Лейла Тан
Сущность
Эпизод 44
– Интересно, который час? Уже, наверное, темнеет, – проговорила Сана бесцветно. Ей было в общем-то все равно, что творится на свете и в каком положении относительно горизонта находится светило. Просто тишина стала совершенно невыносимой.
Ке пожал плечами.
Сана потерла перчаткой замерзшие щеки. В носу защипало – опять подступали слезы, Она не хотела больше плакать, нужно было помешать закипающим слезам, и она спросила:
– Почему ты все время молчишь?
– А что говорить? – пробурчал Ке.
– Ты прав, говорить больше не о чем. – Она тяжело вздохнула и спрятала лицо в воротник. – Наверное, наше путешествие здесь и завершится. Этого следовало ожидать, слишком все гладко шло в последнее время. Если даже Эли остался жив, он, скорее всего, покалечился и не сможет вылезти сам, а мы не можем спуститься туда. Он там внизу один, ему больно, ему плохо, а мы ничего не можем для него сделать. И все из-за дурацкого меча. Теперь я думаю, может, этот меч и не нужно было брать с собой, может, его специально подложили Эли, чтобы внедрить к нам шпиона, вредителя.
– Нет, Мастер по Свету не шпион, – убежденно сказал Косичка. – Он очень древний и настоящий боевой. Он похож на старого воина.
– Тем более. Если боевой, значит, на нем кровь.
– Нет, ты не понимаешь разницы. – Ке оживился. – Он не для убийства, а для защиты!
– От кого? От Уги? Им можно победить Угу? – насмешливо поинтересовалась Сана. Косичка промолчал. – То-то же… Все ерунда, и Талисман ерунда, сколько я не просила, он не помог Эли.
Она вынула руку из кармана и разжала кулак. Теплый круглый камешек лежал в складках перчатки. Она замахнулась, намереваясь бросить его в пропасть, но передумала, положила обратно и мрачно взглянула на затаившего дыхание Ке.
– Хочешь, отдам его тебе?
– Прости, что я не могу ему помочь, – виновато проговорил он. – Если бы у меня была моя прежняя сила…
– Жалеешь себя?
– Не знаю. Раньше моя жизнь была совсем другой… Я был сильным, меня боялись, уважали, считались со мной. Даже старики знали, кто такой Ли Шан Ке. Когда Учитель Син…
– Бедняжка, ты, я вижу, много потерял, – Сана усмехнулась. Ей хотелось задеть его, сделать больно, потому что он был здесь, а Эли лежал на дне пропасти.
Ке не обиделся, он все понимал. Он сказал:
– Все мы что-то теряем и находим что-то другое… Нет, я не жалею, я должен был уйти оттуда, я бы все равно ушел рано или поздно. Тот Ли-Шан-Ке, которым я был раньше, не достоин находиться в таком месте, рядом с вами, рядом с тобой. Поэтому я должен был что-то отдать.… Я хочу, чтобы ты поняла – я жалею не о потерянной силе, а о бессилии помочь другу. Я понимаю, что моя задача в этом походе – защищать и оберегать вас, а теперь я бессилен что-нибудь сделать. – Голос Ке потускнел. – От меня теперь никакой пользы, и теперь я не нужен. Я вообще никому не нужен, вряд ли кто-то будет плакать обо мне, как ты плачешь об Элиоте, если я разобью себе голову в какой-нибудь пропасти.
"Какая же я свинья! – подумала Сана. – Зачем я его обидела? При чем здесь Ке?» Ей стало нестерпимо стыдно за свою грубость и жестокость. Она придвинулась к нему и обняла за шею:
– Не говори так. Ты нужен нам, ты – наш друг и мы любим тебя, даже если у тебя нет твоей силы. Понял? Прости меня, пожалуйста, за те глупости, что я тебе наговорила. Я сейчас не соображаю, что говорю.
– Какие глупости? Я ничего не слышал, – пролепетал он смущенно. – Ты это… ты не волнуйся, я что-нибудь придумаю с Элиотом. Мы его достанем.
"Вот дурак! Ну, дурак, дурак же!" Наглый голос Уги слабо, но отчетливо прозвучал совсем рядом. Ке резко повернул голову и никого не увидел. Он насторожился. Похоже, что Сана ничего не заметила, она продолжала что-то говорить ему, ласковое, теплое.
