Лин Петрова
На перекрёстке трёх миров. Книга 2. Пока Боги воюют.
Я замер в этой безмолвной красоте и наслаждался тишиной. В храме, о тишине приходилось только мечтать. Мне, конечно, нравится, что ажарийцы очень тактичные и любят детей, но когда кругом ходит толпа, о тишине приходится только мечтать. А ведь они…другие, наивные как дети, и это не смотря на произошедшее. Не удивительно, что их мир завоевали. Этому народу еще нужно время, чтобы «повзрослеть».
За моей спиной кашлянули, я вздрогнул и резко обернулся.
Глава сидел на поваленном дереве.
– Не помешаю?
Я посмотрел на Дору, что мол не предупредила, что мы здесь не одни, а та лишь качнула головой и продолжила спокойно сидеть.
Глава встал и подошел к нам.
– Мой сын часто был здесь еще ребенком, все мечтал о путешествиях, о новых мирах. А когда вырос- приходил сюда с своим сыном.
Он молчал некоторое время, а я не решился прервать его молчание.
– Долго не мог сюда подняться, боялся воспоминаний. А сегодня мои воспоминания позвали меня на вершину горы. Наверно, пора расстаться с горестным прошлым и жить дальше. Строить новый мир, как когда-то это сделали мои предки- он посмотрел на меня и улыбнулся глазами.
– Вы правы- кивнул я и едва не упал, почувствовав на своих плечах лапы Доры.
Она положила голову на плечо и шумно выдохнул.
– Удивительно- улыбнулся глава.
– Ваша связь удивительна, теперь клятвы нет, а она продолжает оставаться с тобой. А мы не подозревали, что дикие животные обладают разумом, а вот смотрю на вас- вы словно мысленно разговариваете.
– Да, многого мы не знаем, а как много нашему народу еще предстоит узнать.
Я улыбнулся и погладил Дору по голове.
– А что это она так странно на тебе виснет?
Ну я и рассказал ему, как выживали. А потом вообще все подряд рассказывал- о своих переживания, о страхах. С ним было уютно и спокойно, будто с дедом, если бы он у меня был. Он не учил, не подавлял своей властью, а просто слушал и искренне смеялся. Мы спохватились. Когда начало садиться солнце.
– Ох ты! Заговорились мы с тобой. Пошли скорее, а то торжество без нас пройдет.
Мы начали спуск.
– И еще вот что- он повернулся ко мне.
– Я рад, что это место снова занято- он указал глазами на вершину горы и улыбнулся. А затем резко развернулся и быстро ушел.
Едва зашли в храм, то увидели смеющуюся Варю, утирающую слёзы.
– Ты чего?
– Ой не могу- сказала она, едва отдышавшись.
– Иди глянь на этих музыкантов.
Интересно. Я подошел ближе к пианино, и увидел, как между Толиком и Всеволодом разгораются нешуточные страсти.
– Ля-ми-нор- вскричал Сева.
– Да откуда я знаю твой долбанный ля-ми-нор, блин!!! Еще скажи си-би-моль. Я в глаза не знаю как они выглядят и академий не заканчивал, ты покажи куда руки ставить, я сбацаю.
– Сбацаю-юю- жалобно простонал Сева.
– Он сказал сбацаю- вскинул он руки в гневном возмущении.
– Если взял инструмент, будь любезен играть, а не бацать! – возмущался Всеволод, поправив очки.
– Сегодня торжество, а ты собрался бацать? Играть нужно и желательно попадать в ноты! Спортишь мне выступление, я тебя…
– Заплюёшь, наверно- прокомментировал Толик. – Спортит он. Спортить можно бабу, а я играю.
– Ты играешь? – возмущению Севы не было предела.
– Да что ты понимаешь в музыке???
Так! Не хватало еще драк на почве любви к музыке.
– Стоп! Не позорьтесь, товарищи земляне! Давайте так- Всеволод играет, Толик на слух подбирает ноты.
– Ну что ты, в самом деле- покачал я головой Севе.
– Научи, подскажи прежде чем орать. Мальчику когда учиться музыке, а вот научился, как мог, но ведь сам! Не мне тебе рассказывать, как наш народ в глубинке живет, а Толик вон успевал и музыкой интересоваться, и не спаскудился как многие.
– Ну, да. Что-то я погорячился- смущенно сказал Всеволод.
