Лин Петрова
На перекрёстке трёх миров. Книга 2. Пока Боги воюют.
Раздался визг и из мешка выскочила свинья.
– Етит твою мать- задумчиво произнес я.
К нам уже собирался народ, с интересом рассматривая подарки.
– Толька, блин! Ты чего хряка приволок- возмущенная Варвара возвышалась над бедолагой.
– Да откуда я знаю? Я под хвост не заглядывал. Там цыплята еще есть. Откопай в куче, если не помёрли, и радуйся.
– Вот ключи твои-Рома – протянул мне связку ключей
– Себе оставь. Мне они уже ни к чему, а вот вам пригодятся. Живите, Толь, пользуйтесь.
– Спасибо, Ром. Век не забуду. Да я.. вот что хошь- он прижал руку к груди.
Что хошь? Тогда…
– Есть одно дело для тебя, прежде чем надолго домой уйдешь- и я отвел его подальше для обсуждения.
Надеюсь, что дед снова поможет.
* * *
Где-то в Юго-Восточной Азии. Вьетнам.
На краю небольшого озера спряталась маленькая вьетнамская деревня, окруженная от посторонних глаз мангровыми зарослями. Солнце уже совершило свой почетный круг по небу и теперь готовилось медленно опуститься за горизонт, отражаясь в водах гладкого озера, в котором, словно в шахматной доске, плавали рядами поплавки сетей.
На берегу озера стоял большой деревянный грязный стол, на котором лежала куча ракушек. Загорелые под лучами палящего солнца вьетнамцы ловкими движениями вскрывали раковины, выковыривая жемчуг, мечтая поскорее разобрать эту кучу и выпить рисового вина.
К столу молча подошел молодой вьетнамец в грязной майке и шортах, бухнулся на лавку и обхватил голову руками.
– Ты бездельник, Тхуан! Сколько можно шляться? Займись делом и помоги своей семье заработать лишний донг.
Старый вьетнамец недовольно посматривал на молодого.
– Эй, а что у тебя под глазом? А ну- ка посмотри на меня.
Молодой вьетнамец медленно повернул голову. Под глазом красовался здоровенный синяк.
Старик поцокал и покачал головой.
– Сколько раз тебе говорил, не ходи к этим туристам. Если хочешь заработать, обратись к Нгуен Хунгу, поработай у него рикшей, там и на свой веломобиль скопишь.
Тхуан тяжело вздохнул.
– Нормально же всегда было. Просто нужно запомнить даты, когда у них праздники. Вчера русский праздник какой-то праздновали- мне под горячую руку и перепало- он осторожно потрогал скулу.
– Сильные, сволочи.
Старик укоризненно покачал головой.
– Хорошо, что деревня далеко от города и туристы здесь не появляются. Но это не оправдание твоему безделью, Тхуан!
Остальные работники не вступали в беседу, а только слушали, склонив головы над моллюсками.
Внезапно воздух завибрировал, отогнав с места отощавщих и грязных собак, которые с недоумение смотрели по сторонам, не находя своих обидчиков.
Из закрученной вихрем воронки появился светлокожий парень с русыми волосами, одетый в полосатую майку и штаны.
Изумленные вьетнамцы одновременно повернули головы в его сторону, смотря широко открытыми глазами. Хотя, можно ли так сказать об их глазах?
Парень оглянулся по сторонам и облегченно выдохнул.
– Фу, блин. Получилось.
А потом увидел местных и заваленный стол моллюсками, и шагнул к ним.
– Здравствуйте товарищи. Чёрт, как с вами разговаривать? Че, по-русски никто не понимает? Хелоу, хайл гитлер, здоровеньки булы, салам алейкум, шалом тогда или как тут у вас говорят… И что теперь делать? Вот я попал, а!
Тхуан судорожно сглотнул, не отрывая глаз от белокурого парня, и почему-то выпалил единственное слово, которое он успел выучить.
– Блят…
– Ой, так ты русский знаешь? Слава богу- обрадовался парень и его лицо озарилось улыбкой.
– Короче, у меня тут такое дело. Мне до зарезу нужны раковины, ну в которых жемчуг растет. Это они, да? – Толик, а это был именно он, шагнул к Тхуану, жестикулируя, тыча пальцем на стол, не забывая широко улыбаться.
