Ева Витальевна Шилова
Преферанс на вылет
И уже собираясь расходиться, старый параноик Эльведи не преминул напомнить присутствующим:
– И, кстати, уважаемые граи, … может, мы все-таки перестанем доверять хранение наших артефактов кому попало? В смысле кому бы-то ни было? А то слишком близко некоторые к ним подобрались…
Уважаемых граев слегка передернуло. А некоторых, вроде Чарвано, так даже и не слегка. С другой стороны, подумал Дагоберт, и правильно, им полезно спохватиться и начать лучше охранять собственные арты. Лучше перестраховаться, чем потом пытаться укусить неукусываемое.
И только оставшись вдвоем за рюмкой виньярана, он рискнул слегка попенять старому приятелю:
– Зиг, ты зачем их почти до мокрых штанов довел? Они и так…
– Нет, Даг, они не так! – неожиданно почти выкрикнул никогда не теряющий самообладания Эльведи. – Они абсолютно не так, и уж кому, а тебе бы следовало это понимать!
– Зачем же так волно…
– А я не волнуюсь. Я в бешенстве. Привыкли за последние сто лет, что мы непобедимы и расслабились. Ты вспомни, в прошлый раз сколько членов верхней палаты из двадцати двух имели при себе родовые артефакты? Четырнадцать. А остальные восемь решили, что никто даже не подумает на них покуситься. Я уж думал наша проверка прочности защитной цепи без Капли заставит их как-то подсобраться и не расставаться с ними, и что? Опять сегодня не меньше трети заявилось без них. Причем, если Кальвио хоть до арт-сейфа додумался, то у Чарвано его Пружинку явно кто-то из его баб выпросил покрасоваться! Заметь, не факт, что это обязательно жена или одна из дочерей! Мог и любовницу порадовать, тупой сластолюбец…
Зигберт от злости, наплевав на этикет, разом проглотил содержимое рюмки и уже более спокойно продолжил:
– Сколько пришлось объяснять, прежде чем до некоторых дошло, что ситуация изменилась в корне, и сейчас срочно нужно принимать более кардинальные меры! Нет, им все хаханьки…
А ведь прав он, в очередной раз признал Дагоберт. Некоторых жизнь ничему не учит. Но дело явно не только в безалаберности латишей. Что-то еще очень неприятное видит Зиг в этой ситуации, чего пока не вижу я. А следовало бы.
– Объясни поконкретней.
– Поконкретней… хорошо. Что у нас было полгода назад? Сбежавшая и затихарившаяся с артефактом Шустеров девица. Мы проверили и выяснили, что потеря Капли для цепи не критична. Выстоим. А девицу поймаем и ситуацию исправим. Все списали на случайность и успокоились.
А что у нас сейчас? Непойманная девица мало того, что удрала из цепких лап диФаушера, она еще умудрилась всучить свои неизвестно чем начиненные арт-изделия верхушке латишей. И не надо про случайности и совпадения! Элберт молодец, глаз-алмаз, успел их отнять и пресечь возможные последствия, но, Даг, речь уже идет не об одной Капле! Теперь под ударом Пирамида, Пружинка и Кость! Если и их стащить… ты не задумывался, какую часть нашей территории будет перекрывать цепь уже из девятнадцати артефактов? А теперь скажи мне, что все это не было изначально спланировано, и я просто паникер.
Не могу я этого сказать, напряженно думал Гроссер, потому что скорее всего Зиг прав. Не тянет это на случайность, скорее на хладнокровную попытку постепенно раздергать арт-цепь. Двадцати двух артефактов еле хватило на защитное покрытие Хельвеции, и то с «провалами», а что будет, если «вылетят» еще три? И кто конкретно мог нацелиться на «обнажающуюся» без них территорию? А ведь это будет весь кантон Лайтин. Придется отдать кому-то и молокозаводы Делфберта Фирелло, и мясное производство Римберта Чарвано, и оливковые рощи Гумберта Кальвио. И Миарано в одиночку не сдюжит. Как же плохо-то все…
– Ты не паникер. Ты абсолютно прав. Кто-то отрепетировал на Капле механизм ослабления цепи и сейчас перешел ко второму этапу. И нам пора пересмотреть свои действия и играть на опережение.
