полная версия

Есения Маас
Ядовитый привкус любви

Глава 16

– Уходи.

Я отвернулась и показала на дверь комнаты. Лучше так. Чем сильнее я сделаю больно, тем выше шанс оставить всё так, как есть.

Кейн отвернулся от окна и качнул головой.

– Нет.

Хриплый голос, разбитое лицо и перетянутая эластичными бинтами грудь печалили. Запах мужа, не дававший покоя с самой первой встречи, кружил голову. Так не должно быть, я не люблю. Я ненавижу. За то, что пришлось выйти замуж. За то, что он решил, что сможет покорить меня, как и десятки других женщин. За то, что посчитал такой же, как все. Ненавижу.

Руки дрожали, так что я сцепила их в замок и подняла глаза:

– Уходи, Кейн. Так будет лучше для всех.

– Нет.

Вот, настырный.

– Когда детектив Уорд привезёт Вову, я заплачу сама.

– Ей не нужно платить. Я сам разберусь и никуда не уеду, – спокойно отозвался муж. – Ты моя жена, Лиз, и мы будем вместе, хочешь ты того или нет. Можем собраться и поехать в имение, но только все.

– Свербит? – усмехнулась я для пущего эффекта.

– В смысле? – приподнял Кейн брови.

– Секс. Тебе настолько нужен секс, что ты даже в таком состоянии готов остаться?

– При чём тут он? – Сев в кресло, он тронул разбитый глаз и поморщился. – Ты только что потеряла отца, твой брат сбежал, в конце концов, я не могу в таком виде из дома выйти. Скажут, что в нашей семье домашнее насилие. Тебя могут привлечь. – Муж искоса взглянул и улыбнулся.

– Не смешно, – поджала я губы, прижимаясь к стене.

– А по-моему, даже очень.

Кейн медленно поднялся и не отрывая от меня взгляда, двинулся вперёд. Сердце ухнуло в груди, сознание слабо запротестовало, ссылаясь на нормы собственной морали, но сделать шаг в сторону и уйти я не могла. Стояла и смотрела как кролик на удава.

Он гипнотизировал, подавлял и не оставлял шанса. Чёрт. Я ущипнула кожу на тыльной стороне ладони, чтобы отвлечься, но руки Кейна уже опустились на мои бёдра. Медленно приблизив голову, он несмело коснулся губ.

– Нет, – отвернувшись, прошептала я. – Ты же весь побит. Рёбра наверняка треснули, да и глаз один не видит.

– Рёбра беспокоят меня меньше всего, – прошептал он, поглаживая мне спину. – Даже с закрытыми глазами я вижу тебя как наяву. Могу показать любую родинку.

– Ты врёшь, – прошептала я в ответ, едва разлепив губы. – Ты меня почти не знаешь, мы едва ли знакомы месяц.

– О, нет, моя дорогая. Я знаю тебя давно, очень давно. Так давно, что самому тошно. А вот ты меня совсем не помнишь, это, знаешь ли, злит.

Его пальцы сжали ягодицы, причиняя боль, но мне было всё равно. В ушах звенело: ты меня совсем не помнишь… Страшно. Оказывается, ко всему прочему, Кейн ещё и псих. Мы познакомились год назад, когда он пришёл знакомиться с нами в кафе.

Сглотнув, я отодвинулась, стараясь не нажимать на рёбра.

– Мы с тобой познакомились год назад. И поверь, с той фееричной встречи я тебя помнила, как самовлюблённого засранца, собравшегося на мне жениться.

– Да уж, сильно тебя тогда тряхнуло, – печально рассмеялся муж и, подняв руки, отошёл к кровати. – Я сдаюсь.

– О чём ты говоришь? – нахмурилась я.

– Около пяти лет назад ты отдыхала с семьёй на Барбадосе, да?

– Ну, да, – осторожно согласилась я, всё ещё не понимая, к чему он ведёт. – Ездили вчетвером отметить мой день рождения. Ты что, рылся в наших документах?! – выпалила я возмущённо. – Хотя нет, вряд ли. Детектива нанял? – Пришло озарение. Ну надо же, какой скот!

– Да брось, – скривился Кейн. – Я что, похож на того, кто может нанимать детектива для слежки? Мне казалось, что я выставил себя в лучшем свете, чем ты могла бы подумать, – пробормотал он озадаченно.

Округлив глаза, я молча упала в кресло. Кажется, Мэттью слишком сильно бил его по голове.

