Игорь Сотников
Последнее искушение свободой
– Это, похоже на фобию. – Зло сказал Петерс.
– Вот видите, стоило мне даже сделать намёк, как вы уже включили свою автоштамповочную машину.
– Да нет. – Рассмеялся он. – Всё не так, как кажется. Разве я не знал, на что шёл.
– Теперь уже я не понял. – Заявил я.
– Я выдаю себя за того, кем не являюсь. И при этом дважды. – Последовал ответ Петерса.
– Как это? – спросил я.
– В первый раз перед природой, ну а второй, перед компанией. – Заявил он.
– Если насчёт компании мне понятно, то насчёт первого, мне не совсем понятно. Зачем? – спросил я.
– Да что говорить, ничего нового. Банальный подростковый путь непонимания, вылившийся в задницу. Ведь всем нужна своя среда обитания или комфорта, вот я и выбрал свою. В этой среде ты волен делать всё, что хочешь, вплоть до всяких непотребностей и никто тебя не осудит, а скорее всего, даже не заметит. Это как в море, я могу мочиться в него, стоя рядом с семидесятилетней тёткой или же с какой-нибудь молодкой, и при этом вести с ними светский разговор, а она даже этого и не заметит. Так и мы испражняемся в своей среде, кто, на что горазд и никому нет ни до кого дела.
– Ну, вы меня поставили в тупик своим откровением. – В шоке заявил я.
– А что особенного, думаете, наша компания вольна в своих действиях. Да ничуть не бывало. Ей нужны такие как я, для того чтобы показать свою свободность перед другими участниками рынка. Ведь слово свобода, самое занятое слово в наше время. Все кому ни лень, пытаются эксплуатировать его, приставляя его к названию свой род деятельности. Но на самом деле, они, ставя в своём названии «free», просто расписываются в своей закомплексованности, выдавая желаемое за действительное, или в большинстве случаев, идя на прямой обман.
Вот самый простой пример, эти так называемые childfree, ничего кроме омерзения не вызывающие, разве выглядят свободными, да ничуть, они своими мерзкими высказываниями только пытаются оправдать свою никчёмность перед вечным, и так практически происходит везде. Под этой вывеской творятся самые тиранические вещи. Что в полной мере относится и к нашей компании. В век глобализации, она не имеет право на автономию и глобальная свобода и здесь играет по своим правилам. А в них чётко, чёрным по белому, прописана квота на голубое и розовое. Так что моё присутствие в этих стенах, уже на законодательном уровне заявлено и утверждено. А не будет в штате таких как я, то могут возникнуть не нужные вопросы, а там глядишь и прижмут компанию другие свободолюбивые акулы рынка. Так что, я весьма нужный для компании экземпляр. – Со смехом закончил Петерс.
– Да, экземпляр вы ещё тот. – В унисон его смеху, сказал я.
– Так что, какие будут вопросы? – спросил он.
– Да, пожалуй, мне всё и так ясно, что мне придётся прикупить альбом группы «Rainbow». – Ответил я.
– Соглашусь с тем, что все прежде иначе видимые вещи, в свете современности приобрели своё новое значение. – Ответил он.
– Да, теперь я знаю самую стойкую краску, против которой ничто не устоит.
– Но какова же нужна олифа для политики? – спросил Петерс.
– А разве не ясно, что нужно для качественной смазки и разбавки. – Вставил я.
– Да, что-то я сразу и не сообразил. – Усмехнувшись, ответил Петерс.
– Ответ неясен лишь в том, что будет выполнять функцию скипидара? – с расстановкой акцентов на словах, спросил я, и, не дожидаясь ответа, продолжил. – Впрочем, мы уже отклонились от темы разговора, который, к слову сказать, можно назвать оконченным. Я в принципе, для себя выяснил всё, что требовалось. Так что я вас больше не задерживаю.
– Тогда я могу идти? – вставая, предположил Петерс.
