Майкл Крайтон
Государство страха
ПАХАНГ
Вторник, 11 мая
11.55 утра
В тени джунглей, под пологом малазийского дождевого леса, тянулась и извивалась узкая дорога. Мощеная ее часть была очень узкой, и внедорожник «Лэнд Круизер» то и дело кренился, а шины его жалобно повизгивали на резких поворотах. Сидевший рядом с водителем бородатый мужчина лет сорока взглянул на наручные часы.
– Долго еще?
– Несколько минут, – не сбавляя скорости, ответил водитель. – Уже почти приехали.
Водитель был китайцем, но говорил с сильным английским акцентом. Звали его Чарльз Линг, и он прилетел из Гонконга в Куала-Лумпур накануне вечером. Утром встретил своего пассажира в аэропорту, и вот с тех пор они мчались на полной скорости по тропическому бездорожью.
При встрече пассажир протянул Лингу карточку, где значилось следующее: «Аллан Петерсон. Лаборатория сейсмических исследований, Калгари». Линг, конечно, не поверил ни единому написанному там слову.
Он прекрасно знал, что этим оборудованием торгует компания в Альберте под названием «И-эл-эс Энжиниринг». И совсем не обязательно проделывать весь этот путь до Малайзии, чтоб взглянуть на него.
Мало того, Линг проверил список пассажиров прибывающего рейса и не нашел в нем никакого Аллана Петерсона. Так что парень этот прибыл под чужим именем. Он сказал Лингу, что работает геологом, проводит независимые консультации для канадских энергетических компаний. Занимается в основном оценкой потенциала нефтяных месторождений. Но и этому Линг не поверил. Инженеров-нефтяников видно за милю. У этого же человека не было с ними ничего общего.
Итак, Линг понятия не имел, кто же этот парень. Документы у мистера Петерсона нормальные, а остальное – не его ума дело. Сейчас его интересует только одно: как можно выгоднее продать кавитационные установки. И, судя по всему, сделка светила неплохая: Петерсон говорил о закупке трех единиц такой техники общей стоимостью свыше миллиона долларов.
Он резко свернул с дороги на узкую грязную тропинку. Машина запрыгала на кочках под сенью огромных деревьев и вдруг вырвалась на солнечный свет, на большое открытое пространство. В центре его зиял глубокий разрез в виде полукруга, рядом высился холм сероватой земли. Внизу виднелось озеро с зеленоватой водой.
– Что это? – поморщился Петерсон.
– Старый карьер по добыче каолина открытым способом. Теперь заброшен.
– Добыче чего?
«Тоже мне, геолог», – подумал Линг. И объяснил, что каолин – это минерал, содержащийся в глине.
– Используется при изготовлении бумаги и керамики. Теперь, в основном, для создания керамических изделий в промышленном масштабе. И керамика – это не только горшки и чашки, но и ножи, невероятно острые. А скоро из этого материала будут делать автомобильные моторы. Здесь же каолин был низкого качества. И четыре года тому назад добычу прекратили.
Петерсон кивнул.
– А где же ваша установка? Линг указал на огромный грузовик на краю обрыва.
– Там. – И он направил туда джип.
– Работа русских?
– Да, грузовик и фильтрационные рамы на основе углеродной матрицы российского производства. Электроника с Тайваня. А собирали сами здесь, в Куала-Лумпур.
– И это самая большая ваша модель?
– Нет, средних размеров. Большой здесь сейчас нет, так что показать вам не можем.
Они остановились возле грузовика. Он был огромен, кабина внедорожника возвышалась над гигантскими шинами всего на несколько дюймов. В центре кузова, нависая над землей, располагался прямоугольный генератор кавитационной установки. Он походил на дизельный генератор сверхъестественных размеров, эдакий гигантский клубок труб и проводов. Изогнутая лопасть находилась внизу, в нескольких футах от земли.
Мужчины выбрались из джипа, жара стояла удушающая. Очки у Линга запотели, он протер их подолом рубашки. Петерсон обошел грузовик.
