Дарья Вознесенская
Коэффициент магии
Глава 8
– Вас выследили.
– Ага.
– Тебя раскрыли.
– Угу.
– Ты в опасности.
– Ну да.
– И они перешли к решительным действиям.
– Пап, – я вздохнула и повернулась к отцу, – давай поговорим о том, чего я не знаю.
Глава Комитета прилетел в Москву лично – не мог не прилететь после такого вопиющего нападения – и теперь удобно расположился на моем диване в гостиной.
Я, безусловно, очень была рада его видеть, но, во-первых, обстоятельства нашей встречи оказались не самыми приятными, а, во-вторых, я переживала за Максима. Он все-таки пострадал и теперь восстанавливался в специальном госпитале, под присмотром сотрудников и докторов Комитета. И мне ужасно хотелось навестить его вместо того, чтобы отвечать на бесчисленные вопросы по третьему кругу. Даже если круг третий начал отец.
Я с тоской глянула на часы.
Одиннадцать утра.
Ни минуты сна и две пропущенных в университете лекции.
К тому же было кое-что еще, что занимало мои мысли.
Во время того взрыва – не «эрки», а того, что мы устроили с Максимом, оказавшегося даже более разрушительным, чем бомба – произошло нечто странное. И я никак не могла уловить, что же именно. Немного похоже на то, как если бы у меня длительное время в ботинке был камешек, и я его, наконец, вытряхнула. Или после долгого похода вне благ цивилизации оказалась, наконец, в горячем душе. Или нашла утерянный кусочек пазла и поставила его в давно пустующее место.
Такое облегчение. И легкая радость от завершенного действия.
Будто что-то встало на свое место, вошло в нужные пазы…
И пока я не находила ни единой причины подобным чувствам – и потому нервничала. Если это связано со мной и Максимом, то что произошло?
– Пап, а как ты понял, что мама – это именно та женщина, с которой ты готов жить?
Ого. А я ведь и не думала, что отца может что-то удивить.
Тот прервал на полуслове свои пространные размышления на предмет происходящего, к которым я уже не прислушивалась, и уставился на меня.
Но потом усмехнулся, откинулся на спинку и снова стал похож на моего отца – ироничного и бесстрастного:
– С чего ты вдруг об этом спросила?
– А ты можешь не задавать вопросы в ответ на мои вопросы?
– А ты?
Мы посмотрели друг на друга и расхохотались.
– Не сразу. За что и поплатился в свое время. Мне ведь следовало немедленно хватать это сокровище как только увидел, но, во-первых, я тогда был уверен, что никаких сокровищ не существует, а, во-вторых, то, что у нас совпали не только, скажем так, физические и психологические параметры, но и внутренний, магический огонь, догадался много позже. Мы же тогда не знали ни о чем таком – в первые годы те, кто стал магами, были заняты исключительно выживанием.
– А потом…
– Потом было несколько событий, во время которых она подверглась смертельной опасности, и вот тут уже стало все ясно – раз я был готов отдать за неё свою жизнь, это точно не проходящий персонаж. Но теперь уж мне пришлось постараться, чтобы она тоже в это поверила.
Я улыбнулась:
– А совпадение по магии… Как ты это ощущаешь?
– Будто вернулся домой, – отец встал с дивана и подошел ко мне, осторожно заключая в объятия, – Арсенский совсем не просто так, да?
– Да. И меня это напрягает. Вся эта…предначертанность.
– Не стоит. Знаю, есть люди, которые категоричны в своей вере в две половинки, но поверь, это не так. Всегда есть варианты. И если даже Максим самый лучший на нынешний момент, это вовсе не значит, что ты обязана быть с ним. Только если ты этого сама хочешь.
– Когда мы были в музее…Когда я активировала… точнее, она сама активировалась, защита, а Максим направил ту волну на поражение… Наши магические потоки будто вошли в резонанс, вне наших тел, понимаешь? И когда все закончилось…В общем, у меня какое-то странное чувство удовлетворения.
Отец отстранился и нахмурился:
– Первый раз о таком слышу. А ведь я был бы в курсе. Мы экспериментировали с объединением магии, взаимодействием различных потоков, но всегда безрезультатно. Невозможно сделать переливание магии, как переливают кровь. Не возможно смешать её, или увеличить коэффициент. Сама магическая основа мира сопротивляется этому, будто бы каждый из нас обладает противоположным полюсом…Единственное «соединение», когда мужчина и женщина чувствуют себя слившимися по всем параметрам – душевным, телесным и даже магическим – происходит иногда во время сексуальной кульминации. А то, о чем говоришь ты… Похоже, магия снова преподносит нам сюрпризы. Так, а теперь давай все в подробностях, – глава Комитета – а теперь рядом со мной был именно он – снова уселся и приготовился слушать.
