Геннадий Русланович Хоминский
«Черный тюльпан». Повесть о лётчике военно-транспортной авиации
– Так точно, – ответил я.
– Ну, с Богом.
– Экипаж, запуск двигателей!
Все занялись свои делом. Работа привычна, всем хорошо знакома. После запуска двигателей Максим продолжал щёлкать тумблерами и переключателями. Что-то записывал в блокнот. Проверял по секундомеру. Иван Вениаминович, который стоял позади Максима, спрашивает: «Макс, что-то не так?»
– Всё нормально, товарищ полковник. Двигатели на малом, замечаний нет, – отрапортовал он.
Взлетели, вышли на эшелон. Взяли курс на очередной привод. В кабине тесновато. Иван Вениаминович согнал со своего места Виталика, который пристроился на полу в проходе. Смотрю, Алексей начал клевать носом. Обернулся и показал на него глазами Ивану Вениаминовичу.
– Лёха, вылезай, я сяду, иди подремли в комнату отдыха, – сказал Иван Вениаминович.
Алексей без слов вылез со своего кресла, куда забрался Иван Вениаминович, и пошёл в комнату отдыха.
– А где он ляжет, там же шестеро сопровождающих? – спросил Максим.
– Ты за него не переживай, – ответил Виталик, который вновь сел на своё место.
Я ожидал, что бойцы зайдут к нам в кабину, но никто не зашёл. Я оглянулся на Виталика, он понял меня и пошёл посмотреть, как там устроился Алексей. Вшестером на одной лавке не поместиться. Через минуту Виталий вошёл и сказал, что бойцы разместились в грузовой кабине на ящиках, все шестеро.
– Там же вонь стоит, – сказал Максим.
– Нет, нормально. Всё проветрилось.
– Паша, ты как, не дремлешь? – спросил меня Иван Вениаминович.
– Нет, всё нормально, сон пропал. Серёга вон носом клюёт, – махнул я головой в сторону штурманского отсека.
– Серый, вылезай сюда, я на твоё место сяду, – крикнул Сергею Иван Вениаминович.
Сергей вылез, глаза красные, видно, что устал сильно. Показал Ивану Вениаминовичу на карте, где мы, дал листок с маршрутом и пошёл в комнату отдыха к Алексею. Иван Вениаминович залез в штурманский отсек и устроился в кресле.
Примерно через час вернулись Алексей с Сергеем. Умытые, посвежевшие.
– Отдохнули? – спросил я.
– Да, вздремнули чуток, всё нормально, – ответил Алексей и занял своё место.
– Серёга, бери Макса и готовьте обед, – крикнул снизу Иван Вениаминович.
Вскоре вошёл Максим и сказал: «Кушать подано. Идите жрать, пожалуйста».
– Что на обед? – спросил Иван Вениаминович.
– Бутерброды, помидоры, огурцы, чай, – ответил Сергей.
– Раздавай на места, вместе веселее.
– Наверное, нужно сначала сходить отлить, – сказал Виталик.
– Да, а кто потом это будет выносить? – забеспокоился Максим, – сомневаюсь, что наземный техник это сделает.
– Макс, почётное право вынести ведро предоставляется тому, кто первый в него сходит, – весело сказал Иван Вениаминович, – традиция.
– Ну давай, Виталик, захотел идти – иди, – быстренько сказал Максим.
– Да нет, наверное, я обожду, – ответил Виталик, – давайте лучше обедать.
Максим дал каждому кусок лепёшки с лежащими на нём кусками мяса, а Сергей – по помидорине и огурцу. Все дружно начали есть. Затем Сергей подал каждому по кружке чая, а Максим давал добавку. Пообедали. Иван Вениаминович вылез из штурманского отсека и пошёл в комнату отдыха: «Пойду полежу, что-то сморило меня после обеда». Внезапно все услышали, как в ведро зажурчало.
– Товарищ полковник, вы первый, вам и выносить, – весело проговорил Максим.
– Макс, ты не угадал, – ответил Иван Вениаминович и закрыл дверь в комнату отдыха.
Потом к ведру сходил Виталик, потом Алексей. Максим обиженно сопел: он понимал, что ведро – это его проблема.
Алексей занял своё место.
– Паша, подремли чуток, я отлично отдохнул.
