Кае де Клиари
Бесёнок по имени Ларни
Глава 77. Ты звал меня
– Ну вот, теперь ей нужен только покой.
Голос говорящего слегка дрожал. Руфус знал, это от усталости вызванной многочасовым напряжением. Само по себе это обстоятельство было не менее удивительно, чем неожиданная помощь, полученная, когда положение казалось совершенно отчаянным.
– Я думал, ты всех излечиваешь наложением рук! – сказал Руфус, стараясь, чтобы в его голосе не было слышно лёгкого разочарования.
– Ну, я не всех вылечиваю, – улыбнулся Инци, – а только тех, кого действительно можно вылечить. Что же касается наложения рук, то – да, иногда это получается, но далеко не всегда. Когда требуется излечить недуг душевный, то это несложно, а вот чтобы срастить кости одним наложением рук не обойтись.
Руфус посмотрел на умело забинтованную и уложенную в лубок ногу Мары. Всё было сделано так, что ни одна из знахарок Междустенья не смогла бы лучше. Руфус в этом кое-что понимал, так-как с малолетства бегал к целительницам, чтобы помочь, посмотреть и поучиться. Сейчас девушка спала глубоким спокойным сном и даже улыбалась, а тогда…
Тогда Руфус опрометью бросился в чёрный проём люка, не думая о том, что может налететь на что-нибудь в темноте, или под ним просто рухнет прогнившая лестница. Долго искать ему не пришлось. Практически сразу он увидел широко распахнутые и совершенно бессмысленные глаза Мары.
Девушка сидела на полу, привалившись плечом к бревенчатой стенке и неподвижно смотрела в пустоту. И тут его взгляд упал на её ногу, выгнутую под неестественным углом, с рваной раной на голени из которой торчала сломанная, словно палка, кость!..
Ноги Руфуса подкосились. Он уже видал такие травмы и знал одно – залечить их очень не просто, частенько, чтобы спасти человеку жизнь, пострадавшую конечность проще совсем отрезать…
– Эй, вы там живы? – раздался неожиданно голос сверху. – Подождите, я к вам сейчас спущусь!
Руфус, ошарашенный внезапно свалившейся бедой, поначалу даже не разглядел вошедшего. Отметил только его высокий рост и худобу. Узнавание пришло только, когда они вынесли несчастную Мару на поверхность. Точнее даже тогда Руфус не сразу понял, с кем имеет дело. Возможно, он просто не поверил своим глазам?
– Инци? – робко спросил мальчик, разглядев длинные волосы, небольшую бородку и странную одежду, пришедшего им на помощь человека. – Инци, это ты?
Тот поднял на него голубые глаза и произнёс с лёгкой улыбкой удивления:
– Я вижу, здесь меня знают, хоть и называют неправильным именем. Но, вот что – давай отложим все объяснения на потом, а сейчас перенесём эту бедняжку в уцелевший дом. Я видел здесь один неподалёку.
– Инци, спаси её! – крикнул Руфус, на которого вдруг накатила истерика.
– А я, что делаю? – искренне удивился тот к кому он взывал. – Я для того сюда и пришёл, когда услышал твой призыв.
– Но я никого не звал…
– Это тебе так кажется, – возразил Инци. – Ты меня зовёшь уже давно, а в последнее время так настойчиво, что я просто не мог не прийти. Ты кричал о помощи ещё до того, как случилась эта беда. Даже раньше, чем произошло несчастье с твоими старшими братом и сестрой… Впрочем, это долго объяснять, а сейчас времени нет. Теперь просто помоги мне!
Они перенесли Мару в дом, который и вправду был не разрушен, но выглядел так, будто к нему не прикасались полтора десятка лет. И началось лечение. Инци не отходил от постели больной, Руфус был на подхвате, но основные тяготы легли всё же на Инци.
– Теперь я могу с уверенностью сказать, что ногу отнимать не придётся– сказал он по истечении нескольких суток. (Руфус потерял счёт времени.)
– Она будет ходить? И не будет хромать?
