Герман Иванович Кирсанов
Вьетнамские каникулы, или Записки дауншифтера
Глава 26. Роман Сергеевич
Большинство встреч одноразовые. Познакомился с человеком, поговорил, выпил, пообещал, что не забудешь и благополучно забыл. Записал телефон, а через год уже не вспомнить время и место. Но есть встречи фатальные, когда случайное, ничего не предвещающее знакомство меняет твою жизнь в корне, открывая новые возможности и горизонты.
Одной из таких судьбоносных встреч, как позже выяснилось, стала встреча с Романом Сергеевичем.
Познакомились мы случайно. В то время я работал на берегу в баре. Пьяной звездной ночью, в компании двух девушек-геохимиков мы сошлись на теме музыки. После закрытия бара, Роман Сергеевич пригласил «продолжить» в большом трехэтажном доме, который он снимал, недалеко от центра. Я охотно согласился.
В два часа ночи домработница, привыкшая к ночным гостям, открыла ворота и бросилась накрывать стол. Через пять минут на столе были соленые огурчики, грибочки, сырокопченая колбаса и хлеб домашней выпечки. Одним словом, стандартный русский набор.
Всю ночь мы вели беседы о «совке» и о странной ментальности русских людей. А под утро пели песни, по очереди играя на гитаре.
С тех пор мы частенько встречались.
В какой-то момент, мой хлебосольный знакомый куда-то пропал, а через год опять появился. В это время я уже работал директором ресторана.
В «Черный кот», Роман Сергеевич пришел с очередной пассией, привезенной из столицы. Дело в том, что у него была страсть – очень молодые девушки модельной внешности. «Очень молодые» – это на столько, насколько позволяло российское законодательство, то есть восемнадцать-девятнадцать лет. Ему было очень тяжело находиться рядом со столь бестолковыми созданиями, но жажда обладания молодым телом была сильнее. Каждый раз во Вьетнам он приезжал с новым эскортом, потому как от хорошего обращения, девушки быстро наглели и «садились на шею». Знакомясь с Романом Сергеевичем, у каждой из них появлялась нездоровая уверенность в завтрашнем дне, которая возникает у вновь прибывшего работника «Газпрома» после первого корпоратива.
В этот раз, на пороге ресторана стояла высокая красотка в прозрачном коротком платье. Сквозь невесомую розовую ткань было отчетливо видно всё, в том числе тонкотканное кружевное бельё, но девушку это не смущало. Золотые туфли на платформе и огромном каблуке делали временную избранницу Романа Сергеевича почти двухметровой. В момент ее появления, все, включая вьетнамский персонал, замерли. Немногочисленные посетители, уставив взгляд на русскую красавицу, как по команде прекратили есть и пить.
Я сопроводил гостей в конец зала и усадил за столик в углу, чтобы дать возможность посетителям продолжить принимать пищу. Такие девушки для Вьетнама большая редкость, а в таком наряде тем более.
Роман Сергеевич представил меня своей знакомой:
– Кристиночка знакомься, Георгий, управляющий этого заведения и мой хороший знакомый, а это Кристина.
– Очень приятно, – ответил я.
– Ты не хочешь к нам присоединиться? Будь любезен, составь компанию. Если не хочешь есть, так хоть посиди с нами, – почти попросил Роман Сергеевич.
Клиентов в ресторане было немного, и я охотно согласился! Гости заказали салат с морепродуктами, устриц в соусе «бешамель», красной икры и бутылку французского шампанского.
Роман Сергеевич был высокий мужчина, чуть за пятьдесят. Он всегда источал бодрость духа и свежесть тела. Во Вьетнаме у него были какие-то интересы, но о бизнесе он никогда не распространялся. Это был единственный из моих знакомых, кто не питал привязанности к деньгам. Он всегда щедро одаривал, окружающих его людей, постоянно произнося: «С деньгами нужно расставаться легко, без стонов!».