Ошарашенный Тхуан застыл на месте, со страхом смотря на русского, вздрагивая каждый раз, когда парень дружески хлопал его по плечу.
– Ну что, договорились? Вы не подумайте плохого, я заплачу. Не ворюги какие… – натурально так обиделся Толик, вытаскивая деньги из кармана.
На стол легла пачка российских денег. Старик впился в них цепким взглядом.
Пользуясь замешательством, Толик выбрал на столе пару крупных моллюсков, а потом посмотрел на притихших вьетнамцев, и сгреб охапку еще.
– Не в обиду ребят- шмыгнул он.
– Вы себе еще поймаете, ну или наловите. Хрен вас поймет, короче – он отступал задом, счастливо улыбаясь и приговаривал.
– Спасибо братцы. Как говорится- не оскудеет рука дающего, да не лопнет харя просящего- и скрылся в том же самом месте, откуда и появился, оставляя за собой закат уходящего жаркого дня.
– Эти русские совсем обнаглели- вскричал отмерший Тхуан, убедившись, что парень уже исчез с поля зрения.
На всякий случай построгал синяк, напоминание о прошлой встрече с буйными иностранцами. Потом махнул рукой и сел на место:
– Ты прав, отец. Завтра лучше к Нгуену Хунгу схожу, а то…
Его отец улыбнулся и закивал головой, пряча пачку иностранных денег.
* * *
– Мила, у меня для тебя подарок- и протянул ей кучу моллюсков.
Но увидев ее недоуменный взгляд, улыбнулся. Взял нож и при ней вскрыл раковину, достал жемчужину и протянул на ладони.
Перламутровый жемчуг ловил отблески солнечных лучей, переливаясь разными цветами.
– Это мой подарок тебе. У нас принято надевать жене кольцо, так вот я хочу чтобы кольцо было именно с жемчугом.
Она пристально смотрела на жемчуг, а потом подняла на меня глаза, в которых собирались слезы.
– Спасибо. Очень красиво.
Я крепко обнял ее и поцеловал.
– Тогда у меня тоже есть для тебя подарок- она глубоко вдохнула и выпалила.
– У нас будет ребенок.
Что-то внутри меня вздрогнуло и замерло. Что? У меня?? Я как- то растерялся и посмотрел на Милу.
Неожиданно она нахмурилась и отвела взгляд.
– Посмотри на меня- попросил я.
– Это точно?
Мила кивнула. Из ее глаз почему-то побежали слезы. Внутри ёкнуло от страха, неужели..
– Почему ты плачешь? Посмотри на меня, слышишь? Я очень люблю тебя и я очень-очень рад, просто это первый раз и я немного растерялся от новости- я обнял ее, целовал и шептал, шептал и целовал.
Внутри меня бушевали самые противоречивые чувства. Удивление от того, что у меня будет ребенок, теплота и нежность к еще не родившемуся ребенку и к его матери.
Я закружил Милу.
– Я стану отцом- громко закричал я, смеясь.
– Спасибо родная моя. Это самый лучший подарок. Вот родится дочь, похожая на тебя, ух держитесь мужики. Я их уже ненавижу- я потряс кулаком в воздухе потенциальным женихам.
Мила смеялась, вытирая слезы.
– Сын, у нас будет сын.
– Да?
– Вот и правильно, чтоб защищал нашу дочь!
– Какую дочь? Кора сама кого хочешь защитит.
– Вторую дочь, глупышка. Мы же не собираемся останавливаться?
Мила смеялась и качала головой, смотря на мои метания.
– Так! Сначала свадьба!
Я выбежал в залу и не знал куда бежать. С другой стороны вышел Всеволод, погруженный в свои мысли.
– Сева – заорал я.
– Я стану отцом! У меня будет сын!
Меня распирало от счастья, хотелось поделиться новостью со всем светом.
– Велика новость- он поправил новые роговые очки на носу.
Гордо выпрямился и добавил:
– У меня вообще двое намечаются.
Мы некоторое время смотрели друг на друга, пока Сева жалобно не произнес
– Представляешь? То ни одного, то сразу два.
Я громко засмеялся.
– Ну ты молодец, Всеволод. Меня обскакал.
– Ну так, когда есть чем скакать, чтобы и не обскакать- а сам глупо улыбался, каким-то своим мыслям.
– Вот это да! – он взъерошил волосы.