Мальчик чувствовал себя дурачком, задавая такие вопросы, но сейчас ему было не до себя.
– Молись, чтобы было так и всё получится!
Руфус упал перед Инци на колени.
– Да не мне, глупыш! – засмеялся тот. – Создателю молись, Отцу всего сущего и только ему одному. Верь в него всей душой, и он поможет! Он всегда помогает тем, кто в него верит искренне. Впрочем, и остальным тоже, просто люди часто не видят этой помощи, считают её чем-то обычным, очевидным.
– Как же это?
– Очень просто – твоя подруга могла бы сломать себе шею, но расплатой за неосторожность была лишь нога. Это ли не божья помощь?
– Ну-у…
– Вот тебе и ну-у! Ты думаешь, что могло произойти и так, и этак, и всё случилось само собой? Нет, Руфус, это рука Провидения. Выбор у этой девушки, конечно, тоже был, но она его сделала, когда наступила на гнилые доски. А вот, когда летела вниз, выбора уже не было, тогда всё решала Воля Божья!
– Но ведь тогда можно было сделать так, что она вообще не пострадает или просто слегка стукнется. Зачем же было ей ноги ломать? Мара не такая уж грешница…
– Не суди того, что решило Провидение! Ей был дан урок необходимый для жизни, и теперь её жизнь зависит от того, насколько хорошо она его усвоит.
– Тогда зачем же мы её лечим? Если уж провидение так решило…
– Мы с тобой, тоже часть этого решения. И мы обязаны приложить все усилия для её спасения. В таких делах надо идти до конца и не искушать Судьбу, потому что здесь уже вступает в силу наш выбор, а он не менее важен, чем её, когда она вступила на зыбкий путь. Только вот это был лишь её путь, а теперь мы идём по одному пути все втроём и отвечаем друг за друга.
– Всё так запутано, но, кажется, я понял!
– Вот и славно! Через полчаса наша подопечная проснётся. Будь добр, накорми её, а я пока отдохну в соседней комнате. Если что – разбудишь.
Инци ушёл, оставив Руфуса дежурить возле спящей Мары. Она просыпалась и раньше, чтобы поесть, но при этом оставалась такая сонная, что едва узнавала Руфуса. Инци объяснил, что специально поддерживает её в таком состоянии, иначе она может умереть от боли. Но вскоре это состояние должно пройти и боль уже не будет такой сильной.
– Привет!
Знакомый девичий голос вывел его из задумчивости.
– А что случилось?
Руфус хотел что-то ответить и не смог. Слова вдруг застряли комом, где-то в горле и теперь он не мог не только говорить, но и дышать. Увидев такую его реакцию, девушка нахмурилась и огляделась. Взгляд её упал на её собственную ногу, зажатую в лубке. Мара ахнула и попыталась вскочить, но Руфус вовремя опомнился и не дал ей этого сделать.
– Я попала, да? – грустно спросила Мара и в глазах её блеснули слёзы.
– Ничего, ничего, всё образуется, – говорил обретший голос Руфус, – нога твоя заживёт, боль уйдёт, и ты даже хромать не станешь, это я тебе обещаю!
Мара улыбнулась сквозь слёзы.
– Малыш! Ты принёс меня сюда, ты лечил меня, заботился обо мне! Спасибо тебе!
– Не меня благодари, а Инци, это он о тебе заботился! – сказал Руфус совершенно серьёзно.
– О, да, конечно! – ответила девушка уже со смехом. – Когда встречу его, то поблагодарю обязательно!
– Встретишь, когда он выспится! – ответил на это Руфус.
Мара поглядела на него слегка озадаченно. Она уже привыкла к метафорам своего юного друга, но сейчас он выглядел так торжественно! Прямо сиял.
– Что ты имеешь в виду? – спросила она, перестав смеяться.
– То, что он спит в соседней комнате. Это он тебя лечил, я только помогал, чем мог, без него я бы не справился.
Мара посмотрела на Руфуса с тем выражением, с каким смотрят на сумасшедших, когда не знают что от них ожидать.
