Лейла Тан
Сущность
Эпизод 32
Они просидели в церкви до самого вечера, отлучались только для того, чтобы где-нибудь за углом купить еды или справить нужду, а затем сразу возвращались под спасительные стены храма.
Спрятаться в кафедральном соборе, находившемся на соседней улице, придумал Дэвид. Храм Божий – самое безопасное место, считал он, сатана не достанет их здесь, ему сюда путь заказан. Николай все еще не пришел в себя после пережитого кошмара и позволял делать с собой все, что угодно. Церковь? Да хоть мечеть… Пусть будет церковь, главное – чтобы никаких лиц в зеркалах. Если бы он не видел этого сам, то наверняка посмеялся бы над рассказчиком страшных историй. Его сущность сопротивлялась, не желая мириться с ужасным открытием, но, как человек трезво мыслящий, бывший заместитель шефа разведки понимал, что сделать это придется.
В воскресный день в храме было многолюдно. Люди приходили и уходили, чадили свечи, пел хор, сонно бормотал священник. Здесь они вновь столкнулись с Купером, пришедшим послушать воскресную проповедь в сопровождении телохранителей. Завидев их, шеф разведки побагровел от ярости, утратил всякий божественный настрой и возмущенно вышел вон. Они устроились в самом дальнем ряду и сидели ни живы, ни мертвы, ожидая новых неприятностей и не зная, кого следует бояться больше – дьявола или Купера.
Так прошел день. Поздним вечером подошел толстый священник, с подозрением наблюдавший за ними с самого утра. За ним следовали двое полицейских с дубинками.
– Могу я вам чем-то помочь, дети мои? – устало осведомился он.
– Простите, святой отец, но не могли бы мы остаться ночевать в этом храме? – пролепетал Дэвид.
– Это не положено, дети мои. Идите по домам.
– Святой отец, пожалуйста, мы ищем защиты! – взмолился Дэвид. – Нас преследует дьявол!
Священник вздрогнул, под сутаной колыхнулись жирные телеса. Он отпрянул от них и залепетал молитву, быстро крестясь. Полицейские слушали с интересом и похлопывали разряженными дубинками по коленям. Несколько запоздалых посетителей подсели поближе.
– В своем ли ты уме, сын мой?
– Поверьте мне, святой отец, все именно так. Нас преследует темная сила. Защитите нас!
– Если вас кто-то преследует, обратитесь в полицию, а церковь – это не место для выяснения отношений. Мы не можем вмешиваться в такие дела.
– Церковь должна вмешиваться! – с выражением выкрикнул Дэвид. – Обязана! Она должна встать на нашу защиту!
– Сочувствую, сын мой, но еще раз настоятельно прошу удалиться и прекратить хулиганство.
– Эй, ты, отец, – вмешался Николай, – на чьей ты стороне? Может, на стороне рогатого и хвостатого? Если ты работаешь на Бога, будь добр, выполняй его заповеди – помогай ближнему. Понял?
– Богохульник! – взвыл священник. – Ты посмел явиться в храм божий в нетрезвом виде? Вон!
– А как бы я трезвым вынес твою рожу? Ты бы лучше посмотрел на себя, святой… – Николай длинно выругался, приведя в ужас следящих за разговором людей. – По-моему, это ты поганиш храм божий своей задницей…
– Помолчи, Коля, помолчи! – Дэвид зажал другу рот ладонью. – Не слушайте его, святой отец, это он от перенесенного потрясения! Шутка ли, столкнуться лицом к лицу с самим врагом рода человеческого! Он был в зеркале… Понимаете? Он смотрел на него из зеркала!
Церковник замялся, соображая, как лучше отреагировать на такое заявление. Ничего не придумав, отошел в сторону, передавая нарушителей на усмотрение светских властей. Полицейские, перешучиваясь между собой, взяли их под локти и, подталкивая дубинками, проводили к выходу. На прощание без злобы посоветовали:
– Меньше пей, братец, а то еще не такое увидишь!
