Искандер Лин
Проект «Цербер»: Выводок
Глава 15. Катастрофа
I
За несколько часов до сигнала «Лавина».
В кабинете Максим находился один. Его рабочий день давно закончился, но он решил остаться, посидеть над обработкой данных последних экспериментов. Так он объяснил причину задержки коллегам. На самом деле Миронову нужно было избавиться от лишних глаз для того, чтобы продолжить собственные «исследования», которые он вёл последние недели. Максим искал возможность отомстить «Церберу» за смерть Ксюши. Утолить это желание, с его точки зрения, можно было лишь одним способом: устроить аварию на производстве, а точнее «побег» биологического оружия из клеток. Страх, отчаяние, боль утраты, которые он испытал, Макс хотел доставить руководству объекта. Вначале он раздумывал о повреждении оборудования, контролирующего изоляцию мутантов, но это оказался тупиковый путь. Во-первых, хоть Максим и узнал о местоположении компьютера, с которого обеспечивалась безопасность лабораторного комплекса, повреждение техники ни к чему бы не привело. Устройство имело два режима работы: удалённый и локальный. В штатном режиме контроль осуществлялся удалённо с терминалов ФББ, расположенных где-то за границами лабораторий. Локальный же режим управления активизировался лишь в исключительных случаях, которых на объекте никогда не возникало. И даже если бы Максим смог обнаружить оборудование и испортить его, ничего бы от этого не изменилось: доступ к аппаратуре, управляемой дистанционно, отсутствовал. Оно, по слухам, было защищено железобетонной оболочкой и его расположение в лабораториях никто не знал. Во-вторых, даже к локальному центру управления Миронова никто не допустит: он научный сотрудник и делать ему там нечего. Да и находилось это помещение далековато от его рабочего кабинета, а на протяжении всего пути он попал бы на множество камер, и «эфбэбэшники» прекрасно знали бы о том, что учёный зачем-то решил их навестить. Фактор внезапности отсутствовал, но, даже с его учётом, Максим не был уверен, что сможет что-то сделать с сотрудниками ведомства, находящимися в одной комнате с локальным терминалом управления. В-третьих, у Миронова были очень смутные представления о том, как он сможет вывести из строя терминал. Компьютерное оборудование не было его специализацией, так что гарантированно он мог бы сломать аппаратуру только в прямом смысле, без хитрых хакерских методик. «Но что делать, если оборудование защищено какими-то решётками, стальными щитками, если оно в бронированном шкафу? Да, останется только сесть в лужу и признать, что облажался», – думал Максим, и поэтому сосредоточился на способе, требующем больше времени, но более реальном для саботажника-одиночки. Он решил сделать неуправляемого мутанта. Монстр, по задумке Макса, должен обладать такими качествами, о которых никто бы не знал, но которые позволили бы чудовищу освободиться из заточения и устроить кровавую баню всем, кто отправил его любовь на казнь. Ради такого Максим стал периодически задерживаться и, напрягая уставшие глаза, выискивать на дисплее нужные ему закономерности в графиках и таблицах. Работа предстояла титаническая, но он не спешил: Ксюше больше ничего не угрожало. Она уже не пострадает.
***
Демченко сидел за столом в своём кабинете гарнизонного штаба. Щёлкая крышкой металлической зажигалки, офицер мысленно ускорял течение времени. Подходил заранее оговорённый вечерний час и дело надо было начинать. Он распечатал схему обороны радиоузла и поставил на ней свою подпись рядом со словами: «Согласовано командиром гарнизона «Объекта 80». Положив бумагу в конверт с маркировкой «По тревоге», запечатал его, снял трубку телефона. Набрал короткий номер, произнёс: «Вестового мне, прямо сейчас». Пока по коридору штаба не зазвучали спешные шаги, Николай испытывал неприятную нервозность, ему хотелось поскорее отдать послание. В дверях появился солдат:
– Тов… – он не успел произнести почти ничего из шаблонной фразы приветствия и подчинения, как Демченко махнул ему рукой.
– Иди сюда. Вот это передай майору Ливанову лично в руки. У тебя полчаса, время пошло.
