Леонид Резников
Ала ад-Дин и повелитель джиннов
Глава 16. Пожа-алуйста!
– Остановись, смертный! – вскричал Саджиз, заметавшись у сваленных в углу ламп.
– А ты меня останови, – злорадно ухмыльнулся Максим, надвигаясь тяжелой поступью.
– Не надо, заклинаю тебя Соломоном, о человек!
– Уже человек, а не смертный? Ну-ну.
Максим поудобнее перехватил кувалду и взмахнул ей. Джинн забился в угол, его огромные глаза еще больше увеличились и приобрели желтый оттенок.
– Твой жуткий, необдуманный поступок ничего не даст, поверь мне! – сделал еще одну попытку Саджиз.
– Охотно тебе верю, но я все-таки попробую.
– Подлый ты человек, о Махсум! – Джинн распластался на стене, его клубящийся хвостик едва заметно подрагивал.
– Это я-то подлый? Да ты на себя посмотри, редиска! – Максим сплюнул на пол, неотвратимо надвигаясь.
– Кто редиска? Я? – Саджиз нашел в себе силы удивиться. – Я не редиска!
– Еще какая! – хрюкнул Максим, вздымая кувалду. – Ты себя в зеркало видел?
– Одумайся, они же не могут защищаться!
– Поздно, – выдохнул Максим, опуская кувалду.
Джинн щелкнул пальцами.
Хлоп!
Кувалда исчезла из рук Максима, и с громким «ух!» его бросило вперед.
На груду ламп падать вовсе не хотелось, и Максим вцепился в первое, что подвернулось под руки. А подвернулся мельтешащий перед глазами хвост Саджиза.
– Уау! – взвыл джинн, дернувшись вверх. Хвост на удивление оказался отнюдь не эфемерной субстанцией, а вполне реальным и ощутимым, причем упругим, бархатистым и приятным на ощупь, так что за него очень удобно было держаться, и Максим покрепче вцепился в вертлявый кончик обеими руками.
– Ну что, Совбез, или как там тебя?
– Саджиз, – плаксиво протянул джинн.
– Один хрен, – донеслось из витрины.
Саид, едва пришедший в себя, еще больше побледнел, вновь закрыл глаза и растянулся на полу. Смотреть, как таскают Владыку джиннов за хвост, словно провинившуюся дворовую псину, оказалось выше его сил.
Ала ад-Дин квадратными глазами неотрывно следил за удивительным поединком духа и человека: расскажи кому – не поверят ведь.
– Отпусти меня немедленно, слышишь? Со мной нельзя так.
– А как с тобой прикажешь обращаться?
– Я могущественный джинн! – крутнул хвостом Саджиз, но вырваться ему не удалось – Максим крепко держал его.
– Вор ты, а не джинн. Признавайся, где моя любимая кувалда?
– Ее больше нет… Я должен был… Отпусти!
Джинн попытался отплыть в сторону, и Максима поволокло вслед за ним по полу.
– А ты опять щелкни пальцами, – посоветовал Максим, поднимаясь с колен и подтягивая джинна к себе. Тот упирался изо всех сил, дергаясь из стороны в сторону, и ни в какую не желал приближаться.
– Не могу-у, – протянул Саджиз. – Моя магия на тебя не действует, о человек. Отпусти, прошу тебя, – взмолился он, сложив ладони.
– Не действует? Почему? – удивился Максим, застыв на месте.
– А вот так! Ты не из нашего мира.
– А перетащить меня сюда, значит, действовала?
– То совсем другое, – глухо отозвался джинн.
– Другое, другое, – проворчал Максим и резко разжал пальцы.
Саджиз от неожиданности отлетел к стене, впечатался в нее грудью и стек на пол к ногам Ала ад-Дина. Юноша из любопытства потыкал в джинна пальцем и прицокнул языком.
– О-ох! – Саджиз собрал себя в единое целое и с трудом воспарил над полом, держась за голову.
– Головка бо-бо? – посочувствовал Максим.
– Немножко, – честно признался джинн.