– А можно получить эту машину без грузовика?
– Да, мы производим сборку передвижных кавитационных установок. Помещаем в контейнеры и переправляем морем. Но обычно клиенты предпочитают покупать вместе с грузовиком, перевозить потом все равно надо.
– Мне нужны только сами установки, – сказал Петерсон. – И еще хотелось бы осмотреть их в работе.
– Пожалуйста, – ответил Линг. И дал знак оператору, сидевшему в кабине, высоко у них над головами. – Лучше отойти немного в сторону.
– Погодите, – встревожился вдруг Петерсон. – Я думал, мы будем здесь одни. Кто этот человек?
– Мой брат, – невозмутимо ответил Линг. – Ему можно доверять.
– Что ж…
– Давайте отойдем, – повторил Линг. – Так и безопасней, да и видно лучше со стороны.
Генератор включился и громко затарахтел. Вскоре к этому шуму начал примешиваться еще один звук, низкое гудение, которое привычным эхом отдавалось в каждой клеточке тела Линга.
Петерсон, видно, тоже почувствовал его, торопливо отошел в сторону. – Эти генераторы ультразвуковые, – заметил Линг. – Производят радиально симметричное кавитационное поле, которое затем можно сфокусировать, ну, как стекла под оправу очков, и делается все это с помощью ультразвука. Иными словами, мы фокусируем звуковой луч и контролируем глубину кавитации.
Он махнул оператору, тот кивнул.
Кавитационная лопасть опустилась еще ниже, к самой земле. Сама же земля слегка завибрировала у них под ногами.
– Господи, – пробормотал Петерсон и отступил еще на шаг.
– Не волнуйтесь, – сказал Линг. – Это еще не самый высокий уровень. Вектор основной энергии ортогонален, направлен вертикально вниз.
Примерно в сорока футах под грузовиком поверхность холма вдруг начала приобретать размытые очертания. На минуту ее затянули маленькие облачка серого дыма, затем вдруг целый сегмент холма дрогнул и обрушился вниз, в озеро, подобно серой горной лавине. Воздух наполнился гарью и пылью.
Когда пыль начала оседать, Линг сказал:
– А теперь мы покажем, как фокусируется луч. – Тарахтенье возобновилось, на этот раз холм начало «размывать» футов на сто с небольшим ниже. И снова серый и толстый пласт земли дрогнул, подался и обрушился вниз, в озеро.
– Полагаю, можно сфокусировать и горизонтально? – спросил Петерсон.
Линг ответил, что можно. В ста ярдах к северу от грузовика снова дрогнула земля, и огромный ее пласт обрушился вниз.
– Можно фокусировать в любом направлении и на любую глубину.
– Любую глубину?
– Самая большая наша установка рассчитана на тысячу метров. Но ни один из наших клиентов пока что не использовал ее на такую глубину.
– Нет, нет, конечно, – подхватил Петерсон. – Нам ничего такого не нужно. Но нужна мощь этого вашего ультразвукового луча. – Он вытер потные ладони о брюки. – Что ж, я все видел.
– Разве? У нас разработано еще несколько способов примене…
– Мне пора возвращаться. – Прочитать выражение его глаз за темными стеклами очков было невозможно.
– Что ж, ладно, – заметил Линг. – Если вы так уверены…
– Уверен.
* * *
Уже на обратном пути Петерсон спросил:
– Вы отправляете грузы из Куала-Лумпур или Гонконга?
– Из Куала-Лумпур.
– С какими ограничениями?
– Что вы имеете в виду? – спросил Линг.
– Ультразвуковая кавитационная технология в Штатах запрещена. Так что без лицензии экспортировать установку нельзя.
– Я ведь уже говорил, мы используем электронику тайваньского производства.
– Так же надежна, как американская?
– Практически идентична, – ответил Линг. Если б этот Петерсон был тем, за кого себя выдавал, он бы слышал, что американцы давно потеряли возможность производить столь продвинутую электронику. Они закупали ее на Тайване.