На улице было темно и холодно, осенний ветер теребил одежду. Сегодня по программе планировалась гроза, и иллюминацию предусмотрительно отключили. Город пустовал, затаившись в ожидании стихии, чтобы с первыми раскатами грома разразиться бурным весельем. Они стояли посреди мостовой, мимо проносились редкие флаеры-такси, задерживались возле одиноких прохожих, помигивая фарами, и уносились дальше.
– Со мной такое впервые, – произнес Николай, стуча зубами от холода.
– Что именно?
– Меня впервые выгоняют из церкви.
– И часто ты там бывал?
– Никогда не бывал.
Дэвид хмыкнул, достал платок, стал задумчиво протирать очки.
– Между прочим, этот поросенок подрабатывает осведомителем в четвертом департаменте, Наверняка, уже строчит отчет во имя Господа. Правда, смешно? – Николай засмеялся, кряхтя, сел на обочину,
Дэвиду было не до смеха. Он спросил:
– Сейчас это уже не имеет значения, но мне просто интересно… Кто был осведомителем в моем Центре?
– Никто.
– Тогда кто настучал на Лина?
– Один тип, доброволец так сказать. Стучал по убеждениям, бесплатно.
– Попался бы он мне…
– Опоздал, дружок. Он умер еще до того, как закончилось дело, подавился косточкой от абрикоса. Представляешь? Честное слово, – Николай скорчил скорбную примасу и произнес высоким голосом: – Скорая приехала слишком поздно. Ха-ха. Да ну его. Профессор, предлагаю разобраться с этим Аумом по-мужски.
– Как это?
– Пойдем и надаем ему в морду.
Дэвид тоскливо вздохнул.
– Коля, если ты повторишь свое предложение, когда проспишься, я его рассмотрю. Может быть, вернемся домой?
– Домой… Какое хорошее слово… Нет, туда не пойду.
На нос упала первая капля дождя.
Эпизод 33
– Кто войдет первым?
– Только не я. – Дэвид отступил на шаг.
Они встали у распахнутой двери, не решаясь переступить порог. В темноте пустой квартиры было тихо и прохладно. Где-то хлопала на сквозняке тяжелая портьера.
– Это мы не закрыли окно или … они его открыли? – спросил Николай.
Дэвид пожал плечами. Их бегство было таким сумасшедшим, что он ничего не помнил. Так они простояли минут пятнадцать, дрожа от холода. Мокрая от дождя одежда неприятно липла к телу. Наконец Николай проговорил:
– По-моему, мы выглядим полными идиотами. Как думаешь?
– Что ты предлагаешь?
– А вот что. – Николай решительно шагнул внутрь и стал запускать бытовые системы дома, приговаривая: – Наплевать, наплевать на вас, наплевать, выглядывайте, откуда хотите и сколько хотите. Вам не удастся сделать из меня сумасшедшего. Фиг вам, вот вам, вот!
Когда в квартире посветлело, Дэвид тоже вошел, но дверь на всякий случай оставил открытой. Он осторожно прошелся по комнатам, оставляя мокрые следы, и завесил все зеркала, а зеркало в ванной вообще спустил на пол и отвернул лицом к стене.
– Так тебе, – с мстительной радостью сказал он кому-то.
Он успокоился и только сейчас почувствовал, что голоден. С кухни уже доносились аппетитные запахи, автомат работал вовсю. Дэвид переоделся, захватил с кухни тарелочку холодных котлет и красиво нарезанного хлеба, пожевывая, пошел в кабинет, откуда слышалось попискивание компьютера. "Как хорошо дома", – подумал он. Все было спокойно.
Николай сосредоточенно копался в компьютере.
– Переоденься, Коля, заболеешь, – посоветовал Дэвид.
– Нашел, – сообщил Николай.
– Что нашел?