– Есть!
Вестовой взял протянутый запечатанный конверт и быстрыми шагами удалился в сторону выхода.
Демченко шумно выдохнул: «Понеслась!»
***
Несмотря на то, что кабинет Шершенёва был в подземной части «восьмидесятки», тёплый свет ламп создавал иллюзию летнего дня. В нишах стен размещались имитации окон с напечатанными голограммами лесного пейзажа и встроенными динамиками, передающими приглушённые звуки таёжных зарослей. Арсений рассеянным взглядом смотрел на открытый отчёт по последним исследованиям научного центра «Цербера». Всё его внимание переключилось на усилившиеся странные ощущения, появившиеся в его теле.
Через несколько дней после восстановления от экспериментальной хирургической операции Шершенёв начал слышать «завывания». Звуки рождались напрямую в его голове, они не были похожи на человеческую речь. Скорее это были чьи-то чужие желания выть, рычать, визжать. Эти «сообщения» то почти затихали, то усиливались. По ночам он стал видеть странные сны: будто он летал над стаями животных, которых никак не мог разглядеть, или сидел в тесной клетке, подпёртый со всех сторон тушами каких-то существ, которых невозможно было увидеть. Когда Арсений рассказал о своём состоянии главврачу госпиталя, тот предположил, что у главы «Цербера» просто сдали нервы от интенсивной работы и стресса, предшествовавшего операции. Онкология отступила, опытный медик теперь больше переживал за ментальное здоровье Шершенёва, но открыто заявить главному «эфбэбэшнику» секретного комплекса о нарушениях психики боялся. Как на это отреагирует Арсений доктор не знал, поэтому изъяснялся мягче, тем не менее делая упор на необходимость консультации с психиатром госпиталя и приём всех лекарств, что выпишет мозгоправ. Шершенёв поначалу принимал лекарства, но никакого эффекта от них не ощущал. Но и главврача, считающего Арсения душевнобольным, никаким репрессиям подвергать не стал. Научный сектор «Цербера» Шершенёв не хотел привлекать к поиску причины своих состояний, хоть и являлся ходячим подопытным из очень занятного эксперимента. Сохранение тайны об онкологической болезни, ушедшей в ремиссию, казалось ему важнее «рычания в голове».
Но сейчас это было что-то другое. Шершенёв был уверен, что каким-то образом имеет доступ к чужим желаниям: голод, ярость, сон, зуд от клыков, затёкшие крылья, наполненное ядом жало – он ощущал все эти осязательные фантомы, такие чуждые для человеческого рассудка. Они будто исходили со всех сторон его кабинета и залетали прямиком ему в голову. Каждые вдох и выдох он погружался в новые и новые «сигналы» и чувствовал причудливые «сенсорные конструкты» собственным телом. Ещё никогда он не находился в таком ярком припадке, ещё никогда «голосов» не было так много, как в эти минуты.
***
Седельный тягач медленно ехал по грунтовой дороге вглубь чащи. Машина недовольно ухала мотором, немного кренилась из стороны в сторону, но уверенно, пусть и медленно, двигалась к лесной поляне. На старой вырубке её ждали несколько человек, одетых на манер подгорских охотников. Четверо невысоких азиатов успели к этому моменту расставить палатку, определить место для костра, натаскать к нему хвороста и берёзовой коры, а сейчас отдыхали под ближайшими деревьями. Старый внедорожник, пропахший нагретым дерматином и разными горюче-смазочными веществами, стоял в тени деревьев на опушке. Звук приближающегося транспорта заставил мужчин подняться на ноги и начать «копошиться» в своём «лагере», имитируя подготовку к охоте. Когда сквозь чащу стал просматриваться «нос» тягача, напряжение спало, и «охотники» свернули представление. Тяжёлый автомобиль вкатился на открытое пространство и, чуть завернув, остановился. Дверь открылась и из кабины на траву спрыгнул смугловатый плосколицый мужчина с короткими чёрными волосами и узким разрезом глаз. Он обратился к четверым на тональном языке одной горной восточной страны: «Как обстановка? Кто-нибудь вас видел здесь?» Один из «охотников» ответил ему на том же наречии: «Нет, мы не обнаружили чьего-либо присутствия – это место заброшено. Ли Хёк и Лун Дао на наблюдательных постах. Здесь поблизости никого нет». Приехавший на тягаче офицер в гражданской одежде улыбнулся: «Хорошо! Всем переодеться в боевую форму и подготовиться к вылазке: через два часа начнётся закат».
