Лин Петрова
На перекрёстке трёх миров. Книга 2. Пока Боги воюют.
И чтобы вселить в нее уверенность, крепко обнял. Ну или просто мне захотелось ее обнять?
– А теперь зови их погромче, чтобы Пёсики услышали. Можешь немного поиздеваться, разозлить их.
Со стороны селения раздавались мощные удары, еще немного и крепкие ворота разлетятся на мелкие щепки. Слышался плач детей.
Я залег сбоку, где обзор предстоящего сценария был виден как на ладони.
– Дора, слушай очень внимательно. Ваша задача загнать их на озеро, не дать им объехать его. Поэтому встаньте на трех точках. Малышня, слышали? Без самодеятельности и рычите поубедительнее. Смотрите на мамку, она подскажет что делать.
Ну, все с Богом.
Я громко свистнул, привлекая внимание всех кто услышит.
– Мила, давай!
Я видел, как она сжала ладони, стараясь взять себя в руки, а потом.. громко рассмеялась. На открытом пространстве, окруженным темным лесом, ее смех прозвенел громко и нервно.
– Эй, Песики, не меня ищете?
Десятки глаз обратились в её сторону. Мила помахала им рукой и снова засмеялась, отступая назад, прямо на озеро.
– Ты-ы-ы- раздался мощный рык и мы с девушкой узнали его.
Тот самый, у которого я увел Милу из-под носа. Мила его тоже узнала и быстро повернула голову ко мне-в её глазах начала плескаться паника.
– Нормально- кивнул я и поднял вверх большой палец.
Она глубоко вдохнула, успокаиваясь.
– А я жду, жду а вы все не идете. У вас ноги наверно короткие, не то что у меня- и выставила вперед ногу для обозрения.
– Да я тебя.. – рявкнул псячий старший и развернул лошадь к озеру.
– Ой, да вы все обещаете, да обещаете. Может уже и не можете, а? – Мила задумчиво взялась за подбородок, не забывая переставлять ногами.
Умница!
– Взять! – раздался короткий приказ и десятки морд устремились к озеру.
Мила звонко рассмеялась:
– Попробуй догони- а сама развернулась и побежала поперек озера на другой берег.
Теперь внимание. Я даже подался вперед, чтобы дать указания.
Несколько лошадок отделились от основной группы, пытаясь пойти на перехват по берегу.
– Дора! – крикнул я.
Раздался ее рык и тут же раздался рык малышни. Да так убедительно, словно нас окружили взрослые особи.
Псы в страхе шарахнулись обратно, весь отряд воссоединился и продолжать двигаться за Милой. А та мчалась быстрее ветра. Молодец.
– Страхи, сгоните их поплотнее.
Мне нужно, чтобы их общий вес проломил лед.
Заметались вокруг отряда серые бесплотные тени.
А Мила успела добежать до края, развернулась к ним и снова помахала Псам рукой.
– Кто первый? – улыбалась она.
Я видел, что ей реально страшно, видя, как на неё несется толпа разъяренных Псов.
Ой-ёй-ёй. Нужно остановить их на середине.
– Тени, не пускайте их вперед, держите на середине.
И десятки карунов, словно ударившись о невидимую стену, встали на задние лапы, сбрасывая седоков.
– Держим! – я встал во весь рост, уже не боясь, что меня заметят.
И молился, чтобы лед сделал свое дело. Послышался хруст и я увидел, как тоненькая змейка, словно живая, побежала из под лап карунов, разрастаясь во все стороны и, наконец раздался громкий треск и отряд одновременно рухнул в холодную воду. Раздались проклятия, стоны и плеск воды. Каруны, пытаясь зацепиться за лед и выбраться на берег, смертельно ранили своих хозяев и они под тяжестью шкур, пропитанные насквозь водой, исчезали в толще темной воды.
Прямо кадр из фильма Титаник. Не-е-ет, это настоящее Ледовое побоище!
– Сюда- крикнул я повисшим на заборе ажарийцам, наблюдавшим за развернувшейся картиной.
– Вперед ребята- и десятки мужиков с палками и немногочисленным оружием побежали добивать своих врагов.
Мила, застыла на берегу, от страха прижав руки к груди, понемногу приходя в себя.
–Мила, иди сюда.