– Да-да, идите. – Встав с места, сказал я. Подходя же к двери, Петерс повернулся ко мне и заявил напоследок:
– Я бы хотел, чтобы вы меня называли… Ну, хотя бы не при всех, тем, кем я не являюсь на самом деле. – На что я ничего не ответил, оставаясь в безмолвии до тех пор, пока он не закрыл за собою дверь. Да, воистину говорят и последние станут первыми. Хотя надо отдать должное Петерсу, он сумел найти ко мне подход и он в разговоре со мной, зачастую задавал тон нашей беседе. Но всё-таки я недопонял Петерса и моё остаточное чувство после общения с ним, пребывало в двояком присутствии духа.
Решив не зацикливаться на Петерсе и предоставить времени расставить все точки над i, я продолжил начатое дело по подготовке тестов к собеседованию. Разбираясь в различных методиках и опросниках, мне на ум пришла мысль, что, по всей видимости, основные тестовые вопросы уже готовы и суть нашей работы заключалась в том, чтобы показать свою пока теоретическую подготовку к собеседованию, при возможности внесения свежей струи в неё, с последующим практическим овладением навыков ведения собеседования.
После того как я практически весь день провозился с документацией по тестам, я ровно минуту в минуту закрыл дверь своего кабинета и двинулся по направлению к выходу. За административной стойкой стояла Лиза вместе с Петерсом.
– И что ему дома не сидится? – подумал я про себя. И почему так выходит, что приятное обязательно сопровождает неприятное, или хотя бы ненужное в данной ситуации лицо. Лиза и Петерс о чём-то беседовали, при этом она находилась ко мне спиной, когда как Петерс мог лицезреть меня на прямую. Что он собственно и делал. Когда же Петерс меня заметил, то он, не прекращая разговора, лёгким движением своих глаз дал знать Лизе о моём приближении. Ну а она, как только получила этот сигнал, повернулась ко мне лицом.
Видимо они всё-таки не просто так стояли, а как оказалось, ждали меня. Озарившая меня улыбка Лизы, во-первых, сбила мой толк, заключавшийся в желании проводить Петерса к лестнице и заставить его вспомнить, путём пересчёта ступенек математику, а во-вторых, вызвала во мне ответный улыбчивый рефлекс. И вот, что интересно, что на злое выражение лица, я могу без проблем не реагировать, а вот улыбчивость, обращённая ко мне, не может остаться без взаимности. Может поэтому доброта и одерживает верх над злобным одиночеством. Ведь взаимность и есть та среда, в которой и зарождается вечность.
– А мы вас ждём. – Сказала мне Лиза.
– А что так? – заинтригованно спросил я.
– Да вот, хочу исправить свою оплошность. – Ответила Лиза.
– Какую же?
– Знаете, ведь я знакомлю всех новеньких с нашим житием бытием. А так как по независящим от меня стечениям обстоятельств, мне не удалось это сделать по отношению к вам, и вы уже со всеми здесь познакомились, то я хочу вас ознакомить хотя бы с нашим СПА-салоном по понедельникам. – Сказала Лиза.
– Думаете, что он мне необходим? – в свою очередь ответил я.
– Ну, это не просто салон, даже вернее сказать, совсем не салон. Просто наша компания, решив, что ничто так не оказывает релаксирующий эффект, как посещение магазинов, где цены будут на порядок ниже обычных, и открыла по самым тяжёлым рабочим дням магазин по низким ценам для своих сотрудников, назвав его СПА. В компании считают, что посещение нашего магазина окажет не меньшее воздействие, чем такое же посещение салона, тем более, на салон надо тратиться, а в магазине в некотором роде даже экономишь. Так что, по крайней мере, восстановление нервной системы вам обеспечено.
– Почему бы и нет. – Сказал я. – Что ж, давайте ведите.
Лиза, видимо, только этого и ждала и, с готовностью выйдя из-за стойки, взяв меня по руку, двинулась вперёд к выходу. Петерс же занял позицию по другую сторону от Лизы. Наверное, он и остался здесь, для того чтобы посетить этот корпоративный СПА-магазин.