– Жизнь только начинается, Рома. Ура-а-а-а- громко закричал он.
Ага, это понятно, не одного меня прет от новых ощущений.
– Де-е-ед. Ты где-е-е?
– Ты станешь пра-а-аде-е-едом- эхо разносило новость до всех уголков храма.
Ажарийцы улыбались, слыша новости.
А дед молча подошел ко мне с сияющими глазами и обнял.
– Жизнь продолжается- выдохнул он.
– Значит нужно в столицу перебираться, Ролан. Там отпразднуем, там и наследник родится.
Но после долгих обсуждений с Милой, мы отказались о мысли о переезде в столицу.
– Я не смогу там жить- там остались мои плохие воспоминания и память о родителях- Мелитина тревожно смотрела на меня.
– Может здесь останемся?
– Без проблем, дорогая- я поцеловал ее и пошел сообщать новость деду.
Тот пытался втолковать мне о давних традициях, но быстро сдался, соглашаясь с моими доводами. Решили отправить туда Сафрона, чтобы перевести в Храм все личные вещи.
Толика я отправил домой, взяв обещание, что он вернется на мою свадьбу.
Через день после его отъезда, ночью в небе что-то громыхнуло, да так ярко, что осветил Храм словно днем. Перепуганный народ выбежал на улицу, и как только последний ажариец покинул Храм, нас от него отделил высокий яркий огонь.
– Храм восстанавливают, не волнуйтесь. Даал говорил, что поможет.
– Щас настроят, блин. И инструмент мой уничтожат- горевал Всеволод.
– Ром, может обговорите перепланировку с богом этим, а? Это ведь на века теперь, а нам жить еще здесь- сказала Варвара.
Ишь ты- перепланировку! А ведь действительно придется обговорить, если в лоб не получу за своеволие.
Короче говоря, примерно через неделю огонь потух и мы ахнули. Он стал выше, а когда зашли даже я застыл в изумлении. Центральная зала с алтарем осталась, но появились три этажа, к которым вели две резные каменные винтовые лестницы. Я взял Милу за руку и повел вверх. На «этажах» было множество жилых комнат, мы с интересом заглядывали в каждую комнатку, а потом устремились выше.
– Все, мы будем жить здесь.
Я решил это сразу, как только вошел. На верхнем этаже храма комнаты были большими и светлыми, за счет больших окошек. Но самое интересное- это совершенно прозрачный потолок. Я долго всматривался- неужели стеклянные, это ведь не очень практично. Но позже понял, что этот материал мне не известен. Солнечные свет проходя сквозь него преломлялся, делясь на множество солнечных лучей и освещал комнаты. Но самое интересное, что потолок мог улавливать и усиливать и лунный свет, так что если бы мне захотелось почитать, мне бы это удалось без всяких проблем.
А в эту маленькую комнату в дальнем коридоре мы с Милой влюбились сразу- большая светлая, а самое главное это балкон, выходящий прямо на сторону солнца и лун. Теперь я встречал рассвет, не выходя из дома.
Места хватило всем, но народ потихоньку начал разъезжаться, не смотря на то, что в Ажарии было еще не спокойно, ведь периодически поступали новости о бесчинствах пришлых.
* * *
Через некоторое время состоялась наша следующая встреча с Даалом.
– Мы ждем войны, Ролан. Поэтому дальше справляйся сам- он вздохнул и смотрел на небо.
– Понял- грустно сказал я.
Как то мне стало неуютно от мысли, что теперь придется все решать самому.
– Тогда у меня к тебе одна просьба. Не знаю смогу ли сам с этим справиться. Ты можешь стереть память детям, которые пострадали от Псов? Ну ты понимаешь, да?
Тот почесал голову.
– Моя сила растет и я могу лишнего вбухать, еще чего лишнего сотру. Придется к маме обратиться, но думаю она не откажет. Ты ей нравишься- он широко улыбнулся.
– Я??? – моему удивлению не было предела.
– Ага. Вообще-то она Богиня Утренней Зари, а ты ее очень часто встречаешь, когда встает солнце. Ей понравилось, как ты любуешься её рассветами, как душевно описываешь, замечаешь мельчайшие изменения в настроении моей матери. Ага. Рассвет зависит от ее на строения- улыбнулся Даал.
Ничего себе!
