Кае де Клиари
Бесёнок по имени Ларни
Глава 115. Не оставляй меня больше одну
Шея монстра сухо хрустнула под веснушчатыми пальцами Рыжего Вана. Правая рука зомбака ещё пару раз полоснула когтями по кожаной куртке с нашитыми стальными пластинами и безвольно повисла. Рыжий Ван отпустил горло и неестественно вывернутую руку своего врага и обтёр ладони о штаны. Тело зомбака полупустым мешком осело на землю и осталось лежать, будто смятая тряпка.
– Кажется, это последний, – сказал Рыжий Ван, обведя взглядом лесную поляну, превращённую в поле битвы. – Откуда же их тут так много? В наших краях давно забыли, какие они такие бывают эти монстры, а здесь чуть ни на каждом шагу!
Ларни, только что зарубившая двух тварей с телом козы, волчьей пастью и паучьими лапами, устало откинула волосы назад и поинтересовалась:
– А что, в те дни, когда ты покинул эти места, монстров было меньше?
– Тогда всё только начиналось, – был ответ. – Монстры появлялись по одному, по два и нагоняли на многих ужас и панику. Отчасти из-за них я и ушёл-то. Как коров пасти, если рядом такие чудища шастают? Опять же таки Ивонну хотелось увести от всего этого подальше. Я ведь её тогда еле спас от, знаете какого, ящера?
Историю о том, как Рыжий Ван вырвал свою будущую жену из пасти огромного ящера, Ларни слышала много раз, и сейчас слушать её заново совершенно не хотела. Она завертела головой в поисках Стефана и обнаружила его на другом краю поляны, где он в свою очередь кого-то добивал.
– Савелий! Зигель! Иван! – зычно крикнул между тем Рыжий Ван и трое мальчишек пятнадцати, четырнадцати и тринадцати лет появились перед ним, как из-под земли.
Эта троица была никем иным, как сыновьями-погодками Рыжего Вана и Ивонны. Они были чрезвычайно похожи на отца и друг на друга, словно были копией одного и того же уменьшающейся в перспективе. Всегда держались вместе и когда их звали, непременно выстраивались по росту, так что получалась лесенка. А ещё они все, как один, с дикой и простодушной непосредственностью, заглядывались на Ларни, как на пряник, что смешило её и бесило Стефана.
– Вот что, телята, – обратился к ним Рыжий Ван, – снимаем лагерь и идём дальше, пока не найдётся подходящее место.
Собственно говоря, драку здесь никто не ожидал. Поляна была признана хорошим местом для ночёвки, и они уже принялись ставить палатки, когда откуда ни возьмись, повыскакивали монстры, и началась потасовка! Никто не пострадал благодаря двум вещам – боевому опыту Ларни и Стефана, научившихся быстро соображать на поле боя и бычьей силе Рыжего Вана, которому, казалось, не нужно было оружие, чтобы сворачивать шеи весьма крупным монстрам.
Когда случилось нападение Ларни, как раз пристраивала на растяжку палатки мокрую от пота рубашку Стефана. (Постирать её пока было негде, но просушить стоило.) В этот момент из-за угла той же палатки высунулась морда, которую можно было назвать не слишком остроумной пародией на человеческое лицо, сочетающее в себе заодно, помимо человеческих, волчьи, поросячьи и козлиные черты.
Ларни не остановилась ни на секунду, а просто одним движением сорвала рубашку с верёвки и накрыла ей гротескную голову, хорошенько её при этом закутав. Одновременно она ловко увернулась от когтистых рук, выстреливших в её сторону, дотянулась до своей катаны, лежащей вместе с прочей амуницией на пеньке и проткнула монстра насквозь!
Тварь заверещала, закружилась на месте, хватаясь то за живот, то за голову и, наконец, укатилась в кусты. Ларни с сожалением отметила, что рубашка мужа погибла, но тут же забыла про неё, так-как монстры посыпались отовсюду, как горох из порванного мешка.
Пришлось прийти на помощь впавшим в ступор от неожиданности людям Рыжего Вана. Фермеры, бывшие одновременно пастухами и охотниками, не отличались ни слабостью, ни трусостью, но к таким нападениям не привыкли, и сейчас просто тупо смотрели на появившихся невесть откуда врагов.