Я снял шлемофон и забросил его за спинку кресла, чтобы не мешал отключиться. Отодвинул кресло назад и положил голову на подголовник. Достал из кармана Машино письмо и ещё раз перечитал его. Она продолжала называть меня «Дядя Паша», прямо как маленькая. Алексей посмотрел на меня.
– Что, Паша, старая любовь?
Я не ответил, закрыл глаза и незаметно для себя уснул.
И вот я снова сижу в кабине своего любимого самолёта. Сзади кто-то подходит и закрывает мне глаза. Я сразу узнаю.
– Машенька.
Встаю с кресла и обнимаю её. Мы прижимаемся друг к другу.
– Дядя Паша, мне так хорошо, давайте танцевать.
Мы выходим в грузовой отсек и начинаем танцевать вальс. Меня ничуть не беспокоит, что в кабине пилотов никого не осталось. Вальс звучит всё быстрее и быстрее. Мы кружимся всё быстрее и быстрее. Внезапно начинает открываться грузовой люк. Я смотрю вниз на землю и вижу сплошное море тайги. Деревья от горизонта и до горизонта. Мы с Машей подходим к люку и, взявшись за руки, прыгаем вниз. Боже, на мне же нет парашюта. А Маша дёргает своё кольцо, её парашют раскрывается, и она стремительно уносится вверх от меня. Вернее, это я продолжаю своё стремительное падение вниз. Я смотрю на приближающуюся землю. Подо мной уже выжженные горы, и они все в огне. Куда мне приземляться? Я замечаю немного в стороне ровную площадку и планирую на неё. Приблизившись, я вижу, что это сложенные в ровные ряды деревянные ящики с цинками внутри. Груз двести. Ящики тянутся и справа, и слева, и впереди. Мне некуда приземлиться. Ужас сковывает моё сердце, и я начинаю кричать. Вдруг кто-то сильно трясёт меня за плечо. Оборачиваюсь, это Максим.
– Ты чего, командир, кошмары снятся?
Я сижу и трясу головой, отгоняя страшный сон. Приснится же такое. Маша, Машенька. Зачем я оттолкнул её тогда от себя? Возможно, было бы всё иначе? И я не вёз бы полный багажник трупов и не видел убитых горем родителей погибших ребят. Но, как говорит моя мама, история не имеет сослагательного наклонения. Я – это я и занимаю то место, что уготовано мне судьбой. А Машенька – своё.
– Паша, что случилось? – сзади стоял Иван Вениаминович.
Я рассказал ему про письмо.
– Иван Вениаминович, прочитайте, ничего личного в письме нет.
Он прочитал и отдал письмо мне.
– Хорошая девушка, ты ей обязательно ответь. Видишь, даже сына назвала в твою честь.
– Нет, Иван Вениаминович, не буду я отвечать. Пусть думает, что письмо меня не нашло. Жить прошлым нельзя, как нельзя дважды войти в одну и ту же реку. Моя юность вместе с Машей давно осталась позади. Я живу здесь и сейчас.
– Хороша Маша, да не ваша, – резюмировал Алексей, который слышал весь наш разговор.
На том тему и закрыли. Маша улетела вверх, я вниз. Как в моём кошмарном сне.
– Сергей, как у нас дела? – спросил Иван Вениаминович.
– Всё отлично, товарищ полковник. Примерно через час начнём готовиться к посадке.
– Ну вот и славненько, – ответил Иван Вениаминович и пошёл снова в комнату отдыха.
Через полчаса он вышел. Мы все ахнули. На нём был парадный мундир, вся грудь в орденах. Мне не доводилось видеть Ивана Вениаминовича при полном параде.
– Ну, чего рты разинули, – сказал он, – послужите с моё, тоже не меньше будет.
