Фридрих Герштеккер
Луговые разбойники

Глава IX
Собрание регуляторов. Хитрость против хитрости

Приезжие наполнили дом Бариля, выбранный местом собрания регуляторов. Их собралось так много, что все не могли поместиться внутри, и часть расположилась на лужайке под открытым небом. В самом доме царил невообразимый хаос и суета. Две здоровые негритянки-служанки еле успевали справляться, готовя и подавая кушанья проголодавшимся фермерам, с раннего утра собравшимся сюда. Посередине комнаты на толстой палке висел над огнем большой котел с ключом кипевшей водой, а кругом были расставлены бутылки с виски и ромом для приготовления кулиса – любимого местного напитка.

Несмотря на обильные, по-видимому, возлияния, совершаемые собравшимися, отдававшими должное запасливости хозяина, на всех лицах была видна серьезная решимость и сознание ответственности за взятые на себя обязанности. Пока большинство хранило молчание или разговаривало вполголоса. Совещание должно было происходить на лужайке под громадным вековым дубом, широко раскинувшим узловатые ветви мощной кроны.

Вскоре отдельные группы фермеров стали сливаться в одну общую, обступившую оратора, говорившего убедительно и горячо. Оратор, канадец по происхождению, сделал сенсационное сообщение о своих исследованиях, по которым оказалось, что следы лошадей шли по направлению к ферме Бариля и исчезли мили за три до его дома.

К концу речи прибыл Браун с Куком и Джонсом. Тут же находился и Гарфильд, со вниманием прислушивающийся к речи, как человек, наиболее заинтересованный в установлении истины. Джонс, послушав немного, вдруг спросил оратора:

– Скажите, пожалуйста, не было ли между украденными белой лошади с одной черной ногой?

Канадец утвердительно кивнул головой.

– Черт возьми! – закричал Джонс. – Да ведь тогда выходит, что я видел ваших лошадей! Разрази меня гром, если я лгу!

– Где вы их видели? – заинтересовался канадец.

– Милях в пятнадцати отсюда, близ того места, где сливаются Мамель и Фурш Лафав. Они попались мне навстречу прошлой ночью.

– В каком направлении их вели? – с беспокойством спросил канадец. – По большой дороге или…

– Их гнали по большой дороге. Они спускались по склону горы, а я поднимался на него! – быстро отвечал Джонс.

– Сколько при них было людей? – следовал вопрос за вопросом без перерыва.

– При табуне, насколько позволяла мне различить темнота, был всего один человек. Так, по крайней мере, мне показалось!

– Чудесно! – воскликнул живо канадец. – Это были мои лошади. Один из пограничных фермеров также видел их, но так как они были далеко от него, то он не мог разобрать, сколько там было людей! Не можете ли вы указать мне, где я могу найти их следы?

– О, это будет очень трудно! Пожалуй, дождь и ветер уже изгладили их! – нерешительно сказал Джонс. – Во всяком случае, посмотрите на этом берегу реки, около холмов…

– Прекрасно! Благодарю за указания. Немедленно примусь за розыск. Пока до свидания, друзья мои!

С этими словами канадец быстро подошел к своей лошади и уже занес ногу в стремя, когда Браун дернул его за рукав:

– Не торопитесь, пожалуйста, мой друг! Мне кажется, что полученные вами сведения довольно неточны и сбивчивы. К тому же лошадь ваша выглядит такой истомленной, что все равно скоро не поскачет. Через час, если вы все-таки захотите ехать, я обязуюсь дать вам свою лошадь, которая поможет вам наверстать потерянное время. Останьтесь, прошу вас!

– Но если за это время воры успеют переправиться через Арканзас?

– Полноте! Через Арканзас ходят всего два парома, да и то редко!

Бариль слышал, как Браун уговаривает канадца остаться, и по выражению лица понял, что он делает это далеко неспроста. Он тут же присоединился к уговорам и предложил канадцу подкрепиться завтраком перед дорогой.

Предложение Бариля более убедило канадца, чем уговоры Брауна, и он, заявив, что с утра ничего не ел, с такой жадностью набросился на завтрак и виски, что негритянки только диву давались.

