Игорь Сотников
Последнее искушение свободой
– Я так понимаю, что кино отменяется.
– Угу, – кивнула Лиза.
– Ну, тогда просто погуляем.
– Давай! Вот только организм требует углеводов после занятий спортом.
– Не проблема, по дороге забежим куда-нибудь, где они водятся, эти углеводы. – Сказал я.
Лиза было хотела ответить, но заметив выходящую группу людей, в которой также находился и Петерс, отвлеклась на неё. Петерс, заметив нас, всё же догадался и не стал подходить к нам, а просто помахал рукой. Лиза же со своей стороны ответила ему улыбкой.
– Видишь, какой он тактичный. Увидел, что нам не нужен третий и удалился, – с улыбкой сказала Лиза.
– Ну, спасибо ему за это, – выразил своё отношение я.
– Что тебе не нравится?
– Да перестань. Мне нет до него дела. Впрочем, знаешь, мне тут мысль такая пришла. Я бы им предложил не шифроваться, а цифроваться. Цифра ведь крепче слова, они, цифры, и были придуманы для того, чтобы сцементировать созданные словами предложения, несущие в себе какую-нибудь мысль. Ведь визуализация через графические изображения, гораздо доходчивей человеку, чем слух. Лучше один раз увидеть, чем семь раз услышать – не зря ведь придумали пословицу, которую, к слову сказать, не раз нужно повторить для некоторых.
– Что-то ты так мудрёно говоришь, что я ничего не поняла. Лучше, давай картинки. – Сказала поморщившись Лиза.
– Вот такой я есть.
– Зануда.
– Может быть и так, но давай я всё же продолжу. Ведь зануда всегда уверен, что он интересен и понятен для окружающих.
– Ну, давай, – вздохнула Лиза.
– Хочешь картинки, тогда получай. С чего начали современные адепты гендерной свободы? Можешь не отвечать. Это была риторика. Так вот, они начали с табличек в уборных, а именно: добавили к двум основным третью, обозначающую так называемый третий пол. А что собой представляют эти самые таблички? А всего лишь графическое изображение в виде соответствующих определённому полу треугольников, или ещё каких-нибудь фигур. Так вот, раз им так хочется обмануть себя и, в особенности, окружающих, то им надо вместо этих графических изображений ввести в обиход цифру, которая будет служить им для обозначения пола. Насчёт же цифр, которые будут обозначать пол – тоже гадать не надо, еще в «Камасутре» дано наглядное обозначение полов через эту самую цифру. И даже непосвященные в курсе значения числа 69. Так что постепенно внедряя в обиход цифры «6» – как определения женского пола, и «9» – как мужского, можно для начала добиться стойкого ассоциирования с ними определенного пола, а уже затем добиться признания и третьего – «69» пола. К тому же эти две цифры «69», графически представляют собой запятую, которая несёт в себе значение неокончательного ответа, но имеющего продолжения: мол, ещё рано здесь ставить точку в таком раскладе вещей. А то, что тобой двигало: то ли внутренняя убежденность, то ли мода – это уже не важно, ведь человек перестроился и теперь создаёт свою духовность из своих физических пристрастий. И теперь всякий недовольный собой, может понять, что изменив себя, он сможет решить все свои наболевшие проблемы. Ведь как удобно – взял, перевернул цифру, и ты уже другой человек. И даже не перевёртыш, а как говорят терпимые люди, а решительный человек, носящий гордое имя – «транс». И что теперь? А теперь всё пришло в гармонию через символ инь-яня, «69». Так, наверное.
– Знаешь, что я подумала? – серьёзным голосом, спросила меня Лиза.
– И что?
– А пойду-ка я в одно место, пока там не прислушались к тебе и не поменяли таблички, – сказав это, Лиза оставила меня одного.
Правда не успел я и пару раз переступить с ноги на ногу, как её звонкий голос сообщил мне, что она готова, и мы вышли на свежий воздух.
– Ну, что будем делать? – повторилась Лиза.
– Ну, я даже не знаю, может сама что-нибудь предложишь?