– Анатолий, приношу свои извинения. Что-то я погорячился.
– Да, ладно. Я не обижаюсь. И похлеще слышал в свой адрес, а это ну что за оскорбления? Ни матов, ни по матушке посыланий. Это для меня так, легкий ветерок.
* * *
Вечером все собрались в общей зале. Ажарийцы приоделись как могли, что успели с собой взять убегая, надели чистые одежды. А самое главное это всеобщее радостное ожидание, которое постепенно передалось и мне, на лицах были улыбки. Глава, Сафрон и Мила стояли возле каменного алтаря.
– Ты чего не там?-спросил я Кира, стоявшего рядом со мной.
– Что мне там делать? Я только носитель силы- пожал он плечами.
Три пары медленно остановились возле ступеньки к алтарю. Одна пара было уже в возрасте, они заметно волновались, взявшись за руки.
Глава простер руки над алтарем и закрыл глаза.
– Что он делает? – шепотом спросил я
– Вкладывает в алтарь остатки своей силы, но и этого хватит.
– Вкладывает он… – пробормотал Толик.
– Боюсь, что куковать мне здесь вечно, раз он то налево, то направо силой своей разбрасывается.
– Значит здесь останешься. Усыновлю вот тебя, будешь язык свой развязывать- тихо сказала Варя.
Я ткнул его локтем, чтобы замолчал.
Первой подошла пожилая пара, спокойно протянули к алтарю свои руки. Мила смазала ладони брачующихся смесью трав, спокойно взяла небольшой ножик и сделала небольшие надрезы. Пара даже не поморщилась, когда струйка крови стекала на камень смешиваясь в небольшом углублении. Наступила тишина и даже я невольно затаил дыхание. Кровь- то для чего? Не понятно.
Мила с Главой смотрели вглубь алтаря, затем Глава изрек.
– Вы можете быть парой и иметь детей. Поздравляю вас, от всей души поздравляю. Так что, во всеуслышание объявляю, что отныне Роал не из рода и Мола не из рода- отныне пара.
Послышались радостные возгласы.
– Я че-то не понял.
Оказывается мы одновременно с Толиком и Варей повернулись в Киру за объяснениями.
– Что тут непонятного? Если они решили стать парой, то наверняка это было обдуманное решение, правда? А это проверка на их совместимость крови, могут ли у них родиться дети, но не просто дети, а здоровые дети, продолжатели ажарийского народа.
Мы втроем недоуменно переглянулись.
– Я забыл, что вы много не знаете. Рассказывают, что в старых таках были записи, что раньше, до появления Даала, рождалось много детей, физически не способных выживать в нашем мире. Были еще внешне здоровые, но больные внутри- я не совсем понимаю, о чем велась речь, но после Его пришествия появился этот ритуал, помогающий нам определять будущее их детей, и родятся ли они вообще.
– Что значит родятся ли они вообще? – спросила Варвара
– Если их кровь не подходит друг другу, то у этой пары никогда не родятся дети. Пара же, если любит друг друга, могут жить и дальше. Хоть до скончания своих лет- пожал плечами Кир.
– Офигеть! – выдохнул потрясенный Толик.
– Вот тебе и нецивилизованный мир. Да у них естественный отбор, блин, на высшем уровне. А ведь действительно, я здесь не увидела ни одного инвалида- шепотом сказала Варвара.
Мы были действительно потрясены – природа сама отсеивает нездоровое потомство.
Тем временем вторая пара приступила к ритуалу. Я перевел взгляд на Милу, да так и продолжил ею любоваться. На губах играла полуулыбка, она мягко кивала парам, подбадривая их. А интересно, мы с ней совместимы? У нас с ней могли бы родиться дети? Если девочка, то обязательно чтоб была похожа на маму- такая же красивая и миниатюрная.
Меня отвлек от фантазий ощутимый толчок в бок.
– Смотри- Толик привстал на цыпочки.
Послышалось волнение.
– Вот о чем я и говорил. Последняя пара несовместима для продолжения рода.
Ажарийцы начали подходить к алтарю, чтобы убедиться.
– Пошли глянем. Интересно же- Варя уже расчищала нам путь свои мощным телом.
Добравшись до алтаря я заглянул внутрь. И действительно, кровь этих ажарийцев была словно скисшее молоко. Кровь крупными хлопьями растеклась по камню, навсегда убивая надежду этой пары на возможность когда-нибудь иметь детей.