Зигберт поморщился:
– Идея правильная… только кого и как будем опережать? Я, может, потому и бешусь, что не понимаю алгоритма ее действий. Вернее, не понимаю причин его смены. Зачем сначала сидеть тихо и даже не пытаться демонстрировать свои умения? Зачем потом срываться и драпать через полстраны, чтоб чуть не демонстративно обвесить самых заметных баб Лайтина своими фирменными артефактами? Что такого произошло, из-за чего у нее кардинально сменился стиль поведения?
– Да мало ли… тем более, скорее всего она не сама его сменила. Ей ее «начальство» приказало.
– Пусть и «начальство», но я все равно не понимаю смысла такого фортеля. А я всегда склонен опасаться того, чего не понимаю.
– Логично… А теперь, как куратор внешней разведки, поведай мне, кто именно может точить зубки на наши территории с учетом покушения на очередные родовые артефакты.
– Кто… начнем с севера. Со стороны кантона Диттер у нас фиршцы. Там чуть не сплошной камень и сами они специализируются на горнодобыче, вынужденно импортируя в том числе у нас более 90 процентов продовольствия, так что от возможности «откусить» нормальной землицы они не откажутся, но именно у дитшей на сегодняшний день больше всего родовых артефактов для организации отпора. И именно на эту территорию покушаться глупее всего. Я бы их в уме держал, но в первых рядах не рассматривал.
С востока, со стороны кантона Галлен, обитают наши самые вероятные будущие враги – лакцы. Референдум по поводу возврата к культу Мертвых богов прошел у них успешно, в смысле 60 на 40 и теперь они судорожно восстанавливают веру предков. Святилища строят, жрецы какие-то мутные из всех щелей понавылезали, показательные казни идут полным ходом… развлекаются, короче, изо всех сил. Я их воинствующих фанатиков подозреваю со страшной силой, причем сразу во всех грехах, но, как докладывают мои агенты, они, во-первых, глубоко погрязли в собственной гражданской войне, им сейчас не до того, чтобы распыляться сразу на несколько целей, а, во-вторых, что им может дать «провисание» территории Лайтина, если у них даже общая граница отсутствует?
И, наконец, на юге и западе, со стороны кантонов Лайтин и Романш, с Хельвецией граничит Тильсар и Сан-Георгио. Ну, этот огрызок отродясь не воевал, живет за счет игроков и нам не особо интересен…
Не скажи, подумал Гроссер. Так-то да, в плане возможной конфронтации Сан-Георгио и впрямь не соперник. Причем никому. У них там территории с гулькин член и государственный оркестр больше армии. Но кроме невероятного количества казино это махонькое княжество еще и налоговый оазис. И денежных интересов на нем завязано столько, что эту страну в обиду не дадут все остальные, у кого там спрятанные от налогообложения вклады открыты. У него самого, например, … так, не отвлекаемся, что там Зиг про вторых юго-западных соседей говорит?
– А вот Тильсар в свете происходящего представляется мне более перспективным. У нас конечно подписаны всякие соглашения о торговле и культурном общении… но если кто и подбирается к нам таким продуманным способом, то это скорее всего они. Правильно, зачем пытаться пробить непробиваемую оборону в лоб? Проще устроить обходной маневр. И чтоб было удобнее до нас докапываться, могли начать потихоньку расшатывать защитную цепь, причем не абы где, а именно там, где есть общая граница. Грамотно… твари.
– Значит, Тильсар… – Дагоберт задумался. Неудобные они соседи, мало того, что армия большая и профессиональная, так еще и на выдумку, как оказалось, горазды. Цепь защиты они нашу расшатывать повадились, подонки… Как они вообще на эту девицу вышли и сумели склонить к сотрудничеству, а? Одной обиды маловато будет, на чем-то еще они ее зацепили… на чем, интересно? А теперь под прицелом уже три артефакта латишей, системно работают, мерзавцы…
– Знаешь, Даг,… – неожиданно протянул Эльведи. – В свете того, как развиваются события… кажется мне, что на сей раз у Элберта шансов кого-то словить больше, чем в Тьеллимаре.