– Что-то вы совсем стали безынициативными, так и спешите отдать нам в руки все бразды правления. – Сказала Лиза.
– Может потому, что нам в отличие от вас – не надо спешить. Вас же торопит (при всей казалось относительной длительности) скоротечность женского века, вот и приходиться вам первыми принимать решения и, зачастую, именно спешка и мешает вам совершать поступки более обдуманно.
– Ах, вон оно как! А я думала, что всему виной ваша медлительность, а как оказывается – это мы спешим!
– Конечно, ведь вся проблема в разнице предоставляемого времени женской и мужской частям человечества. И надо констатировать факт того, что женщинам отмерили времени ничтожно мало по сравнению с нами.
– И благодаря чему и кому мы так обделены вами? – прищурившись, спросила Лиза.
– Ну почему сразу же нами. Объективная реальность. Но, впрочем, у меня есть на этот счёт две версии такого «несправедливого» положения вещей. – Сказал я.
– Ну, слушаю.
– Так вот, первая – эволюционная. Во всём виновата близость женщины к природе, для которой изменчивость есть одно из защитных свойств, позволяющих более успешно конкурировать с другими представителями живого мира. А женская красота – это всего лишь внешний природный атрибут, с помощью которого женская половина и привлекает мужчин, дабы продолжить начатое творцом. И вот решив на данном этапе вопрос выживаемости рода, природа на этом теряет свой интерес к ней, и ищет новые формы для привлечения уже последующих потенциальных продолжателей рода.
– Ого как. Давай лучше говори вторую версию, а то первая меня не слишком привлекает своей натуральностью.
– Ну и вторая – мифическая. Когда в результате никем неизведанных причин, бог разделил «Андрогина» на мужчину и женщину, и не все остались довольны итогом этих его действий. Мужчина счёл, что в результате деления он был обойдён своей второй половиной, и поэтому остался недоволен этим решением творца. Женщина же со своей стороны посчитала, что она довольно успешно вышла из этой передряги (так она называла свою бывшую обитель). Недовольный результатом этого раздела, мужчина попросил творца изменить их. И творец хоть и не сразу, но всё же внял этим просьбам (Почему? Ответ один: из мужской солидарности), и сказав: «Ты сам всё сможешь изменить», – добавил ему в организм одно физическое свойство, способствующее ускорению обмена веществ, которое и позволяет ему в большей степени, чем женщине, придавать новые формы своему организму. Вот почему мужчина быстрее добивается результатов, приходя в спортзал.
– Ах, вон оно как, – заявила Лиза, – Ну а женщины что?
– А что они. Они довольные, так и закостенели в своей сущности. А в чём это проявляется? А в том, что раз добившись чего-то, они останавливаются на достигнутом, и в результате – застаиваются, что и приводит к плачевным старческим последствиям. И что главное – ты не сможешь на это как-то повлиять, это природное клятие так и тяготеет над вашим родом.
– Значит так! И эта твоя мифическая версия мне тоже не нравится. Правда, у меня есть к ней дополнения, которые, как я понимаю, ты утаил.
– И что же я утаил? – спросил я.
– А то, что в закрытой системе есть правило: чтобы где-то прибавить, для этого нужно где-то убавить. Значит бог, если и добавил что-то мужчине (в нашем случае повысил обмен веществ), значит, он это сделал за счёт женщин, снизив его у нас. Верно я говорю?
– А я почему-то и не удивлён ходу твоей мысли. – Сказал я.
– Так я верно говорю или нет?
– Да, это так. Но по другой версии – вы вообще, «по ребро» нам обязаны, – заявил я.
– Это была навязанная нам дарственная, – выразила своё несогласие Лиза.
– Дареному коню в зубы не смотрят, – парировал я.
– Вот вы и норовите нас оседлать и пришпорить, – не отступала Лиза.
– Ну, конечно. По-вашему выходит, что создание туфель на каблуке, преследовало тайную цель. Ведь следуя этой вашей логике – мы с помощью этого подарка заставили женщин ходить на полусогнутых ногах перед мужчиной, – в свою очередь не сдавался я.