Хорошо, что здесь не было крайне опасных особей. Самыми грозными из нападавших оказались зомбаки, но и они могли бы наделать бед людям, не привыкшим к сражениям. Ларни яростно размахивала своим мечом, чтобы задеть, как можно больше монстров. Таким образом, она отвлекла большинство их на себя, хотя бы на некоторое время, давая людям возможность опомниться и взяться за оружие.
На опушке появился Стефан, который недавно собирался нарубить дров, а теперь отчаянно шарашил топором наседающих чудовищ! С другой стороны раздался рёв Рыжего Вана, выскочившего из своей палатки в одних коротких штанах.
(Конечно, пока остальные были заняты делом, этот племенной бык на правах вождя уединился с молоденькой круглолицей бабёнкой сопровождавшей его в походе! Да, тайна необычной многодетности семьи Рыжего Вана раскрылась ещё во времена их пребывания на хуторе. Нет, Ивонна вовсе не нянчила детей соседей, как об этом сначала подумала Ларни. Это всё были её дети и дети многочисленных женщин, по которым имел привычку похаживать её муж. При этом он совершенно искренне и нежно любил свою жену, а она любила его. Удивительно, но Ивонна не только никак не препятствовала похождениям своего Вана, но и взяла на себя воспитание всего его многочисленного потомства – чуть больше тридцати душ! Своих детей у неё из всего этого выводка было только шесть. Зато у неё было тридцать молодых и умелых помощниц по хозяйству, которые лучше чем она справлялись и с коровами, и с готовкой на всю ораву, и с прочими делами, а в самой Ивонне души не чаяли, и без разговоров признавали её главной. Когда Рыжий Ван отправился в дорогу, провожать Ларни и Стефана, Ивонна сама собрала и проинструктировала его очередную любовницу. У неё-то он и "отдыхал" пока другие ставили лагерь.)
Теперь здоровяк стоял у входа в палатку, и в обеих руках у него было зажато по монстру. Вероятно, они имели неосторожность сунуться внутрь. В следующее мгновение он сшиб их лбами, и скудный мозг чудовищ забрызгал траву лесной поляны.
Глядя на своего предводителя и на его друзей, остальные похватали, что попалось под руку и в свою очередь набросились на монстров. В общем, ненавистники людей выбрали неудачный объект для нападения и совершили его в неудачное время.
Бой длился минут пять не более, монстры погибли все до одного, люди отделались царапинами и порванной одеждой. Но ночёвка на удобной красивой поляне состояться уже не могла. Плохой был бы сон рядом со свалкой трупов, пусть это были и монстры.
Новое место оказалось не таким красивым, зато там нашёлся ручей. На сей раз Ван заранее выставил часовых и назначил им смену, каждые два часа. После этого он заглянул в палатку к Ларни, пока она устраивала всё для ночлега.
– Эх, жаль, что Шарль с нами не пошёл! – сетовал Рыжий Ван, который похоже жить не мог без циклопа. – И разведка была бы и поддержка. Только вот ест много, а сам зверей ловить не хочет.
– Ван, – спросила Ларни, которая, несмотря на большую разницу в возрасте была с Рыжим по свойски, "на ты", – а почему ты не стрелял? Наши-то винтовки под мешками остались, некогда их было вытягивать, а твой дробовик у тебя всегда под рукой, но ты никогда не стреляешь?
Их разговор происходил в заново поставленной палатке, где должны были ночевать Ларни и Стефан, который в это время помогал что-то доделывать в лагере. Они были одни, но Рыжий Ван всё равно оглянулся вокруг, чтобы удостовериться, что их никто не слышит, потом наклонился к Ларни и защекотал бородой ей в самое ухо.
– У меня нет патронов! – сообщил он. – Точнее есть один, но я его берегу совсем на крайний случай. Только об этом всем вокруг знать не надо!
– Я знаю, где их можно взять, – сказала Ларни и поведала ему о сокровищах Мёртвого города, где можно было разжиться патронами и не только ими.
Ван слушал с большим вниманием. Ларни много рассказывала о приключениях своей матери, но мало о своих собственных похождениях. Странно, но ни добрые фермеры, ни их предводитель, ни о чём таком не спрашивали ни её, ни Стефана. Возможно, считали неправильным приставать к человеку с расспросами, пока он сам не начнёт говорить о своей жизни.