– Почему?
– А вот как раз из-за того, что сменился стиль поведения. Допустим, в Тьеллимаре Паула могла прятаться ото всех в одиночку, в это я склонен поверить, но потом ее чем-то задели курсанты диФаушера, она могла испугаться и активировать Каплю… непроизвольно. Здесь я, конечно, перехожу на зыбкую почву предположений… но, возможно, они тоже способны как Миарано ощущать арт-всплески. Тогда становится понятно, как они ее сумели раньше нас вычислить, прибрать к рукам и заствить действовать в своих интересах.
А теперь смотри, что происходит в Линцоне: нам чуть не в нос тычут этих баб, обвешанных ее фирменными поделками, и никто даже не задумывается о том, как их сумели всучить окружению членов верхней палаты и при этом никто даже не почесался. Вся хваленая охрана и служба безопасности как ослепли и даже в разосланные ориентировки не заглянули!
Марлезиано тоже не последний человек в стране… Верховный судья, как-никак… не могла она одна к ним ко всем подобраться. Ей явно помогали. А чем больше группа, тем больше шансов, что сетью зацепит хоть кого-то. Но мне не нравится эта нарочитая демонстративность. Такое ощущение, что нас как будто специально выманивают… или от чего-то отвлекают…
Да уж, еще тяжелее задумался Гроссер, не хотелось бы тупо идти на поводу у противника… пора свои правила игры устанавливать. Что ж, раз они сменили стиль поведения, то нам тем более следует это сделать. Пока Элберт не уехал, надо дать ему дополнительные инструкции: ужесточить для всех латишей правила хранения родовых артефактов. Установить кордоны на всех путях из города, вплоть до перекрытия въезда и выезда из него, ну, кроме самых крайних случаев и прицельно перевернуть Линцону вверх дном. Проверить способы и силу плетения всех проживающих в городе женского пола. Жестко допросить персонал тех заведений, через которые члены семей Фирелло, Чарвано и Кальвио добывали артефакты граи Адлер. Определиться со сроками получения ими артефактов.
И Марлезиано. Вот он, как видевший эту девицу и сумевший с ней договориться – первый кандидат на «потрошение». Пожалуй, поторопился он, рекомендуя диФаушеру быть с ним вежливым… незачем церемониться, это девица ему поспособствовала с изготовлением артефакта-стимулятора сердечной мышцы, а мы ведь его и отобрать можем в любой момент, если Фиоримондо покрывать ее надумает…
– Если выманивают, то кого и с какой целью? Элберт-то уже был в Линцоне. А если отвлекают, то от чего?
– А вот от настоящего местонахождения этой девицы с Каплей. Пока Элберт будет эту Паулу в Линцоне искать, она окажется где подальше. Так что есть у меня подозрение, что мелочь всякую помоганскую диФаушер схватит, но саму эту девицу они опять не поймают.
– Это почему?
– Считай, предчувствие.
– Ладно, пускай хоть каналы, по которым арт-цацки попадали не абы к кому вскроют. Тоже неплохо, хоть поймем, на будущее как их перекрыть…
– Правильно, потому что иначе они к нам ко всем ключик подберут.
– Ну, не ко всем, но предупредить остальных насчет ужесточения охраны тоже лишним не будет…
А ведь если эта линцонская суета затеяна только для отвода глаз, то настоящей целью могут быть гораздо более многочисленные и мощные артефакты либо дитшей, либо гальшей… Ох, как же не ко времени случилась эта предположительно тильсарская интрига… Да чтоб о них, гадах, Мертвые боги не вовремя вспомнили!
* * *
Прибывший биарнским мотоэкспрессом в Линцону на вокзал Термолини Элберт диФаушер покидать вагон-люкс не торопился. И это не потому, что он не успел дать указаний своей команде, заинструктировал он их заранее по самую маковку, но кидаться в толчею, рискуя нарваться на какой-нибудь хитросделанный арт или вульгарный кинжал тоже радости мало. Медаль хороша для обнаружения разыскиваемых, а для защиты ее маловато. Тем более, что его должны встречать, вот и подождем, когда местное начальство нарисуется.