– Еще любит за то, что сыночка ее любимого от смерти спас. Так что думаю этот вопрос решим.
Я долго смотрел в небо с надеждой, что мы обязательно встретимся, мысленно желая ему удачи.
– Спасибо- прокатилось уме в голове.
– И запомни. Ищи поддержку в других мирах. У тебя интересный виток в жизни и он еще не закончился.
Я грустно улыбнулся, глядя в небо.
* * *
Свадьба удалась.
Но прежде состоялся наш с Всеволодом разговор.
– Ром, мы тут подумали и решили. Мы тоже хотим свадьбу сыграть, чтоб значит и здесь официально быть мужем и женой.
– Так вы и так пара. В чем проблема?
– Уведут, как пить дать уведут. Ты когда ее в последний раз видел, Ром? Вон идет- глянь- он тихо кивнул головой и я обернулся.
Мой рот открылся от изумления.
К нам шла похудевшая милая женщина в длинном платье с распущенными волосами. Это кто? Это Варя???
– Вчера возле нее местный тёрся, я конечно не сомневаюсь в супруге, да ажарийцы, в рот их за ногу, чтоб не сомневались. А, Ром? – он горячо зашептал, заглядывая мне в глаза.
– Уведут же гады. Ну посмотри на меня, и посмотри на неё.
Да уж- художники девятнадцатого веку написали бы с нее картину.
Всеволод пригладил взъерошенные волосы и тяжко вздохнул. А я улыбнулся, вспоминая, как наша Варя ломилась в гущу событий, чтобы спасти своего мужа.
– Сева, ты великий музыкант. И не сомневайся в себе никогда. А Варю твою на вряд ли кто-то увести сможет, не овца же она в самом деле. А вот свадебку сыграем, не вопрос.
Всеволод счастливо улыбнулся, смотря на свою Варю.
На свадьбе наши женщины были самые красивые. Толик умничка, приволок изумительные свадебные платья, а нам с Севой черные костюмы.
Перед событием я мысленно звал Толика, начиная закипать от нервов. Открыл для него проход, чтобы он смог беспрепятственно пройти в любое время.
Он пришел, но не один. Рядом с ним стояла худенькая невысокая девушка, прижимавшая к себе спящего ребенка, висящего на ее груди на специальной конструкции.
Я подошел к ним, давая девушке рассмотреть себя и улыбнулся.
– Пришли? Вот молодцы! Я Рома- и протянул руку для знакомства.
Она смотрела испуганными глазами, но вместе с тем заинтересованно.
– Это моя Нюра- улыбнулся Толик.
– А это Рома, я тебе рассказывал.
– Подожди Ром, я же кое-что притащил- засуетился Толик и начал вкатывать маленькие деревянные бочонки. В которых, как оказалось, были соленые огурцы.
В итоге Варя на свадьбе не выпускала из рук соленых огурцов, периодически откусывая хрустящие куски и блаженно закатывала глаза.
Всеволод улыбался ажарийцам и тихо шептал.
– Варя, блин, остановись. У нас сегодня первая брачная ночь. Ты же с горшка не слезешь.
Варя схватила очередной огурец в руки.
– Ну значит не будет ночи. А на счет остального…так и я тебя в разных ситуациях видела. Напомнить? – жуя, спросила она.
– Ой, ну не будет и не будет. Чего это я в самом деле- быстро отступил Сева, натянуто улыбаясь.
Мила сначала не решалась попробовать соленых огурцов, а потом я смеялся до слез, когда они с Варей вылавливали их в рассоле, едва не повздорив.
Нюра оказалась весьма общительной девушкой, она весь вечер знакомилась с местными, с интересом все вокруг осматривала, слушала наша истории. Громко и заразительно смеялась над нашими проделками.
– Ну что, Толик, Нюра тебе поверила на счет другого мира? – спросил я тихонько.
– Не сразу, но поверила. Сомневалась немного, а сегодня говорит с тобой пойду, и хоть ты тресни.
– Это правильно- кивнул я.
– Пусть немного отдохнёт. Твой сын уже по рукам пошел- смеялся я.
И действительно, женщины по очереди нянчились с ним, а мальчуган всем улыбался.
Толик посмотрел на меня.
– Мы как немного на ноги встанем, я тебе ключи верну, Ром. Ты не думай, я не халявщик какой..