Зато когда такой рассказ был начат, остановить его оказалось совсем непросто. Ван очень заинтересовался их со Стефаном путешествием и всё время требовал подробностей и продолжения, когда девушка хотела, было прерваться. Да Ларни и сама увлеклась не на шутку. Она дошла уже до их встречи с Инци и подошла к тому моменту, когда пропал Стефан, но вдруг запнулась.
Пока она вела свой рассказ, Ван легонько приобнял её за плечи, на что она сначала не обратила внимание, приняв это за отеческий жест. Но теперь веснушчатая лапища незаметно переместилась ей на грудь, нежно сжала её и даже нащупала сосок сквозь тонкую ткань рубашки…
Ларни растерялась. Это бывало с ней нечасто, обычно жизнь со всеми неожиданностями, если и заставала её врасплох, то немедленно получала сдачи, а заставить растеряться эту девушку почти ничего не могло. Почти…
Ларни лихорадочно соображала, что же ей делать? Она считала Вана порядочным человеком, но не забывала о его любвеобильности и властности. Он, конечно же, не привык к отказам, но она не собиралась становиться его любовницей! Она вообще не собиралась быть ничьей любовницей, кроме Стефана, но как теперь выкарабкаться из щекотливой ситуации? Как избежать измены любимому и не обидеть при этом их нового друга и покровителя, который, конечно же, уверен, что не делает сейчас ничего плохого? Решение надо было принимать немедленно, так как другая рука здоровяка уже легла ей на колено и двинулась выше.
– Я беременна! – услышала она собственный голос. – Ван, не надо, я беременна и не хочу повредить малышу!
Руки Рыжего Вана остановились, потом убрались совсем. Более того – он вдруг хлопнул в ладоши и даже слегка подпрыгнул.
– Правда?! Ой, детка, радость-то какая! А Стефан знает? Ты ему скажи, не таись, это ж и его дело тоже!
Ван тут же напрочь забыл о своих притязаниях. Он заключил Ларни в свои медвежьи объятия, но так мягко и осторожно, будто она была сделана из тонкого льда. Потом ещё некоторое время этот жизнелюб балагурил по поводу ожидания прибавления в семействе. Причём он, вероятно, не видел никакой разницы между своей семьёй и семьёй своих друзей. Потом он выбежал из палатки, где они сидели и, наверное, отправился поделиться радостной новостью со своей спутницей.
Ларни перевела дух и даже головой потрясла, с трудом веря, что ей удалось так легко выкрутиться. Вдруг она почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд и обернулась. У входа в палатку стоял Стефан.
– Ты, правда, беременна? – спросил он, подходя к ней вплотную.
Она поняла, что он всё видел и слышал.
– Я просто хотела… – начала Ларни и вдруг остановилась.
Нет, она не почувствовала ничего особенного. Ничто в её теле не изменилось, но внезапно до неё дошло, что соврав Вану, она… невольно сказала правду! От этой новости её даже качнуло, будто земля дрогнула под ногами. Стефан поймал её и обнял, но теперь и он сделал это так осторожно, будто держал в руках не девушку, а мыльный пузырь.
– Правда, – тихо сказала Ларни, кладя голову ему на плечо. – Ты только больше не оставляй меня одну, ладно?
Глава 116. Спасибо за всё
Они стояли напротив друг друга и молчали. Маранта разглядывала Диану с нескрываемым любопытством, узнавая и не узнавая в этой взрослой, уже за тридцать лет, красивой, какой-то дикарской красотой, женщине, пылкую сумасшедшую девчонку, которую она знала когда-то…
– Мара, прости! – сказала вдруг Диана, опуская глаза.
– За что?
– Это ведь я тебя тогда… во дворце… После того, как ты была с Золасом.
– Я знаю, только не знаю зачем.
– По приказу Гувора. Он велел мне следить за тобой, потому что подозревал тебя в связях с кланом наёмных убийц. "Дети ночи", кажется? Я уже не помню, какое название он тогда сказал.
– Сумеречные клинки.
– Что?!!
– Мы с тобой птицы из одного гнезда, Диана. Сумеречные клинки не наёмные убийцы…
– "Они телохранители Огненной принцессы, имя которой сокрыто, лицо которой под маской из дыма, судьба которой в руках того кто правит всем." Это то, что мне велела заучить Наставница раньше чем вложила в мои руки лук…
– А мне она приказала охранять короля Лоргина до тех пор, пока он будет править, но при этом жить той жизнью, которую я сама для себя выберу. Я не знаю, могу ли я утверждать, что справилась с заданием?