– Джентльмены! – громко произнес Браун, обращаясь к присутствующим. – Позвольте вам представить этого господина, – указал он на Джонса, – рекомендованного мне мистером Роусоном как его друга и тоже регулятора штата Миссури. Мистер Джонс выразил желание ознакомиться с деятельностью регуляторов нашего округа и, если окажется возможным, завязать постоянные сношения между нами и ими для пользы общего дела! Мне кажется, что он уже достаточно зарекомендовал себя с хорошей стороны, сделав важные указания относительно кражи лошадей. Согласны ли вы принять его в свою среду?

– Да, да, согласны! – раздалось со всех сторон.

Воспользовавшись тем, что вокруг нового регулятора образовалась толпа знакомившихся с ним, Браун отвел Кука в сторону и сказал:

– Хорошенько наблюдайте за этим господином! Он – один из грабителей. Тс! Не подавайте вида, что знаете об этом. Сообщите об этом незаметно Вильсону. Держите наготове револьвер. Необходимо постараться удалить отсюда негров: некоторые из них кажутся мне подозрительными!

– Выходит, он врал, что видел лошадей?

– Тсс! Он смотрит сюда! Скоро все выяснится, предупредите поскорее Вильсона и постарайтесь удалить негров!

Тем временем регуляторы опять распались на отдельные группы. Джонс беседовал с канадцем об украденных лошадях, сидя под деревом. Вскоре Кук подошел к Брауну и шепнул:

– Негров никак не удается удалить. Ну да я позабочусь, чтобы они нам не помешали!

– Говорили вы с Вильсоном?

– Да, все исполнено. Вот получится неожиданный эффект!

В это время к Брауну подошел Гарфильд с просьбой начать совещание и поспешить с решением намеченных вопросов. Молодой командир и ему сообщил свои подозрения относительно Джонса.

– Что же вы намерены предпринять? – спросил тот.

– Скоро узнаете. Я боюсь только присутствующих здесь негров. Мне кажется, что некоторые из них подкуплены конокрадами!

– Действительно, – кивнул Гарфильд, – мне и самому показалось, что этот хитрец делает какие-то знаки одному из них. Приготовьтесь связать этого негодяя по сигналу, когда я подойду к вам и сниму шляпу. А теперь, чтобы не возбуждать подозрений, разойдемся!

После этого Браун, как командир местных регуляторов, открыл совещание. Стоя на пне, он сказал речь, в которой определил главную цель сегодняшнего собрания. В заключение он поставил на голосование вопрос о том, применять ли закон Линча и предавать ли смертной казни любого виновного, решив его судьбу большинством голосов.

Единодушное «да» было ответом.

Между тем Браун заметил, что Бариль, поговорив с двумя молодыми людьми о чем-то, отошел, причем один из них сел на поваленный ствол дерева и взял винтовку, как бы проверяя курок, а другой взял под уздцы лошадь, точно собираясь сесть на нее.

– Отчего это, масса, – обратилась к первому негритянка, – вы не слушаете, о чем говорят другие белые господа?

– Но, милая моя, этого нельзя делать всем. Кто-нибудь да должен стоять на карауле!

– Так масса караулит двери кухни? – рассмеялась негритянка. – А что делает ваш товарищ?

– Ах, какая ты любопытная! Неужели тебе нет другого дела, как ухаживать за моим приятелем?

– Что вы, масса! Вы гораздо красивее его! – сказала со смехом негритянка, бросая кокетливый взгляд на молодого человека.

Исполняя возложенное на него поручение – отвлечь внимание негров, регулятор принялся развлекать их.

Тем временем Браун вновь обратился к регуляторам с речью, в которой еще раз подчеркнул настоятельную необходимость тем или иным путем избавить страну от убийц и грабителей, из-за которых ни один фермер не может спокойно лечь спать, не тревожась за сохранность своего имущества и даже за собственную жизнь. Молодой предводитель убеждал своих товарищей не падать духом вследствие первоначальных неудач розысков, говоря, что правое дело всегда найдет себе поддержку у Небесного Судьи и что злодеяниям, как бы они ловки и хитры ни были, будет положен конец. Стоит только неустанно, все с той же энергией идти по намеченному пути.