Я разозлился.
– Щас в морду дам! Я разве ставил какие-нибудь условия?? Живите, сына растите. Единственная просьба, когда появится кто-то из моих сестренок- сразу дай мне знать.
Толик кивнул.
– Спасибо. А мы сына Ромкой назвали- и посмотрел на меня, улыбнувшись.
– Спасибо- я пожал ему руку.
– Крестным пойдешь?
Я вздохнул.
– Нельзя мне, Толь. Мне теперь обратно ни на шаг нельзя. Я теперь чуждый для родины элемент. Вот так.
Толика с семьей отправил обратно, когда народ уже начал расходиться.
И как Сева и предполагал, наши брачные ночи не состоялись.
Мы сидели с Севой возле затухающего костра в костюмах и задумчиво смотрели на тлеющие угольки.
– Что-то не везет мне с брачными ночами- вздохнул Сева.
– В первый- то раз по моей виде ничего не состоялось. Я на радостях захотел традицию соблюсти, ну и попытался Варьку на руки поднять- меня и перекосило. На скорой увезли прям с ЗАГСа. Теперь вот это… – махнул он рукой.
Я сдерживался чтобы не засмеяться во весь голос, представив эту картину.
– А ты знаешь, Рома, я счастлив. Вот вроде в жизни ничего хорошего не видел, бился как рыба об лед, и сейчас ни двора ни кола, а счастлив. Наверно правильно говорят- с милым и рай в шалаше. Дети наши скоро родятся, так что грех жаловаться. Боязно немного, вот думаю, что я могу им дать?
– Много чего Всеволод. Твои родители вроде тоже не из богатых, а что ты вспоминаешь о них?
Он закрыл глаза и тихо улыбнулся
– Улыбку мамину вспоминаю и руки. Бывало подерусь на улице, а она прижмет к себе и говорит тихонько, по макушке гладит. Папа всегда к маме уважительно, чтобы руку поднял как некоторые- ни-ни, ни в жисть! Руку ей бывало первый подаст, и платок на плечи накинет, заботился значит-он вздохнул.
– И откуда в них это? Вроде деревенские, и работали как проклятые, а вот ты спросил, мне только приятное вспомнилось.
– Сев, а ведь ты также к Варе относишься. Значит, ты от родителей хорошее взял. Вот и детям своим это передай, покажи им как нужно уметь любить, как уважать друг друга нужно, ну и знания свои тоже передай. И может через десятки лет, твои дети будут смотреть в небо и вспоминать тебя добрыми словами.
– Ты прав Рома, спасибо тебе. Пойду я пожалуй, воды ей принесу, что ли…ведра два.
* * *
Наша жизнь продолжалась. Мне с отрядом пришлось помотаться по Ажарии, разыскивая проходы и чужаков. Иногда меня охватывало отчаяние, потому как, на месте одного закрытого мной прохода, открывались неизвестных мне два. Пришлось оставлять их открытыми и просто контролировать.
Иногда я мотался до изнеможения, засыпая на ходу в буквальном смысле этого слова. Но Дора всегда была рядом и подстраховывала мой сон.
Мила тоже уставала, но мужественно держалась. Продолжая заниматься изучением своих новых возможностей, а также сбором трав и лечением. Ведь с приходом чужаков, в Ажарию пришли и новые болезни, до этого ими не виданные и не изученные, и не все болезни были безобидные. Кора помогала матери как могла, а однажды назвала меня папой.
Ух, как это было волнительно! Я обнял ее, закружил и подбросил в воздухе. Кора радостно завизжала, раскинув руки, словно птица. С тех пор от нее я не слышал своего имени, а только папа.
Живот Милы рос. Иногда я прикладывал к нему руку и тихо разговаривал, с волнением ожидая ответного толчка.
С дедом мы часто ходили на гору. Поговорить или просто помолчать, а Дора всегда сопровождала нас.
В один из дней мы как обычно собрались возле костра, возбужденно переговариваясь.
– Что происходит? – немного недоуменно спросил Сафрон.
– А что должно произойти, чтобы друзья собрались на ужин? – строго сказал я.
– Какой то ты странный, я бы сказал.
Всеволод хмыкнул.
– Не страннее Варвары. Захватила большую комнату на верхнем этаже и ставила всех нас таскать туда землю. Нормально, да?