А комитет по встрече оказался ну очень представительный: мэр, полицмейстер и глава Сыскного отделения Линцоны. Это из главных, но кроме них вокруг с деловым и занятым видом крутилось еще человек пять породы «подносчик бумажек обыкновенный, никому не нужный», как будто без них никак не обойтись. Ну да, статусные танцы, чтоб их… ничего, это они еще его команду не видели…
Если грай Гроссер подозревал, что диФаушер прихватит с собой своих главных помощников Югле и Эгле Штелль, то он не ошибся. Но Элберт пошел дальше и взял не только их. Двойняшки хороши для грязной работы, если пойманный не торопиться сотрудничать с Сыском. Но чтобы кого-то допрашивать, этого кого-то надо предварительно поймать. А для этого нужны другие люди. Которые сейчас вроде как расслабленно стояли на перроне за его спиной.
Луфарь, в миру Шарль Лабарр. Его напарник еще со времен обучения в Академии сыска и нынешний зам. Единственный, кто остался работать в сыске из их десятки «хищников», остальных жизнь пораскидала… Лещ ушел в ведомство Эльведи, Скалозуб стал замом Шромма, Налим и Жерех погибли на задании, Пиранья получает пенсию как инвалид, Крылатка, Мурена и Арапайма уволились по выслуге лет, даже замуж вроде как повыходили… эх, да что теперь вспоминать…
Клещ, Гастон Мерьель, из молодых сыскарей. Кличку заработал за упёртость при слежке за подозреваемыми, вцепится – не скинешь. Фретка, Жюли Шеро, прозванная так за свойственные этому зверьку склонности при охоте на норных животных: как правило, именно самка хорька в ошейнике с бубенчиками запускается в нору добычи и спугивая, выманивает её на ферретмейстера.
И наконец, Бритва, умничка Анриетта Сюркуф, одна из лучших аналитиков столичного сыскного отделения. Посмотрим, как на сей раз пройдет охота на увертливую граю…
Пока их семерка не вызвала у встречающих ничего, кроме неудовольствия. Действительно, заставили занятых людей бегать по жаре на вокзал, чтоб сказать им протокольное «здрасьте» и проводить до места проживания. И понятно, что они постараются в дальнейшем под любым предлогом самоустраниться от совместной работы. А оно, может, и к лучшему, пусть полицмейстер и глава Сыскного отделения предоставят ему надежных агентов и доступ к информации, глядишь, больше ничего от них и не потребуется.
И забросив вещи в гостиницу, диФаушер собрал свою группу в предоставленном главой Сыскного отделения Линцоны кабинете. Но сначала, как всегда на выездах или при работе в непроверенных местах, Югле Штелль установил на дверь и окна артефакты подавления шума. Только после этого Элберт заговорил:
– Материалы вы все видели. С чего начнем?
– С глобального, – взял слово Лабарр. – Город перекрыт?
– Полицмейстер сказал, что еще вчера. Кордоны никого не выпускают. А если выпускают, то только после пятикратных проверок.
– А что насчет проверки уровня силы?
– Сыскари прочесывают Линцону и проверяют всех без исключения женщин по адресному списку. Особое внимание обращают на персонал арт-мастерских, аукционных домов, косметологических кабинетов и клиник.
– Что на нашу долю?
– Нам выпадает конкретика. – Деловито сказала Бритва-Сюркуф. – Нужно выяснить происхождение артефактов у трех семей представителей кантона Лайтин: Делфберта Фирелло, Римберта Чарвано и Гумберта Кальвио. При этом помнить, что сами главы семей скорее всего не в курсе их происхождения, потому что все арт-изделия подсовывались женам, дочерям и любовницам. Предлагаю направить от нашей группы по одному представителю для беседы в каждую семью.
– Кого к кому?