В этот момент к Брауну приблизился Гарфильд и, сняв шляпу, стал вытирать пот со лба. Браун, поняв, что настало время действовать, сказал:

– Так, друзья, благодаря помощи Всевышнего мне удалось раскрыть важную тайну. Мы теперь на верном пути! Пришло время сорвать с волка овечью шкуру. Мужайтесь, друзья мои!

– Что, что такое? – раздалось со всех сторон. – Что вы узнали, Браун? Где волк, с которого нужно сорвать личину?

Джонс, стоявший неподалеку, прислонясь к дереву, встревожился, хотя в душе еще надеялся, что его план удался. На всякий случай он бросил проницательный взгляд в направлении дома, подыскивая путь к бегству, как вдруг встретился с пристальным взглядом Кука. Тот подошел к нему и негромко спросил:

– Ну, что, как вы находите речь нашего предводителя? Думаю, что вам будет что рассказать своим товарищам в Миссури. Не правда ли?

– Да, речь превосходна! – ответил тот с некоторым замешательством. – Только… на кого это намекает мистер Браун? Хотел бы я знать…

В это время он повернулся в другую сторону и увидел стоявшего невдалеке Вильсона. Это окончательно смутило разбойника.

– Так я хотел бы знать… кого конкретно имеет в виду мистер Браун… к сожалению, я плохо знаком с здешними фермерами…

– О, вы очень скоро перезнакомитесь со всеми! – воскликнул Кук. – Но послушаем, о чем будут говорить дальше!

– Сейчас узнаете, господа, что мне удалось выяснить! – говорил тем временем Браун. – Я случайно узнал, что существует одно милое общество, члены которого, даже не будучи знакомы друг с другом, узнают, что они сообщники в одном и том же деле…

– Вам что-нибудь угодно? – спросил Кук Джонса, собиравшегося пробраться подальше отсюда к дому.

– О, не беспокойтесь, пожалуйста! – пролепетал Джонс. – Мне просто хочется пить. Я тотчас вернусь!

– Эй! – крикнул Кук так громко, что все присутствующие обернулись в его сторону. – Стакан воды мистеру Джонсу!

Браун также посмотрел в их сторону и заметил, как смертельно побледнел попавшийся разбойник. Тем не менее он хладнокровно продолжал:

– Господа, вот пароль, по которому узнают друг друга эти мерзавцы: «Далеко ли находится Фурш Лафав?», «Хороши ли окрестные пастбища?», «Дайте мне стакан воды»!

Осушив залпом поданный негритянкой стакан воды, Джонс пролепетал ей на ухо несколько слов, и та, скрывшись на минуту в доме, вышла оттуда с корзинкой маиса. Она подошла к лошади Джонса, закинула ей поводья на шею и стала кормить. Сам Джонс, видя себя окончательно изобличенным, сунул руку за жилет, нащупал рукоять ножа и приготовился к бегству. Кук и Вильсон внимательно наблюдали за ним и за негритянкой.

– Слушайте, – продолжал Браун. – Вчера я провел ночь у Аткинса и убедился, что он тоже член этой шайки.

Глухой ропот пронесся в толпе регуляторов.

– Но это не все! – гремел Браун. – Подлый грабитель, прикрывшийся честным именем регулятора, проник в наше собрание – вот он!

Регуляторы обернулись в сторону Джонса. Тот выхватил нож и ринулся сквозь толпу, размахивая им. Испуганные дерзким неожиданным нападением, регуляторы попятились, но Вильсон не дремал. Железной рукой схватил он Джонса за кисть, а другой хватил его кулаком по голове. Мошенник покатился по земле, извиваясь от боли и стараясь вырваться из рук Вильсона, но тот держал его как в тисках.

– Ловите вон того негра! – закричал Браун, увидя, как белая куртка мелькнула меж кустов.

По-видимому, один из негров решил поскорее улизнуть отсюда и предупредить соучастников о случившемся. Однако скрыться ему не удалось. Какой-то фермер мигом вскочил на лошадь и поймал его прежде, чем он успел добежать до леса. Обе негритянки после этого и не думали сопротивляться. Всех троих немедленно заперли в хижине и приставили к ней часовых.