– Ты сейчас думаешь, что я слегка того? – Он постучал себя по голове и улыбнулся.

– Ты что, мысли читаешь? – буркнула я обиженно.

– Нет, на твоём прелестном личике всё давно написано. Лиза. – Кейн сложил руки в замок и откинул голову на подушку. – Что ты помнишь с той поездки?

– Да ничего особенного, – пожала я плечами. – Солнце, море, пляж, снова солнце и снова пляж.

– А ещё сёрфинг, да?

– Ну да, я тогда только училась стоять на доске. Волны были маленькие, поэтому ничего особенного я не почувствовала. Никакого кайфа.

– Так. А вот это уже совсем несмешно. – Он уселся по-турецки и смешно нахмурился одной стороной лица. – Лиза, на Барбадосе в тот год был сильнейший шторм. В день его начала ты каталась на доске, а семья была дома. Ты обещала вернуться через полчаса, но тебя всё не было и не было.

– Я не помню этого, – протянула я с открытым ртом.

– Не удивлён, если честно, хотя надеялся, что ты запомнишь чуть больше, чем ничего, – скривился Кейн. – Ты попала в шторм и потеряла доску. Я нашёл тебя на берегу с разбитой головой. Слава богу, что течением тебя вынесло на песок.

– Не поняла…

– Чёрт, Лиз! – Стукнул он кулаком по постели. – Я сделал тебе искусственное дыхание и массаж сердца. Я спас тебе жизнь!

– Охренеть… – простонала я, опрокидываясь навзничь вместе с креслом и продолжая смотреть во все глаза, только теперь уже на потолок, а не на мужа.

– Ты в порядке?!

– Нормально. Перевариваю.

– Ну ок. Я пока подремлю, – сквозь смех простонал Кейн.

– Ты не врёшь? – Я взлетела с пола, подбегая к кровати. – Нет, серьёзно? Такое вообще возможно, чтобы я забыла?

– Ну, я не думал, что ты всё забудешь, – смущённо пробормотал он.

– Что, всё? – с ужасом прошептала я.

– Наш поцелуй и мои руки на твоей груди, к примеру…

– Идиот. Нет, погоди. – Я нахмурилась. – Ты точно врёшь, я помню какого-то патлатого, тощего задрота с кривыми зубами.

– Ну примерно так ты тогда и сказала, – кивнул Кейн, незаметно подсаживаясь ближе.

– Как?

– Кто этот патлатый, тощий задрот, что мусолил мои губы и мял сиськи…

– Не-е-е. Я не могла, – щёки вспыхнули моментом.

– Ты сказала это при мне, брезгливо показывая тонким пальчиком с кроваво-красным маникюром. Ты была ещё той штучкой. – Кейн состроил рожу и рассмеялся, тут же поморщившись.

– Н-но я бы всё равно тебя узнала.

– Нет, детка. В тот день меня впервые макнула в грязь малолетка. А ведь я считал себя королём мира из-за происхождения. Девки вешались на меня со школы, и тут какая-то малявка, едва вернувшаяся с того света, строит рожу и тыкает пальцем, словно я бомж с помойки. Обидно, между прочим.

– Шестнадцать, да? – Я поболтала ногой в воздухе. – Это был очень сложный период моей жизни. Мне жаль, если я тебя обидела. Извини.

– Да ладно, – махнул он рукой. – Благодаря той встряске я привёл себя в порядок, как видишь.

– А, ну да. Конечно. То есть… – Я задумалась. – Эй! Ты врёшь! Ты же сам сказал, что вы с Джем расстались около трёх лет назад и жили вместе почти три года.

– Ну… – Кейн провёл пятернёй по волосам и смутился. – Это неправда.

– Вы жили вместе не три года, или расстались только недавно?

– Нет. Мы с Джем вообще никогда не встречались, и не жили вместе само собой. Между прочим, Джем старше меня почти на десять лет.

– Не может быть, – простонала в который раз я. – Ах, ты гадёныш! – выкрикнула я свирепо и развернулась. – Ну какой же ты гад! Да ещё и Джем мне угрожала, мол любит тебя до сих пор… Значит, всё враньё?!

– Нет. Она меня действительно любит, но скорее как старшая сестра. Хотя, я и вправду подарил ей машину, – улыбнулся муж. – Мы познакомились восемь лет назад, она поймала меня на воровстве и отвезла в участок.

– Ты воровал? – У меня упала челюсть. – Но зачем?!