***
Вечером на радиоузле дежурили трое. Майор Ливанов вызвался заступить на пост именно в эту дату, взяв себе в качестве помощников проверенных людей, которым мог доверять: лейтенанта Ляпушева и сержанта Мякинена. После того как вестовой передал майору пакет, Ливанов лично проводил солдата до порога радиоузла и закрыл за ним стальную дверь. Подождав несколько секунд, чтобы посыльный удалился на некоторое расстояние, офицер тихо задвинул засов. Вернувшись в помещение с множеством аппаратных шкафов, бросив недоверчивый взгляд на маленькие окна под потолком, майор вскрыл конверт. Внутри был листок, а на нём схема с цифрами. «Вот оно! Ну теперь только вперёд», – Ливанов взял маркер, подошёл к белой доске на стене и написал, проговаривая себе под нос: «С 21:45 только 801-й. В 22:40 снять «купол». Для 802 – доклад №12‑Б. В 22:00 профилактика Лавины». Обернувшись к своим помощникам, он пригрозил им: «Мужчины, мля, сейчас очень важно всё сделать правильно, чётко и по инструкции. Не дай Бог кто-то что-то перепутает – нас всех так взгреют, что от жизни охеревать устанем!»
***
Сознание разрывалось от неизвестных сигналов извне.
Голод, раздражение, теснота, онемение, голод, желание рвать плоть… Карусель из эхом доносящихся чужих эмоций исчезла за пиликаньем телефона внутренней связи, стоявшего на краю стола. Арсений взял трубку. Выслушав подчинённого, Шершенёв позвонил командиру гарнизона. В трубке возник знакомый голос:
– Демченко, слушаю.
– Полковник, скажи, почему у моих людей связи нет на поверхности?
– У меня учения с применением радиоэлектронной борьбы. Через час всё будет.
– Какие на хер учения, Николай? Я тебе ясно сказал, меня в известность ставить!
– Так точно! Второго июня я подавал запрос на радиомаскировку. Четвёртого получил разрешение.
– Четвёртого? – Арсений напряг память, но не смог вспомнить, чтобы что-то подобное обсуждал с кем-то, сомневался и в том, что такого не было. Последнее время в его голове творился кавардак. Полковник продолжил:
– Отрабатываем реагирование ограниченной части подразделений охраны на сигнал «Лавина» в условиях радиомолчания.
– Да? Ну… Давай там через час заканчивай и возвращай связь.
– Так и будет, всё сделаем!
Шершенёв повесил трубку, впуская в свой разум новый поток сигналов от, как ему показалось, стаи.
***
Во время взлёта десантного дрона, Чжан Вэй – старший офицер разведгруппы, добиравшийся до места взлёта на седельном тягаче – окинул взглядом их временный лагерь на опушке. Огромный грузовик, в закрытом прицепе которого и перевозилось летательное средство, замаскировали под большую бытовку охотников. Охранять автомобили и посадочную площадку остались двое спецназовцев, переодетых в местных жителей. Ящики с водкой, костёр, поношенная камуфляжная форма, дешёвые охотничьи винтовки – образ группы мужчин на отдыхе для случайного свидетеля был соблюдён. Передвижная бытовка могла показаться странным излишеством, но только на первый взгляд: внутри и запах, и вид, и развешанные, разложенные вещи, предметы, сбили бы с толку даже настоящего зверолова. Приваренные к полу фиксаторы для транспортировки дрона были скрыты и хитро вписаны в этот интерьер передвижного склада.