– Ты справилась, но я помешала тебе. Я считала, что все эти приказы исходят от короля. Я думала, что Лоргин полностью доверяет своему Генеральному прокурору и судье, который карает преступников и только потом узнала, что король фактически был у этого гада в плену. И та стрела ведь тоже была моя…
– Спасибо тебе.
– За что?
– За тот раз и за этот – за стрелу и за Руфуса. За всё спасибо!
Диана посмотрела Маранте в глаза, словно хотела убедиться в её здравомыслии. Руки воительницы лежали на плечах Руфуса, который мало что понимал из их разговора и вообще был занят своими мыслями. Сейчас он испытывал противоречивые чувства – радость от встречи с родителями смешивалась с грустью из-за разлуки с друзьями, с которыми он мог после этого больше никогда не встретиться. Правда, Мара сказала, когда они прощались: "Вот закончится наш контракт, и мы вернёмся в форт Альмери, а оттуда до вашего Междустенья ведь рукой подать! Тогда и увидимся".
Руфусу срок в пять лет казался огромным, но дело было не только в этом. Он понимал, что эти пять лет его друзья проведут в гладиаторских боях, а что это такое он успел увидеть воочию, на собственной шкуре узнать…
– Может, поедете с нами? – предложила Маранта, но Диана отрицательно покачала головой.
– Не поместимся, нас ведь трое.
– Трое? А кто же третий?
– Галль, покажи.
Сэр Галль подошёл к повозке, на которой они приехали, и за шкирку вытащил оттуда перепуганного парнишку лет восемнадцати в лохмотьях, которые когда-то были формой конного стражника Торгового города. Руки бедняги были связаны, он затравленно озирался вокруг, словно боялся увидеть что-то особенно страшное.
– Это кто ж такой? – спросил Михал, который до этого стоял молча.
– Это наша компенсация за расстрелянную машину, – ответил Галль, улыбнувшись. – Перед вами тот самый горе-стрелок, который сделал из неё решето! Его начальство решило на него всех собак повесить, в том числе и за собственное неумение давать своим служащим продуманные инструкции. Он и жив-то ещё только потому, что эти задастые купчики никак не могли решить – четвертовать его или сослать на вечную каторгу. Только вот у меня на него другие виды.
С этими словами Галль вытащил здоровенный, острый, как бритва нож от вида, которого у парня закатились глаза и подогнулись колени. Но мощная рука молодого рыцаря не дала ему упасть. Не обращая внимание на реакцию своего подопечного, Галль разрезал на нём верёвки, потом убрал нож, взял парня за плечи и хорошенько встряхнул.
– Отпустите? – спросила Маранта.
– Ни в коем случае. В Торговом городе ему больше не житьё, разве что воры приютят, да самого вором сделают. Мы его с собой возьмём: он ведь пулемётчик с талантом – машину нам грамотно продырявил. Ты чего вообще стрелять-то начал?
Последний вопрос был адресован к бывшему пулемётчику, который от страха ещё даже не понял, что верёвок у него на руках больше нет.
– И-и-спугался я-а! – залепетал парень, сильно заикаясь. – Ни-и-когда такого чу-у-да раньше не видел, во-от и и-испугался! Ой, во-от ещё одна!..
В это время послышался рокот мотора и в загородную рощицу, где происходил разговор, въехала машина, за рулём которой сидел священник.
– Пора прощаться, – сказала Диана. – Теперь, как я понимаю, дорога между нашими поселениями проложена, так что милости просим. В Форте Альмери все будут рады увидеть своими глазами живую легенду.
Она протянула Маранте руку, но та вдруг оставила Руфуса и обняла ту, что когда-то круто изменила её судьбу. Диана онемела от неожиданности, но тут её глаза сами собой наполнились слезами и она, не плакавшая с детства, вдруг разрыдалась на плече у старой врагини-подруги, не в силах справиться с нахлынувшими эмоциями.
Мужчины, увидев такое дело, деликатно отошли в сторону и стали наставлять на путь истинный бывшего стражника, страх которого вроде бы начал проходить, уступая место любопытству. Руфус отделился от их компании и подошёл к священнику.
– Падре, – сказал он, – Инци поведал мне, что Ларни и Стефан живы.
– Да, я слышал об этом. Он, то же самое говорил твоим родителям. Верь ему!
– Если бы я не верил, то не стоял бы сейчас здесь, а сидел бы дома, – ответил мальчик серьёзно.