– Подумайте, у вас будут дети, но с другими партнерами.
Парень с девушкой молча смотрели друг на друга, они не ожидали такого поворота событий и теперь откровенно растерялись
– Даже не сомневайтесь и не вздумайте расставаться- сказала вдруг Варя.
– У нас с Всеволодом нет общих детей, но я не секунду не сомневаюсь, что он моя единственная любовь и душа. Ну родите вы от других детей, а счастливы будете? А там жизнь сама все расставит по своим местам.
Парень крепко обнял девушку.
– Прости за сомнение- и крепко поцеловал.
– Ни за что не отпущу ее. Нас развела война в разные стороны, а сейчас судьба нас снова соединила. Мы с детства росли вместе, родители уже знали, что когда-нибудь мы будем парой, только ни её, ни мои родители не дожили до этого дня.
Девушка улыбнулась.
– Сейчас много детей осталось без родителей, и мы сможем подарить им свою любовь, и вырастить как своих. Главное пройти свой путь вместе.
Пара нежно обнялась, а затем удалилась. Держась за руки.
– Еще один узор души совпал- подумал я.
– Есть желающие из тех, кто ранее создал пару, проверить свою совместимость? – громко спросил Глава.
Народ загомонил и к алтарю начали подтягиваться пары.
– Варвара, может и мы, по-ажарийскому обычаю, так сказать, проверимся, а? А то может мы и не подходим друг другу, так придется мне себе другую красотку искать- Всеволод смеялся и толкал супругу к алтарю.
– Ах ты зараза- задохнулась от возмущения Варвара.
– Я те найду, я те так найду! – она пыталась развернуться к мужу, который мощным телом супруги, словно тараном, прокладывал себе дорогу.
Варя, видя, что муж смеётся, тоже улыбнулась и смело протянула руку.
Мила приветливо улыбнулась и приступила к процедуре, затем наклонилась ближе, чтобы посмотреть на результат.
– Полностью подходите друг другу. Я даже больше могу сказать, вы уже беременны.
– Сдурела, Мила? – Варя широко открыла глаза
– Какой беременны в мое возрасте?
– Ой, что это я? Забыл про торжественную часть- Сева метнулся к пианино и заиграл марш Мендельсона.
– Давайте праздновать, чем бог послал- громко сказала Варя.
– А землякам сюрприз- блинчики с медом ждут вас.
Обалдеть, ну Варя! Нас ждала целая стопка тонких узорчатых блинов. Всеволод застонал от удовольствия, поедая блины.
Варя посмеивалась, довольная произведенным эффектом.
– Ешьте ребятки. Больше блинов не будет- мука закончилась, которую Рома принес. Там совсем мало было.
– А мы Толика пошлем. Он нам парочку мешков принесет, да, Толик?
– Ага, обязательно. И кадушку меда.
– Эх, все же коровку бы сюда… – мечтательно сказала Варя… и Толик подавился. Он судорожно кашлял, стуча себя по груди.
– Сдурели совсем? – прохрипел он.
– Может еще и слоника вам, а?
– Хорошая идея- одобрительно кивнула Варя, а у самой рот кривился, скрывая улыбку.
– Тогда еще курей давай, козу, пару свиней, коров придется тоже парочку пропихнуть, от одной толку мало, ей бычка необходимо будет.
– Она это серьезно? – жалобно спросил Толик, смотря на меня.
– Абсолютно! Возродим здесь животноводство и заживем!
Я не смог сдержаться, видя его лицо, и засмеялся во весь голос. За мной грохнули остальные. Я представил, как Толик пропихивает всю эту живность в портал и согнулся от смеха.
– Фу, я чуть не поверил- облегченно выдохнул Толик, под шумок схватив очередной блин.
– Хватит лопать, ажарийцев еще угостить нужно- она словно волшебник достала еще две плоские тарелки с высокими стопками блинов.
Сегодня еды было достаточно. В котлах еще булькала наваристая похлебка. Дети с криками носились среди взрослых, едва не сбивая их с ног. В общем, ничего сегодня не напоминало о войне.
Всеволод сел к инструменту, пальцы быстро пробежали по клавишам, призывая народ слушать.
Я улыбнулся, смотря на него. Он буквально преображается- лицо становится одухотворенным, его душа как будто соединяется с музыкой и растворяется в ней.