– Грай Лабарр среди нас единственный, кто способен справится с «огненным» темпераментом Фирелло в процессе допроса его жены. Граям Мерьель и Шеро придется взять на себя многочисленных дам Кальвио. Я рассчитываю суметь разговорить женщин семьи Чарвано.
– А почему в прикидках не задействована пара Штелль?
– Так подозреваемые пока не запираются… может, сумеют избежать знакомства…
Язва…, хотя алгоритм рассуждений правильный. Остается кое-что уточнить:
– А как насчет Марлезиано?
– Такую вкусную добычу как сам Председатель Верховного суда Угорь никому не отдаст.
И невинно улыбается, вот же… ехидна. Но да, Фиоримондо Марлезиано он допросит сам, и очень надеется, что старик не начнет увиливать! Он его уже в прошлый раз пожалел, не стал отнимать артефакт-стимулятор сердечной мышцы, понимая, что иначе судье конец, но даже давние дружеские связи их семьи не спасут его от выяснения происхождения такого арт-изделия. Теперь он вооружен указом Гроссера и, если понадобится, вынет из него ответ вместе с сердцем и артефактом. Шутки закончились, началась погоня за охотниками на Пирамиду, Пружинку и Кость.
Фиоримондо Марлезиано, взятый за жабры в собственном особняке, на сей раз уже не пытался отпираться. После четкого разъяснения, что дело взял под контроль сам руководитель верхней палаты Хельветского парламента, и разрешил применять любые методы дознания, он как-то обмяк и покорно выложил все подробности. Действительность оказалась удручающе глупой, что ли… После очередного сердечного приступа около полугода назад врачи из клиники Раконти прямо предупредили судью, что с таким изношенным органом ему осталось жить всего несколько месяцев. И что сейчас специалистов, способных создать арт-изделие для его спасения, не существует. И он почти собрался умирать, пока… пока его же секретарша Дина Сольвино не убедила его попробовать побороться. И податься в нетрадиционную медицину. Вернее, в контрабандную.
По ее словам, это в Хельветции нужные специалисты отсутствуют, а за рубежом они очень даже имеются. И периодически навещают федерацию. Разрешения на работу в чужой стране у них, разумеется, нет, но его же интересует только результат? По наводке своей секретарши он трижды встречался с изготовительницей артефакта в условиях строжайшей секретности в разных гостиницах Линцоны. За стимулятор сердечной мышцы расплатился наличными. Кто это был, он не в курсе. Все, что может сказать, это то, что она была в мешковатом балахоне и шляпке с вуалью, и очень просит не отнимать у него артефакт вкупе с возможностью прожить еще несколько лет…
ДиФаушер аж зубами скрипнул от такого наивного детского лепета. Так-то ему и предъявить старику нечего, кроме страха окочуриться и последующей покупки незнамо чего из-под полы. Ладно, вынуть правду из его секретарши – не фокус, он напустит на нее Эгле Штелль, чтоб ей жизнь сладкой сбричолатой не мнилась. Девчонка ей все обскажет, особенно если Эгле применит свои любимые орудия беседы, причем, очень быстро! И получив от судьи координаты этой шустрой работницы пера и чернил, Элберт направился прямиком в управление Верховного суда, назначив там же встречу помощнице по переговорнику.
Он уже предвкушал, как эта запуганная Эгле шмакодявка начнет делиться информацией и никак не рассчитывал на зрелище, которое предстало их глазам. Тело граи Сольвино распласталось на полу за ее собственным рабочим столом. Эгле присела на корточки и принялась быстро осматривать труп, параллельно проверяя содержимое карманов.
– Как именно ее прикончили? И когда?
– Кухонный нож. Удар один, в сердце, били со знанием анатомии. Смерть наступила не более пятнадцати минут назад. Личные вещи и документы на месте… а вот переговорника нет.
– Я вызову на тело здешних «козодоев», а ты пока опроси ее сослуживцев насчет тех, с кем она общалась, кто-то же знает, откуда у нее такие интересные знания об иностранных изготовителях артефактов…
И надо срочно предупредить остальных членов группы. Кто-то явно «рубит концы», и следующими могут стать уже не эта девчонка, а кто-то из баб владельцев родовых артефактов. Кстати, эта смерть может стать хорошим стимулом для развязывания языков… даже самые тупые и упертые свидетели способны сообразить, что чем больше будут знать сыскари, тем меньше оснований убирать не единственных обладателей информации о преступниках.
