Лина Янтарова
Доброе зло
Глава 8
Небеса услышали клятву – сорвавшись, на нос Айви упала первая крупная капля, за ней вторая, третья… Через пару мгновений все заволокло серой пеленой. Дождь упруго захлестал по Салвуду, с нещадной силой молотя по крышам и ветхим домам, разогнал людей прочь – в считанные мгновения площадь опустела.
Айви потянулась к капюшону, но передумала – подставила лицо холодным каплям, зажмурилась, впитывая силу.
Ливень – хороший знак. Он способен смыть грязь не только с растений, но и с людских душ. Вслед за ним приходит спокойствие, умиротворение – и надежда, что после проливного дождя все будет по-новому.
Лужи подернулись рябью, море вспенилось, вскинуло волны, чувствуя поддержку небес, набросилось на мост, будто хотело потопить камень. Несмотря на вмиг окоченевшие пальцы, Айви шла медленно, боясь поскользнуться и упасть.
Вдалеке, возле ступеней, маячила высокая фигура – Алдуэлл встречал припозднившихся студентов.
Увидев Айви, он вышел из-под навеса, подал руку. Она с благодарностью приняла помощь, забралась на ступеньки, тщетно отряхивая платье от воды – подол пропитался насквозь.
– Вы опоздали, – упрекнул комендант. – Следовало вернуться до захода солнца.
Элвуд взглянула в ту сторону, где солнечный диск наполовину утонул в воде, спрятанный за низкими тучами.
– Солнце еще не село.
В ответ на возражение Алдуэлл поджал губы и отступил, приглашая пройти внутрь, к теплу. Бросив тоскливый взгляд на приоткрытые двери, за которыми горели разожженные камины, она спросила:
– Алдуэлл, мы можем поговорить?
– Смотря о чем, – сдержанно ответил он, проводя незримую грань.
– Я хотела бы узнать про мост. Он опускается только в воскресенье?
– Каждое утро, на рассвете. И поднимается после заката. Исключение – если ректору или кому-то из студентов требуется срочно покинуть академию.
– Без вас опустить мост невозможно?
– Совершенно верно, – вежливо сообщил Алдуэлл. – Только я и ректор могут опустить мост.
– А преподаватели?
Он покачал головой.
– Мне непонятен ваш интерес.
Айви постаралась улыбнуться как можно невиннее.
– Просто знакомлюсь с порядками и правилами. Это же не запрещено?
Комендант усмехнулся.
– Нет. Преподаватели не могут воспользоваться мостом самостоятельно.
– И никакого другого способа покинуть академию не существует?
За то время, что Алдуэлл молчал, спина Айви успела покрыться потом, несмотря на царящий вокруг холод. Наконец он нехотя изрек:
– По воде.
– Вплавь? – изумилась она.
– Внизу есть несколько лодок. Покрепче тех, на которых вы проходили тест, – предупреждая вопрос, ответил Алдуэлл. – Можно перебраться на них, если море спокойно. В такую погоду, как сейчас, это сделать не удастся.
– Лили сбежала в учебный день. Мост был поднят. А лодки? Она украла одну из них?
– Вам лучше поговорить об этом с ректором, – комендант отступил, будто собирался сбежать. – Не могу разглашать такие сведения.
– Это моя сестра, – попробовала она надавить на жалость. – И я не знаю, где она и что с ней. Поймите, господин Алдуэлл…
– Просто Алдуэлл, – машинально поправил он.
Айви осеклась, но продолжила:
– Алдуэлл, я чувствую, что Лили в беде. Прошу, помогите. Ведь как-то же она должна была покинуть академию? Если мост поднят, остается лишь лодка – но Лили не умеет грести!
При мысли, что сестра могла утонуть, став жертвой самонадеянности и жадной воды, тело похолодело. Айви не могла представить рыжеволосую и огненную Лилиан погребенной на дне моря. Это не укладывалось в голове, но свист ветра и шум волн вокруг уверял в том, что все возможно.