– Ничего, сейчас я тебя развеселю, и все пройдет.
– Что ты опять задумал? – напрягся Саджиз, мгновенно позабыв про головную боль.
– Да вот, думаю, с палочкой немного позабавиться, скуку развеять. – Максим вытащил из-за пазухи волшебную палочку и продемонстрировал ее джинну.
– Только не новую кувалду, заклинаю тебя! – замахал руками джинн.
– Ну что ты! – отмахнулся Максим. – Кувалда – пройденный этап. Скучно, примитивно и грубо.
– Но… что же ты тогда собираешься сделать?
– Да вот, знаешь ли, всю жизнь мечтал о море, да так и не пришлось.
– Море? – глаза Саджиза налились вопросительно-непонимающе-зеленым.
– Именно!
– Но у нас нет морей! У нас пустыня.
– Сейчас поправим.
– У тебя ничего выйдет, – решительно заявил Саджиз. – Никакая палочка не в силах обратить целую пустыню в море. Даже мне такое не под силу. – Джинн сложил руки на груди и вздернул острый раздвоенный подбородок.
– В отличие от тебя я не страдаю манией величия. Ограничимся малым.
– Что ты имеешь в виду, смертный?
– Да вот, думаю сделать из этой пещеры небольшой аквапарк.
– Аква… что?
– Водный парк – увеселительное место для отдыха на воде.
– Все равно не понял.
– Я сейчас все тебе объясню: вот тут у нас будет грот с водопадом, – указал Максим на стену рядом со входом в залу, – а вот здесь… – Он задумчиво сжал пальцами подбородок. – Здесь сделаем водяные горки. Там, – простер Максим руку в направлении дальней стены, – все зальем водой и поставим яхту.
– Ты, верно, шутишь? – брови Саджиза поползли на лоб.
– Ни в коем разе! Обожаю воду. Сотворю себе кусочек моря и…
– Но это моя пещера! – возмущенно вскричал джинн. – И она мне нравится такой, какая есть.
– Да не беспокойся ты, ничего с ней страшного не случится. К тому же немного разнообразия ей не повредит. И начнем мы с водоема.
Максим взмахнул палочкой и едва успел отскочить, как пол в дальнем углу залы заполнился водой, и она хлынула к ногам остальных.
Джинн взвился к потолку, возможно, из боязни замочить хвост.
Ала ад-Дин поспешно забрался на столик у входа и оттуда взирал в немом восхищении как прибывает вода.
– Поплыли, – почмокал губами Саид, не открывая глаз, сложил руки на груди и всплыл на поверхность.
Ахмед поспешно затворил стеклянную дверцу и припал к ней лицом, будто плохо видел. Стекло запотело от его напряженного дыхания, и Ахмед протер его рукавом.
– Моя пещера, мой музей! – хрипло выдавил Саджиз, собираясь щелкнуть пальцами, но не успел.
– А теперь – яхта! – взмахнул палочкой Максим.
Вода всколыхнулась, и в глубине комнаты, возникла одномачтовая яхта. Правда, в комнату она не поместилась, и потому с оглушительный треском переломилась пополам, мачта сложилась втрое, разнеся по пути пять витрин с экспонатами, а ту, в которой сидел Ахмед, накрыло порванным парусом.
Саджиз протянул руки и раскрыл рот, но из его горла вырвался лишь сдавленный писк.
– Мда, – недовольно протянул Максим и покачал головой. – Деревянные яхты ненадежны, значит, сделаем железную. А еще лучше – прогулочный катер.
Очередной взмах палочки, и яхта исчезла, а на ее месте возник железный катер вдвое больших размеров. Стены пещеры дрогнули, с оглушающим грохотом проломившись в обе стороны. С потолка посыпались камни.
Ала ад-Дин схватил стоявшую рядом табуретку и прикрылся ей.
Саид своим ходом отплыл под столик, так и не придя в сознание.
Ахмед взмахнул руками и вцепился в шапку, отчего лопнувшие стекла витрины разлетелись осколками. Теперь бывший разбойник сидел лишь на узком квадратном постаменте, с трудом удерживая равновесие.
