Ишида Рё
Пропавшая принцесса. Реальность
– Держитесь, милорд!
И в ту же секунду грянул залп такой силы, что у Эдгара заложило уши. Обращённый к «Мечте» борт окутал дым и молодому герцогу в первый момент показалось, что взорвалась сама их шхуна. Каравеллу бросило на противоположенный борт, и Эдгар улетел бы в тёмную воду, если бы Грегор не схватил его за плечо, своей железной рукой. Шхуна тяжело и как бы нехотя выпрямилась. Эдгару бросилось в глаза покрасневшее от натуги лицо рулевого, навалившегося на штурвал всем своим весом. Под ноги молодому герцогу упал латник, которому арбалетная стрела вонзилась чуть выше левого глаза. Только сейчас Эдгар понял, что арбалетчики его брата успели дать по ним залп, по всей видимости одновременно с выстрелом пушечной батареи.
– Мари!
Великан сжимал в объятиях сестру, из плеча которой торчал арбалетный болт. Огромный щит Грегора весь был утыкан болтами, понизавшими его словно жала гигантских шершней. Верхний край щита, был выщерблен в том месте, где пролетела стрела ранившая леди Деес. Эдгар бросил взгляд на «Мечту моряка» и не поверил своим глазам. Левого борта вражеского судна практически не существовало. Вернее, весь он был теперь изрешечен словно сито. Ряд щитов разлетелся во все стороны, мачта с грохотом рухнула, круша всё на своём пути, над палубой висело взметнувшееся кверху облако щепок словно над водяной лесопилкой. Посреди этого разгрома лежали изувеченные мёртвые тела, сквозь дыры в изувеченном борту в море текли ручейки крови.
– Леди Деес! – вскричала Хельга, взбежавшая на палубу держа обеими руками свою длинную юбку.
– Несите её в каюту! – приказал Грегор.
– И уйди отсюда, ради Богов! – взмолился он, глядя на Хельгу.
– Брат, я в порядке! – схватив его за плечо хрипло проговорила Мари, – рана не глубокая! Возьми себя в руки и командуй!
Эдгар огляделся по сторонам. Латники стоявшие вокруг растерянно оглядывались по сторонам не зная, что делать. Они переводили взгляд с учинённых на «Мечте» разрушений на Грегора, ожидая приказаний. Великан скрипнул зубами и передав сестру Хельге, резко выпрямился.
– На абордаж! – заорал он с остервенением и воины вокруг него пришли в движение. Верёвками с крюками подтянули их шхуну к «Мечте» и перебросили деревянные мостки на изрешеченный, истекающий кровью борт. Никто не попытался их остановить. Когда Грегор первым ступил на мосток, тонкие доски жалобно заскрипели под его весом. С неожиданной лёгкостью великан перемахнул на палубу «Мечты» и обнажил свой огромный меч. Сталь зазвенела о сталь, и Эдгар понял, что кто-то из людей его брата ещё сопротивляется. Латники мятежников последовали за своим командиром. Вместе с ними Эдгар оказался на залитой кровью и заваленной обломками палубе «Мечты». Сопротивление гвардии герцога было быстро подавлено. Деморализованные воины были либо убиты, либо побросали оружие. Брошенный своими людьми, герцог Де Бош отступил на корму, сжимая в руках меч и прикрываясь шитом с фамильным гербом. Он остался один, против более чем двадцати врагов. На секунду Эдгаром овладело желание встать рядом с братом и умереть вместе с ним. Но он вспомнил, ту ночь, сдавленный крик своей матери и сердце его ожесточилось.
– Это он? – спросил его Грегор.
Эдгар кивнул в знак согласия.
– Сдавайся, Де Бош! – закричал один из латников.
Он сделал шаг вперёд и получив колющий удар от Герцога рухнул на палубу с громким криком.
– Подходите псы! – заорал Де Бош-старший, потрясая окровавленной сталью.
– Все назад! – холодно приказал Грегор, выступая навстречу герцогу.
Де Бош грязно ругался.
– Трусы! – кричал он, – подходите! Я всех вас перережу, как свиней!
– Посмотрим, – процедил Грегор сквозь сжатые зубы.
Неожиданно для себя самого Эдгар схватил великана за плечо.