Мы летим над морем и начали снижение. Нам дали заход с прямой, что было достаточно удивительно. Обычно, даже в своём Ташкенте, нас держат на круге, пока все гражданские не разлетятся. Сели, диспетчер руления повёл нас к пассажирскому перрону. Остановились, выключились. К багажному люку раскатали ковровую дорожку. Вдоль неё встали солдаты с карабинами. В стороне стоит военный духовой оркестр и играет траурные марши. У дорожки стоят несколько человек в военной форме, у здания аэропорта – грузовые машины. Из самолёта вышел Иван Вениаминович и строевым шагом зашагал к стоящим людям, от которых отделился генерал и пошёл навстречу Ивану Вениаминовичу. Иван Вениаминович отдал рапорт, и они обнялись. К генералу подошла женщина в траурном платье, Иван Вениаминович обнял и её. Как мы поняли, это был генерал Трофимов с женой, которые встречали своего погибшего сына. Из самолёта начали выносить ящики, на которых были написаны фамилии погибших, и медленно, под звуки оркестра, несли по ковровой дорожке и ставили в кузова автомашин. Через полчаса всё было закончено, машины уехали, уехали стоящие поодаль автобусы, ушли музыканты, свернули ковровую дорожку и увезли на машине. Затем к нам подъехал тягач и отбуксировал нас на дальнюю стоянку. Мы вышли из самолёта и стоим, что делать дальше – непонятно. Иван Вениаминович уехал с генералом.
– Одежды нет, денег тоже нет, давайте располагаться на отдых прямо здесь, – предложил Виталик.
Он единственный из экипажа, не считая Максима, не отдыхал весь полёт.
– Виталя и Макс, идите в комнату отдыха, а мы посидим здесь, пока не разберёмся, что к чему, – сказал я.
– Слушаюсь, – ответил Виталик и пошёл в самолёт.
Максим за ним, но через пару минут идёт назад и несёт ведро. Оно было наполнено до половины. Отнёс в сторону и вылил в траву. Затем пошёл в самолёт. Всё молча, чувствуется – устал, даже похохмить не захотел. Мы огляделись вокруг. Метрах в пятидесяти стояла беседка, видимо, для караула. Сейчас в ней никого не было. Мы втроём, не сговариваясь, пошли в неё и сели на лавочки. Говорить не хотелось, устали.
Примерно через час к самолёту подъехал уазик «таблетка». Мы поднялись и подошли к нему. В уазике сидел старший лейтенант, он вышел, поздоровался с нами.
– Вы майор Колокольников?
– Так точно, – отвечаю.
– Позвонил генерал Трофимов, сказал побеспокоиться о вас. Что вам нужно?
– Поесть и поспать, – ответил вместо меня Алексей.
– Накормить вас – проблем нет, выпишу вам талончики, и в офицерской столовой накормят. А насчёт поспать даже не знаю. Общежитие полное, комнаты отдыха у нас нет. Ладно, поехали со мной, что-нибудь придумаем.
Из самолёта вышли Виталий с Максимом. Они быстренько поставили колодки под колёса, замкнули люки, и мы все забрались в уазик. Подъехали к двухэтажному зданию штаба воинской части. Зашли вовнутрь. Старший лейтенант оказался дежурным по штабу. Он нам выдал талончики на питание в офицерской столовой и показал, где она расположена.
– Пообедаете, приходите сюда, что-нибудь придумаем с вашим размещением.
Мы сходили в столовую. Официантка узнала, что мы прилетели из Ташкента и привезли погибших солдат. Весь персонал столовой вышел на нас посмотреть. Посетителей, кроме нас, не было. Нас отлично накормили. Не спеша вернулись в штаб. Дежурный повёл нас на второй этаж, где размещался большой актовый зал.
– Другого помещения сейчас я предоставить вам не могу, до утра располагайтесь, а завтра, как мне сказали, вы улетите домой. Если что будет ещё нужно – я в комнате дежурного.
На сцене за кулисами стояли два дивана, которые мы с Алексеем сразу заняли. Сергей вышел в коридор и вскоре вернулся с вестью, что там стоит ещё один диван. Они с Виталиком его притащили и тоже поставили за кулисы. Больше спальных мест мы не обнаружили. Спать сидя было тяжело, и Максим с Виталиком решили вернуться в самолёт. Там хоть можно нормально лечь в комнате отдыха.
Я лёг на диван, вытянулся. Оказывается, я сильно устал за эти два дня. Ни разу не прилёг. Несмотря на то, что было ещё светло, я практически моментально заснул. Проснулся от разговора. Огляделся. Было светло. Непонятно, ночь прошла или ещё не начиналась? На соседнем диване сидел Алексей, а рядом с ним Иван Вениаминович. Они меня не видели и продолжали свой разговор.
– Бедная Полина Тимофеевна. Какой удар. Похоронить сына, на которого возлагалось столько надежд. Он ведь собирался жениться по возвращении из Афганистана. На похоронах была его невеста. Юрий Иванович держался, но ему было очень тяжело. Он ведь мог не отпустить его на войну, но он не стал вмешиваться в разнарядку.