Джинн уже только сипел, и от волнения никак не мог попасть пальцем на палец для приличного щелчка, без которого, как вы понимаете, колдовства просто не получится.
Однако Максим не удовлетворился результатами эксперимента: корабль все равно изрядно помяло, будто он был сделан из бумаги.
– Остановись, о человек, прошу тебя! – наконец обрел себя джинн вместе со способностью ясно изъясняться.
– Ты думаешь, так оставить? – с серьезным видом спросил Максим. – Тебе нравится авангард?
– Мне вообще не нравится.
– Вот и я о том же. Надо признать, идея с аквапарком была ужасно глупой, нужно сделать по-другому, – продолжал размышлять вслух Максим.
– Что ты еще задумал, о несчастный?! – вцепился в голову Саджиз, закружив возле корабля. – Тебе мало того, что ты уже натворил? Да тут ремонту недели на две!
– Я думаю, лучше всего будет затопить пещеру, в смысле полностью, напустить рыбок там, медуз всяких и пригнать сюда субмарину, типа, подводные экскурсии.
– Что-о!!! – в ужасе вскричал Саджиз. – Ты не посмеешь этого сделать! У тебя ничего не получится.
– О, ты плохо знаешь русских.
– Чего ты хочешь? – застонал Саджиз, опускаясь к Максиму. – Проси, я все исполню.
– Отправь меня домой.
– Не могу, вот провалиться мне в преисподнюю! Проси что угодно, только не это!
Максим подождал немного, но джинн действительно никуда не провалился. Саджиз молчание Максима истолковал по-своему. Не на шутку забеспокоившись, он быстро затараторил:
– Хочешь, дворец тебе отстрою, каких мир не видывал? Денег дам, много денег: серебро, золото. Гарем у тебя будет, править будешь, только не губи! А хочешь… хочешь, я тебе море сделаю, твое собственное, а? Корабль у тебя свой будет, станешь моряком.
– О-хо-хо, – только и качнул головой Максим и вновь взмахнул палочкой.
Саджиз и все остальные (кроме Саида, пребывающего в беспамятстве) сжались, зажмурив глаза, но… пещера вдруг приобрела прежний вид. Не было ни воды, ни разрушенных стен и свода, не было побитых витрин – все как прежде. Даже золотая подставка под лампу, и та стояла в своем первозданном виде посреди комнаты, а на ней лежала расплющенная бронзовая лампа с носиком-хоботом.
Максим тяжело опустился на пол, положил руки на полусогнутые колени и повесил голову. Саджиз осторожно подплыл к нему и пристроился рядышком.
Ала ад-Дин слез со столика и огляделся. Поднял оброненный Саидом сверток со спицами и крючками – подарок Максима – и переложил его на столик.
Ахмед приоткрыл стеклянную дверцу, выбрался из витрины, держась за поясницу и охая, снял шапку и аккуратно положил ее на место. Любовно выровняв. Затворил дверцу.
Саид пришел в себя, начал подниматься, но врезался лбом в низко нависавшую над головой столешницу и опять отключился.
– Не везет так не везет, – произнес Ала ад-Дин и присел на шаткий табурет.
Повисло неловкое молчание.
– Все-таки глупая была затея, – тихо произнес Саджиз. Максим не ответил. – А все этот… Каззан! Вот я ему, – погрозил джинн кулаком в никуда. – Послушай, Махсум, оставайся у нас, тебе понравится.
Максим опять промолчал, рассеянно вертя в пальцах волшебную палочку.
– Ну что мне для тебя сделать?
– Да не надо мне от тебя ничего, – буркнул Максим. – Лучше вон Ала ад-Дину помоги. Да и у Ахмеда мечта есть.
– Что вы, шеф, – расчувствованно высморкался Ахмед и утерся рукавом. – Ничего мне не надо.
– Я говорю о тебе, а не о них! – возмутился джинн.