– Ах ты, – накинулась на меня Лиза. И я, решив, что дальше будет лучше принять удары судьбы, склонил перед Лизой голову. Она же, потрепав этого несносного мальчишку, взъерошив его голову, посмотрела на меня со всей строгостью и довольная, сказав мне: «Вот мы и пришли», – повела меня за руку в находящееся на нашем пути кафе.
Это было одно из многих небольших кафешек, которые так и бросаются нам в глаза, благодаря своим звучным названиям, которые, к слову сказать, не имеют никакого, даже приблизительного отношения к роду деятельности заведений общепита. Но хозяина заведения это не волнует, он просто нанял оформителей и заказал: «Что-то такое хочу, чтобы увидели и сразу – вах». А что это такое – «вах», ты уж сам догоняй. И вот на нас со всех сторон давят эти плоды интеллектуального труда современных деятелей искусства. И я не могу их осуждать, ведь попробуй найти такую трактовку этого «вах», чтобы и хозяин ахнул, и прохожие не офонарели.
Что касается самого кафе, то я сегодня себя чувствовал уже не тем сосунком, который впервые зашёл в подобное заведение, чтобы заказать что-нибудь поесть. Сейчас, перед всеми предстал уже опытный едок, прошедший не один горячий обед и холодный ужин, а также – завтрак на скорую руку. Теперь я уже почувствовал весь вкус еды, и меня уже не разведёшь какой-нибудь манкой, нет – мне подавай бефстроганов и котлету по-киевски. А когда-то я с робким удивлением рассматривал строчки меню, не зная, что же мне заказать… Где же тот я, мне уже неизвестно, часы и дни проели мою памятливость. Сегодня мне уже не страшно здесь, ведь я пришёл не один, и если что, то каждый из нас, по очереди сможет присмотреть друг за другом (и за сохранностью нашего обеда).
А ведь когда-то я искал себе напарника для этого священного действия. И ведь прошло-то всего ничего, и вот у меня есть свой надежный напарник, с кем я могу разделить обед и, возможно, даже ужин, так думал мой внезапно оголодавший мозг, оглядываясь вокруг себя. «Хорош ребячиться», – сказал мой Адвокат, и я, вновь став серьёзным, принялся вслед за Лизой изучать меню. Но давайте не будем мешать нашим изголодавшимся героям, ведь священное действо приёма пищи, требует к себе весьма серьезного отношения. К тому же мы своим заглядыванием им в рот, только можем усугубить пищеварительный процесс и, не дай бог, кто-нибудь из них подавится от нашего внимания к ним.
«Но влюбленные не имеют аппетита!», – скажет кто-то слишком умный. «Ага, щас. Попробуй, побегай с моё», – отвечу я и перелистну страницу. Правда, я вместе со страницей перелистнул и последующие события вечера, которые, в сущности, свелись только к одному – к нашему выяснению отношений. И как оказалось, чтобы показать свою умность и силу, я должен был бы первым уступить в споре. Но когда я так и сделал, то оказалось, что это правило не распространяется на тему силы любви, и что я должен был до конца настаивать в том, что моя любовь к ней сильнее. Не знаю, чем бы этот спор закончился, если бы мне не пришли на помощь мои знания по оказанию первой помощи утопающему, захлебывающемуся в этом потоке обилия слов, а именно: приём «рот в рот». Сумев сначала сбить неправильную постановку дыхания, уже после пятиминутной размеренной работы лицевых мышц, я привёл в чувство обоих партнеров, и выровнял ровность их отношений. Ну а дыхание… А что, дыхание? Оно уж потом выровнялось и приняло свою равномерность. Но и нам пора, и мы с вами возьмём и равномерно перейдём своим семидневным мерным шагом на неделю вперёд.
«Но почему так резко меняются интервалы повествования», – задастся вопросом нетерпеливый читатель. Неужели в этом есть какая-то необходимость? «Есть!», – встанет на мою защиту лежащий поодаль от меня недельной носимости камень. «А ты попробуй поносить меня, и тогда уж скажешь…».