Магазин, как выяснилось, находился с противоположной нашему отделу стороны, поэтому он и не попался мне сразу на глаза. Многозначительная вывеска магазина «Наше-СПА», вряд ли бы заставила неискушенного в местных перипетиях человека заглянуть сюда. Да и вход через турникет с помощью пластиковой карты работника, не давало шанса проникнуть сюда постороннему человеку.
Помещение магазина было не большим, но в тоже время и не было мало. Что касается ассортимента товара, то если продовольственный сегмент был широко представлен, то перечень промышленных товаров зависел от определённых договоренностей между нашей компанией и поставщиками. Видимо и существенная скидка на продаваемые товары, также достигалась в связи с этими договоренностями. Так что служащие, приходя сюда, должны были почувствовать заботу о них компании, которая в свою очередь ждала от работников ответных соответствующих действий. Вообще компания, везде, где только можно, старалась простелить своё влияние на своего работника, который должен был бы проникнуться этими её стараниями и почувствовать себя её частью или даже больше, стать её семьей.
Ну а что же мы, зайдя в магазин, стали делать? Не могу отвечать за других, но я, ещё не зараженный вирусом потребительства, пошёл сюда всего лишь по одной причине, которую по причине её ясности можно и не озвучивать.
Как только мы пересекли турникет, то Петерс, сообщив нам о своей любви к одиночному созерцанию, сразу же нас покинул, что не могло меня не порадовать. Когда же Петерс покинул нас, то Лиза повернулась ко мне всем телом и задористо спросила:
– Ну, с чего начнём? – На что я, не зная, что ответить, предложил ей стать моим гидом в незнакомых дебрях, среди представленных экспонатов пищевой промышленности. А ей, как оказалось, только это и надо было услышать. Говорят, что у каждого есть свой конёк или стихия, в которой ты чувствуешь себя на коне, так по-современному «шопинг», который более отражает суть дела, чем его отечественный аналог, что довольно редко встречается в жизни, это и есть врожденная женская стихия, где они себя чувствуют как рыба в воде. А ведь ещё спорят, какая стихия наиболее ближе женскому полу, когда и так всё ясно, субшопинговый эфир, вот только где и могут беззаботно существовать эти создания.
Хочешь узнать женщину, сходи с ней в магазин. И как только Лиза повела меня по местным улицам межстелажья, она и открылась для меня во всей своей сущности. Надо сказать, появившийся блеск в её глазах даже слегка напугал меня в начале. Так он удивительно преобразил её. Мы двигались вдоль рядов, и она успевала всё просмотреть и дать соответствующий комментарий сопутствующему товару. Я же идя сзади и, катя тележку, только и успевал поддакивать её комментариям, которые не отличались разнообразием.
Взяв тот или иной товар, Лиза после краткого его ознакомления, поворачивалась ко мне и утвердительно спрашивала: «Вам, я думаю, тоже надо взять». Получив от меня утвердительное поддакивание, бросала товар в двух экземплярах в корзину. Тем самым, когда мы подошли к кассе, то наша корзина была с верхом наполнена, что вдвойне интересно, раз я, по сути, не собирался ничего покупать. Но видимо такова участь всех тех, кто хочет взаимности и как первый урок – вам придётся понести некоторые неосознанные сперва траты, следом за которыми последуют уже куда более крупные расходы, но зато уже осознанные вами.
Мы же нагрузившись пакетами с покупками, вышли из этого СПА. Но если цены оставляют приятное впечатление, то вес пакетов мог весьма существенно размыть весь эффект от посещения этого СПА-магазина, так что на мой взгляд, в данном вопросе необходима проработка руководства. Хотя я в данный момент совсем не ощущал никаких сложностей в их переноске, а даже наоборот, выпрямив плечи, легко шёл вперёд, неся свою и Лизину покупную ношу.