– Не пойдет. Ахмед из-за меня сорвался с места – теперь у него ни дома, ни денег, а Ала ад-Дину ваш пустозвон Каззан напел в уши про красивую жизнь.
– Так ли это? – Саджиз повернул голову к Ала ад-Дину. Тот лишь печально дернул подбородком.
– О мне этот Одын Бздын!
– Чего? – недопонял Максим.
– Фамилия такая, – с горечью в голосе пояснил джинн. – Каззан Одын Бздын, в смысле, один щелчок пальцами.
– Понимаю, – вздохнул Максим.
– Хорошо, – сдался Саджиз. – Вы можете загадать три желания – по одному на каждого. Потри, э-э… – Джинн придирчиво оглядел бронзовую лепешку со вздернутым носиком. – Ладно, думаю, обойдемся и без трения, тем более лампа безвозвратно испорчена… Чего же ты желаешь, смертный? – принял джинн серьезный вид, обратив дымный лик к Ала ад-Дину.
– Я хочу жениться на принцессе Будур! – выпалил юноша, порывисто вскочив с табурета.
– Ничего не выйдет, – пожевал губу Саджиз. – Во-первых, я не сваха, и любовными делами не занимаюсь, а во-вторых… – замолчал он.
– Что? Говори же! – выкрикнул Ала ад-Дин, сердце которого сжалось в предчувствии недоброго.
– Во-вторых, у нее сегодня свадьба.
– Как… свадьба? – Ала ад-Дин бухнулся на стул. – Что ты такое говоришь, о всемогущий Саджиз?
– Что есть, то и говорю, – отвернулся Саджиз. – Проси что-нибудь другое.
– Нет у меня другого желания, – развел руками Ала ад-Дин. – Она прекрасна, как лик полной луны, ее стан подобен стройному кипарису, глаза – бездонные горные озера, а дыхание… Нет, без нее мне не жить, без моей дорогой Будур.
– Ты дурку-то не валяй, паникер несчастный, – грубо бросил Максим. – Тоже мне, Ромео нашелся! А ты говори толком, – обернулся он к джинну, – где, что и как! Да думай, прежде чем сказать.
– А что тут думать? – пожал плечами Саджиз. – В бане она сейчас, со своим женихом.
Глухой стук донесся со стороны входа в пещеру. Опрокинутая табуретка валялась в проходе, а Ала ад-Дин раскинулся в беспамятстве рядом с Саидом. Правая нога молодого человека лежала на табурете, а левая рука почему-то вцепилась в крюк отдыхающего рядышком Саида.
– Ты больше ничего не придумал, как ляпнуть подобное? – выговорил Максим джинну.
– А чего я такого сказал? – удивился Саджиз.
– Думать же надо! – Максим постучал костяшками пальцев по лбу. – Видишь, парень того, впечатлительный.
– А мне-то что?
– Мне-то, мне-то… Ладно, рассказывай по порядку, что там к чему…
– Что вы застыли, остолопы?! – первым очухался султан. Опираясь на носилки, он с превеликим трудом воздел грузное тело на ноги и потер зашибленный бок. – Там же наша дочь! О, Будур, несчастная малышка…
Стража, гремя щитами, побежала ко входу в баню. Султан заторопился следом, переваливаясь с боку на бок.
– Глаза, глаза закройте! – крикнул он стражникам вдогонку.
Стража послушно закрыла глаза, и сразу произошло первое столкновение в дверях: два стражника, стараясь сохранить выбранное ими направление, врезались друг в друга щитами и закупорили дверной проем. Они толкались и работали локтями, неприлично ругаясь, а сзади уже подоспели следующие стражники. Те тоже боялись ослушаться султана и не открывали глаз. Двоих застрявших в дверях смело внутрь на раз-два. Они повалились на пол, щиты их откатились, оглашая раскатистым звоном небольшое помещение, и тогда из дверей повалили остальные. Никто ничего не видел и, главное, не понимал, куда и зачем нужно бежать. Вбегая в двери, стражники кружили на месте, щупая свободными руками пространство вокруг себя и без разбору тыча копьями.
