Ксения Винтер
Фамильная реликвия
Будучи совершенно не в силах встать на ноги, я на коленях подползла к фельдшеру, опасаясь худшего.
– Коля… – жалобно позвала я его.
– Живой я, – последовал незамедлительный ответ, вызвавший у меня облегчённый вздох.
– Сёма, ты там живой? – окликнула я второго участника этой потусторонней баталии.
– В некотором роде, – отозвался наш бравый участковый, и у меня окончательно отлегло от сердца. – Но это был полный пиздец, дамы и господа.
Спрятав лицо в ладонях, я разразилась истеричным смехом.
– Сходили, блин, на пикничок к Чёртовому перекрёстку, – сквозь смех выдавила я, давая выход скопившемуся нервному напряжению.
– Зато теперь мы точно убедились, что местные байки – совсем не байки, – Семён с окровавленным лицом и изорванной на груди курткой приблизился ко мне и опустился на корточки, с тревогой взглянув на Николая, чья одежда тоже вся была заляпана кровью. – Айболит, ты встать хоть можешь? Или, быть может, врача вызвать?
Теперь настала очередь ржать во весь голос уже фельдшеру.
– Сам-то веришь, что кто-то сюда приедет в такое время? – отсмеявшись, спросил Николай. Опершись на локоть, он сел, моментально скривившись. – Не переживай, жить буду. А если подставишь своё надёжное плечо, то и до деревни доковыляю.
Семён выпрямился, после чего, осторожно подхватив фельдшера под руки, помог ему встать.
– Полагаю, после всей этой чертовщины мы заслужили принять по сто грамм на грудь? – подмигнув мне, предложил Семён, аккуратно перебрасывая руку Николая себе через плечо и осторожно приобнимая его за талию.
– Нам всем нужна медицинская помощь, – твёрдо заявил Николай. – Поэтому идём ко мне. Так и быть, сто грамм я тебе налью.
* * *
Добравшись до дома, Николай в первую очередь велел Семёну смыть кровь с лица.
– Я должен увидеть, насколько всё плохо, – объяснил он свою просьбу, устраиваясь на кровати и с моей помощью избавляясь от свитера и футболки. – Мало ли, вдруг придётся зашивать.
– Ты лучше о себе побеспокойся, Айболит, – одёрнул его Семён. – Вон, у самого рука вся в мясо. Поди ещё и перелом.
– Вот так на взгляд сложно сказать, – Николай осторожно ощупал свою пострадавшую конечность.
– Значит, нужен рентген, – я повернулась к Сене, не спешившему выполнять указание врача и умывать свою физиономию. – Твой чудо-механик наши машинки починил?
– Должен был, – пожал плечами тот. – Сейчас я к нему схожу, узнаю. Время, конечно, позднее, но у нас тут, вроде как, форс-мажор.
– Умойся сначала, – напомнила я ему. – А то доведёшь человека до инфаркта своим шикарным внешним видом.
Фыркнув, Семён всё же вышел на улицу, по пути прихватив с собой с крючка на двери махровое полотенце.
– Как ты? – участливо спросил Николай, внимательно вглядываясь мне в лицо. – Не ранена?
– Нет, – покачала я головой. – Ты же меня оттолкнул с пути этой мохнатой твари. Спасибо, кстати.
– Не за что, – Николай улыбнулся и внезапно накрыл мою руку своей ладонью. – Ты держалась молодцом.
– Не говори ерунды, – отмахнулась я, но свою руку у него не отняла. – Я перепугалась до смерти и даже не смогла вам с Сёмой ничем помочь.
– Мы с Семёном – мужчины, ты и не должна была нам помогать.
Я лишь презрительно фыркнула на это заявление.
– У нас вообще-то в стране равноправие! – насмешливо напомнила я.
– Хорошо, – покорно согласился Николай. – В следующий раз при встрече с непонятной чупакаброй я непременно напомню тебе об этом и предоставлю возможность броситься грудью на амбразуру.
– Всё, я умылся, – Семён вернулся в дом, зачем-то громко топая ногами, хотя до этого ходил почти бесшумно. – Ну что, Коль, как я выгляжу?
– Подойди поближе, – попросил фельдшер, нахмурившись.