Дрон набирал высоту. Несколько винтов располагались по разные стороны от вытянутого корпуса, скрывавшего мощный электродвигатель. Дрон мог быть почти бесшумным при малых скоростях. Летательный аппарат не имел привычного корпуса для перевозки экипажа, кабины пилота тоже не было. Разведчики сидели на небольших откидных консолях. Все облачились в однотонные костюмы из полиратриопилена, армированного плотной сеткой гибких ардалатных нитей. Для того, чтобы не свалиться во время полёта, спецназовцы пристегнули себя карабинами выдвижных тросов за небольшие, но прочные петли, расположенные на поясе и левой ключице их костюмов. Дроном сейчас управлял один из «охотников», оставшихся в лагере, получая на свой складной терминал изображения с камер, установленных на корпусе аппарата. На боевой выход Дракон – таким был позывной Чжана – взял с собой трёх бойцов. Рядом с командиром находился Француз, а Вьюга и Коготь расположились за их спинами, по левому борту дрона. Костюмы полностью скрывали лица спецназовцев. Теперь они сами могли различить друг друга только по телосложению и голосу.
Дрон летел над макушками деревьев, приближаясь к запретной полосе, ограждающей территорию секретного объекта. Дракон понимал, что именно сейчас станет ясно, сдержит ли слово тот генерал, обещавший «лазейку» в «зонтиках» ПВО или нет. Несколько секунд отделяли группу от возможной смерти, но знал это лишь командир диверсантов. Внизу пронеслось стальное сетчатое ограждение, затем полоса земли и второй забор. «Зашли», – с облегчением подумал Чжан: смерть на сбитом дроне ему сегодня не грозила. Во всяком случае, пока.
Летательный аппарат приближался к складам с освещённой фонарями асфальтовой площадкой перед ними. Дрон сменил траекторию и сделал крюк, держась на расстоянии от зданий, направляясь к точке высадки у лесополосы. «Тридцать секунд», – прошептал Дракон в микрофон, вшитый в маску. Наконец, беспилотник снизился, завис в полуметре над землёй. Лопасти почти не издавали шума, беззвучно прижимая потоками воздуха к земле траву и мелкие кусты. Спецназовцы защёлкали карабинами – отстёгивались – и спрыгнули на землю, тут же врассыпную кинулись к зарослям. Дрон начал набирать высоту, одновременно разворачиваясь. Через пару минут летательный аппарат скрылся с глаз за чащей вдали. Кроме диверсантов в зоне высадки никого не было.
«Движемся к складам», – тихо произнёс в рацию Чжан на родном восточном наречии.
***
Дверь, ведущая на «Склад №3», была шире рохли всего на несколько сантиметров. Двое контрактников осторожно везли на ней небольшую клетку с мёртвым мутантом внутри. Шестилапая дохлая бестия напоминала собой росомаху, покрытую толстой кожей с тупыми невысокими шипами. Уши отсутствовали, по бокам черепа располагались непримечательные тёмные отверстия, в глубине которых скрывались нехитрые барабанные перепонки, ослабленные врождённым дефектом. Две пары глаз, расходящиеся V-образной линией по разные стороны от крючковатого носа, были закрыты. Крайний правый глаз никогда не открывался – нижние и верхние веки не имели разделения. За свою короткую жизнь мутант не успел почувствовать значительного дискомфорта от слепоты. Солдаты вкатили тележку в складское помещение и остановили её у стеллажей дальней торцевой стены, рядом с закрытой узкой дверью, на которой была надпись: «Пожарный выход».
– Чё, так оставим? Может, на пол скинуть? – спросил у товарища тот стрелок, что был выше ростом, с искривлённым носом и оттопыренной верхней губой.
– Командир сказал доставить, разгружать не говорил. Да и не охота прикасаться к клетке. Мало ли эта тварь ядовитая, – ответил полноватый боец с близко посаженными глазами, смахивая пот со лба.
– Да не, Лёх, была бы ядовитая, в такую «жидкую» клетушку бы её не упаковали. Но да ладно, так оставим…
– Наивный ты, Веталь: думаешь, нужен ты тут кому-то. В небоевые потери при ДТП оформят и цинк с грамотой за отличия в службе родным отправят. Но ток не раскисай: похвал посмертных насочиняют – зачитаешься!