– Ай! Ой! Уй! – доносилось то и дело. В рядах стражников царила невообразимая неразбериха.
– Меня кто-то уколол! Это ты, Ибрагим? Узнаю твои дурацкие шуточки.
– Сам дурак! Вот тебе, паршивый осел!
– Ай! Это не я говорил. Меня-то за что?
– Передашь… кому надо.
– Вот я тебе передам, гнусный верблюд с языком шакала!
Бум-м!
– Ох! Да вы что, с ума посходили? Я вообще только встал.
– Вот и лежал бы себе…
– Гиена горбатая! На тебе, вот!
Тр-рах!
– Это не я! Я не горбатый!
– А кто горбатый?
– Не знаю. Не бейте меня-а!..
– Молчать!!! – гневно затопал возникший в дверях повелитель правоверных. – Всех казним, до единого!
И неразбериха в один миг прекратилась. Стражники выстроились в стройную шеренгу, несмотря на закрытые глаза –сказывался многолетний опыт, – вытянулись «во фрунт», выпятили грудь (или животы – у кого что получалось) и преданно «уставились» на султана.
– Где наша дочь, мы вас спрашиваем? – продолжал бушевать султан. – Где она?
– Я здесь, о отец! – донеслось справа из-за чуть приоткрытых дверей.
– За нами-и-и! – взмахнул рукой султан и поковылял к дверям, но у самого входа в купальню замялся, отступил в сторонку. – Впереди нас! Живо!!! Глаз не открывать.
Прикрыв лицо рукой, султан рванул на себя дверь и впустил внутрь первого из приблизившихся стражников.
– Ох! – вскрикнул вбежавший в двери стражник, зацепившись ногой за распростертое на полу тело дрыхнущего Нури, и покатился кубарем, растеряв оружие.
– Мгмн? – удивился во сне Нури, жуя шальвары.
– Ой! – Теперь и второй стражник кувыркнулся через неожиданное препятствие и, усевшись на полу, шарил руками в поисках оброненных сабли и шлема.
– Ай! – высоко подпрыгнул третий стражник, которого спящий Нури зачем-то схватил за ногу. Стражник вывернулся и выпрыгнул обратно из дверей, устроив новое сполпотворение.
– Да что там происходит? – Султан распихал стражу и вошел в купальню. – О Аллах всемогущий, почему вы кричите, как стадо ополоумевших обезьян? Сейчас сюда сбежится весь город.
– Отец, да вы только взгляните! – воскликнула Будур, прячась за девушками, прикрывающимися тазиками, словно щитами.
– Не будем мы смотреть. Мы не можем, – замахал свободной рукой султан, отворачиваясь и кривя лицо.
– Но вы должны это видеть!
– Ты с ума сошла, дочь наша! – густо покраснел султан. – Предлагать такое нам, твоему отцу!
– Да нет же, вы вниз посмотрите. Прямо у ваших ног.
– Мгм? – Кто-то дернул султана за штанину.
Султан отдернул ногу, невольно распахнув глаза и заслонив их ладонью, словно козырьком, чтобы только не видеть женщин.
– Что, что это такое? – узрел он наконец лежавшего у своих ног Нури, деловито пережевывающего штаны. Пальцы юноши во сне шарили вокруг, будто Нури пытался что-то отыскать. – Нури? Откуда он взялся?!
Султан в сердцах пихнул ногой источающего вокруг себя невыносимую смесь вони Нури.
– Эй ты, вставай!
– Мнг! – Нури возмущенно шлепнул розовой ладошкой по влажному полу и вдохновенно почесал нос.
– Что он сказал? – нахмурился султан.
– Мои уста боятся повторить, о великий султан, – подлез ему под руку начальник стражи.
– Ка-ка-я наг-лость! – задохнулся султан. – Разбудите наглеца, мы хотим дознаться, что он тут делает!
– О отец! – воскликнула Будур, ломая руки. – Этот гадкий пьяница и развратник как-то проник сюда, понукаемый гнусной похотью, спер мою одежду и теперь пытается съесть ее. Видите, он совсем ополоумел.