Уга издевательски захохотал. "Ну и дурак же ты, правильно она назвала тебя, ты и есть коротышка. Какой болван! Девчонка уже в его объятиях, а он: "мы его достанем". Ой, ой, ой! Вот идиот! Что ты медлишь? Она здесь, рядом с тобой, вы одни, и никакого Эли нет, сгинул Эли, она теперь твоя! Давай же, действуй! Я знаю, чего ты хочешь, ты хочешь наброситься на нее, сорвать с нее одежду прямо сейчас, здесь, так чего же ты ждешь? Ну же, коротышка, докажи девочке, что она не права, докажи, что ты мужчина. Думаешь, она будет против? Как бы не так, она ждет, она тоже изнывает от желания. Ну, взгляни ей в глаза, взгляни… Она тоже хочет тебя, коротышка, не теряй времени, хватай ее за грудь…"
Ке покраснел, Какой кошмар! Если бы она слышала все это, если бы она знала… Она никогда не приблизилась бы к нему и не назвала своим другом… А если колдун прав? – закралась подлая мысль. Ведь он не раз чувствовал на себе ее взгляды, но не понимал, что они означают. Может это как раз и означает то самое… Ну, то самое… Вот и сейчас она смотрит на него как-то странно, и по Элиоту не очень уж сильно убивается… Интересно, почему? Достаточно сделать одно движение, чтобы узнать ответ, лишь протянуть руку. Она так близко, здесь, рядом, ее дыхание обжигает.
Косичка испугался своих мыслей и на всякий случай сжал руки в кулаки, до боли впившись ногтями в кожу, и спрятал их глубоко в карманы. Но Уга не унимался, он смеялся, продолжая красочно описывать картины, от которых его бросало то в жар, то в холод. Колдун знал о нем все и не стеснялся а выражениях, вытаскивая на свет его самые потаенные мечты и фантазии.
Наконец он не выдержал:
– Заткнись! Заткнись! Заткнись! Заткнись!
Сана отпрянула.
– Это ты мне?
Ке закрыл руками пылающее лицо.
– Это Уга… – хрипло проговорил он. – Он мне надоел…
"Ну, давай, действуй, коротышка, ну же! Она этого хочет, хочет! Не бойся кого-то предать, нет больше никакого Проводника, он разбился, теперь ты – Проводник! Давай же, раздевай ее, тащи с нее одежду!"
Одежду? Одежду, одежду… Ке ухватился за это слово, как за спасательный круг, не сразу осознав, чем оно так привлекло его. А когда понял, вскочил, сбросил с себя куртку, свитера, терморубашку и даже брюки и приказал Сане:
– Раздевайся!
Она испуганно заморгала и сжала обеими руками куртку на груди.
– Нам нужно много одежды, чтобы сделать веревку и спуститься вниз, – пояснил Ке, – одних одеял не хватит. Там глубоко.
"Что ты делаешь? – взвыл колдун. – Я совсем ни это имел в виду, идиот!"
Через мгновение она уже торопливо раздевалась. Когда ухватилась за терморубашку, Ке бросился к ней и остановил:
– Нет! Это не надо…
Потом они долго трудились, создавая спасительную нить из вороха тряпья, растягивали, проверяли на крепость, Ке связывал рукава и кончики одеял в невероятные узлы. Сана была так возбуждена и увлечена, что не замечала холода. "Мы сейчас тебя спасем, потерпи, дорогой, мы уже идем". Это все, о чем она могла сейчас думать. Такое простое решение – сделать веревку. Как же они сразу не додумались! Столько времени потеряно зря, а внизу так холодно, так одиноко…
– Ты не удержишь, – сказал Ке, когда веревка была готова, – поэтому ты спустишься вниз. Сумеешь? – Она торопливо закивала. – Привяжешь Эли, я его вытащу, потом спущу веревку тебе.
Сана была готова на все. Вниз, скорее вниз!