– А почему вы спрашиваете? – заметил после паузы Линг. – Собираетесь экспортировать установки в США?
– Нет.
– Тогда никаких проблем.
– Через какое время будет готов наш заказ? – осведомился Петерсон.
– Нам нужно семь месяцев. – Я рассчитывал на пять. – Что ж, постараемся. Если будет доплата за срочность. Сколько установок планируете закупить?
– Три, – ответил Петерсон.
Линг удивился. Ни одна из геологических исследовательских компаний мира больше одной никогда не использовала.
– Вы откроете счет, и при поступлении на него предоплаты я заполню бланк заказа, – сказал Линг.
– Получите завтра же телеграфом.
– А переправлять куда? В Канаду?
– Инструкции по отправке груза получите ровно через пять месяцев, – ответил Петерсон.
* * *
Прямо впереди на фоне неба возникли очертания ультрасовременного аэропорта, спроектированного Курокавой. Петерсон погрузился в молчание. Подъехав к пандусу, Линг спросил:
– Надеюсь, мы вовремя? Не опоздали к вашему рейсу?
– Что? Ах, да. Все отлично.
– Возвращаетесь в Канаду?
– Да.
Линг затормозил у входа в международный терминал, вылез из джипа, пожал клиенту руку. Петерсон вскинул на плечо рюкзак. Больше никакого багажа у него не было.
– Что ж, мне пора, – сказал Петерсон.
– Счастливого пути.
– Спасибо. И вам того же. Вы в Гонконг?
– Нет, – ответил Линг. – Надо заехать на завод предупредить людей.
– Это где-то поблизости?
– Да. В Пуду-Райа. В нескольких километрах отсюда.
– Что ж, счастливо, – сказал Петерсон. Махнул рукой и исчез в здании аэровокзала. Линг сел в джип, тронул машину с места. Но, спускаясь по пандусу, вдруг заметил, что Петерсон забыл на заднем сиденье мобильник. Он подъехал к обочине, притормозил, обернулся. Петерсона уже не было видно. А мобильный телефон был такой легкий, видно, сделан из дешевого пластика. Из тех разовых, которые покупают, вставляют СИМ-карту, а потом выбрасывают. У Петерсона должен быть другой телефон. Главный.
Тут Линг вспомнил о друге, который здорово разбирался в этих вещах и мог запросто отследить человека по номеру телефона и СИМ-карте. И выяснить о его владельце много чего интересного. Он сунул мобильник в карман и направился к северу, туда, где находился его завод.
НАБЕРЕЖНАЯ ТЕМЗЫ
Пятница, 21 мая
11.04 утра
Ричард Мэллори поднял голову от стола и спросил:
– Да?
Мужчина, стоявший в дверях, был строен и белокож. Светлые волосы, типично американская короткая стрижка. Манеры непринужденные, одежда самая непрезентабельная: довольно грязные кроссовки «Адидас» и вылинявший синий спортивный костюм. Словно занимался утренней пробежкой и решил вдруг заглянуть к нему в офис.
А поскольку это был офис, находящийся в магазине модной графики под названием «Дизайн/Поиск», а сам магазин располагался на Верфи Батлера, в здании старого реконструированного склада, прямо под лондонским мостом Тауэр-Бридж, то сотрудники его одевались самым непритязательным образом. Исключение составлял лишь сам Мэллори. Он был боссом, а потому носил слаксы и белую рубашку. И еще туфли с острыми носками, которые немилосердно жали. Зато они были последним писком моды.
– Чем могу служить? – спросил Мэллори.
– Я пришел за пакетом, – сказал мужчина.
– Простите, за каким пакетом? – осведомился Мэллори. – Если должен был поступить почтой «Ди-Эйч-Эл», то все у секретарши. Блондин смотрел раздраженно.
– Не кажется ли вам, что вы переигрываете?! – воскликнул он. – Просто отдайте мне гребаный пакет, и все!