– Вы скоро познакомитесь, – продолжал Руфус, понимая, что она ему не верит. – Я просто не хочу его будить, он ведь почти не спал всё это время.
– Руф, ты хорошо себя чувствуешь?
Руфус едва не вспылил, но сдержался.
– Давай поедим, – сказал он, желая сменить тему, – я тут кое-что приготовил…
– Руф, в соседней комнате правда кто-то есть?
– Ну да! Я же говорю тебе, там Инци, но он сейчас спит…
– Ты что, встретил человека, которого зовут так же, как твоего бога, или он похож на его изображение?
Руфусу захотелось наорать на неё и даже ударить, но вместо этого он терпеливо сказал:
– Тот, кто действительно верит в Бога и принимает учение Инци, тот никогда не ошибётся при встрече с ним самим. Инци объяснил, что шёл в Торговый город, но услышал мой призыв о помощи и сделал крюк, чтобы зайти сюда. Правда он говорит, что слышал этот призыв задолго до того, как с тобой случилось несчастье… Я не совсем понимаю, как это может быть, но знаю, что ему доступно многое и не удивляюсь, что он мог услышать слова, которые ещё не были произнесены. Прими пока что, хотя бы то, что ты жива, твоя нога останется при тебе, несмотря на то, что рана была ужасной. Скажи, тебе сейчас очень больно?
– Нет, если не двигать, то совсем не болит, но жуть, как чешется!
– Вот видишь! Без Инци ты бы с ума сошла от боли и вообще могла её не выдержать. Я не знаю, что он сделал, но похоже… взял эту боль на себя!
– Но ведь он же умер! Ты сам рассказывал, что его убили!..
– А ещё я рассказывал, что он воскрес из мёртвых и вернулся к людям. Знаешь, что? У меня такое впечатление, что его убивали не один раз, но он всё равно любит людей и каждый раз возвращается, чтобы учить тех, кто способен понимать. И чтобы помогать тем, кто нуждается в помощи!
Последние слова Руфус почти выкрикнул и на его глазах выступили непрошенные, странные и даже злые слёзы.
– Что ж, если это так, если тебе всё это не приснилось, то я хотела бы с ним поскорее познакомиться.
– Ну, так будем знакомы, дитя! – сказал Инци, входя в комнату. – Я знаю, что зовут тебя Мара, и ты получила это имя в честь матери этого мальчика. Кстати, Руфус, я ведь так и не нашёл времени передать тебе привет от родителей. Я встретил их по ту сторону каньона, в таком же мёртвом городе, как и этот. А ещё у меня есть новости о твоих брате и сестре, правда они не утешительные, хоть и не совсем плохие. Мара, ты можешь называть меня "Инци", как Руфус, и многие другие, кого я встретил недавно. Это имя неправильное, но я к нему уже привык.
– Инци, но ты же так мало поспал! Мы тебя разбудили? – воскликнул Руфус.
– Ничего, ничего! Не важно, сколько спишь – важно, как спишь. Я спал недолго, но хорошо. К тому же, беседа с хорошими людьми с успехом заменяет отдых. Вы всё ещё не пообедали? Я бы тоже съел чего-нибудь. Руф, у тебя там, кажется, что-то булькало в котелке?
Руфус со всех ног бросился на кухню, в которой по счастью была работающая дровяная плита. Мара так и сидела всё это время с открытым ртом, хлопая глазами и внутренне спрашивая себя – не спит ли она?
Между тем, Инци, который совсем не походил на надменное, возвышающееся над всеми божество, запросто принялся освобождать обеденный стол от разложенных на нём вещей, чтобы поставить тарелки.
Глава 78. Я люблю тебя
Они сидели в стороне от всех, обнявшись, нет вцепившись друг в друга. Ларни прижалась к Стефану всем телом, но этого ей показалось мало, и она стиснула в своих маленьких кулачках его одежду, будто боялась, что её вот-вот начнут от него отрывать. Стефан и сам едва сдерживался, чтобы не обнять её покрепче, но руки сами собой сжимались в кольцо, грозящее переломать девушке кости.