– Сайт этого козла Аума, – он углубился в чтение информации, потом откинулся в кресле и хлопнул ладонью по столу. – Вакцинацию от Эпидемии прошло на сегодня 10 процентов населения Земли. Когда он успел?
– 10 прпоцентов? – ужаснулся Дэвид и отложил тарелку. – Это же ужасно, друг мой!
– Хуже не бывает. Вот посмотри последнюю статистику. 55 прпоцентов вакцинированных – жители Запада, 20 прцоентов – Юга, 23 процента – Севера, 2 процента – Востока. Нужно срочно что-то делать, Додик.
– Что мы можем сделать? Разве что поднять шум в прессе. Но и для этого нужна полная уверенность. А вдруг мы ошибаемся? Вдруг мы поспешили с выводами?
– Что? Поспешили?! – вскипел Николай. – Я не сумасшедший! Я видел эту морду в зеркале и никто меня не убедит в обратном! Я никогда ни во что такое не верил, но одного раза мне было достаточно, чтобы сделать именно нужные выводы! У них все схвачено, все организовано, у них повсюду свои шпионы, все эти священники и куперы, все они работают на них! И зная все это, я должен отступить?!
– Успокойся, Коля, успокойся, – тихо сказал Лэвид. – Не пугай меня, мне и так страшно. Если бы я мог хотя бы предположить, в чем тут дело, ни за что не пошел бы на этот опыт. Да, я трус, дохлый интеллигент, очкарик и все такое прочее. Я боюсь, друг мой, я в панике
– Тихо! – остановил его Николай и резко поднялся из-за стола. – Что это?
В коридоре послышался громкий топот и через секунду в комнату ворвались несколько пожарных с увесистым спасательным оборудованием на плечах и недоуменно уставились на хозяев. В открытое окно просунулась морщинистая шея огнетушителя.
– Слава Богу, это люди, – вырвалось у Дэвида.
– А где пожар? – спросил начальник отряда.
– Какой еще пожар? – прорычал Николай, потянувшись к оружию.
– Из ваших окон валит дым, соседи вызвали… – Начальник отряда прошел к окну, высунулся наружу, потрогал стены и рамы, потеребил жалюзи. – Ничего не понимаю. Снаружи видно пламя из окон 54-го этажа, а здесь… Это 54-й этаж?
Пожарные свернули свое оборудование и ушли, но какое-то время еще продолжали стоять внизу, глядя на клубы дыма, вырывающиеся из окон, и разводя руками.
– Ты что-нибудь понимаешь? – произнес Николай и с шумом захлопнул окно. – Как говорил Марк Аврелий, мужайтесь, худшее еще впереди….
Эпизод 34
Мэй обычно уезжала за покупками с раннего утра. Ей нравилось, что улицы этого маленького городка почти безлюдны в это время. Она подолгу бродила среди прилавков, любуясь невиданным разнообразием товаров. Мэй прожила долгую жизнь, но такого не видела никогда. Вот удивились бы соседи, узнав, что она на старости лет побывала в космосе, а теперь живет на Западе и делает покупки в таком магазине. Фатх, как ветеран войны, мог еженедельно за полцены отовариваться на специальной базе, но ей нравилось делать покупки самой, хотя капитан и не одобрял этих ее вылазок. Вот стеклянные двери неслышно разъезжаются в стороны, в лицо ударяет кондиционированная прохлада, пропитанная всевозможными ароматами, рядом возникает кибер с тележкой и работник супермаркета, весь в улыбке. В этом магазине к ней в конце концов привыкли и даже называли госпожой Мэй. Она была выгодным покупателем, потому что обязательно приобретала что-нибудь из дорогих фирменных продуктов, которые так любила зеленоглазая невестка. Беременным нужна натуральная еда. В этом Мэй была совершенно уверена.
Сегодня она бродила по утреннему городу дольше обычного. Выйдя из такси у ворот дома капитана, Мэй сразу почувствовала что-то неладное. Фатх сидел на ступеньках и курил. Он выглядел совершенно больным. Она торопливо засеменила по аллее, поставила пакет на землю и открыла рот для вопроса, но капитан опередил ее:
– Она сбежала.