* * *
Что сказать… Вся последующая неделя перед моим отъездом, что подтвердилось прямым источником владеющим информацией, прошла в тягостном ожидании не самого отъезда, а того момента, когда мне надо было рассказать Лизе о моём участии в этой поездке.
Так на следующий день после разговора с Лизой, будучи на работе, я прямиком зашёл к Мисс, где и сообщил ей о том, что знаю о решении отправить меня вместе с ней. На что она с оговорками ответила мне: «Да вот, мне только что сообщили, и я не успела тебя ещё ввести в курс дела». Ну, конечно, я верю ей и соглашаюсь, что наша бухгалтерия такая нерасторопная. Ну-ну… По уходу же я прошу её пока что об этом никому не сообщать. На что она заинтригованно спрашивает: «А что такое?». Я же довожу до её сведения, что мне, как новенькому, не хотелось бы, чтобы сейчас поползли ненужные разговоры, а уж после поездки, эта новость наверняка потеряет свою актуальность.
«Что ж…», – соглашается со мною Мисс, и я, получив наконец-то нужную информацию, выхожу из её кабинета. Но как только я вижу Лизу, то во мне всё падает. Видимо, включается в работу кран, подвешивающий на мою душу свой персональный камень, который для поддержания своего равновесия использует сложную лебедочную систему, состоящую из множества нервных тросов, которые, в свою очередь, проходя через центральную нервную систему, укреплялись на моём плечевом хребте. Плечи же, получив дополнительную нагрузку на себя, слегка приспустились, а руки, для сохранения баланса, повисли вдоль тела. А ведь ещё недавно этот каменище был всего лишь комком в горле, и если бы я набрался решимости – он бы просто взял и растворился во вне. Но нет – я выбрал другой путь, и комок, провалившись внутрь, стал тяжелеть и каменеть, пока и не превратился в камень.
И вот в таком виде я и предстаю перед Лизой, и она, ничего не подозревающая, просто спрашивает меня: «Что, опять ничего новенького?». «Да, всё по-старому», – не моргнув глазом вру я, и чувствую, как камешек существенно прибавил весу. Но я себя уже убедил, что это только временные трудности, и как только представится удобный случай – я сразу же всё ей расскажу.
«Случай, говоришь, а разве ты не знаешь, что он не представляется, и тем более – по твоему желанию. Нет, он действует наобум», – влезла Критичность. «Ну, тогда будем надеяться на случайность», – возразил Адвокат. «Ага», – только покачав головой, ответила Критичность. И вы, как понимаете, удобного случая всё как-то не выходило. И чем дальше затягивалась недоговорённость с моей стороны – тем сложнее мне было рассказать ей. Да ещё и Лиза подливала масла в огонь…
Так в один из вечеров, слившись с природой, я, сидя с Лизой в парке, как-то за между прочим, спросил её про те неизвестные мне семейные обстоятельства, из-за которых её не было на работе в первое моё появление на ней. Неожиданно для меня Лиза расстроилась и, узнав о моей информированности по поводу того трагического случая в компании, рассказала мне, что после него в компании на самом деле случился переполох, и многих всё же потрясли.
Так параллельно следственным действиям шло и внутреннее расследование, которое, собственно, ни к чему не привело. Вроде бы как нашли какую-то причастность ко всему этому девушки из нашего офиса, которая раньше работала на сегодняшнем месте Лизы. Так вот, эту девушку – Эльзу, сначала сразу же хотели уволить, но потом, как говорят, за неё кто-то заступился, и было решено её просто перевести в северный филиал компании.
И вот, как-то раз, когда она должна была выехать туда, Лизу к себе вызвала Мисс и сообщила, что её вместе с Эльзой направляют в северный офис, для того чтобы Лиза довезла им какую-то документацию. А уже по приезде назад, Лизу переводят на освободившееся место Эльзы. А ведь она до этого здесь только проходила стажировку. Но ей кажется, что отправляли её туда не за этим, и у Лизы вообще сложилось какое-то странное ощущение от этой поездки, как будто она сопровождала эту самую Эльзу. Да и вообще причина отправки её туда вместе с Эльзой, ей показалась надуманной. Зачем ещё и её туда отправлять, раз туда уже едет Эльза? Ведь можно было бы и с ней отправить такие «ценные» документы.