Измученный общением с молодой спутницей, сразу после первого выпитого бокала, Роман Сергеевич предложил дискуссию о культурном наследии. Заспорили о современной литературе. Выслушав тираду об интеллектуальной импотенции наших дней, я позволил себе не согласиться.
– Может, конечно, сейчас и литературный застой, но книги писать надо! Обязательно! Иначе, на каком фундаменте будут расти следующие поколения? Книги писали во все века и времена. Вы знаете, сколько было написано Евангелий?
– Сколько?
– Более пятидесяти, а канонизировано всего четыре. Время расставило все по местам. Что-то кануло в лету, а что-то читают уже две тысячи лет. Так что писать надо!
– Георгий! О чем ты? Кругом одни бездарности! Все это больше похоже на духовный онанизм, а не на литературу.
Доселе молчавшая спутница, разглядывающая цветы, сделанные из моркови в салате, вдруг решила присоединиться к нашей беседе.
– Давным-давно, – начала она, – в царские времена, когда люди еще занимались онанизмом, но глубоко это не афишировали….
– Кристиночка, ты, что будешь пить? – ласково, по-отечески перебил ее глубокую мысль Роман Сергеевич, – а то я вижу шампанское тебе не нравится.
– Да, кислятина. Георгий, а какой у Вас хороший коктейль? «Мохито» есть? – обратилась она ко мне, с видом знатока.
– Да, конечно. Сейчас закажу, – сказал я и пошел в сторону бара, не дожидаясь медлительных вьетнамских официанток.
Через несколько минут принесли «Мохито» и бутылку русской водки в белом инее. В наших встречах, всегда после пары бокалов шампанского, наступала очередь крепкого напитка.
Подали устрицы, но Роман Сергеевич, изголодавшийся по умному разговору больше, чем по морскому моллюску, предложил обсудить тему современного варварства, которая ему была особенно близка.
– Я считаю, что именно в степени варварства находится ключ к пониманию конфликтов между народами и отдельными людьми. Основным моментом должно быть какое-то законное разделение людей, исходя из личного "индекса варварства". Права и свободы – не для всех, это удел цивилизованных людей и сообществ. Хочешь благ? Работай над собой, а затем по мере исправления посмотрим, насколько можно удовлетворить твои потребности. Вот вьетнамцы, заработали немного денег и сразу хотят стать частью мирового сообщества. С чего это вдруг? Им нужно расти, еще очень долго расти.
– Как то все это попахивает фашизмом, вы не считаете? – парировал я.
– Фашисты сами были варварами, видимо потому и проиграли.
Кристина тем временем окончательно заскучала. Достаточно долго, она терпела наш умный разговор, поглядывая то на меня, то на своего «папика». Но, как только мы сделали паузу, чтобы хлопнуть «беленькой» и закусить, она решила переключить внимание на себя.
– Георгий, у меня сильно яркие глаза, может я болею? Вы как считаете?
– Что вы Кристиночка, у Вас очень красивые глаза, – ответил я, совершенно не понимая суть вопроса.
Вытерев кончики губ белой матерчатой салфеткой, Роман Сергеевич продолжил:
– Надо «кобелировать»! Это очень важное и нужное, для здоровья занятие!
У Романа Сергеевича была собственная теория. В основе которой, лежало понятие «пожизненно важный кобеляж». Причем не «жизненно важный», а «пожизненно важный»! Он считал, что как только человек заводит потомство и прекращает «кобелировать», организм получает программу на старение и завершение жизненного цикла. В случае если ты продолжаешь «кобелировать», на какое-то время тебе удается обмануть природу. Роман Сергеевич был убежден, что постоянно меняя молодых спутниц, он получает жизненно важную энергию от молодого тела, тем самым продлевая себе жизнь.
– Старение, – это, прежде всего потеря способности размножения и регенерации. «Кобелирование» – это возможность доказать всем и в первую очередь себе, что ты готов размножаться, что ты жив. Гормоны синтезируются организмом, и ты опять в строю.