– А сколько парню было?
– Ваш ровесник.
Они замолчали. Я глянул на часы, они показывали десять часов. Вот это я дрыханул. Алексей увидел, что я проснулся: «С добрым утром, командир, пора собираться». К нам подошёл Сергей, он уже умылся и вытирался носовым платком. Я вспомнил, что вчера забыл свой портфель в самолёте. Так что ни зубной щётки, ни полотенца. «Ладно, у самолёта умоюсь», – подумал я.
– Так, Серёга, дуй к дежурному, возьми талончики на завтрак и иди к самолёту, зови Макса с Виталей, а мы сразу к столовой, – сказал Иван Вениаминович, – завтракаем и домой.
Вышли из штаба, дежурный и какой-то солдат застыли по стойке «Смирно», так как Иван Вениаминович был в своём парадном мундире. В штабе было пусто.
– Странно, а где народ? – спросил я.
– Так ещё рано, – ответил Алексей.
Я снова глянул на свои часы.
– Ты же время не переводил? Так что ещё только семь утра.
Мы не спеша пошли к зданию столовой и сели в курилку возле неё. Через полчаса показались наши ребята. Впереди шёл Максим. Подойдя, он поздоровался и говорит: «Товарищ полковник. Есть две новости».
– Что, одна плохая, а другая совсем плохая? – спросил Иван Вениаминович.
– Нет, одна совсем плохая, а другая совсем хорошая.
– Самолёт угнали? – спрашивает Алексей.
– Нет, угнать его невозможно, это самая плохая новость.
– Макс, перестань дурака валять, что случилось? – осадил его Иван Вениаминович.
– Не работают насосы перекачки. Я ещё в Ташкенте заметил, что один при запуске подсвистывает.
– Плохо; а какая же тогда хорошая? – спрашиваю я.
– Мы остаёмся в Одессе.
– Будем ремонтировать? – спрашивает Алексей.
– Вряд ли получится.
– Нет, насосы нужно менять, – ответил Иван Вениаминович, – пошли позавтракаем и будем разбираться.
Быстренько позавтракав, мы пошли к самолёту.
– Виталя, запроси разрешение на запуск для проверки двигателей, – отдал команду Иван Вениаминович.
Через пару минут Виталий сказал, что разрешение получено.
– Ну, Макс, демонстрируй, – сказал Иван Вениаминович.
Максим начал щёлкать тумблерами, и двигатели по очереди стали раскручиваться. Через несколько минут работали все четыре двигателя. Иван Вениаминович стоял за спиной Максима и внимательно смотрел на приборы.
– Вот видите, товарищ полковник, насосы не включаются. Скоро загорится авария.
– Вижу. Выключай, – ответил Иван Вениаминович, – что же, ситуация сложная, лететь нельзя. Всем быть на местах, я в штаб.
Время идёт, что делать – непонятно. Сели в беседку, где сидели вчера, Виталий на борту, слушает радио. На душе муторно. Нет денег, нет общежития, нет одежды. Прошло часа два, видим – к нам едут две машины. Вчерашний уазик и «Волга». Мы подошли к остановившимся машинам. Поздоровались. На «Волге» был генерал Трофимов в гражданке, я его узнал. Все поднялись в кабину. Максим опять продемонстрировал, что не работают насосы. Выключились, вышли из самолёта.
– Что будем делать? – спрашивает генерал.
– У меня нет ни запчастей на Ан-12 и нет ни одного специалиста для ремонта, – отвечает какой-то майор.
– У тебя, Иван, в Ташкенте есть? – спрашивает генерал.
– Специалисты есть, пришлём. Насчёт насосов – созвонюсь, узнаю, – ответил Иван Вениаминович.
– Хорошо, через два часа в штабе. Командира экипажа тоже жду, – ответил генерал.
– Есть, – ответил Иван Вениаминович, – экипаж на местах, майор Колокольников со мной.
– Есть, товарищ полковник, – ответил я.
Машины уехали. Иван Вениаминович зашёл в самолёт и переоделся в комбинезон.
– Товарищ полковник, мне бы стремянку и пару техников, насосы снять, и я разберу, может, там ничего страшного, – сказал Максим.
– Макс, поперёк батьки… Отставить самодеятельность. Лёха – за старшего, Максу ничего не разрешать крутить. Паша, пошли в штаб, будем звонить.