Их объяснение было кратким. Они не бросились друг к другу на шею, а приблизились медленно, будто боялись, что порывистое движение может спугнуть или развеять кого-то из них. Остановившись на расстоянии вытянутой руки, они замерли, и некоторое время смотрели друг на друга, не улыбаясь и не отводя взгляд.
– Кто это с тобой? – первой спросила Ларни, глядя на Стефана снизу вверх.
Стефан никогда не умел врать, и сейчас делать этого не собирался, а потому он ответил прямо:
– Это Сато, дочь Князя Тьмы, местного владыки, и моя любовница, а это, ифрит – полутролль, полудемон или что-то в этом роде. А с тобой кто?
– Это Кейни, дочь главы племени лепреконов и моя любовница, а это – тролли, известные, как семь братьев. Они любовники Кейни и хозяева вот этой горы, которая только что рухнула.
– Так значит, это ты вторая герла семи братьев о которой все говорят?
– Да, это я.
– Я люблю тебя, – сказал Стефан ровным голосом, словно это было естественным продолжением разговора.
– Я люблю тебя, – словно эхо ответила Ларни.
Вот тогда-то они и вцепились друг в друга. И тогда Госпожа Судьба взмахнула своим звёздным клинком, отсекая прошлое от настоящего. Мир вокруг перестал существовать для этих двоих. Они не видели, как Кейни бросилась на шею Сато, как ифрит и тролли долго рычали друг на друга, а собаки всё бегали кругами, перебегая от одной группы к другой, словно проверяли порядок в стаде.
Ларни и Стефан ничего не говорили друг другу, они вообще ничего не говорили. Просто сидели, тесно прижавшись, наслаждаясь одной лишь близостью любимого человека, без которого сама жизнь, не жизнь, а лишь тень жизни.
Так их застала ночь. А когда небо покрылось мириадами любопытных сверкающих глаз, а с озера подул свежий, прохладный ветерок, от леса отделились две тени и бесшумно подошли к парочке, уже спавшей крепким сном.
– Надо же, – тихо сказала Кейни. – Ты говорила, он так крут, но он даже не сделал её своей женой сегодня!
– Всему своё время, – так же тихо отозвалась Сато. – Я вижу, здесь поработала моя любимая тётка, а она не терпит торопливости, хоть сама бывает очень быстра.
– Это ты о ком?
– О Любви конечно. У Создателя ведь есть не только сыновья, но и дочери. Их имена известны всем: о Любви я уже сказала, а есть ещё Надежда, Вера, Верность, Счастье, Справедливость, Удача, Красота и многие другие. Их много и они все разные. Кто-то любит людей, кто-то не очень. Кто-то служит Добру, кто-то ухитряется дать себя использовать Злу. Но Любовь из них, пожалуй, самая милая. Она посещает всех людей, хоть раз в жизни. Правда не все узнают её, но это не относится к нашим друзьям. Они-то её давно узнали, вот только признались в этом только сейчас.
С этими словами Сато сняла с себя широкий плащ и укрыла им спящих влюблённых.
– Давай не будем им мешать, – сказала она, беря подругу под локоть и отводя её в сторону. – Скажи мне лучше, ты сохранила семя Аллеоля?
– Да! – ответила Кейни с гордостью. – Оно здесь и оно живо, всё до последней капли.
При этом она положила руку себе на низ живота.
– А сколько там тролльчат?
– Ну-у… Тоже прилично. Братья, знаешь ли, постарались. Ты хочешь, чтобы я избавилась от них?
– Нет, но нам придётся основательно поработать, чтобы изменить агрессивные свойства их племени во благо будущим поколениям. Ну что ж, всё в порядке. Аллеоль погиб не зря и теперь он возродиться в своих детях, а в соединении со способностями троллей, новый народ будет поистине могуч.
– Даже представить трудно. Лепреконо-эльфо-тролли? Не терпится их увидеть! А у тебя как дела?