Алексей засмеялся своим сиплым хохотом. В этот момент снаружи, со стороны парковки донёсся рёв приближающегося армейского джипа и визг тормозных колодок: автомобиль резко остановился где-то рядом с соседним складом. Хлопнули двери кабины, послышались быстрые шаги в сторону входа на «Склад №2». Через несколько секунд оттуда эхом докатились выкрики: «Где клетка? Куда вы дели её? Ну-ка весь суточный наряд охраны сюда, быстро!»
Виталий почуял неладное, его сердце забилось чаще, но он лишь произнёс:
– «Барабашки» нагрянули, за хернёй этой.
– А нам-то ничё не будет за эту клетку? – забеспокоился Алексей.
– Да не должно, клетка же сама снизу приехала, не мы же её оттуда выперли. А под землей ФББ командует. Значит сами просрали!
– Так-то оно так…
В этот момент дверь резко открылась. В помещение влетели четверо сотрудников ФББ.
– Где клетка? – не удосуживаясь даже представиться, бросил с порога невысокий контрразведчик в чёрной форме ведомства. На его погонах блестели сдвоенные кинжалы, а у остальных «барабашек» на плечах располагались нашитые ромбы. Солдаты поняли, что именно этот крикун был старшим среди «эфбэбэшников».
– Вон на рохле стоит у стены, – ответил Виталий.
– Кто вам вообще отдал приказ её трогать-то, а?! – негодовал низкорослый сотрудник.
– Дежурный по складу, – машинально ответили оба солдата.
– Что здесь происходит? – в дверях появился высокий капитан, на его груди виднелся значок дежурного по складу. Он начал напирать на «барабашек»: «Почему вы находитесь здесь без моего разрешения? Вы понимаете, что мы вправе вас пристрелить тут же?»
«Эфбэбэшник» ответил более спокойным, хоть и возмущённым тоном:
– Это вы мне говорите о правилах после того, как несанкционированно перемещали непонятно куда груз особой секретности? Правда? Сейчас вас больше беспокоит моё прибытие без уведомлений? Я ведь могу и расследование провести. Если эта грёбаная клетка приехала на лифте снизу, это не значит, что её можно трогать! Вам поступало распоряжение об этом грузе?
– Никак нет, – буркнул в ответ капитан.
– Так какого хера вы мне тут рассказываете? Пострелять в сотрудников захотелось? Я устрою вам лично марафон документальных фильмов о спецтюрьмах ФББ, куда попадают, в том числе, за нападение на представителя контрразведки: до конца жизни впечатлитесь!
Военные замолчали, проблемы с «барабашками» им были не нужны.
– Значит так, – продолжил офицер ФББ. – Мы забираем груз и забываем о том, что вы грозились убить опергруппу. Сейчас вы откроете нам вот те ворота и на этом расходимся.
– Ладно, – удручённо ответил дежурный по складу.
Через несколько минут на «Складе №3» уже никого не осталось, включая мёртвого мутанта. Снаружи у двери пожарного выхода возникло тихое жужжание какого-то устройства, затем щёлкнул замок, и металлическая створка открылась наружу. В освещённое лампами складское помещение вошла группа Дракона. Быстро осмотрев немногочисленные стеллажи со сломанными приборами, частями механизмов и просто нерабочей оргтехникой диверсанты приблизились к входу на соседний склад. «Мутанта здесь нет, второстепенная цель отменяется, займёмся теперь тем, зачем пришли», – произнёс в микрофон рации Чжан.