Алдуэлл опустил глаза вниз.
– Все лодки были на месте, – глухо сказал он. – Но на берегу утром я заметил следы.
– Чьи?
– От чего, – вновь поправил Алдуэлл. – От лодки. Другой, не принадлежащей академии.
– Лили кто-то забрал? Приплыл к Башне, сестра спустилась вниз…
– Я так не сказал. Лишь то, что видел – лодочный след.
– Но это же очевидно – в день, когда пропала моя сестра, вы обнаружили следы чужой лодки. Значит, кто-то приплыл, чтобы забрать ее, – всплеснула руками Айви, – потому что другого способа покинуть Башню не существует!
Алдуэлл продолжал стоять на своем:
– Я не дознаватель, потому не могу строить теории. И вам не советую. Вернитесь в академию, прошу.
Он жестом указал на двери. Элвуд помедлила, кусая губы.
– Скажите, вы помните, какая погода была в тот день?
Плечи Алдуэлла поникли. Он понял, почему был задан такой вопрос.
– Ночью немного штормило, но утро выдалось тихое, – пробормотал комендант. – Солнце светило…
Но Айви услышала только начало фразы.
– Штормило…
– Не буря, но волны были… Высокими, – Алдуэлл, как мог, пытался смягчить удар. – Однако для опытного моряка они не представляют угрозы.
– Моя сестра – не моряк, и тем более не опытный.
Взгляд Алдуэлла был полон вины. Не в силах смотреть на младшую Элвуд, комендант отвернулся, словно не знал, как выразить соболезнования.
Внутри Айви вспыхнула злость – это не могло быть правдой. Лили не мертва!
– Да, она не моряк, – продолжила она, сжав ладони так, что ногти впились в кожу, – но она ведьма. Сильная ведьма. Никакой шторм ее бы не сломил. Спасибо за вашу откровенность, Алдуэлл.
Он промолчал. Айви не видела его лица, но поза коменданта выражала сочувствие – плечи сгорбились, голова опустилась. Не дождавшись ответа, Айви прошла через высокие двери, повторяя про себя, как молитву: «Лили не мертва».
Она почувствовала бы ее смерть, будь это так. Но, кроме тревоги, в душе ничего не ощущалось. Ведьминская интуиция твердила: все не то, чем кажется.
Студентов в коридорах было мало – все торопились завершить свои дела и скрыться в комнатах до того, как мрак поглотит последний луч света. Туфли Айви хлюпали при ходьбе, подол платья оставлял мокрые следы на каменном полу, с промокших волос срывались капли. Больше всего на свете ей хотелось принять обжигающую ванну и закутаться в теплое покрывало, держа в руках чашку с чаем, а еще лучше – оказаться в поместье Элвуд, где на дровах не экономили.
Стуча зубами, она достигла собственной комнаты, переоделась в сухую одежду и села за стол, взяв в руки перо. Прошло уже несколько недель, а Айви так и не удосужилась сообщить Веронике об успехах в расследовании. Пока рука старательно выводила буквы на желтоватой бумаге, она размышляла о том, что удалось узнать.
Лили стала старостой, приобрела парные кристаллы для связи и покинула академию не одна – кто-то забрал ее. Чем больше Айви думала об этом, тем яснее понимала: сестра влюбилась и, скорее всего, избранником стал неподходящий человек.
«Они могли познакомиться только в Салвуде, – она нахмурилась. – Больше негде. Студенты не покидали академию в месяц пропажи Лили, преподавательский состав не менялся».
Выходило, что Лилиан встретила свою судьбу в крохотном городке, влюбилась, затем тайно сбежала, зная, что бабушка никогда не одобрит спонтанный брак. Лили пришлось оставить свой кулон, чтобы Вероника не смогла отыскать беглянку.