Дежурный нам открыл чей-то пустой кабинет. Иван Вениаминович подсел к телефону, я – рядом, и он начал крутить ручку аппарата. Кое-как дозвонился до нашей части в Ташкенте. На складе нужных насосов не было. Нужно заказывать на заводе, а это не менее двух недель. Переговорив, зашли в кабинет к начальнику штаба, генерал Трофимов, уже в форме, был там. Было ещё несколько человек, я их не знал. Иван Вениаминович рассказал о звонке в Ташкент. Генерал обещал позвонить в Ташкент, в штаб округа и попросить ускорить получение насосов. В Одессу их привезут два техника из нашего полка.
– Что же нам делать с вашим экипажем? Общежитие не получится, в гостинице жить – денег у людей нет. Товарищи, что можем придумать? – спросил он у присутствующих.
– Товарищ генерал, давайте их ко мне на дачу поселим, – сказал полковник, судя по всему, начальник штаба, – сколько их?
– Их пятеро, Иван поживёт у меня, – ответил генерал.
– Очень хорошо, у меня дача на берегу моря, в Затоке. Впятером отлично разместятся. У меня родичи как раз вчера съехали. Жена сегодня там уборкой занимается. Вечером я вас и отвезу.
Полковник подошёл к сейфу, открыл его, достал пачку денег.
– Товарищ полковник, вот пятьсот рублей. На питание, на одежду. На две недели хватит. Вернётесь в Ташкент, получите деньги, пришлёте, – сказал он Ивану Вениаминовичу, – а сейчас берите дежурку, езжайте в город, переоденьтесь, водитель подскажет, где.
– Спасибо, Егор Владимирович, – генерал встал и пожал руку полковнику, – спасибо, товарищи, все свободны.
Мы с Иваном Вениаминовичем вышли на улицу. Он вытащил из пачки несколько купюр, остальные подал мне. Подошёл генерал Трофимов, они с ним сели в «Волгу» и уехали. Ко мне подошёл Егор Владимирович, сказал, что вечером в 18:00 ждёт меня с экипажем в штабе, а сейчас мы можем ехать в город, и показал на уазик.
Подъехали к самолёту. Ребята сидели в беседке.
– Так, народ, самолёт замыкаем и едем жить на море, на дачу.
– На какую дачу? – спросил Максим.
– Начальник штаба нам свою дачу предлагает, – ответил я.
– Надолго? – спрашивает Алексей.
– Недели на две, пока новые насосы не прилетят.
– А что так долго? – спросил Максим.
– Вот так. На складе в части нет. Будут заказывать на заводе, – ответил я. – А где Виталя?
– На связи, сейчас позову, – сказал Сергей и пошёл в самолёт.
– Макс, всё выключайте, замыкайте и поехали переодеваться, только давайте пошустрее: к шести вечера нужно быть в штабе.
– А на какие шиши жить и переодеваться? – спросил Алексей.
Я ему показал пачку денег.
– Ну, это другое дело, – ответил он.
Мы все сели в уазик и поехали к ближайшему универмагу. Зашли в отдел одежды. Продавщицы с удивлением поглядели на нашу толпу в комбезах и показали, где висят брюки и рубашки. Мы купили по две пары брюк и по две рубашки, чтобы не заниматься постирушками. Затем зашли в обувной отдел и купили сандалии, так как ходить в кроссовках не очень удобно. Водитель подсказал нам купить плавки: дача находится на берегу моря. В шесть часов вечера мы стояли, одетые как курортники, у штаба. Комбинезоны и кроссовки оставили в самолёте, а оттуда взяли свои чемоданчики с личными вещами.
Через несколько минут вышел полковник, правда, сейчас он был в гражданке, и мы пошли на стоянку машин. Пока шли – познакомились.
– Паша, знаешь, такое дело. Эта дача, где я вас поселю, не моя. Вернее, она моя, но я там не живу, а держу её для приработка. Мне платят в сезон по три рубля с человека. Но с вас я возьму по рублю – всё-таки свои, военные лётчики, а не курортники. Только не нужно никому об этом рассказывать. А вам я сделаю квитанции из нашей гостиницы. Отдадите в фино с отчётом о командировке, и вам оплатят проживание. Договорились?
– Конечно, Егор Владимирович, спасибо вам, – ответил я.