– Это моё семейное дело! – глухо проговорил он.
– Позволь ему, брат! – закричала леди Деес.
Она пришла в себя, и стояла на палубе каравеллы опираясь на Хельгу и одного из матросов. Грегор молча отступил в сторону, и Эдгар вышел вперёд. Де Бош-старший продолжал грязно ругаться, но Эдгару показалось, что брат вглядывается в него пытаясь различить лицо за забралом шлема. На секунду Эдгаром овладел страх, тот самый страх, который он с самого детства испытывал по отношению к своему старшему брату. У него опять появилось ощущение, что ему никогда не победить этого человека. Но на этот раз страх его сменился звериной ненавистью и бешенством. Где-то в глубине своей души Эдгар прекрасно осознавал, что, не победив брата он никогда не сможет избавиться от страха, который всю жизнь преследует его. Не колеблясь больше, он бросился на него и с удивлением осознал, что теснит герцога. Даже с этими плохонькими доспехами, на качающейся палубе, он определённо превосходил своего старшего брата, считавшегося непревзойдённым воином. Едва герцог упёрся спиной в борт, как Эдгар нанёс ему смертельный удар. Клинок вошёл в стык между двумя металлическими пластинами, закрывавшими грудь. Герцог всхлипнул, выронил щит и опустился на колени.
– Я узнаю этот меч! – пробормотал он, – брат, почему ты предал меня?
Эдгар извлёк меч из раны и поднял забрало своего шлема. Несколько секунд братья смотрели друг другу в глаза.
– Я принял тебя в нашу семью! Я заботился о тебе! И вот твоя благодарность! – криво усмехнулся герцог.
Сильным ударом Эдгар выбил меч из ослабевшей руки старшего брата. Вонзив свой меч в доски палубы, Эдгар снял шлем со своего противника. Он увидел лицо брата таким, каким ещё не видел его до этого момента. Бледным, растерянным, потерявшим надежду. На лице Де Боша выступила испарина, мокрые пряди волос прилипли ко лбу. Эдгар заметил в них множество седых волос.
– Прощай брат! – сказал он ему.
И повернувшись к Грегору добавил:
– Это мой брат!
Герцог глухо рассмеялся, он что-то сказал, Эдгар не разобрал что. Великан взмахнул мечом и за спиной младшего Де Боша с металлическим грохотом упало обезглавленное тело его брата. Эдгар отошёл в сторону и уселся на каким-то чудом уцелевшую здесь бочку. Его охватила усталость и равнодушие. Не испытывая никаких сильных эмоций, он смотрел, как латники мятежной Королевы вешают гвардейцев его брата, многих из которых он знал на протяжении десятков лет. Эдгар молчал, когда они взывали к нему моля о помощи. По команде леди Деес латникам надевали на шею петлю и сталкивали за борт. Скоро вся Мечта моряка была по кругу увешана извивающимися в предсмертных судорогах телами. Сдавшихся гвардейцев было никак не меньше, чем отряд под командованием Грегора Дееса. Эдгар подумал, что если бы они решили сопротивляться, то ещё неизвестно кому досталась бы победа. Сдавшихся же в любом случае ожидала казнь. Ничем кроме потери воли к сопротивлению, Эдгар не мог объяснить такое поведение этих опытных воинов. Мятежники ходили по палубе мародёрствуя и добивая раненных.
– Уходим! – приказал Грегор.
В одной руке он держал за волосы отрубленную голову Де Боша, другой тащил за собой его обезглавленное тело в дорогих сверкающих доспехах. Воины, добирая последнее поспешно переходили по шатким мосткам на свой корабль. У Эдгара возникло смутное неприятное чувство, ощущение того, что он вдруг стал лишним в этой компании. Пока они преследовали «Мечту моряка» он чувствовал себя одним целым с этими мятежниками, но теперь что-то изменилось. Нерешительно Эдгар хотел последовать за ними, но шедший последним Грегор повернулся к нему и глядя в глаза молодому герцогу своими голубыми, наивными как у ребёнка глазами сказал просто:
– Мне очень жаль милорд, но Вы не можете идти с нами. Если Вы вернётесь на наш корабль, я должен буду убить Вас! Таков приказ леди Деес.