Варя присоединилась к мужу.
– Варь, можешь для меня какую-нибудь народную, а?
– Конечно- кивнула она.
– Белым сне-е-егом, белым сне-е-егом.
Ночь мете-е-ельная ту стёжку за-а-аме-е-ела-а-а.
Я поразился, как голос Вари изменился. Только недавно она пела хрустальным голосом, а сейчас теребит мои воспоминания глубоким душевным голосом.
По моему телу побежали мурашки и я опустил голову, чтобы справиться с волнением. Мне казалось, что это Рита сейчас поет для меня. Ох какой у нее голос! Мы всегда просили ее петь, и мне кажется что ни одна наша встреча не обошлась без ее голоса и песен.
Песня закончилась и наступила тишина.
Прозвучали ноты и запел Всеволод
– Часто сижу я и ду-у-умаю-ю-ю,
Ка-а-ак мне тебя называ-а-а-ать?
Нежную, скромную, милую-ю-ю
Как мне тебя велича-а-ать.
Рядом со мной раздалось тихое пение и я удивленно повернул голову.
Толик тихо подпевал, закрыв глаза, из которых катились слезы.
– Я назову тебя реченькой,
То-о-олько ты дальше теки.
Я назову тебя зве-е-ездочкой
Только ты дальше свети-и-и.
Варя присоединилась к поющим и они продолжили в три голоса.
Звук поднялся под купол и распался тремя разными нотами.
– Офигеть!-выдохнул я.
– Ты- то откуда знаешь песню?
– Батя, бывало, на баяне играл. Как хряпнет сто грамм, так и хватался за инструмент. А это его любимая- выдохнул Толик, вытирая слезы.
– Да-а-а- задумчиво сказал Глава.
– Есть в вашем мире что- то такое душевное.
– Всеволод, давай что-нибудь повеселее. Праздник все-таки.
И Сева играл все что знал и помнил.
Дальше праздник шел по накатанной. Дети снова забегали и мы решили организовать их в футбольную команду. Чем и занялся Толик.
Веселье было в разгаре, когда вбежал один из охраны.
– К нам идут.
Мы вскочили и рванули к выходу. Оказалось, что еще один отряд ажарийцев добрались до храма. Их радостно приветствовали. Женщины засуетились, принимая детей в свои руки. Всех накормили и обогрели. Мила сразу приступила с своим обязанностям, Кир пошел ей помогать.
Оказывается, ажарийцы довольно спокойно дошли с самого дальнего селения.
– Странно. Псы вообще не встретились?
– Сами удивились. Тишина такая, будто и нет никаких Псов.
Ох, не нравится мне это! То раньше и шагу ступить не давали, а тут затишье, словно перед бурей.
– Очень подозрительно. Не могли ведь они исчезнуть из этого мира?! Если не ошибаюсь у них нет нужной силы, чтобы отправиться обратно? – я посмотрел на главу.
– Нет и быть не может!
Немного погодя народ начал расходиться.
Я все еще сидел, смотря на догорающий огонь, пока в зале никого не осталось. В голову лезли разные мысли, о которых днем не было времени подумать. Например, о том, где искать свой мир, и почему и как я оказался на земле. Да-а-а, раньше бы кто мне сказал, что существует не только мой мир, я бы посмотрел на него как на сумасшедшего, а теперь спокойно об этом рассуждаю.
А может пока не дурить себе голову? А то напридумываю себе красивый и сказочный мир, а реальность окажется не такой красивой. Я вздохнул
– Иди Ромка спать, утро вечера мудренее- сказал я себе, и отправился в комнату, где, как оказалось, меня ждала Мила. Мы долго смотрели друг на друга. Мне захотелось шагнуть к ней, крепко сжать в своих объятиях, вдохнуть запах ее кожи и целовать, целовать…
Но я не решался сделать первый шаг, сломать этот хрупкий мостик понимания и спугнуть ее своими действиями. Вдруг она пришла поговорить со мной поговорить или посоветоваться. А я ..
Она пристально смотрела на меня и вдруг сделала ко мне маленький шаг. Мы замерли на секунду, а потом ринулись друг к другу, сметая на своем пути преграды. Сомнения, жившие во мне до сей поры разлетелись мелкими осколками, выпуская на волю скрытые желания. Есть только здесь и сейчас.