А прибывшие на труп «козодои» если не обвинили их прямо в смерти Дины Сольвино, то ясно дали понять, что подобные происшествия для их населенного пункта редкость и начались они именно с момента прибытия группы диФаушера в их благополучный город. Ну да, конечно, продажа полуподпольных артефактов и последующее убийство произошло в Линцоне, а виноваты в этом только сегодня понаехавшие сыскари. Железная логика.
И дополнительный осмотр трупа набежавшими полицейскими экспертам ничего не дал. Нет, они конечно сняли в приемной следы и отпечатки, только чуял диФаушер, что ничего они из них не выудят. Тот, кто так лихо прикончил эту девчонку чуть не на глазах у всего управления, наверняка подстраховался. И «чистяки» на обувь нацепил, и «антибрызгач» для одежды не забыл, потому что точно знал, что идет убивать. Вот как он в управление Верховного суда сумел без пропуска просочиться, это интересно… или ему пропуск выписали? Кто?
– Эгле, проверь заодно бюро пропусков, просто так он сюда войти не мог. Кстати, будет забавно, если он до сих пор не вышел… они хоть входы-выходы в управление перекрыть удосужились?
– Да, догадались, тогда я пока к охране насчет пропусков…
– А я с главным «козодоем» побеседую…
Глава группы полицейских помощь конкурентов принимать ни в какую не желал и всячески отмахивался от любых советов. Поняв, что их тут явно не хотят видеть диФаушер плюнул, подхватил под руку вернувшуюся Эгле, и повел ее на выход из здания Верховного суда.
– Нашелся кто-то интересный среди тех, на кого заказаны пропуска?
– Понятия не имею, но фамилии выписала.
– Список контактов девчонки собрала?
Эгле молча кивнула, протягивая два листа.
– Что-то перспективное есть?
– Четверо служащих не сговариваясь, сообщили о том, что у нее пять с лишним месяцев назад появился ухажер. Но более точной информации нет, ни как выглядит, ни где живет, неизвестно. Есть только имя – Лýка.
– Сегодня – Лýка, завтра – Исмаил… занеси списки нашему «связному» сыскарю, пусть проверяет на перекрестные связи. Как думаешь, с чего эту Дину так срочно решили убрать?
– Поняли, что судья ее покрывать не станет, вот и…
– А с чего они это поняли?
– Либо «ухо», ну, передающий артефакт в особняке судьи…
– Не получается, с учетом должности у него раз в неделю проходит проверка и «чистка» всех помещений, что рабочих, что жилых. Я думаю все проще – за нами проследили. И поняв, что судья вот-вот ее сдаст, некто кинулся по душу Дины.
– А что там насчет остальных, кого наши пошли потрошить?
– А вот сейчас и выясним…
Дела у остальных обстояли чуть получше. Лючиана Фирелло, несмотря на недовольство своего мужа Делфберта, подтвердила Лабарру сказанное впопыхах в театре диФаушеру, о том, что она купила свой артефакт примерно три-четыре месяца назад на аукционе, проводимом после ежегодной выставки арт-новинок в Линцоне в ночь Снежного деда и может предоставить чек. И ждет не дождется, когда ей вернут ее законное имущество.
Жена и обе дочери Римберта Чарвано не менее дружно кивали на косметолога Янна, в заведении которого они и приобрели сначала арт для выравнивания легкой асимметрии лица младшей дочери, а потом и поддерживающе-омолаживающие арты для старших. Деньги переводились три месяца назад абсолютно легально, и они не понимают, почему у них отняли такие нужные вещички. Любовница Чарвано повторила Анриетте их показания практически слово в слово за исключением того, что расплачивался с косметологом на сей раз сам Римберт, причем наличными.
– Я хорошо понимаю, зачем такой арт понадобился его жене, – не удержалась от легкой лести-укола Сюркуф, – и, пусть менее ясно, но представляю, зачем он дочерям, но вам-то к чему такие ухищрения? Вы же молодая и красивая?