Мы решили не идти на автобусный рейс, а для начала, немного посидеть на свежем воздухе, так сказать, перевести дыхание после двух моментов – от сопутствующей нашему передвижению рывковому ускорению, которое характеризует городской ритм движения и от второго момента, осушенного кондиционерного воздуха, охлаждающего не только тело, но и душу. Здесь же, на свежем воздухе, несмотря на запылённость, чувствовалось и дышалось несколько легче.
Присев на находящуюся неподалеку от магазина скамейку, мы сами того не ожидая, синхронно выдохнули, затем посмотрели друг на друга и так же одновременно рассмеялись. После непродолжительного смеха, Лиза наклонилась к своим ногам и со словами: «Надо немного ослабить застежку, чтобы ноги подышали», – проделала данные манипуляции с застежкой туфель. Когда же данная процедура была проделана и со второй туфлей, Лиза откинулась на спинку скамьи и со словами: «Как хорошо», застыла в тишине. Казалось, что она отгородилась от окружающего мира, но её обращённый ко мне вопрос, опроверг эту версию. Лиза, прикрыв глаза от лучей солнца, видимо решила зря не терять время и, совместив два в одном, одновременно впитывала ультрафиолет и беседовала со мной.
Правда, то, что происходило сейчас между нами, сложно назвать беседой – она что-то там щебетала, а я любовался представленной мне картинкой и время от времени ей поддакивал.
– А в вашем присутствии, получается, я должна быть начеку? – с вызовом вдруг спросила меня Лиза. А я и не знаю, что её заставило меня об этом спросить.
– Пожалуй, что да. – Очнулся я от наваждения и хорошо, что моё подсознание всегда начеку, и оно меня вновь выручило. – Ведь природу не обманешь, – с многозначительным видом говорю я, – и вы, даже не осознавая этого, на инстинктивном уровне ощущаете все возможные существующие во мне опасности. Ваши внутренние рецепторы, контролирующие функционал, отвечающий за охрану организма от внешних опасностей, при моём нахождении рядом, уже не работают в своём обычном режиме, а уже заведены до повышенных оборотов. Правда, для этого необходимо одно важное условие.
– И какое же? – полушепотом спросила она.
– Чтобы и вы считали, что я представляю для вас опасность. – Ответил я.
– Пожалуй, нам пора. – Не отвечая на мой вопрос, Лиза встаёт и заставляет меня тем самым забыть про ответ и следовать за ней. Мы идём с ней молча, но я знаю, что каждый из нас думает об одном и том же.
Несмотря на то, что ходил ещё один дополнительный рейсовый автобус, мы решили не жмотиться и вызвали такси, которое со своей стороны не заставило себя ждать, хотя в некоторые моменты жизни, небольшое ожидание вполне вписывается в необходимость. Но на этот раз такси не вняло моему внутреннему позыву и прибыло можно сказать преждевременно. Завезя, вначале Лизу к дому, где мы, казалось бы, просто попрощались, но мне показалось это совсем не так. Она хотела мне вручить половину стоимости за такси, но я, предложив ей вместо этого угостить меня завтра в кафе, не получил на это отказа, а даже больше, услышал в ответ милое: «С удовольствием!», понял, что этого-то она и хотела.
Затем я сел в такси и когда оно тронулось, то Лиза, стоя у дверей подъезда, подняла вверх руку и помахала мне вслед. Видели бы вы меня в тот момент со стороны. Таксист же в зеркало заднего вида верно не лишил себя удовольствия лицезреть мою глупую не сходящую с лица улыбку. Но даже его хихиканье не вывело меня из состояния отрешенности и только тогда, когда я посмотрел в зеркало в прихожей, я пришёл к себе, и в себя. Куда раньше, правда, сложно сказать, ведь не придя в себя, я не смог бы куда-либо прийти, но с другой стороны, только придя к себе, я обнаружил себя в зеркале.