Регуляторы, поняв всю серьезность положения, быстро и сноровисто выполняли приказания командира. Джонса с крепко связанными сзади руками привели в круг и поставили к дереву. Раздавались уже голоса, требовавшие немедленного повешения негодяя, но Браун воспротивился:

– Подождите, джентльмены, повесить его мы всегда успеем. Сначала нужно изловить более виновных, например Аткинса!

– Выходит, негодяй лгал, утверждая, что видел моих лошадей! – закричал разъяренный канадец.

– Напротив, – возразил Браун, – он их видел, так как сам же их и украл; лошади ваши сейчас у Аткинса!

– Так идем туда немедля, – предложил Гарфильд, – и накроем подлеца с поличным! Быть может, и мои лошади там!

– Сейчас отправляться туда не стоит, – возразил Браун. – За время своего пребывания на ферме Аткинса я узнал, что у него существует какой-то тайник, куда он и прячет на время украденных лошадей, и поверьте, мы не найдем его!

– Найдем! Обшарим все окрестности!

– Ну и что выйдет? Вы найдете лошадей, а доказательств виновности Аткинса не будет! Мало ли куда могут забрести заблудившиеся лошади?! Хозяин фермы, около которой они будут найдены, не виновен: они ведь у него не в конюшне и не во дворе!

– Все равно! Раз мы найдем лошадей около фермы Аткинса, это нам послужит явным доказательством его виновности. Тогда вздернем его на первом суку, и делу конец!

– Не забывайте, что Аткинс редко, или почти никогда, не выходит из дому, следовательно, у него должны быть помощники. Их-то нам тогда уж наверняка не поймать!

– Так что же делать? – раздались вопросы.

– Господа, – сказал Гарфильд, – у меня возникло еще подозрение относительно Джонсона. Основанием к тому является его появление с неизвестными нам лошадьми во время погони за конокрадами и близкое соседство с Аткинсом. Впрочем, наш командир, с таким искусством проникший в хитрости мошенника, несомненно, составил уже какой-нибудь план поимки их, пусть он поделится с нами, а мы послушаем. Не так ли, Билл?

– Я готов сообщить вам свой план, – согласился Браун, влезая на пень, чтобы его могли услышать все. – Вот как я намереваюсь поступить. Кто-либо, совершенно неизвестный Аткинсу, явится к нему, назовет пароль и предложит спрятать лошадей. Заручившись согласием, он приведет лошадей в тайник Аткинса и подаст нам сигнал. Дальше все просто!

– Но где мы возьмем человека, которого бы не знал Аткинс? – спросил Вильсон.

– А канадец, например? – предложил Браун.

– Что вы, да я вчера был у него! – ответил тот.

– А зачем вы туда пошли?

– Я справлялся у него, не видел ли он моих лошадей!

– И что же он вам ответил?

– Ответил, что и в глаза не видал!

– Солгал, негодяй: лошади у него! Однако это не меняет дела, вам к нему идти нельзя! Кирнер, видел вас когда-нибудь Аткинс?

– Эк спохватились, – ответил тот, – да я с ним знаком чуть не пять лет!

– А вас, Джонкинс?

– Ну, моя физиономия ему больше чем знакома!

– А вас, Вильямс?

– Он меня знает так же хорошо, как и вас, мистер Браун!

– Вот беда! – огорчился Браун. – Про остальных и говорить не приходится: он всех прекрасно знает. Нужно волей-неволей изменить первоначальный план!

– Погодите-ка! – радостно воскликнул Кук. – Решение найдено! Задержка на два-три дня не принесет старику особенных убытков, а семью мы возьмемся кормить на свой счет!

– О ком вы говорите? – заинтересовались регуляторы.

– Заметили ли вы, Вильсон, повозку, проезжавшую утром мимо вашей фермы? – спросил Кук.

– Я со вчерашнего вечера не был дома! – ответил тот.

– Видите ли какая штука, – сказал Кук, – здесь недавно проезжал переселенец из штата Теннесси, с женой, двумя дочерьми и тремя сыновьями. Он или его старший сын с успехом могут выполнить наше поручение: ни того ни другого Аткинс, конечно, не видал. Чего же лучше?