– Хорошо, хорошо, ладно. – Мэллори начал медленно приподниматься из-за стола.
Похоже, «бегун» понял, что переборщил в выражениях, и продолжил уже более спокойным тоном:
– Симпатичные постеры. – И указал на стену за спиной Мэллори. – Сами производите?
– Да, производили, – ответил тот. – Наша фирма. На стене висели рядом два постера. На черном фоне изображение земного шара, словно подвешенного в космическом пространстве. Отличались они лишь подписями. Первая гласила: «Спасите Землю», ниже вилась еще одна надпись: «Другого дома у нас нет». На втором плакате вверху то же самое: «Спасите Землю», а ниже – «Нам просто некуда больше идти».
Чуть правей висел снимок в рамочке: блондинка-модель в майке. На майке красовалось то же изображение, и ниже «Спасите Землю» вилась еще одна надпись: «И постарайтесь выглядеть при этом хорошо».
– Мы придумали эту кампанию, «Спасите Землю», – пояснил Мэллори. – Но они не купились.
– Кто?
– Международный природоохранный комитет. Он прошел мимо визитера, отворил дверь и начал спускаться в гараж. Парень в спортивном костюме последовал за ним.
– Почему нет? Им что, не понравилось?
– Понравилось, – ответил Мэллори. – Но у них имелся свой оратор, и они использовали его. Кампания ограничилась видеорекламой.
Оказавшись у подножья лестницы, он достал карточку, сунул в щель, и дверь отворилась с тихим щелчком. Они вошли в небольшой гараж под зданием. Там было темно, дневной свет проникал лишь из-под пандуса с выездом на улицу. Мэллори с раздражением отметил, что какой-то фургон перегородил весь подъезд. У них всегда были проблемы с паркующимися здесь фургонами доставки.
Он обернулся к американцу.
– Машина у вас есть?
– Да, фургон. – И указал пальцем.
– Так, значит, это ваш. Хорошо. Помощник имеется?
– Нет, я один. Почему вы спрашиваете?
– Да потому что коробки чертовски тяжелые, – ответил Мэллори. – Может, там и правда какие проводки, но если так, то понапихали их миллион футов, не меньше. Весят семьсот фунтов, приятель.
– Ничего, я справлюсь.
Мэллори подошел к своему «Роверу» и отпер дверцу багажника. Американец свистнул, и фургон начал съезжать по пандусу вниз. За рулем сидела лихого вида молодая дамочка, волосы перьями, темный макияж.
– Я думал, вы один, – пробормотал Мэллори.
– Она ничего не знает, – откликнулся блондин. – Так что не берите в голову. Она просто за рулем. Водитель этого фургона.
Мэллори наклонился над багажником. Он был забит белыми коробками, маркированными следующей надписью: «Интернет-кабель (неизолир)». Далее шли спецификации.
– Дайте одну взглянуть, – сказал американец. Мэллори открыл коробку. Внутри находились витки тончайшей проволоки, каждый аккуратно завернут в прозрачный пластик.
– Вот, видите, – сказал он. – Это управляющий привод. Предназначен для противотанковых ракет.
– Разве?
– Так мне сказали. Поэтому так и упакованы. По одному проводку для каждой ракеты.
– Надо же, сроду бы не подумал, – заметил мужчина в спортивном костюме. – Да и откуда мне знать? Я просто перевозчик. – Он открыл багажник своего фургона и начал переносить в него коробки по одной. Мэллори помогал. – А этот человек вам больше ничего не говорил? – спросил блондин.
– Вообще-то говорил, – ответил Мэллори. – Сказал, что кто-то закупил пятьсот ракет со складов стран Варшавского договора. Под названием то ли «Огонь», то ли «Огненный дождь». Причем без боеголовок. Просто корпуса ракет. Будто бы продавали их потому, что проводка там оказалась бракованной.
– Первый раз слышу.
– Так он сказал. И что будто бы купили эти ракеты в Швеции, в Гетеборге. А уже оттуда отправили морем.