* * *
– Уверен, здесь замешан Сергиев, – Максим хмуро смотрел на доску, на которой мы разместили новые данные. Выглядел он гораздо лучше – ни ожогов, ни царапин, все-таки у магов отличная регенерация, но был все эти дни не в настроении.
И не только из-за того, что его ранило.
Если у меня давно уже сложилась привычка к риску, в том числе собственной жизнью, то для Максима полное осознание, что он, его семья, и – вот от этого мое сердце щемило нежностью – я подвергаемся смертельной опасности оказалось в новинку. Никиту, несмотря на возмущенное сопротивление, отправили к бабушке с дедушкой, а потом и дальше, в маленький поселок в Сибири, где количество магов, к тому же, лояльных Комитету, было больше, чем в Москве. Пришлось, правда, немного раскрыть карты, иначе он бы ни за что не согласился, зато теперь, хоть на какое-то время, семья Арсенского была в безопасности, и никто бы не смог надавить на него.
– Ты сомневаешься в результатах моего расследования? – я под-няла бровь.
– Влада, ты тоже можешь ошибаться. А Сергиев вполне мог про-вернуть всю эту историю с музеями ради того чтобы…
– Нет, – покачал головой куратор, – Влада не ошиблась. И если бы ему действительно нужно было бы вас убить, ночью, бомбой и в музее, когда так много случайных факторов, способных помешать… По меньшей мере, иной психологический профиль. Убивший вас был, однозначно, фанатиком, а вот тот, кто выдал это задание… Он даже не пытался нас запутать. Или притвориться кем-то другим. Он явно дал понять – война началась; ему нравятся громкие, эффективные методы, визуальные спецэффекты. Он уверен в себе, хочет, чтобы его имя стало известно всему миру, жаждет признания и власти.
– Он? Может она или они?
– Он. Эксперты уверены, да и я вместе с ними. Вполне возможно, что существует группа магов – да что там, вероятность почти сто процентов – но эта группа или подчиняется кому-то главному, или даже не подозревает, что ими управляет кукловод. Их национальность, место расположения – если он есть – мощности, которые у них в руках – все пока под вопросом.
– Их целей мы тоже не знаем, – я поджала губы и устало потянулась. В сон клонило страшно. Если так будет продолжаться, мне или снова придется сказаться больной или просто уволиться из университета. Я любила свою профессию, и мы все еще надеялись, что жизнь вернется в мирное русло и работа мне будет нужна, но в таком режиме я долго не продержусь, – И вообще, меня раздражает это отвратитель-ное ощущение, что они все время даже не на шаг, на два шага впереди.
– Тебя много чего раздражает последнее время, – пожал плечами куратор, а я вспыхнула. Похоже, моя общая нервозность и определенная неудовлетворенность не была для него тайной. И да, я знала, как снять напряжение, но лезть с этим к Максиму, когда я и сама ни в чем не была уверена – а он и вовсе отстранился за последние дни – я не могла.
Надо учиться усмирять свой огонь как-то по-другому.
– Нам нужны хорошие прогнозисты и кто-нибудь из экспериментаторов, исследователей, которых Комитет не смог переманить к себе, но за которыми наблюдает. Такие гении из гаража. Я уверена, что наши враги строят какую-то штуку – и хочу попробовать тоже построить модель этой штуки. Проанализировать все и понять наконец, чего этот вселенский злодей добивается. Или хотя бы какими методами он собирается это сделать…
– Что одно и то же, – Арсенский кивнул. – Я согласен с предло-жением Влады. Более того, предлагаю делать это в Риме – я готов предоставить источник в полный доступ для этого. И еще, прошу в помощь несколько человек – хочу побыстрее разобраться с бывшими владельцами моих лунниц. Мне почему-то кажется, что это может быть ниточкой. Зачем-то их прятали, разве не так? И еще… правильно ли я понимаю, что раз пошли первые боевые действия, то речь идет уже не о предварительной мобилизации?
– Правильно. Мы собираемся запустить волну предупреждений среди магов.
– А среди людей? – я нахмурилась.
– Влада… Если сейчас официально обратиться в правительства всех стран… В общем, они могут независимо от нас решить, что безопаснее будет уничтожить магическое сообщество. И вместо одного врага мы получим одного.