– У меня был очень сложный период в жизни. Когда-нибудь я тебе расскажу.

– Зачем вы соврали?

– Это была идея Джем, малышка, прости. – Голова Кейна упёрлась мне в плечо. – Правда, прости. Не знаю, зачем согласился на это, но честно говоря меня просто выбесила твоя потеря памяти. Я думал, что ты просто прикидываешься. Ну а три года назад, когда старик показал мне брачный договор, я увидел твою фотку и решил, что Елизавета Белоярцева станет моей женой.

– Почему?

– Я влюбился, – смущённо признался он. – Ещё тогда, на острове. Когда одна соплячка обозвала меня задротом и упрямо делала вид, что меня не существует.

Внутри всё похолодело. Нет. Не может такого быть, слишком хорошо для правды. Неужели, он таким образом, пытается расположить к себе?

– Не смей, – прошипела я поднимаясь. – Не смей говорить, что любишь, когда этого нет на самом деле! Ты снова включил охотника, да? Сволочь. Так врать… правду о тебе люди говорят, Кейн МакАлистер!

– Лиза…

– Нет! – взвизгнула я отскакивая. – Не смей меня трогать! Можешь остаться до вечера, но когда стемнеет – собирай манатки и проваливай домой!

Вылетая из комнаты и собирая углы, я отчётливо расслышала – твою мать – и глухой удар о стену.

Джейми Уорд привезла Вову ближе к одиннадцати ночи. Брат выглядел ужасно: весь в царапинах, ссадинах и синяках. Кое-где его одежда была даже порвана и испачкана в грязи, и где только он умудрился найти влажную землю…

– Мелкий засранец убегал от меня. – Джем коснулась вихров брата и самодовольно улыбнулась.

Внутри меня всё ещё клокотал пожар ненависти и злости, пополам с брезгливостью: одно дело выйти замуж за бабника без принципов, другое за патологического вруна и подонка.

Боже мой, и на кого мне приходится тратить время…

Резко шагнув вперёд, я сбросила шлепком руку Джем и процедила:

– Следите за своим языком, детектив. Для вас этот мальчик – Владимир Белоярцев и никак иначе. Прошу не забывать, что вы разговариваете с людьми высшего общества, а не себе подобными.

– Что? – опешила Джем и нахмурилась.

Я же притянула дрожащего Вовку к себе и, поцеловав мелкого засранца в макушку, натянула оскал:

– Спасибо за работу. Вот оплата. Смею надеяться, пятидесяти тысяч для вас будет достаточно, в конце концов, это ваша годовая заработная плата. – Кивнув на лежащий на полке рядом с дверью пухлый конверт, я развернула брата к лестнице и подтолкнула. – Пойдём, помоемся, Вовчик. Мила сделает тебе тёплого какао с печеньем. Если хочешь, можем поесть.

– Угу, – кивнул он и шёпотом добавил, кивая на Джем. – Она спасла мне жизнь.

– Что же. – Я обернулась, прожигая пигалицу взглядом. – Спасибо детектив. Кейн ждёт вас у бассейна, выход за вашей спиной. Надеюсь, это была наша последняя встреча. Впредь, в пределах моего дома не появляйтесь.

Не вслушиваясь в вопросы, я утянула брата наверх. Всё потом, главное, что он жив и здоров. Отправив его в ванную отмокать и принимать душ, я заглянула в комнату к Миле с Алекс. Женщина сидела в кресле-качалке, убаюкиваю сестру. В последние часы Лекса много капризничала, наверняка чувствовала напряжённую обстановку. Мила прижала палец к губам и, аккуратно опустив сестру в кроватку, подошла ко мне:

– Лиза, с Вовой всё хорошо? – вВеё глазах стояли слёзы, голос подрагивал и пухлые пальцы нервно сжимали пуговицу у горла.

– Всё хорошо, Мила. Вова дома и сейчас моется. С ним всё в порядке.

– Слава богу! – всхлипнула няня.

Прислонившись к косяку, она тихо расплакалась, растирая слёзы ладонью.

– Всё хорошо. Успокойтесь, Мила. – Я похлопала её по плечу и улыбнулась. – Ну что вы, право слово. Так расстроились…

– Простите, – вновь всхлипнула она, шмыгая носом. – Я не могу спокойно смотреть на деток, своих когда-то потеряла, теперь работа для меня отдушина.