Всё лицо Семёна: щёки, лоб, подбородок и даже немного шея – было покрыто глубокими порезами как от лезвия ножа или скальпеля.
– Что это за была тварь, которая тебя так отделала? – спросила я, разглядывая лицо друга.
– Похоже, та сама Белая леди, про которую мы слышали столько баек, – усмехнувшись, заявил он. – Во всяком случае, это, определённо, была женщина лет двадцати пяти – тридцати, очень бледная, вся в белом и с очень острыми зубами и когтями.
В подтверждение своих слов Семён продемонстрировал мне свою ладонь, на которой между большим и указательным пальцем остались отпечатки зубов.
– Всё не так уж и плохо, – пристально осмотрев каждую рану, объявил Николай. – Швы накладывать не придётся. Если повезёт, даже шрамов не останется.
– И то хлеб, – кивнул Семён. – Тогда я пошёл к дяде Боре за машиной. Отвезём тебя в город, посмотрим, что там с твоей клешнёй.
Несмотря на уговоры этой сладкой парочки, я не смогла остаться в стороне и увязалась вместе с ними. До города на всякий случай поехали в объезд Чёртова перекрёстка – а то мало ли что. Вновь застрять там до утра совершенно не хотелось.
Поскольку сезон повышенного травматизма ещё не наступил, приёмный покой травматологии пустовал, так что приняли нас сразу же. Доктор – массивный широкоплечий дядечка чуть за сорок с внешностью типичного братка из девяностых, – внимательно выслушал наш сбивчивый рассказ о нападении бродячего пса, осмотрел следы укусов и написал направление на рентген, который, благо, находился в этом же здании.
В итоге Николаю повезло: ни перелома, ни трещин на снимке врач не разглядел, наложил около дюжины швов, выписал рецепт какой-то суперской мази от шрамов, и порекомендовал поставить уколы от бешенства, после чего с чистой совестью отпустил нас восвояси.
– Похоже, нам удалось отделаться лёгким испугом, – резюмировал Семён, когда мы ехали на его ржавой буханке обратно в деревню. – Даже удивительно.
– Если бы та женщина не вмешалась, всё могло закончиться намного печальней, – заметила я, удобно устроившись на заднем сиденье рядом с Николаем, устало привалившись к его плечу.
– Какая женщина? – Семён бросил на меня удивлённый взгляд в зеркало заднего вида.
– Обычная женщина, в возрасте, – я растерянно посмотрела сначала на Семёна, а затем на Николая. – Она появилась посреди кладбища в самый разгар всей этой кутерьмы, вся светилась как грёбанная лампочка, проговорила что-то на непонятном языке, после чего вся эта нечисть, напавшая на нас, благополучно исчезла.
– Я не видел никакую женщину, – покачал головой Семён.
– Я тоже, – вторил ему Николай. – Впрочем, я был несколько занят разборками с неведомой зверюшкой, так что вполне мог пропустить даже вторжение инопланетян, не то, что какую-то загадочную даму.
– Согласен, мне тоже было как-то некогда отвлекаться, – поддержал его друг.
– И вот мы снова возвращаемся к вопросу моей адекватности и психического здоровья, – обречённо вздохнула я. – Ладно, хрен с ней, с этой светящейся престарелой феей Винкс. Меня больше другое волнует.
– Что именно? – заинтересовался Семён.
– На самом деле, список достаточно большой, – призналась я. – Во-первых, учитывая, что сегодня мы получили подтверждение некоторым байкам, десятилетия циркулирующим по деревне, мне интересно: насколько местные в курсе царящего вокруг них мракобесия? Во-вторых, если вся эта хрень обитает в деревне много лет, почему мы не видим её каждую ночь?
– Не те вопросы тебя, заяц, волнуют, – покачал головой Семён, грустно улыбнувшись.
– Почему? – удивилась я.
– Потому что есть проблемы более насущные, – поддержал его Николай. – К примеру, если страшилки о Белой даме и Чёрном перекрёстке правдивы, то сильно ли ошибаются местные, величая твою бабушку ведьмой?
– Тоже фигня вопрос, – возразил Семён. – Вот лично меня беспокоит другое.
– Что именно? – Николай внимательно посмотрел на него.