– Но может она утратила доверие? – предположил я.
– Таких в компании не держат. Ведь эта формулировка – «утратил доверие», означает мгновенное увольнение из компании.
– Ну, может её решили не сразу увольнять, а выждать время?
– Может быть. – Задумчиво сказала Лиза.
– Ну и как, она тебе что-нибудь рассказывала? – поинтересовался я.
– Да мы как-то сразу друг другу не приглянулись… Может она знала, что меня метят на её место, и ей было от этого некомфортно, но по мне-то – это, как раз сближает. Так что наше общение свелось только к самому необходимому, без чего нельзя было обойтись при совместной поездке.
– И что ты? Где ты с ней рассталась?
– Да вот, прибыли в филиал – там и расстались.
– И что тебе сказали в компании?
– Да ничего. Приняли документы и отправили назад, – сказала Лиза и, подумав, продолжила.
– Знаешь, мне тут видится столько совпадений…
– Ты это о чём? – спросил я.
– Ну, знаешь, тот парень, принятый к нам до тебя. Ведь он из-за этой самой Эльзы всё это натворил здесь.
– И в чём же совпадение?
– Так ведь теперь я на её месте. А ты, получается – на его, – взяв меня за руку и повернувшись ко мне, сказала Лиза.
– Ну, как я слышал, между ними ничего не было. Да и вообще, мало ли в жизни совпадений, а это даже и несовпадение вовсе, – попытался успокоить я её.
– А я думаю – совпадение, – не унималась Лиза.
– Ну, хорошо! И что из этого следует? – спросил я.
– Пока не знаю, но мне это не нравится.
– Ну тогда лучше об этом и не думать, давай лучше «болеть» за того рыбака. А то он уже совсем приуныл без клева. – Кивнув в сторону реки, попытался отвлечь её от своих дум я.
– Тебе бы только отбрехаться. Знаешь, у меня странные предчувствия насчёт поездки этой нашей Мисс.
– А чего там предчувствовать, – похолодев внутри, спросил я. «Тебе ли не знать, бесчувственная скотина!», – вдруг возникла моя Критичность. «Да помолчи ты, самому тошно!», – ответил Адвокат.
– Да кто с ней едет-то! – вскликнула Лиза.
Я уже было решил – вот он, подходящий случай, и на взводе как раз легко будет ей сообщить, но в этот момент, стоящий напротив нас рыбак, всё-таки поймал за хвост удачу. Вытаскивая из реки рыбу, он оглушил округу (и нас в том числе) своим криком: «Попалась, падла!!!». Видимо, случай, всё-таки переметнулся на другую сторону, но при этом он решил мне намекнуть, что я, как та болтающаяся рыба на крючке, уже пойман за ротовую полость. И следуя своему жизненному принципу, случай предоставил мне искать самому выход из этой ситуации-недоговоренности. Что мною и было проделано следующей неделей молчания.
Что сказать… Рабочая обыденность в течение этого времени, не внесла в мою жизнь каких-либо изменений. Наставник и сотоварищи, всё также прочищали молодую поросль в надежде найти для себя зрелое зерно решений, тогда как многие претенденты теряли эту самую надежду. И чем больше росло количество потерявших её, тем быстрее росла уверенность в своих действиях у самих экзекуторов и, как результат, определялось основное ядро претендентов, подходящих под их критерий отбора. Я же своим присутствием всё также вызывал споры у моих коллег по работе. Охранники всё также бдительно смотрели, чтобы турникеты работали исправно. Часы – не изменяя ходу времени, также ровно несли свою вахту… Всё шло по-прежнему, подчиняясь своему, кем-то сверху утверждённому плану.