– Лекса спит? – Я заглянула в комнату. – Пойдёмте ко мне, я принесу вам чая. Прошу, успокойтесь, пожалуйста, а то мелкую разбудите.

– И то правда, – кивнула она. – Простите.

– Ступайте. – Я кивнула на дверь в свою комнату, из которой только час назад ушёл Кейн. – Я схожу за чаем и вернусь.

Быстро сбежав по ступенькам, я свернула в кухню и увидела сидящего… Кейна. С Джем. Они сидели на моей кухне, пили мой чай и ели мои пирожные!

– Какого хрена?! – зарычала я, швыряя отнятую у мужа чашку в раковину.

Фарфор взлетел сотней осколков, лицо Джем вытянулось, а Кейн лишь ухмыльнулся:

– Я же сказал, Лиз, что без тебя никуда не уеду. Джем нашла твоего брата, ты сама, как хорошая хозяйка, могла бы приготовить ей чай. В благодарность, – с нажимом добавил он.

– Ах, в благодарность, – ощерилась я. – Значит ли это, мисс Уорд, что тех пятидесяти тысяч вам мало? Что же, раз вы так сильно хотели чаю, то, пожалуйста. – Схватив банку с ароматными листьями, я всунула её в руки и обернулась на Кейна. – Достаточно чая, милый? Полагаю, что да. Теперь вы можете заваривать его всю неделю, можете забрать даже чайник с чашками, только проваливайте! – сорвалась я на крик, прижимая ладонь ко лбу: в глазах резко потемнело, так что мне пришлось опереться о стол.

– Лиз, с тобой всё хорошо? – Засуетился мерзавец.

Но едва его пальцы коснулись моего плеча, как в груди прямо зажгло. Моя ладонь опустилась на его щёку с громким шлепком, оставляя малиновый след.

– Убери свои поганые руки, сволочь. И никогда, без моего разрешения, меня не трогай. Договор отменяется.

– Охренела? – опешил он. – Какого чёрта? – Развёл он руками.

– Никакого секса Кейн. Целый год, – злорадно прошипела я. – Год, Кейн, и если ты пойдёшь по бабам, то знай – заявление о разводе будет лежать на столе Джона на следующий же день. Посмотрим, скажет ли он спасибо любимому отпрыску за потерю четверти имущества.

– Ты спятила, – рассмеялся он. – Иди, остынь, милая и возвращайся.

Г-господи, сцепив зубы, подумала я, какой же ты гад, МакАлистер!

Кейн только вернулся на своё место, продолжая как ни в чём не бывало прерванный мной разговор. Это стало последней каплей. Дёрнув на себя дверцы потайного шкафа, я выдернула первый же ствол и выпустила пулю в новую чашку, которую он держал на весу, насыпая заварку. Серьёзно. Ещё никому не удавалось довести меня до такой степени бешенства. Мне всегда казалось, что я умею контролировать эмоции, но эта сука перманентно меня выбешивает!

– Ты что творишь, ненормальная?! – взвизгнула Джем и отскочила от стола.

– Вон! Вон из моего дома и никогда не показывайтесь здесь. Особенно ты, подонок. – Я повела дулом в сторону мужа. – Ты получил плохое досье, Кейн. Тот, кто собирал обо мне данные, забыл сделать приписку – меня уже задерживали за превышение самообороны. Я крайне негативно воспринимаю покушение на собственную свободу. Ты получил меня в качестве своей жены только на год. Держись подальше, если хочешь дожить до развода.

– Хорошо, – согласно кивнул он, поднимая руки. – Видишь, я тебя не трогаю. Опусти пистолет. – Его голос обволакивал, взгляд завораживал, на мгновенье я даже дрогнула, но потом одёрнула себя: от психички он будет держаться подальше, а мне только этого и надо. Главное, доиграть роль до конца.

– Проваливайте.

Джем подхватила куртку. Твою мать, мысленно простонала я, в свои тридцать с хвостиком она ходит без лифчика. Везёт же заразе.

Проводив их до двери и, удостоверившись, что больше войти никому не удастся, я доволокла себя до кухни и убрав пистолет на место, расплакалась.

– Хочу просто жить. Разве это много?..

Через несколько минут я умылась холодной водой и заварив чайник чая, поставила на поднос кружки с горкой печенья и пошла наверх. Мне ещё Милу успокаивать надо. Некогда самой расклеиваться.