Не дожидаясь ответа, он пошёл по мостку волоча за собой тело Де Боша старшего. Эдгар всё понял. То, что Грегор назвал сестру леди Деес, лишний раз убедило молодого герцога в том, что великан не шутит. Воины рубили верёвки и сбрасывали мостки в воду. Хельга увела леди Деес в каюту. Стоя у искалеченного борта, Эдгар наблюдал за тем, как матросы ловко ставили паруса. Воины занимались своими делами, перевязывая раны и что-то обсуждая, на Эдгара никто не обращал внимания. Только один Ле Клерк, стоя у борта смотрел на него.
– Прощайте милорд, – сказал Жан, – не держите зла на леди Деес. Она оказала милость, приказав сохранить Вам жизнь. Весьма вероятно, ей придётся дорого заплатить за это решение.
– Мне очень жаль, что я доставил неприятности этой благородной леди! – криво усмехнувшись отвечал молодой герцог, – надеюсь мне ещё представится случай поблагодарить её лично при нашей следующей встрече!
– Я тоже на это надеюсь! – отвечал ему Ле Клерк и Эдгару показалось, что секретарь не лукавит.
Шхуна качнулась и содрогнувшись всем своим изящным телом стала отходить от повреждённой Мечты. Эдгар смотрел как она, расправив свои паруса набирает ход. Ле Клерк ушёл вниз, а молодой герцог всё смотрел вслед уходившей каравелле пока она не превратилась в едва заметную точку на горизонте.
– Кажется, моему брату повезло больше, чем мне! Он то, по крайней мере, попадёт на сушу! – громко проговорил Эдгар неизвестно к кому обращаясь.
Однако на «Мечте» не он один ещё оставался в живых. До его ушей достигли стоны раненого. Эдгар разыскал солдата и постарался, как мог оказать ему помощь. Рана на его груди была ужасна, Эдгар отлично видел, что долго он не протянет. Солдат находился в бреду и похоже не осознавал, что происходит вокруг. Вдруг он пришёл в себя, заметил Эдгара и взгляд его прояснился.
– Милорд, – едва шевеля потрескавшимися губами проговорил умирающий, – Вы живы! Это удача! Где эти гнусные псы?
– Они ушли, – отвечал Эдгар.
Раненый глубоко вздохнул.
– Где наш герцог? – из груди его вырывался свист, с каждым произнесённым словом кровавая пена выступала на губах.
– Мой брат погиб, – сказал ему Эдгар.
Умирающий криво усмехнулся.
– Вот как? Даже наш лаки Герцог не пережил этого похода! Зря мы сюда отправились!
Эдгар молчал. Глаза раненого закрылись, голова упала на грудь, и он испустил дух. Эдгар остался один. Некоторое время он сидел над трупом солдата. Глупо было думать, что мятежники просто так отпустят его. Честно говоря, Эдгар даже не задумывался о том, что будет после того, как совершит свою месть. Ему пришло в голову, что всего лишь второй раз в жизни он поступил необдуманно. Первый раз был тогда, когда он взял с собой в Харбор Сафию. Ему стало грустно от того, что он не попрощался как следует с Сафией. Как-то теперь она будет одна? Впрочем, его собственное положение было сейчас куда хуже. Пройдясь по палубе «Мечты», Эдгар убедился в том, что положение его не просто плохое, оно безнадёжно. Пока море было спокойно, однако первый же, даже небольшой шторм, грозил «Мечте» серьёзными неприятностями. Левый борт корабля был сильно повреждён. Спустившись вниз, Эдгар увидел множество больших и малых пробоин. Все они были выше ватерлинии, но как только поднимутся волны корабль начнёт наполняться водой. Заделать все эти дыры не было никакой возможности. К тому же Эдгар совершенно не знал плотницкого дела. Но проблема была не только в этом. На «Мечте» сломалась мачта и был повреждён руль. Следовательно, ни поставить паруса, ни управлять кораблём не было возможно. Мятежники позаботились о том, чтобы уничтожить единственную уцелевшую после залпа лодку. Эдгару оставалось лишь ожидать неминуемой смерти дрейфуя вместе с погибающим судном. Однако жажда могла убить его раньше, чем бурные волны и Эдгар отправился на поиски живительной влаги. Его ждало разочарование. На всём судне не нашлось ни капли пресной воды. После долгих усилий Эдгару удалось найти две бутылки дорогого испанского вина, которое по чистой случайности не заметили мародёры. Молодой герцог поднялся на палубу и занялся уборкой. Для начала он выбросил за борт все трупы. Эдгар представил себе как выглядит «Мечта», украшенная висящими за бортом трупами, и внутренне содрогнулся. Достав кинжал, Эдгар обрезал верёвки и закончив это дело вдруг осознал, что теперь остался на судне совершенно один.