– Всё в порядке. Я собрала дары лучших из лучших за многие поколения людей, предпочитая отмеченных Божьей искрой – разумом, а этот юноша дал мне неожиданную добавку, о которой я долгое время не думала – силу и благородство. Мы создадим два великих народа! И когда они сольются в единое целое, произволу демонов придёт конец! Два-три поколения и войско будет готово.
– А что, ты ему ничего не скажешь? – Кейни показала на Стефана. – Всё-таки там будут его дети.
– Да, и его тоже будут. Между прочим, он был лучшим… Только ему об этом знать не следует. У этой пары родятся свои дети, которые будут по– своему хороши.
– Но не так хороши, как рождённые тобой. Ведь ты ангельской крови!
– Она тоже.
– Как?!
– Ты глазки видела? Папочкины. Но это не сестра, иначе я бы почувствовала. Скорее племянница, какая-нибудь правнучатая. А может это вообще не папа постарался.
– А кто же?
– Кто знает, кто знает? Пути Создателя неисповедимы. Как объяснить, что мне достались такие же глаза, как у дяди Эм, а папины оказались у этой крохи?
– Значит, среди людей тоже есть ваши ветви?
– Есть и всегда были.
– Это хорошо или плохо?
– Ты же знаешь, что на самом деле этих понятий не существует. Всё в человеческих головах. Как она тебе? Я про Ларни.
– Прелесть! Нежная, милая, но сильная и с огоньком. Ну, прямо – пикси!
– Вот и славно! Буду знать, что лучший из моих консортов в хороших руках. А теперь нам пора исчезнуть!
И они исчезли, растворились в лесных тенях, смешались с лиловым туманом, наползающим с озера. Исчезли, как будто их и не было…
А на утро, когда Стефан проснулся и высунул голову из-под невероятно тёплого и уютного плаща, который невесть откуда взялся, (Ларни ещё спала), первое, что он увидел, был мраморный пюпитр в виде колонны, метра полтора высотой, на котором лежала мраморная книга. Юноша подошёл к этой книге, раскрытой посередине и с удивлением прочёл следующее:
"Дорогой Стефан! Прости, что не попрощалась с тобой лично, но мне кажется, так будет лучше. Мы с Кейни должны удалиться, чтобы сделать одно очень важное для нас дело. Не буду скрывать, скорее всего, мы больше не увидимся, но ты не беспокойся, Кейни мне скучать не даст, к тому же, как она говорит, её тролли такие забавники! (Ну, ты понимаешь, о чём я.) Конечно, жаль с тобой вот так расставаться, но ведь я оставляю тебя с твоей любимой, так что всё в порядке. Кстати, хочу ещё раз предупредить – будь с ней нежен, ласков и осторожен, ведь сейчас ты нечеловечески силён! Но всё же помни – каждый раз, когда вы решите отложить свою близость на потом, это будет драгоценность потерянная навсегда, и никто не знает, когда это может случиться в последний раз. Оставляю вам собак, они без проблем доведут вас до выхода, как бы далёк он не был. А вот ифрита забираю. Конечно, он мог бы мигом вас домчать куда надо, но он существо опасное, так что лучше держать его при себе. Ангелов Ада не бойтесь, они вас больше не побеспокоят. Я тут выяснила, что они действовали без папиного ведома, и охотились именно на меня. Ларни они преследовали потому, что мы с ней пахнем одинаково. То есть для демонов одинаково, ведь мы и в самом деле родственницы. Вот и всё. Прощай, береги своего бесёнка, не забывай меня, а я уж точно тебя никогда не забуду!
P.S.
Передай Ларни привет от Кейни. Не удивляйся, если она не сразу вспомнит кто это. Будьте счастливы.
Сато."
..........................................................................................................................................
Стефан перевёл взгляд на Ларни и увидел, что девушка проснулась и немного запуталась в широченном плаще.
– Тебе просили передать привет от Кейни, – Сказал Стефан, помогая Ларни вылезти из под многочисленных складок ткани.
– А кто это? – нахмурила лоб Ларни. – Ах, да!..