Глава 13
ПреЛюбаДействие
И вот я, как последний трус, стою в аэропорту и жду с Мисс свой рейс. Да, всё верно, я так ничего и не сказал Лизе. А ведь стоило мне хоть чуть-чуть приоткрыть дверь недомолвке, как она, поселившись в тебе, разрослась в полноценную ложь, которая, облюбовав новые апартаменты, начала обустраиваться согласно своего видения окружающего. Фэн-шуй ото лжи предполагает домашность обстановки, сочетание пастельных тонов и мягкость постели – вот что любит эта вкрадчивая особа. Но, а как быть без домашней живности? Она без этого не может, и в мгновение ока во мне поселились её любимцы – Котофей и Мурзик.
– Ну что, Мурз, как думаешь, мы сюда надолго? – С порога заголосил не мною званый гость.
– Мня, не знаю ещё, – потягиваясь, мурлычет в ответ компаньон.
– Так как будем действовать? – Взваливаясь на диван, интересуется Котофей.
– Да всё также, по прежней программе. Поскребем душу, заставим его помучиться. Он, не выдержав наших терзаний, возьмёт и забредёт в какое-нибудь место, где подчивают таких, как он проходимцев. Ну а там нас напоят и накормят, что нам от него и надо. – Пророчествовал Мурзик.
– Ну, а дальше? – Волнительно интересовался, любящий заглядывать на потом, Котофей.
– А что потом. А потом, он в таком разгоряченном виде наделает ещё больших глупостей, ну а мы с тобой в итоге будем обеспечены харчами на долгое время. Ну, а если что-то будет не так – мы утром ему напомним о нашем присутствии здесь. – Заключил пророк Мурза.
– Так может пора дать знать о нашем прибытии, – не унимался деятельный Котофей.
– Почему бы и нет, а то я уже молочка захотел, – соглашается Мурзик и, раскрыв когти, запускает их в дело…
* * *
– Вот, чёрт! – реагирую я на взявшуюся из ниоткуда изжогу.
– Что случилось? – интересуется Мисс.
– Да, изжога, – отвечаю я.
– Постой, у меня есть «Ренни», – доставая из сумки таблетки, говорит Мисс. Я же беру их и, глотая, запиваю купленной мною водой.
– Вот чёрт, опять эта химия, – возмущается Мурзик.
– А мне нравится, – блаженствуя, мурлычет Котофей.
– Ну, а если у меня живот вспучит – ты первым утром об этом узнаешь, – грозит мне лапой возмущённый Мурзик, и падает рядом с Котофеем на пол.
Получив успокоение, я вновь, прокручиваю события сегодняшнего дня. Вот я, уже с утра следуя на работу, знаю, что сегодня мы должны вылететь с Мисс, значит на очень не простой разговор с Лизой, откладывать время уже не было. Так что моё настроение было само собой не в лучшем виде. Вылет был запланирован на одиннадцать часов дня, так что я должен был появиться на работе, разве что для того, чтобы захватить Мисс, у которой были какие-то свои дела, и уже затем с ней ехать в аэропорт. Но ведь как бывает в жизни: когда есть для этого время – ты почему-то не готов к этому. Ну а сейчас, ты вроде бы собрался и готов проявить своё красноречие, но как оказывается – для этого времени уже нет.
Прибыв на работу, я обнаружил, что весь коллектив собрался в холле, и перед ними уже разглагольствует Мисс. Я не стал останавливаться и сразу пошёл к себе, хотя мне и следовало присоединиться ко всем. Но не успел я зайти, как следом за мной вошла Мисс.
– А чего это вы нас игнорируете? – с какой-то лёгкостью спросила она.
– Так ведь собираться надо. Боюсь, не успею, – аргументировал я.
– Хорошо, давай через пять минут. Жду у себя – и едем, – ответила она, собираясь к себе.
– Так ещё рано, – выразил я свою тревогу. (Я ещё хотел объясниться с Лизой).
– Нам ещё надо по пути заехать в пару мест. Так что времени нет. Давай, поторапливайся, – выходя, сказала она.
Ну, а что я? А я вместо того, чтобы идти к Лизе, хватаюсь за придуманную мною уловку и, с решением всё потом объяснить ей по телефону, сбегаю из офиса. И ведь я не остался незамеченным при этом бегстве. Зайдя к Мисс, и взвалив на себя её сумки, мы не могли не пройти мимо стойки администратора, где и находилась Лиза. И я думаю, что не надо говорить, что в тот момент, когда она нас увидела, то она всё поняла.