Кейн

– Бедная девочка…

– Ты в своём уме?! – Джем хлопнула руками по торпеде. – Ты что, совсем ничего не видишь? Она же больная на всю голову! Её надо запереть в психбольнице и накачать транквилизаторами! Сумасшедшая…

– Нет. – Я упёрся лбом в холодное стекло бокового окна, и вздохнул: – Сами её спровоцировали.

– Ты! – рыкнула подруга. – Мелкий пакостник, если бы я знала с кем ты связался, никогда бы не стала помогать! Она мне ещё и деньги всучила, паразитка!

Резко дёрнув рычаг скоростей, Джем отвернулась поджав губы. Машина с визгом выехала на дорогу, выбрасывая из-под колёс мелкий гравий. Мда. Сплоховал.

– Джем. – Я не поворачиваясь, попросил: – Я хочу, чтобы всё это осталось строго между нами.

– Ты не понимаешь! – рявкнула снова она. – Твоя жена опасна для общества! Её нельзя оставлять одну в доме с оружием, в конце концов, там маленькие дети и безоружная женщина! Я как детектив просто…

– Заткнись, – попросил устало. – Просто заткнись, Джем. Ты никому и ничего не скажешь. Я сам разберусь со своей женой, и запомни: она никогда не причинит человеку вред, никогда. Всё, что произошло сейчас на кухне – результат нервного срыва, и только. Эта девушка привыкла держать под контролем свою жизнь и эмоции.

– Иногда я жалею, что ты такой добряк, Кейн, – поморщилась Джем. – Серьёзно, твои монахи просто гении, раз умудрились из того, кем ты был ещё три года назад сделать того, кто ты есть сейчас. Ты мне вот скажи – почему позволил себя избить, а? – Она обернулась, нахмурив брови. Что весьма меня позабавило.

– Я бы его убил, ты же знаешь. Одной стычки хватило, чтобы сломать ему четыре ребра и руку.

– Тебе по-прежнему сложно контролировать себя, да? – Скосила она глаз. – Я думала, что поездка поможет. Мне жаль.

– Не стоит. – Я пожал плечом и отвернулся. – Чтобы не повторять ошибки, мне проще не ввязываться в драки, но этот малец меня достал. Приклеился к Лиз как банный лист.

– А ты сам, Кейн? – На резком повороте меня вжало в дверцу так, что я поморщился. – Я не верю, что ты влюбился в неё. Не верю.

– Может и не влюбился. – Я усмехнулся, потирая плечо. – Но именно с ней мне хочется ложиться в постель каждый день.

– Что же. – Она бросила взгляд в зеркало заднего вида и нахмурилась: – За нами хвост.

– Здесь налево и дворами, – скомандовал я. – Поехали ко мне. Нужно кое-что обсудить.

Глава 17

В следующие три дня меня ждал ад в прямом смысле этого слова. Через два дня после стычки с мужем, который, кстати, дома больше не появлялся и даже не звонил, прилетела мама.

Встречая её в аэропорту, я ужаснулась мёртвым глазам и почерневшему от горя лицу. Она будто была пустой. Совершенно.

Похоронное бюро, в которое мне посоветовали обратиться, организовало похороны и всё, что требуется в этом случае. Саша с Тау и детьми прилетели через пять часов после мамы. Это была пятница, похороны должны были состояться в субботу. Разместив всех гостей в родительском доме, вернув Алекс и Вову под крыло мамы и упросив Милу помочь нам ещё немного, до тех пор пока, мама не сможет адекватно реагировать на всё, я с чувством почти выполненного долга, взяла Тея и поехала на гонки. Мне срочно нужно было отвлечься: скорость, опасность и толпа среди ночного отсвета фонарей благоприятно влияли на мою потрёпанную психику.

Чего уж врать – перегнула я палку с Кейном и Джем. В четверг, на следующий день после скандала, я звонила мужу, чтобы извиниться и узнать, как он себя чувствует, но ни дома, ни в офисе его не оказалось. Наверняка зуб где-то на меня точит. Номер Джем мне не удалось достать, надеюсь, доехали до дома они нормально. По рассказу Тея я поняла, что дома Мэттью досталось от отца. Оказалось, что Мэтт ни много, ни мало решил принять предложение отца и стать его наследником. До этой драки ничего подобного не было, Мэтт всегда был против взваливания на себя обязательств по фирме и обеспечению родных. Предпочитал идти своим путём и выбрал театр.

– В нём что-то сломалось, – сказал мне Тей, протягивая шлем.