– Вот и прекрасно! – подхватил Вильсон. – Садитесь-ка на лошадь, Кук, и скачите за переселенцами. Надеюсь, они не откажутся помочь нам!

– Значит, дело слажено! – воскликнул Куртис, удовлетворенно потирая руки. – А что делать с неграми? Один уже пытался удрать из хижины. Если ему это удастся, он немедленно донесет обо всем Аткинсу!

– Конечно, они способны на это! – сказал Браун. – Связать их тотчас же и запереть в доме, а вокруг расставить часовых!

– А негритянок тоже связать?

– Ну, их можно и не связывать, а просто держать под присмотром!

– У меня для негра найдется прекрасная веревка под кроватью, – сказал Бариль. – А хорошо ли стерегут Джонса?

Он отправился к тому дереву, под которым оставили пленника, как вдруг связанный, каким-то способом освободившись от веревок, вскочил и бросился в лес. Пораженный такой неожиданностью, Бариль остановился в замешательстве. Однако Вильсон, продолжавший присматривать за разбойником, бросился за ним в погоню и, догнав через несколько секунд, свалил на землю ловким ударом кулака по затылку и, несмотря на то что Джонс оборонялся и ногтями и зубами, снова крепко связал его.

Тем временем Кук оседлал свою отдохнувшую лошадь и, распрощавшись с товарищами, отправился вдогонку за переселенцами.

Ферма Бариля и все шедшие от нее дороги и тропинки были взяты под наблюдение часовыми с заряженными ружьями, чтобы никто не смог выбраться отсюда и сообщить кому бы то ни было планов регуляторов. Часть регуляторов прилегла вздремнуть на траве, часть уселась в кружок, беседуя о событиях настоящего дня и ближайшего будущего, а некоторые отправились присматривать за освобожденными негритянками, которых заставили готовить обед оставшимся.

Глава X
Возвращение с собрания

В пустынных лесах и прериях Дикого Запада, где недавно появившиеся белые переселенцы строят свои фермы нередко на громадных расстояниях друг от друга, выбирая наиболее удобные и легкие для обработки участки, соседская помощь и участие служат, как правило, единственным средством борьбы пионеров с различными невзгодами и бедствиями, как стихийными, так и частными. Лишенному физической и нравственной поддержки фермеру в одиночку попросту не выжить. Поэтому-то все окрестные жители, при малейшей надобности, стараются оказать посильную помощь своему попавшему в беду соседу, зная наперед, что не сегодня завтра им самим потребуется такая же помощь, и что нравственно обязанный сосед не задумываясь, в свою очередь, поможет по мере сил и возможностей.

Этим только и можно объяснить, что переселенцам, живущим от соседей на расстоянии нескольких километров, удавалась расчистка под пашню девственной почвы, очистка ее от лесных великанов и пней, постройка жилища из гигантских толстых бревен, несмотря на то, что рабочую силу вся семья такого переселенца представляла прямо микроскопическую по сравнению с объемом работ. Все делалось руками соседей, собиравшихся сюда за десятки верст, и притом совершенно безвозмездно.

По мере того как хозяйства налаживались, переселенцы начинали заводить слуг – надобность в таких размерах помощи все уменьшалась и требовалась разве что при совместной охоте да при случаях массовых конокрадств и убийств, с которыми фермеру в одиночку тоже справиться не удавалось.

Теперь основным связующим звеном между фермами становились женщины, знания которых по домоводству и скотоводству частенько нуждались в подкреплении опытом со стороны соседок. Беспрестанно жены фермеров верхом преодолевали быстрым галопом, не хуже мужей и братьев, большие расстояния за какой-нибудь справкой. Был и еще один повод не разобщаться. В этих пустынных местах, где не только докторов, но и коновалов-то нельзя было сыскать ни за какие деньги, врачебная помощь и хоть кое-какие познания ценились на вес золота. Правда, взрослое население Запада редко нуждалось в медицинской помощи, но дети частенько страдали и от нечистоплотности, и от недостаточного ухода. В таких-то случаях болезни ребенка и собирался целый консилиум соседок, являвшихся к матери больного дитяти каждая с каким-нибудь советом и рецептом.