Мэй ахнула и упала на ступеньки.
– Записку написала, чтобы не искали, – Фатх беззвучно выругался. – Пишет, что вернется через несколько дней сама.
– Что теперь делать?
– Ничего. Мне через три дня в рейс. Мы в любом случае не можем ее искать, если даже я отправлю Роберта одного. Будем ждать, когда эта избалованная девица вздумает вернуться сама. Я думал. она хоть немного изменилась. Ничего подобного! Та же самая Тина, никакого чувства ответственности, делает только то, что ей взбредет в голову. Вот захотела – и сбежала, и наплевать ей, к чему это может привести! Если она попадется, мои дела будут плохи.
– Простите, господин Фатх, что мы втянули вас в эту историю. Вы же понимаете, все из-за ребенка… Если с Тиной что-нибудь случится, Лин не переживет. – Мэй утвердительно качнула головой, соглашаясь сама с собой.
Фатх снова беззвучно выругался и отбросил сигарету.
– Ему надо было думать, прежде чем отпускать ее. Честное слово, я каждую минуту ждал, что она что-нибудь подобное выкинет, и все-таки пропустил момент. Старый осел. запирать нужно было эту сумасшедшую девчонку. Понять не могу, как Лин с его характером с ней уживается!
– О, господин Фатх, если бы вы знали, как они ладят. Я сама удивляюсь, – старая женщина развела руками. – Если бы вы видели, как она за ним ухаживала, когда он не мог ходить. Он даже меня к себе не подпускал, только Тину. Я хорошо знаю своего сына, с ним тоже не так-то просто договориться. А теперь он меняется на глазах. Они так счастливы вместе. Если бы не все эти проблемы с законом… Я не видела сына с тех пор, как он ушел в космос, и когда теперь опять увижу, доживу ли? – она отвернулась и тихо заплакала.
– Да уж, госпожа Мэй, ваш сын умеет находить проблемы на свою голову, хотя… – Фатх задумался, – хотя самое интересное, что он всегда выпутывается. Мы пролетали вместе семь лет, чего только не бывало, но для него все всегда заканчивалось благополучно. Обратите внимание, дозагрузка "Антонии" на К-16 тоже не планировалась заранее. Понимаете, о чем я? Кто-то все это подстроил, чтобы ему помочь Я даже думаю, если мне на голову будет падать небоскреб, но в этом время рядом будет стоять ваш сын, небоскреб промахнется. Как вам эта мысль?
Мэй повернула к нему лицо и промокнула глаза кончиком рукава.
– Спасибо, что успокаиваете меня, когда самому не до шуток, Вы хороший человек, господин Фатх. Надеюсь, что не подвожу вас своим присутствием.
– Не бойтесь, никому не придет в голову искать вас здесь, а в город лучше, действительно, выходите пореже и все будет нормально. Главное, чтобы Тина не попалась, кто ее знает, еще вздумает навестить мамочку…
– Я бы не хотела, чтобы у вас были неприятности из-за желтых, – уточнила женщина. – Это не те неприятности, которые вам нужны. Все же вы ветеран войны.
– Не будем об этом, госпожа Мэй, не надо.
Капитан поднялся, держась за перила, и, тяжело шаркая домашними туфлями, пошел в дом.
Эпизод 35
"Нехорошая девочка, нехорошая. Нельзя было сбегать от капитана. Это все твой дурацкий характер… Ничего, у беременных бывают свои странности, завтра полечу обратно". Тина сладко потянулась и натянула плед на плечи. На веранде было очень солнечно и прохладно, убаюкивающе, словно прибой, шумели сосны, обступающие дом со всех сторон. Она наслаждалась тишиной и мечтами о чудесном будущем целую неделю и почти не думала о капитане и Мэй.