– Четыре ребра и рука в нём сломались, – хмыкнула я, заводя мотор. – А ещё мозги набекрень встали.

– Не будь столь суровой, Лиз. Что с тобой происходит? Ты стала сварливой как та бабка в аэропорту, что не хотела тебя пропускать вперёд.

– Сейчас получишь. – Пригрозила я, натягивая перчатки.

– Я серьёзно. Последние дни Мэтт сам не свой, он ушёл из театра и врезал Дениз.

– Чего? – У меня упала челюсть. – Как это ушёл из театра? Там же была вся его жизнь!

– Просто. – Тей натянул свой шлем и убрал подножку, проворачивая газ. – Забрал документы и официально устроился к отцу. А то, что он Дениз врезал, тебя совсем не волнует? – усмехнулся друг.

– Поделом этой дряни, – рассмеялась я, захлопывая щиток. – Кто последний, тот дурак. На этот раз, я буду первой, Тей. Ты никогда меня не догонишь!

Взвизгнули шины, раздался рёв мотора и запахло жжёной резиной. Я сорвалась с места, оставляя чёрные полосы на асфальте.

Ужас от того, сколько боли я причинила Мэттью, мог исчезнуть только в скорости. Только здесь, на дороге, среди машин и знаков, я могла освободить свой разум и сердце.

– Дорогая. – Мама позвонила за час до отъезда на кладбище. – Твой муж будет на похоронах? Я понимаю, что Кейну, возможно, не захочется ехать на такое мероприятие, но мне нужно кое-что ему отдать.

– Отдать? – Я повернулась к окну в ванной и зажмурилась от яркого солнца. – Я не говорила с ним последние дни, мам. Я… повела себя несколько некрасиво два дня назад. Возможно, Кейн не захочет увидеться со мной, а что ты хотела отдать?

– Письмо. – Мамин голос дрогнул, но она быстро взяла себя в руки. – Отец просил передать ему письмо.

– Зачем? – глупо спросила я, усаживаясь на край ванной и поправляя лиф платья.

– Не знаю, милая. Это была просьба Ромы, так что я должна её исполнить, ты же понимаешь. – Сухо ответила она, не спрашивая, что же произошло между мной и мужем.

Ну да. Мама знает, какой я могу быть, потому и не удивляется. Хотя, поведение папы вызвало недоумение. Зачем? Ну зачем все эти письма, что они дадут? Тяжёлый вздох вырвал меня из размышлений.

– Пожалуйста, попроси Кейна прийти.

– Хорошо, мам. Как Вова и Саша?

– Сашка плачет не переставая второй день, Вовка привидением бродит по дому, и иногда запирается в отцовском кабинете.

– А ты, мам? Как себя чувствуешь ты? – спросила я тихо, следя за полётом птицы в небе.

Золотое небо на горизонте смешивалось яркими мазками с розовым и сиреневым. Будто сама природа провожала отца в последний путь.

– Справлюсь. Не опаздывайте.

– Да. Конечно, мамуль.

Убрав телефон, я сжала пальцами переносицу. Ещё не хватало разреветься. Я должна поддержать маму.

Закончив собираться и выйдя на улицу, я набрала Кейна, но вместо голоса услышала автоответчик:

– Ты позвонила, Лиз. Если есть, что сказать, говори. Оставьте сообщение после звукового сигнала.

– Вот засранец. На меня только поставил, что ли? Ой, блин. – Я зажала рот рукой. Автоответчик же пишет. Чёрт! – Кейн, я не знаю, занят ты или нет, но мама просила, чтобы мы вместе были на кладбище. У неё есть для тебя письмо от отца. – Я глубоко вздохнула и выбросила смятую сигарету в мусорку – никотин больше не лез. – Я знаю, что ты не хочешь меня видеть, но будет нехорошо, если ты не появишься на похоронах, всё же мы…

– Семья? – усмехнулся Кейн, подняв трубку. – Ты это хотела сказать?

– Муж и жена, – поправила я с облегчением. Возможно, не так уж он и зол, раз ответил. – Я уже выезжаю, до начала церемонии осталось полчаса.

– Это всё, что ты хотела сказать? – отрешённо уточнил он и закашлялся. – Извини. Где именно будут похороны?

– Инглвуд Парк. С тобой всё хорошо? – Я нахмурилась, пытаясь разобрать шум на заднем фоне.

– Да. Я буду.