И когда она подошла, я обнял дрожавшую девушку.
– Умничка, все правильно сделала. Страшно было? Но теперь все закончилось- я гладил ее по голове, тихонько приговаривая, уводя обратно в селение.
Когда в селение пришли ажарийцы, во дворе поднялся радостный гул. Кто-то смеялся от быстрой и легкой победы, кто-то от возбуждения, а кто-то просто за компанию.
Я призвал их к порядку и тишине:
– Нужно быть осторожными и не привлекать их внимание. Если за крики придет второй отряд, то в озере он уже не поместиться. Правильно? Так что давайте в дом, так и обсудим.
– Ты же босиком! – констатировала Мила, широко открывая свои красивые глаза.
Теперь и я уже почувствовал, как сотни маленьких иголочек начали пронзать мои ноги.
Пока Мила накладывала мне мазь, я наставлял:
– Вот вам пример того, что умом и смекалкой можно их победить, для этого не нужно содержать арсенал оружия. Самый лучший бой-это тот, который не начался. Понятно?
Теперь я был уверен, что понесется молва во все уголки страны, и поднимется народ.
– Ну ты даешь, Рома- сказал Сафрон, когда мы уже улеглись.
– Я ведь и сообразить ничего не успел, а ты исчез из поля моего зрения.
– Вот и хорошо, что не успел. И никто не успел- пробормотал я, обнимая малышню и погружаясь в крепкий сон.
* * *
Вышли следующим вечером, с рюкзаками на спинах, забитыми едой. Но перед этим я рассказывал, каким образом можно задержать отряд или основательно его прорядить. И все из военных фильмом. Надеюсь, им пригодится.
– Погоди, Рома. Возьми нормальный меч, что же ты с этим ржавым то ходишь, прямо стыдно, честное слово.
Я рассмеялся:
– Нет. С ним начал свой путь, с ним и закончу. На переправе коней не меняют, ребята. Так что благодарю за предложение.
Мы шли всю ночь довольно спокойно, обходя жилые постройки, и решили остановиться, едва начало рассветать. Привал устроили среди больших поваленных деревьев, образовавшие довольно приличный природный шалашик.
Я заметил, что теперь ребята охотно разговаривали со мной, а Мила с улыбкой протягивала мне куски вареного мяса. Костра мы не разводили, поэтому обходились холодной пищей.
Сафрон с уханьем сел на прелые листья и вытянул ноги. Он молча переносил дорогу, иногда приваливаясь спиной к деревьям, тяжело дыша. Но все-таки упорно шел, туда, где были живы его воспоминания.
А я тосковал по рассветам, что нет возможности спокойно выйти на божий свет и замереть на несколько секунд, устремив глаза навстречу новому дню.
Но, не смотря на то, что я предавался воспоминаниям, заметил, что Кир себя немного странно ведет. Он то хмурил брови, то глубоко вздыхал, словно перед прыжком в бездну, переводя взгляд с сестры на меня, а затем решился.
– Хочу тебе кое-что рассказать, Рома. Молчи сестра! – резко прервал он Милу, пытавшейся возразить.
– Этот парень один сделал больше для нашего мира, чем мы все вместе взятые.
Он нахмурился и вдохнул морозного воздуха.
– Милу Тевар приметил с самого начала, как только попал в наш мир, и даже делал предложения несколько раз, но каждый раз получал отказы, да и родители не одобряли, если честно. А когда все случилось, захват то есть, он взял сестру силой и.. – он замолчал.
У меня не хватило смелости посмотреть на девушку.
– Родилась дочь. Сказать чтобы он любит её, нельзя. Держит возле себя словно домашнее животное, ждет, когда сила нашего рода проснется у дочери. Ну и как способ манипулировать сестрой, а теперь уже простая месть Мелитине- он облокотился спиной о шершавый ствол дерева и усмехнулся уголками губ.
– Когда уже невмоготу стало от его жестокости, сестра ему лицо и покалечила, еще умудрилась при всех это сделать. И теперь эта падла устроила на нас травлю по всему миру.
Кир помолчал, облизав губы:
– Знаешь, все бы ничего, пережили бы и холод, и голод, и погони, но эта мразь что удумала! Пригрозил, что дочь в отряд Псам отдаст на поругание, если Мелитина не вернется к нему.
