Эллен Фоллен
Магнитная буря
Он проходит обыденно в свою комнату и начинает раздеваться буквально у меня на глазах, забыв закрыть дверь.
– Нет, я ничего не хочу, – ухожу на кухню и ставлю греться чайник.
Это чертово шуршащее платье настолько громкое и раздражающее. Тянусь за спину и пытаюсь расстегнуть замок. Самой мне было невозможно его надеть, а теперь и снять. Джекс заходит на кухню, помогает мне расстегнуть замок по всей моей спине, оголяет ее полностью. Прохожу мимо него в комнату и снимаю ужасное платье. Швыряю его на кровать и переодеваюсь в свою обычную домашнюю одежду. Спортивные штаны и свободная футболка. Подумать только, он купил платье неизвестной девчонке, просто чтобы она похвасталась им на балу. Как там сказал его водитель? «Мистер Уилсон великодушный». Но то, что он не безгрешен, чудовище, живущее в нем…темное пятно, которое он оставил после себя.
Оставляю свои мысли вместе с платьем в комнате, полностью отрешаюсь от всего, что меня связывает с Энтони Уилсоном. Сейчас, когда я захожу на кухню, Джекс мне кажется чем-то похожим на Хаша. Мы живем с ним под одной крышей и работаем, что удивительного? Он просто снимает у меня комнату, но наши отношения ни разу не перешли грань дружеских. И вот сейчас, когда он сидит напротив, я вспоминаю Хаша… Я словно вернулась на несколько лет назад. Хотя внешне никакой схожести. Но что-то такое… Тонкая нить, которая их связывает в моем восприятии. Джекс отодвигает для меня стул и ставит передо мной кружку с напитком.
– Так вот он какой, твой идеальный мужчина? – он усмехается. – Тут у любого не было бы ни малейшего шанса. Планку срывает только одного вида вас целующимися. Я хочу услышать эту историю.
– Иди ты, Джекс, со своими рассуждениями, и так не сладко, – с шумом отодвигаю стул и закрываюсь в комнате, откидываю покрывало на одну сторону, не убираю платье, не смываю косметику. Ничего не делаю. Просто закрываю глаза, и снова во сне ко мне приходит он.
Глава 12
Энтони
Селена одолевала меня вопросами всю дорогу до бара, в котором я решил напиться перед тем, как поехать в номер. Изводила меня всеми возможными способами.
– Какого черта там произошло? – в который раз спрашивает она, и я еще сильнее сжимаю кулаки, объяснил бы мне кто-нибудь тоже самое.
Поэтому я продолжаю свой путь на намеченный курс. Захожу в первый попавшийся бар, обстановка не имеет никакого значения. Зажимаю свой фрак подмышкой, какого-то хера я не выкинул его при первой же возможности. Галстук бабочка свободно свисает на моей шее, первые несколько пуговиц рубашки расстегнуты. Швыряю фрак на соседний стул и присаживаюсь за барную стойку.
– Двойной виски, – ко мне подошёл бармен, едва ли обращаюсь к нему, скорее, к капле на столе, которую в данный момент обвожу пальцем.
Слышу приближающийся стук копыт, вернее каблуков моей «спутницы-мать-ее-Селены», наклоняю голову в сторону до характерного хруста, то же самое делаю в другую сторону. Она плюхается абсолютно не по-дамски на соседний стул, задницей прямо на мой фрак. Мне приносят заказ, отсчитываю кубики в стакане, чтобы потом понять состояние опьянения.
– Вы ему сразу несите бутылку Macallan и держите наготове вторую, – произносит Селена, пока я опрокидываю в себя полностью все содержимое стакана. – Ты даже не удосужился назвать марку виски? Плохо дело, Энтони.
Она удрученно качает головой и снова подзывает парня, чтобы заказать себе дамский коктейль. Тем временем я открываю бутылку виски, наливаю себе ровно на два пальца и повторяю порцию снова, пока мне кажется, что я еще не стер все мысли из головы. Ставлю локти на стойку и опускаю голову на свои руки. Растираю лоб и виски, когда гул в голове постепенно проходит.
– Нормализовал свое давление? – она цедит из трубочки розовую бурду, когда я снова тянусь за стаканом. – Не налегай, ковбой, не так быстро.
