человек…
– Я знаю.
– И я мы нечасто бываем вместе, а он, как я заметил, что-то в тебе нашёл. Представь, он ни с кем из нас, даже со мной, за последние пять лет ни разу не выпил. А с тобой в первый день.
– Да, я… это не все.
– Поэтому ты должен присмотреть за ним, по возможности уберечь его от поступков, о которых он будет жалеть…
– Я не знаю поступков, за которые ему будет жалко себя.
– Если постараешься, то узнаешь. Ещё если Лиам скажет тебе что-нибудь по секрету или придумает что-нибудь, что раньше не делал- расскажи мне.
– Я, конечно, постараюсь. Но не проще ли тебе самому проводить с ним больше времени.
– Я тебе приказал, ты выполняешь.
– Ну ладно. И как часто мне придётся к тебе ходить?
– Когда узнаешь что-нибудь.
Вильям что-то недовольно пробурчал, что только услышал он сам, и отвернулся от Генри, избегая того, что тот мог ему ещё приказать.
Когда занявший самое первое место разбойник увидел две повозки, он трелью птицы подал сигнал, следующий, в свою очередь просвистел, когда сам увидел лошадей, и так предупреждение о приближении добычи достигло основных сил.
– Беги, хватай и забирай в лагерь. – шепнул Вильяму Генри.
Когда прозвучала последняя трель, все замерли. Всегда выбегавший первым, Генри расчищал себе путь. Когда повозки выехали из-за поворота, у Вильяма кольнуло сердце, он будто ожил и, увидев перед собой добычу, первым выскочил из кустов и, выстрелив два раза- чем разрядил свой пистолет- убил возничего и побежал к повозке. Заржали лошади, выскочили разбойники, второй кучер спрыгнул с козел, но тут же свалился замертво. Лошадей отстегнули (в двух упряжках их было четыре), одна, брыкаясь наскочила на трёх разбойников и, ударив одного в глаз, пробила череп. Лошадь застрелили. В каждую повозку прыгнуло по два человека и начало вытаскивать ткани, нагружая ими товарищей максимальным количеством вещей, которые те могли унести. Получив ткань, мужчины возвращались в лагерь. Награбленного хватило ровно не на всех и без багажа в лагерь возвращались Генри, Вильям и пара начальников отрядов.
Выстрелив в кучера, Вильям побежал вперёд, но уже затерялся в толпе, выскочивший после выстрела, так как они с Генри заняли места в самом конце основных сил. Он растерялся и, выбравшись из потока, отошёл в сторону, где его отыскал Генри. Глава разбойников горячо отчитал новобранца за самовольные действия и запретил ему посещать вечернее празднество. Вильям протрезвел.
Вернувшись в лагерь, перегнав всех, и не отвечая на радостные восклицания встречавших его товарищей, он пошёл отыскивать свою палатку. Ноги его будто шли сами, выучив маршрут, по которому за сегодня он прошёл ни один раз. В палатке уже пустовало одно место, а вернее, было совершенно пустым, не было и соседа, но его вещи никуда не делись. Вильям был настолько раздосадован, что лёг на голую землю, где провёл с полчаса, шепча: «Никто, никто…». В то же время на улице слышались радостные мужские голоса. Успокоившись и замёрзнув, Вильям пошёл к Лиаму, которого не нашёл в его палатке. Думая о том, где он мог бы встретить друга, Вильям бездумно пошёл по улице, всматриваясь в лица прохожих, но никого не узнавая. В лагере было шумно, и все шли в одном направлении, поднимаясь из оврага. Сначала Вильям шёл с ними одним потоком, потом свернул в тихий безлюдный переулок, сообщавшийся с ещё одной улицей, на которую он вышел, не найдя там Лиама. Он обошёл все улицы, заглядывал в палатки – его выгоняли, толкали- а друг будто исчез.