До того, как он отключился, я услышала женский смех. Сжав корпус телефона дрогнувшими пальцами, вдохнула полной грудью – а чего, собственно, я ожидала?

Поправив букет бордовых лилий на заднем сиденье, я прошлась рукой по спинке сиденья и села, откидывая голову. Конец августа, не за горами начало обучения в академии. Некстати влезшие мысли поворочались и ушли, оставляя после себя след сожалений. Папа так и не увидит моего выпуска. А ведь он обещал, что в день, когда я получу диплом, он подарит мне нечто особенное, что-то, что всегда было его драгоценностью. Кроме мамы, конечно.

– Надеюсь, что там, где ты есть всегда тепло и солнечно, – буркнула я и завела мотор.

На кладбище собралось много народа. Я и не знала, что отца придут проводить столько людей. Надо же. Встав между мамой, держащей на руках притихшую Алексу, и Вовкой, я сглотнула и приготовилась слушать священника. В какой-то момент, позади зашуршали и на мою талию опустились тёплые руки:

– Я здесь.

– Спасибо, – ответила одними губами, испытывая облегчение.

Все гости стояли в чёрном и только гроб отца был белого цвета. Он ненавидел чёрный, всегда говорил, что это похоронный цвет и даже костюмы брал тёмно-синие.

Мама отдала дань его привычкам, надев тёмно-синюю шляпку. Алекса блистала синим платьем, а Вова рубашкой. Саша с Тау тоже были в синем, их близнецы – Эйвери и Эммет – держали синие розы и только я была в белом. Гости иногда бросали в мою сторону косые взгляды, неодобрительно поджимая губы, но мне было исключительно всё равно. Я лучше всех знала, что значил белый для отца – чистый лист, начало и конец.

Дослушав речь святого отца, я первая прошла бросить горсть. Глухой стук влажной земли навсегда запечатал отца. Фотография в рамке светилась рыжим цветом. Россыпь веснушек на носу и озорная улыбка, от которой под глазами расползлись тонкие морщинки. Он навсегда останется таким, не тронутым сединой и возрастом.

После меня пошли все остальные, мама и Саша были последними. Кейн прошёл где-то в середине и вновь встал позади меня. Отёк с его лица спал, а тёмные синяки, видимо, замазали гримом, только на брови был маленький шрам, стянутый нитками. Он выглядел почти так же, как и раньше, но что-то в его глазах неуловимо изменилось.

Когда все разошлись по машинам, чтобы ехать на поминки, меня привлёк тёмный силуэт среди деревьев. Задержав дыхание, я всмотрелась в массивную фигуру и лицо нежданного гостя. В памяти всколыхнулись почти стёртые воспоминания.

Не может быть. Сердце пропустило удар, дыхание спёрло, по спине потёк холодный пот. Не бывает такого. Не может быть!

– Что там? – голос Кейна вырвал из страшных воспоминаний.

Обернувшись, я облизнула пересохшие губы и мотнула головой.

– Там. – Я показала рукой, но под деревом уже было пусто. – Показалось, наверное.

– Ты кого-то увидела? – напрягся муж, что меня несколько удивило. Задвинув меня себе за спину, Кейн сжал руку в кулак. – Кто это был, Лиз?

– Да мне померещилось, – улыбнулась я, стараясь разрядить обстановку. – Наверняка от переживаний, галлюцинации появились…

– Кто там был? – с нажимом переспросил он.

– Неважно. – Я похлопала его по плечу. – Этот человек давно мёртв. Ты приехал один?

– Нет. – Кейн хмуро окинул кладбище взглядом. – Меня привезла Джем.

– Я… Могу я её увидеть? – спросила стушевавшись.

– Зачем? – удивился он и обернулся.

– Хочу извиниться, – призналась я сквозь зубы.

Нечасто мне приходилось признавать свою неправоту, и оттого становилось всё больше не по себе. Почему я должна бегать за ними, чтобы принести извинения? В конце концов, они тоже были неправы! Напряжение всё нарастало, но Кейн удивил меня ещё больше, подтолкнув вперёд.

– Иди в машину и поезжай на поминки.

– А ты?

– У меня есть дела, приеду сразу как только смогу. Извинишься перед Джем позже.

– Ладно. – Я махнула раздражённо рукой. – Спасибо, что приехал.

Молча проводив меня до стоянки, Кейн удостоверился, что я благополучно села в машину и уехала. Его силуэт на фоне кладбища ещё долго стоял перед глазами, как и фигура того, кто многие годы приходил ко мне в кошмарах.