– А человеческие жертвы вам побоку?! – я спрыгнула со стола, на котором сидела и разгневанно уставилась на куратора, – Они должны знать, чтобы…
– Они все равно не смогут защитить семь миллиардов, – куратор смотрел на меня спокойно, – Пока все происходит на магическом уровне, мы не хотим сеять панику. К тому же, у нас до сих пор нет уверенности, что это не люди все затеяли.
– Люди, в услужении которых находятся маги?
– В услужении – немного не то слово. Магов ведь тоже можно купить; и они прекрасно будут работать за гонорары.
– Над всемирным господством? – Максим явно был настроен скептически.
– Находятся и такие идиоты.
– И все-таки мне не нравится, что мы замалчиваем происходящее, – я все не могла успокоиться.
– Это решение Главы. И на него ты в этом вопросе не сможешь повлиять.
– Можно подумать, я влияю в других вопросах, – огрызнулась я, – Хорошо, мы все обсудили. Пойду домой.
Я быстро вышла из кабинета, не обращая ни на кого внимания. Но спустя секунду со мной поравнялся Арсенский:
– Влада, я понимаю тебя – лучше чем кто либо. Но я думаю, они правы. Паника и попытка усмирить магов со стороны людей может закончиться плачевно; и не то что бы мне жалко было больше членов Комитета, чем других. Просто если обратят пристальное внимание именно на них, у преступников вообще окажутся развязаны руки.
Я вздохнула:
– Наверное. Понимаю. Но меня не оставляет ощущение неправильности. Будто наши злоумышленники с этим решением добились того, чего они хотели.
– Чего?
– Понимаешь, они как-будто сумели расширить пропасть внутри человечества. И знаешь что это значит?
– Что?
– Они уже получили власть над миром.
Глава 9
– Палеонтолога и археолога легко спутать. Но хотя их профессии тесно связаны друг с другом, это две разные специальности. Палеонтология занимается жизнью в прошлой геологической обстановке, уделяет особое внимание животным и растительным окаменелостям, фактически, это часть другой области науки – геологии. Археология же сосредоточена на изучении культуры и останков человека. В отличие от палеонтологов, археологи не имеют ничего общего с окаменелостями – за исключением тех, что были на ранних стадиях человеческого общества. Например, в Африке были найдены кости животных с вырезанными с помощью каменных инструментов знаками, – я улыбнулась внимательно слушающей аудитории. Это была финальная часть последней лекции в этом году, который я заканчивала несколько раньше, чем все остальные преподаватели. – Тем не менее, по определенным причинам, в следующем семестре мы уделим время палеонтологии, особенно работам некоторых ученых, вроде Смита, и тому, как сложно им было соотносить свои исследования с религиозными представлениями о жизни. Ведь открытия особенностей пластов горных пород еще более усугубили религиозные проблемы, связанные с вымиранием видов – они подтверждали, что Господь уничтожал живые существа не от случая к случаю, как во время потопа, например, а весьма регулярно. Возникала необходимость объяснять, почему одним видам пришлось исчезнуть, тогда как другие беспрепятственно переходили в последующие эпохи.
Сейчас ученым редко чинят препятствия, когда они пытаются добраться до истины, разобраться с системой, но тогда это было настоящей проблемой. Боюсь даже представить, сколько археологических и палеонтологических находок было упущено – или могло быть упущено – из-за косности взглядов. Но об этом мы будем с вами разговаривать в январе. Завтра же я вас жду на итоговый зачет; список литературы на каникулы вы получили. Добавлю к этому списку лишь пожелание – найдите новую, дополненную версию книги Билла Брайсона «Краткая история почти всего на свете»: это, практически, учебник по истории становления науки. Автором рассматриваются разные дисциплины – например, химия, геология, палеонтология, генетика, астрономия – и делается исторический срез с семнадцатого века до наших дней. Вам будет понятнее, каким образом наука, в том числе изучаемая нами, стала такой, какая она есть.
Звонок прозвенел вовремя.
Студенты завозились, а я осмотрелась. Группа первокурсников стала меньше. Уехал Никита, прервали обучение несколько девушек «на каблуках». Да и те, что остались, далеко не все продолжали гореть новыми знаниями – до некоторых только сейчас начало доходить, что профессия, которую они выбрали, немного не то, что они себе представляли. Или что хотели.
Я снова улыбнулась.
Мне в этом смысле повезло больше. Я с детства знала, чем буду заниматься. А то, что к археологии добавилась работа в Комитете…
Что ж, жизнь не без сюрпризов.
У меня эти два дня были рассчитаны точно по минутам, и все прошло как должно.