Я застыл на месте, недоверчиво смотря на парня. Я не ослышался, черт меня подери!? Послышался сдавленная ругань Сафрона. Я наконец посмотрел на Милу. Она сидела, подтянув колени к груди и крепко обняла их, сжала руки. Из закрытых глаз скатилась одинокая слеза.
– Нам бы вызволить девочку, да свалить отсюда. Другого выхода у нас нет. В покое он нас не оставит.
Наверно было бы правильным найти какие-то слова утешения, но правда не знал, что можно сказать матери, у которой сердце болит за своего ребенка.
– Так шрам на пол лица твоя работа?
Они одновременно посмотрели на меня.
– Так в первый же день и увидел. Вы когда ушли, эти подкатили, от них и бежал что есть силы. Вот и правильно, пусть ему останется метка на всю жизнь за его подлость. Так, а девочка сейчас где?
– Не знаем. Прячет, чтобы не мы выкрали. Нрав Мелитины он на себе испробовал, так охрану к девочке приставил. Так и живет она не зная ласки среди этих.. – его рот сжался и он отвернулся.
– У меня ведь кроме них никого не осталось- сдавленным голосом добавил он.
– У тебя нет семьи? Жена, дети.
Он отрицательно помотал головой.
– Есть избранница, но сейчас подвергать ее опасности было бы глупо. Этим же уродам убить, что по-ветру сходить.
– Мужчины моего рода призваны охранять женщин своего рода. Дело в том, что знания и сила передается только по крови, от матери к дочери. У меня есть некоторые знания, как у представителя своего рода, но настоящую ценность представляют именно женщины. Если у меня родятся мальчики, то древние знания будут спать до тех, пока у моих детей, или детей моих детей не родится дочь.
– Странно всё это. Вот зачем этому уроду знания, а? Сам лично он ведь их не получит.
К разговору подключился Сафрон:
– Я тебе рассказывал, но видно ты не понял. Если создаешь свои мир, то уничтожь прежний. Ну или отними в крайнем случае. У них что нельзя забрать? – он кивнул в сторону ребят.
– Правильно, ту силу, что живет в каждой капле крови этого рода, и эти знания здесь бесценны. Все болеют, знаешь ли, и только этот род умеет подобрать один единственный ключик для твоего организма. Им не нужно учиться этому десятилетиями, эта информация содержится у них на подсознании и передается по наследству. Вот я о чем говорю.
– В генетическом коде- в голове всплыла услышанная где-то фраза.
– Поэтому и Главу уничтожить пока что не решается. Ведь тогда останется без ключика от этого мира. А это чем чревато? Остаться здесь навсегда- он подвигал плечами, разминая мышцы.
– Видимо, его планы нацелены за пределы нашего мира.
– За двумя зайцами погонишься- ни одного не поймаешь- задумчиво сказал я .
– Так, а дочь здесь при чем? – я посмотрел на Милу.
– Хоть таким образом, но обмануть судьбу. Чтоб сила в дочери проснулась, тогда меня убрать как ненужную вещь, уничтожить, чтобы не вздумала дальше плодиться и силу распространять- девушка скривила губы и опустила голову.
Я чертыхнулся.
– Получается, у девочки знания не просыпаются, вот он и беснуется, так? Поэтому хочет тебе, через дочь навредить, коли толку от неё все равно мало?
Мила кивнула.
– Вот сволочь! – в сердцах ругнулся я.
И как тут не сжимать ладони до хруста? Это что же за гад такой, если свою собственную дочь обещал на поругание отдать! Это как нужно опуститься, чтобы самым дорогим угрожать?
Да я в лепешку расшибусь, чтобы девочку у тебя из-под носа выкрасть.
– Нужно узнать где девочка и выкрасть. Я помогу. У меня руки чешутся, после услышанного.
Мила подняла на меня глаза, и в этом взгляде было столько надежды. Она смотрела на меня немигающим взглядом, а в глазах собирались слезы, которые через секунду полились непрерывным потоком, стекая по щекам и капая на шкуру.
– Ты чего? – я хотел подползти к ней и утешить.
Но не тут то было, она шарахнулась в сторону от моих рук, и я застыл на месте. Кир молча покачал мне головой и сам приобнял сестру, облегченно выдыхая.