Впрочем, это не столь уж важно теперь. В данный момент нужно было решить, куда девать всё мною купленное. Я не стал долго раздумывать над этим и принял кардинальное решение, всё оставить, как оно есть и бросил пакеты с продуктами прямо у себя в прихожей. А причиной такому моему решению послужила острая необходимость полежать на диване, задрав ноги вверх, где при этом нужно было заложить руки за голову и, прикрыв глаза, окунуться в мир сладких грез. Да, чуть не забыл, для завершения данного ансамбля, не плохо бы включить умиротворяющую или на крайний случай, любимую музыку.
В данный же момент все условия для моего погружения в мир грёз были выполнены и я, в мгновение ока ушёл в этот мир мысленного небытия. Переживания последних часов наполнили меня, а затем нашли выход из моей души в безграничную сферу фантазии, где получили уже своё развитие, в соответствии с моими желаниями. А они, не имея никаких ограничений, заводили меня в такие далёкие сладкие дебри, что иногда мне просто самому приходилось себя приостанавливать.
И вот в один из таких необъяснимых на словах моментов, я услышал над собой зовущий меня голос, который говорил: «Алекс проснись». Но, если тревожный сон тебя сразу отпускает, и ты при малейшем внешнем движении выскакиваешь из него, то сладкая греза образует такую липучую среду, что из неё всегда с большим трудом и неохотой удаётся выйти. Услышав повторное ненавистное в данный момент своё имя, я, не изменяя своего положения, только открыл глаза. Не знаю почему, но вид стоящего надо мной незнакомца, даже не встревожил меня, хотя любое такое появление в квартире, должно вызвать совсем иную реакцию хозяина квартиры. Моей же реакцией был только вопрос:
– Кто ты?
Глава 9
ПолноУныние
– Я Атеист. – Был его ответ.
Дальнейшее можно обрисовать в двух действиях, мы безмолвно, разве что только лёгкая музыка служила для нас фоном, смотрели друг на друга, при этом я собирался с мыслями, а мой визави наблюдал за ходом этого сбора. Между тем, надо сказать, что незнакомец не был совсем незнакомцем, а это был тот прохожий, который однажды, как я думал, обознался, назвав меня моим настоящим именем. Видимо эта знакомость и некое интуитивное предчувствие, и явилось причиной моей хладнокровности. Когда же он назвался своим настоящим именем, то неясность, прятавшаяся за туманностью догадок, наконец-то, обрела свои черты, и для меня всё встало на свои места.
Атеист был моим предшественником, направленным сюда в одной из первых партий Ангелов. Почему я его не узнал, это не тот вопрос, который требовал ответа, ведь все мы посланники небес, носим здесь совсем другую личину, по сравнению со своим естественным небесным видом, а вот как он узнал меня, то это для меня было загадкой.
Надо сказать, что с Атеистом я поддерживал хорошие отношения, будучи ещё ангелом не воплоти, и надо сказать, что он во многом определил моё желание выдвинуться в посланники небес. Впрочем, Атеист имеет право на то, чтобы на нём остановиться более подробно.
В первую очередь, у всех кто с ним впервые сталкивался, вызывало когнитивный диссонанс его, о столь многом говорящее имя, как всем известно, означающее отрицание и безбожье. Но разве может Ангел, служащий богу, носить такое противоречащее фактам имя. Спрашивалось, как мог подобное позволить сам Год в своей канцелярии, но в том то и дело, что как любая канцелярия, так и наша небесная, находится в плену бюрократических циркуляров. Где наша ангельская братия, согласно установленному порядку, как первейшие помощники Года, носят имена, начинающие с первой буквы алфавита. Это в своём роде, наша маленькая привилегия на небесах. У нас, конечно, есть также своя иерархия, прослеживаемая от Ангела до Серафима, где ангелы служат согласно заслуженной им славе, но всё же, каждому ангелу, опять же согласно его предназначению, даётся при рождении своё имя, которое в согласии с его именной жизненной сущности и определяет его место в небесной канцелярии.