Эпизод 45
Очнувшись, Элиот Рамирес обнаружил, что не может дышать. "Может быть, я умер?" – подумал он и с некоторым любопытством подвигал глазами вправо-влево, пытаясь разглядеть что-нибудь в темноте. Едва он шевельнулся, в лицо ударил желтый свет фонаря, и из темноты вынырнула изможденная физиономия Косички.
– Сана, просыпайся, – громким шепотом позвал Ке, – кажется, он пришел в себя!
Эли хотел заговорить, но вместо слов из глотки вырвались уродливые свистящие звуки. Он закашлялся и виновато улыбнулся.
– Ты лучше не разговаривай, – заботливо пробубнил Ке, – и дыши животом. Я наложил тебе повязку. Не очень туго? Мне кажется, у тебя ребро сломано.
Рядом с Ке показалось заплаканное, но счастливое лицо Саны. Она, как всегда, была мужественна и сдержанна и не бросилась ему на грудь, а без слов торжественно положила рядом с ним Мастера по Свету.
– Как вы меня достали? – спросил Эли слабым голосом.
– Страшно вспомнить, – сказала Сана. – Это все Ке. Он ободрал себе руки, простудился, но сделал это. Он герой.
– Мы сденлали веревку из одежды, – уточнил Ке.
– А где Уга?
– Да где-то здесь, – ответил Ке. – Какая разница, ведь он привидение. Сам же говорил.
– Конечно, привидение, но он все равно опасен, он чуть не прикончил меня. Не знаю, как я выкрутился, не помню. Наверное, это вы его отпугнули. Ну, что, когда трогаемся? У нас всего две неделя. Если не смогу идти, вы пойдете сами, без меня.
– Ты сможешь, – сказала Сана, и его сомнения разом улетучились. – У всех у нас нет сил, но они откуда-то берутся, когда надо. Разве не так, Ке?
– Тогда выйдем на рассвете, – постановил Косичка и, тяжко вздыхая, зарылся в ворох вещей, которые так и не удалось отвязать друг от друга. Он сделал слишком крепкие узлы.
Эпизод 46
Терпение Дона было на исходе. Он лежал на кровати, дрыгая ногой, и слушал Вице-президента. Тот снова говорил о каких-то Кочевниках. Их сбитый корабль, видите ли, упал где-то на Востоке. Из-за сильного пожара, охватившего тайгу, невозможно сказать точно, погиб корабль или уцелел. Вице-президент предлагал отправить экспедицию на место падения и оказать помощь пострадавшим. Если члены Внесистемной конвенции предъявят претензии, говорил он, придется давать объяснения. Нужно сделать вид, что Земля просто ошиблась и старается исправить свою ошибку.
«Какая еще конвенция? Никогда ни о чем таком не слышал», – раздраженно подумал Дон и сделал Вице-президенту знак замолчать.
– Значит так, – сказал он, – приказываю послать на место падения отряд и перестрелять всех выживших. Хотя нет, пусть одного оставят в живых и привезут сюда в клетке. Я покажу членам этой твоей Внесистемной конвенции, кто во Вселенной главный и как указывать нам, людям, что надо делать. Да кто они такие!
Он стукнул кулаком по спинке кровати, и Вице-президент дернулся и быстро заморгал.
– Спаситель, но ведь… – попробовал возразить он, но был грубо оборван.
– В клетке! Я сказал, в клетке!
В комнату ворвался запыхавшийся взволнованный Ибрагим.
– Они уже там, Спаситель! – доложил он. – Но их только восемь и одни мужчины!
Дон взвизгнул, вскочил с кровати и, потирая руки, забегал по комнате, приговаривая:
– Отлично, отлично, прекрасно… – Он остановился. – Ибрагим, ты должен найти остальных. Ты слышал? Мне нужны их бабы и ублюдки.
– Я уже искал. – Ибрагим перемялся с ноги на ногу, виновато опустил голову. – Спаситель, я давно ищу их логово. Я бросил на поиски наших лучших людей, задействовал всех шпионов, но никто ничего не сумел выяснить. Вот если бы была какая-то зацепка, наводка, то…
– Что?!
Дон схватил Ибрагима за грудки, выволок в прихожую и пинками выгнал из дома, затем проделал то же самое с Вице-президентом и запер все замки.
Лилит, подбоченясь, стояла в дверях своей комнаты и откровенно насмехалась над ним. Она смерила его уничтожающим взглядом и с шумом захлопнула дверь.