– Я бы хотел знать, что за зверь тебя покусал, – Семён разнообразия ради придал своему лицу серьёзное выражение. – Мы ведь уже выяснили, что некоторая часть деревенских страшилок имеет под собой реальную основу? Так вот, истории про оборотней я тоже слышал.
– Полагаешь, это мог быть оборотень, и я теперь тоже превращусь в такую тварь? – Николай ничуть не выглядел испуганным, хотя и былого скепсиса в нём тоже заметно не было.
– Оборотни должны нападать в полнолуние, – подала я голос, чувствуя, как по спине пробежал неприятный холодок от осознания того, что Семён может оказаться прав. – А луна растущая, причём в начальных фазах.
– Это главная причина, по которой я не спешу заряжать табельный пистолет серебряными пулями, – ухмыльнувшись, заметил Семён.
– А у тебя есть серебряные пули? – в тон ему ответил Николай, которого, судя по всему, скорее позабавила фраза приятеля, нежели напугала.
– Пока нет, но ради такого случая непременно приобрету.
– Имбецилы, – пробурчала я, укоризненно покачав головой. – Серьёзные вещи вроде обсуждаем, а вы шутки шутите.
– А что нам теперь, плакать? – пожал плечами Семён. – Да, ситуация неприятная. Но не смертельная.
– Для кого-то очень даже смертельная, – заметил Николай. Поймав два изумлённых взгляда, направленных на себя, он пояснил: – Тот странный дед на могиле. Живым его точно нельзя назвать. И я очень сильно сомневаюсь, что он сам себе проломил череп, а теперь бродит по округе и требует у прохожих ему что-то отдать. Интересно, что ему было нужно?
– Мозги? – насмешливо предположил Семён.
– Полагаю, если бы он был банальным зомби, то просто бы напал, а не пытался вести переговоры, – проговорила я, отчаянно зевая. – Хохмить и строить предположения можно до бесконечности.
– У тебя есть предложение получше? – заинтересовался Семён.
– Как минимум, стоит выяснить, чья это была могила, – озвучила я своё мнение. – Быть может, узнав личность покойника, мы сможем хоть что-то понять.
– Я схожу завтра в Архив, – кивнул Сеня. – Но ничего не обещаю. Сама понимаешь, деревня – она и в Африке деревня. Документооборот у нас ведётся из рук вон плохо – по себе знаю.
Новые сюрпризы
Вернувшись домой к бабушке, я первым делом направилась в баню, чтобы смыть кладбищенскую грязь с лица, рук и волос. Вода в бочке была холодная, но привередничать я не стала, всё равно топить баню не умею, а старушку будить почём зря совершенно не хотелось.
Скинув с себя всю одежду, я обомлела: на обоих плечах точно посередине остались чёткие тёмно-фиолетовые отпечатки чьих-то пальцев.
“Значит, мне не показалось, и меня, действительно, кто-то дёрнул назад, – растерянно созерцая жутковатые отметины на своей коже, подумала я, ощущая, как по спине пробежали мурашки. – Только вот кто?”
Наскоро вымывшись и замочив перепачканную одежду в тазу, я облачилась в спортивные штаны и розовую майку, обмотала вокруг головы полотенце и уже собиралась выйти на улицу. Внезапно окно предбанника со звоном разлетелось на мелкие осколки, и на пол с глухим стуком упал какой-то большой шарообразный предмет. Я сначала подумала, что это камень, но, стоило мне наклониться, чтобы поднять его, как к горлу резко подступила тошнота: с пола пустыми глазницами на меня взирал человеческий череп.
Семён на мой звонок ответил сразу же. Услышав известие о том, что к нам в баню какой-то доброхот подкинул чей-то череп, друг велел мне успокоиться, “подарочек” не трогать и ждать его. Надо отдать ему должное: не прошло и десяти минут, как Сеня вошёл к нам во двор, облачённый в полицейскую униформу и с фуражкой на голове.
– Показывай, – строгим, официальным тоном велел он мне. Я молча проводила Семёна в баню, чувствуя, как меня всю мелко потряхивает от пережитого шока.
– Просто очаровательно, – пробурчал он, пристально разглядывая мою находку. – К слову, если тебе интересно, у скелета, который глодала Айда, как раз не хватало черепушки.