Так вот, предназначением Атеиста было его участие в заседаниях спорных судейских коллегий, где он должен был олицетворять собою непреходящую беспристрастность и непредубежденность. В связи с тем, что Денница часто обвинял Года в его пристрастии к человеку, то Год позволил Деннице участвовать в заседаниях божьего суда. Но ему и этого показалось мало, и он добился того, чтобы в нём участвовали беспристрастные помощники из числа всё той же среды Ангелов. А так как разделённость среди Ангелов, после известных событий, не давало шансов на их непредвзятость, то было принято решение, ввести в коллегию помощников судопроизводства новоиспеченных Ангелов. И именно на Атеиста и ложилась задача возглавить когорту ангельской беспристрастности, где он должен был олицетворять правосудие. Находиться как бы вне Года, что, казалось бы, невозможно, так как мы есть все плоть от плоти создателя, но на то он и творец, что ему всё подвластно.
Но, как я уже говорил, имя Ангела это не только альфа, но и его слава, определяемая словом экстра или вне, всё же должна была как-то присутствовать в его имени. Так что в канцелярии, столкнувшись с этой проблемой, подумав, решили пойти на небольшое отклонение и присвоить ему имя Атеист. Что, в конечном счёте, весьма понравилось Году, и он воспользовался этим определением в своих земных делах; и от него частенько можно было услышать, что именно атеисты самые рьяные его поклонники. Ведь они на доказательства его не существования, не жалеют, ни сил, ни средств.
Так же Атеист, благодаря своей слаженной работе на ниве судопроизводства, приобрёл среди Ангелов не малого уважения и к слову сказать, у него даже появились свои почитатели таланта. Даже Денница не раз ссылался в своих лекциях на Атеиста. Так что Атеист имел не малый вес в нашей канцелярии, и как только было принято решение об отправке миссии, то он одним из первых был зачислен в её состав. И ведь что интересно, что когда утверждались кандидатуры на отправку, где за каждую из них Денница вёл жаркий спор с Годом, и пришла очередь кандидатуры Атеиста, то Денница не имел возражений и даже одобрил данный выбор. Говорят даже, что Денница якобы сам выдвинул кандидатуру Атеиста, насчёт чего, я могу сказать, что это только слухи. И вот после полугода, как мы не виделись, вдруг и происходит эта встреча.
– Как ты вошёл в квартиру? – всё также безучастно спрашиваю я его.
– Двери надо закрывать за собой. – Тоже не меняя интонации, даёт ответ Атеист и сам отвечает на возможный вопрос. – Да, мне пришлось проследить за тобой, чтобы узнать, где ты живёшь. Ведь ты не разговариваешь с незнакомцами, которые обращаются к тебе по настоящему имени.
– Да перестань ты. – Обнимая Атеиста, радостно сказал я. – Ну, дай на тебя посмотреть и запомнить. – Уже возбуждённо продолжил я.
– Ну, запоминать, в принципе, уже не обязательно, по крайней мере, на долгий срок. – Также возбуждённо ответил Атеист.
– Да, что-то ты неважно выглядишь. – Сделал вывод я.
– Что было, то и дали. Выбора большого не было. – Смеясь, ответил Атеист. – Ты-то по сравнению со мной, просто с картинки сошёл.
– Всего лишь с небес спустился и совсем недавно. И поэтому ещё не успел пообтереться и пообтесаться. Так что винить меня не за что. Ведь на всё воля божья. – Смеюсь я.
– Ха-ха, вспоминаю старого Алекса, только, как я помню, ты больше Денницу боготворил. – Язвит Атеист.
– Разве твои слова не звучат парадоксально. – Улыбаясь в ответ, сказал я.
– Поживешь здесь, ещё не так о парадоксалишься. – Продолжая смеяться, ответил Атеист.
– Ну как ты здесь? Я хочу всё знать. – Спросил я его.
– Подожди, не торопись. Всё расскажу. Только дай мне немного передохнуть.
– Да, конечно. Сейчас поставлю чай. Да и перекусить у меня полная прихожая.
– Да, я заметил, когда заходил. К чему готовишься, если не секрет? – спросил Атеист.
– Да так, издержки земного существования. – Усмехнулся я.
– Понятно. Слушай, мне бы надо принять душ. Если, конечно, тебя не затруднит. – Сказал Атеист.