«Стерва!» – подумал Дон, пнул дверь ногой и закрылся у себя.
Зеркало было мутным. Он подышал на стекло, протер рукавом, но изображение не прояснилось.
– Учитель! – позвал он. – Учитель! Приди, ты мне нужен, ну, появись же!
Он запрыгал и затопал ногами. Не помогло.
– Скрым, выходи! Я знаю, что ты меня слышишь! Выходи!
Зеркало упрямо молчало. Тогда он схватил бронзовый светильник и запустил в стекло. Оно треснуло, и осколки посыпались на пол. Только один угол остался висеть на раме, и именно в нем появилось недовольное лицо Скрыма.
– Ну, что опять за истерика? – спросил он, сдвинув брови. – Я, кажется, уже говорил тебе, что теперь ты должен действовать сам.
Дон прильнул к стеклу.
– Помоги мне, помоги! Они уже там, они говорят с людьми, а я ничего не могу сделать…
– Как это не можешь? Что это еще за разговоры? Ты – Спаситель, люди молятся на тебя, иди туда, а то опоздаешь.
– Я не могу, я боюсь… Я не смогу с ними справиться, если у меня ничего не будет против них.
– Так чего же ты хочешь от меня?
– Укажи мне их нору, я возьму их женщин и детей в заложники, и они больше пикнуть не посмеют!
– У меня нет такой информации, – сказал Скрым неохотно.
– Это неправда, Учитель… Я тебе не верю, ты просто проверяешь меня. Да?
– Ты смеешь уличить меня во лжи?! – Вскричал Скрым. – Запомни, кретин, есть вещи, которые даже я не могу сделать. Думаешь, мы ничего не сделали бы, если бы могли что-то сделать? Наши шпионы теряют след Язычников всякий раз, как удавалось засечь кого-нибудь из них. У них очень сильные покровители! Пока еще сильные… Мы еще не воцарились в мире людей, поэтому не все пока можем. Соображаешь, о чем я? В мире людей легче работать людям, тупица! И больше не приставай ко мне с этим, пошевели мозгами, придумай что-нибудь сам. Я поручился за тебя, а ты только ноешь. Давай, действуй, не позорь меня, шевели мозгами. Для чего тебе подарили эти мозги?
Дон попробовал пошевелить мозгами, но ничего великого ему в голову не пришло, и он предложил:
– Может, просто перестреляем их всех?
– Снова он за свое. Уф-ф-ф… Идиот, ты должен не убить их, а победить, растоптать. Чувствуешь разницу? Я уже объяснял тебе однажды, что Воина невозможно убить, он сразу переберется в другое тело, и хорошо, если в одно, а не десять. Ты думаешь, у нас мало на Земле врагов? Нам некогда сейчас играть в прятки, время приближается.
– Тогда помоги мне! – прохныкал ученик. – Ты обязан помогать мне! Я не смогу пойти туда и победить их, я боюсь их…
Скрым скорчил презрительную гримасу:
– Не приставай ко мне! Я больше не могу тебе помогать, идиот! Вставай и иди работай!
Осколок потемнел, сорвался с рамы и вонзился острым углом в ковер.
Дон пребывал в оцепенении, растянувшись прямо на осколках. Настал тот день, когда ему захотелось исчезнуть, даже умереть. В тот момент, когда, как ему казалось, он почти принял решение, в комнату вошла Лилит и присела возле него. Золотые кудри упали ему на лицо.
– Я подслушивала, – сообщила она, но без насмешки, а, наоборот, сочувственно.
– На здоровье, – безразлично произнес он.
– Я могу подкинуть тебе идею, но только в обмен на одну услугу.
Дон сел и уставился ей в рот. Он был готов на все. Лилит, словно сомневаясь, стоит ли говорить об этом, сказала:
– С нами не всегда обходятся справедливо.
Дон замер. Этого он не ожидал. Что это? Провокация?
Она продолжала:
– Это так, но я надеюсь, что твои заслуги не будут забыты и ты получишь кое-какую долю при будущем разделе. – «Разделе? Каком разделе?» – встрепенулся Дон. – Ты должен дать мне обещание, что сделаешь меня королевой, независимо от того, какое тело я получу по Инструкции.