– Занятно!
– Вот, например, лосось, – продолжил Роман Сергеевич, намазывая бутерброд маслом и красной икрой, – живет год-два, откладывает потомство и сразу умирает, а осетр живет до ста пятидесяти лет, потому что «кобелирует».
Кристина, тем временем, решила блеснуть знаниями и, включив планшет, нырнула в мировую паутину. После не долгих поисков, она процитировала: «Кобель – зоо семантическая метафора по отношению к мужчине, возможно намекающее на половую распущенность».
– За распущенность, которая дает нам силы, – тут же предложил Роман Сергеевич.
– За тестостерон! – подхватил я.
После того, как мы выпили и закусили, Роман Сергеевич задал мне вопрос, который немного меня смутил, но как выяснилось позже, оказался отправной точкой в новый виток моей вьетнамской жизни:
– Георгий, скажи мне пожалуйста, ты кто по образованию?
– У меня два образования, по одному я инженер-технолог композиционно-полимерных материалов, по-другому – менеджер по антикризисному управлению.
– Ничего себе! Как же ты до Вьетнама докатился?
– Долгая и неинтересная история, как-нибудь потом расскажу.
– Давай завтра встретимся у меня дома и спокойно поговорим, у меня к тебе есть предложение.
– Договорились!
– В двенадцать устроит?
– Как скажете!
Тем временем Кристина, демонстративно надула пухлые губки, показывая степень своей расстроенности.
– Пупсик потерпи, – успокоил Роман Сергеевич, – сейчас докушаем и поедем тебе чего-нибудь купим.
– Ура, – обрадовалось молодое создание и захлопало в ладоши, – а во Вьетнаме так поздно работают магазины?
– Золотая лавка работает допоздна!
На следующий день, ровно в двенадцать я был на вилле у Романа Сергеевича.
– Привет Георгий! Как себя чу?
– Спасибо, нормально!
– Представляешь, полночи не спал.
– Кристина не давала?
– Да нет. Какие-то работяги в два часа ночи начали щебень грузить. У нас тут дорогу делают. Я послал домработницу спросить, в чем дело и попросить перенести работы на утро. И что ты думаешь, они ей ответили?
– Что?
– «Завтра не можем, потому что сейчас воруем!»
– Вот люди!
– Ладно, теперь к делам. Я начинаю работать с «Русьвьетойл». Нужен представитель, то есть человек, который постоянно находится здесь. Предлагаю тебе работу. Первое время будешь просто носить бумажки. От тебя ничего особо не требуется.
– Мне для этого нужно бросить ресторан? – поинтересовался я.
– Нет, работай пожалуйста. Единственное требование, ты должен подтянуть английский, потому как, изредка тебе придется общаться с сингапурским офисом нашей компании.
Для порядка я сделал небольшую паузу.
– Если дело пойдет, зарплата будет достойная, – продолжил Роман Сергеевич.
– Меня все устраивает, когда приступать? – сказал я, стараясь скрыть внутреннее ликование.
– Завтра поедем в офис партнеров, я познакомлю тебя с людьми, и заодно выпишем пропуск, – произнес мой новый босс.
Вот так, совершенно случайно, а может совсем и не случайно, я приобрел дополнительный доход и новое поприще.
С первых дней, на новой работе, которую мне предложил Роман Сергеевич, все складывалось, как нельзя лучше.
Босс улетел, а мне поручил завизировать и по возможности проследить движение нескольких бумаг. Обычно, подписание подобных документов занимало до месяца, но удача улыбнулась мне. В коридоре русско-вьетнамского предприятия я случайно встретил Трубецкого-старшего.
– Привет! Ты что здесь делаешь? Деньги за банкет выбиваешь?
– Да нет, – ответил я, почему-то стыдясь своего нового статуса, – взялся подрабатывать. Работаю на полставки представителем.