– Вот мы ему сейчас!.. – негодующе потряс кулаками султан, но опять прикрыл глаза ладонью. – Эй, стража! Вытащите проклятого олуха в коридор.
– Слушаюсь, о великий султан!
Начальник стражи на ощупь отвесил двум подчиненным пинки, те с пятого раза нащупали ноги Нури, ухватили его за них и потащили в коридор.
– Какая невиданная наглость! – продолжал возмущаться султан, пятясь вон из дверей. – Так вот от кого шла непереносимая вонь! А ты, дочь наша, немедля оденься и возвращайся к нам. Мы желаем выяснить все и сейчас.
– Пусть отдаст мои шальвары!
– Тебе принесут другие, а это, – султан наклонился и рывком выдрал из зубов Нури шальвары дочери, – доказательство его вины.
– М-м? – наконец продрал глаза Нури.
– А, проснулся, подлый развратник, – возликовал султан, потрясая шальварами. – Признавайся, гнусный шакал, зачем ты проник в баню? Зачем ел одежду нашей несравненной дочери?
– О вел… ик! …ий этот… султан. – Нури с трудом перевернулся на живот и попробовал встать, но опять завалился вбок. – Я того… – повел он пальцем. – Э-э… здесь, вот…
– Что он лопочет? – растерянно вопросил султан. – Кто-нибудь, переведите нам его слова.
– Запирается, негодяй, подлый человек! – пояснил главный стражник. – Хочет вас запутать, о солнцеподобный!
– Хр-р-р!
– Какой знакомый храп! – обрадовался султан. – Мы его уже слышали сегодня дважды, нет, трижды!
– Скорее всего, о великий султан, этот презренный, похотливый ишак скрытно последовал за носилками вашей дочери, всю дорогу храпел и…
– Зачем?
– Кто ж его знает, о светлейший. Может из хитрости? А потом тайно пробрался внутрь.
– Постой, постой! Он крался за нами спящим? – усомнился султан в суждениях главного стражника.
– О, он очень хитер!
– Сами знаем! – рявкнул султан, обмахиваясь шальварами. – Приведите его в чувство и позовите главного визиря!
– А-а-а!
Абаназар прекратил надрываться и долго лежал с закрытыми глазами, силясь понять, что с ним произошло. Вроде ничего не болит, разве что радикулит крутит спину, артрит сводит пальцы, ломит в левом боку, но это от удара об скалу, когда его зашвырнуло на дерево взрывом, будь оно трижды неладно! Еще память отказывает, как всегда – в общем, ничего нового и страшного. Где же переломы, где страшные ушибы и раны, где адские боли? Ведь шутка ли, сверзился с такой высоты! И кто так надсадно и знакомо дышит прямо над его головой?
Колдун разлепил веки, и ему стало по-настоящему дурно. О, лучше бы он не открывал глаз, лучше бы так и лежал в полном неведении, наслаждаясь тишиной и покоем… в лапах гнусного отродья шайтана!
– Отпусти меня, черная образина! – взбеленился Абаназар, задрыгав руками и ногами.
– Вот она, благодарность за спасение, – прогудел ифрит с рубином во лбу и сбросил колдуна с ладоней.
– А кто тебя просил меня спасать, ты, уродливый ифрит? – поспешно вскочил Абаназар и погрозил ифриту кулаком. – Я просил снять меня, а не лапать своими проклятыми ручищами.
– Но если бы я тебя не поймал…
– Ничего бы и не было, тупой ты бурдюк с прокисшими мозгами. Я, как кошка, всегда приземляюсь на лапки, и у меня девять жизней.
– Прости, колдун, тогда я все исправлю.
– Не понял. – Абаназар покрутил лысой, перепачканной сажей головой. Да и весь, с ног до головы, он был порядком закопчен – последствия взрыва.
– Я опять повешу тебя на ту же ветку, и падай на свои лапки, сколько тебе будет угодно.