Айви расставила свечи на полу, зажгла – неровный свет озарил каменные стены. Луна с любопытством заглядывала в окно, наблюдая за происходящим. Достав спрятанный на дне сумки горшочек, Айви выкопала ямку в рыхлой земле и бережно уложила свиток внутрь, после чего плотно соединила ладони вместе и сосредоточилась на заклинании.
Второй такой же горшочек с землей из сада Элвудов стоял у Вероники в спальне. Она выбрала этот способ общения, невзирая на сложности, из-за рисков – обычное письмо шло бы непозволительно долго, к тому же могло быть перехваченным в пути.
Первые слова дались легко, но уже в середине текста Айви ощутила страшную усталость. На плечи навалилась тяжесть, руки задрожали, к горлу подкатила тошнота. Ритуал был сложнее того, что она использовала с Линдой – магия внутри истончалась, как дерево в огне.
Последние слова пришлось буквально выталкивать, задыхаясь от нехватки воздуха. Перед глазами Айви все плыло – прежде чем поползти к кровати, она сунула руку в горшок, поворошила землю – пусто. Свиток исчез.
Радость от успешно проделанного ритуала была последним, что она запомнила перед тем, как потерять сознание. Очнувшись посреди ночи, Айви с трудом перебралась на кровать и уснула.
Сон был тяжелым и нервным – проснувшись, она по-прежнему чувствовала себя измотанной: в горле першило, в теле ощущалась слабость. Лучи солнца уже нагло скользили по стенам, намекая поторопиться. Убрав остатки свечей, Айви торопливо натягивала платье, когда дверь распахнулась с гулким грохотом.
На пороге стоял Мерьель. Глаза, завораживающие янтарным блеском, светились от неконтролируемой злобы, губы кривились в подобии жестокой усмешки. Колдун буквально источал агрессию, как растревоженный хищник, на чью территорию забрался враг.
Айви вжалась лопатками в твердую поверхность шкафа, в изумлении уставившись на Фаелана. Внезапность его появления и неприкрытый гнев заставили ее растеряться на крошечное мгновение – этого хватило, чтобы Мерьель выплюнул:
– Так ты решила отплатить за спасение? Убив меня?
Должно быть, выражение ее лица стало потрясенным, потому что вслед он раздраженно бросил:
– Не вздумай притворяться, будто не понимаешь, о чем речь.
Вскинув руку в предупреждающем жесте, Айви миролюбиво сказала:
– Давай успокоимся, Фаелан. Любой конфликт можно сначала обсудить…
Слова застряли в горле – едва не задохнувшись от вспышки чужой магии, которая была так сильна, что стала осязаемой, она замолчала, хватая ртом воздух. Мерьель неторопливо приблизился, схватил за горло – жесткие пальцы сжались, причиняя боль.
– Что же нам обсуждать? Твою неудачную попытку избавиться от меня?
Айви вцепилась в его ладонь, силясь отодрать ее от своей шеи. Ногти царапали кожу безрезультатно – колдун не замечал усилий, будто держал немощного котенка. Запоздало вспомнив о собственной сути, она обратилась к магии – губы шевельнулись, нашептывая заклинание, но Мерьель насмешливо дернул уголком рта, качая головой.
– Нет. Я не дам тебе этого сделать.
Его пальцы превратились в тиски, полностью лишая драгоценного воздуха. Кашляя и задыхаясь, Айви безуспешно пыталась дотянуться до него, извиваясь всем телом – вскоре сознание помутилось, мир перед глазами дрогнул и поплыл, точно подернутое рябью отражение в воде.
Фаелан разжал пальцы. Айви упала на пол подле его ног, судорожно глотая воздух и не в силах подняться.
– Ты ошибся, – с трудом сказала она. – Ничего… Не делала.
– Лжешь, – последовал равнодушный ответ. – Но раз так упряма…
Мерьель продемонстрировал изумрудную ленту. Айви сразу же узнала искусную вышивку и необычный, яркий оттенок молодой зелени.
– Вижу, вещь тебе знакома, – констатировал он. – Зачем? Неужели обиделась, что не стал тратить время на разговор с тобой?