– Что ж, это хорошее дело! Может я, чем помогу?
– Павел Юрьевич, да мне как-то неудобно вас просить.
– Прекращай, ты же с сыном мне помог. Что там у тебя показывай.
Трубецкой пробежался со мной по кабинетам, где нас радушно встречали и быстро все подписывали. Причем подписывали не только потому что со мной был важный провожатый, но и еще потому, что всех этих людей я оказывается знал. Все они пили со мной, кто в баре, кто в ресторане. Люди обычно запоминают не твою должность, а то, что они с тобой где-то по пьяни братались. Так произошло и в моем случае. Народ помнил меня, помнил, что пил со мной, но мало кто помнил, где это, было и по какому поводу.
У работников «Русьвьетойл» были деньги, и было много свободного времени. А что делать там, где круглый год лето и теплое море? Конечно же, отдыхать и веселиться! Основные развлечения русского сообщества, выпадали на пляж. Пытаясь извлечь максимум из заграничной командировки, народ плавал и загорал до тошноты. Спортивная часть нефтяников шла дальше купания и солнечных ванн, осваивая серфинг или кайтсерфинг. Но помимо моря, как такового, здесь еще было море дешевого алкоголя, и те, кто не тяготели к здоровому образу жизни, а их было большинство, начинали злоупотреблять, причем крепко. «Вся их жизнь имела такой вид, что рождались они для водки, работали ради водки и отправлялись на тот свет при ближайшем участии и помощи той же водки». Эта фраза великого русского писателя удивительно точно определяла смысл жизни многих людей, работавших в то время во Вьетнаме. Несмотря на борьбу с пьянством, которую безуспешно проводило руководство, почти каждый год, весной, когда наступала жуткая жара, умирал работник совместного предприятия. Официальная версия всегда была одна и та же – «сердечная недостаточность». Но в большинстве своем проблемы были вызваны исключительно употреблением горячительного.
Работая в баре, а потом в ресторане, «по долгу службы», я ежедневно выпивал с разными людьми, не вникая, где и кем они работают. Теперь же наступило время «собирать камни». За испорченную печень я начинал извлекать дивиденды.
Через несколько дней все бумаги были подписаны. О своих успехах я немедленно отрапортовал. На следующий день пришел e-mail от Романа Сергеевича:
«Молодец! Не ожидал от тебя такой прыти! Получим первый контракт, можешь смело бросать свой ресторан, возьму тебя на полную з/п. Скоро прилечу.
P. S. Вот записал в свой цитатник очередные «перлы»» от Кристины. Были с ней на прошлой неделе на Крите, она там фонтанировала. Цитирую: «русских было не писаное море», «идиот найдет одно слово, дебил десять», «вот почему я такая уникальная?», «в меня это всаживается, как-то раз, что вспомнить потом не реально», «ребята, чистите их хорошо, не злите мое алкогольное состояние». Как тебе? Девке двадцать лет, а в голове такой винегрет!»
Глава 27. Аня
Помимо новой перспективной работы, в тот момент на меня свалилось еще и временное душевное пристанище.
Среди недели, когда ничто не предвещало ни беды, ни радости, я в состоянии средней расслабленности, любовался закатом сидя на веранде. В ресторан зашли пять незнакомых женщин славянской наружности. Излишне описывать мою радость такому подарку судьбы. В беседе выяснилось, что компания приехала во Вьетнам отдохнуть из Южно-Сахалинска. Я усадил клиенток моей мечты за лучший столик и лично принял заказ. Как сладости в кондитерской лавке, женщины были на любой вкус, от изящных сливочно-молодых, до заварных-возрастных «в теле».
Одна из женщин настолько произвела на меня впечатление, что я как «зашоренная» лошадь, весь вечер смотрел только на нее, не уделяя внимания остальным. Мои томные взоры трудно было не заметить, но никаких ответных знаков на «продолжение банкета» с ее стороны не следовало.