– Наконец-то прорвало. А то не плачет совсем, словно душа окаменела. Плач, сестра, плачь, все же полегче будет- брат тихо покачивал её в руках. А та, услышав слова брата, ухватилась за него и заплакала уже в голос, всхлипывая и завывая, словно выплескивая боль, накопившуюся за это время. Оплакивала свою горькую судьбу, расставание с дочерью, несправедливость. Мила стонала, уткнувшись лицом в шкуру своего брата, а по моей «шкуре» буквально побежали мурашки. Это что- же ей пришлось пережить, коли от моих рук отшатнулась словно дикая. Из-за одного козла, эта хрупкая девушка ненавидит всех мужиков. Оторвать бы ему, все что выпирает, и вообще все оторвать к чертовой бабушке и стереть с лица земли, чтобы даже пепла от него не осталось. Да если бы моих девчонок кто тронул, да я.. да я бы.. ух, что бы я с ними сделал!
Сбоку шмыгнул Сафрон, утирая нос.
– Я обещаю тебе, что сделаю всё, что в моих силах- твердо пообещал я Миле.
– Это точно. Ромка если сказал, что сделает, значит сделает. Тебя вот вызволил сим-симом своим- сказал старик.
– Ага, и сим-сим будет, и трах-тибидох случиться. Главное с умом все сделать. Самый лучший бой-это тот …
– Который не начался- подхватили они втроем и заулыбались.
– Ну вот. А то водопад развели тут- я облегченно выдохнул.
– Значит, решаем проблемы по мере их поступления! А сейчас отдыхаем.
Мы расположились на земле, завернувшись в шкуры, словно бабочки в коконы, чтобы не замерзнуть. Животные были на улице и дадут знак, если появится опасность.
Я все никак не мог уснуть, размышляя. Вот скажите мне на милость, что это за Бог такой, который не может на помощь прийти своему народу, а? Разве сердце не дрогнуло от всех бесчинств, свершаемых здесь?
– Слушайте- не выдержал я.
– Даал этот ваш, почему не может вам помочь? Вас тут убивают, понимаешь, уничтожают, а он и в ус не дует?
– Неугомонный- завошкался Сафрон, поворачиваясь ко мне лицом.
– Думаю, что не слышит- сказал он, после некоторых раздумий.
– Вот те раз. Глухой он у вас?
Из-под шкуры вылез указательный палец и погрозил мне.
– Ты давай без оскорблений! Это ты глухой. Я тебе рассказывал, он сказал «Молитесь мне и будете услышаны». Храм разрушен, Рома, потому и не слышит он наши стоны.
– А восстановить?
– Пытались- подал голос Кир.
– Но Псы охраняют его не хуже самого Главы. Два раза ажарийцы пытались восстановить, но были уничтожены.
Тут уже я задумался. Без Божьей помощи нам никак нельзя.
– А где он находится?
– Возле столицы, ровно там, где Даал первый раз появился- раздался тихий девичий голос.
– Все равно никто не спит, давайте хоть поедим- развернулся из шкуры Сафрон.
– У меня сон не идет. Всколыхнулось ненависть внутри, ребята. Пока прятался и не знал как дела обстоят на самом деле, поспокойнее было. А сейчас.. – он махнул рукой, поджав губы.
В общем, вышли в дорогу не отдохнувшие, каждый со своими мыслями. Под утро добрались до очередного селения и решили остановиться неподалеку.
Теперь отключились уже все, вместе с животными, шедшими с нами молчаливыми тенями.
Когда проснулись, Сафрон все крутился беспокойно на месте, пока не выдержал Кир.
– Что с тобой.
– Я тут думаю сходить в селение новости узнать, я свой все таки, так что беды не будет, а настроить народ на нужный лад просто необходимо. Как думаете?
– Дело хорошее, только одному идти не стоит- Кир посмотрел на меня.
– Лучше ты сам, Кир. У тебя же знак на руке, так что тебе больше веры будет, а не какому–то пришлому. От пришлых они уже настрадались.
Кир кивнул, но посмотрел на сестру.
– За нее не беспокойся, посидим здесь тихонько, никто и не услышит.
Внезапно неподалёку послышалась грызня. Мы насторожились, неужели придется бежать? Дора навострила уши, посмотрела на малышню, рыкнула, и они побежали разведать обстановку. Вернулись через некоторое время.