Такой именно случай произошел в семье Аткинсов. Хотя миссис Аткинс за свой сварливый нрав и нелюдимость и не пользовалась особыми симпатиями, однако жены окрестных фермеров, узнав, что ее ребенок тяжко захворал, оставили личные счеты в стороне и явились с различными мазями, солями и порошками.

Было уже около полудня, маленький страдалец заливался криком, а дамский консилиум все совещался, не приходя ни к каким результатам. Кто советовал накладывать компрессы, кто – пустить кровь, и так далее. Давали ребенку каломель^[13], излюбленное их средство, и еще какие-то сиропы в таком количестве, что и взрослый бы не мог проглотить.

Как раз в это время по дороге от фермы Бариля к Аткинсу ехали три всадника, внимательно изучавшие каждую извилину дороги, каждый холмик, каждую тропинку.

Когда они поднялись на вершину холма, впереди на пригорке показался четвертый верховой и, размахивая шляпой, поскакал им навстречу.

– Эй! – закричал он еще издали. – Чего вы тащитесь, как на похоронах? Я загнал свою лошадь, рассчитывал переменить ее на другую у Бариля и поехать с вами. Неужели не могли меня дождаться? Ведь переселенец не стал бы ждать меня на оседланной лошади на большой дороге, чтобы по первому знаку скакать за мной!

– Конечно, он не ждал вас, но говорите скорее, догнали вы его? Соглашается ли он на ваше предложение?

– Неужели вы думаете, что он мог бы отказаться? – спросил Кук, равняясь с встретившимися товарищами. – Это дало бы повод подумать о нем не слишком хорошо!

– Так он едет за вами, что ли?

– О, господа, – сказал Вильсон, – неужели вы сразу не видите по физиономии Кука, что ему удалось выполнить поручение как нельзя лучше?

– Совершенно верно! – отозвался тот с довольной улыбкой. – Мистер Стефенсон со своим старшим сыном и тремя лошадьми скоро будет здесь!

– С тремя? Надеюсь, не считая той, на которой сам сидит?

– Конечно! Какой же конокрад поедет на краденой лошади? – изумился Кук. – Да вы, Браун, оказывается, новичок в этом деле! Конокрад никогда не ездит на одной и той же лошади больше недели и в большинстве случаев предпочитает ходить пешком. Собственная лошадь – слишком большая роскошь для конокрада! Однако что же мы предпримем дальше? Каков ваш план?

– А разве Гарфильд ничего не рассказывал вам?

– Нет, он, вероятно, предоставил вам сделать это. Лентяй попросту валялся под деревом и не проронил ни слова!

– Но он сообщил, по крайней мере, что Куртис и вы проведете сегодняшнюю ночь у Аткинса?

– Это-то он сказал, а еще что?

– А где переселенец?

– Направился к Барилю. Сначала Стефенсон с восторгом принял наше предложение: ведь он, кстати, оказывается, и сам был регулятором у себя в Теннесси. Однако нам немало пришлось повоевать с его женщинами, пока те согласились его отпустить со мной. Раз в округе такая уйма грабителей, говорили они, то мужчины должны оставаться дома и стеречь имущество. Порешили на том, что мы оставим им двух младших мальчишек, вооруженных ножами и пистолетами. Затем мы во весь опор поскакали к Барилю. Ну, так каков же ваш план?

– План самый простой! – ответил Браун. – Как зовут теннессийца?

– Стефенсон.

– Ну, так пусть Стефенсон останется у Бариля до ночи, а вы с Куртисом отправитесь к Аткинсу и под каким-нибудь предлогом останетесь у него до ночи. Я же с Вильсоном только проеду мимо.

– Так какого рожна вы подались сюда? Сидели бы себе у Бариля!

– Это мы сделали для отвлечения подозрения у Аткинса. Пусть он думает, что мы, вполне мирно настроенные, разъезжаемся по домам! – сказал Вильсон. – Увидя же Брауна в Фурш Лафаве, возвращающегося прямо домой, он подумает, что собрание кончилось ничем.

– А потом куда вы денетесь?

