Поль Феваль
Роковое наследство
XXIII
КОНЕЦ ИСТОРИИ, СЛУЧИВШЕЙСЯ НА КЛАДБИЩЕ
Винсент Карпантье положил локти на стол и обхватил голову руками. Время от времени он поглаживал свою всклокоченную бороду и взъерошенные волосы. Наш герой мрачно глядел в пустоту. Охранявший его Эшалот буквально валился с ног: ему ужасно хотелось спать. Однако он все же находил в себе силы постоянно повторять одну и ту же фразу:
– Ну и речистая же у меня женушка!
Действительно, Ирен и Ренье просто утонули в словесном потоке, извергавшемся из уст госпожи Канада. Они уже устали дожидаться, когда же наконец эта женщина начнет говорить о том, что их интересует.
– Ах, голубки мои дорогие, я вас прекрасно понимаю, – тараторила госпожа Канада. – Вам, наверное, уже надоело слушать мою болтовню. И все же надо немного потерпеть. Я вовсе не пустомеля, просто все это очень важно. То, что я так подробно описываю, касается и вас, поэтому потрудитесь выслушать до конца.
Разумеется, мы с господином Эшалотом будем продолжать наше дело. Не сомневаюсь: мерзавцы опять что-то задумали! Даю голову на отсечение, что мы в осаде. Одним словом, вам необходимо все знать. Это особенно касается вас, молодой человек.
Сказать по правде, я побаиваюсь привидений, однако случай с этим старым щелкунчиком – полковником – меня совсем не напугал. Я испытывала только одно чувство: любопытство. Мне было жутко интересно, кто кого одолеет: Маргарита его – или наоборот.
Итак, Черные Мантии покинули графиню и окружили старика, который с наслаждением нюхал шепотку табака.
– Цыпочка, – обратился полковник к графине, – сдается мне, что в борьбе со мной твои шансы невелики. Если бы у тебя была касса, тогда другое дело. Но ведь она все еще принадлежит мне. Так что восставать против Отца с твоей стороны довольно легкомысленно.
– Я думала, что вы умерли... – пролепетала Маргарита.
– Лжешь, дорогуша, – перебил ее полковник. – Ты прекрасно знаешь, что я никогда не умру.
– В тот момент, когда я оказалась на пороге великой тайны... – продолжала графиня.
– Я прощаю тебя, – ласково улыбнулся старик, снова не дав договорить своей собеседнице. – Я навсегда сохраню детскую кротость. Это мой главный недостаток. Скажи спасибо своему доброму Отцу.
Он захлопнул табакерку. Маргарита вздрогнула.
– Ничего бы ты не узнала, – произнес полковник. – Если я решил что-то скрыть, то до этого не докопается никто. Ах, дети мои, вы всегда занимали огромное место в моем сердце. Надо отдать вам должное, вы тоже души не чаяли в своем заботливом Отце. Однако вы организовали общество «Охотников за Сокровищами», чтобы отправить немощного Отца на тот свет. Что ж, среди родных такое случается. В принципе в этом нет ничего плохого. И все-таки я не люблю, когда мне вечно что-то угрожает. Поэтому я ушел в отставку, причем довольно необычным способом.
Мой заместитель отправился вместо меня на кладбище, а у меня появилась уйма свободного времени. Я даже слегка заскучал. Я наслаждался абсолютным покоем. Каждое утро, просыпаясь, я думал: сегодня никто не попытается заколоть меня, задушить, пристрелить, подсыпать мне в суп какую-нибудь гадость. В конце концов это начало мне надоедать. Я понял, что мне недостает вас.
Я подумал: «А вдруг когда-нибудь Костлявая все-таки вспомнит обо мне?» Наверное, это покажется вам смешным, но, чтобы убить время, я принялся искать способ унести сокровища с собой в могилу.
На первый взгляд, это невозможно. С другой стороны, почему бы не попытаться? В одном зубе у меня дупло. Мне захотелось попробовать уменьшить сокровища настолько, чтобы они уместились в этой дырке... Черт возьми! Я так стар, что, наверное, уже впадаю в детство. Короче говоря, у меня ничего не вышло. Хотя нет, кое-что мне все-таки удалось. Я добился того, что огромная куча золота, которая принадлежит мне, стала занимать половину маленькой чашечки. И пока ты, Маргарита, вместе с этим мерзавцем господином Мора старалась привезти в Париж болвана Карпантье, я спрятал сокровища Обители Спасения в свою табакерку.
Все затаили дыхание.