– Лента моя, но не понимаю, как она попала к тебе.
– Лежала под подушкой. Ты заколдовала ее на удушье. Хорошо постаралась. Был бы кто другой на моем месте – уже бы остыл.
Взгляд Айви упал на его шею – над воротом темной рубашки виднелась красная полоса и несколько царапин: Фаелан пытался сначала сорвать ленту, и только после применил магию.
– Налюбовалась?
Она подняла глаза, о чем тут же пожалела – Мерьель смотрел с холодной ненавистью.
– Даже если бы хотела избавиться, выбрала бы другой способ. Воздух – не моя стихия. Я зельевар.
– Ты обучаешься на Слововедении, – процедил он. – К чему ложь?
Тяжело вздохнув, Айви попыталась встать. К удивлению, Фаелан не стал препятствовать – гнев еще кипел в нем, но он всеми силами старался сдержать его.
– Никакой лжи. Я действительно не имею отношения к этому. Да, лента принадлежит мне. В моей комнате недавно кто-то побывал – ничего не пропало, по крайней мере, так показалось на первый взгляд. Теперь понимаю, что кто-то выкрал ленту, чтобы подставить меня.
– Складно говоришь, но я не верю ни единому слову.
«Как же с ним сложно, – в сердцах подумала Айви. – А еще говорят, что ведьмы недоверчивые».
– Сам посуди, зачем мне тебя убивать? Ты мне помог, за что я благодарна. Соперничества между нами нет. Ничего полезного твоя гибель не принесет – одни проблемы.
Фаелан вдруг рассмеялся. До этого она не слышала его смеха – низкого, хрипловатого, напоминающего урчание барханного кота: с виду ласкового, но смертельно опасного.
– Вот как ты рассуждаешь о моей смерти? С точки зрения выгоды?
Айви пожала плечами.
– Руководствуюсь логикой.
– Правду говорят: все ведьмы эгоистичны, – он скривился, будто хлебнул чего-то горького. – Послушай…
Фаелан шагнул вперед. Айви невольно напряглась, помня, чем закончилось его последнее прикосновение.
– В следующий раз я не буду слушать твои жалкие оправдания. Треххвостка покажется милым котенком в сравнении с тем, что я сделаю с тобой, – очень тихо сказал Мерьель. – Подумай, надо ли оно тебе.
От звука его голоса – низкого и вибрирующего – у нее свело живот и подкосились ноги.
– Ты мне угрожаешь? – уточнила Айви, чуть не запнувшись на последнем слове.
– Предупреждаю.
Мерьель покинул комнату так же стремительно, как и ворвался внутрь, не забыв захлопнуть за собой дверь.
Элвуд подошла к зеркалу, придирчиво рассматривая шею – кое-где уже намечались красные пятна от чужих пальцев.
Идти в таком виде на занятия – страшная глупость, но переодеваться времени не было. Порывшись в шкафу, она отыскала сиреневый платок, невесть как оказавшийся среди темных платьев, прикрыла им горло и цокнула языком, разглядывая себя – смотрелось ужасно.
«Нелепо».
Светлый платок только привлечет ненужное внимание. Айви нахмурилась, осененная неожиданной догадкой – отражение покорно сделало то же самое, сурово сведя темные брови.
Мадам Леонс, предпочитающая черные цвета в одежде, как и все темные ведьмы, светлый платок на ее шее, сразу бросившийся в глаза… Неужели она тоже пыталась спрятать следы от жестоких прикосновений?..
Рискуя опоздать, она все же сменила платье. Коридоры пустовали – примерные студенты уже разошлись по аудиториям. Наплевав на правила приличия, Айви приподняла юбки и торопливо зашагала в сторону кабинета, где по расписанию значились основы магии – еще один предмет, который не расскажет ничего нового.