Мы не могли сдерживаться и срывали одежды, судорожно цепляясь друг за друга, будто кто-то из нас мог исчезнуть. Не было слов, только учащенное сбивающееся дыхание и всхлипывающие стоны. Здесь не было нежности, здесь была страсть- грубая и первобытная. Нам хотелось напиться ею, словно из холодного родника в пустыне.
Я наконец добрался до ее губ и впился жадным поцелуем, заглушая ее стоны. А затем прижал к стене, подхватил под бедра, быстро и грубо вошел в нее и замер, подхватывая волну наслаждения.
– Ещё- простонала Мила.
И я уже не смог контролировать себя.
Мы танцевали этот древний танец, отдаваясь друг другу без остатка, наслаждаясь каждой секундой, одним дыханием на двоих, пока одновременно не достигли наслаждения.
И еще долго не отпускали друг друга, все еще находясь в этой эйфории, пока страсть потихоньку не погасла, словно тлеющий уголек. Но я не дал ей разжать руки, а бережно перенес ее на кровать.
Мы смотрели друг на друга. Я гладил ее гладкую кожу- дотронулся до припухших губ, потом прошелся по шее и спустился к груди, нежно обводя изгибы ее тела. Мила открылась мне вся, без стеснения позволяя мне изучать свое тело, отдаваясь моим рукам.
Затем и сама прикоснулась ко мне, сначала осторожно, а потом смелее изучая своими нежными пальчиками моё тело.
Мы гладили друг друга, пока новая страсть не захватила нас.
Но теперь это была неторопливая страсть. Мы уже утолили свою жажду, а теперь наслаждались ею, не торопясь, маленькими глоточками отпивая ее. Теперь наш танец был изучающим и плавным, но не менее страстным. Мне хотелось насладиться каждым ее вздохом, поймать губами каждый стон, проводить её к дверям наслаждения, и только после этого шагнуть за эту дверь.
Когда все закончилось, из ее глаз снова потекли слезы. Теперь я точно знал почему, а только прижал ее к себе и улыбнулся, дожидаясь пока слезы не иссякнут.
– Так всегда будет? – всхлипывая, тихонько спросила она.
– Хотелось бы надеяться. Но обещаю, что буду стараться- счастливо вздохнул я, не выпуская ее из своих объятий.
Мое тело и разум расслабились, будто в невесомости. Потихоньку наваливалась сонливость, но я держался чтобы не уснуть быстрее Милы. Мои мысли сонно блуждали, лениво выхватывая незначительные события этого дня. А потом..
– Выходи за меня замуж- тихо сказал я.
Она подняла заплаканное личико и с тревогой посмотрела на меня.
– Все по честному же, штамп в паспорте, клятва там-до самой смерти, платье с белой фатой и кольцо на пальчик- улыбнулся я.
– Фата? Что это?
– Не важно, это уже мои проблемы. Просто скажи да.
– Да- всхлипнула сказала она.
Я счастливо улыбнулся, обнял ее крепче и только тогда погрузился в сон. А в голове блуждала мысль- кольцо, кольцо. Теперь, когда между нами не было никаких клятв, что её «да» шло от души.
* * *
Ночью мой шрам выстрелил болью, пронзая руку до предплечья, резко вырвав из сна. Я осторожно встал, чтобы не разбудить Милу, и вышел в общую залу. Внутри меня нарастала тревога, она будто давила со всех сторон, обостряя все мои чувства. Не доверять своей интуиции я не мог, она меня здесь еще ни разу не подвела.
– Кир, вставай.
– А? – тот хлопал глазами, не понимая, для чего я разбудил его посреди ночи.
– У меня предчувствие, Кир. Поднимай мужиков.
Он внимательно посмотрел на меня и кивнул.
Через некоторое время сонный народ начал собираться в зале, тихо переговариваясь. Никто не роптал, не возмущался.
– Женщин и детей нужно спрятать в подвале. Ну там, где барахло лежало. Продукты какие есть- все отдайте им.
Начали выходить и сами женщины, ведя за руки детей.
– Я не пойду- сказала одна их ажариек.
– У меня никого не осталось, чего мне сидеть? Я может хочу хоть одного с собой забрать. Отомщу этим уродам!
– Хватит отсиживаться, натерпелись уже.
– Значит так! – пресек я всякие разговоры.
– Мужики воюют, женщины сберегают детей и точка!