Старик по-прежнему держал табакерку в руке. У меня мелькнула мысль, что сейчас он бросит ее на пол и разобьет на тысячу кусочков.
Однако вместо этого полковник взял щепотку табака и протянул ее Принцу.
– Угощайся, Капет, – предложил старик. – Это не та табакерка.
– Теперь – что касается моего внука, – продолжал полковник. – Вы хорошо над ним потрудились, птенчики. Паренек достаточно ловок. Он несколько раз пытался сделать из меня отбивную. Это, кстати, одна из причин, по которой я устроил себе погребение. Вы себе даже не представляете, как хорошо быть покойником! Ах, какое блаженное состояние!.. Но вы меня больше не слушаете, вы смотрите на окно шевалье Мора. Ну что ж, у вас глаза молодые. Что вы там видите?
– Их двое! – прошептала Маргарита.
– Мужчина и женщина, – добавил Самюэль.
– Но лиц не разобрать, – хором сказали остальные.
– Так, так, – произнес полковник, приставив руку козырьком ко лбу. – Неужели мой негодяй-внук завел себе любовницу? О времена, о нравы! Ну-ка, ну-ка, кто это там? Надо же, я ожидал увидеть моего друга Винсента только завтра.
– Да! Точно! – раздалось со всех сторон. – Это Винсент! Винсент Карпантье!
– А с ним Ирен! – пробормотала изумленная графиня. Старик обернулся в поисках свободного стула. Обнаружив, что таковых не имеется, он уселся на крышку гроба.
– Совсем умаялся, – удовлетворенно вздохнул полковник. – Бедная моя Маргарита, ты считала, что малышка сейчас у тебя, и собиралась сама встретиться с Винсентом... Смотрите! Свет погас. Больше ничего не видно. Все, хватит болтать, пора действовать. Я предлагаю сделку.
– Представляете себе ситуацию! – воскликнула мамаша Канада. – Я родилась в Сен-Бриеке, а тамошние люди очень суеверны. Однако я всю жизнь провела в Париже, на ярмарках, к тому же все артисты – философы, не правда ли? А философы не должны верить в привидения и в прочую средневековую нечисть. И все же этот живой мертвец произвел на меня неприятное впечатление. Если бы вы его видели! Он был такой худой, такой бледный! А вокруг сидели Черные Мантии. Что ни говори, а все-таки это необычный человек. Я смотрела на него и спрашивала себя: «Как же он не боится? Почему пошел на такой риск? Ведь теперь полковник находится в руках заговорщиков, которых перед этим так гениально провел! Может, старик и впрямь впадает в детство?»
Он был абсолютно спокоен. Признаться, мне было жутко на него смотреть. Полковник напоминал старого облезлого кота, который греется на солнышке. Но я-то знаю, что это не кот, а тигр! Ведь мне довелось побывать в его когтях. Повторяю, я не верю ни в какую чертовщину, но, глядя на него, я вспомнила рассказы о вампирах, которые живут вечно, потому что пьют человеческую кровь...
Да, так вот... Полковник оглядел присутствующих и с наигранной бодростью воскликнул:
– Кажется, вы согласны? Вот и славно! Запомни, Маргарита, никогда не нужно ссориться с Отцом. Ты ведь уже достаточно взрослая, чтобы понимать это. Да что я объясняю! Вам всем и самим это совершенно ясно. Вы знаете, что я никогда никому не позволю захватить себя врасплох. Не правда ли, Самюэль? Кстати, вы давно в последний раз слышали о Лейтенанте?
Никто не ответил. Все стояли, угрюмо опустив глаза. Самюэль недовольно поморщился.
– Знаешь, доктор, ты – первая промашка Куатье, – продолжал старик. – Но тебе гордиться нечем. Просто повезло... Что ж, тем лучше для тебя. Итак, мы снова вместе. Я был похоронен, а теперь воскрес. Когда восходит солнце, все свечи должны погаснуть. Я – снова ваш Хозяин, и мы продолжаем нашу совместную работу. Сегодня я пришел к вам, потому что нуждаюсь в исполнителях, которых у вас более чем достаточно. С тех пор как я сложил с себя полномочия главы организации, наши дела идут так себе. Хотя кое-что вы все-таки сделали. Вы худо-бедно преследуете Винсента Карпантье, его дочь Ирен и художника Ренье. Особенно меня интересует последний. Этим человеком надо заняться немедленно. Меня не волнует, знаете вы причину моего решения или нет. Одним словом, я хочу, чтобы он умер!