Четверо диверсантов проникли в огромное помещение и тут же скрылись в тенях, закутках, куда не попадал свет от ламп. В этот день количество военных, заступивших в суточный наряд по складу, было меньше обычного – распоряжение Демченко – и разведчики без труда стали обезвреживать их по одному. Получая удар электрошокером в уязвимое место, солдат терял сознание, не успевая понять, что произошло. Диверсанты поджидали солдат в проходах между высокими стеллажами, нападая, когда те оставались одни, вне поля зрения сослуживцев. Чтобы не производить шума, спецназовцы действовали парами: один подкрадывается сзади, наносит удар и ловит тело, второй подхватывает падающее из обессиленных рук очередного караульного оружие. Бесшумно и быстро десять военнослужащих перестали представлять опасность для разведгруппы Дракона. Камеры видеонаблюдения оказались абсолютно бесполезными, потому как к моменту, когда капитан, дежурящий на складе, обратил внимание на мониторы и понял, что не видит на них несколько своих подчинённых, его самого настиг удар шокером в шею. Это произошло прямо в ту же секунду, когда офицер потянулся за рацией, чтобы начать перекличку. Группа Дракона не могла позволить себя обнаружить или оставить свидетелей, но действовал запрет на убийство, кроме крайних случаев. Иначе, это был бы своего рода отпечаток, запрещённый для диверсантов. Их задача – все обставить так, чтобы сам факт проникновения на объект оставался тайной. И записи с камер приоткрыть завесу такой тайны попросту не смогли: костюмы, в которые перед вылетом облачились диверсанты, делали их невидимыми для датчиков и объективов. На видео можно было заметить какие-то прозрачные силуэты, и то, если бы разведчики действовали при ярком освещении вблизи камер, но группа умело скрывалась в тени.
Когда охраны не осталось, разведчики устремились к железобетонному участку стены между складами, недалеко от лифтовой шахты, что находилась между рядами стеллажей.
– Рассредоточиться! Вьюга, действуй! – скомандовал Дракон.
Бойцы тенями заняли позиции у дверей. Один из диверсантов отодрал обшивку стены, достал из своего плоского, прилегающего к спине рюкзака, несколько металлических коробочек, и начал крепить их на серой поверхности бетона, оголившегося под отделкой. Устройства приклеивались к пористому камню на специальный состав, обладающий повышенной адгезией, как только Вьюга нажимал на одну из трёх кнопок, расположенных на боковой грани коробочек. При нажатии на вторую – из устройства в бетон погружалось три бура, сверлящих его на несколько сантиметров вглубь. После этого устройства затихали и сквозь отверстие в конце каждого сверла в бетон нагнетался химический раствор, способный размягчать структуру искусственного камня. Примерно через десять минут боец нажал на третью кнопку коробки, расположенной в центре той симметричной фигуры, которую образовывали аппараты на стене. Остальные устройства получили радиосигнал, синхронизировались и одновременно дали слабый разряд тока на порции геля, что разъедал бетон изнутри. Раствор мгновенно расширился и кусок бетонной стены треснул, раскрошился, упал на пол склада. Как и предполагалось, за ним был небольшой вертикальный канал, в котором находились провода линии связи, проложенные в стальной трубе.
«Начинаю вскрытие канала», – доложил Вьюга по рации, быстро собрав с пола коробочки, валяющиеся в бетонной крошке.
Дракон видел краем глаза, как его боец упаковал устройства обратно в свой рюкзак и достал миниатюрный резак по металлу. Командир смотрел сквозь щель приоткрытой калитки въездных ворот на площадку перед складами – было тихо, не видно ни патрулей, ни кого-либо ещё.
В наушнике послышался голос оператора дрона:
– Это Коготь, вижу вдалеке за деревьями свет фар, источник движется на восток.
Дракон ответил:
– За чащей есть дорога, но она сюда не ведёт. Доложи, если машина остановится. Или резко развернётся и поедет обратно.
– Есть!
Время шло. Вьюга возился с линией связи уже пятнадцать минут, а подключаться к ней даже ещё не начал. Коммуникационная сеть на «Объекте 80» имела два канала: старую линию со времён «шестидесятки», проложенную под землёй и предназначенную только для телефона и факса, а также беспроводную, существующую благодаря сети из нескольких антенн, установленных на ключевых точках базы. О том, что одной из таких точек являются склады, начальство Чжана узнало от своего шпиона с «восьмидесятки». Этому сотруднику ФББ удавалось оставаться незамеченным в двойной игре, в основном, благодаря обрывочным сведениям, не имевшим большой значимости, которые он дважды выдавал службе восточной страны. Но данный информатор не был главным. В целом, иностранная разведка имела троих осведомителей на секретной базе. И если первые два не сообщили за два года ничего принципиально важного, то недавно появившийся третий почти сразу предложил неплохую сделку: он предоставляет образцы модифицированного генома чудовищ, что создают в недрах «восьмидесятки», а ему гарантируют эмиграцию, убежище и безбедную жизнь на родине Чжана.