– Нет! Не трогай меня, образина, – отбежал подальше Абаназар. – Поймал и поймал. Ты же не виноват… Постой, я же тебя взорвал! – повнимательнее пригляделся колдун к камню.
– Нет, я жив! – гордо сказал ифрит, а компания из четырех ифритов за его спиной закивала в подтверждение его слов.
– Один, два, три, четыре, пять, шесть, – быстро пересчитал ифритов колдун. – Шесть… А сколько вас было?
– Когда? – спросил ифрит с рубином во лбу.
– Что – когда? – похлопал глазами Абаназар.
– Когда, спрашиваю, было? Вчера, к примеру, нас было двадцать шесть, мы праздновали юбилей пещеры – три тысячи лет, как-никак!
– Поздравляю, – машинально отозвался колдун.
– Благодарю тебя, колдун. А сегодня нас было по-разному в разное время. Впрочем, как и позавчера, и поза-позавчера.
– Что ты мне мозги крутишь, болван черный! Отвечай прямо: сколько вас было?
– Мно-ого, – протянул ифрит, почесав пальцем кончик уха.
– Впрочем, какая разница, – сдался Абаназар, которому по большому счету было наплевать на ифритов вообще и их количество в частности. – Скажи, зачем ты меня поймал?
– Опять двадцать пять! – всплеснул ифрит лапищами. – Да чтобы тебя не размазало о камни.
– А выгода? Какая тебе с того выгода? – Абаназар чуть склонил набок голову и потер палец о палец.
– Да какая с тебя, колдунишки, выгода-то? Разве тряпку твою забрать, сморкаться в нее.
– Но-но! – Абаназар вцепился в набедренную повязку. – И дай мне воды!
– Ты опять, колдун? – поразился подобной беззастенчивой дерзости ифрит.
– Да, опять! Ты же – или другой, не знаю – не дал мне напиться по-человечески.
– И не дам. Не положено! – отрезал ифрит, хотя страх вновь начал одолевать его.
– Да дай ты ему, брат, от греха подальше, – посоветовал левый ифрит, что охранял вход.
– Да-а? А потом он запросит луну с неба?
– Да на кой мне твоя луна, глупая ты образина? – клацнул зубами Абаназар. – Я пить хочу!
– На, только отстань от меня, о неблагодарный! – Ифрит щелкнул пальцами, и перед колдуном возник кувшин.
Абаназар долго смотрел на него, потом осторожно ткнул в него пальцем. Кувшин покачнулся, упал на землю и разлетелся на мелкие глиняные кусочки, а воду мгновенно впитала жадная сухая и горячая земля, еще не успевшая толком остыть после битвы ифритов.
– Ы-ы-ы! – возмущенно потряс кулаками Абаназар, а ифрит отступил к пещере и оттуда напряженно следил за колдуном. – Гнусное порождение мрака! Опять твои шутки?
– Какие шутки, колдун? Я тебе дал воду – ты опрокинул и разбил кувшин.
– Но в прошлый раз… – пропыхтел Абаназар, зверея. – В прошлый раз кувшин невозможно было сдвинуть с места.
– Все меняется, колдун, – безразлично пожал плечами ифрит, пробуя пальцем заточку лезвия сабли. – Кому как не тебе знать об этом.
– Дай мне еще воды!
– И не подумаю! – фыркнул ифрит. – Я тебе не водокачка.
– Чего?
– Не водонос, говорю, я тебе.
– Так его… правильно… молодец наш новый начальник… не начальник – орел! – зашептались четверо ифритов. – Вот именно…
– Значит, не дашь? – стиснул кулаки Абаназар.
– Не дам.
– Ни капли?
– Ни единой!
– Тогда… тогда я… – огляделся Абаназар, ища выхода своей свирепой ярости, но голова после пережитого кошмара совсем плохо соображала и все заклинания в ней перепутались. – Тогда я сейчас скажу волшебное слово, всего одно, но очень действенное!
– Как-кое еще слово? – вздрогнул ифрит с рубином во лбу. И с ним вздрогнули остальные пятеро ифритов.
– А вот какое: пожа-алуйста!