Её взгляд, по мере осознания случившегося, преобразовывался: так на смену первоначальному удивлению: «А куда он с ней собрался, и зачем ему сумки?», – пришёл взгляд непонимающий, вопрошающий: «Почему же?». Лучше бы она раскричалась. Что на смену этому взгляду пришло дальше – я уже не видел. Да мне и не надо было это видеть – предо мной и так всю дорогу стоял этот взгляд, немой, укоряющий, вопрошающий меня: «Почему?!!».
Вот и сейчас я, стоя в аэропорту, задаю себе тот же самый вопрос: «Почему?». Ну ладно – промолчал я, не говоря ей об этом неделю, но сегодня с утра ведь мог бы её встретить пораньше и всё объяснить, или… хотя бы ей позвонить. Точно, надо будет ей позвонить. Но нет, не хочу при Мисс. «Лучше уже по прибытию на место ей и позвоню», –решил я, проклиная свою робость. «А я гово…», – попыталась посыпать соль на рану Критичность. «Да заткнись ты уже!», – не очень дипломатично ответил сам ответчик, без всяких адвокатов. И ведь стоило мне принять решение непременно ей позвонить по прибытию, как я снова обрёл присутствие духа. А как только объявили нашу посадку на самолёт, то от моей неуверенности не осталось и следа.
Но, боже мой! Я, как оказывается, за всеми этими недельными переживаниями, совсем забыл про самолёт. Про то, что мне предстоит подниматься на нём в воздух. И вот только сейчас, подойдя к трапу, я осознал это, и, как реакция на это, я внезапно ощутил острую волнительность. Неужели я испугался полёта? Пожалуй, что так. Ну, а чего тебе бояться, ты же, как будто, в курсе тех заоблачных дел. Я-то в курсе, да вот только моё человеческое «я», не хочет меня слушать, и из чувства самосохранения смотрит на всё с опаской.
– А чего вы стоите и не идёте? – подтолкнула меня Мисс. – Неужели боитесь?
Но разве мужское человеческое «я» признается в этом, и оно, из того же чувства самосохранения, бравурно отвечает:
– Да вот, решил пропустить вас вперёд, у меня всё равно место у прохода.
– Ну тогда, ладно. – Проследовав мимо меня, сказала Мисс.
Им-то, начальству, неплохо будет лететь на vip-местах. Нам же, рядовым сотрудникам, достались места попроще, но для меня это не важно и даже скорее будет способствовать полёту. Я вообще люблю общественный транспорт. В нём можно многое для себя почерпнуть (в плане духовного наблюдения). Хотя и существует обратная опасность – кто-то, в свою очередь, захочет что-нибудь у тебя из кармана почерпнуть (в плане материального приобретения).
И ведь если посмотреть на всех нас, собравшихся здесь в одном месте: разных возрастов, полов, национальностей, имеющих свои индивидуальные взгляды на жизнь – можно сделать вывод, что нас объединило пока только одно, а именно: необходимость лететь в одну точку назначения. И не важно, по каким личным обстоятельствам мы летим туда, и что заставило нас это сделать – важно другое. Мы все, живущие в разных точках мира, рождённые в разное время и местах, вдруг взяли и встретились здесь в одном самолете.
Но почему? Какие тайные замыслы на этот счёт имелись у того, кто плетёт нити жизни, со своими узелками встреч и нитями разъединения? И у меня при этом всегда вкрадывалось желание узнать, а нет ли тут какого-то скрытого предопределения будущего? А может, кроме одной общности самолета и необходимости лететь на нём, есть ещё одна общая идея, которая объединяет эту сотню так непохожих друг на друга людей. И может, решив этот вопрос, мы можем подойти к ответу на уже другой, более глобальный вопрос – почему в данный отрезок времени, появились на свет именно те люди, которые и представляют твоих современников. Почему именно сейчас, когда для твоей страны потребовался сильный лидер – он тут же нашёлся среди появившихся на свет? И ведь он не мог не найтись, если только это не было предопределено общей стратегией развития человечества, определяющей выживаемость последнего. Или, может быть, каждый человек в отдельности – есть, сам по себе, отдельный нейрон огромного вселенского мозга, и этот мозг, чувствуя недостаточность в какой-то части своей вселенности, посылает функциональный сигнал в ту часть организма, где произошел сбой, и он с помощью ответственных нейронов и налаживает работу данной части мирового организма.