– Не понял, Дора. Все спокойно?
Она посмотрела на меня, медленно и спокойно легла на снег, повернулась на спину, сладко потянулась, вытянув свои здоровые лапы, явив нам своё пузо, выпустила когти, выставив их на обозрение, втянула их обратно, лениво перевернулась, сладко зевнула, сложила лапы и демонстративно положила на них голову, закрыв глаза.
Морда меховая, еще и издевается.
– Идите уже- я повернулся к ажарийцам, стоявшим с открытыми ртами.
И остались мы с Милой. Достали свой скудный паёк, оставшийся от Велидима, и приступили к поглощению.
– Эх, развести бы костерок, да бульона наваристого сварить, а еще лучше картошечки запечь в углях. Достаешь так ее палочкой из золы, выкатываешь, а потом берешь в руки, перекатываешь в ладошках, разламываешь, и дуешь, чтобы хоть кусочек горячего откусить. Рот весь черный, а на душе приятно.
– По своей еде тоскуешь?
– Да вроде неприхотливый я в еде, но иногда аж слюни текут, честное слово.
– Готовите тоже на костре?
– Нет. У меня дома стоит печь электрическая. Как объяснить? Вот ветер сильно дует, из него можно энергию забрать и преобразовать во что-то другое. У нас давно научились силы природы использовать. Поэтому свет передается по проводам, и я когда захожу домой, нажимаю только одну кнопку, и весь дом освещается. Вот и печь такая, одну кнопку нажимаю и она нагревается, берешь и варишь.
Я вздохнул:
– Знаешь, все здесь можно пережить, ко всему приспособиться. Меня не страшат жизнь на природе, я из города всегда на свежий воздух уезжал, там и отдыхал душой. Тоскую только по людям, что там остались. Девчонки мои, ставшие мне родными, не по крови, а по духу.
– Как это? – взгляд Милы стал заинтересованным
И я, погрузившись в воспоминания, рассказывал Миле о наших проделках.
Видимо, я так красочно описывал события, что Мила заливисто смеялась, утирая выступившие слезы. А я наблюдал за ней, как она с волнением прижимала ладошки к груди в особенно, по ее мнению, страшных моментов, а потом расслаблено опускала руки, когда рассказ снова переходил на смешные моменты.
За ней было приятно наблюдать, её лицо было такое живое, а в глазах сверкал огонёк
– Ты, кстати, драться умеешь?
– Я? Научилась кое – чему за это время, Кир научил меч в руках держать. У нас ведь не принято было, чтобы женщины дрались.
– Как это не принято? – я искренне возмутился
– Схватит тебя, к примеру, какой-нибудь придурок, так стоять будешь, ждать своей участи? Мои девчонки за себя смогут постоять. Я тебя научу.
Мила взволнованно смотрела на меня.
– Правда? А если двое схватят?
– И от двоих отобьешься, если приемы знать будешь. Вставай! – я вскочил, готовый показать девушке несколько приемов.
Плохо, что места в нашей импровизированной комнате было мало, но я горел желанием, научить девушку хоть чему- то.
– Хватай меня двумя руками. Ага, молодец, а теперь смотри внимательно. Твои преимущества в том, что ты маленькая и юркая, так? Хватай меня за руки и резко притягивай к себе.
– Зачем?
– Вооот. И хватающий тоже не ожидает этого, ты же вроде должна подсознательно отодвигаться от него подальше и вырываться из его рук. Делай как я сказал. Бей в пах.
Я со стоном согнулся пополам.
– Мила, блин. Ты же не успеешь ничему научиться, я помру раньше.
– Ой, прости пожалуйста. Ты же не сказал как бить нужно- прозвучал ее раскаивающийся голос.
– Нормально- я отдышался и встал.
– Учимся в полсилы, а вот настоящего нападающего бей со всей дури, поняла?
– Ну тогда поехали дальше. Смотри, ты ниже меня и твоя голова как раз под моим подбородком, резко, но аккуратно подпрыгни. Видишь? Этим ударом можно на время вывести его из равновесия и быстренько убежать. У тебя же нет цели добить его, правда? Твоя цель- освободиться от рук и как можно быстрее убежать. Запоминай болевые точки- пах, низ живота, глаза. Выстави два пальца- указательный и средний, а теперь бей. Сдурела совсем? – я уже смеялся, уворачиваясь от ее рук.