– Я обещаю, – пообещал он, радуясь, что она не попросила у него всю Вселенную. – Все, что хочешь, дорогая. Ты и так моя королева!
– В другом теле я могу быть не столь привлекательной, и, предвидя, что в этом случае ты вздумаешь избавиться от меня, я хочу, чтобы мы скрепили наш договор кровавой печатью.
– Какой, какой?
– Кро-ва-вой. Если ты нарушишь его, то вывернешься наизнанку.
– То есть как… наизнанку?..
– Очень просто, как твоя шляпа.
Дон призадумался. Такой поворот его совсем не устраивал. Но выхода не было и он согласно кивнул. Лилит тут же вынула из кармана расписанного павлинами халата сложенный лист бумаги, развернула и положила ему на колени.
Он попытался прочесть текст, но буквы на его глазах превратились в магические знаки, а затем и вовсе исчезли. Лилит указала пальцем в нижний угол листа и протянула ему лезвие. Она была во всеоружии.
– Капни сюда своей крови. Не бойся, я не обманываю тебя. Все по честному. Услуга за услугу.
Была – ни была, решил Дон, полоснул по пальцу лезвием и, зажмурившись, прижал его к листу.
Бумага оказалась на редкость прожорливой, она присосалась к ране и сосала кровь до тех пор, пока Лилит не приказала ей перестать.
– Вот и все. – она улыбнулась, свернула листок и спрятала обратно. – Теперь моя очередь. Так ты хочешь найти их женщин и детей?
– Д-д-а… – пролепетал побледневший доктор А. От большой потери крови его качало.
– Если информация закрыта для людей и даже для наших покровителей, то она может быть доступна существам, воспринимающим мир не интеллектуально, а совсем на другом уровне. Например, животным, точнее, собакам.
– Я не понял тебя, дорогая.
Лилит игриво пощекотала ему подбородок и проворковала:
– Мой король, найди самого драного и отвратительного пса, ненавидящего людей, отведи его на площадь, дай понюхать кого-нибудь из этих Воинов и пусти по следу.
– И?.. – он дрожал от волнения.
– Но перед этим шепни ему на ухо одно слово. Я скажу, какое. И поторопись, дорогой.
Магия! Дон все понял. Конечен же, это магия. Да здравствует магия! Он схватил руку Лилит и жадно впился в нее губами.
– Моя королева…
Эпизод 47
К полудню заметно потеплело, посыпался моросящий дождик, и площадь перед Башней Совета стала серой от подтаявшего снега. Люди стояли по щиколотку в грязи, а число их все росло и росло. Они шли и шли, неся на руках детей, толкая каталки со стариками и умирающими. Здесь были все, и «синие» и «зеленые». Когда на площади не стало места, людской поток изменил русло и устремился на окраины пепелища. Слушатели взбирались на обломки, кому повезет, находили еще крепкие деревья. На дереве было теплее и суше.
Ананд сидел на башне огромного крылатого транспортировщика, принесенного сюда откуда-то взрывной волной. Машина ушла наполовину в расплавленный асфальт и так и застыла, уткнувшись носом в землю и задрав хвост. Подпирая голову кулаком, Ананд смотрел на медленно заполняющуюся площадь. Рядом покуривал Фатх. Купер задумчиво бродил вдоль скользкого от дождя крыла машины, туда и обратно, и бормотал что-то себе под нос. Остальные были внизу.
Оскар старался держаться поближе к Лину. Ему было безумно страшно, и чтобы как-то спрятать свой страх, он безостановочно говорил, размахивая длинными руками. Но доктор никак не реагировал на него, и Болтун отошел и присоединился к Мише и Саламу, рассматривающим поверженную машину. Он похлопал транспортировщик по бронированному боку и заметил:
– Хорошая машина, но слишком тяжелая, такую любой флаер в два счета обойдет.
– Как бы ни так, – усмехнулся Миша, – никакой флаер не потянет даже на 200.
– Ха! А 300 не хочешь?
– Чушь!
– А вот и нет, я на К-16 из своей машины и больше выжимал! Спорим?