Она строила этот дом втайне от всех, любовно подбирая материалы, собственноручно обставляя и украшая свое гнездышко. Она очень старалась, ведь это должен был быть их с Лином дом. Здесь все было по-особому, даже воду она подвела не от общей системы, а от высокогорного родника. Каждый глоток приносил с собой свежесть альпийских лугов и снежных вершин. Никто не знал о существовании дома, даже родители. Они вряд ли поняли бы ее, они привыкли видеть в ней только то, что им хотелось и что полагалось видеть в высшем обществе. Друзья, вернее, бывшие друзья, тоже посмеялись бы, услышав, что самым чудесным событием в ее жизни был полет на "Антонии", особенно путь домой. Им было не понять, как она прожила этот год после возвращения на Землю, как мучилась от неизвестности и необходимости скрывать то, о чем хотелось громко кричать, как мечтала, что когда-нибудь они с Лином заживут в этом чудесном особнячке в горах и будут скользить на лыжах по снежным склонам, держась за руки… Впрочем, он сам все решит, если идея ему не понравится, дом можно будет перенести и в его родные края. Думая об этом, она удивлялась произошедшим в ней переменам. Она готова была доверить ему такое важное дело, как принятие решений, чего раньше за собой никогда не замечала, рядом с ним ей хотелось быть слабой и лениво нежиться на солнышке, пока он возится с их делами. Дом – это было последнее, что она сделала, не посоветовавшись с ним.
Тина улыбнулась своим мыслям и закрыла глаза. Ничего, все лучшее еще впереди. Убаюканная шумом сосен, она потеплее укуталась в плед и задремала.
Проснувшись, она вздумала перемахнуть через перила, что делала не раз, но вспомнила о ребенке и чинно спустилась на первый этаж по лестнице. В кухне уже был готов обед. В последнее время постоянно хотелось есть, и это ей очень нравилось, потому что лишний раз напоминало о том, что с ней происходит что-то интересное и таинственное. Тине казалось, что она чувствует, как ребенок живет и дышит внутри нее.
Она нетерпеливо выхватила из печи тарелку с жаренной картошкой, взяла пальцами золотистый ломтик и с наслаждением отправила его в рот. Взгляд ее лениво скользил по пейзажу, словно нарисованному на стеклянной стене кухни, и вдруг остановился, натолкнувшись на новую деталь. Тарелка с едой выпала из рук. На посадочной площадке рядом с ее флаером-такси стояла еще одна, посторонняя машина, которой здесь просто не должно было быть.
Охваченная ужасом, она выскочила из дома и бросилась к своему флаеру, на ходу натягивая жакет. Схватилась за поручень, дернула дверцу и чуть не потеряла сознание, увидев появившегося из-за хвоста машины человека.
– На ловца и зверь бежит, – удовлетворенно ухмыльнулся Франсуа.
Тина попятилась, отходила, пока не уперлась в стойку фонаря, сползла по ней на землю и закрыла лицо руками. Франсуа остановился над ней, победоносно расставив ноги.
– Ты так и не сменил одеколон? – проговорила она, не отрывая ладоней от горящего лица. – Разве я не говорила тебе, что он ужасен?
– Удивлена? – спросил он миролюбиво.
– Еще бы.
– Хочешь узнать, как я нашел это место? – Франсуа сделал многозначительную паузу, словно предоставляя ей возможность угадать самой. – Через фирму, которая поставляла тебе стройматериалы. За молчание надо плотить, крошка. Я уже давно жду тебя здесь и, оказалось, не напрасно. Хороший домик, твой вкус, как всегда, безупречен.
– Что ты собираешься делать? – Тина подняла голову и взглянула ему в глаза. Там не было ненависти, только обида.
– Пока не знаю.
Франсуа сложил руки на груди, тяжко вздохнул, демонстрируя, как нелегко ему говорить об этом.