– И зачем кому-то понадобилось разрывать стародавний труп, чтобы его черепом потом разбить нам окно в бане?
– Вопрос хороший, – кивнул мужчина. – Дай мне какую-нибудь непрозрачную тряпку или полотенце: заверну твою находку. Не лежать же ей тут…
Я быстро сходила в дом за белым вафельным полотенцем – да простит мне бабушка подобное кощунство, – и отдала его приятелю.
– Бабушке что скажем? – спросила я, нервно переминаясь с ноги на ногу. – Она ведь явно спросит про окно.
– Скажешь, сама случайно впотьмах разбила, – после недолгих раздумий решил Семён. – Не будем пока Анну Степановну почём зря волновать.
Я коротко кивнула, полностью разделяя его мнение.
– Ты тоже себя лишний раз не накручивай, – Сёма мягко улыбнулся мне и ободряюще похлопал по плечу. И тут его взгляд упал на синяки. – Это ещё что?
– Последствия нашей ночной прогулки, – мрачно отозвалась я, зябко поёжившись от прохладного ветра. – Помнишь, я со склона свалилась? Ты после этого ещё стрелять начал.
– Я подумал, ты просто оступилась и упала.
Я отрицательно покачала головой, закусив нижнюю губу.
– Мне ещё тогда показалось, словно кто-то меня специально дёрнул, – призналась я.
– Почему сразу нам с Николаем ничего не сказала?
– Я не была до конца уверена. А потом ещё эта могила…
– Что, один-ноль в пользу паранормальщины? – криво усмехнулся Семён.
– Похоже на то, – была вынуждена признать я. – Что делать будем?
– Пока не знаю. Как и планировали, я сначала постараюсь узнать, кому принадлежит та могила. А ты пока из дома не выходи.
– Хорошо.
В этот момент дверь тихонько скрипнула, и на крыльце показалась бабуля, замотанная в пёструю шаль, точно цыганка.
– Доброе утро, молодёжь, – улыбнувшись, поприветствовала она нас. – Как погуляли?
– Замечательно погуляли, бабуль, – заверила я её, не без труда придавая лицу беззаботное выражение.
– Ну, и хорошо, – удовлетворённо кивнула она. И тут её взгляд прикипел к исцарапанному лицу моего приятеля. – Сёма, что это у тебя с лицом?
– Соседскую кошку с дерева снимал, а она не оценила моей помощи, – легкомысленно отмахнулся тот.
– Бывает, – понимающе кивнула старушка. – Тебя чаем может напоить? Я как раз блины собираюсь печь…
– Спасибо, Анна Степановна, но как-нибудь в другой раз. Служба, сами понимаете.
Бросив мне на прощание выразительный взгляд, Семён тепло попрощался с моей бабушкой и торопливо покинул наш двор, всё это время аккуратно держа завёрнутый в полотенце “подарочек” под мышкой так, чтобы не привлекать внимания старушки.
– Хороший парень, – вслед ему проговорила бабушка. – Держись за него крепко, Евгения. Из него прекрасный выйдет муж.
– Бабуля! – возмутилась я.
– Не бабулькай мне тут! – старушка наградила меня строгим взглядом. – Бабушка уже жизнь прожила, бабушка разбирается в людях.
Я не стала с ней спорить, чтобы зря не обижать. Тем более что в отношении Семёна наши мнения полностью совпадали: он – хороший парень, и из него, определённо, получится замечательный муж.
* * *
Несмотря на обещание, данное Семёну, я не смогла безвылазно сидеть в четырёх стенах – ну, не такой у меня характер! Но я честно старалась. Весь день я помогала бабушке по хозяйству: вымыла пол в избе, постирала бельё, покормила кур и даже внесла посильную помощь в приготовлении обеда. Однако к вечеру мой запас терпения и послушания окончательно истощился, и я отправилась навестить Николая. Вдруг ему помощь нужна? Да, перелома у него нет, но это не означает, что ему удаётся легко управляться пострадавшей рукой.