– Да-а… а у меня вот тут противная родинка на лице, которую нужно было скрыть! И потом, жене же с дочками покупает, чем я хуже их?! А сам Римчик никогда не догадается нормальный подарок сделать, пока не устроишь ему истерику. Вот и спиральку с камушками отобрал…
– И что она имела в виду? – насторожился внимательно слушавший отчет Анриетты Лабарр.
– То же, что и Вы, грай, – вздохнула девушка. – Чарвано разрешил ей на какое-то полуофициальное мероприятие Пружинку выгулять. Ладно, хоть потом спохватился и догадался перепрятать…
ДиФаушеру пришлось сделать то самое выражение лица, после которого у присутствующих напрочь пропадало желание высказываться и поторопил последних еще не доложивших сотрудников:
– Граи Мерьель и Шеро, у вас что?
– У нас вся женская часть семейства Гумберта Кальвио захотела улучшить внешность. Сразу десять стрекоталок накинулись и требовали вернуть им их цацки, – Гастона аж передернуло. – И жена, и дочь, и племянницы, и матушка, и какие-то кузины из захолустья… это сколько же на экспорте оливкового масла нужно зарабатывать, чтоб им всем по не самому дешевому артефакту прикупить?
– Не надо исходить слюной от зависти, считая чужие деньги, – одернула напарника Жюли. – Главное, мы теперь точно знаем где и когда дамы Кальвио раздобыли свои артефакты: три месяца назад в клинике Раконти.
Тут уже насторожился диФаушер, услышав знакомое название. Именно в этой клинике поставили диагноз старому дурню Марлезиано, тем самым невольно (или намеренно?) подтолкнув его воспользоваться услугами залетной артефакторши.
– Значит так, милые мои. Гастон и Югле отправляются к устроителям ежегодной выставки арт-новинок и последующего аукциона. По правилам, покупателям положено предоставлять сертификат о происхождении товаров, вот пусть и покажут откуда они столь интересные вещички поимели. Шарль и Эгле трясут за все части тела косметолога Янна, который тоже где-то их раздобыл. А я с Анриеттой навещу клинике Раконти, которая приторговывала этими цацками чуть не на развес. Жюли, ты наш координационный центр: на тебе остается общий сбор и классификация материала, который должны подгонять как здешние долбо… трясы, так и наши ребятки из столичного отделения. Что сидим? Работаем!
В клинику Гуидо Раконти их для начала попытались не пустить. Это они сделали напрасно, потому что обозлившийся Угорь это вам не безвредная сардинка. ДиФаушер прошел сквозь охрану и мельтешивший персонала как боевой крейсер через планктон. И главврач очень пожалел, что в этот момент не оказался где-нибудь максимально далеко от клиники, в уютном и тихом месте. Потому что предъявленные ему обвинения в фальсификации диагнозов и торговле контрабандными артефактами заставили Камилло Жеральди побледнеть и начать судорожно глотать какие-то пилюли и активировать арт-браслеты. Тем не менее, он довольно быстро пришел в себя и разом отмел все подозрения в свой адрес.
Если их не устраивает поставленный судье Марлезиано смертельный диагноз, то это их дело, а сам диагноз, кстати, элементарно проверяется. Как в прошлый раз собирали для него консилиум с привлечением светил из Лайтина и Галлии, так и в этот раз можно сделать то же самое. От очередной проверки его изношенное сердце лучше не заработает. И нет, ему неизвестны специалисты, способные сделать для старика стимулятор сердечной мышцы, уж больно оно изношено…
Торговля артефактами? Да, бывают случаи, когда врачи прописывают страждущим не только стандартные микстуры и пилюли, а еще и лечебные арт-изделия. Да, некоторые можно купить у них. У клиники есть такое право, но, помилуйте, при чем здесь контрабанда?! За изготовление, приобретение и последующую продажу артефактов отвечает инфермьер Джанкарло Перонезе, а ведь казался честнейшим человеком, вот его и проверяйте, мне самому будет интересно, что он там натворил… и не повредит ли это престижу заведения.