Последние лекции. Тайные сборы. Два зачета. Вернулась домой и встретила там двойника для выдачи последних инструкций – девушку, очень похожую на меня, у которой с помощью магии довели эту схожесть почти до ста процентов. Именно она будет ходить по улицам, ездить в «родной» город, где у нее «заболела тетя», из-за чего пришлось закончить занятия раньше, праздновать Новый год и все, что придет ей в голову. А спустя два часа с того момента, как я зашла в свою квартиру, из соседнего подъезда вышел невзрачный, худощавый молодой человек со спортивной сумкой для тренировок. Он, надев наушники, прошел в сторону метро и скрылся в недрах подземки, чтобы раство-риться там среди таких же молодых людей.
* * *
Рим в декабре стремительно менялся. Если в начале месяца довольно промозглая погода прогоняла туристов прочь, и оставались лишь самые упертые любители сэкономить на жилье и перелетах, то в двадцатых числах этот город переживал настоящее паломничество. Главное событие, конечно же, Рождество, а начало подготовки к нему всегда совпадало с праздником Непорочного зачатия восьмого декабря. В этот день к статуе Мадонны, находящейся перед дворцом Испании, римские пожарные возлагали цветы, а на площади Навона открывалась главная ярмарка и становилось тесно от торговых рядов с игрушками и сувенирами. Само Рождество отмечали в ночь с двадцать четвертого на двадцать пятое декабря; кульминацией становилась полночная рождественская месса в Соборе Святого Петра в Ватикане.
Потому в аэропорту и метро было не протолкнуться.
– Терпеть не могу все эти толпы. И этот ветер с невнятным дождем, – раздраженно пробормотал Максим, укутывая меня в огромный вязаный шарф сразу, как только мы вышли на нужной станции и направились к гостинице. – Надеюсь, пани Павловски, вы знали что делали, заказывая тур именно на это время.
Я пожала плечами.
Несмотря на переменчивую погоду и не самые приятные обстоятельства, которые вынудили нас оказаться здесь, представляясь «супружеской парой из Польши», я обожала Рим накануне Нового Года. Его и без того невероятная энергетика напитывалась в эти дни таким количеством надежды, веры и любви, что кружилась голова.
Я дважды праздновала Рождество в Риме. Но никогда еще не была здесь в связи с работой. Никогда не приезжала под прикрытием. Не чувствовала при этом совершенно сумасшедшую смесь эмоций – от восторга до страха, до ужаса ожидания чего-то крайне неприятного.
И даже не могла предположить, что буду идти по этим холодным улицам с мужчиной, который был одновременно настолько моим, что я проникла в него каждой клеточкой тела, и настолько чужим, с его шутливо – циничным настроением, что эти самые клеточки просто вопили от голода и непонимания.
Арсенский оставался отстранен и отвратительно вежлив и заботлив.
– Уверена, пан Павловски, вас не оставит равнодушным те мероприятия, что мы запланировали, и вы забудете и о толпах, и о погоде, – возразила я спокойно.
Мужчина хмыкнул.
– Впрочем, – я решила рискнуть, – есть еще один способ, как можно забыть об этих вещах. Он пользуется особенной популярностью среди супружеских пар…
Максим резко затормозил – мы катили по улице свои чемоданчики и ничем не отличались от тех самых толп – обернулся, совершенно дико на меня посмотрел, а потом вдруг дернул за руку и притянул к стене дома, соседнего, кстати, с нашим пунктом назначения, и сам встал так, чтобы загораживать меня от прохожих.
– Испытываешь меня на прочность? – хрипло выдохнул в мои раскрытые губы.
– Просто пытаюсь понять, что с тобой происходит, – я говорила мягко, но сама, против воли, начала заводиться. Кровь побежала по венам быстрее, а в голове вдруг сделалось пусто и гулко, – Мы, конечно, не образец отношений, да и про отношения говорить то ли рано, то ли поздно, но… Ты совсем отстранился после случая в музее.
– Случай? Ты называешь то, что мы чуть не умерли, случаем?
– Не умерли же.
– Но могли! – в его шипение прорвалась злость и какое-то отчаяние, – Черт, я не могу не думать постоянно, какому риску ты подвергаешься! Меня бесит, что ты вынуждена так работать, что готова подставиться под пулю, что я могу потерять тебя, в конце концов.
– Потому ты решил, что лучше уж терять того, к кому не успел привязаться окончательно? – пошла я ва-банк.
Максим резко дернулся, как от пощечины, и вдруг уткнулся лбом в мой лоб, закрыв глаза.
– Я ведь не смог даже тебя защитить.