– Варя?? – я посмотрел на нее.
– Готовь сани летом. Говорит- я там теплицу сделаю на лютень, посажу семена, а как наступят холода будем свежие овощи и зелень кушать. Вот как я решила.
– А еще Толика дожму, чтобы он нам корову сюда перетащил. И пару свиней, и уток еще не мешало бы.
– Господи- застонал Сева.
– А вы говорите, что Рома странный.
– Да, работки тут хоть отбавляй- протянул я.
– Поля засеять, сады восстановить, животноводство не мешало бы. Хватит жить на подножном корме. Я вот кстати все спросить хочу, почему все зачахло? Судя по рассказам, здесь раньше все было.
– Кого кормить, Ролан? – Сафрон пожал плечами.
– Псы приходили и выносили все съедобное, не смотря на то, что в селении куча детей. Так ажарийцы своими руками все уничтожили, чтобы Псам меньше досталось. Выжили как видишь.
– Как восстанавливать, Ролан? Подчинить себе животных могли только из рода Живоведов.
– Да что там сложного? У нас никаких таких родов нет, а в каждой деревня свой двор с животными- легкомысленно махнула рукой Варя.
– Ты главное чужих отсюда выгони, а уж остальное мы сами потихоньку наладим. Да, Всеволод?
– Это да. Работать мы привычные. Да и ажарийцы молодцы, пашут как лошади.
– Кстати и лошадок бы сюда- встрепенулась Варя.
Теперь уже я застонал.
– Прошу прощения, Глава- к нам подошел ажариец, переводя глаза с деда на меня.
Я кивнул, разрешая говорить.
– Дело в том, что животные, которых сюда перенесли- померли.
– Что?? – Варя медленно повернулась.
– Ага- кивнул тот.
– Все до единого.
– Вот тебе и ответ на наши вопросы. Нужно местное животноводство создавать, наши слабые оказались для этой местности- резюмировал я.
От Толика были неутешительные известия с земли. От Риты с Алиной не было никаких известий, и я сдерживал себя, чтобы не рвануть туда и не начать самостоятельные поиски.
А в одну из ночей ко мне вернулась память, разрывающая моё нутро от воспоминаний о моем детстве и смерти.
Три дня я не мог выйти из комнаты и никого к себе не пускал, кроме Милы. Дора же все эти дни находилась рядом со мной. Я с жадностью восстанавливал в памяти свое детство, собирая пазлы в одну общую картину. Сейчас я понимаю, как родители любили друг друга, как смотрели друг на друга, как заботились. Как меня любили…. Папа с гордостью в глазах смотрел на мои маленькие победы, и не важно что это было- мой первый шаг или первое слово. Хотя странно, как я мог запомнить это?
И только последний день их жизни я не хотел смотреть, мне было страшно и важно запомнить их живыми.
На третий день я решился заглянуть в тот страшный для нас всех день.
Мы приготовились к отправлению. Папа был серьезен и велел мне не отпускать мамину руку.
Мы оказались на небольшой поляне, прилегающей к красивому дому. Помню свое ощущение восторга от неописуемой красоты. Нас встретили и отвели в комнаты, где я продолжал рассматривать интерьер с открытым ртом. Мама делала все тоже самое, но более сдержанно.
Когда нас пригласили пообедать, повели по длинному коридору в большую залу, где уже был народ. Усадили за длинный стол, уставленный тарелками. Сидящие за столом улыбались и переговаривались между собой. Я увидел детей, сидящих со своими родителями и уже предвкушал наше знакомство.
Мама посмотрела на меня восторженными глазами и улыбнулась. Мы с ней попробовали буквально все, радостно комментируя разные вкусы. Когда дело дошло до сладостей, я не смог удержаться и облизал пальцы.
Я чувствовал как папино напряжение постепенно спадало и когда глав миров пригласили пройти в отдельную комнату, он оставил нас без всяких сомнений.
Да, это были лучшие дни в моей жизни! Той, прошлой жизни.
Я носился с детьми на улице, мы играли в разные игры, которые организовали местные. Я не знал как называется это место, но мне оно показалось лучшим на свете. Все дети с интересом рассматривали птиц, порхающих на деревьях, гладили невиданных животных (сейчас я знаю, что это были кошки и собаки), нас катали на пони, помню, как я смеялся от восторга.