– Я точно с вами- спокойно сказала Мила, подходя ко мне.
– Раненые все равно будут. Призвание моего рода лечить. Я не могу отсиживаться.
Я кивнул. Она права конечно, но…
– Дочку спрячь.
Мила молча кивнула. Ох, не нравится мне это.
– Взять все оружие что есть и приготовиться- громко приказал Глава.
Мы тихо залегли, всматриваясь в ночную даль.
– Может ты ошибся? – тихо спросил Глава.
– Хорошо если так, тогда спокойно пойдем спать. А если нет? Перережут нас сонных, не пожалеют ни женщин, ни детей.
Ожидание затягивалось, от охраны не было знака. Мы начали расслабляться, когда я увидел что-то непонятное вдали. Я встал, всматриваясь
– Что там? – глухо спросил Кир.
– Что-то темное надвигается. Приготовиться! – крикнул я.
И только после этого послышался шум, который приближался, неся с собой тревогу.
– Етит твою мать!!! Откуда их столько? – выдохнул Толик, едва остальные смогли, при свете двух лун, рассмотреть надвигающуюся живую и смертоносную лавину.
Все пространство заполнили собой Псы на карунах, лязгала сбруя, бегали собаки, которые разом завыли, чуя пиршество.
Псы были злы и решительны- они шли на решающий бой. Куда нам с нашим оружием, ведь наши противники превосходили нас по численности практически вдвое.
Я увидел, как лица моих товарищей стали серьезными. Мы все прекрасно понимали, чем может закончиться этот бой. Для кого-то он станет последним.
Сзади неслышно подошла Мила.
– Ты забыл это- сунула она в мои руки хвост цивы.
– Что с ним делать? Как оно работает?
– Просто прикажи, но запомни, он будет выполнять приказ, ровно до тех пор, пока ты жив.
Я кивнул.
– И, пожалуйста, только выживи- она смотрела в мои глаза.
Как я могу обещать? Я только кивнул.
– Постараюсь.
Она на секунду прильнула к моим губам и я успел ощутить их сладость. Эх, как многого мы не успели.
– Дочь береги.
Мила что-то сунула в мои руки, быстро развернулась и ушла.
Я посмотрел на руку- там лежал небольшой шарик от цивы, которым я когда-то оживил Дору..
Черт, Дора! Я поднял голову и завыл, предупреждая животных об опасности. Она ушла вчера прогуляться на волю, боюсь, что мы уже не сможем встретиться.
Предчувствия меня еще не обманывали.
Вперед выехал Тевар.
– Мелитина, я приказываю тебе подойти ко мне! И я спасу тебе жизнь. И девчонке заодно.
Значит ему доложили, что она выжила, поэтому он совершенно не удивлен. Вот мразь, а. Не дочери, а девчонке.
– А чего это он раскомандовался, интересно знать? Разве она обязана выполнять его приказы? – тихо спросил Всеволод.
И тут меня озарило. Клятва! Только клятва может заставить ее выйти к нему. Но в обмен на что?
– Быстро подошла ко мне, сука!!! – разозлился Тевар.
– Нет- выкрикнула Мила.
Лицо Тевара исказилось от злости, шрам обезобразил его физиономию до безобразия и на секунду мне показалось, что передо мной стоит монстр.
– Я убью тебя! А дочь отдам ребятам. У тебя есть время подумать- зло усмехнулся он.
Мои руки сжались до хруста, будто сжимая его шейные позвонки.
Он коротко отдал приказ и все вокруг пришло в движение.
– Толик, держись за мной. Сева не высовывайся, ради бога. Сафрон постарайся сберечь Главу, иначе ..кирдык.
– С Богом- выдохнули мы и… понеслось.
Псы, словно по команде разделились на несколько групп, дезориентировав нас. Несколько групп начали пробиваться в обход Храма, таким образом беря нас в кольцо. Умные, суки.
Большой урон наносили животные, так что Псам практически не приходилось вступать в схватку.
– Бей карунов- заорал я и с ходу отрубил у ближайшего лапы.
Та рухнула, сбросив седока.
Послышался вой и я узнал в нем Дору. Они втроем врубились в толпу, взяв на себя собачек, на лету разрывая их. Вокруг стоял визг, стоны ажарийцев и крики еще живых бойцов. Нас потихоньку оттесняли к стенам Храма, а другого выбора у нас не было, нас и так было мало, а теперь мы оставляли своих раненых на поле боя.