Мне приносят на тарелочке презент от заведения – нарезку из сыра. Благодарю за заботу, но пока я еще не переварил всю ту еду, что съел на балу. Гребаный бал. Мне снова становится тошно.
– Как думаешь, почему я такой ублюдок? М? – спрашиваю у Селены, отбираю ее трубочку и ломаю в нескольких местах. – Я мог просто захлопнуть свою пасть и не выставлять зубы. Но нет, меня, как сточную трубу, прорвало.
Селена поднимает палец вверх и указывает бармену на трубочку, которую я уже отшвырнул от себя по столу.
– Тони, а когда это ты был хорошим парнем? Кажется, даже возраст тебя не изменит, – она снова начинает отсасывать из трубки, и я выдергиваю из ее рта предмет. – Ну, вот что ты творишь?
Она показывает на свернутую в несколько слоев гибкую штуку, от чего я замираю. Я накрутил столько квадратиков, как и в своей жизни наворотил от души. Слой за слоем, я долбанный лук. Точно, репчатый или салатный. Тот, от которого режет сильней глаза.
– Что ты там бормочешь себе под нос? Поговори со мной! – подкидываю в стакан еще льда и наполняю его. Кручу несколько раз содержимое в руке, перемешиваю ингредиенты. Как настоящий ценитель оцениваю запах виски и только потом пригубляю. – Так, ладно, ты уже хороший. Что, если я отвезу тебя в гостиницу? И, конечно, захвачу с собой твой алкоголь. Молчание меня раздражает. Я словно со стеной разговариваю.
– Так не разговаривай. Не вижу особой проблемы. Не я же тащился за тобой с танцулек, а ты за мной. Так что иди, Селена, скатертью дорога, – грубо говорю ей и снова глушу в себе голос совести темной опьяняющей жидкостью.
Поднимаю два пальца вверх, чтобы она поняла свою оплошность. Мне нужна не одна, а две бутылки виски. Одной мне сегодня будет маловато, чтобы стереть из памяти девчонку. Я ведь извращенец, бегаю за малолеткой, изнасиловал ее своими руками, подкинул в воздухе, прижал к члену. Как маньяк, психопат, охотник на девственницу. Человек с замашками сумасшедшего! Она появляется, и я слетаю с катушек, достаточно взгляда и все. Крыша горит так, что весь пожарный состав не сможет потушить это пламя.
Я видел только ее, как и в нашу первую встречу, это очарование, которое она распыляет на меня. Как будто под дурью, глотаю слюни и плетусь за ней с вываленным наружу языком. Меня даже не смущает ее возраст и статус. Готов идти напролом до последнего. Самое страшное в том, что я хочу ею обладать, мне не хватает этих зрительных контактов и невидимых флюид. Ведь я пытался ее вынудить убежать, и у меня получилось. Но довести дело до конца не смог, так как моё тело не слушается. Стоит Беатрис делает один шаг от меня, как я ее начинаю догонять, неосознанно, на каком-то ментальном уровне я нуждаюсь в том, чтобы притянуть ее к себе, утащить в свою холостяцкую берлогу и удерживать. Слова, которые словно говно на вентилятор сыпались из моего рта, когда я нес всякую чушь. Собрал все, что можно, и обвинил девчонку во всех смертных грехах, и только по одной причине… Она снова была с другим. Я возвращался, как в игре в монополию, на старт, пока меня обходили юные сосунки.
И как бы глупо это ни звучало, я не забыл ее. Разве можно забыть момент, когда видишь то, что пронизывает тебя насквозь? Вызывает в тебе такой шквал эмоций, под которым ты гнешься и сопротивляешься? Так и я, стоит только прикоснуться, и прощай моя голова, встречай тело самца в поисках приключения.
Селена вызвала такси, опрометчиво думая, что я чертовски пьян. Хоть мои ноги и заплетаются, преодолевая короткий маршрут, но я все еще в памяти. Машина трогается с места, а я, оставшись без бокала, звонко открываю закупоренную бутылку. Селена фыркает, когда наблюдает, как я пью из горла. Морщусь от насыщенного вкуса и передаю ей бутылку.