– Обижаешь. Мой дом, твой дом. Так что, давай, располагайся, где душа пожелает.
– Ну, я всегда знал, что на тебя можно положиться, а пока моя душа желает душа. – С этими словами Атеист направился в душевую кабинку. Я же, не теряя времени, поставил чайник, достал из пакетов то, что можно было подать к столу, и пока гость принимал душ, можно сказать, придал столу полную готовность. Атеист тоже недолго занимался водными процедурами, и мы спустя полчаса уже сидели, попивая чай.
– А ведь, кто знал, что мы вот так, где то в другом измерении встретимся. – Начал разговор я.
– Может нашу встречу никто не планировал, но предпосылки для неё, я тебе скажу, уж точно были. – В ответ сказал Атеист, при этом совершая большие глотки чая.
– Прости, но я ещё не могу к тебе привыкнуть в подобном обличии. – Сказал я.
– Да ничего. К своему-то, поди что быстро привык. – Подколол меня Атеист.
– Куда деваться, процесс привыкания практически сводится на нет. Но мне не терпится услышать, что с тобой приключилось, как ты вообще здесь оказался? – спросил я.
– Я думаю, мой рассказ не сильно тебя позабавит. – Заговорщицки, с серьёзной миной проговорил Атеист.
– Но, как я понимаю, тебе никуда от этого не деться. – В ответ отзеркалил я.
– Верно понимаешь. – С растяжкой ответил он, затем отставил пустую кружку и, облокотившись на спинку стула, продолжил. – Скажи мне Алекс, ты на чьё место сюда прибыл.
– Ну, я поступил в компанию, работающую в сфере связи, в отдел управления персоналом. – Не совсем понимая, что от меня хочет Атеист, сказал я.
– Это всё ясно. Ну, а что случилось с прежними работниками, занимавшими эти должности, ты разве не хочешь мне рассказать? – с нетерпением вставил своё слово Атеист. Между тем его волнение передалось и мне, и смутная догадка, ещё только в процессе формирования, появилась на склоне моего обзорного видения.
– Постой. Раз ты всё знаешь, то мне не совсем ясно, к чему ты ведёшь свой разговор? – спросил я.
– А разве ты не помнишь, куда меня направила наша канцелярия? – удивленно спросил Атеист.
– Неужели это был ты? – невольно спросил я.
– Для начала. Я совсем не понял твоей реплики, а во-вторых, если ты всё-таки говоришь о том, о чём я думаю, то я скажу без утайки. Я точно не знаю. – Как-то потухши к концу своего предложения ответил Атеист. После же его ответа, до моего сознания дошло, что я имел в виду, когда задавал этот свой автовопрос. И ко мне вдруг внезапно пришло озарение и понимание всего случившегося и той роли, которую играл Атеист в той трагической истории, предшествовавшей нашему появлению в компании, а именно тому ужасному случаю с расстрелом всей группы СУПа. Нет, всё же я слегка поторопился, когда сказал, что ко мне пришла полная ясность. Ещё раз нет, просто я осознал, чьё место занимал до меня Атеист.
– Прости, у меня просто вырвалось. Так расскажи, что же случилось? – поспешно заговорил я.
– Знаешь, как оказывается, не всё так легко объяснить, но мне рано или поздно, всё равно придётся держать ответ за содеянное, и даже за не содеянное мной. – Уже окрепшим голосом ответил Атеист. Видимо сложность начать разговор, не давала ему уверенности, но начав, он загнал назад вышедшую погулять на сквозняк уверенность и теперь её недовольные нотки сквозили в его словах. Всё-таки нельзя далеко отпускать данную своенравную даму. После долгого отсутствия она так и норовить воздать с лихвой свои нерастраченные запасы, которые отлежавшись на вольных хлебах, зачастую загрубевают и превращаются в очень непростой предмет.