– Ну и славненько. Тогда с вас по четырнадцать рубликов с человека. За пятерых будет семьдесят рублей. На даче есть всякая посуда, можете сами готовить, магазин и базар рядом. Можете в кафе ходить, но там дороже и народу много. В общем, разберётесь – не маленькие.
Я отсчитал деньги и отдал полковнику.
Мы уселись в его «Волгу». Алексей, как самый объёмный, сел впереди, а мы вчетвером впихнулись на заднее сидение. Часа через полтора мы прибыли в посёлок Затока. Это место называется Каролино-Бугаз. Песчаная коса. С одной стороны омывается Чёрным морем, с другой – рекой Днестр.
У калитки нас встретила женщина. Вылезли из машины. Стоим, разминая затёкшие ноги. Женщина подошла к Алексею, протянула ему руку: «Тамара. А как вас зовут?»
– Алексей.
Она, видно, решила, что Алексей у нас старший, раз ехал на переднем сидении. А может, потому, что он выглядел как самый хозяйственный среди нас. Мы не стали её разубеждать, и она пошла показывать Алексею, где, что и как. Егор Владимирович подошёл и сказал, что у него есть хороший знакомый, Валерий Григорьевич, тоже военный, пенсионер, так вот он торгует отличным домашним вином.
– Я ему позвоню, и он будет завозить вам каждое утро по ведру.
– По ведру? – протянул Сергей.
– Нормально, нас пятеро, что такое ведро на всех? Пусть, конечно завозит, – встрял в разговор Максим.
– Хорошо, завтра он и завезёт. Он его продаёт по рублю за литр.
– Отлично, – сказал Максим.
– Через неделю мы заедем, – сказала Тамара, – постель поменяю. До свидания, хорошего вам отдыха.
Мы распрощались с Егором Владимировичем, с его женой Тамарой и они уехали.
Было время ужина, да и есть уже хотелось – обеда у нас не было. Решили пойти где-нибудь поужинать, так как на кухне, кроме пустых кастрюль и чайника, ничего не было. Вышли на центральную улицу и пошли по ней. Благодать, правда, есть хочется не по-детски. Вокруг нас гуляет народ. Девушки с интересом разглядывают нашу компанию. Впереди, судя по вывеске, показалось кафе. Подошли. У дверей стоит достаточно длинная очередь. Поинтересовались, сколько нам стоять. Как сказала женщина, за которой мы заняли, часа два, не меньше. Виталий присвистнул и предложил сходить в магазин, что-нибудь купить. Зашли в магазин, но там, кроме хлеба и рыбных консервов, ничего не было. Мы взяли пять булок хлеба, пять килек в томате и два килограмма риса. Соли, сахару. Продавщица заговорщицки подмигнула Максиму и шёпотом спросила, нужна ли нам водка. Макс, естественно, ей кивнул.
– Десять рублей, – тихо сказала она.
– Три бутылки, – также тихо сказал ей Макс.
Рассчитались и вышли из магазина. Какая-то бабушка сказала нам, что, если нужно что купить, надо идти на рынок и показала, где он находится. Мы зашли и купили картошки, свежих овощей и вяленых бычков. Со всеми этими запасами вернулись в дом. Виталий с Сергеем занялись приготовлением ужина, а мы с Алексеем сели на веранде.
– Ну, скажу тебе, здесь цены, это не Ташкент, – произнёс Алексей.
– Да, Ташкент – город хлебный, а Затока – курортный посёлок, и цены курортные. С такими затратами мы две недели не протянем.
– Конечно, затраты нужно будет сократить, особенно по водке. У меня с собой есть десять рублей. Можно, конечно, дать Ларисе телеграмму, чтобы выслала денег.
– У меня тоже чирик; спросим у ребят, что у кого есть. Но, думаю, много не наберём. И выслать мне невозможно. Все деньги на книжке, а книжка в общаге. Был бы Иван Вениаминович, он бы придумал, как деньги из части получить. Но он у генерала, а телефона я не знаю. Да и нашего полковника тоже телефона нет.
На веранду зашёл Виталик, в руках у него была большая сковорода с жареной картошкой. Сергей занёс нарезанный хлеб.
– А где Макс? – спрашиваю его. – Я думал, он с вами.
– Он пошёл знакомиться с соседями, скоро, наверное, придёт, – ответил Виталик.