– На, выпей, ты должна быть готова к моему рассказу, как и я, – она обхватывает своими вишневыми губами горлышко, делает маленький глоток и закашливается. – Только не говори мне, что ты впервые пьёшь вискарь.
– В таких условиях, когда твоё тело болтает из стороны в сторону и с мыслями, что ты этими губами целовал девчонку… – отбираю бутылку и закрываю пробкой. – Тебе помочь дойти до номера?
– Я же не говорю, скольким ты отсосала этими губами? Так к чему эти слова о невинных поцелуях. Отбросим брезгливость, – отмахиваюсь от ее предложения помощи, забираю из ее рук фрак и пальцем маню, чтобы отдала вторую бутылку.
Она с виски выходит из машины и топает за мной. Я сейчас не в состоянии нести все это дерьмо, фрак несколько раз падает в лобби гостиницы, и Селене приходится делать все за меня. Теперь, в виде моего личного носильщика, она выглядит еще родней, чем раньше. Едва войдя в моё однодневное логово, я приобнимаю ее за плечи и закрываю за нами дверь.
– Только не говори, что ты нажрался до поросячьего визга. И не вздумай блевать, – она усаживает меня на кровать, наклоняется, чтобы стянуть с меня ботинки, развязывает шнурки, и я наслаждаюсь свободой от обуви. – Приподнимись, я сниму с тебя брюки. Не могу поверить, ты в стельку пьяный, едва лыком вяжешь, а я тут надрываюсь, – лямка сползает с ее плеча, и моё лицо упирается в оголенную грудь прекрасной формы, без белья. Не раздумывая, я сжимаю ее рукой и приближаю свое лицо, чтобы облизать сосок.
– Энтони! – восклицает она.
Обхватываю ее руками и наваливаюсь всем телом, мутным взглядом я вижу очертания ее фигуры, слегка прищуриваю один глаз для четкости. Мое лицо погружается в ее полностью обнаженную грудь. Поцелуи сменяются покусыванием, ласки смелее, действия развязней. Я толком не могу понять, когда уже успел оказаться в ней, стоны вперемешку с криками, и моё мокрое тело, лежащее поверх девушки, той, с которой я еще недавно танцевал. Произношу ее имя после нескольких толчков в податливое тело и обмякаю… Нежная рука гладит мои волосы и аккуратно сдвигает меня с себя на прохладную простыню. Через смутное сознание я слышу стук каблуков по паркету и закрывающуюся дверь. Улыбаюсь и проваливаюсь в сон.
* * *
Просыпаюсь я от жуткой головной боли. Приподнимаюсь на простынях и ударяюсь головой об кровать, когда рядом со мной начинает орать смартфон, стандартной мелодией разрывая мои перепонки.
– Твою мать, – хриплю я, приоткрываю один глаз, интуитивно провожу по экрану, свет режет мне глаза. А грохот в голове от пульсирующей боли превращается в настойчивую резню бензопилой.
– Открой дверь в номер, Энтони, это Селена, – поднимаюсь с кровати и ищу свои трусы, которые я вчера не пойми, где снял, отказываюсь от идеи ползать, поэтому надеваю халат отеля, и открываю дверь свежей и румяной женщине. Широким жестом показываю ей проходить в моё временное место дислокации. Она садится в кресло напротив кровати и убирает сумочку на столик.
– Что ты здесь делаешь в такой ранний час? – еле выговариваю я. – У меня раскалывается голова, и если ты не пришла меня лечить, то можешь уходить обратно.
Оглядываюсь в поисках портмоне, и мой взгляд натыкается на использованный, нет даже не так, наполненный спермой презерватив. Хмурюсь, присаживаюсь на корточки и с подозрением осматриваю его.
– Ты еще надень перчатки и отнеси этот вещдок в лабораторию на экспертизу, узнаешь, кто донор, – шутит Селена, удобно устроившись в моем кресле. – На, держи пару таблеток, бутылку воды можешь найти на столике.
– Спасибо, – выхватываю из ее рук лекарство и слабыми глотками отпиваю живительную жидкость, боясь, что меня вырвет. – Сколько я выпил, не знаешь?
– Почти две бутылки, – ее губы изгибаются в усмешке. – Еще есть вопросы? Потому что я тоже хочу теперь свою дольку.