Преподаватель – господин Райбуа – снисходительно кивнул в ответ на просьбу войти, продолжив вещать хорошо поставленным голосом:
– Таким образом, вы должны понимать, что внутри вас – не резервуар, и не сосуд, а мышца. При должном старании вы сможете увеличить объем перерабатываемой магии…
Айви слушала преподавателя, но все его слова проносились мимо – мысли были заняты обвинениями Мерьеля. Удушение – простой в исполнении ритуал, который требовал огромное количество сил.
Ей попросту не хватило бы магии, чтобы претворить его в жизнь. В далеком будущем она надеялась справляться с вещами и посложнее, но пока что и отправка письма сопровождалась неприятными ощущениями.
– Чем сложнее и опаснее ритуал, тем мощнее будет откат, который испытает ваше тело и разум. Нивелировать последствия можно укрепляющими зельями, однако…
Райбуа сделал эффектную паузу, подняв вверх указательный палец. Все в аудитории не сводили с него глаз, зачарованные сказочкой о том, что могут стать великими и могущественными.
– Однако пробуя снова и снова, завоевывая новые вершины, вы постепенно сможете творить настоящие чудеса…
Айви еле заметно ухмыльнулась. Выше головы не прыгнешь – предел есть у каждого. Кто-то, подобно талантливому от рождения певцу, способен с легкостью создавать настоящие бури, а кому-то приходится довольствоваться малым ветерком.
– У вас крайне недовольное лицо, студентка Элвуд. Вы хотите опровергнуть мои слова?
– Нет, господин Райбуа.
– Вот как? – он приподнял кустистые брови. – Тогда в чем дело? Не верите в собственный потенциал?
– Я хорошо знаю пределы своих возможностей, – повторила Айви то, что однажды сказала ректору.
Райбуа улыбнулся с видимым превосходством.
– Пределы, моя милая, существуют только у вас в голове. История знает примеры, когда посредственная на первый взгляд ведьма внезапно демонстрировала наивысший уровень силы. Выброс магии, способный уничтожить города или войска.
– Под влиянием сильных эмоций. Как обычный человек в момент испуга способен перепрыгнуть через забор, который ранее не мог преодолеть, так и ведьма перед угрозой смерти может собрать неимоверное количество магии.
– Я ценю ваши дополнения, студентка Элвуд, – из голоса Райбуа пропала всякая учтивость. – Но хотел бы услышать и других студентов. Кто может перечислить известные случаи?
Абигайль Бирн подняла руку.
– Эммалея из Горного хребта. При нападении варланов она сначала обрушила горную породу, а после в течение нескольких часов удерживала завалы, пока выжившие выбирались из-под камней.
Райбуа просиял.
– Верно. Напомните, пожалуйста, фамилию Эммалеи и я приму ваш ответ.
– Бирн, – тихо ответила Абигайль.
Половина аудитории покосилась на нее. Райбуа, впрочем, ни капли не смутился.
– Ваша родственница?
– Бабушка, – еще тише произнесла Абигайль.
– Исключительный случай, – довольно кивнул преподаватель. – При жизни, я так понимаю, она не обладала особой силой?
– Нет. Создавала эликсиры и выращивала травы.
– Вот видите? – Райбуа вновь обратился к Айви. – Посредственная ведьма смогла совершить нечто необычное.
Факт, что Эммалея умерла сразу после выброса магии, его не волновал. Айви бросила взгляд на поникшую Абигайль. Было видно, что ей неприятно от слов преподавателя.
– Еще примеры?
Руки поднимались один за другим – студенты рассказывали о той или иной ведьме, чье имя осталось в памяти многих. Светлые, темные, пожилые и юные – их объединяло только одно: неминуемая смерть после использования огромной силы. Тело попросту не выдерживало той мощи, что двигала горы или вызывала шторм.
– Студентка Рэйхборн? Какой у вас пример?
– Лаис Темная, – лениво ответила ведьмочка с серебряными глазами. – Она ведь может считаться примером?
Райбуа мелко закивал.