– Эй, давайте-ка полезайте тоже наверх, спорщики. Лучше, если будете на виду, – прикрикнул Николай. – Почему этим кретинам приспичило открывать свою дверь именно зимой? – Он задрал голову, обращаясь к Куперу: – Ну как там, не видать нашего Спасителя? Нет?
– Думаете, он придет? – спросил Салам.
– Если у него ничего не будет против нас, не посмеет, – сказал Николай.
Салам выслушал с большим вниманием. Как и Оскар, он выбрал себе идеал среди старших Воинов, и этим идеалом был Николай. Доктор тоже нравился ему, но казался слишком недоступным и странным, особенно когда дела шли плохо. А бывший шпион был живым человеком, он смеялся, ругался, кричал, и, в отличие от других, ко всему относился с юмором. Еще ему нравилась жена доктора, в ее присутствии Салам чувствовал себя спокойно. Он восхищался ею и иногда терялся, когда она смотрела на него своими зелеными глазами. Жаль, что ее здесь не было.
– Поднимайтесь! – крикнули сверху.
Николая подсадил Салама, и собрался было вскочить на колесо, как кто-то дернул его за штанину. Он посмотрел вниз и увидел грязного злобно рычащего пса. Дворняга был весь в парше, воспаленные глаза источали ненависть. Неожиданно пес дернулся и исчез под ногами толпы, увлекаемый длинным поводком. Николай не придал этой сцене большого значения. Он только между прочим подумал: «Если на собаке поводок, значит у нее есть хозяин». И сразу забыл об этом.
Эпизод 48
Дождь прекратился, и в толще облаков впервые за последние дни появились просветы.
– Просто удивительно, сколько может быть на небе воды, – проворчал Фатх Али, стаскивая набрякший от влаги капюшон. – По-моему, пора начинать. Если погода снова ухудшится, люди разбегутся.
– Да, возможно, пора, – согласился Ананд.
Капитан отбросил сигарету и похлопал его по колену:
– Все будет хорошо. Не утверждаю, что именно сегодня, но в конце концов все будет хорошо.
Да, пожалуй, пора начинать.
Едва он оказался на ногах, все страхи улетучились. Он стоял посреди бушующего моря на вершине крошечного островка, и многоголовые волны бились у его подножия, готовые поглотить последнюю надежду. Но ему не было страшно. Время страхов и сомнений прошло, теперь он понял это окончательно. На мгновение все вокруг замерло, и люди, и облака, и птицы, а затем снова зажило, только как-то по-иному. Ананд пережил это мгновение как вечность. Оно было бесконечно долгим, и когда завершилось, он почувствовал, что изменился сам. Непривычное ощущение своей силы заставило его расправить плечи и выше поднять голову. В какой-то миг показалось, что за спиной затрепетали крылья, а глаза объяли все стороны света.
– Добрый день, – произнес он, и голос его далеко разнесся по притихшей площади. – Рад, что вас пришло так много. Я понимаю ваши чувства и надеюсь, что когда-нибудь у меня будет возможность помочь всем страждущим. Но для начала я хочу, чтобы вы сами помогли себе и всему человечеству. Должен сразу предупредить, что говорю я с вами какглава так называемых Язычников. Мы против священной войны, потому что она неугодна Богу. Мы против разделения человечества по какому бы то ни было другому признаку. Мы – за объединение людей и торжество нового сознания. Для этого мы и посланы сюда.
Ананд ожидал негативной реакции, но ее не последовало. Люди смотрели, задрав головы, и ждали продолжения.
– Кажется, история с чудесами под мостом пользуется популярностью, – заметил Купер.