Другой Де Бош.
Эдгар с трудом разлепил веки. «Мечта» качнулась, и пустая бутылка с мелодичным звоном подкатилась к его ногам. Сделав над собой усилие, Эдгар подобрал её и поднёс к губам в тщетной надежде добыть из неё хоть одну каплю. Он прижал горлышко к потрескавшимся, покрытым коростой губам, но даже одной маленькой капельки не удалось ему получить. Грязно выругавшись, молодой герцог отшвырнул бутылку прочь. Эта вспышка гнева забрала его последние силы, и Эдгар в изнеможении сполз на пол и закрыл глаза. Ему казалось, что он слышит, как под его ногами плещется вода, с каждой минутой всё глубже пробираясь в разорванное чрево «Мечты». Корабль набрал уже столько воды, что палуба накренилась под углом почти в сорок пять градусов. Эдгар подумал, что лучше бы ему как-то выползти наверх, но сил у него на это уже не было. Он сидел на полу в узком коридоре недалеко от каюты капитана, в двух шагах от него находилась лестница, что вела на верхнюю палубу. Эдгару не хотелось наверх. Там жарко днём и холодно ночью. Сколько таких ночей уже миновало, с того момента как его бросили здесь по приказу леди Деес? Эдгар не мог этого сказать. Да и стоило ли подниматься на палубу, чтобы продлить себе жизнь ещё на день или два? Очевидно нет! И всё же Эдгар продолжал с упорством обречённого цепляться за жизнь. Он и сам не мог объяснить себе на что он надеется. Сознание Эдгара мутилось. Он то видел перед собой погружённую во мрак спальню, слышал предсмертный крик матери, то картина его первого боя, когда он едва не обделался от страха вставала перед ним, как живая. Но хуже всего было, когда являлся он. Мерзко усмехаясь, он обещал изнасиловать и перерезать горло Сафии.
– Также как я перерезал глотку твоей шлюхи-матери! – говорил он и на шее его чернела глубокая страшная рана. Потом голова его отделялась от тела, со страшным грохотом летела на пол и катилась к ногам Эдгара. Молодой герцог судорожно отталкивал её ногами и тут понимал, что это всего лишь пустая бутылка из-под вина. Кажется, ему удалось ненадолго впасть в сонное состояние похожее на забытьё. Разбудила его холодная вода, прокравшаяся к нему в сапоги. И тут Эдгар удивил сам себя. С неожиданным проворством он пополз на четвереньках к лестнице и через пару минут выбрался на палубу. Вокруг было темно, «Мечта» накренилась ещё больше, Эдгар кое-как устроился, уперевшись спиной в обломок мачты. Он всё ещё не хотел умирать, не хотел сдаваться. Свежий ветер немного приободрил его. Эдгар снова ненадолго забылся сном, а когда открыл глаза, из-за горизонта медленно выползал кроваво красный диск Солнца. Тень накрыла его лицо и подняв голову он опять увидел старшего брата, смотрящего на него с гнусной ухмылкой. Герцог Де Бош улыбался Эдгару своей рассечённой надвое шеей.
– Твоя глупая мать была ишванткой, и ты сам такой же! Недаром тебя тянет к этой шлюхе! – прохрипел он чёрными губами.
– Уйди! Оставь меня! Тебя больше нет! – устало сказал ему Эдгар.