– Заедем к Вильсону, оставим там лошадей и вернемся сюда уже пешком.

– Особенно остерегайтесь шпионов! – наставительно сказал Кук. – Я своим соседям, например, не поверил бы ни на грош. Смотрите, не возбудите подозрений.

– О, для отвода глаз мы захватим карабины и отправимся к Соленой луже, которая находится недалеко от моего дома!

– Так, так! Ну а что будут делать остальные?

– Вильсон, прекрасно изучивший ферму Аткинсов, кажется, догадался, где находится тайник. Тростниковая заросль, тянущаяся от дома до Фурш Лафава, очевидно, служит прикрытием этого убежища, куда проникнуть прямо-таки невозможно. По крайней мере, Геккер, охотившийся в этих местах, по его словам, не сумел достать убитую им утку, упавшую, как он сам видел, неподалеку. Там нагромождено множество выкорчеванных пней.

– А сколько нас будет всего?

– Восемнадцать человек. Вполне достаточно!

– Что же мы скажем Аткинсу, когда он спросит нас о Джонсе?

– Куртис уже придумал ответ. Не сбейтесь, смотрите! Вы скажете, что Джонс уехал с Гарфильдом на собрание регуляторов в Литл-Джен.

– И вы думаете, что он поверит этому?

– Почему же нет? Он подумает, что Джонс сделал это нарочно, чтобы отвлечь подозрения от этих мест и увести подальше регуляторов нашего округа. Когда услышите резкий свист, знайте – это наш сигнал. Тогда сразу же постарайтесь овладеть всем оружием Аткинса: нужно во что бы то ни стало избегнуть лишнего кровопролития!

– А что нам делать с соседками, приехавшими к Аткинсу на ферму? Ведь они и теперь еще торчат там.

– Конечно, они – порядочная помеха. Но не обращайте на них никакого внимания. Они, вероятно, расположились в левой пристройке дома, следовательно, особенно помешать нам не смогут.

– Не лучше ли будет свисток заменить ружейным выстрелом?

– Выстрел среди ночи? Да вы с ума сошли! Этим мы всех поднимем на ноги!

– А вы не забыли о мулате Аткинса? Он кажется мне очень подозрительным и, безусловно, посвящен во все делишки своего хозяина. Если ему удастся бежать и если в окрестностях скрываются другие члены банды, то он как пить дать призовет их на помощь своему хозяину!

– О, об этом не беспокойтесь, мы расставим часовых на всех тропинках, – заметил Куртис, – так что ему вряд ли удастся проскользнуть незамеченным.

– Ну а вдруг он побежит лесом? Что вы тогда с ним сделаете?

– В таком случае нам, конечно, не удастся поймать его, хотя, я думаю, едва ли он изберет этот путь, да еще в глухую ночь, к тому же, раз главный виновник будет у нас в руках, мы сумеем заставить его назвать своих сообщников.

– Итак, за дело! – воскликнул Кук. – Нам нет резона торчать здесь, на холме, на виду у всех, не то нас выследят, и все пойдет прахом. Как жаль, что Ассовума нет, он был бы в данное время просто незаменим. Вероятно, его задерживают какие-нибудь очень важные дела. Что за причина, что он исчез так неожиданно, не сказав никому ни слова?

– Мулинс уверял, что видел его вчера вечером в лесу! – сказал Куртис. – Индеец тотчас же скрылся, и хотя Мулинс во все горло кричал и звал его, он не показался.

– Я так и предполагал, – сказал Браун, – что Ассовум бродит где-нибудь поблизости. Он ведь взял с меня слово, что я не покину этих мест, пока Алапага не будет отомщена. Впрочем, я думаю, что он сам снимет с меня заботу о наказании ее убийцы.

– Вскоре это все выяснится. Во всяком случае, мы не должны медлить из-за краснокожего. Он, если хочет, в любой момент может присоединиться к нам.

После этого всадники пришпорили своих отдохнувших лошадей и поскакали к ферме Аткинса. Хозяин стоял около забора, видимо поджидая их. При приближении их он вышел навстречу и приветливо поздоровался.

– Как здоровье сынишки, Аткинс? – спросил Браун.