Стефан оглянулся на пюпитр с книгой… Никакого пюпитра не было. Там, где он только что стоял, качали головками несколько бело-жёлтых ромашек.
Глава 79. Старые друзья
Увы, на плаву машина оказалась гораздо хуже, чем на суше. Переплыть небольшое водное препятствие, одно дело, но использовать её, как корабль, да ещё идти вверх по реке, против течения, это оказалось непосильным испытанием для древней техники.
К чести автомобиля надо сказать, что он не сломался, но в короткий срок израсходовал вдесятеро больше горючего, чем, если бы продолжал движение посуху. Маранта поняла, что до Междустенья они не дотянут. Не идти же на шестах, используя тяжеленный бронеавтомобиль, как плот?
Бросать машину в реке или в лесу было жаль, но тут на счастье им подвернулся остров, (река в этом месте была вчетверо шире, чем дома), заросший кустарником и невысокими деревьями.
Загнав свою крепость на колёсах в эти заросли так, чтобы её не было видно со стороны, путешественники тщательно закрыли все двери и переправились на нужный им берег вплавь, чтобы дойти вдоль реки до дома пешком.
Маранта надеялась когда-нибудь вернуться сюда с баками заполненными самогоном, чтобы привести-таки механического монстра в Междустенье. Михал не возражал, хотя никак не мог взять в толк, зачем ей это нужно?
Остаток пути прошёл легко, насколько легок, может быть путь, проходящий через девственный лес. Но для опытного охотника и закалённой воительницы, такие испытания были нипочём. Дни складывались в недели, недели в месяцы, а незнакомые места незаметно сменились знакомыми, и наконец, настал тот день, когда взорам супругов предстали до боли родные деревянные мостки, еле различимые в камышах над берегом.
Маранта улыбнулась, вспомнив, как много лет назад подходила к этим самым мосткам, только с другой стороны, неся в утробе, готовую появиться на свет Ларни. Она не очень удивилась, почувствовав, как сейчас у неё под сердцем толкнулось её новое, безымянное ещё дитя. История повторяется и в человеческой жизни вполне может случиться ряд подобных друг другу событий.
Стоп. Воительница вдруг встала, как вкопанная и поправила на поясе свою неизменную скьявону, а другой рукой расстегнула сумку, где лежали пистолеты Лоргина.
– Ты чего? – спросил её Михал и, не дожидаясь ответа, тут же оглянулся вокруг, но не увидел ничего необычного.
– Так, на всякий случай, – неопределённо проговорила Маранта. – Просто вспомнила того монстра, который напал тогда на нас со Стефаном.
Михал снял с плеча лук и достал из колчана стрелу с наконечником, рассчитанным на медведя.
– Ладно, – коротко ответил он, демонстрируя свою готовность к сюрпризам.
Сюрприз ожидал их буквально за поворотом, но он очевидно не предполагал надобность в оружии. На той поляне, где Маранта, когда-то не на жизнь, а на смерть схлестнулась с монстром, стояли палатки, а между ними мирно расхаживали незнакомые мужчины и женщины, х-мм… поголовно вооружённые.
– Мара?!
Маранта оглянулась. Её окликнул плешивый, бородатый старик, толстый, как пивная бочка и почему-то странно знакомый…
– Порфирий!
Маранта бросилась к нему на шею, будто была не почтенной дамой, а порывистой девчонкой.
– Какими судьбами? – спросила она, когда взаимные объятия, похлопывания по спине и слёзы радости от счастливой встречи, немного пошли на убыль.
– Да вот решил заглянуть к тебе в гости на старости лет, раз сама не заходишь, а заодно передать привет от сынка твоего!
– От какого сынка? От… от…
– От Руфуса, других не знаю.
– Но… разве он не дома?
– Пойдём, сядем за стол и я всё тебе расскажу, но сначала познакомь меня вот с тем молодцом, который скромно стоит в сторонке и сверлит меня очень ревнивым взглядом.