Сергей занёс бутылку водки и нарезанный салат. Мы начали ужинать, не дожидаясь Максима. Кайф, полный расслабон. Жареная картошечка с бычками, холодная водочка под свежий салат.
Вскоре пришёл Максим с какой-то девушкой. В руке у него была бутылка вина.
– Марина, – представилась она и села за стол.
Закончив ужин, я отправился спать. По Ташкентскому времени был уже час ночи. Максим пошёл провожать Марину и сказал, чтобы его не ждали, но дверь не запирали.
Утром я встал рано, умылся, привёл себя в порядок. К дому подъехала голубая «Волга» и посигналила. Я вышел на улицу. Из машины вышел крепко сбитый мужчина. Он был на голову выше меня и в плечах вдвое шире.
– Валерий Григорьевич, – он протянул мне руку.
– Павел, – просто ответил я.
– Мне позвонил Егор Владимирович, сказал, что на даче остановились командировочные лётчики.
– Так точно. Военно-транспортная авиация, прилетели из Ташкента, да вот подломались. Ждём запчасти.
– А я всю жизнь был танкистом. Завёз вам хорошего вина, – и подаёт мне трёхлитровые банки. Три штуки. Вино в банках разное, видно по цвету.
– Вы попробуйте, какое вам больше понравится, то и буду завозить, – сказал Валерий Григорьевич и дал мне бумажку с номером телефона, – может, вам ещё чего нужно – говорите, не стесняйтесь.
– Да что-нибудь из продуктов, если возможно, а то в кафе не попасть, а на базаре цены кусачие.
– Нет проблем. Овощи, фрукты, могу мяса привезти. Будет значительно дешевле, чем на вашем рынке.
– Спасибо.
– До завтра, если что ещё – звоните.
Так началась наша курортная жизнь. Валерий Григорьевич заезжал к нам каждое утро и завозил пару банок вина, овощей, фруктов, винограда, яиц, картошки, мяса – короче, всё то, что нужно для нормального приготовления еды. Виталик из всего этого нам прекрасно готовил, Сергей ему помогал. Мы с Алексеем ничем не занимались, только отдыхали. Максима мы видели редко. Вечерами он пропадал то у одних соседок, то у других. Затем до обеда отсыпался, а вечером снова уходил. Выносливый парень. Позавтракав, шли на пляж, где уже присмотрели себе отличное место. С соседями по пляжу установились хорошие отношения. Вместе играли то в футбол, то в волейбол, а то просто болтали. Погода была великолепная, море тёплое. Алексей всё вздыхал, что его пацаны и Лариса не видят такого.
– Знал бы, что всё так повернётся, обязательно взял бы с собой.
– Ну, это знать никто не мог, – успокаивал я его, – так что лежи и наслаждайся за четверых. Следующий отпуск не езди в свою деревню, а приезжайте на море.
Лежу, смотрю в синее небо, и не верится, что где-то идёт война и гибнут люди. А идёт ли война? О ней никто не говорит и, похоже, даже не знает. Когда наши соседи по пляжу, распив с нами очередную банку вина, выпытали у нас, кто мы и откуда, то были несказанно удивлены, что есть какой-то ограниченный контингент советских войск в Афганистане. В газетах про эту войну не писали, в новостях показывали крайне редко. И то, что там гибнут советские солдаты, люди не знают. В Ташкенте знали об Афганской войне больше. Демобилизация отслуживших солдат шла через Ташкент. И в городе частенько можно было встретить дембелей с орденами и медалями, инвалидов. В Ташкенте был госпиталь, куда привозили раненых солдат. В Ташкент прибывали борты с грузом 200. Дальше этот груз рассылали самолётами по местам призыва бойцов. Даже в Алма-Ате о войне уже практически не знали. А в Одессе и подавно. Обидно. Одна страна, одна армия. Но одни солдаты воюют и гибнут, а другие даже не знают об этом. Всё. Воспользуюсь советом, данным мне моим первым наставником, майором Кондратьевым Виктором Фёдоровичем. Не думать о политике. Будем думать о море, о девушках, которые стреляют глазками в сторону четырёх крепких парней (Максим с нами на пляж не ходил).
Через неделю, как и обещали, к нам заехали Егор Владимирович с Тамарой. Она всё проверила, в порядке ли. А Егор Владимирович сказал, что наши насосы уже получены и через три дня, вместе с техниками, прилетят в Одессу. Так что через два дня он за нами заедет. Вот и заканчивается наш вынужденный отдых.