«Начинаю устанавливать связь с их сетью», – довольным голосом заявил по рации Вьюга.
«У нас осталось шесть минут, поторопись!» – ответил ему Дракон.
Время стало идти медленнее. Чжан постарался сосредоточиться на осмотре площадки у складов, не думая о том, что группе нужно уходить как можно быстрее, пока не появилась пересменка или пока с постом охраны складов кто-нибудь не попытался связаться по рации.
– Командир, я не могу зайти в хранилище данных, – расстроенно прозвучал в динамике голос Вьюги. – Тут до утра проковыряться можно, и даже в этом случае я не уверен, что получится и…
– План Б, запускай «червя», – резко оборвал бойца Дракон. Через минуту покидаем здание. Француз, давай к нам и вскрой замок двери пока.
– Есть!
– Есть!
Голоса в эфире смолкли, Чжан близко услышал быстрые шаги у себя за спиной, доносящиеся от входа на «Склад №2».
– Готово! – доложил по рации Вьюга.
– Понял, группа, движемся в точку эвакуации, – скомандовал Дракон.
***
Максим заметил небольшое сообщение внизу экрана на рабочем столе своего монитора.
«Ошибка подключения? Какая к чёрту ошибка подключения? Никогда…» – и тут он понял, что это первый на его памяти сбой в локальной сети научного центра. В следующий миг в его сердце зажглась надежда. Успокаивая своё разыгравшееся воображение, Миронов быстро набрал номер на служебном телефоне. После нескольких гудков в трубке появился знакомый голос:
– Отдел техподдержки, чем могу помочь?
– Стёпа, ты? Это Максим из лабора…
– Да, узнал! Привет, Макс! Чего хотел?
– Слушай, мне тут какое-то сообщение вылезло об ошибке подключения к сети. Что у вас там?
– Небольшие накладки при обслуживании серверов. Сейчас всё работать должно.
– Я вижу, что сейчас имя у подключения другое. Какой-то резервный хаб у нас есть? Сейчас основным занимаетесь?
– Ну, пока да, на нём сеть повисит, пока мы ковыряемся в центральном. А тебе это зачем?
– Да так, просто решил разузнать, что там такое было. Ладно, пока!
Максим резко закончил разговор. «Ну, и какой ещё у них там может быть запасной сервер, если не локальный? Другого шанса не будет!» – с этими мыслями Миронов направился из рабочего кабинета к лаборатории. Единственным оружием, которым он мог воспользоваться – смесь из нескольких агрессивных реагентов, которую учёный не так давно представлял в своих фантазиях о налёте на локальный центр управления.
Хоть Макс и старался не привлекать к себе внимание, он шёл так быстро по коридорам подземного лабораторного комплекса, что его шаги гулким эхом летели вдоль стен. Заветная дверь хранилища химикатов была уже близко. Неожиданно, она оказалась незапертой. В помещении с множеством бутылей, канистр и ящиков горел свет.
Развернувшись лицом к вошедшему коллеге, Саша произнёс:
– О! И тебе работа покоя не даёт? Я вот тоже тут завис с этими склянками…
– Какого чёрта ты тут делаешь? – бросил приятелю ошеломлённый Максим. Он не рассчитывал на свидетелей. Ему они были совсем не нужны.
– Да так, собираю комплект на ближайшие дни, проверяю, что всё есть в наличии, чтобы в случае чего не потребовалось заказывать с основного склада, – говоря это, Александр улыбался, ощущая непонятную ему самому неловкость. – А что такое? Всё нормально? Ты какой-то взвинченный?