– Ты опозорила меня на весь мир. Все газеты смаковали нашу историю, смеялись надо мной, называли рогатым. Мне с моим положением в обществе и моей репутацией это было совсем ненужно, и в конце концов пришлось покупать журналистов, а они, подонки, очень дорого стоят. Так что, наверное, я тебя сдам и получу вознаграждение, которое окупит нанесенный мне моральный и материальный ущерб. Есть и другой вариант – ты выполнишь свое обещание и…
– Какое обещание? Я ничего тебе не обещала.
– Как же так? Ты обещала выйти за меня, если я отвезу тебя посмотреть эту проклятую экзекуцию. Или ты забыла?
– Ах это… – она усмехнулась. – Если бы вы с отцом не помешали мне улететь тем рейсом, мне не пришлось бы врать. У меня не было другого выхода.
– Какой цинизм! Значит, ты отказываешься?
– Франсуа, у меня уже есть любимый муж и я жду от него ребенка.
– Ах, ребенка!.. – Мужчина побагровел, на скулах заиграли желваки. – Смотри, как твой китаец все рассчитал. Вознаграждение за здорового ублюдочка и пожизненное содержание, если это будет девочка… Молодец, умница…
– Не обманывай себя. – Тина злобно сощурилась, ей очень хотелось сделать больно этому человеку. – Дело не в деньгах, а в том, что я его люблю. Знаешь, что это такое? Прости, конечно, но ты меня никогда не интересовал, меня всегда мутило от твоих запахов. Папе было нужно твое золото, а тебе его банки, вот иди и женись на нем, а меня оставь в покое!
– В покое?! – вскричал Франсуа. – Даже не мечтай! Ты будешь спать со мной, сука! Сейчас! Здесь! В этом доме! На этой постели!
Он кричал, топал, поднимая пыль, размахивал кулаками, потом грубо сгреб ее в охапку и понес. Тина забилась в его объятиях, но увидела, что они движутся в сторону, противоположную дому, и перестала сопротивляться, успокоилась. Пусть сдает полиции, лишь бы не тронул. Франсуа забросил ее на заднее сидение флаера, приковал к поручню.
За всю дорогу до Столицы он не произнес ни слова.
В комнате, куда ее привели, находилось несколько мужчин, рослых, плечистых. в безупречных костюмах. Они ходили вокруг, скользили сальными глазками по ее телу, задерживаясь на животе. Тина старалась спрятать свой страх, хотя была в полуобморочном состоянии. "Не бойся, моя маленькая, это просто психологическая атака, – обращалась она к своему животу, – они ничего нам не сделают, они нас просто пугают, просто пугают".
– Ты смотри, какую красотку отхватил этот Язычник, – заметил один, прищелкнув языком. – Гладенькая, богатенькая.
– Говорят, он ей даже ребеночка сделал, – поддержал другой тем же тоном. – И как это ему удалось?
– Значит, мы плохо поработали, – вставил третий.
Они захохотали, хватаясь за животы. В это время дверь распахнулась и вошел невысокий коренастый мужчина, завидев которого громилы вытянулись по струнке. Человек был явно недоволен их присутствием, молча указал пальцем на дверь, подождал, пока она захлопнется и уселся за большой стол.
– Я – шеф Купер, – представился он. – Вы, конечно же, не скажете мне, где ваш приятель.
– Нет. – Тина посмотрела на него с вызовом. – Делайте, что хотите.
– Очень героическая мадам, – улыбнулся шеф разведки. – Вы думаете, я такой мерзавец, что отправлю на дыбу беременную женщину? Не знаю, что вам рассказывал обо мне наш общий друг, но я добропорядочный христианин и чту законы божьи. Дети – это святое, а тем более… здоровые дети. К тому же я обещал вашему отцу. Бедные ваши родители. Признайтесь, неужели вам не стыдно за то, что вы с ними сделали?
– Я не сделала ничего плохого. Я просто спасла любимого человека. Если они не в состоянии этого понять, то я ничем не могу им помочь.