Ананд выждал еще немного и сказал:
– Что ж, я рад, если вы готовы меня выслушать, только прошу, пожалуйста, дослушайте до конца. Я буду говорить, а вы будете слушать. Это просто. Разговор будет долгим, поэтому, если никто не против, я присяду. – Он вновь устроился на башне. Вокруг были друзья, их молчаливое присутствие придало сил. – Не знаю, что ждет каждый из вас от этой встречи. Вы, наверное, смотрите на нас и думаете, что эти восемь ненормальных тут делают. Да, нас всего восемь, а вас вон сколько. Но это не от того, что Учение Братства имеет только восемь последователей. На самом деле нас много. Многие побоятся в этом признаться, многие волею обстоятельств вынуждены носить разноцветные повязки, многие не по своей воле стали оружием зла, даже не подозревая об этом. Но я вам говорю: вы братья и сестры. Я и мои сторонники хотим уберечь вас от зла. Не путем чудес. Я не волшебник. То, о чем вам рассказали, вовсе не было чудом. Спасение умирающих – это не чудо, а воля Небес, проявленная через меня. Небеса дали мне силу помочь тем людям, чтобы вы смогли убедиться в силе любви к людям. И сейчас говорю с вами не я, а Великий космический разум обращается к вам моими устами. И он в очередной раз говорит вам: любите друг друга и мир, в котором живете. Любите ближнего, а остальное придет само. Чем больше любви, тем больше возможностей. Я люблю вас и прощаю вас, даже тех, кто громил мой дом.
Я вижу здесь больных и калек. Каждый третий житель Земли сегодня болен, половина младенцев рождается больными и уродами. Никому из вас не приходило в голову, почему на Земле с ее умопомрачительными технологиями, стерильной экологией и прочими возможностями так много несчастий? Простые недуги, которые до Большой войны легко излечивались, сегодня не поддаются лечению. Почему? Потому что в мире людей очень мало любви. Освободившееся место не могло долго пустовать, и его заняло зло. Тот ужас, который происходит на наших глазах, противоречит всем божественным законам и является следствием нашего с вами поведения. Материальное благополучие и безграничные возможности в познании Вселенной, к сожалению, не сделало людей добрее и мудрее. Скорее, наоборот, они развратили человечество. Следствие этого – болезни, вырождение. Темные подбросили людям Эпидемию, затем Спасителя, который, якобы, придумал чудодейственную вакцину против нее. Но никакой вакцины не существует, да и Эпидемии тоже. Так называемый доктор Аум – служитель зла, а не Спаситель. Он нужен был для того, чтобы отвлечь ваше внимание от истинного пути к спасению, и, приходится признать, что это ему удалось. Но самое страшное, дети мои, что после стольких лет объединения вы опять готовы ненавидеть и все еще не готовы любить. Люди, как высшие существа, должны были эволюционировать гораздо быстрее других элементов мироздания, но происходит обратное. Вы в панике и страхе мечетесь из угла в угол, и мое сердце обливается кровью от неспособности преодолеть ваше непонимание.
Толпа безмолвствовала, то ли заслушавшись, то ли готовясь к взрыву.
Ничего, самое страшное позади, подумал Ананд. Он облизал пересохшие губы м сказал:
– У южных и северных границ Столицы стоят две до зубов вооруженные армии. Официально, они пришли очистить Столицу от нас, Язычников. Но на самом деле это лишь повод, их истинная цель – исправить ошибку отцов, т.е. вернуться к незавершенной Большой войне, пересмотреть ее итоги. Противники готовятся брать город и провозгласить свою веру главенствующей. На планете беспорядки, наш цветущий и благополучный рай в один миг превратился в ад. Люди, вы сделали это своими руками. Те же руки, что созидали, стали разрушать. Как это могло случиться? Почему вы с готовностью слушаете их, но не хотите прислушаться к нам? Не сомневаюсь, если я призову вас к какой-нибудь священной войне, вы тут же откликнитесь на мой зов. Страшно представить, сколько темных сущностей получили сегодня пропуск в человеческие души. А сколько их хлынет в наш мир, когда начнется война. Темные только и ждут этого, им не хватает энергии для того, чтобы прорваться в мир людей и установить здесь свои порядки. Они уже здесь, но еще не могут задерживаться надолго, потому что им не хватает испарений. Они ждут их от вас. Если бы вы знали, какие гости пожалуют к нам… Возможно, кто-то из вас считает, что я брежу. Я был бы рад, если бы это было так, но все слишком реально. Вы не подозреваете о том, что творится вокруг, потому что дух ваш усыплен. И сейчас вы слушаете меня, но я чувствую, что не слышите. Большинство из вас уже выбрали, за кого болеть в этой войне, но это не спортивное соревнование, это происходит на самом деле. Поймите одно – зрителей и болельщиков не будет. Каждый получит выбор, но не цвета повязки, а более сложный. Каждому придется решать, с кем он – с добром или злом. У человечества нет срединного пути, есть только два фронта – Свет и Тьма, выбирать придется между ними.