Услышав эти слова из уст мадам Канады, Ирен вздрогнула и прижалась к Ренье. Тот сохранял олимпийское спокойствие.
Винсент приподнял голову.
– Я не спал уже две ночи, – вполголоса произнес он. – Где у вас здесь солома?
Укротительница поманила пальцем Эшалота.
– Скоро ты мне понадобишься, – заявила она. – Отведи его в кабинет и уложи на свой матрас. А потом запри дверь на ключ.
Эшалот удалился.
– Я уже почти закончила, – обратилась Леокадия к Ирен и Ренье. – Потом полковник сказал:
– Остается еще шевалье Мора. Я вижу, вы готовы таскать для него каштаны из огня, дорогие мои. Полагаю, нет нужды объяснять вам, кто он такой?
– Действительно, в этом нет необходимости, – ответила графиня. – Мы хорошо его знаем.
Старик улыбнулся и кивнул головой.
– Ах, Маргарита, ты слишком умна, – произнес он, – и иногда это мешает тебе угадать истину. – Все в ваших руках, – добавил полковник уже другим тоном. – Если вы сегодня ночью уберете семью Карпантье и итальянца, вас ожидает щедрое вознаграждение. Троих нужно убить: Ренье, Винсента и итальянца. Это настоящие «охотники за сокровищами». Что касается юной Ирен, то ей повезло: она сумела мне понравиться. Отдых пошел мне на пользу: я снова начал испытывать интерес к прекрасному полу. Вы должны доставить мне ее живой и невредимой.
Тем временем Винсент Карпантье покорно поплелся за Эшалотом; тот отвел архитектора в кабинет. Но Винсент успел услышать последние слова госпожи Канада, от которых лицо его изменилось.
– Ну что, любезный, мы больше не Думаем о деле, которое запланировали на ночь? – спросил архитектора Эшалот.
– Какое дело? – пробурчал Винсент. – Я спать хочу.
– Не верь ему! – крикнула укротительница. – Запри дверь на два оборота. Слишком у него лицо подозрительное.
Эшалот дважды повернул ключ в замке и направился к корыту, в котором спал Саладен. Он аккуратно поправил лохмотья, служившие ребенку одеялом, и произнес:
– У нас тут речь идет о жизни и смерти, а тебе, малыш, все равно. Такие уж твои годы! А меня Леокадия обязательно втянет сегодня в очередную передрягу. Как говорится, чем дальше в лес, тем больше дров. Ладно, спи, старина. Пусть Господь сохранит для тебя твоего приемного отца, который давно стал тебе родной матерью!
– Вы понимаете, что я должна подробно рассказать, как вам выносили смертный приговор, – продолжила свое повествование укротительница, по-прежнему обращаясь к Ирен и Ренье. – Полковник не замолкал еще долго. Он все толковал о сокровищах, которые обратил в ценные бумаги. Потом старик заявил, что тайник, в котором находились раньше богатства Обители Спасения, предназначается для другой цели: в нем живет сам полковник! Кажется, он там неплохо устроился.
– Может быть, мое новое гнездышко не слишком просторно, но зато оно расположено в центре Парижа, недалеко от Пале-Рояль, Оперы, Биржи, и это мне нравится, – говорил полковник. – Кстати, это убежище – творение Винсента, так что он может потревожить меня, а мне бы этого очень не хотелось. Поэтому я приказываю вам прикончить Карпантье. Только после этого я буду чувствовать себя спокойно.
Старик еще долго болтал в том же духе. Наконец он взглянул на часы и произнес:
– Уже поздно, дети мои. Отнесите-ка мою ракушку на место. Ну, мне пора. Вы знаете, где водится дичь, которую вам надо подстрелить. Приходите ко мне завтра в полдень: как видите, я не нуждаюсь в темноте.
– Но куда? – осведомилась графиня.
– Адрес у меня не изменился: на улицу Терезы, – ответствовал старик. – Спросите мать Марию Благодатную. Она сообщит мне о вашем приходе.
Полковник поднялся и стал застегивать пальто. Маргарита сидела с опущенной головой и что-то сосредоточенно обдумывала. Старик подошел к ней и потрепал по подбородку.
– Ах, как нам хочется хорошенько тряхануть нашего доброго Отца, – сказал он, усмехаясь. – Ведь теперь сокровище такое маленькое... А что если оно у него в кармане?
Маргарита резко подняла голову.
Я думаю, хватило бы одного ее слова или жеста, чтобы заговорщики всем скопом накинулись на старика.