Шумные улицы, по которым Вильям шёл искать Лиама, на обратном пути его опустели, пару раз встретились, видимо проспавшие, торопившиеся на попойку разбойники, а он не спеша брёл к своей палатке. Он проходил мимо палатки Лама и в его голове возник образ друга, который кладёт бутылки с элем в сундук. Не сменяя темпа, Вильям по-хозяйски повернул в палатку, положил подаренный ему пистолет на стол и, вытащив все причитавшиеся ему бутылки, перенёс их в свою палатку. Его спальным местом была земля, ему хранилищем служила трава. Сморщив лицо от вида пустоты, на контрасте выделявшееся с обустроенным местом его соседа, плюнув на землю которого, Вильям вышел из палатки, выбрался из оврага и пошёл в лес, не зная куда, но противоположно стороне, откуда доносился громкий смех и мужские голоса.
Открыв одну бутылку, он шёл, держа остальные в одной руку. После того как он зашёл в лес, глаза его видели одну и туже картину деревьев, в то время как одни исчезали за краями глаз Вильяма, на их месте вырастали новые…
Он услышал, как над ним кто-то пробежал по веткам, и крикнул: «Не беги!», донесётся до него далёкий, ритмичный стук дятла: «Не долби!» …
Петляя сквозь деревья, он думал, что прошёл весь лес и скоро деревья начнут редеть, и он выйдет на луг. Но Вильям всего лишь обогнул овраг и остановился недалеко от его восточного склона. Он перестал говорить, думать, пить и дышать- прислушался к лесу. Он чувствовал, как сильно бьётся его сердце и не понимал, зачем оно так усердно трудится, ведь он теперь всего лишь вор, которым и закончит свою жизнь. Нет, он не хотел, чтобы оно останавливалось, оно всего лишь могло биться медленнее, ведь ему ничего не стоит начать медленнее ходить, думать, есть и прочее. Но оно, даже несмотря на то, что он сейчас ничего не делал, отбивало чётко и твёрдо. Сетуя на эту упрямость своего тела, Вильям легкой рукой подкинул бутылку за себя, и она разбилась о ствол ясеня, а он открыл следующую и пошёл вперёд. Вильям всё приближался к месту празднества, вдали послышались голоса, чему он, уже готовый выйти из леса, удивился и насторожился. Вильям не хотел встречать никого из «товарищей», которых таковыми не считал, но он и не боялся попасться Генри, не боялся того, что тот мог его отругать… ведь он больше и ничего бы не сделал. Помявшись на одном месте, он решил, что раз этим путём обошёл овраг, то повернувшись в одну из сторон либо выйдет к нему, либо углубиться в лес. Он повернулся направо и пошёл. Уже заканчивался эль и во второй бутылке. Шагал Вильям не тихо, тяжело, и под ним шелестела трава и немного опавших листьев, но всё же его кто-то услышал и повернул голову за ствол дерева. Это был Лиам. Он сидел, опёршись спиной о лиственницу.
– Нашёл! – закричал вперёд друга Вильям и со всей ловкостью, на которую был способен, проскочив между парой деревьев, упал на землю рядом с Лиамом.
– Почему ты не с ними? Не поладили? – пока Вильям расставлял перед собой бутылки, спросил Лиам, рядом с которым их лежало два штуки, а одна, придерживаемая его руками и установленная между ног, ждала своего времени.
– Из всех я говорил только с Генри. И он запретил идти на их праздник. – Вильям произнёс последнее слово с особым выговором, пока устраивался возле дерева, где сел рядом с другом так же, как и Лиам, опёршись на него спиной.
– И ты ослушался приказа…– подняв на него глаза, до этого наблюдавшие за тем, как тело Вильяма возится рядом с ним, медленно и с той же строгостью, что и днём, спросил Лиам.
– Да. – помедлив, думая о том соврать или нет, честно ответил Вильям, сценично кивнув, с силой бросив голову вперёд.
– И правильно… ну и пёс с ним… пей.
Друзья одновременно сделали несколько глотков, и Вильям покончил со второй бутылкой, отставил её в сторону и взял в руки следующую, но не открыл её.
– Он отдал приказ, а ты разрешил… но приказ имеет большую власть, чем разрешение…
– Я приказываю тебе пить со мной. – поняв мысль друга, перебил его Лиам.
Удовлетворившись, Вильям открыл бутылку.