– Всё ок, – коротко ответил Макс. – Мне тоже кое-что здесь нужно для завтрашнего дня.
Сказав это, он направился к выдвижным ящикам, в которых хранились канистры с особо агрессивными соединениями.
– Ого! Я вижу, ты хочешь завтра что-то растворять? Да у тебя там интересные опыты намечаются, не против, если я присоединюсь? – бубнил Александр, наблюдая, как его коллега вытаскивает ёмкости с едкими жидкостями. – Ма…Макс? Целую канистру? Да что ты там такое собрался делать?
Заметив, как коллега второпях, немного небрежно вытаскивает ещё и бутыль с особо опасной кислотой, Саша положил на ближайшую полку мелкие склянки, что рассматривал ранее.
Макс бросил взгляд на дальнюю стену помещения: «Так и думал, камера включена, как всегда. Надо с ним что-то делать! Он всё сорвёт!» – после чего оставил канистры в покое и выпрямился.
– Зачем тебе так много! Что ты там такое задумал?
– Да, завтра будет очень необычное испытание, не совсем по протоколу. Но дело того стоит, я думаю, мы на пороге прорыва, – ответил Макс подошедшему ближе приятелю.
– И в чём суть? – заинтересованно спросил Саша. – Это с тем зелёным завязано, да?
Макс намеренно посмотрел на камеру, задержал на ней взгляд, а потом кивнул в её же сторону:
– Тут есть лишние: нас подслушивают. Хочешь – введу в курс дела, давай прогуляемся до умывальников, там поспокойнее.
– Давай, – Саша понимающе кивнул и вышел из помещения. Максим, по пути к двери утащил с ближайшей полки небольшую колбу и засунул её себе в карман халата. Пройдя несколько метров, Александр направился к двери мужского туалета. В этот момент Максим немного ускорился, и как только они оба зашли внутрь, он достал пустую склянку из кармана и со всей силы ударил коллегу по голове. Колба разлетелась вдребезги.
– Ай-ай! Ты чего?! – закричал раненый. Удар пришёлся не в затылок, как планировалось, а выше и левее, из-за того, что Александр в момент нападения стал разворачиваться. Макс опешил: он не думал, что приятель останется в сознании после такого удара по голове. Саша упал на пол, но сознание не потерял. Сейчас он испуганно смотрел на Миронова.
Максим сдёрнул со стены наполненный дозатор с жидким мылом. Он налетел на поверженного коллегу и начал снова пытаться бить его по голове, но попадал по рукам, которыми Александр пытался защищаться от ударов.
«Нет! Нет! За что? Не надо!» – стенал Саша. Максим остановился, отбросил дозатор в сторону. Он вымотался, рука заныла – осколки колбы рассекли ему ладонь, – ему было тошнотворно смотреть на кафельный пол в пятнах крови, на сжавшегося в калачик, плачущего от боли и страха товарища. «Господи, что же я делаю?» – ужаснувшись собственной жестокостью, безмолвно проклял себя Максим. Но спустя мгновение он вспомнил про сбой в системе, про драгоценное время, которое уходит.
– Ты не должен выходить из туалета ближайшие десять минут, понял?
– Д… да…– сквозь всхлипы, произнёс Саша.
Максим покинул туалет. Стараясь не привлекать внимание коридорных камер, он быстрым шагом вернулся в комнату хранения химикатов. Чтобы не было видно порезанной руки, он запихнул её в карман халата. Красное пятно быстро появилось на белой ткани, но разглядеть его на видеозаписи было бы проблематично. Переворошив один из шкафов с выдвижными ящиками, Максим нашёл упаковки резиновых перчаток. Вскрыв зубами одну из них, он принялся натягивать тянущийся материал на окровавленную ладонь. От боли в какой-то момент рука затряслась. Вторую перчатку надевать было куда проще. После этого Миронов наспех смешал едкий раствор в мензурке, другой химикат он залил в склянку и, рассовав стеклянные ёмкости по карманам, с небольшой канистрой наперевес быстро направился к локальному центру управления.