Однако графиня колебалась. А полковник тем временем подошел к ограде и ловко перемахнул через нее, словно двадцатилетний юноша.
Все молча смотрели ему вслед. Никто не двинулся с места.
Когда старик скрылся, Маргарита произнесла:
– Я уверена: это граф Жюлиан.
– Что нужно делать? – спросил Самюэль.
– То, что он нам сказал, – ответила красавица.
– А что потом? – поинтересовался доктор.
– Завтра мы пойдем к нему, – решительно заявила графиня.
– Он посмеется над нами. Этот человек неуязвим. Мы ничего не сможем ему сделать, – наперебой заговорили присутствующие.
Потом наступило молчание. Наконец графиня сказала:
– Мы не будем убивать мать Марию Благодатную. Она нужна нам живой. Я догадалась: сокровище – это она!
XXIV
ИРЕН И РЕНЬЕ
– Ну, вот и все, – произнесла мамаша Канада. – Я сказала Анфле, что иду в кабачок «Свидание», чтобы принести ему водки. – Спасибо, матушка Лампион, – ответил он. – Надеюсь на вашу щедрость. Я уже заждался вашего подарка.
Я не смогла проскользнуть через кабачок «Свидание», потому что за Мной по пятам шел Пиклюс. Добравшись до угла улицы Отходящих, я оглянулась и увидела, что Черные Мантии по очереди перелезают через ограду.
Я уверена, что сейчас они рыщут неподалеку. Конечно, я не могу их видеть или слышать, но я их чую. Они где-то здесь, рядом с нами. Кучер Маргариты сказал им, что мадемуазель Ирен не покидала дома. От этого же типа они узнали, что сюда вошли господин Ренье и Винсент Карпантье. Первоначальный замысел «Охотников за Сокровищами» состоял в том, чтобы собрать всех вас в особняке Клар, но из этого ничего не вышло. С другой стороны, какая им разница, здесь или там? Думаю, что этот квартал, в который никогда не суется полиция, их вполне устраивает.
Если вы что-нибудь поняли из моего рассказа, то я очень рада. Что касается меня, то я не понимаю ничего. Во всяком случае, даже если вы в чем-нибудь разобрались, не спешите пускаться в объяснения: у меня совсем нет времени.
Итак, четыре человека приговорены к смерти. За господина Мора я не беспокоюсь: уж он-то сумеет выскользнуть из лап негодяев. Но вы... Тут есть над чем подумать!
Если бы здесь не было ни окон, ни дверей, вы были бы в безопасности. Не знаю, что замышляют эти мерзавцы, но ясно одно: они не сидят сложа руки.
Даже не знаю почему, но ваша судьба меня очень волнует. Однажды я уже помогла двум влюбленным, которым грозила смертельная опасность... Господин Канада, ты готов?
– Как всегда, – ответил Эшалот.
– Что вы собираетесь предпринять, сударыня? – спросила Ирен.
– Честно говоря, пока еще не знаю, – вздохнула укротительница. – Я приехала из Америки, где полно дикарей, но сейчас Париж кажется мне гораздо более жутким местом. Признаюсь, что предпочла бы очутиться в пустыне. Черные Мантии всегда были зверями, но сегодня ночью – это бешеные звери: мысли о сокровищах довели их до безумия. Все-таки заманчивая штука – деньги. Я бы солгала, если бы заявила, что мне ни капельки не хочется увидеть несметное богатство, способное уместиться в табакерке старого щелкунчика... Это ужасно любопытно! Когда я работала на ярмарке, вся моя выручка состояла из меди. Каково: сто франков – монетками по одному су! Это впечатляет. А если вообразить себе гору золота, бриллиантов, карбункулов, сапфиров... Фу, что-то я размечталась. А ты о чем думаешь, господин Канада?
– Ну, у меня немного другие фантазии, – откликнулся Эшалот. – Если бы господин Винсент соизволил сказать нам, где находится...
– Помолчи! – прикрикнула на спутника жизни Леокадия. – Вечно ты не то ляпнешь! И все-таки я отвечу на ваш вопрос, мадемуазель Ирен. Кое-какие идеи у меня есть. Но, сидя здесь, я ничем не могу вам помочь. Поэтому мне надо идти. Если действовать ловко и с умом, то можно направить их по ложному следу. Анфле принял меня за эту старую образину королеву Лампион... Признаться, это не слишком порадовало меня. Неужели я на нее похожа? Ладно, как бы то ни было, я снова замужем и не собираюсь больше заводить поклонников. И если это злосчастное сходство поможет мне спасти вас, то я буду благодарить за него Провидение. Итак, вперед! Мадемуазель, можно мне на прощание поцеловать вас?