«Синие» и «зеленые», обращаюсь к вам. Пусть каждый из вас вспомнит тот момент, когда им было принято решение повязать на руку зеленую или синюю повязку. Вернитесь в это время и постарайтесь пережить его заново, но без эмоций, а разумом. Многие из вас поймут, что были в тот момент не одни и принятое вами решение принадлежит не вам. Только не подумайте, что вами руководила божественная воля, и не пытайтесь искать какие-то знаки свыше. Вы не найдете их, потому что стали жертвами иных сил, которым нужно, чтобы вы убивали друг друга во имя Бога. Могу поспорить, что никто из вас не знаком с сущностью своей веры, иначе вы не посмели бы поднять оружие на своих братьев. Сущность всех светлых Учений заключается в любви. Бог говорил об этом и пять тысяч, и тысячу, и сто лет назад. Этот принцип мироустройства был передан всеми великими Учителями прошлых времен. Сегодня его не разглядеть среди нагромождений, созданных после ухода самих Пророков, а те, кто знал истинный смысл Учений, утаили его от вас
Посмотрите, как отражается прогресс человечества на науке убивать, как она совершенствуется. Большая война велась, по нынешним меркам, первобытным оружием, желто-белая уже перебралась в космос. Представьте, что ожидает вас сегодня, когда злой гений человечества ежечасно производит на свет какое-нибудь новое чудовище. Посмотрите, во что превратился этот прекрасный город, гордость Объединенного человечества за считанные дни невинных перестрелок. За вами – руины Центральной площади. В ее разрушении обвиняют нас, но мы тут не причем. Бомбу, находящуюся на вооружении космического десанта, как мне рассказали, принесли неизвестные. Вам это ни о чем не говорит? Такая бомба при определенной программе могла снести половину города. По счастью, хотя это слово не очень уместно… но по счастью программа была иной. Темные не планировали в тот момент снести полгорода, им нужно было лишь посеять панику, столкнуть два лагеря и направить всех вместе на Язычников. А ведь настоящая война еще не началась. Что же будет, когда заговорят пушки? Друзья мои, братья и сестры мои, мы еще можем предотвратить катастрофу, человечеству дан шанс доказать свое право на жизнь. Не пойте гимны Желтому пятну, это ничто иное, как проход в черные миры, та самая дверь, в честь которой объявлен нерабочий месяц. Она вот-вот откроется, и тогда настанет вечная ночь. Землю ожидает полная трансформация, а людей – новая раса, дьяволо-человечество. Поверьте мне, как верили Главному советнику Ананду Чандрану! Разве я когда-нибудь обманывал вас? Я и сейчас полностью отвечаю за свои слова, Им нужна ваша ненависть. Не помогайте им!
Люди продолжали молчать.
– Мда, – покачал головой Фатх Али, – ты, Ананд Чандран, великий человек, но они тебя не слышат. Все напрасно.
Ананд понял, что именно его беспокоило в лицах людей. Он долго искал определение и нашел его. Это было нетерпение. Ни агрессия, ни злость, а именно нетерпение. Ну конечно, они пришли сюда в такую непогоду не для того, чтобы слушать проповеди. Они пришли за чудом, а не за истиной. Они стоят по колено в грязи, и руки их затекли от тяжести больных, а он все говорит и говорит о чем-то. Они не слушают, а ждут, когда он заткнется и начнет оживлять покойников и отращивать их детям конечности. Если разговоры затянутся, они просто разойдутся.
Что же им еще сказать, как удержать? Может быть, он говорил слишком сложно? Хотя, что может быть проще… Ему самому порой бывало неловко произносить столь элементарные истины, и всякий раз он дивился тому, как трудно они доходят до сознания людей. Вот и сейчас между ними стена, непроницаемая до отчаяния. Он вглядывался в лица, ловил взгляды в надежде отыскать проблеск мысли. Ничего.
Воспользовавшись затянувшейся паузой, одна из женщин, стоявшая у самого транспортировщика, подняла над головой младенца и настойчиво протянула ему.