На полпути к бывшему ведьмину дому я ощутила несильный удар по затылку – мне в голову прилетел комок грязи. Резко развернувшись, я увидела трёх ребятишек: мальчика и двух девочек. Пареньку было на вид лет десять. Невысокий, щуплый, в спортивных штанах и куртке не по размеру он напоминал ощипанного цыплёнка. Его спутницы были чуть младше – лет семи-восьми. Одна светловолосая, с остреньким мышиным носиком, другая покрупнее, щекастая, с близко посаженными карими глазами.
– Вы совсем оборзели? – сурово спросила я, заметив, что у пацана руки перепачканы в грязи, из чего я сделала закономерный вывод, что именно он решил поиграть со мной в «снежки».
– А нечего по нашей улице ходить! – задиристо крикнул паренёк. – Ведьмина внучка!
– Вот я тебе сейчас уши надеру!
Я двинулась в сторону детей, но те тут же с визгом бросились врассыпную – преследовать их я, естественно, не стала. Однако их слова серьёзно подпортили мне и без того нерадужное настроение.
– Что, правда глаза колет? – над забором показалась небритая физиономия Митрича.
– Какая правда? – я наградила его раздражённым взглядом. – Моя бабушка не ведьма. Она ветеринар на пенсии. А все эти байки, что вы про неё рассказываете – несусветная чушь и клевета.
– Ты Анку не знаешь столько, сколько знаю я, – покачал головой мужчина. – Мне виднее, ведьма она или нет. Бабка твоя жинку мою погубила, а прежде мужа собственного в могилу свела. Все в деревне знают, что Анка – ведьма, – Митрич на мгновение замолчал, а затем с подозрением уставился на меня: – Может, и ты тоже ведьма? Вон глазюки какие злые. Да и с ачуткой ты на короткой ноге…
От его слов у меня по спине пробежал неприятный холодок, и я тяжело сглотнула ком, внезапно образовавшийся в горле.
– Я смотрю, вы очень хорошо разбираетесь в ведьмах, – проговорила я, старательно подавляя волну суеверного страха, по непонятной причине разлившуюся по телу. – Откуда такие познания? Может, вы и сами колдун?
Старик громко расхохотался жутким, каркающим смехом.
– Ах, если бы, – отсмеявшись, проговорил он, и в его глазах я заметила на мгновение промелькнувшую тоску. – Если бы…
Не сказав мне больше ни слова, Митрич, шаркая ногами, ушёл куда-то вглубь своего участка. Я проводила его ссутулившуюся спину мрачным взглядом.
К тому моменту, как я добралась до дома Николая, уже стемнело. Стоило мне только отворить калитку и уверенно войти во двор, как я испуганно замерла: сквозь щель между закрытыми ставнями пробивалась полоска голубоватого света. А затем до моего слуха донёсся какой-то приглушённый звук, подозрительно напоминавший женский стон. Весьма характерный женский стон.
От страха не осталось и следа. Усмехнувшись, я поднялась на крыльцо и громко постучала в дверь. Николай открыл мне после третьего стука, одетый в простые спортивные штаны и футболку канареечного цвета с растянутым воротом.
– Что, уже соскучилась? – чересчур нервно пошутил он, пропуская меня внутрь своего скромного жилища.
– Я просто подумала, что тебе может пригодиться моя помощь, – заметила я. – Хотя, глядя на твою цветущую физиономию, вижу, что погорячилась.
Войдя в комнату, я заметила ноутбук, стоявший на столе и гордо демонстрирующий красочный летний пейзаж рабочего стола – видимо, блага цивилизации добрались и до этого захолустья.
– Чай будешь? – проигнорировав мою шпильку, спросил Николай, направляясь к плите.
– Давай лучше я, у тебя всё-таки рука…
– Да нормально всё у меня с рукой, – легкомысленно отмахнулся тот. – Пальцы шевелятся, локоть сгибается-разгибается, а благодаря обезболивающим я вообще, как огурчик. Так что прекращай суетиться и садись.
Бросив в сторону фельдшера коварный взгляд, я подошла к столу и с помощью тачпада открыла браузер, в окошке которого моему взору предстал восхитительный вид на голую грудь смазливой брюнетки.
– Теперь ясно, какие стоны Митрич слышал из твоего дома, – хихикнув, заметила я.
Николай, в этот момент стоявший возле печи, ни капли не смутился и уверенно встретился со мной взглядом.
– Я взрослый мужчина, – заметил он. – Разве я не имею права немного расслабиться?