Кто знает это, разве что – Он? Но если насчёт глобальных планов всевышнего можно только строить религии, то моя частная общность людей, собравшихся в одно время и в одном месте, требует от меня некоторого предполагаемого разбора полётов. И если пункт отправки (как и пункт прибытия), не имеют особого значения, то, что же мы можем почерпнуть для себя в этой часовой встрече? Ведь любая встреча, хоть и мимолетная, так или иначе, отражается на тебе. Вот посмотришь вокруг себя, и перед тобой предстает рядовая картина: кто-то уткнулся в гаджет, другой уже погрузился в дрёму, там, в хвосте самолета, мамаша пытается успокоить ребенка… Да мало ли кто чем занят! Ведь если рейс пройдёт без каких-то происшествий, то мы даже не вспомним лиц тех, с кем суждено было нам встретиться в полете, да и наверняка сам полёт со временем выпадет из нашей памяти.
Так что же, всё это было случайно, и мы всего лишь попутчики в этом мире? Может и так, но мне кажется, что во время полёта, мы все, вдыхая из одного источника и, выдыхая углеокись, содержащую в себе частички твоего «я», через этот энергетический механизм обменялись той, ещё не познанной для нас энергетикой. Самолеты, по моему разумению, служат не только, как перевозчики – они играют роль обменных «хабов», через которые происходит перераспределение энергии, а также обмен необходимой информацией.
– Вы что-нибудь пить будете? – подойдя ко мне, спросила проводница.
– Стакан томатного сока, – попросил я и, получив сок, после небольшого глотка, поставил его перед собой.
Ну, а как насчёт тех жутких авиакатастроф? Неужели и в этом существует своя тайная подоплёка? С какой стати, и на основании чего, вверху принимают такие решения? Не могут же они, все эти сто десять человек, только просто послужить в руках всевышнего орудием для достижения его других целей? Но если это так, и век их решено было прервать, то, что их всех ожидает там, в комитете решений?
Ну вот, опять о катастрофах подумал… Но разве кто-нибудь из летящих (кроме той малышки) хоть раз в самолете об этом не думал: Вот, то-то же! А вот уже и общее нашлось. Интересно, что если взять и представить, что мы, допустим (как в сериале «Последний герой»), все оказываемся на необитаемом острове. Нет, лучше предложить более экстремальный вариант: все мы, находящиеся здесь по решению творца, оказываемся последними выжившими на Земле. Интересно, как бы сложилась наша жизнь? Что-то мне подсказывает, что для многих – это испытание было бы не из лёгких, а для некоторых – даже и смертельным.
Но почему же так? Как только оставляешь человека одного, наедине с самим собой, то сразу же картина будущего рисуется в одних чёрных красках. А может всё будет не так, и мы, ещё не зная того, что оказались единственными разумными существами в этом мире, объединив свои общие усилия, сначала обустроим свою жизнь, а, уже наладив её, попытаемся отыскать в бесконечном мире и других разумных существ.
«В общем-то неплохо звучит, но ты забыл детализировать процесс», – вмешался бы в беседу незримый Денница, продолжая: «Посмотри и оцени качественный состав пассажиров». «И что же?», – спросил бы я его.
«Так мужское население превалирует над женским. И как ты думаешь, такой порядок вещей устроил бы тех, кто остался бы ни с чем? Ну, а право сильнейшего, разве бы оно вновь не расцвело во всей своей красе? Борьба за власть, борьба за обладание лучшим куском, да и мало ли ещё за что – вот что я вижу. Ну, и последнее: в том месте, где посеяны крупицы несправедливости – там мира не жди!», – резюмировал он.