– Я вызвал проститутку или вломился в чужой номер? – ложусь обратно на кровать, закидываю руки за голову и закрываю глаза.
Громкий смех заставляет меня сильнее зажмуриться и прижать пальцы к вискам.
– Прости, я больше не буду так громко говорить, обещаю. Нет, дорогой, это твой номер, и я не проститутка, – говорит она, и я начинаю громко стонать то ли от боли, то ли от своей осечки.
– Я надеюсь, все содержимое моих яиц осталось в этой резиновой штуковине, которая на полу. Не хочу быть отцом, жениться, разводиться и платить алименты, – глухо произношу я.
– Делать мне нечего, рожать от такого, как ты, – фыркает она в ответ, я приоткрываю один глаз и смотрю на нее, как мне кажется, возмущенно. – Ты не плохой, Тони, просто ты не живешь на одном месте. Какой из тебя воспитатель? – я поджимаю губы еще сильнее, тут она попала в самый центр. – Я не это хотела сказать, прости.
– Вчера я трахнул тебя, и ты уехала к своему «жениху» убеждать его дальше в том, что ты только его? – моя голова постепенно начинает прекращать болеть, поэтому я сдвигаюсь на кровати и уже открываю второй глаз, чтобы более или менее сосредоточится на разговоре.
– Ну, на самом деле, ты только завел меня. А трахала я тебя, судя по тому, что ты был никакой. Для очистки совести, перед своей Беатрис можешь считать, что я воспользовалась тобой.
Мгновенно сажусь ровно, и мои руки сжимаются в кулаки, к чему этот разговор о ней сейчас?!
– Мы же друзья… А я дружу и с ней тоже…и мы делимся с ней многим… – она смакует каждое слово, доводя меня до исступления.
– Быстрей давай, – мой голос грубеет, боль сменяется яростью.
– Да перестань, Тони, я не собираюсь говорить девчонке ничего. Просто мне нужна суть ваших отношений, чтобы держать себя в тонусе, – хитрый взгляд Селены блуждает по моему телу. – Ты же не думаешь, что я воспользовалась ситуацией? Я тебя не поила. Ты сделал все сам.
Допустим так и есть, но мои мозги все еще наполовину погружены в виски, который плещется через край моей черепной коробки, поэтому оценить то, что происходило этой ночью, я не могу.
– Кто она для тебя? Я было обиделась, когда ты не отдал должного внимания роскошной обстановке отеля и самого мероприятия. Казалось, ты видишь только мясо, лежащее на своей тарелке, но не тут-то было. Когда ты вырвался, как ненормальный, из толпы, чтобы увести свою «даму»… Я думала, ты рехнулся. У тебя никогда не было дамы. Пойми! Шлюхи, однодневки, любовницы за деньги, но не дама. Кого ты там хотел обмануть? И, самое главное, я была счастлива, что человек, перед которым мы устроили шоу, ушел по безотлагательной причине. Ты провалил весь план, и все ради девчонки, которая не в состоянии купить себе этот дорогой кусок ткани. Но больше всего бесит, что ты молчишь! Расскажи мне, откуда ты ее знаешь, и клянусь, я отстану! – ее пламенная речь меня утомляет, и поэтому я поднимаюсь с кровати, с раскрывшимися полами халата, раз уж на то пошло.
Так как мы трахались с ней, то ни к чему соблюдать правила приличия. Низко наклоняюсь и достаю из чемодана свои боксеры. По поводу роскошной обстановки, если честно, мне плевать, я не ценитель архитектуры и интерьеров, и не помню, когда я восхищался даже самыми крутыми отелями. Это место для ночлежки, в моем случае, постоянное. Я отельная проститутка, что уж… Обдумываю, как ей ответить так, чтобы потом она не интерпретировала по-своему. Если я начну серьезные отношения с Беатрис, вот такие казусы, как пьяный секс, испортят мне все карты, смешают. Поэтому я двигаюсь в душевую и смываю с себя вчерашнюю ночь, как страшный сон, который точно больше не повторится. Пытаюсь вспомнить ключевые моменты или хотя бы отрывки, но ничего. Чищу зубы и выхожу к Селене, которая копается в своем телефоне. Наклоняюсь и вижу ее сообщение, отправленное несколько минут назад Беатрис.