– Вы вроде бы встревожены.
– Ничего подобного, – возразил Мэллори.
– Боитесь, что влезли в сомнительную историю?
– Только не я.
– Уверены? – спросил американец.
– Конечно, уверен.
Большинство коробок были уже в фургоне. Мэллори весь вспотел. Блондин то и дело косился на него уголком глаза. И во взгляде его читался скептицизм.
– Как выглядел этот парень? – спросил он.
Но застать Мэллори врасплох было непросто. Он пожал плечами:
– Парень как парень.
– Американец?
– Не знаю.
– Не поняли, американец он или нет?
– Не понял, что за акцент.
– Как это? – спросил блондин.
– Возможно, канадец.
– Он был один?
– Да.
– А я слышал, что с какой-то роскошной бабой. Страшно сексуальной дамочкой на высоких каблуках и в обтягивающей юбке.
– Не заметил никакой такой женщины, – сказал Мэллори.
– Но если б она была… вы уж не пропустили бы, верно? – Американец продолжал смотреть скептически. – Наверняка захотели бы познакомиться? – Только тут Мэллори заметил, как подозрительно оттопыриваются у него брюки у пояса. Неужели пистолет?..
– Он был один.
– Кем бы он там ни был, этот парень…
– Именно.
– А знаете, – заметил блондин, – на вашем месте я бы непременно заинтересовался, кому это понадобилось закупать полмиллиона футов проводки для противотанковых ракет. Зачем, с какой целью?
– Он этого не говорил, – пожал плечами Мэллори.
– А вы ему сказали: «Ладно, приятель, можешь оставить у меня в гараже полмиллиона футов этой проволоки». И не задали ни одного вопроса?
– Это вы тут задаете вопросы, – буркнул Мэллори. Пот заливал его лицо.
– У меня есть на то причины, – ответил мужчина в спортивном костюме. В голосе его слышалась злоба. Вот что я скажу тебе, приятель. Мне не понравилось, что я здесь услышал.
В фургон загрузили последние коробки. Мэллори отошел в сторону. Американец захлопнул первую дверцу багажника, затем вторую. Как только она затворилась, Мэллори увидел, что там стоит женщина-водитель. Все это время она стояла за дверцей.
– Мне тоже это не нравится, – сказала она. На ней была солдатская форма, мешковатые брюки и высокие ботинки на шнуровке. Толстый зеленый бронежилет. Толстые перчатки. Темные очки.
– Погоди минутку, – сказал американец.
– Дай сюда твой мобильник, – сказала она и протянула руку. Другая рука пряталась за спиной. Точно в нем она держала оружие.
– Зачем?
– Давай сюда, говорю.
– Но зачем тебе?
– Просто хочу взглянуть на него, вот зачем.
– В нем нет ничего такого осо…
– Давай сюда, кому сказано!
Американец достал из кармана мобильный телефон, протянул ей. Тут она ухватила его за запястье и рывком притянули к себе. Телефон упал на пол. Вторая ее рука в перчатке вынырнула из-за спины, обхватила его за шею. Теперь она держала его обеими руками, точно хотела задушить.
На секунду блондин окаменел, затем начал вырываться.
– Что это ты затеяла, мать твою? Эй, а это еще что?.. – Он вздрогнул, точно от ожога. – Что ты делаешь, а?..
Она отпустила его. Он дотронулся до шеи. По ней стекала тонкая струйка крови. Всего несколько капель. Кончики его пальцев окрасились кровью.
– Что ты со мной сделала? – спросил он.
– Ничего. – Она стаскивала перчатки. Мэллори заметил, что делает она это очень осторожно. Точно в одной из этих перчаток было что-то. До чего она не хотела дотрагиваться.
– Ничего? – воскликнул он. – И это называется ничего? Ах ты сука! – Он развернулся и бросился бежать по пандусу к улице.
Она спокойно проводила его взглядом. Потом наклонилась, подобрала мобильник, сунула в карман. И обернулась к Мэллори.