Это хорошо, что Мила загорелась обучению, вон как глаза горят. И даже знаю, кого она перед собой представляет.
– Ой, прости.
– Ничего- смеялся я. – Главное не покалечь. Поехали дальше?
Я краем глаза заметил, что Дора вскочила, прищурив глаза, фыркнула, приказывая детворе оставаться на месте, и рванула со всех ног.
Странно, неужели что-то почуяла? За себя она постоит, а если опасность, то даст знать, и я снова вернулся к занятиям.
Нам стало жарко и мы сбросили шкуры. Девушка уже подключила воображение и предлагала свои варианты:
– А так можно?
Я или кивал или корректировал. Раздалось рявканье. Мы резко остановились и посмотрели на Дору. Она шумно дышала, а затем развернулась и пошла, оглядываясь на меня.
– Зовет, нужно идти. Мила, я тебя одну не оставлю, так что мигом собирайся, пошли глянем в чем дело.
Мы добежали до края леса и присели.
Слышен шум драки, визг и хрипы животных. Я присмотрелся- таморы отбивались от карунов. Псевдолошади схлестнулись с дикими животными, это если проще. И какого черта здесь происходит среди бела дня?
– И что? Животных разнимать будем? – шепотом обратился я к Доре.
Та повернула на меня голову, посмотрела прищуренным взглядом и мотнула головой в их сторону. Ага, нужно внимательно смотреть.
Я наблюдал, пока не понял, что таморы защищаются, а зубастые лошадки, сокращали их численность с бешеной скоростью. Вроде бы порадоваться нужно, но я заметил одну странность. Они кого-то защищали, но вот кого?
– Дорка, они защищают кого-то, да?
Она кивнула. Ага, теперь бы понять кого. Часть таморов стояла спинами, создав живой щит, остальные безуспешно и пытались отогнать бешеных лошадок, и были уничтожены зубами и лапами злющих карунов. Они приближались с оскаленными пастями, и мне оказалось, что они издевательски ржут над своим небольшим врагом.
– А ведь они не голодны- тихо сказал я.
– Они когда голодные друг с другом грызутся за любой кусок еды, о тут трупы бесхозные валяются, а этим и дела нет. Такое ощущение, что они играются, убивают ради убийства, чувствуя свое превосходство. Убийственные игры какие-то.
Дора вытянулась в струнку и насторожилась. И тут я услышал повизгивание, в котором слышалось отчаяние и страх, что я решился подойти ближе.
– Заходим сзади- и, сделав небольшой крюк, оказался на месте.
Нас заметили. Таморы начали оборачиваться, бедолаги теперь не знали от кого защищаться, от карунов или от нас. А я стоял, сложив руки на груди, и смотрел в небольшую яму, в которой лежала самка таморов. Она была ранена, но из последних сил встала, и я увидел что бока ее были разорваны в клочья. Шкура свисала рваными ранами, открывая живую плоть. Ой, что-то мне это напоминает…
Раненая смотрела на меня, а из глаз текли слезы, которые смешивались с кровью из ран на морде. И капали на белый снег кровавые слезы. Теперь я понял, что взволновало Дору- в ногах у раненой копошились щенки. Внутри меня что-то дрогнуло. Мила схватила меня за руку, привлекая моё внимание. А я посмотрел на Дору, от изумления приподнимая брови:
– Предлагаешь спасти её? Ты забыла, что из-за них ты чуть не погибла?
Дора медленно выдохнула, отвернулась от меня, затем опустила голову к земле, а через некоторое время посмотрела на раненую мамашу, тряхнула головой и решительно посмотрела на меня.
Я все это время смотрел на нее, а сам ощутил массу противоречивых чувств. Нет, чисто по человечески я конечно все понимаю, и даже зауважал Дору еще больше, но…
За это время защищающих раненую мать практически не осталось, а лошадки подходили все ближе.
– Роооом- только и успела сказать Мила, я уже принял решение и выхватил меч.
– А ну уроды, расступись! – и прыгнул в яму, отсекая раненую от карунов.