– Я был ее первым! Она тогда была девушкой моего сына. Предположим, по моей причине они расстались, – мой голос ровный, интонации сохранены как с бизнес-клиентом, ни тени страха или сомнения. – Если ты однажды нарушишь то, что я создам, рассказом о пьяном трахе, будешь растерта в порошок. Ты знаешь, что я сделал…
– Тони, я… Нет, ты неправильно понял, – изворачивается она, – может я, наоборот, смогу стать купидоном для вас. И если тебе станет легче, ты мысленно был с ней, ее имя ты произнес, когда кончал.
Теперь с обратным темпом, как на перемотке, у меня появилось полное представление того, что произошло ночью. Она разувает, ее грудь, руки на моем члене, заботливо надевающие презерватив, и самый быстрый секс в мире с громким именем. Сгибаю указательный палец и растираю висок, который разнылся, от стыда, пожалуй.
– Да ладно, Энтони, тебе ведь стало легче, и то, что произошло, можно не засчитывать, – Селена смеется и поднимается с кресла. – Я рада, что мы все решили. По поводу девушки не переживай, то, что произошло здесь, неважно, насколько качественно, – я морщу нос, словно от вони, – останется, между нами. Удачного перелета. Я пришла вылечить тебя и объясниться.
Затягиваю халат на своем теле, открываю дверь для Селены, головой упираюсь в косяк.
– Ты еще тот купидон, – усмехаюсь я.
– Не поверишь, я буквально приношу добрые вести. – Она целует меня в щеку и проводит рукой по щетине, отросшей на моем подбородке.
– Подожди, – останавливаю ее, пока не забыл, – вы же знакомы, ее парень… У них все серьезно?
Она непонимающе хмурится, складывает в голове пазл, взгляд мечется по моему лицу, когда она, наконец, отвечает:
– У Беатрис нет парня. И, насколько мне известно, не было, – я меняюсь в лице, и она тут же осознает мою оплошность. – Ты напортачил, Тони? – пожимает плечами. – Выкручивайся сам, я уже и так сделала слишком много.
Глава 13
Беатрис
Лежу в кровати, закутавшись в простыню, платье валяется бесформенной кучей на полу, мой макияж, наверняка, размазался, но я не хочу вставать и погружаться в реальность. Всё произошедшее вчера кажется таким романтичным, даже не исключая того момента, когда там появился Энтони. Я представляла нашу встречу несколько иначе, мне казалось, он встретит меня в галерее, когда у меня будет пафосная выставка, а затем вечеринка. Я бы надела самое откровенное платье, которое приобрела бы специально для встречи с ним. Стояла бы к нему спиной, а он сильными руками обнял бы меня сзади и грубым голосом стал нашептывать о своих чувствах. Но это дурь в моей голове. Какая девушка не мечтает, чтобы первый мужчина остался и единственным в ее жизни?
Дверь с шумом открывается, и я натягиваю простыню до самого подбородка. Мои подруги во главе с развеселым Джексом вламываются на мою территорию. Шумная возня, кто первым займет место на моей кровати, в итоге, я оказываюсь зажата, как сосиска в хот-доге, между девочками. В это время Джекс удобно устраивается в моих ногах, собирает свои конечности в позу йога.
– Да вы издеваетесь, – расталкиваю их мышиную возню плечами и приподнимаюсь, чтобы опереться о спинку кровати. – Могли бы жрать поменьше, чтобы не давить на мои и без того хилые органы.
Девчонки смеются, но освобождают мне немного места, по-видимому, здравый смысл все-таки сыграл свою роль.
– Расскажите про этот фестиваль, – щебечет Лулу и откидывает ото рта свои кудрявые пряди. – Мы еле вытерпели, чтобы не приехать к вам раньше.
Смотрю на закатившего глаза Джекса, который вольготно устраивает свои кисти на лодыжках, мне бы его гибкость.