Я оглянулся. Женщины затаскивали тех раненых, до кого могли добраться. А до нас неслись мольбы еще живых.
Держаться, держаться!!! В Храме женщины и дети!!!
Сбоку раздалось громкое тявканье. Я обернулся и от удивления застыл на секунду. На краю леса стояла стая таморов, а впереди них самка, которая скалилась. Это что еще за…. Самка посмотрела на меня, и я узнал ее. Это же её мы недавно с Дорой спасли. И теперь она пришла нам на помощь, да еще привела своих соплеменников. Ага, она ведь тоже эту клятву мне принесла после спасения, а я когда освобождал народ от клятвы, её с нами не было. Но вот когда можно порадоваться, что она еще не освободилась от нее, блин.
Стая молча ринулась в самую гущу, взяв на себя часть карунов и собачек. Раздались посмертные хрипы и звук разрываемой плоти.
– Сева-а-а-а- крик Вари разорвал ночную мглу, от которой у меня внутри похолодело.
Неужели Севка погиб? Как же так, ведь говорил не высовываться?!
– А-а-а-а-а, твари-и-и- отчаянный крив Варвары, и она ворвалась в толпу, держа кусок рельсы наперевес, махая ей в разные стороны.
– Офигеть.
Я обрадовался, услышав голос живого Толика.
А Варя тем временем сметала Псов на своем пути, пробираясь к Всеволоду.
– Бешеная- послышались крики Псов, улепётывавших подальше, чтобы не попасть под руку, в смысле под рельсу Вари.
Добравшись до мужа, она буквально завыла, да так, что кровь в моих жилах застыла. Потом подхватила окровавленное тело и понесла в Храм, бережно прижимая его к себе.
Псы снова наступали.
– Варя, бл…ть, ты рельсу- то не бросай. А то и нам кирдык настанет- крутясь на месте и отбиваясь от Псов, крикнул Толик.
– Я сейчас вернусь- безжизненным голосом ответила она.
Меня обступали со всех сторон, я отбивался свои мечом, крутясь на месте, словно юла. Постепенно мои чувства будто выключились, остались только слух, улавливающий малейший шорох, ночное зрение, замечающее малейшее движение и моя интуиция.
Только краем глаза замечал, как Дора в прыжке добиралась до глоток карун и буквально вырывала куски живой плоти.
– Мамочка-а-а-а.
Этот крик вернул меня в эту действительность. Мила держалась за руку, по которой текла кровь, а Кора бежала к ней, не видя опасности. Мое сердце застучало.
– Вернись! Сейчас же вернись! – заорал я, пытаясь образумить Кору.
Я вытащил колючий хвост цивы, подбросил вверх и крикнул:
– Защищать Кору и Милу.
Он повис в воздухе, крутясь на одном месте, выпустил ядовитые шипы и понесся по направлению к Миле, на ходу пробивая себе дорогу сквозь всё, что попадало ему на пути. Одному бойцу не повезло, ведь я увидел, как он рухнул на землю со сквозной дырой в животе. Хвост крутился вокруг моих девочек, не подпуская к ним близко ни одно живое существо, не разбирая, кто из них наш, а кто враг, нарезая круги вокруг них по только ей известной траектории.
Мелькнула знакомая тень и я узнал тень страха. Все верно, сегодня здесь бесплатная кормежка, скоро их тут набьется, как сельди в бочке. Тени начали мелькать то тут, то там, насыщаясь нашими страхами, выводя из строя бойцов с обеих сторон. Но ведь не мог я нашим ребятам приказать не бояться, когда и мое сердце иногда сжималось от страха.
На небе что- то вспыхнуло, озарив наше поле битвы яркой вспышкой. Я поднял голову. Там, где-то очень далеко в небе, начало сверкать и искриться. И десяток огоньков понеслись по небу, будто огненные звезды, оставляя за собой черный шлейф.
Раздался громкий грохот, сотрясая воздух, по небу понеслась огненная стрела, словно раскалывая его надвое, и упала неподалеку, разметая в разные стороны все живое на своем пути. Образовалась глубокая воронка.
– Что происходит? – закричал Кир.
– Не знаю.
– Бомбы? – подбежал Толик.
– Да откуда здесь? – недоуменно сказал я, пожав плечами.
Битва еще шла, но уже вяло- все смотрели в небо.