– С чего же начать? – слегка задумавшись, спросил сам себя Атеист. – А, собственно, начальная стадия моего внедрения, мало чем отличалась от твоей и, в общем-то, на поверхности лежит такая же общая процедура моего трудоустройства в компанию, что и у тебя, разве что детали несколько разнятся. Устроили меня в тоже подразделение СУПа, по контролю того же восточного отделения компании. Где я и должен был собирать информацию для подготовки отчёта на рассмотрение наших руководителей из небесной канцелярии. А ты разве, не с подобными указаниями прибыл сюда? – переключившись на меня, спросил Атеист (откуда он насчёт меня знал, он не спешил говорить).
– Да, честно сказать, всё, что ты рассказал, копирует все мои действия или всё-таки верней будет сказать, все мои здешние действия, идут по накатанной тобой дороге. – Ответил я.
– Вот это-то и вызывает у меня много вопросов. Вообще, по прошествии времени, многие вещи для меня видятся совсем в другом свете. Вот скажи, что ты думаешь насчёт вашего наставника? – неожиданно для меня, спросил он.
– Ну, я даже не знаю, что определённо сказать на его счёт. Единственное, что могу сказать, что он довольно колоритная личность. – В затруднении ответил я.
– Ха, конечно. Денница других и не держит. – С каким-то безумным восторгом нервно рассмеялся Атеист.
– Подожди. Объясни мне, что ты этим хочешь сказать? – недоумевая, спросил я.
– А чего непонятно. Наша миссия, это всего лишь верхушка из того, что скрывается под основной глобальной задачей, решаемой Денницей. И я думаю, что наряду с ангелами, им также направлены сюда и его легионеры, дабы обеспечить контроль за осуществлением его далеко идущих планов. – Сумрачно проговорил Атеист.
– Но, с чего ты это взял и какую выгоду может извлечь Денница из всего этого действа? – всё недоумевая, рассуждал я.
– Не мне тебе рассказывать о желании Денницы занять главенство в небесной канцелярии. И как ты знаешь, что именно он добился от Года отправки ангельской миссии сюда, для сбора данных о новых человеческих прегрешениях, дабы усовершенствовать его заветную греховную страницу. Так ведь, ничего я не путаю? – задал мне вопрос Атеист.
– Да, всё верно. – Согласился я.
– Но между тем, это не единственная его задача решаемая здесь. Помимо расширения перечня грехов, обрушиваемых на человечество, он хочет перетянуть на свою сторону как можно больше новоиспеченных ангелов. Ведь вы, видя в каком грехе погряз человек и при этом, несмотря на это, Год не изменяет к нему отношение и всё так же ему благоволит, определённо начнёте задаваться вопросами. А всё это очень сильно смущает ангелов и они всё чаще переходят на сторону Денницы.
– Но этого, я думаю, недостаточно, чтобы непоколебимого в вере ангела смутить и увести с выбранного им пути. – Возразил я.
– Для этого же и включается обработка Ангела действием, с помощью создания определённых постановочных ситуаций, на которые такой мастак Денница. Которые в нашем случае, я бы назвал ремейком ангельской жизни. Видимо, по одному и тому же сценарию, Денница работает и в нашем с тобою случае.
– Хорошо. Ну допустим Денница перетянет на свою сторону большинство Ангелов, но этого ему будет мало для того чтобы сместить Года? – Задался вопросом я.
– Да, верно. И как я думаю, что Денница считает также. Так что ему для успеха дела, просто необходимо завладеть божественной энергией, которая в миру носит название сексуальной. После чего его шансы совладать с Годом кратно увеличиваются. Ведь именно на этой энергии и зиждется жизнь. Для этого ему, видимо, необходимо низвести человечество в бездну и пополнить за их счёт свой запас этой божественной энергии. Увеличение Ангельских сторонников, плюс божественная энергия в своём распоряжении, вот те козыри, на которые он рассчитывает в борьбе с Годом. – Подытожил себя Атеист.
– Звучит устрашающе. – Отреагировал на его слова я. – Ну, а что же Год, разве он не предвидит подобные действия Денницы? – спросил я.