– Не будьте так циничны. Вы были их гордостью и надеждой. Нет ничего хуже несбывшихся надежд, мадам. Столько средств и времени потрачено на ваши капризы. И что взамен? Черная неблагодарность. Вам не хватало острых ощущений, вам хотелось попробовать чего-то запретного, но вы пожертвовали слишком многим. Когда-нибудь вы будете скучать по своей нормальной жизни, по своим нарядам и утраченным возможностям. И какую жизнь вы уготовили своему ребенку? Пусть малыш и зачат в грехе, но он ни в чем не виноват.
– Это девочка, – терпеливо поправила Тина.
– Прекрасно, – умилился Купер. – Я ду…
– И она зачата не в грехе, а в любви.
– Это как посмотреть. Вы – католичка, а связались с язычником. Это – во-первых. А, во-вторых, я сомневаюсь, что вы венчались или хотя бы зарегистрировались в гражданских службах.
– Я думаю, Господь меня простит, – улыбнулась женщина.
– Надеюсь. Во всяком случае, я буду молиться за вас, – пообещал шеф разведки.
– Лучше побеспокойтесь о своей душе, господин Купер. И вообще, довольно проповедей, я устала. Вы сообщите моим родителям, что я здесь?
– Вы этого хотите?
– Мне все равно.
– Конечно, сообщу, и не только им. Я уже назначил пресс-конференцию. Я собираюсь наделать как можно больше шума, чтобы ваш приятель, где бы он ни находился, его услышал и пришел за вами.
– Когда он придет сюда, у вас будут большие проблемы. Обещаю.
– Да бросьте, мы уже имели счастье пообщаться с этим типом по душам, и, как видите, живы и здоровы. Я был о Язычниках лучшего мнения.
"Чего тогда ты хочешь от него, мерзавец?" – подумала Тина и стиснула подлокотники кресла.
– Ради себя он ничего не стал бы делать, – зловеще прошипела она, – но если дело коснется меня или, тем более, его ребенка, то я не завидую тому, кто окажется на его пути. И вам в первую очередь.
По лицу Купера пробежала тень.
– Хочу вас порадовать: вы друг друга стоите. – Он вызвал помощника. – Ибрагим, проводи эту сердитую мадам в камеру, назначь ей врача, хорошее питание и обращение и дай распоряжение охране стрелять без предупреждения, если кто-нибудь попытается навестить ее. И еще – чтобы я твоих громил возле нее не видел. Ты понял меня? – И вновь обратился к Тине: – Как только появится ваш дружок, мы совершим обмен и вы поедете к папе с мамой.
– Какой обмен? – насторожилась Тина.
– Я собираюсь обменять вас на его шефа. Мне не нужны ни вы, ни ваш приятель, мне нужен только его главарь. К сожалению, Язычники крепко залегли на дно, поэтому мне приходится гоняться за вашим дружком, он – единственная зацепка для того, чтобы спасти Землю от этой заразы. Вы уж простите мою назойливость. А. может быть, вы сами знаете главного? Нет? Я пошутил…
Через два часа Ибрагим зашел к шефу с докладом. Тот не был расположен слушать ни о чем, кроме дела Язычников, но помощника это мало волновало. Он выполнял свою работу.
– Шеф, с нашими подопечными что-то происходит, – заметил Ибрагим. – По-моему, у них что-то с головой. Мои люди видели, как в шесть утра они вынеслись из дома как сумасшедшие и помчались в церковь. Свидетели утверждают, что у наблюдаемых были безумные глаза и несвязная речь. В церкви они просидели весь день, ну, вы сами их там видели. К ночи их прогнали, и они вернулись домой. Ночью случилось что-то совсем подозрительное. Из окна квартиры повалил дым, соседи вызвали пожарных, но когда те вошли внутрь, то не увидели никаких следов огня. Это очень странно, шеф. Агенты продолжают слежку за домом. Если вы распорядитесь…
Купер, казалось, не слушал, размышляя о своем. Но это была только видимость.