– Вы приперлись в семь тридцать утра, начнем с истины. Это не фестиваль, а ежегодный императорский бал дебютанток, – уныло отвечает он, словно указывая на их тупость. – Фестиваль обычно предполагает флажки, пьянку и прочую муть. А то, чем были заняты мы, не что иное, как аристократическое сборище старых козлов и уродливых девок из высшего общества.
С ужасом вытаращиваюсь на него, не думала, что ему было плохо вчера.
– Ты так это сказал, словно мы были в обществе моралистов и жеманных щеголей, – складываю руки на груди. – Тебе ведь было здорово, – упрекаю я его.
– Мне бы понравилось больше, если бы я был готов к дурацкому вальсу, и пузатый чемпион не тыкал мне в ляжку своим «кинжалом», – бубнит Джекс.
Девчонки начинают громко смеяться, он умеет приукрасить все особенным описанием.
– Не слушайте его! Это один из самых помпезных отелей Парижа. Там огромный холл с гигантской лилией, изображенной в самом центре. Золотые стены, белые колонны и безумно высокий потолок с люстрой неизвестно какого века. Помпезность и шик, залы переходят один в другой, будто ты находишься в замке, а не в отеле. На окнах красные портьеры, я даже не представляю, какой они длинны, ткань кажется бесконечной и безумно дорогой. Нас отвели в малую комнату, представили друг другу. Все девочки были прекрасны, но предпочли белые и розовые тона для этого вечера, поэтому немного злились друг на друга. Нас накормили закусками, когда кавалеров заставили уйти в другую комнату. Мы были словно на подготовке к официальному приему. Там были женщины-помощницы, которые бесконечно поправляли наши причёски и расправляли складочки на платьях, – рассказываю я в красках. – Мы наблюдали, как профессиональные танцоры репетируют свои движения, постукивая туфельками о кафель. Не знаю, по мне это было как в сказке. Жить в отеле такого уровня…
– Особенно, если узнать их ценник, думаю, всякое желание отпадет и надолго, – Джекс, как всегда, нарушает мои волшебные грезы своими колкими высказываниями. – Да не смотрите вы на меня так, парней не интересует весь этот глянец. Нам было бы что пожрать и кого трахнуть. Девчонки витают в облаках, ждут фей и волшебную пыльцу. Вот пока ты там стояла и пялилась на шторы, чем был занят я? – он приподнимает бровь и подмигивает мне.
– Даже боюсь представить, – кривлю губы.
– У меня было удивительное свидание с солнечным, искрящимся, игристым и неподражаемо ароматным… – он замолкает и практически облизывается.
– Шампанским? – подсказываю я ему, чтобы не вводил девочек в заблуждение.
– Точно! Розовое «Moet amp; Chandon BrutImperial», где еще я мог насладиться настоящим французским вкусом? В забегаловке напротив не продают такое. Официанты сновали туда и сюда, поэтому я, видимо, забыл все шаги, и твой подол платья стал моим любимым местом для наступления, – девчонки охают, ведь искусство описания – один из многих талантов Джекса, выходит особенно вкусно. – Вы все еще хотите, чтобы я рассказал про этот бал? Ну, хорошо, но это моё восприятие. Огромный зал, слепящие глаза стены, приглушенный свет, тяжелая красная ткань на окнах, и самое великолепное – это люстра. Я стоял под ней во время всего танца, пытаясь настырно увести тебя в сторону, чтобы не стать жертвами дурацкой громадины, – я смеюсь, он упорно не хочет говорить, насколько был прекрасен зал. – Но особое значение я бы придал изумительному и драматичному дефиле дебютантки Пати с ее рыцарем.
Зажмуриваюсь и тихонько опускаюсь на кровать, натягиваю простыню до самых глаз, смотрю в стороны то на одну, то на другую подругу. Вот и зачем он сейчас поведал такие подробности?
– А ну-ка вон из моей кровати все! – воплю я, когда они начинают толкать меня в бока, чтобы я рассказала им историю. – Немедленно, – пищу я своим ничтожно тонким голосом.
Они выходят из комнаты, а я раскидываю руки по разные от себя стороны и громко стону. Вот почему он такой балбес? Девочки ведь не отвяжутся от меня ни за что. Им нужны подробности, а мне осмысление, которого в данный момент нет и быть не может. После всех оскорблений, нанесенных мне Энтони, я лихорадочно целуюсь с ним же. О каком мозговом штурме говорить? Я безумна, падка на его шепот и горячее тело.