Плавно лавирующая сквозь мамин дендрарий толпа, накрытые на террасе столы с килограммами жратвы и несколько детей, играющих в водяные пистолеты.

– Меня тошнит от этого, – призналась я Саше, держа бокал вина напротив солнца и рассматривая играющие на хрустале блики. – Половина из них никогда не бывала здесь до его смерти, остальные только по большому случаю и то на пять минут. Зачем их позвали?

– Милая, это бизнес, – тяжело вздохнула тётя и вытерла набежавшие слёзы с красных глаз. – Эти люди пришли почтить память своего начальника, нельзя им в этом отказывать.

– Да ты только посмотри на них! – прошипела я, кивая на особый круг из директоров, каждый их которых стремился занять место отца и прибрать компанию. – Они же ждут, когда мать сломается и можно будет подмять её под себя!

– Спокойно. – Саша резко остановила поток возмущения. – Твоя мать не слабачка, справится, а ты не мешай ей в этом. И держи язык за зубами, не маленькая уже. Внешний фасад так же важен, как и внутренняя сила. Если бы мы их не позвали, козни начались бы раньше, а так, у Мел есть передышка и время, чтобы собраться с мыслями. Пусть они видят, что угрозой их никто не считает.

– Тошнит от всего. – Я отвернулась, залпом допивая бокал.

– Потерпи. – Мягкая и тёплая рука опустилась на голое плечо. – Как у тебя дела с мужем?

– Нормально, наверное, – пожала я плечами, вытряхивая из пачки сигарету. – Я держусь, если ты об этом.

– Он тебя не обижает? – напряжённо спросила она, смотря мне за спину. – Ты смотри, если обижает, я с ним поговорю.

– Не надо, Саш. Кейн хороший. Я думаю. – Я помолчала секунду и призналась: – Знаешь, в нашем браке хуже всего веду себя именно я.

– Лиз…

– Нет, выслушай. Я больше не могу носить это в себе, а маме ни за что не признаюсь, у неё, итак, проблем достаточно.

– Лиза…

– Кейн вроде и мудак, но хороший. Знаешь, как это бывает? – Табачный дым заполнил лёгкие и обжёг горло. Поморщившись, я продолжила: – Он сексуальный, красивый, умный, но такой мудак! Вроде и не делает ничего плохого, но меня бесит один только его вид, хотя и тянет, чего уж врать. Да я бы наврала с три короба, если бы…

– Лиза!

– Дай закончить! – возмутилась я. Ненавижу, когда перебивают. – В общем, встреться мы при других обстоятельствах, и не будь он так помешан на женщинах, возможно, у нас был бы шанс. А так, я собираюсь развестись, как мы и договаривались. Всё. Я сказала, теперь говори ты, чего перебивала.

Лёгкий дурман от выпитого расслаблял. Позавтракать я не успела, да и не хотела, так что бокал вина слегка затуманил мозг, но вытянутое лицо тётушки и тихий смех позади, я всё же смогла разобрать.

– Элизабет, с тобой нельзя идти в разведку. – Из-за спины на ухо прошептал Кейн. – Тебе бы стоило перейти на русский, прежде, чем признаваться во всём.

Как ушат холодной воды вылил. Ноги моментально подкосились, в животе свернулся тугой узел, а по спине побежал пот. Так подставиться! Господи, какая же я идиотка! Сжав пальцами тонкую ножку бокала, я медленно повернулась, и набрав в грудь побольше воздуха, натянула улыбку:

– Ты здесь…

– Как и обещал. – Ухмыльнулся мерзавец, даря тёте свой самый сочувствующий взгляд. – Примите мои соболезнования, Алекс. Ваш брат был прекрасным человеком. Джон не смог приехать, но просил передать, что заедет к вам на днях. Мелани в порядке?

– Да. Спасибо, Кейн, – кивнула Саша и махнула рукой мужу, только вышедшему на террасу. – Мне нужно отойти.

Дождавшись, когда натянутая словно струна спина Саши скроется за деревьями, я облизнула губы и, прокашлявшись, спросила:

– Что написал отец?

– Не скажу. – Пожал плечом муж, перекатившись с пятки на носок. – Письмо адресовано мне.

– Не имеешь права скрывать. – Я нахмурилась, следя за его расслабленным взглядом. – Он мой отец.

– Ну и что? – спросил Кейн куда-то вбок.