– Разумеется, имеешь, – заверила я его совершенно серьёзно. – Просто в следующий раз, во избежание слухов, лучше расслабляйся в наушниках.
Николай коротко кивнул, после чего подошёл к навесному шкафчику и вытащил из него стеклянную банку кофе Carte Noire, которую с негромким стуком поставил на стол передо мной.
– Ты жаловалась, что в нашем магазине совсем нет кофе, – напомнил он с каким-то нечитаемым выражением лица.
– Спасибо, – я растеряно посмотрела на банку кофе, а затем перевела взгляд на Николая. – Поправь меня, если я ошибаюсь, но ты так пытаешься за мной ухаживать?
– Что, если да? – Николай не сводил с меня внимательного взгляда.
– Плохая идея, – нервно облизнув враз пересохшие губы, заметила я. – У меня не самый приятный характер, я отчаянный трудоголик и абсолютно городская девчонка.
– Я пока не заметил ни одной неприятной черты в твоём характере, – спокойно парировал мужчина. – Как ты заметила, я и сам много времени провожу на работе. И я не пытаюсь переселить тебя в деревню.
– Что же ты тогда пытаешься сделать? – нахмурившись, прямо спросила я. – Залезть ко мне в трусы? Правая рука настолько устала, что ты готов лечь в постель с первой встречной?
– Я не страдаю спермотоксикозом, – скривившись от моих слов, проговорил Николай, встав таким образом, чтобы между нами оказался стол. – Просто ты мне понравилась, и, поскольку ночью ты сказала, что твои последние отношения закончились, я посчитал возможным озвучить свой интерес. Если ты его не разделяешь – так и скажи. Я понимаю, что не являюсь эталоном мужской красоты, да и моя работа деревенским фельдшером не делает меня завидным женихом.
– Прозвучало как фраза из какой-нибудь дешёвой мыльной оперы, – насмешливо фыркнула я, моментально расслабившись. – И не надо прибедняться, всё у тебя нормально с внешностью. Не Ален Делон, конечно, но тоже очень даже ничего.
– Вот спасибо, – в голосе Николая прозвучали нотки укора, однако в глазах светилось веселье. – Ты меня успокоила.
– Давай поужинаем вместе? – слова сами собой сорвались с губ, и я ощутила, как предательский румянец залил мне лицо.
– Мне казалось, это мужчине полагается приглашать девушку на свидание, а не наоборот, – Николай растерялся. – Я ведь правильно понимаю, это будет свидание?
– Видимо, да, – подтвердила я, моментально беря себя в руки и натягивая на лицо привычную маску самоуверенности. – Ты сам сказал, что я тебе нравлюсь. А когда мальчику нравится девочка, он приглашает её на свидание, водит во всякие интересные и не очень места, чтобы произвести впечатление.
– Мы вчера были на кладбище, – заметил Николай. –Не совсем вдвоём, но всё же.
Я не удержалась и рассмеялась.
– О, да, это было незабываемо, – заверила я его. – Особенно твоя невозмутимость при общении с абсолютно голым стариком с отсутствующей половиной черепа – это было что-то с чем-то!
– Значит, впечатление я уже произвёл, – подытожил Николай, улыбаясь. – Надеюсь, ты не против заменить ужин в пафосном ресторане ужином в этом доме?
– Ладно, уговорил, – старательно демонстрируя, будто делаю ему одолжение, согласилась я. – Предлагаю вообще не париться по поводу еды и заказать пиццу.
– Отличная идея, – оценил мой новоявленный ухажёр. – Пицца, рябиновая настойка на коньяке и хорошее кино – идеальный набор для романтического свидания.
– Ты про свечи забыл, – ухмыльнулась я, доставая свой телефон. – Какие-нибудь пожелания относительно пиццы?
– Без морепродуктов, – последовал лаконичный ответ.
– Учту, – кивнула я, открывая вкладку браузера. – Что будем смотреть?
– Уступаю тебе право выбора.
– Мелодрамы не люблю, – сразу же предупредила я. – И современные комедии с юмором ниже пояса тоже.
– Полагаю, в свете последних событий ужасы не предлагать?