Встаю с кровати и иду в душ.
– Мамочки мои, – произношу я в ужасе.
Гнездо на моей голове и размазанная косметика придают мне вид енота с мусорки. Как будто я всю ночь рылась на помойке, и именно поэтому теперь моё лицо еще долго останется в памяти моих друзей. Спонжем, смоченным лосьоном для удаления макияжа, я бережно провожу по глазам, скулам и губам. Стираю остатки ночи, чтобы начать день с чистого листа. Душ встречает меня горячей водой и приятным запахом миндаля моего геля для душа. Скребу свое тело массажной губкой, уделяю особое внимание местам, где в будущем образуется апельсиновая корка. Корин просветила меня на этот счет, показав результаты своего пофигизма. Надеваю нижнее белье и шелковый домашний халат, доходящий мне до щиколотки, и иду на кухню с тюрбаном из полотенца на голове, чтобы спокойно позавтракать. Ну, стоит попробовать, по крайней мере. Распахиваю дверь и делаю вид, что не замечаю слежку стервятников, ожидающих, когда же я сдамся.
– Погибну, но ни за что не попаду к вам на растерзание, – шиплю я на них.
Заправляю свой ягодный салат йогуртом, заполняю ложку вкусной пищей и отправляю ее в рот. Наслаждение, вот еще одна причина приехать в Париж. Здесь все продукты натуральные и безумно вкусные. Хлеб всегда свежеиспеченный, не стоит по несколько суток на полках супермаркета, как в Америке. Сыры невероятно пахнут, а на вкус – не описать словами. Я могу до бесконечности перечислять, что здесь лучше. Травы, напитки, пейзажи и запахи – все здесь родное и даже отдаленно не схоже с жизнью в Америке. Отрешенно смотрю на свою миску, когда она исчезает из-под моей руки.
– Ты расскажешь нам, иначе мы изведем тебя, – говорит Полин серьезным голосом фитнесс-тренера, человека особого положения, умеющего заставить даже самую ленивую задницу заниматься.
И она берется за меня. Прищурив глаза, я оглядываю эту компанию собравшихся, клуб сплетниц, цирк на выезде. Ну, хорошо, пусть слушают мою версию.
– Незнакомый мужчина вышел, чтобы поддержать меня, всё, – отбираю миску у Полин, пока они переглядываются, быстро запихиваю остатки салата в рот, набив до отказа. Вытираю губы салфеткой, когда йогурт сочится из уголков моего рта по подбородку.
– Джекс иначе все рассказывал, – ворчит Лулу. – Он сказал, что вы практически трахались на втором этаже. Твое тело было впечатано его членом к двери, еще пара секунд и вы стали бы людьми с аподисофилией.
Мы все пялимся на нее в удивлении и непонимании.
– Решила выпендриться с новым словом, – ржет Джекс. – Прости, детка, но мы не увлекаемся изучением названий сексуальных извращений.
– Эксгибиционисты ты имеешь в виду? – Полин делает скептический фирменный взгляд и опирается подбородком на свою когтистую руку. – В наше время это скучно, другое дело стать свидетелем секса мальчиков. Это невероятно заводит.
Джекс давится, пока я луплю его сильными хлопками по спине. Девчонки недоуменно наблюдают за нами, пока он кашляет чуть ли не до рвоты. Едва отдышавшись, он садится снова на стул, и теперь я ясно вижу, как одними губами он произносит «карма». Конечно, сдал меня с потрохами, а потом сидит тут и пьет чай с хитрым выражением на лице. Посылаю ему взгляд смерти, пусть знает, что месть – блюдо холодное.
– Раз ты не хочешь рассказывать кто он, мы сами найдем, – Лулу открывает ноутбук, лежащий на столе.
После небольшой потасовки мои шансы равняются нулю. Локтями они толкают меня подальше от стола, чтобы найти то, что хотят. Джекс берёт меня руку и притягивает к себе на колени, начинает укачивать как маленькую, чтобы я не кипятилась. Некоторое время девочки сидят с напряженным лицом, потом издают такой победный клич, что я едва не падаю на пол от этого звука. Полин начинает крутиться около стола и тянет руки к экрану, чтобы поставить для общего обозрения находку подруги.