Два дня бесконечного счастья…. Я слышал тихий разговор родителей, для чего мы здесь. Чтобы создать союз малых миров для защиты от посторонних вторжений. Папа был вдохновлен переговорами, наши миры ждало светлое будущее.
В тот последний день папа подхватил меня на руки и потрепал по голове.
– Понравилось тебе здесь, Ролан?
Я радостно закивал головой.
– К сожалению завтра все разъедутся по домам. Сегодня главы миров закрепят свои договоренности, ты присмотри за мамой и сам сильно не балуйся.
Папа ушел, на прощание поцеловав маму. Прошло некоторое время, прежде чем раздался оглушающий грохот, проникающий в каждую клетку. Стены складывались под тяжестью друг друга, погребая под собой все живое. Потом была оглушающая тишина, затем послышались стоны и крики оставшихся в живых. Мой детский страх за маму я почувствовал сейчас особо остро.
В висках сдавило от боли, я застонал от горя и схватился за голову.
Рядом жалобно заскулила Дора, лизнув меня в руку.
– Мне нужно это пройти и прожить заново, эту боль и отчаяние маленького ребенка- прошептал я.
Потом был второй грохот, не менее оглушающий, перечеркнувший мою прежнюю жизнь, и забвение, стирающее мою память.
Сейчас я вспомнил чужие руки, достающие меня из-под руин.
Женщина, тревожно всматривается в мое лицо, ища признаки жизни, а потом спрашивает моё имя. Я заставил себя разлепить потрескавшиеся губы и прошептать- Ролан.
– Роман? Не бойся малыш, все будет хорошо.
Потом больница, несколько детских домом, пока меня не забрала Евангелина Тимофеевна-мама Ева. Протянутая рука Риты, предлагающая свою дружбу, немая Алина. Дальше свою жизнь я помню четко.
Но я решил посмотреть взрыв еще раз, может есть хоть единая зацепка, хоть малейшая возможность выяснить кто организовал тот взрыв и отомстить.
Так теперь у меня появилась еще одна цель. Сначала восстановить мой родной мир и исследовать свои возможности, по мере того как сила будет прибывать. Возможно чтобы осуществить задуманную месть придется обратиться к Даалу.
Через три я дня я вышел из комнаты, немного пришел в себя и пригласил всех собраться за ужином. Рассказал всё, что мне удалось вспомнить, что случилось тогда, много лет назад с родителями.
Дед сидел опустив голову и слушал мои воспоминания.
– Ну хоть напоследок узнал о судьбе сына- вздохнул он.
– Кстати. А родственников мамы не осталось?
Дед покачал головой.
– Никого.
На улице раздался шум и мы быстро выбежали. Увидели стоящих неподалеку карунов, которые нерешительно гарцевали на месте. Они косились на нас испуганными глазами и вздрагивали от шума.
– Без хозяев остались, вот и пришли на запах жилища- прокомментировал кто-то из толпы.
Двое ажарийцев попытались приблизиться к ним, да тут же ретировались, чтобы не быть искусанными.
– И что с ними делать? Прогнать в лес?
– Было бы не плохо приручить- сказал Всеволод.
– Лошади они и в Африке лошади. Странные, страшные, плотоядные, но лошади.
– Можно подумать ты в Африке был- засмеялась Варя.
– Да гоните вы их. Я их как вижу, ненавидеть начинаю, прислужников Псов- кто-то крикнул из толпы. Народ подхватил эту фразу и загомонил.
Я почувствовал легкое прикосновение к плечу.
– Смотри- сказала Мила и мотнула головой в сторону.
Мальчик лет пяти-шести шел по направлению к испуганным животным, который сбились в кружок и начали скалиться на приближающегося мальчика.
Толпа охнула, послышались выкрики, чем еще больше испугали животных.
– Тихо- рыкнул я.
Я смотрел как мальчуган шел, смотря прямо на них, и все внутри меня замерло от страха. Я боялся, что его разорвут прямо на наших глазах. А малыш спокойно, но упорно шел. Подходя к животным он поднял правую руку.
Карун, которого мальчик выбрал, косился выпученными от страха глазами и вздрагивал от неизвестности. Медленно оскалил зубы, чтобы в любой момент дать достойный отпор. Все замерли.