– Ты взял бутылки из моего сундука? – через некоторое время спросил Лиам.
– Я забрал свои бутылки, да, из твоего сундука…
И закончил пересказом своего пути.
– Ты почти дошёл до них.
– Даже если так, даже если бы дошёл. Что было бы? Они же не знают, что он мне запретил. Да, может быть, слышали, но не побегут же рассказывать.
– Могут и побежать, смотря, что ты сделал.
– Я выбежал на дорогу первым, убил возничего и всё. А потом он подбежал ко мне.
Лиам смог продолжить разговор, только отдохнув после громкого, весёлого, продолжительного смеха.
– Ты в… выбежал первей него?
– Я откуда знал, что должен ждать его команды? – возмущённо начал обороняться Вильям. – Никто из вас мне об этом даже не подумал сказать.
– Прости… прости.
– Ну и всё равно, он бы мне ничего не сделал хуже того, что снова выругал при всех. – Вильям горделиво хмыкнул.
– Ты так его и не узнал. Он многое на что способен, особенно когда выдумывает сам.
– У тебя научился.
– Да. – тихо и будто скрыв ответ выдохом, подтвердил Лиам.
– И что же он бы со мной сделал?
– Высек; привязал бы тебя к своей лошади, ездил бы на ней целый день, а ты бы бежал за ним; клеймо поставил…
– Ладно, я понял.
– Не волнуйся. – Лиам повернулся к другу и потряс его за плечо. – Мы с тобой друзья, и никто, даже Генри не посмеет с тобой это сделать.
– Нет, я не хочу пользоваться твоим положением. – искренно возразил Вильям, повернувшись к Лиаму.
– Я приказывать не буду и попрошу тебя, как друга, не отказываться от моей помощи и просить её, когда она понадобиться.
– Тогда и ты проси меня в любое время, и, хотя то, на что способен я сравнивать с твоими возможностями глупо, помогу во всём.
Лиам заплакал и закрыл лицо руками.
– Ты что?
– Мы… мы и правда друзья. – прохрипел Лиам, вытирая кулаками глаза.
– Конечно, я же тебе ещё тогда это сказал.
Они сели ещё ближе, подпирая друг друга плечами. Когда слёзы иссякли, Лиам
открыл красное, улыбающееся, красивое лицо и опрокинул голову на дерево, положив её рядом с головой Вильяма. Они молча, улыбаясь друг другу, переглянулись и замерли, смотря на вечернее, беззвёздное небо, мерцающее сквозь тесно сплетённые кроны деревьев. Не слыша пьяных разбойников, завороженные умиротворением, наслаждаясь моментом, которые они делили на двоих, Лиам и Вильям уснули, и головы их наклонились, опёршись о голову друга.
«Как это трогательное. Нет, правда, вы просто, наверно ещё не до конца поняли историю Лиама, но это ваши проблемы, так как автор описала всё, чтобы вы сделали верные выводы. Кстати, здравствуйте. Вы думали, что мы больше в этой книге не услышимся. Дак и я думал то же, а потом прочёл заметки автора и понял, что в повествование она немного углубилась. Нет, вот наглость. Так что, автор, не обессудь, но я недоволен. Поэтому, на радость мне и вам, эту книгу закончу я.
Я буду краток, но точен.
Насколько мне помнится, Вильям один раз был флибустьером, плантатором… ой, прошу прощения, это не из той категории… вспомнил! Крестоносцем, а также сослужил хорошую службу одному знатному цыганскому роду. В общем опыт полевой жизни имел многолетний и успешный. Так что следующим же днём, не без помощи Лиама, с которым теперь неразлучно ходил везде и даже там, где его присутствие никакой роли и играло и голоса он не имел (например, на заседаниях штаба), обустроил свою половину палатки спальником- нечто похожее на матрац, но более жёсткий и набитый точно не пухом- и сундуком. Стол же ему попросту был не нужен, так как ел он на ходу, а посидеть за ним на стуле приходил к Лиаму.