– Возвращайся к работе.
Тот нерешительно топтался на месте.
– Свое дело ты сделал. Я тебя никогда не видела. Ты тоже меня не видел. Ступай.
Мэллори развернулся и зашагал к двери, за которой находилась лестница. Услышал, как женщина села в фургон и захлопнула дверцу. А когда обернулся, увидел, что фургон уже выезжает на улицу. Вот он свернул за угол и скрылся из вида.
* * *
Едва он вернулся в кабинет, как вошла его помощница, Элизабет, принесла показать макет новых компьютерных приставок для «Тошибы». Демонстрация должна состояться завтра. Оставалось согласовать какие-то мелочи. Мэллори никак не мог сосредоточиться.
– Тебе не нравится? – спросила она. Нет, нет, просто замечательные. Ты какой-то бледный. Наверное… что-то с животом. Имбирный чай, – сказала она. – Самое лучшее средство. Приготовить тебе?
Он кивнул, Элизабет вышла из кабинета. Мэллори посмотрел в окно. Из него открывался замечательный вид на Темзу и Тауэр-Бридж. Мост недавно перекрасили в голубые и белые тона (то ли традиционные, то ли чья-то очередная дурацкая идея?). Но вид этого моста почему-то всегда действовал на него успокаивающе.
Он встал, подошел к окну, долго смотрел на Тауэр-Бридж. Стоял и вспоминал, как однажды пришел к нему лучший друг и спросил, не хочет ли он помочь радикальному движению по охране окружающей среды. Предложение показалось занятным. Немного тайны, немного безрассудства и решительных действий. И нет, упаси боже, никакого насилия, друг это твердо обещал. Тогда Мэллори и предположить не мог, что будет испытывать такой страх.
И вот теперь ему было по-настоящему страшно.
Руки дрожали. Он сунул их глубоко в карманы и продолжал смотреть в окно. Пятьсот ракет? Целых пятьсот ракет! Во что это он впутался?.. Тут он услышал вой сирен и увидел на мосту мигающие красные огоньки.
Наверное, там произошел несчастный случай. И судя по количеству «Скорых» и полицейских машин, весьма серьезный.
Где не обходится без крови и смерти?
Он ничего не мог с собой поделать. Его охватила паника. Он вышел из кабинета, потом – на улицу и, ощущая комок в горле, зашагал к мосту.
* * *
Сидевшие в верхней части красного двухэтажного автобуса туристы с ужасом смотрели вниз, на мостовую. Мэллори протолкался через толпу зевак, собравшихся перед автобусом. Он подобрался достаточно близко и увидел нескольких врачей «Скорой» и полицейских, обступивших лежавшее на асфальте тело. И еще там стоял плотный водитель автобуса, он плакал. И говорил, что ничего не смог поделать, заметил несчастного прямо перед автобусом буквально в последнюю секунду. Должно быть, пьяный, говорил водитель, потому что шатался. Свалился прямо ему под колеса с тротуара.
Тела Мэллори не видел, слишком уж плотно обступили его полицейские. Зеваки молчали, явно удрученные происшедшим. Затем один из полицейских поднялся с колен. В руках у него был ярко-красный паспорт, немецкий. «Слава богу», – с облегчением подумал Мэллори. Но испытывал он это облегчение недолго – один из врачей отошел в сторону, и Мэллори увидел ногу жертвы. Синий спортивный полинялый костюм, грязная кроссовка «Адидас», забрызганная кровью.
Его затошнило. Он развернулся и начал проталкиваться обратно сквозь толпу. Никто не обратил на него внимания. Все смотрели на тело.
Никто, кроме одного мужчины, одетого как клерк, в темном костюме и рубашке с галстуком. Он не сводил с Мэллори глаз. Вот взгляды их встретились, и мужчина еле заметно кивнул. Мэллори не ответил. Выбрался из толпы и торопливо зашагал прочь, к своему офису. Мысли в голове путались, но он понимал одно: отныне его жизнь изменилась раз и навсегда.