Объекту моего внимания было чуть меньше сорока. Приятное лицо, темные волосы до плеч, черные глаза, острый ровный носик. На первый взгляд, в ее внешности не было ничего из ряда вон выходящего, но я не мог отвести глаз. Мистика какая-то и всё! Когда она встала из-за стола, чтобы сделать традиционные фотографии с официантками и лобстером, я понял, почему меня тянет к ней. Помимо идеальных пропорций «туловище-ноги», женщина обладала безупречными манерами. В ее походке, неторопливых жестах и движениях, читался образ аристократки позапрошлого века. Спокойная, уравновешенная, учтивая. Я думал, что таких женщин уже не бывает. В конце ужина, угощая соотечественниц «напитками за счет заведения», я дал ей визитку ресторана, с просьбой позвонить, если что-нибудь понадобиться.
Прошло два дня. Тишина. Мысль еще раз увидеться с «аристократкой» не покидала. От избытка чувств и свободного времени я решил заняться ее поисками. В первую очередь нужно было «отработать» все отели, находящиеся в пешей доступности. С детской непосредственностью, вьетнамские работники показывали мне паспорта русских постояльцев, проживающих на тот момент в гостиницах. Как это обычно бывает, в последнем отеле нашлась та, которую я искал. Звали ее Анна. Сгоняв на цветочный рынок и купив охапку роз (во Вьетнаме они в десять раз дешевле, чем в России), я попросил работника отеля вызвать незнакомку в фойе под любым предлогом. Аня спустилась. Не особо веря в успех моего предприятия, без всяких хождений «вокруг да около» я вручил цветы и сообщил, что она мне понравилась. Затем следуя местной традиции, пригласил её на маяк.
– Когда едем? – спокойно прореагировала новая знакомая, без лишних расспросов о том, как я ее нашел.
– Давайте, прям сегодня, после того, как ресторан закроется. Часов в одиннадцать!
– Хорошо, жду вас в одиннадцать возле отеля.
Честно говоря, я был немного удивлен реакцией этой женщины на все произошедшее. Она не жеманничала, не изображала недотрогу, не набивала себе цену, хотя с ее внешностью могла бы, она просто со всем соглашалась. Ее спокойствие немного настораживало. Я искал подвох, но подвоха пока не было!
После поездки на маяк, которая к моему удивлению закончилась близостью в номере Ани, у нас начался стандартный курортный роман. Все в наших встречах было спокойно и размеренно, а главное без, ненужных сложностей и напряжений. Пока я работал, Аня развлекалась с подружками, а после закрытия ресторана мы встречались у нее в отеле, проводя почти каждую ночь вместе. Вьетнамский персонал гостиницы привык к моим посещениям и плату за ночное проживание не брал.
Когда у меня выпадали выходные, мы ездили в горы или путешествовали по побережью. Несмотря на то, что в обществе Ани, мне не нужно было напрягаться и что-то придумывать, время от времени я старался её удивлять. И вот, когда все стихи были рассказаны, а песни под гитару спеты, пытаясь показать свою «многостороннюю разносторонность», я дал почитать ей путевую лирику, рассказы, которые изредка пописывал, чтобы не забыть все то, что происходило со мной за последние годы.
Несмотря на наличие в тексте нескольких любовных похождений, Ане мое творчество понравились.
– Я как лицо не заинтересованное сообщу, тебе определенно нужно писать. Не все у тебя там стройно и красиво, с литературной стороны, но есть «изюм». Какая-то ироничная легкость, – произнес мой первый читатель, возвращая распечатанные листы с исправлениями.
– Ты серьезно?
– Серьезно! Пиши пока хотя бы «в стол». Как говорят тебе надо «выписаться».
– «Выписаться»? Я и слов то таких не знаю. А если честно, мне хочется написать что-то серьезное, о страстях человеческих, – понесло меня на радостях от первой рецензии.