Ирен улыбнулась, и Леокадия звонко чмокнула девушку в бледную щеку.
– Дай руку, парень! – воскликнула укротительница, поворачиваясь к Ренье. – Мы ведь коллеги, не так ли? Правда, мы работаем в разных областях искусства. Мне нравятся художники, хотя среди них полно лентяев. Мне, по крайней мере, попадались только бездельники. Ну, пошли, господин Канада!
Эшалот уже стоял у двери.
– Мои дорогие дети, мы сделаем все, что в наших силах, – произнесла взволнованная Леокадия. – Что касается вас, то вам нужно сохранять хладнокровие и никому ни под каким видом не открывать дверь. Если папаше Винсенту удастся выбраться из своей темницы, вы должны его задержать. Все-таки с ним вам будет поспокойнее. Если же он выйдет на улицу, ему конец. Помните об этом. Мы с мужем уходим. Думаю, мы вернемся часа через два или три. Наверное, к тому времени уже рассветет. Не волнуйтесь за нас: мы не только храбрые, но и хитрые. Знаете, только что мне пришла в голову одна идея. Есть средство, с помощью которого можно поднять на ноги не только соседей, но и солдат, и пожарных... В путь, господин Канада!
– Я готов на все, лишь бы ты была довольна, – отозвался Эшалот, открывая дверь.
В следующий миг дверь снова захлопнулась, и Ирен с Ренье услышали, как в замке повернулся ключ.
– Так будет надежнее, – раздался голос укротительницы. – Господин Канада, ты взял спички? Без них нам сейчас никуда...
Вскоре шаги Леокадии и Эшалота затихли вдали. Молодые люди остались одни. Как долго они ждали этого момента! Особенно – Ирен, эта юная девушка, лишь недавно научившаяся чувствовать и любить.
Оба они не могли отделаться от одинакового ощущения. Им казалось, что все случившееся с ними – это выдумка, бред, скверный спектакль. Разум бунтовал, оспаривая то, о чем свидетельствовали зрение и слух. Молодые люди все видели и все слышали – и все-таки старались не верить в реальность происходящего.
Да, все это напоминает странную пьесу с безумным сюжетом и бездарными актерами. Однако это была действительность: страшная, беспощадная, самая что ни на есть настоящая.
История, которую рассказала юной паре мамаша Канада, была верхом абсурда. И все же наши герои вынуждены были признать, что услышали чистую правду. Им было известно уже слишком многое, поэтому у них не возникло никаких сомнений. В сущности, укротительница не сообщила им ничего нового, за исключением некоторых деталей.
Представьте себе, что вам снится кошмар. Наконец вы пробуждаетесь и обнаруживаете, что ваш кошмар продолжается. Вас охватывает удивление, смешанное с невыразимой тоской. Именно эти чувства испытывали Ирен и Ренье, слушая повествование мамаши Канады. Они ждали окончания этой пытки, чтобы сказав друг другу слова любви, открыть свои сердца и души.
Да, молодым людям угрожала смертельная опасность, но тот, кто любит, всегда сохраняет надежду. Страшные беды, подстерегавшие Ирен и Ренье со всех сторон, были подобны хворосту, который судьба подбрасывала в огонь их любви.
Ренье много любил в своей жизни, но то, что он испытывал сейчас, нельзя было сравнить ни с чем. Эта страсть вытеснила из его сердца все иные чувства и впечатления.
И Ирен, впервые познавшая сладкие муки любви, ощущала, что все, не имеющее отношения к ее переживаниям, ей глубоко безразлично. Мы говорим «муки», потому что бедняжку терзали угрызения совести. Ей так хотелось искупить свою вину!
Как много им надо было сказать друг другу! И вот наконец они остались одни. Казалось бы, теперь им ничто не должно мешать, однако они молчали.
Влюбленные взялись за руки. Ренье встал, Ирен по-прежнему сидела на своем месте. Глаза девушки были опущены. Она ждала.
Она ждала первых слов Ренье и надеялась, что в них не будет ни намеков, ни упреков. Хотя в глубине души Ирен, конечно, знала, как великодушен и деликатен ее возлюбленный. Как говорили в старину, Ренье был светочем доброты и перлом благородства.
Затянувшееся молчание причиняло девушке боль. И все-таки, даже если бы от этого зависела ее жизнь, Ирен не смогла бы нарушить его.