Он закрыл глаза, а когда открыл их, старшего брата не было рядом. Перед ним была лишь накренившаяся палуба с множеством узких рваных пробоин и выщербленный борт, который того и гляди грозил быть захлестнут очередной волной. Эдгару пришло в голову, что ему осталось недолго. Почему-то молодой герцог подумал, что больше старший брат не вернётся. Он с необычайной ясностью осознал, что груз, который давил на него все эти годы ушёл, что наконец он избавился от этой чёрной, страшной тени, давившей на него, словно чугунная плита. И даже несмотря на то, что он прекрасно понимал, что как никогда близок к смерти, несмотря на то что от нестерпимо мучавшей его жажды он почти помутился в рассудке, Эдгар ощутил себя счастливым. Он хрипло рассмеялся, закашлялся разрывая себе горло. Во рту было сухо, язык распух и, казалось, того и гляди вывалится наружу. Эдгар закрыл глаза. Было тихо, только скрипела, доживая последние свои часы «Мечта моряка», да дул лёгкий освежающий ветерок. Корабль напоминал сейчас дряхлую старуху с трудом, передвигающую ноги, грозя в любой момент упасть, чтобы больше уже не подняться. «Мечта» осела в воду так низко, что было неясно, как она всё ещё держится на плаву. Эдгар закрыл глаза и предался мечтам о Сафии. За эти несколько дней, что провёл он на тонущем корабле он окончательно убедился, что безнадёжно влюбился в ишвантскую куртизанку. Эдгар живо представил себе, как они возвращаются домой в их родовой замок. Ему пришло в голову, что замок этот теперь его собственный. Теперь он сможет ввести туда Сафию, как свою жену и хозяйку и никто не сможет возразить ему! Резкий порыв ветра ударил ему в лицо, Эдгар открыл глаза и ему показалось, что на самой линии горизонта появился парус. Он закрыл глаза и сидел так некоторое время страшась открыть их снова. Он был уверен, что ему померещилось. Но когда он открыл глаза, то убедился, что это действительно парус. По всей видимости, это была небольшая рыбацкая шхуна и она приближалась. Нужно было как-то попытаться привлечь внимание рыбаков и тогда он сможет выжить, сможет спастись и вернуться к Сафии. Но сил пошевелить ни рукой, ни ногой у него уже не было. Эдгар попробовал закричать, но из его рта вырвались лишь жалобные, полузадушенные хрипы. От полного бессилия он бы заплакал, но в его организме осталось так мало воды, что даже на это он был неспособен. Шхуна приближалась. «Сейчас она пройдёт мимо и не заметит меня!»– подумал Эдгар. Он зажмурился не в силах смотреть, но потом всё же не удержался и взглянул. Рыбацкая шхуна была уже совсем близко, Эдгар различил стройную фигуру женщины в красном платье, стоявшей на носу подавшись вперёд так сильно, что казалось она того и гляди сорвётся в бурные воды моря. Солёный ветер развивал её чёрные вьющиеся волосы.
– Сафия! – прошептал Эдгар и потерял сознание.
Когда он пришёл в себя, то впервые за долгое время не ощутил наклона всего корабля, к которому успел уже привыкнуть. Он лежал на кровати в каюте, а не на изувеченной палубе, рядом сидела Сафия и смотрела на него большими заплаканными глазами. Время от времени она смачивала его губы окуная платок в тарелку с водой. Сильно пахло рыбой, но даже этот запах показался Эдгару необыкновенно приятным.
– Воды! – прохрипел он.
Сафия метнулась, напомнила чашу водой и поднесла к его губам. Эдгар пил жадно, захлёбываясь и давясь. Каждый глоток раздирал его горло, живительная влага проливалась на грудь, но он не мог остановиться. Наконец, насытившись он рухнул на постель хрипло и тяжело дыша. По щекам Сафии текли слёзы, время от времени она жалобно шмыгала носом, словно маленький обиженный ребёнок.
– Как ты меня нашла? – спросил её Эдгар, хотя правильнее было бы сказать зачем.
– Я не знала, что делать! – всхлипывая, отвечала Сафия, – я ждала Вас в гостинице, а Вы всё не возвращались. Я думала, что Ваш брат убил Вас!
По щекам её пробежали две большие прозрачные слезы. «Неужели ей даже в голову не пришло, что я мог её бросить?!» – подумал Эдгар, и его накрыло такой сильной волной благодарности и любви к этой девушке, что он едва не застонал от счастья.