Одного с разбегу разрубил прямо в воздухе, второго проткнул уже приземляясь. Лошади отступали передо мной, кося безумными глазами на своих мертвых соплеменников. Я стоял, держа меч, до тех пор, пока они не ушли, а затем повернулся к мамаше.
– Ну что, будем тебя спасать? – и подошел ближе.
Она оскалилась, готовая укусить меня.
– А вот этого не нужно. И даже не думай меня кусать! Я тут, можно сказать, через себя переступаю, а ты скалишься. У меня ведь нет привычки всем опасным животным помогать. Если бы не Дора, со своими не понятными мне принципами, я бы к тебе и за километр не приблизился- говорил я спокойным голосом. Вот интересно, это я сейчас ей говорю или себе?
Я, как можно спокойнее, протянул к ней руку, дал себя понюхать. Она дрожала, то ли от страха, то ли от слабости, но у нее хватило ума не укусить меня.
– Вот и молодец. Просто умничка- тихо и спокойно говорил я, а сам медленно потянулся к голове.
Она снова зарычала, но сдержалась. Только от страха втянула голову, готовая наброситься на меня в любой момент. Я легонько провел по её голове, пробежался пальцами по загривку, стараясь не задеть раны, а затем прошелся за ушами. Тело потихоньку переставало дрожать, она успокаивалась, видя, что я не собираюсь ее добивать.
– Пойдем, милая, будем тебя спасать.
Я снял шкуру, расстелил на снегу и потянулся за щенком. Мать тихо зарычала и мне пришлось повторить процедуру заново- протянул руку, и погладил. Потом взял одного несмышленыша и положил на шкуру. Не знаю сколько времени прошло, пока все щенки не оказались на шкуре. А у их матери не было сил выбраться наружу, она поставила лапы на отвесный край ямы и попыталась подпрыгнуть, но скатилась обратно. Она заскулила, словно оплакивая своих детей.
Я спрыгнул к ней, а затем очень аккуратно, поддержав ее за грудь и живот, помог ей выбраться. Она, шатаясь, подошла к свои детям и рухнула, потеряв сознание.
– Что-то мне это напоминает! – я обратился к Доре.
– Спасибо тебе, что напомнила мне, что нужно сердце слушать, по человечески поступать. А теперь, пока она не пришла в себя, бегом обратно. Мила бери щенков, я мамашу, Дора и малышня никого не берет, а охраняет нас!
Дома я уложил тамориху на землю.
– Мила, глянь что можно сделать?
Мила, молчавшая всю дорогу, кивнула и пошла разбираться в травах. Мы совместными усилиями перевязали её, подложив к ней её детенышей.
И только мы сели отдохнуть, как фыркнула Мила, оповещая о приходе Сафрона и Кира.
– Ёёёёеееее- только и смог сказать Сафрон, увидев новых жильцов.
Кир же смотрел изумленными глазами.
– Ромка. Что ж ты в дом гадость всякую тащишь?!
– Это ты о чем? – спокойно спросил я.
– Так об этом- он мотнул головой в сторону таморихи.
– Во первых- не гадость, а мать, которую чуть не погибла, защищая своих щенков. У понятия мать нет ни национальности, ни разновидности. Во вторых посмотри на Дору- все посмотрели на нее.
А та грациозно и демонстративно протиснулась к нам, прошла, толкнув Кира боком и села рядом со мной, положив голову на моё плечо.
– Эта мать тоже чуть не погибла, защищая своих детей, и я ей помог. Разве я сожалею об этом? Ни капельки. И эта когда оклемается, сама уйдет. Но до этого времени, прошу уважительно отнестись к моему поступку. Когда я уйду в свой мир, я буду жить с мыслью, что сделал в вашем мире что-то хорошее. Что поступил по-человечески, по совести. И буду думать о них с теплом в сердце, надеюсь, и они будут помнить обо мне. И пусть это будет такой мысленный мост между нашими мирами.
Раненая очнулась и зарычала.
– Чего ты? Все хорошо- я сел с ней рядом, легонько поглаживая, пока она не успокоилась.
– Мила, подай немного мяса для нашей новой гостьи. А если не боишься, то дай сама.
Девушка кивнула и маленькими шажочками подошла к раненой и протянула в открытой ладошке кусочек мяса.