Огненные стрелы хаотично носились по небу, иногда навстречу друг, встречаясь в пламенном поцелуе. Одна огненная стрела понеслась в нашем направлении. Я начал отходить, пытаясь угадать, куда она упадет.
– Уходите- закричал я.
И мое тело сзади взорвалось болью. Я согнулся, пытаясь вдохнуть хоть глоток воздуха и обернулся. Возле меня стоял Тевар и гнусно ухмылялся, а затем, пользуясь случаем, вонзил свой меч в мой живот и, одним резким движением руки, вспорол его.
– Прощай герой. Этот мир мой!!!
Я еще пытался сохранить сознание, но перед глазами все плыло, и я понял, что это конец.
Я рухнул на землю словно подкошенный, но успел увидеть, что вокруг нас вспыхнул огонь и я потерял сознание.
* * *
Жуткая боль выдернула меня из благодатного небытия. Всепоглощающая, сжирающая последние остатки моих сил, так, что бороться за жизнь не было ни сил, ни желания. Ног я не чувствовал, словно тело поделили пополам, а в животе будто бомба разорвалась, мне было действительно страшно посмотреть что там, но я боялся впасть в панику. И этот запах, который сводил меня с ума- запах свежей крови, моей крови.
Я уже понял, что это мой конец, моя интуиция меня еще не подводила.
Появилось сожаление о том, что многого не успел. Простите меня все, у кого я умудрился оставить след в вашем сердце, но из этой передряги мне уже не выбраться, не в этот раз. Я смирился.
Боялся пошевелиться, чтобы очередная волна боли не захлестнула, и мечтал об одном- чтобы это побыстрее закончилось.
Умирать не страшно, страшно ждать своего конца. Я смотрел в светлеющее небо- увижу- ли свой последний рассвет?
Возле меня что-то с грохотом ухнуло, сотрясая землю. Я застонал и медленно повернул голову, чтобы посмотреть кому так не повезло приложиться о землю. Рядом со мной лежало мужское окровавленное тело с голым торсом. С каждым выдохом изо рта вытекала струйка крови. Ты чей будешь, братишка? Пес? Не похож. Значит кому-то из наших не повезло.
Глаза парня были открыты и смотрели в небо немигающим, гаснущим взглядом, он прощался с жизнью, так же как и я только что. Значит будем вместе умирать, вдвоем не так страшно.
– Ма-а-ам, прости- захрипел он.
Мое сознание угасало, перед глазами прыгали звездочки, закрывая от меня небо, боль немного отступила, и я чувствовал, как из меня уходит жизнь.
– Я.. не выполнил… обеща-ани-ия, ма-а-ам. Прости-и-и. Про-о-ости-и- с каждым словом его голос затихал.
А во мне что-то всколыхнулось. Мальчик, умирая, обращался к матери, к самому дорогому человеку. Я подумал, что где-то там, его мама ждет, и не знает, что умирает ее сын.
– Ппо-го-ди бра-ти-шка- с трудом прошептал я.
Меня, уже в полубредовом состоянии озарило. Медленно протянул руку и достал маленький шарик, который дала Мила.
Две гаснущие жизни и одна маленькая надежда, лежащая сейчас в моей руке. Какая ирония- у меня есть шанс спасти свою жизнь, но я уже решил. Я подарю этот шанс тому, о ком будет плакать материнское сердце.
Собрал остатки сил и повернулся набок. От вспышки боли в голове помутилось, и я прикусил губу до крови, пытаясь удержать сознание.
– Погоди, братишка, не умирай- прошептал я, и на руках подтянулся к нему, чувствуя, что отключаюсь.
Мне бы секунду, одну маленькую секундочку, чтобы успеть! Я протянул руку ко рту парнишки, раздавил в приоткрытый окровавленный рот шарик, остатки положил туда же и… умер.
У меня не было сожаления, ведь боль отступила, оставляя за собой приятное чувство облегчения, тело стало легким и невесомым. Так, дальше что? Я оказался в полной темноте и немного растерялся. Вот это как раз и не удивительно, ведь я умер в первый раз и что делать дальше совершенно не представляю. Вроде бы свет должен быть божественный, или все рассказы о том свете бред??? Я попытался хоть что-то высмотреть в этой пугающей мгле, как передо мной большим белым покрывалом развернулся экран, где мне предстояло посмотреть…