– Очень плохо, – печально отвечал тот, – не пришлось бы мне его вовсе лишиться! А что, разве ваше собрание уже окончилось?

– Да, мы его уже прекратили. Скажите, соседки все еще у вас?

– Почти все остались! – отвечал с неохотой Аткинс, заинтересованный, скорее, результатами собрания, чем судьбою сына. – Расскажите-ка, к каким выводам пришли вы на собрании? Решили предпринять что-нибудь важное? Однако что же это я! – спохватился он. – Слезайте же с лошадей, джентльмены, и пожалуйте в дом! Быть может, у вас достаточно времени, и вы останетесь у меня ночевать?

– Благодарю вас, мистер Аткинс! – отозвался Браун. – Так как мой дядя гостит у Робертсов, то мне необходимо взглянуть, что делается у него на ферме, и позаботиться о скоте и лошадях. Простите, что я вынужден отказаться от вашего радушного гостеприимства!

– Ну, Браун как хочет, – заметил Куртис, – а я заночую здесь! Дома мне все равно нечего делать!

– В таком случае я составлю вам компанию, – подхватил Кук. – Конечно, в том только случае, если любезный хозяин разрешит мне это. У него и так хватает гостей…

– У меня найдется место для всех, не беспокойтесь, пожалуйста! – любезно произнес хозяин. – Заходите, джентльмены, я сгораю от нетерпения послушать ваши новости. А куда девался мой вчерашний гость?

– Он с Гарфильдом поехал в Литл-Джен. Ну, да об этом мы после расскажем вам, – заметил Куртис, – теперь самое лучшее, действительно, размять ноги!

С этими словами он расседлал свою лошадь, повесил седло на забор и распрощался с Брауном и Вильсоном, которые тотчас же поскакали дальше.

Войдя, по приглашению хозяина, в комнату, они увидели у камина какого-то молодого человека, которого хозяин представил им как своего двоюродного брата.

– Его зовут Уэстон, – сказал Аткинс. – Этот молодой человек прибыл в Фурш Лафав с намерением поселиться здесь, но предварительно думает пожить у меня несколько деньков, чтобы хорошенько осмотреться и выбрать подходящее место.

– Если я не ошибаюсь, – заметил Кук, обращаясь к Уэстону, – я уже имел удовольствие встречаться с вами!

– Кажется так, – смущенно отозвался тот. – Мне помнится, мы встречались с вами где-то на охоте!

– Да, да, я припоминаю! Возле хижины у верховьев реки.

– Вы сказали, что мистер Джонс поехал в Литл-Джен, – сказал с тревогою в голосе Аткинс. – Не знаете, случайно, долго он там пробудет?

– Нет, – отвечал Кук, – он просил нас передать вам, если мы заедем сюда, что он приедет, во всяком случае, не позже послезавтрашнего утра.

– А разве там также устраивается собрание регуляторов?

– Да, на завтра там назначено собрание, и Гарфильд уговорил нескольких человек из нашего округа отправиться туда вместе с ним.

– Но ведь, насколько мне помнится, вы собирались захватить несколько подозрительных человек и представить их суду! – сказал Аткинс. – Разве вы изменили свой план?

– Так, действительно, предполагалось раньше, – заметил Кук, садясь около камина и ставя на его решетку ноги, чтобы обсушить сапоги, – но среди нас возникли по этому поводу несогласия. Одни предлагали это, а другие не согласились, так что план наш, отвергнутый большинством голосов, пришлось отложить. На собрании было решено, что нельзя задерживать кого бы то ни было, не имея достаточно веских улик. Джонсу и Брауну очень не понравилось предложение некоторых членов, рекомендовавших подвергнуть строгому наказанию подозрительных личностей!

– Как, и Браун выступил против этого? – удивился Аткинс.

– Да. Тем не менее на будущей неделе мы соберемся снова, и тогда уже будут выработаны окончательные планы, иначе воры поднимут нас на смех! – простодушно заметил Кук.

– Уэстон, будьте добры позаботиться о лошадях господ, – сказал Аткинс, обращаясь к своему мнимому родственнику, – да не забудьте снять с забора седло. Затем зайдите к моей жене, она хотела о чем-то поговорить с вами.