– Ох, мать твою!!!!!!! Он просто красавчик! Энтони Уилсон! Горячий мужик, Беа! Он же просто украл тебя с бала, – они ставят звук на всю громкость, и я слышу снова и снова его слова. – Он так сказал «забрать свою даму», что мои соски встретили бы его на «ура». И не только они. Раковинка откликнулась бы на каждый вздох этого Энтони. Клянусь, ты счастливая сучка, Беа. И что было дальше? Он целовал тебя, зажимал? Я бы не раздумывая легла с ним в кроватку, а можно и постоять у стеночки, – брызги слюней изо рта Полин поливают нас дождем, Джекс первым не выдерживает и отодвигает стул подальше от сумасшедших фанаток.
– Это был всего лишь поцелуй, – начинаю я, но под их взглядом съеживаюсь. – Ну, не плохой.
Полин уставилась на Джекса, поэтому я резко оборачиваюсь, и он шкодно смотрит на меня, так, будто он ничего только что не говорил.
– Джекс, лучше заткнись, – угрожаю ему.
– Так ты знаешь его, – восклицает Лили. – Посмотри только! Кажется, ты чуть не упала в обморок, не можешь от него оторваться, – она рассматривает кадры из видео, которое поставила на повтор, пока ей не приходит грандиозная мысль. – Он тот самый мужчина из Америки! Он твой первый!
Дурацкое выступление в виде громких хлопков, визга и объятий двух девчонок повергает нас Джексом в панику. Я вижу, как он лезет в карман и набирает мой номер, чтобы спасти от этого дурдома, который сам и заварил. Мелодия, играющая из моей комнаты, заставляет их остановиться на мгновение, чтобы прислушаться, что же за дивная трель.
– Девочки, извините, но я вынуждена оставить вас здесь с вашими мечтами, – говорю я и сматываюсь поскорее из кухни.
Моя комната превращается в забаррикадированный стульями бункер на случай, если не поможет замок. Отклоняю вызов, посланный Джексом, и разваливаюсь на кровати.
Я понимаю их эмоции, такой мужчина ни одну не оставит равнодушной. И меня, в том числе, моё тело абсолютный предатель в этом случае. Я хочу отрицать очевидное, доказывать себе и другим, что химия, между нами, это просто надутый шарик, моё воображение. Что если его проколоть иголкой, он лопнет, и от всего надуманного останутся только лоскутки. Но при этом моё тело не откликается на других, внизу живота нет пульсации от возбуждения. Он сделал меня фригидной по отношению к другим. Парни, которые мне встречались и даже мужчины, если на то пошло, не переходили из «френд-зоны» во что-то более серьезное. Я не хочу их, как этого мерзкого мужчину. Даже когда я думаю о нем, все тело покрывается мурашками, заставляет поглаживать себя в нужных местах. Я давно сроднилась со своей правой рукой, которая работает намного лучше всех этих пластмассовых вибраторов.
Шепот Энтони, его твердые губы и не только…преследовали меня во сне. Я прекрасно помню, как в доме сжала его член через трусы и испытала неподдельное удовольствие, когда он простонал, и нечто теплое просочилось через ткань. Это было высшей наградой для моего эго, меня хотел взрослый мужчина. До безумия, так, что вокруг воздух потрескивал. Можно было подумать, что это единовременная акция, но вчера вечером все повторилось, причем с еще большей силой. Мои щеки горели от возбуждения, еще секунд, и я могла бы лишиться своего самообладания, если бы не люди, прервавшие наше шоу.
Привстаю на кровати и шарю рукой, чтобы посмотреть на свой телефон. Селена, интересно какую роль она во всем этом играет? Была ли идея пойти на этот бал, чтобы я столкнулась с ним? Но я не помню, что бы рассказывала ей об Энтони. От меня она знать не могла, это точно. Что, если Энтони меня искал?
Глупости, зачем ему плестись во Францию в поисках бывшей девушки своего сына? Более дурацкие мысли меня не могли посетить. Настолько занятый человек не делает опрометчивых поступков. Ему точно есть чем занять себя.