Очевидно, Ренье догадывался о ее чувствах, однако не мог отказать себе в удовольствии молча полюбоваться владычицей своего сердца. В долгие часы отчаяния и мучительных страданий перед внутренним взором Ренье не раз вставал образ Ирен, однако никогда, даже в самых сладких мечтах, не была она такой прекрасной, как сейчас.
Вдруг Ренье почувствовал, что ему на руку упала слезинка. В следующий миг Ирен припала к этой руке губами.
Молодой человек рухнул на колени. Руки девушки обвились вокруг его шеи.
– Я любила, любила тебя все это время, – проговорила Ирен, борясь с рыданиями. – Сколько раз я молила Бога о смерти! Как я мучилась! Мне кажется, что со мной было что-то вроде помрачения рассудка.
– Дорогая, дорогая моя, – пробормотал ошеломленный Ренье, – я тоже очень страдал, и когда мне становилось совсем невмоготу, я говорил себе: она меня любит!
– Всей душой, всем сердцем! – воскликнула Ирен. – Я всегда буду боготворить тебя!
Глаза девушки сверкали. Трагический ореол делал ее красоту неземной. Не выдержав взгляда Ирен, Ренье опустил глаза.
– Как он похож на тебя! – вздохнула девушка. Наступило молчание.
– Как необъяснимо то, что происходит с нами! – зябко поежившись, прошептала Ирен.
Ренье снова промолчал.
– Давай убежим на край света! – взволнованно произнесла Ирен. – Я готова повсюду следовать за тобой.
– Но ведь есть еще наш отец... – прошептал молодой человек.
– Да, конечно, – ответила девушка. В ее голосе звучало разочарование. – Я постоянно о ком-нибудь забываю: то о нем, то о тебе!
– Кроме того, надо вспомнить и о старике, который угрожает нам, – тихо добавил Ренье. – Он не позволит нам уехать.
– Разве ты не можешь вступить с ним в бои? – пылко спросила красавица.
– Я очень хочу этого, – откликнулся художник. – Только что ты сказала мне, что любишь меня. Я вновь обрел счастье – и буду защищать его.
– Мне надо бы не упрекать тебя, а просить у тебя прощения, – проговорила Ирен. – И все-таки я не понимаю, почему ты медлил. Объясни, Ренье! Ты знал то, чего не знала я. Они решили тебя убить. Почему ты не возвращался? Почему не унес меня оттуда на руках?
– Я был не прав, – коротко ответил молодой человек.
– Каждый хочет избежать своей участи, – добавил он после паузы.
Девушка вопросительно посмотрела на него.
– Ты говорила, что относишься ко мне как к брату, – продолжал Ренье.
– Сейчас ты думаешь не об этом, – прошептала Ирен.
– Да, это правда, – согласился юноша. – Сейчас я думаю о твоих словах. Ты сказала: «Как он похож на тебя!»
Они оба побледнели. Снова наступила тишина.
– Я вспомнила о картине, – с усилием произнесла Ирен.
– Мне часто хочется куда-нибудь уехать, чтобы никогда тебя больше не видеть, – с горечью промолвил молодой человек.
Ничего не ответив, Ирен крепко обняла его, словно боялась, что он приведет эту угрозу в исполнение.
– Мне кажется, что я сею зло, – добавил Ренье. – Моя любовь должна приносить несчастье.
– Твоя любовь – это все, что у меня есть, – нежно возразила Ирен, склонив свою прелестную головку на грудь художника. – Разве ты – причина моих бед?
Ренье прижал девушку к себе.
– Да, ты права, – произнес он. – Не я загнал нашего отца Винсента в тот порочный круг, из которого нет выхода.
– Сходство может быть случайным... – начала было Ирен.
– Я отыскал свою мать, – внезапно проговорил Ренье. Девушка радостно всплеснула руками, но молодой человек медленно покачал головой и добавил:
– Я нашел ее, чтоб увидеть, как она умирает. Не нужно ее жалеть. Перед смертью она сказала: «Мой последний час – самый счастливый в моей жизни».
Художник тяжело вздохнул и провел по лбу тыльной стороной ладони.
– На первый взгляд, наша история совершенно безумна, – проговорил Ренье. – Однако в ней есть своя безжалостная логика. Каждый раз, когда рассудок доказывает, что такого быть не может, его доводы разбивает чья-то железная рука. Когда я впервые увидел ту картину, мне пришла в голову дикая мысль, которая, как ни странно, оказалась верной. Человек, который хочет моей смерти, – мой отец.