Он указал на Михала, который и впрямь от необычности ситуации чувствовал себя не в своей тарелке. Через некоторое время они сидели в просторной палатке Порфирия, так и не дойдя до своего дома. К их компании присоединился священник, странно постаревший и осунувшийся за время их не такого уж долгого отсутствия. Сейчас он с виноватым видом изучал дно своего стакана, в котором плескалась местная ягодная настойка.
– Я боюсь и волнуюсь за всех своих детей, – потерянным голосом говорила Маранта, – но… Михал – молодой медведь, способный постоять за себя, Ларни – оса, которая и в Аду задаст жару демонам, но Руфус… Он же такой… беззащитный!
Она уронила голову на руки, и Михал с удивлением понял, что его стальная, упругая, как боевая пружина, женщина – плачет!
– Мара, не убивайся ты так! – говорил Порфирий, приобняв её за плечи. – Во-первых, не такой уж он у тебя тихоня, как ты о нём думаешь. Это надо же, и от Панкратия ушёл, и от меня!
– От кого ты говоришь он ушёл? – не поняла его слов Маранта. – От какого Панкратия?
– Да от него вот! – Порфирий ткнул пальцем в сторону священника. – Ты думаешь это кто перед тобой? Сам Микаэль-Панкратий – король воров и контрабандистов Торгового города. Он там был тем, чем в своё время был Золас в королевстве Лоргина! Только вот работал он по-другому – без стрельбы и поножовщины. Вообще старался обходиться без кровопролития, если только речь не шла о стукачах. Их он ненавидел, и все кого удавалось выявить, исчезали бесследно. Сам Золас его уважал, а он уважал Золаса, тогда ещё совсем молодого бандита.
– Между прочим, не за то, что он бандит, а за способности великолепного взломщика и за совестливость, – ворчливо вставил священник.
– Так вот, – продолжил Порфирий, – твой парень ухитрился обвести вокруг пальца того, кто в течении многих лет дурил головы полиции и страже двух государств. А потом Руфус так же легко ушёл от меня – дурака старого, а ведь я, как-никак глава Форта Альмери, который считается самой неприступной из всех известных крепостей!
– Это, во-первых, а что же во-вторых? – вмешался в разговор Михал.
– А во-вторых, он ушёл не один. С ним отчалила дочка моя приёмная. Твоя, Мара, тёзка! То, что я ей ухи оборву, когда встречу, это разговор отдельный. Я хочу сказать, что деваха она – ядрёная, с головой, да с руками. Не чета тебе, конечно, но – отличная лучница. Её сама Диана за это отметила. Так, что не пропадёт твой парень, когда с ним такая спутница!
– А в-третьих, – вдруг грохнул кулаком по столу, захмелевший из-за отсутствия долгой практики священник, – с ними тот, кто стоит всех спутников и лучников в мире – с ними сам Инци! В это я свято верю и на это надеюсь, прежде всего!
И он ещё раз для убедительности припечатал кулаком по столу.
– Эге, приятель, я вижу, тебе хватит! – заметил Порфирий. – А ведь он прав. Если этот самый Инци и может проявить заботу о тех, кто принял его учение, то сейчас это в самый раз бы сделать стоило. А теперь, Мара, давай подумаем, как помочь двум твоим старшим детям, которые, как я слышал, потерялись, где-то под землёй.
– А что тут думать? В Аду они, – мрачно сказал на это Михал.
– Да с чего ты взял? – нахмурился Порфирий, а взгляд священника вдруг перестал мутнеть из-за хмельного перебора.
– Инци сказал, – ответила за него Маранта. – Мы встретили его в Мёртвом городе по ту сторону каньона. Это он приоткрыл, врата Ада в, которые прыгнула Ларни, чтобы спасти Стефана. Он тоже призывал не терять надежды, набраться терпения и обещал помочь.
Над столом повисло молчание. Порфирий и, вмиг протрезвевший, священник переглянулись. Маранта явно не шутила. Да и не стала бы она шутить по такому поводу, а сейчас ей, конечно, вообще было не до шуток.
– Рассказывай! – выдохнул, наконец, Порфирий, а, потерявший дар речи, священник кивнул.