Раненая осторожно понюхала, косясь на Милу настороженным взглядом, а потом смахнула его влажным языком. Мила тихо засмеялась и села рядом со мной.
– И что самое главное, именно Дора напомнила мне о моей человечности- я поднял указательный палец вверх.
– Так что это наш с ней выбор. Ну и Милы тоже.
Я улыбнулся.
– Вы как сходили?
– Отлично- оживился Сафрон.
– Пошло дело, Рома. Оказывается, до них уже дошли слухи о происходящем.
– Быстро- поразился я.
– А то! Здесь вести быстро разносятся- подключился Кир.
– Уже создался отряд и часть ажарийцев из этого селения уже примкнули к нему.
– Когда успели??? – я искренне поразился.
– Ты что?! Уже легенда родилась, как ты, не шевельнув пальцем, уничтожил целый отряд – старик искренне смеялся.
– Один пришелец поработил наш мир, а второй спасет. Якобы сам Даал прислал его сюда для спасения.
– Тьфу ты- в сердцах воскликнул я.
– Совсем сдурели? Да я простой парень, какой к черту Бог?
– Не сердись, Рома-сказал Кир.
– Нам нужен был толчок к действию. И этим толчком стал именно ты, так что- он развел руками, ничего, мол, тут не попишешь.
– Ага. Волшебный пендель. Ладно- махнул я рукой.
– Мне теперь понять нужно, что дальше делать с этими- я кивнул в сторону раненого животного.
– Сидим, ждем или дальше топаем? Этих естественно с собой до полного выздоровления.
– Мил, что скажешь, когда она на ноги встанет?
Она пожала плечами:
– На моих травах быстро восстановится, но придется долго ждать выздоровления.
– А, это та мазь, которую вы мне оставляли? И где её берут?
– И не думай! – сказал, как отрезал Сафрон.
– Это покруче Проклятой горы будет! Лично я туда точно не сунусь, даже одним глазом посмотреть.
Я даже присвистнул от любопытства. Это что же там такое, если Проклятая Гора ему раем показалась.
– Так, а до этого где брали? И кто?
Кир присел на корточки, вороша угли.
– Наш род может туда входить, но выдерживает не каждый, не более пяти минут. Обычно сестра ходит, когда ни одно из средств совсем не помогает.
– Ребят- я даже растерялся от услышанного.
– И вы не пожалели мне ее отдать?
Я посмотрел на Милу, а та пожала плечами.
– Тебе было нужнее- просто сказала она.
Ведь не зажали на крайний случай, не пожалели, а просто отдали мне и дело с концом. Я снова испытал смешанные чувства.
– Да вы знаете, какие вы люди хорошие, в смысле ажарийцы! Да я этой мазью и Дору и Сафрона на ноги поставил. Да если бы не вы…
Киру я от души пожал руку, да от такой души, что он невольно поморщился.
В общем, решили все таки идти дальше, а раненую тамориху с собой возьмем, а как оклемается- сама уйдет. Мы легли отдохнуть и едва настали сумерки, тронулись в дорогу.
* * *
Раненую пришлось взять мне, потому как больше никто не решился. Типа ты спасал, тебе и нести. А я и не против, вела она себя прилично, не рычала и не кусалась, хотя такие опасения у меня были, когда укладывал ее за пазуху. Только съеживалась от страха, когда Дора на неё внимательно поглядывала.
Наш путь был свободен и перед началом рассвета, я даже облегченно выдохнул. Зря. Мы уже искали место для отдыха- Сафрон умудрился провалиться одной ногой и упал, потеряв равновесие.
Кир бросился его вытаскивать, когда откуда-то из-под земли раздалась ругань. Я мгновенно напрягся, доставая меч.
Сафрон уже был на ногах, и мы задом отходили от греха подальше.
– Спокойно, мы уходим- сказал я кому-то, под землей.
– Вот и топайте- раздалось тихое бормотание
– Ходють и ходють, и чего ходють? Покоя никакого нет- показалась рука, которая одним движением руки подвинула импровизированную крышку из веток, словно так и было.
–Что за люди? Помереть спокойно не дадут, черти вас всех раздери-бормотание стихало, а я застыл на месте.
Люди? Он сказал- люди? Наши???? Моё сердце забилось как бешенное, я сглотнул и подошел поближе, все еще прислушиваясь к бормотанию.