– Просто не твой профиль, – я вздохнула и осторожно прикоснулась к его волосам, – Зато ты оказался отличным нападающим. Из нас получилась слаженная команда.
– Команда?
– Угу. По меньшей мере. Так что не пытайся меня выпихнуть из своей головы и жизни, напарник, легче тебе не будет. А то мне тяжело постоянно раздумывать, что я сделала опять не так, что ты вдруг стал держать меня на расстоянии. Договорились?
Молчание в ответ. Я так и чувствовала, как внутри Арсенского мечутся мысли, но не хотела ни подталкивать его, ни принуждать.
– Мне страшно, Влада… – наконец, выдавил он из себя и чуть от-странился. – Не за себя. За тебя, за Никиту… И вдруг показалось, что если я не буду пытаться находиться все время с тобой рядом, то это будет хоть сколько нибудь безопасней. Ведь выследили, скорее всего, из-за меня…
– Мне тоже страшно, Макс. За весь этот противоречивый, жестокий, странный, но единственный мир. И именно потому не уходи снова – я должна хоть за что-то держаться.
Мы смотрели друг-другу в глаза, пытаясь с помощью пристального взгляда проникнуть друг в друга – не в мысли, нет, но пробраться под кожу, поселиться в голове, стать одним целым.
Как будто это уже не было так.
А потом в синих глазах Максима что-то вспыхнуло, он снова подался вперед, впечатываясь в меня бедрами и наклонился к моим губам, чтобы…
– Так вот вы где, мои дорогие! А я вас жду и жду в холле! – проорали по-английски над ухом так, что мы подпрыгнули.
Рядом стоял, улыбаясь во весь рот, Митч.
Я чертыхнулась про себя.
Ну конечно, глава никого не мог прислать другого в качестве провожатого.
– Узнаю мою семью Павловски! – не унимался «туристический гид», а Максим вдруг напрягся. Я покосилась на него, он быстро посмотрел на Митча, на меня, снова на друга и нахмурился.
Неужели почувствовал?
Конечно, это не имело большого значения – я никого не обманывала – но по себе знала, как, порой, неприятны столкновения с бывшими.
– Знакомое лицо, – протянул Арсенский, – кажется я вас видел в одном антикварном магазине.
Дважды черт. Я и забыла про это.
– Я ошиваюсь во всех туристических местах, так что если вы были в Риме и не встретили меня – вы не были в Риме, – расхохотался, причем вполне искренне, Митч, и я его чуть не прибила тут же. Нашел вот ведь забаву. – Ну ладно. Давайте, кидайте скорее чемоданы в номер – мне с огромными сложностями, но удалось достать билеты в Ватикан и если мы не поторопимся, они пропадут, там еще и очередь ого-го.
– В… Ватикан? – Максим выглядел ошеломленным. «Гид» радостно кивнул, схватился за ручку моего чемодана и бодро потопал ко входу, а я подтолкнула Арсенского в спину, улыбаясь про себя.
Удивляться было чему. Тот ведь знал, что по приезду мы должны были отправиться в центральное отделение, его секретное крыло. Но он не знал до этого – доступ к этой информации был у ограниченного количества магов – где именно находится это место.
Самое крохотное государство в мире приютило Комитет и более того – тайно от большинства людей – помогло получить нам статус отделения ИРД, института религиозных дел, фактически, главного управляющего и финансового органа Святого Престола, владеющего огромным количеством акций, храмов, отелей и территорий по всему земному шару.
Церкви в свое время пришлось нелегко. Когда наш мир стал магическим, множество верующих увидело в этом происки дьявола, многие разуверились вовсе; магов изгоняли из общин – священники мало чем отличались от простых людей, как и церковное руководство. У высшего духовенства заняло годы, чтобы принять хоть какую-то позицию по этому вопросу, но, в итоге, католическая церковь провозгласила, что магия есть божий промысел и благодать, данная людям, чтобы приблизиться хоть немного к сыну божьему и понять Его замысел, а также сделать мир лучше. Магов, которых сперва отлучили, тут же попросили вернуться в лоно церкви, ну а Комитет в конце концов, получил мощного союзника и неплохую финансовую подпитку.
Более того, нынешний Папа тоже был, по слухам, магом. А наши сугубо секретные помещения находились в бездонных катакомбах, «нижнем» Риме, расположенным под невероятно красивыми садами Ватикана.
И сегодня там должны были собраться не только мы с Максимом, куратор, отец, но также и лучшие специалисты, которые были отобраны для самой важной операции за последние годы.
Код один-один. Приоритет – высший.
Кодовое название «Конец света».