– Я не знала, что мне делать! – повторила Сафия, – я хотела идти искать Вас, но Вы строго запретили мне выходить из гостиницы! И всё же я готова была нарушить Ваш приказ, когда мальчишка принёс записку. Там было сказано, что Вы находитесь в море на тонущем корабле и были даны примерные координаты.
Сафия всхлипнула.
– Простите меня, милорд!
– За что?
– Чтобы нанять эту лодку я продала все свои драгоценности, и даже те, что получила от Вас в подарок!
– Глупенькая, – ласково прошептал Эдгар, – если бы ты этого не сделала, я был бы уже мёртв!
Сафия зарыдала, закрыв руками лицо.
– Я так счастлива, что Вы живы милорд! – бормотала она.
– Кажется, я просил тебя называть меня по имени! – ласково пожурил её Эдгар.
– Да, милорд! То есть Эдгар, – улыбаясь сквозь слёзы отвечала Сафия.
– Что с Вами случилось? Где Ваш брат? – спросила она, заглядывая Эдгару в глаза.
– Он мёртв, – глухим голосом отвечал ей Эдгар, – я победил его, Сафия.
Из груди девушки вырвался невольный вскрик, она прижала руку ко лбу.
– Дайте мне секунду милорд, – попросила она тяжело дыша.
Эдгар смотрел как колышется, вздымаясь её упругая, крупная грудь. Отняв руки от лица Сафия, взглянула на герцога, глаза её высохли, щёки побледнели.
– Милорд, – произнесла она твёрдым голосом, – не буду скрывать от Вас, я боялась и ненавидела Вашего брата. И теперь я счастлива, что он умер! Вы возненавидите меня за это?
На щеках её выступил румянец, Эдгар подумал, что сейчас она необыкновенно хороша собой.
– Нет, – отвечал он с нежностью, – всё правильно. Всё так и должно быть!
Он хотел сказать ей, что и сам счастлив от того, что старшего брата больше нет в живых, но ему было стыдно признаться в этом. Вместо этого он взял руку Сафии в свою и поднёс её к своим губам.
– Теперь нам никто не помешает! – проговорил он, – мой брат сказал, что моя мать была ишванткой и следовательно я тоже из народа ишвантов! Сафия, ты станешь моей женой?
Девушка вспыхнула, не вырывая свою руку из его руки она едва заметно кивнула, глядя в сторону.
Эдгар ещё раз просмотрел бумаги. Их финансы были в плачевном состоянии. Вся эта толпа наёмников в Харборе, которая неизвестно кому подчинялась, вот и все войска, которые были сейчас у него в распоряжении. Правда неизвестно станут ли они ему подчиняться. Ведь платить им было нечем. Когда после своего возвращения с того света он впервые вышел на улицу и спустился к причалам, его поразила изменившаяся до неузнаваемости гавань. Она была совершенно пуста. Все многочисленные корабли словно испарились, словно их никогда и не было. На рейде покачивались на волнах лишь две-три рыбацкие шхуны, такие маленькие и дряхлые, что пытаться пересечь на них Тихое море было равносильно самоубийству. Эдгар понял почему Сафии для того, чтобы спасти его пришлось заплатить рыбаку целое состояние. Сердце его снова наполнилось любовью и благодарностью к своей будущей жене. Эти чувства были почти забыты. Что-то подобное испытывал он только в детстве к своей покойной матери. А дальше в его сердце всегда присутствовал страх подавлявший все остальные его чувства. Теперь он ясно осознавал это. И всё же кто отправил Сафии записку, которая спасла его жизнь?
Народу в гавани заметно поубавилось. Все, у кого оставались деньги поспешили уплыть отсюда. В Харборе остались лишь те наёмники кто поставил свою жизнь и последние деньги на билет в эту чужую заморскую страну, в которой каждый из этих солдат удачи рассчитывал обогатиться. Теперь они слонялись с потерянным видом по пустым улицам Большой Гавани. Большинство из них были трезвы к большому удивлению Эдгара. Он подумал, что, по всей вероятности, у этих людей нет денег даже на выпивку. Их потрёпанная одежда и знававшее лучшие дни оружие свидетельствовали об этом со всей очевидностью. Взгляд этих людей был полон тоски и смирения с неизбежным. Эдгар прошёлся вдоль набережной. Почти все кабаки были закрыты, на дверях висели криво прибитые пергаменты, писанные на дешёвой бумаге. Эдгар подошёл поближе и прочитал:
«Я приду в Харбор седьмого числа листопада. Бегите, ибо каждый приехавший сюда из-за моря и оставшийся в Большой Гавани будет повешен. Королева Лалатина Рейгарден».