Помните, Генри обременил его должностью надсмотрщика за своим братом. И, забегая вперёд, чтобы на это больше не отвлекаться, скажу, что Вильям приказ выполнял и приходил раз в несколько дней доложить главе о том, что брат его ничем, кроме привычных его обязанностей, не занимается. Но Лиаму, следующим же утром, на следующий день после того, как они уснули под деревом, он рассказал о заданном ему поручении.
Вследствие того, что друзья разлучаться не хотели, Лиам не определил Вильяма ни в один из отрядов. В общем то поэтому делать ему было нечего: он не стоял в карауле (я даже всё ещё не понимаю, зачем он им?), не ходил в разведку… Хотя за весь год они с Лиамом раз семь бывали в соседних городах (кроме Грейвсенда) как для того, чтобы определить достоверность полученных от кого-нибудь сведений, так и ради культурного воспитания Вильяма.
За то же время, даже в срок более ранний (около трёх месяцев) Вильям более близко познакомился с Генри. Ему удалось поприсутствовать на наказаниях, а вернее это даже являлось частью увеселения заскучавших без дела разбойников, где были и перечисленные Лиамом и, видимо, придуманные самим Генри пытки: летом с утра провинившегося голым, иногда по пояс, иногда полностью, привязывали к дереву, натирали пыльцой и ягодным соком и уходили на несколько часов. К их возвращению тело наказуемого было покрыто насекомыми или, если ягод собрали мало, то следами их прибывания- укусами. Зимой, зарывали вертикально в землю, а даже если и был снег, то под него, но всё же на весь рост белого покрова не хватало, так что до земли всё равно прокапывать приходилось. На праздниках Генри пил больше всех, его всё уважали, боялись и не оспаривали ни одного решения, так как считали его правильным. Оппозиции у диктатора не было.
Вообще дни Вильяма текли плавно, кроме тех, конечно, в которые происходило что-то из ряда вон выходящее. С соседом он заговорил только один раз и то, только по настоянию Лиама. Разбуженный проснувшимся Эльриком, он брал с собой наточенный нож и шёл к Лиаму, либо переодевался в купленное в те несколько вылазок в города новые одежды. Будил друга и принимался с ним за казённые дела. Они шли в кладовую, вычисляли не украли ли что-нибудь за ночь; если прошлым днём дело хорошо завершилось, то высчитывали денежный эквивалент добычи и распределяли его для продажи. После шли к цирюльнику: Лиам брился каждый день, а ровнял свою короткую стрижку раз в квартал; Вильям, привыкший и полюбивший свои волнистые длинные волосы, подстригся за год два раза, а брился с промежутком в три дня. Выходящих от цирюльника, их мог встретить Генри, у которого они мимоходом надолго не задерживались и шли обходить отряды, выслушивая доклады об их трудах. После шли на обед. Питались разбойники разнообразно: мясом, рыбой, птицей, овощами и всеми блюдами, которые могли приготовить из этих ингредиентов. После полудня, а точнее двух часов дня их занятия рознились: могли организовать дело, подготовить попойку, наказание, выйти на охоту или продать награбленное, половину денег от чего сразу же тратили в ближайшем кабаке. Несколько часов вечером Лиам и Вильям, уставшие от канцелярских-управленческих дел, проводили наедине за столом в палатке Лиама- говорили или пили (они никогда не пили на гуляньях лагеря), или… молчали. В общем жизнь была однообразная, но интересная.
Не понимаю, как писателям хватает вдохновения на длиннющие романы-эпопеи, я даже двух страниц написать не могу! Две минуты, и уже думаю, что вам ещё рассказать о его пребывании в лагере, но оно настолько монотонное, утомляющее (по крайне мере меня) … Нашёл! Это прекрасный конец.
Вот прошёл год. Вильям, несмотря на его неугасающую с Лиамом дружбу, ежедневный воодушевлённый настрой Лиама, со временем стал притомляться, отвлекаться во время какого-либо занятия на стороннее дело. В одну долгую осеннюю ночь, после продолжительного их вечернего диалога, речь в котором зашла о взгляде их на своё будущее, Вильям вышел из палатки с не покидающей его последний час беседы мыслью.