За день до отъезда мы всей компанией решили сходить в кафе и отметить свой отъезд. Так как была суббота и в кафе попастьнепросто, мы отрядили Виталика занять очередь ещё в обед. Вечером Виталик зашёл за нами, так как очередь его уже подходила, и мы всем экипажем, начищенные, наглаженные, двинулись к кафе. Вошли, сели. Заказали водки, пива и различных закусок. Сидим, выпиваем. Играет музыка. За соседним столиком четыре девушки без кавалеров. Максим сидит и ёрзает на стуле, наконец не выдержал и подошёл к ним. Постоял, о чём-то поговорил, затем взял свой стул и поставил за их столик. Официант принёс бутылку шампанского, Максим открыл и налил себе и девушкам. Мы сидим сами, разговариваем и поглядываем на Максима, как у него разворачиваются дела. Вскоре он приобнял за плечи одну из девушек, а сам поглядывает в нашу сторону и делает какие-то знаки глазами. Оркестр заиграл медленный танец. Девушка, сидевшая к нам лицом, встала, подошла к Сергею и что-то сказала ему на ухо. Сергей встал, и они пошли танцевать. Следом за ними встал Виталик и подошёл к другой девушке, также пригласил её на танец. За столом остались мы с Алексеем. Он меня подталкивает, иди, мол, тоже потанцуй, тем более что девушка за соседним столом осталась одна. Максим со своей подружкой тоже ушёл танцевать. Я только-только набрался смелости, как к этой девушке подходит какой-то парень, крепко выпивший, берёт её за руку и тащит из-за стола. Девушка сопротивляется, повернулась и посмотрела на нас, как бы ища защиты. Я резко встал и подошёл к ним.
– Девушку отпусти, – сказал я ему и выдернул её руку из его руки.
– Не понял, тебе чего? – опешил парень.
– Девушка не танцует, – отвечаю я.
– Да ты кто такой, что решаешь, танцует она или нет? Сейчас я тебе рога поотшибаю, – парень попытался схватить меня за рубаху.
Я перехватил его руку левой рукой, а правой толкнул в грудь. Парень не удержался и упал на спину. Я не стал ждать развития событий, взял девушку за руку и посадил за наш столик. Упавший парень поднялся, но не пошёл ко мне, а направился к столику в углу, где сидела его компания и очень громко о чём-то спорила. Они все были изрядно пьяны. Было их человек восемь или десять. Среди них выделялся один пижон. Был он повзрослее остальных, было ему, наверное, лет тридцать, щеголевато одет и имел, как бы сказать, какой-то независимый вид. Чувствовалось, что в их компании он за главного. Подошедший что-то сказал ему, и вся их компания повернулась, и они начали смотреть в мою сторону. Музыка закончилась, и все ребята вернулись к столу. Они не видели, что произошло, поэтому все расселись и налили в рюмки. Девушки сели за свой столик. Я незаметно поглядываю на столик в углу. Они тоже выпили. Затем двое встали и направились к нашему столу.
– Ты, фраер, ты обидел моего друга. Толик зовёт тебя, чтобы ты извинился, – они встали рядом со мной.
– Не понял, в чём дело, вам что нужно? – приподнялся Алексей.
– Ты, кабан, сиди. Тебя не касается, – ответил один из них и толкнул Алексея на место, – нам нужен этот дрищ. Вставай, пойдём побазарим.
– Мужики, вы что-то попутали, – Алексей быстро встал, резко взял обоих за шкирки и стукнул друг о друга, – валите отсюда, целее будете.
– Ладно, ещё поговорим, – ответил один из них, и они пошли к своему столику.
– Паша, что случилось, это кто такие? – спросил меня Сергей.
– Да ерунда, пьяные придурки.
Из-за соседнего стола встала девушка, которую я защитил, и подошла к нам: «Ребята, вам лучше быстрее уйти отсюда. Это Толик, местный бандюган. С ним лучше не связываться».
– Вот ещё, нашёлся авторитет. Это ему лучше с нами не связываться, – ответил Максим.
– Ребята, я серьёзно. Рассчитайтесь и уходите потихоньку.
– Красавица, знаешь, мы от опасности никогда не бегали, – сказал Виталик.