А мальчик подошел и положил свою ладонь ему на грудь, что-то тихо заговорил. Карун замер на месте, постепенно его тело расслаблялось и он решил опустить голову, чтобы понюхать мальчишку, который просто переместил ладонь на его лоб. Они стояли в тишине, пока передние лапы животного не подогнулись.
Мальчик без страха подходил ко всем животным по очереди, и те буквально падали на землю.
Всеволод медленно выдохнул от облегчения.
– Кто родители этого мальчика- спросил я.
– Мы- ко мне подошла взволнованная пара.
– Это не наш родной мальчик. Мы, когда бежали от Псов через лес, нашли его закутанным в шкуру. Взрослых не было, вот и забрали себе.
– Вот и еще род Живоведов спасен- улыбнулась Мила.
Родители хотели было возразить, но жена перебила их.
– Никто не заберет его у вас, не волнуйтесь. Печать появится позже, думаю. Так что ваша задача беречь его и помогать, когда он полностью займется животными.
– Жизнь возвращается в свое русло- сказал Сафрон.
* * *
Я удовлетворенно кивнул и посмотрел на Милу, которая довольно улыбалась.
– Я люблю тебя- просто сказал я.
Люблю за все! За каждый жест, за легкий поворот головы, за улыбку на твоих устах, за запах трав от волос. И за молчание вдвоем, когда не нужны слова… я набрал воздуха, чтобы сказать ей все это, когда раздался рёв…и я разочарованно выдохнул.
– Как раненый лось, может орать только Варвара. Опять Сева в беде? – констатировал я.
Да что ж такое то? Только, понимаешь, собрался жене ласковые слова сказать, а тут.
– Началось!!! – мчался растрепанный Сева, выпучив глаза.
Он подлетел ко мне, схватил за грудки, судорожно сглотнул:
– Варя.. дети..
Мила быстро встала, понимающе кивнула и ушла.
– Ро-о-ом.
– Ну что, Ром? Все будет хорошо, Мила уже пошла к ней- сказал я как можно спокойнее, отдирая его руки от себя.
Послышался треск разрываемой ткани и вот уже Всеволод недоуменно смотрел на свои руки, державшие выдранные куски.
– Ты не понимаешь!!! – застонал он, снова хватаясь за меня.
– Сева, твою мать! Убери от меня свои руки! Женщины сами справятся.
– Да?
– Конечно. У Милы дар от бога, и позволь заметить- это не пустые слова- сказал я, подталкивая его к выходу.
– Ну если так, то конечно. А то я что-то соображаю плохо- он сглотнул.
* * *
У Всеволода и Варвары родились прекрасные мальчик с девочкой. Молодой папаша скакал словно безумный от этой новости, оглашая народ о радостном событии.
У меня родился сын, которого мы назвали Вилан, в честь моего отца. Нужно сказать, что когда начались роды, я вел себя еще глупее Всеволода. Дед меня до сих пор подкалывает.
Я продолжаю ходить на гору встречать рассвет. Только там я могу насладиться красотой своего мира и подумать.
А подумать есть о чем, но одна мечта прочно вселилась в мою голову. Мечта о встрече с Алькой и Ритой, и зная свой характер, я был уверен, что рано и поздно мы все равно встретимся. Не сейчас, но обязательно встретимся!
На снежной вершине горе виднелись две фигуры- высокого мужчины в шкуре, наброшенной на широкие плечи и грациозного животного, сидящего возле него.
Ветер играл с его волосами, упрямо забрасывая их на его серьезное лицо, распахивал полы меховой накидки, открывая мускулистое тело в тонкой рубахе. Мужчина не пытался укрыться от ветра, кутаясь в шкуру. Наоборот, он позволял ветру играть с собой, словно шаловливому ребенку. А сам задумчиво смотрел в предрассветное небо, ловя первые лучи восходящего солнца. Легкая улыбка скользнула на его губах и он потрепал животное по загривку. Животное грациозно потянулось, словно разминая мышцы и.. закинуло лапы на плечи мужчине и положило голову на плечо.
Мужчина засмеялся, провел рукой по блестящей шерсти и прислонил к ней голову.
Так закончилась эта история.
А может и не закончилась вовсе, а только начинается??? Ведь Даал говорил о новом витке в жизни Ролана…
г. Лангепас 07.05.2019 г.
Источник изображения на обложке – нейросеть Midjorney.com