– Ну, почему же? – мои губы сами собой растянулись в дьявольской усмешке. – Можно посмотреть какую-нибудь мистическую чушь про ведьм, проклятые дома или что-нибудь в этом роде.
– Никто тебя за язык не тянул!
Пока я оформляла доставку мясной пиццы на сайте, Николай сел за ноутбук и проворно что-то начал набивать в поисковике.
В конечном итоге мы смотрели российский фильм “Парень с нашего кладбища” – нечто среднее между триллером и комедией, – пили рябиновую настойку из крохотных 50-граммовых рюмок и ели пиццу. Я позволила себе расслабиться настолько, что начала комментировать происходящее на экране – водился за мной подобный грешок. Но Николая это, похоже, не раздражало (ну, или он очень хорошо это скрывал).
Естественно, на одном фильме мы не остановились и после отечественных киноделов переключились на зарубежных, посмотрев подряд все три “Астрала”. К тому моменту, как наш киномарафон закончился, часы на дисплее моего телефона показывали десять часов.
– Я провожу тебя до дома, – тоном, не терпящим возражений, заявил Николай. И я не стала сопротивляться.
Внезапно из сеней донеслась негромкая трель сотового телефона. Извинившись, Николай вышел, чтобы ответить на звонок.
– Сеня идёт к нам, – вернувшись буквально спустя пару минут, объявил он. – Похоже, он успел нарыть что-то интересное в архиве.
Семён пришёл спустя минут пятнадцать при полном параде: в кителе и с фуражкой на голове.
– Есть в этом доме что пожрать? – с порога спросил он, вешая фуражку на крючок возле двери и принимаясь сосредоточенно расстёгивать пуговицы на кителе.
– Сейчас что-нибудь соображу, – вызвалась я, жестом велев Николаю оставаться на месте. – Макароны с тушёнкой тебя устроят?
– Вполне, – заверил меня доблестный страж правопорядка. – Коль, ты там что-то вчера говорил по поводу выпить?
Николай молча вытащил из-под стола ополовиненную бутылку рябиновой настойки и с невозмутимым видом налил Семёну рюмку, которую тот залпом опустошил и тут же потянулся за новой порцией.
– Короче, ребят, мутная какая-то история творится у нас тут, – приговорив и вторую рюмку, задумчиво протянул Семён, развернув стул так, чтобы можно было одновременно видеть и Николая, устроившегося на кровати, и меня, стоявшую возле плиты. – Сходил я с утра к сторожу кладбищенскому, выяснить, что да как. Оказалось, что уже лет десять за кладбищем никто не присматривает – последний сторож, дед Матвей, уехал к сыну в город, а на его место желающие так и не нашлись.
– Почему? – насторожился Николай. – Работа, по идее, непыльная, местная алкашня должна в очередь выстраиваться.
– Я тоже заинтересовался, – кивнул Семён. – И пошёл к батюшке Никодиму – он живёт в пристройке возле церкви как раз на окраине кладбища. Так вот, батюшка сказал мне, что по ночам на кладбище нечистая сила беснуется. Что он лично каждую ночь слышит со стороны могил какие-то непонятные звуки: скрежет, рычание, стоны. Пару раз даже крики были.
– И что, он ни разу не пошёл посмотреть, кто это там шумит? – удивилась я.
– В отличие от нас с вами, отец Никодим не самоубийца и не адреналиновый наркоман, – едко отозвался Семён. – Так что каждую ночь он запирается в своём доме на кучу засовов и старательно делает вид, что его там нет. Нашу вчерашнюю эпичную прогулку он, кстати, тоже слышал.
– И что сказал? – помешивая макароны деревянной лопаткой, спросила я, хотя и догадывалась, каков будет ответ.
– Ничего не сказал, – подтвердил мою догадку Семён. – Если бы я прямо не спросил, слышал ли он вчера крики и выстрелы, старик бы так и молчал, как партизан.
– А никого постороннего на кладбище он в последнее время не видел? – поинтересовался Николай, задумчиво покусывая нижнюю губу. – Кто-то же вырыл ту могилу.
– Кто бы это ни был, старик его не видел, – покачал головой Семён. – Но это ещё не все новости. Коль, тебе Женя рассказала о подарочке, который получила этим утром? – Николай отрицательно покачал головой, после чего Сёма, бросив в мою сторону насмешливый взгляд, продолжил: – Им в бане окно разбили. Человеческим черепом.