– А ты до сих пор слышишь голоса?
– Иногда. А иногда вижу картинки. Странные картинки. С такими местами, которые мне совершенно незнакомы. Почему-то мне кажется, что я вижу их неспроста. Возможно, я должен там везде побывать, чтобы рассказать людям про Инци и донести до них его учение.
Священник взглянул на него со страхом.
– Но с другой стороны, – продолжал рассуждать Руфус, – я соскучился по дому и очень хочу увидеть Ларни и Стефана. А ещё дочку их хочу увидеть.
– Кого? Что ты сказал?
– Я говорю, что хочу увидеть их дочку. Ведь, когда они вернутся, то обязательно сделают меня дядей, а маму и папу бабушкой и дедушкой. Правда, смешно?
Глава 117. Имена чемпионов
– А теперь, ребята, давайте-ка придумаем вам имена.
– А наши, чем плохи? – искренне удивилась Мара.
– Ничем, только вот не годятся они для гладиаторов.
– Это почему ещё?
– Сами посудите – Мара и Верентий. Это хорошие имена для мирной жизни, а если скажем, ты назовёшься полным именем, то это будет воспринято, как подражание Маранте-воительнице, а в нашем деле прослыть подражателем это значит заведомо обречь себя на вторую роль. Гладиатор всегда должен стремиться быть первым, иначе ему нечего делать на арене.
– У меня есть ещё одно имя – Ниа. Собственно оно первое…
– Ниа? Ещё лучше! Отличное имя для девочки, но… Хотя подожди… Ниа… Маранта… Ниамаранта… Нет, не то, а может Марантаниа? Или лучше с "я" на конце и с ударением на третью "а" – Марантания!
– Бред какой-то.
– Бред конечно, но для арены в самый раз. Зрители падки на экзотику! Теперь давай тобой займёмся, – сказал Лозас, оглядывая Верентия с головы до ног, словно снимая мерку для его нового имени.
– Мне прибавлять к имени вроде как нечего, – смущённо пожал плечами Верентий. – А вообще-то пока мы в тюрьме были, мне сэр Галль очень понравился. Может, я Веренгалль буду?
– Да, парнишка он замечательный, хоть и связался с этой Дианой, которую я в своё время поклялся убить… Впрочем, это дело прошлое и не для ваших, уж простите, ушей. Так вот, он ведь личность известная, а я уже говорил насчёт подражания. Хотя бы одну букву, но надо изменить… Веренгай! С ударением на "а", так будет, пожалуй, лучше. Представьте – на афишах будет написано: "Сегодня на арене Марантания и Веренгай!" Вот вы и зазвучали, осталось только прославиться.
Старый Лозас сразу завоевал их доверие. Они ему тоже понравились. Ребята были не робкого десятка, сильны и полны молодой энергии. Правда у них было несколько тёмное прошлое, о котором они упорно молчали, но ему ли обращать внимание на темноту в прошлом своих протеже? Своей темноты с лихвой хватало.
Надо же, девочку звали Марантой! Он думал, что больше никогда не встретит человека с таким именем.
Золас, (вспомнилось-таки старое имя!), вздохнул и покачал головой. Что-то часто он в последнее время стал вспоминать Маранту. То в толпе зрителей пришедших в цирк ему вдруг померещилось её лицо, то он поймал себя на мысли, что на неё чем-то похож этот мальчик – Руфус, которого Мара называла своим братом. (Золас вообще-то понял, что это враньё, но какое ему, в конце концов, дело?)
Оставив парочку новоиспечённых гладиаторов привыкать к своим новым именам, старик Лозас, (или бывший атаман лихой разбойничьей шайки Золас), отправился к себе, где в тесной, но вполне достаточной для его холостяцкой жизни комнате стоял тяжёлый кованый сундук замки, для которого он изготовил сам, а потому более или менее мог быть спокоен за сохранность его содержимого.
Там, почти на самом дне, завёрнутый в кусок старой, но некогда роскошной ткани, лежал небольшой портрет красивой молодой женщины в доспехах, с золотой то ли брошью, то ли фибулой на груди. Золас достал его и долго вглядывался в такие знакомые черты, которые в последнее время будоражили его воображение.
Сколько женщин было у него до неё, сколько ещё после, но такой, как Маранта, больше не было никогда! Эх, Маранта, Маранта! Эх, молодость, молодость! Эх, любовь…