– Так пиши! Во Вьетнаме у тебя уйма времени. Вот я уеду, и начинай.
– Уедешь?
Я забыл, а точнее сказать, старался не думать, о том, что Аня когда-нибудь уедет. Мне казалось, этот праздник душевного и полового комфорта будет длиться вечно. С этой красивой и во многом непонятной женщиной, было хорошо. Я привык к её спокойному нраву и утонченным манерам. Я привык к её роскошному телу.
– Гера! Ты чего загрустил? У нас еще есть неделя! – произнесла Аня и нежно поцеловала меня в лоб.
– Неделя? Так мало?
Как я ни пытался остановить прекрасные мгновения, но семь дней пролетели пулей. Наступал последний день, предваряющий последнюю ночь.
Как обычно, поспав всего несколько часов перед рассветом, стараясь не шуметь, я стал тихонько собираться домой.
– Ты во сколько сегодня придешь? – произнесла сонная, но не теряющая своего обаяния подруга.
– Я приеду, как закроемся. Сегодня банкет на пятьдесят персон. Будет весь бомонд «Русьвьетойл». Я должен быть до конца.
– Ты хочешь чего-то особенного? Я купила чулки и красивое белье. Хочешь, одену?
– Хочу, – безрадостно произнес я, – все равно «перед смертью не надышишься»?
– Прекращай! – как обычно спокойно сказала Аня.
– Хорошо, прекращаю! Как освобожусь, позвоню.
День выдался тяжелым. Банкет был заказан организацией, которая не только делала хорошую выручку ресторану, но и являлась партнером компании с другого места моей работы. Мне хотелось организовать все по высшему разряду. Ведь при хорошем стечении обстоятельств, представлялась реальная возможность познакомиться с первыми лицами нефтяного гиганта. Все закупки и готовку контролировал лично, не доверяя никому, от этого, еще до начала мероприятия, я был как выжатый лимон.
Банкет прошел «на ура». Всем всё понравилось, а мне удалось завязать нужные знакомства.
В двенадцать часов ночи позвонил Ане и сообщил, что через десять минут буду.
Приехал. Поднялся на второй этаж. Постоял перед дверью. Мысли о том, что последняя ночь радости не принесет, не покидали весь день. Постучался. Аня открыла дверь. Какая же она восхитительная. Стройные ноги, чулки, классическая шпилька. Накрашенные ресницы, губы, завитые локоны. Фигура, какая фигура! Такой в сорок лет не бывает!
Стараясь не показывать свое раскисающее состояние, я вошел и сел на стул возле туалетного столика. Номер мерцал маленькими ароматическими свечами, расставленными, где только можно. На столе бутылка моего любимого виски, шампанское, бокалы, фрукты.
Возникла пауза. Мысль о том, что это я должен был организовать такой праздничный номер для последней ночи, окончательно испортила настроение.
Аня сняв туфли, села на середину огромной кровати.
– Ты устал? Иди ко мне. Давай я помассирую тебе голову.
Я покорно лег на кровать, положив голову на колени женщине, к которой так прикипел за последнее время. Нежно, как мать своему ребенку, она гладила меня по волосам. Боль от того, что сейчас она моя, а завтра её не будет, рвала сердце. Я не заметил, как провалился в сон. Проснулся от скрипа кровати. Свечи потухли, наполнив комнату цветочно-хвойными ароматами.
– Сколько время? – произнес я, ужасаясь, от того, что так бездарно провел время, которого и так не осталось.
– Два часа.
– А чего ты меня не разбудила?
– Ты же устал.
– Прошлую ночь я почти не спал, а днем отдохнуть не получилось из-за банкета. Извини, – произнес я, пытаясь реабилитироваться.
– Я все понимаю, – как обычно спокойно сказала Аня, – может, выпьем?
– Не хочу, ты, если хочешь, пей.
– Тогда я тоже не буду.