Бумажки с этими словами висели повсюду, и никто их не срывал. Харбор замер, сжался в ожидании прихода мятежников. Эдгар прикинул, сейчас было третье число. Лалатина анонсировала своё появление в гавани через четыре дня. Вполне возможно это была просто угроза и армия мятежников гораздо дальше от города, чем писано в этих бумажках. Но на самом деле это было неважно. Неделей позже, неделей раньше. Она движется медленно, тяжёлые осадные орудия, много других пушек, обоз, пехота, лестницы, тараны, Эдгар представил себе растянувшийся по дороге длинную цепь возов. Он вдруг поймал себя на том, что в голове его появился смутный проблеск надежды. Это было глупо. Нужно хватать Сафию и бежать отсюда, пока ещё не поздно, но он ничего не мог с собой поделать. Наткнувшись на единственный открытый кабачок, Эдгар зашёл внутрь и заказал себе кружку эля. Здесь у хозяина, стоявшего за стойкой, было такое же лицо смирившегося человека. В кабачке было людно, Эдгар с трудом нашёл место, где смог присесть. Хотя заведение было наполнено народом, было тихо. Люди сидели с мрачными лицами и почти не разговаривали. Эдгар пристроился с краю стола, за которым сидели пятеро наёмников неопределённой национальности.
– Что скажешь, Ханс? – спросил наконец один из них, небольшого роста крепкий парень, с волосами соломенного цвета.
Тот, к кому он обращался крупный мужчина с чёрной, как смоль бородой скривился и ничего не ответил. Сидевший справа от него высокий блондин с вытянутым как у грустной лошади лицом со всей силы ударил кулаком по столу:
– Ханс, мы здесь сдохнем, как собаки! Надо двигать отсюда!
– Куда? – угрюмо отвечал чернобородый, – мы не черта здесь не знаем! Нас переловят и перевешают, как крыс.
Лошадинолиций выругался.
– Здесь, что лучше, что ли?! Не похоже, что кто-то из них, – он кивнул в сторону других посетителей, – собирается оказать сопротивление этой чёртовой Королеве!
– И ещё эти вонючие Де Боши сбежали за тихое море! Как запахло жаренным, так сразу к себе домой убрались! – продолжал блондин, с остервенением в голосе.
– И награбить себе небось успели! А мы теперь с голоду подыхай или в петлю лезь! – поддержали его.
Чернобородый лишь угрюмо смотрел в стол.
«Если бы вы хоть иногда включали мозги, то не оказались бы здесь!» – подумал Эдгар. Он впервые, пожалуй, слушал этих людей, на которых ранее и не думал обращать внимание, и по своему уровню развития они казались ему похожими на детей. Эдгару пришло в голову, что и он сам находится в том же положении что и те, над кем он в душе потешался и это показалось ему настолько забавным, что, не сдержавшись он громко рассмеялся. Вся пятёрка уставилась на него с удивлением и неприязнью.
– Что смешного? – грубо осведомился лошадинолиций.
– Ничего. Простите! Я просто вспомнил одну смешную штуку! – примирительно улыбаясь, отвечал Эдгар.
– Какую? Ну-ка поделись! Посмеёмся вместе! – рявкнул на него блондин.
Пока Эдгар судорожно пытался вспомнить какой-нибудь анекдот по забористей, крепыш с соломенными волосами заметил, вглядываясь в лицо Эдгара:
– Что-то он не похож на простого наёмника!
– Это точно! Да это шпион мятежников! – подхватил другой.
Руки мужчин потянулись к рукояткам мечей. Другие посетители, привлечённые шумом, начали оборачиваться на них. Ситуация накалялась. Эдгару вдруг стало смешно, что, чудом избежав смерти он может быть так запросто зарезан людьми, которых он даже не знает. Почему-то он совершенно не испытывал страха, хоть и был один среди по меньшей мере двадцати вооружённых людей. Отхлебнув из своей кружки, он, не торопясь поставил её на стол и утерев тыльной стороной губы рассказал смешную историю, слышанную им от своего брата. История эта всегда вызывала взрыв смеха среди людей подобного склада, но сейчас никто даже не улыбнулся. Чернобородый поднял голову и взглянул на Эдгара.