Грай Перонезе тоже наотрез отказался отвечать за качество произведенных у них арт-изделий, «кивая» на состоящую в штате выпускницу ВКУ Карину Матио, но та оказалась крепким орешком, и мгновенно перевела стрелки обратно, сообщив, что лично она для семейства Кальвио ничего не изготавливала, и у нее с отчетностью полный порядок, а вот ее непосредственный начальник как раз и продает мимо кассы некие «левые» арты, а выручку кладет к себе в карман. И если уважаемые проверяющие заглянут в их документацию, то несоответствие количества изготовленных ею и проданных клиникой артефактов немедленно обнаружится…
Грай Перонезе пытался криком объяснить свое несогласие с позицией дерзкой подчиненной, но вцепившаяся в отчеты мертвой хваткой Сюркуф уверенно кивнула диФаушеру головой: несовпадение налицо. Клиника продает больше, чем успевает сделать грая Матио. Для ругающегося инфермьера был вызван наряд для препровождения его в изолятор местного Сыска, а Элберт с Анриеттой, прихватив копии финансовых документов клиники, смогли вернуться в Сыскное отделение Линцоны, где их уже ждали остальные, чуть не приплясывая от нетерпения. И новости полились из них как вода при весеннем разливе Дарны.
Устроителей ежегодной выставки арт-новинок и последующего аукциона Гастона и Югле нашли быстро, те сидели в роскошно отделанном особнячке посреди города и не думали скрываться. Или чего-то скрывать. Да, они устраивают выставки арт-новинок каждый год в течение недели до ночи Снежного деда, да, через неделю после празднования организуют аукцион для интересующихся новинками, и что здесь криминального? Это многолетняя практика, чем вы недовольны? Обязаны предоставлять покупателям сертификат о происхождении товаров? Предоставляют.
Ах, Вы об артефакте граи Фирелло! Так ее покупка с «серого» аукциона. Такой проводится после официального тоже для всех желающих. Туда поступают вещи, происхождение которых… небезупречно. Зачем же сразу ворованные? Бывает, люди на чердаках откапывают прадедушкины музыкальные инструменты и прабабушкины арт-бусы, и куда их девать? А здесь любители старины как раз и могут выкупить подобную рухлядь. И что, что мелочь? Раппен крону бережет, знаете ли… Да, бывают и самоделки, но тут уж брать или нет – на страх и риск покупателя. Лично они отвечают только за предоставление помещения, организацию процедуры и гарантию честности расчетов. Нет, они не спрашивают имен у продавцов. Зачастую достаточно свериться со списком, не находится ли предлагаемая вещь в розыске и помочь ее продать…
Записи об артефакте граи Фирелло? Через пять минут. И им действительно быстро предоставили две выписки: о занесении на счет аукционного дома чека граи Фирелло на сумму шесть тысяч крон и о выплате грае Луизе Зольберг пяти с половиной тысячи крон наличными.
– Что думаете?
– Эти аукционные жулики не при чем, они только посредники, а данные самой граи Луизы Зольберг мы уже переслали нашим в Биарн, пусть проверяют.
– Правильно… Югле, тебя в изоляторе уже дожидается некий Джанкарло Перонезе, который жаждет поведать где он достает и потом продает мимо кассы некие «левые» арты. Так, теперь очередь Шарля и Эгле, что там ваш косметолог?
Лабарр с усмешкой пояснил, что лощеный косметолог Вито Янн поначалу пытался хорохорится и ссылаться на врачебную тайну, но после того как Эгле слегка ему по носогубной складке врезала, быстро растерял лоск и перестал кочевряжиться. ДиФаушер уважительно кивнул, правильно, промежуток между основанием носа и верхней губой – одна из сильнейших болевых точек, поскольку там находится нервный узел. Даже при лёгком ударе может вызвать болевой шок, от которого противник потеряет сознание. Но Эглишка наверняка била аккуратно и дозированно, так чтоб этот мордо… уходчик не скопытился раньше времени, а смог внятно пояснить происхождение подозрительных артефактов.