– И? – Николай насторожился.
– И всё, – Семён откинулся на спинку стула. – Я вспомнил, что мне показалось, будто у скелета в разрытой могиле не хватало головы. Я, естественно, отправился проверить. Представьте моё удивление, когда, добравшись до места, я обнаружил в могиле не один скелет, а целый два.
– Два? – хором переспросили мы с Николаем.
– Это разве было парное захоронение? – я поставила перед Семёном полную тарелку с макаронами и пытливо посмотрела ему в лицо.
– По документам там числится Свиридов Константин Игнатьевич и больше никого.
– Может, родственники кого-то позже подхоронили, а отметку не сделали? – предположил Николай.
– А это нужно у нашей Женечки спрашивать, – ядовито заметил Семён. – Константин Игнатьевич приходился родным дядей её дедушке.
– Да? – для меня это стало новостью. – Я не знала.
На самом деле я почти ничего не знала о родственниках со стороны деда. Бабушка рассказывала, что к тому моменту, как они поженились, дед уже был круглым сиротой, однако о том, что случилось с его семьёй, она никогда не рассказывала, да мне и не было интересно. Как оказалось, зря.
– В архиве осталась копия заключения о смерти, – сообщил Семён. – Константин Игнатьевич работал на стройке, сорвался с лесов и разбился насмерть.
– Был без каски и проломил голову? – догадался Николай, явно сопоставив увиденное прошлой ночью с тем, что сейчас рассказал Сёма.
– Именно, – подтвердил тот, активно работая ложкой, как экскаватор ковшом. – Его череп, к слову, лежал там, где ему и положено – в гробу.
– Получается, голову забрали у второго тела? – я опустилась на кровать рядом с Николаем.
– Получается, что так.
– Кому же оно тогда принадлежит?
– Хороший вопрос, – кивнул Сёма. – Ответа на него у меня нет.
– Тогда, получается, мы в тупике, – заметил Николай, задумчиво барабаня пальцами здоровой руки по краю стола.
– Получается, что так, – вновь согласился Семён, в третий раз наливая настойку в рюмку. – Если бы дело ограничилось только разрытой могилой и бесхозным телом, я бы закрыл на это глаза. Но подброшенный череп – это уже серьёзно. Это уже попахивает угрозой.
– С чего бы кому-то мне угрожать? – удивилась я. В памяти тут же услужливо всплыл разговор с Митричем. – Я сегодня по пути сюда с Митричем разговаривала. Он высказал предположение, что, раз моя бабушка ведьма, то и я сама тоже ведьма.
– Определённая извращённая логика в этом есть, – заметил Семён, послав мне извиняющийся взгляд. – Я в детстве слышал, что ведьмовской дар передаётся через поколение.
– А я слышала, что ведьмой становится только седьмая девочка в семье, – раздражённо парировала я. – Сём, если не можешь сказать ничего умного, лучше промолчи.
– Тебе нужно вернуться обратно в город, – внезапно тихо, но твёрдо проговорил Николай.
– С чего бы это вдруг?
– С того, что ты можешь пострадать, – во взгляде мужчины я заметила тревогу. – Слухи про твою бабушку уже давно ходят. Но теперь ситуация принимает скверный оборот – кто-то, скорее всего, не вполне дружащий с головой, решил перейти от слов к действию.
– Ты предлагаешь мне сбежать и бросить беспомощную старушку на растерзание психопату? – моему возмущению не было предела.
– Я не позволю никому навредить Анне Степановне, – заверил меня Семён с абсолютно серьёзным выражением лица.
– Раз не позволишь навредить ей, значит, и меня сумеешь защитить, – я не собиралась сдаваться просто так. – Всё, тема закрыта. Я остаюсь и точка.
– Не хочешь уезжать одна, забирай бабушку с собой, – продолжал настаивать на своём Николай. – Женя, я не сомневаюсь в том, что ты храбрая женщина, но не стоит геройствовать почём зря. Одно дело бродить по кладбищу в поисках приключений, и совсем другое – иметь дело с душевнобольным человеком, которому неизвестно что в голову может взбрести.