– Оставьте его в покое! Он в том же положении, что и мы все. Я не думаю, что Королеве Лалатине нужны здесь шпионы. И так ясно, что она без труда захватит Большую гавань, – сказав это, он опять с мрачным видом уставился в стол.
Его слова, как ни странно, подействовали. К Эдгару потеряли интерес, лошадинолиций цыкнул зубом и отвернулся.
– Бери командование на себя, Ханс! – предложил он, обращаясь к чернобородому, – ты же командовал отрядом во время пятнадцатилетней войны!
– Это был лишь небольшой отряд, – отвечал Ханс.
– Ну и что?! Все мы доверяем тебе!
– Вы может быть и да. Но другие меня просто не знают. Никто не последует за мной. Да и не знаю я толком, что делать! Тут нужен кто-то поумнее меня! Я отправился сюда, когда узнал, что армией командует младший брат Герцога. Сам-то герцог человек бесполезный, но брат его, тот мог перехитрить кого угодно!
– Ну и что толку если они оба сбежали? – презрительно хмыкнул блондин.
В этот момент в голове Эдгара вдруг ясно проступили контуры плана, зародившегося, когда он представил себе растянувшийся на несколько миль по дороге обоз мятежников. И ещё он почему-то вспомнил здорового, похожего на медведя бандита с заросшим чёрной шерстью лицом, Грен, кажется, так его звали. Эдгар отлично понимал, что ему нужно встать и уйти, найти где-нибудь корабль и вместе с Сафией бежать подальше отсюда, но вместо этого спросил:
– С чего вы взяли, что Эдгар Де Бош сбежал?
Он спросил это так громко, что все сидевшие в кабачке обернулись к нему.
– А как же иначе?! На «Мечте моряка» они уплыли! Правда ходят слухи, что мятежники перехватили их корабль и отправили обоих братьев на корм рыбам! – сказал кто-то.
– Туда им и дорога! – поддержали его.
– Всё верно! – отвечал Эдгар.
– За одним исключением, – продолжал он, вставая во весь свой немаленький рост, – я жив, и я здесь!
– Кто ты такой? – закричали ему.
– Я Эдгар Де Бош! И я знаю, что нужно делать! – отчеканил Эдгар.
В кабачке наступила тишина, стоявший за стойкой хозяин заведения, даже разинул от удивления рот. Эдгар почувствовал на себе взгляд чернобородого и на этот раз заметил в его глазах искру надежды.
Вернувшись в гостиницу, молодой герцог поднялся в их с Сафией комнату. Гостиница на две трети опустела, но из-за отсутствия у них денег, Эдгар решил остаться в той же комнатушке, куда они заселились. Когда он вошёл, Сафия вздрогнув, поспешно смела со стола жалобно звякнувшие медяки. По всей видимости, она считала жалкие остатки их сбережений.
– Дай мне перо и бумагу! – попросил Эдгар.
Усевшись за стол, он быстро написал убористый текст и накапав воска приложил свою печать.
– Это тебе! – сказал он, протянув пергамент Сафии, – здесь это немного стоит, но будет иметь значение, когда ты пересечёшь Тихое море.
– Что это? – спросила Сафия, беря у него бумагу.
– Это дарственная. Здесь написано, что в награду за спасение своей жизни, герцог Де Бош, то есть я, подарил тебе, Сафии Когар, один из стоявших на нашей земле замков и земли вокруг него.
– Что?! – вырвалось у девушки.
– Это не такой уж и большой замок. Из укреплений там только один Донжон, но это делает тебя леди. Так что теперь ты леди Сафия Бурж, по названию твоего замка.
– Зачем мне это? – проговорила Сафия опуская руку, державшую пергамент, – Вы хотите избавиться от меня милорд?
Голос её дрожал, глаза стали как у испуганной лани.
– Сафия, – мягко сказал ей Эдгар, – больше всего на свете я не хочу расставаться с тобой! Но…