– Ты единственная женщина, с которой мне было хорошо, – начал я, – может, конечно, мне кажется, но первый раз за свою жизнь я абсолютно счастлив.
– Гера! Это всего лишь курортный роман. Не принимай это все близко к сердцу!
– Приезжай сюда насовсем! Давай жить вместе! Найдем тебе работу, а не хочешь работать, загорай целыми днями на пляже!
– У меня в «Южном» двое взрослых детей и муж! Я рано вышла замуж. Мне с тобой хорошо, но мою жизнь уже не изменить. В России дом, работа, родители. Я не могу все разом бросить, да и не хочу. Тебе нужно просто смириться с этим положением дел. Хочешь, я через год приеду, и мы опять будем вместе целый месяц?
– Хочу! Но я хочу, чтоб ты была все время рядом, – сказал я с интонацией ребенка, у которого забирают любимую игрушку.
Аня никогда не говорила о своей личной жизни. Двое взрослых детей – это конечно был аргумент, очень веский аргумент.
– Извини. Настроение чего-то пропало. Наверно мне лучше поехать домой, – произнес я в полной растерянности.
Аня сидела на кровати и молчала. Да, собственно, о чем было говорить? Она подготовила мне прощальный вечер, а я все испортил. Конечно, у такой красивой женщины должны быть дети, должна быть семья. А чего я хотел? Надеялся на ее одиночество? Возможно, ее моральный облик шел в разрез с аристократическими манерами. Ну что? Не мне её судить. Да, это просто курортный роман, который просто заканчивается. И не надо из этого делать трагедии. Головой я все понимал, но расстройству моему не было предела. Очередная женщина уходила из моей жизни.
Встав с кровати, я взял сумку и направился к двери. Мне очень хотелось, чтоб Аня остановила меня, но этого не последовало. Она сохраняла «олимпийское» спокойствие, не показывая никаких эмоций.
На следующий день, вместо того, чтобы пить водку и пускать слюни, я начал писать. Удивительно, но очередной разрыв подействовал на меня как психостимулятор. Голова заработала с невиданной силой. Все свободное время я проводил возле компьютера. От монитора глаза болели, но я был не в силах остановиться. Меня творчески «прорвало». Я старался не упустить ни одно событие последних лет, начиная от встречи с Аленой, до расставания с Аней.
После двух месяцев ежедневных трудов, у меня был почти готов четырехсот страничный роман о приключениях и любви.
Говорят, незаконченную работу никому не показывают, но мне после лестной рецензии Ани, очень хотелось дать кому-нибудь почитать хотя бы главу моей писанины. Большинство друзей, в той или иной степени, были участниками будущей книги, и поэтому их мнение могло быть необъективным. Перебрав всех своих знакомых, я почему-то решил, что мой новый начальник Роман Сергеевич идеальный цензор и критик. В конце очередного письма-отчета я попросил его написать отзыв на несколько глав из моей будущей книги. Ответ пришел быстро. Желание творить моментально пропало. В рецензии босс не щадил мое детище, оборачивая острые углы в мягкие материи общих фраз:
«Привет! Прочитал. Ты знаешь слабо. Временами ничего, но по большому счету, тебе нужно подучиться. Ты же знаешь мое отношение к современной литературе. Слишком все посредственно и примитивно! Извини за правду. Не хочу тебя обманывать. На гитаре ты играешь, лучше, чем пишешь!».
Мнение одного человека по определению не может объективно. Чтоб составить полную картину, во-первых, нужно прочитать всё произведение, а во-вторых, иметь хотя бы десяток критических замечаний. Но я первую неудачную рецензию воспринял, как приговор и поклялся больше никогда ничего не писать.
Думаю, что у всех литераторов были свои «Романы Сергеевичи», но если бы после первой критики на «Двойника» Достоевский бросил писать, то мир не увидел величайшего писателя.
В моем случае малодушие и тонкая душевная организация не дали довести начатое дело до конца.