– Вот мы и подобрались к самой сути! Лаис и Летиция – первые ведьмы нашего мира, которые смогли преобразовать магию природы и подчинить ее себе. Каждый из вас знает эту историю…
Он обвел взглядом аудиторию. Никто из студентов не возразил, но господин Райбуа продолжил:
– Тем не менее, я расскажу ее. И для кого-то сегодня она прозвучит по-новому.
Айви недоверчиво подняла бровь. В одном Райбуа прав – каждая ведьма знала эту историю с детства. Давным-давно, когда слово «магия» еще ни о чем не говорило, а на месте нынешних восьми регионов с их городами, правителями и войсками жили лишь племена, на свет появились две сестры – Лаис и Летиция.
Их дом – территория современной Речной долины – часто подвергался набегам воинственных соседей. Потеряв родителей в очередной схватке, Лаис и Летиция, объятые отчаянием, обратились к силам природы – старшая воззвала к солнцу, небу и растениям, а младшая – к сырой и влажной от крови земле.
Их молитвы были услышаны – сестры получили возможность черпать магию из всего, что существовало вокруг. В следующий бой они пошли вдвоем – им удалось отразить атаку, но Лаис смертельно ранили. Она умерла на руках сестры.
Летиция не смогла смириться с потерей последней родственницы. Она приказала уложить Лаис в землю, откуда та получала силы. Несколько ночей подряд Летиция колдовала без устали, пока не потеряла сознание от истощения. Когда она открыла глаза, то увидела сестру – живую и здоровую.
Казалось бы, на этом история должна закончиться, но счастливый финал не был предусмотрен судьбой. После воскрешения Лаис изменилась: магия ее стала более жестокой, а она сама – коварной и злой. Используя свои силы, Лаис призвала чудовищных созданий и натравила их на убийц своих родителей – племя, что жило на территории Горного хребта, было практически истреблено.
Летиция пришла в ужас. Она потребовала от сестры немедленно перестать использовать темную магию, но Лаис не собиралась останавливаться. Назревал раскол – одни поддерживали месть Лаис, другие боязливо обходили ведьму стороной.
И вновь полилась кровь – только теперь две сестры сражались по разные стороны. Лаис построила башню на одинокой скале в море, дав ей говорящее название «Умбра» – Тьма. Летиция создала свою академию, которая получила название «Фламма» – Свет.
Долгие годы вражды окончательно уничтожили любовь между сестрами – они умерли, так и не успев примириться. У Лаис остались сыновья, которые продолжили ее род, у Летиции – дочери. Время шло: строились города, создавались государства, но темные колдуны и светлые ведьмы продолжали недолюбливать друг друга. Незримо, скрывая ненависть за вежливыми улыбками, но – так же страстно и отчаянно.
Турнир двух академий, проводящийся каждый год, олицетворял вечную борьбу между добром и злом. И зло побеждало уже несколько лет подряд.
– Все вы знаете начало истории, – зычный голос Райбуа достигал каждого уголка аудитории. – Лаис и Летиция получили силу. Но были ли они так сильны, как вы представляете? Для их соплеменников, ни разу не видевших магию, крошечный огонек был настоящим чудом. Но для вас – для нынешних одаренных ведьм – заклинание огня одно из самых простых и легких.
– Хотите сказать, что сестры были слабее нас? – не выдержала София. – Но они первые, кто смог обуздать магию… Победившие смерть.
– На момент получения сил – да, – охотно кивнула Райбуа. – Они были слабы. Воинственных соседей напугала не мощь, а сам факт того, что Летиция и Лаис способны колдовать. Когда Лаис умерла, Летиция не могла прийти в себя. Убитая горем, она сделала то же, что делали многие ведьмы после нее – выброс магии. Именно так Летиция воскресила Лаис. И…
Райбуа смерил притихших студентов взглядом.
– Она не умерла. Летиция выжила и стала еще сильнее. Этого же я жду и от вас. Вы все должны стать сильнее.
